Текст книги "Подельница"

13

Вася Мышкин напрасно боялся большого города. Выйдя из вагона, он вместе с людским потоком оказался в просторном зале Московского вокзала. Он подошел к справочной службе, купил карту города, карту подземки и тут же подумал о своем желудке. Выйдя из вокзала, он увидел на углу кафешку и направился в нее подкрепиться. Ночью в Питере прошел дождь, и веяло утренней прохладой. После заозерской духоты он чувствовал себя более чем комфортно.

Он уселся за длинный стол, на большущий обитый кожей диван и раскрыл меню. Пробежав глазами по ценам, ужаснулся и в срочном порядке покинул эту «Экпресс-обдираловку». На улице он увидел стоящего рядом с газетным киоском мужчину среднего возраста, по-видимому, кого-то поджидавшего с поезда. Вася подошел к нему и поздоровался.

– Доброе утро, – сказал он улыбаясь. Мужчина молча смерил его взглядом. – Не подскажете, где здесь можно перекусить по более доступным ценам?

– Приезжий, что ли? – спросил его мужчина.

– Ага, приезжий. В командировку я прибыл, на Васильевский остров надо попасть. На улицу Гаванскую. А потом на Наличную.

– Так это просто. Вон остановка. Десятый троллейбус или седьмой автобус. Они прямо до самой гавани и довезут.

– Понял, спасибо. Только перекусить бы сразу, а то после с делами закрутишься… Столовки тут поблизости нет, чтобы подешевле?

– Пива мне купишь? – спросил мужчина напрямик.

– Куплю, – согласился Вася.

– Ну, пошли.

По пути в забегаловку, что на Старом Невском, мужчины познакомились. Питерца тоже звали Васей. Они зашли в переполненный маленький зал, где за столиками стоя подкреплялись по всей вероятности гости Санкт-Петербурга.

– Это прихожая, – пояснил новый знакомый. – Пройдем в зал.

Они вошли в зал, где можно было позавтракать, сидя за столом. Перед раздачей, как и в старые добрые времена, на стене висело меню. Вася пробежал взглядом по ценам.

– Ну, вот, – сказал он другому Васе, – здесь более-менее. Вон и буфет есть с пивом. Тебе чего взять?

– Ну, возьми второе да «Адмиралтейского» пару бутылок. Я пока места забью.

Через пять минут оба Васи уписывали жареную телятину с макаронным гарниром и запивали «Адмиралтейским». Людское нашествие с прибывших утром поездов подрассосалось, и сидеть здесь стало даже как-то уютно.

– Ну, что, – спросил приезжий Вася, – еще пивка?

– Куда его столько? – ответил местный. – Брать, так уж лучше водочки. Хотя тебе же на работу…

– Да ладно. Сегодня у меня как бы день приезда. Тебе сколько брать?

– Так лучше бутылку, оно дешевле выйдет, да и воды в нее хоть не плеснут, – предложил Вася питерский.

– Вот это правильное решение.

Чего и сколько он брал потом, Вася Мышкин не помнил. Он очнулся на скамейке в каком-то сквере. На голову давил шум большого города. Карманы были совершенно пустыми: ни паспорта, ни удостоверения он в них не обнаружил. Во рту был сушняк. Вася сел на скамейке и оглядел себя. Вся его одежда спереди была в пыли. Он поотряхивал с себя пыль и, простонав от головной боли, поднялся на ноги. Его все еще покачивало.

– Ну, баран! – сказал он вслух и, увидев трех старушек на скамейке поодаль, направился к ним. Глядя на его непристойный вид, оскорбляющий человеческое достоинство, одна из них достала из сумочки мобильник и набрала милицию.

– Але, милиция? Здравствуйте, мы звоним из сквера, что у кинотеатра «Прибой». К нам подошел мужчина, ну в очень непристойном виде. Необходимо ваше вмешательство. Хорошо, у меня есть газовый баллончик.

Бабка достала из сумки красный баллончик под названием «шок» и направила его в Васино лицо.

– Только не это! – сказал он и, пошатываясь, пошел прочь. Он не успел далеко уйти, прямо по пешеходной дорожке сквера ему навстречу медленно двигалась машина ППС.

В отделении, куда доставили старшего лейтенанта Мышкина, вовсю кипела работа, как и положено в большом городе. Его сразу же посадили в обезьянник, где была единственная скамейка, прикрученная к стене. Ширина ее составляла не более двадцати сантиметров, и сидеть на ней было невозможно. Вася подошел к решетке, вцепился руками в ее прутья и пьяным голосом прокричал:

– Дежурный! Хватит в дурачка играть, давай открывай! Я старший лейтенант полиции, из убойного отдела, Мышкин моя фамилия. Вы должны меня выслушать и помочь. Слышишь, дежурный!?

Вася не видел, как с другой стороны коридора появился сержант с дубинкой в руках. Проходя мимо обезьянника, он со всей силой отоварил Васю по рукам.

– Ты чего делаешь, скотина! – взвыл тот.

– Кто скотина!? – вскипел сержант и принялся торопливо отпирать замок клетки. Он вошел и ударил Васю дубинкой по заднице. – Кто, я скотина!? – он со всей силой ткнул концом дубинки в Васины ребра. От боли тот присел и попутно получил удар коленом в челюсть. Вася простонал и упал на пол.

– Скотина! Я тебе покажу скотину, урод! – произнес напоследок сержант и, выйдя из обезьянника, запер замок.

Немного придя в себя от боли, Вася снова подошел к решетке, но уже руками за нее браться не стал.

– Слышь, дежурный? Я тебе серьезно говорю, я из убойного, старший лейтенант Мышкин. Позвоните в Заозерск, во второе отделение, подполковнику Аверкину…

Дежурный капитан сидел за столом у окна и разгадывал кроссворд. Но ему надоели вопли задержанного. Он встал из-за стола, подошел к обезьяннику, не выпуская из рук газету.

– Ну, чего ты орешь? Чего орешь? Сейчас ребята подъедут на смену, и оформим тебя, как положено. Он посмотрел в газету. – Емкость для жидкости из девяти букв. Знаешь?

– Резервуар, – ответил Вася отрешенно.

– Так, ре-зе-р-в-у-а-р. Ты смотри, подходит. Тридцать пять. Химическое взаимодействие.

– Реакция, – снова подсказал Вася. – Товарищ капитан, позвоните подполковнику Аверкину.

– А Папе Римскому не надо?.. – посмотрел на него дежурный исподлобья. – Едем дальше. Конец жизни, шесть букв.

– Смерть, – сказал Вася. – Что сделать, чтобы вы мне поверили?

– А мы и так вам верим, старший лейтенант из Заозерска. Только видок ваш заставляет в этом малость сомневаться. Ни паспорта, ни удостоверения. Придется подождать, пока наведут справки.

– Так я же говорю…

– Все, я сказал. – Капитан ушел к себе за стол, продолжать разгадывать кроссворд.

Часа через три пришел на смену майор. Он бросил взгляд на Васю. И через толстое стекло было слышно, как офицеры разговаривали о нем.

– За что его задержали? – спросил майор.

– Да бабка какая-то позвонила, мол, пристает в сквере. Ни документов, ни денег. Грязный как черт. Старшим лейтенантом из убойного называется. Вроде протрезвел. Будешь оформлять?

– На хрена он мне нужен? Выгоняй, – сказал майор, еще раз взглянув на Васю.

– Ну, как скажешь, – ответил капитан и пошел открывать замок на обезьяннике. – Выходи. Давай чеши отсюда. Ты у нас не был, и мы тебя не видели.

– Так давай позвоним…

– Чеши, я сказал, пока не передумали.

Вася вышел на улицу. Его окутала вечерняя прохлада. Народа кругом было великое множество, но люди, глядя на его неопрятный вид, говорить с ним не желали, стараясь обойти стороной. Тогда он, уже не стесняясь своей грязной одежды, побрел в неизвестность по тротуару шумного большого проспекта. Оказалось, что проспект этот так и назывался: Большой – об этом Вася узнал, прочитав табличку на углу дома. Начинало урчать в животе, и голова заработала на инстинкт самосохранения.

«Постирать бы одежду, да где тут? Северная Венеция, блин! Ни одной лужи!» – Ему встречались торчащие из подвалов поливочные трубы, но они были без винкелей, и Вася шел дальше, не теряя надежды на улучшение своего положения. Постирушка для него сейчас стояла во главе угла. Повернув вправо от колхозного рынка он, наконец, увидел блеснувшие воды знаменитой Невы. Вася прибавил шагу. Ему нестерпимо захотелось привести себя в порядок, что являлось гарантией для его беспрепятственных действий по возвращению своих чести и достоинства.

Но оказавшись на набережной, он понял, что до воды ему попросту не достать. Весеннее половодье уже отступало. Из какого-то кинофильма Вася припоминал, что там, впереди, у лежащего на постаменте «Сфинкса», должны быть ступеньки, ведущие вниз, к воде. Он почти бегом добрался до монумента, и хотя Нева оставила в его распоряжение только три верхних ступени, Вася Мышкин и этому был рад. Он огляделся и, никого не обнаружив поблизости, снял с себя рубашку. Но замочить ее в водах знаменитой реки не успел. С другой стороны постамента его окрикнул капитан с папкой под мышкой.

– Эй, мужчина! Вы, что, топиться собрались? – Капитан, при виде такой картины, никак не мог застегнуть ширинку после только что проделанного мочеиспускания.

– Да нет… вот… постирать надо, грязная, – растерявшись ответил Вася милиционеру. Рассказывать сейчас о себе было как-то неуместно.

– Давайте, поднимайтесь. Нельзя тут стирать. Давайте, давайте, – показал тот открытой ладонью к небу. Вася не выдержал такого цинизма мента.

– Стирать, значит, нельзя, а ссать в великую реку можно!? – высказал Вася свой протест.

– Ты еще у меня поговори! А ну вылезай на тротуар! А то сейчас быстро определю куда надо! – вскипел капитан.

– Ладно, ладно, не горячись, – сказал Вася, вспомнив о своем ничтожном положении. – Поднимаюсь.

Он взошел на тротуар Университетской набережной и облокотился о постамент. Капитан, немного успокоившись, держась от нарушителя на приличном расстоянии, пояснил напоследок:

– Нельзя здесь стирать. Иди вон к Петропавловке, где моржи купаются, среди них незаметно будет, – смягчил тон питерский мент.

– А где это? – спросил Вася.

– Приезжий, что ли?

– Не видно, что ли? – в такт ему ответил Вася.

– Ну, во-он, видишь Дворцовый мост? – начал объяснять капитан, незаметно перейдя на «ты».

– Ну, вижу.

– Вот иди до него и слева будет шпиль Петропавловской крепости. Вот там у ее основания любители холодных ванн собираются. И можешь стирать там хоть до конца света. – Поправив фуражку, капитан смерил взглядом Васю и быстро пошел в другом направлении.

Через полчаса лейтенант Мышкин сидел у подножия крепости, подсушивая своим телом прополосканное в Неве белье. Никаких моржей рядом с ним не наблюдалось. Завидев Васю еще издали, они всей стаей поспешили мигрировать по теплым квартирам. На той стороне реки стоял Зимний дворец, называемый почему-то Эрмитажем. И ничего в нем особенного Вася не разглядел: «Дом как дом, просто большой и раскрашенный в два цвета. Ну, внутри, может быть, красиво отделано, а с фасада так себе».

Он заметил, что начал дрожать от холода. Шутка ли? Просидел часа два в мокрой одежде, у реки на ветру. Надо было двигаться. Он встал в полный рост, проделал несколько упражнений и начал приседать.

– Да пошли отсюда. Это морж, – услышал Вася сзади себя мужской голос. Он перестал приседать и, оглянувшись, увидел спины двух патрульных милиционеров. Они медленно удалялись, болтая между собой. Теперь, имея приличный вид, Вася не нуждался в их помощи, он надеялся на простых петербуржцев, славящихся своим интеллектом и высоким культурным уровнем.

На Дворцовом мосту собирались группы молодежи. Везде слышался смех, визг, музыка. По набережной прогуливались влюбленные пары. Было светло, как днем. Речная прохлада заставила свернуть с набережной. Теперь, читая на стенах объявления, он начал понимать, что находится на том самом Васильевском острове, куда его и отправил подполковник Аверкин. «Да-а, – подумал старший лейтенант Мышкин, – после таких событий его работа в угро стоит под большим вопросом. Могут даже и участковым не взять. Нужен подвиг. А как его совершишь на голодный желудок?»

На фонарном столбе белело объявление. Вася его прочитал. Требовались разнорабочие, зарплата высокая. Но по какому адресу они требовались, указано не было, был только номер телефона. Все-таки это была какая ни на есть зацепка за благополучное будущее. Поразмыслив на уровне провинциального сыщика, он решил вернуться на исходную, на скамейку в сквере. По пути он читал расклеенные повсюду объявления о работе, но кроме номеров телефонов на них ничего больше не было.

Свернув на более тихую улицу, Вася почувствовал отвратительный запах кирзовых солдатских сапог. С каждым шагом по этой улочке запах все сильнее щекотал нос. Только прочитав название улицы он понял, откуда такая вонь. Улица называлась Кожевенная. Значит, где-то рядом было кожевенное производство, там, наверное, можно было немного подлатать личный бюджет. Он обошел вокруг старинного дома, с одной стороны похожего на пароход «Титаник», и приметил у одного из подъездов мешки со строительным мусором. Вход в подъезд был прикрыт тамбуром из целлофановой пленки. По новеньким евроокнам было видно, что здесь идет серьезный ремонт. Приблизившись к подъезду, Вася услышал звуки электроинструментов и родную русскую речь. Правда, проникнув внутрь здания, он там не увидел ни одного рабочего славянской внешности, но все равно его встретили как родного. Таджики сразу же окружили Васю вниманием. Один из них, наверное, бригадир, пригласил его к столу, сколоченному наспех из необстроганных досок, застланному целлофановой пленкой. Он по-хозяйски сдвинул всю посуду на край стола и включил большой чайник «Тефаль».

– Вас как звать? – спросил гость, протягивая бригадиру руку.

– По русскому меня зовут Вася, – ответил таджик, тиснув ладонь гостя.

– Надо же, опять Вася, – проговорил Мышкин негромко и ткнул себя указательным пальцем в грудь. – Я тоже Вася.

– А-а, тезка! – Таджик, улыбаясь, дружески хлопнул его по плечу. – Ну, с чем пожаловал?

– Тут, теса, понимаешь, какое дело? Мне бы подшабашить немного. Обокрали… по этому делу, – Мышкин щелкнул по горлу.

– У-у, водка… – посерьезнел бригадир.

– Да я вообще-то не особо к ней отношусь. А тут у вокзала тоже тезку встретил, ну и вмазали мы с ним. Очухался, ни документов, ни денег, ни сумки…

– Ни родины, ни фляга… – продолжил Бригадир. – Я тоже так биль. Толка давно. В две тысячи году.

– Это давно. У тебя пожрать ничего нет? В брюхе крутит, – сломив в себе гордыню, спросил Вася Мышкин.

– Пожрать есть. – Бригадир поднял крышку сиденья и достал оттуда упаковку супа быстрого приготовления. – Вот, душирак. Хочишь?

– Хочу, – кивнул гость, сглотнув обильную слюну. Чайник, щелкнув, выключился. Вася раскрыл кое-как бич-пакет и залил его кипятком. Бригадир сполоснул пару эмалированных кружек и, небрежно бросив в них пакетики с чаем, залил кипятком.

– Кури, – подвинув пачку балканки ближе к гостю, предложил бригадир.

– Ноу смокинг, – попробовал пошутить Вася Мышкин.

– Ноу, так ноу, – сказал серьезно таджик. – Плохо, что паспарту нет. Начальник может не взят на работу.

– Серьезный мужик – начальник? – спросил гость, помешивая вспучившуюся вермишель пластиковой вилкой.

– Да, может не взят, без паспарт. Я побазарю с ним утром, может, возмет. – Он подвинул к себе пачку сахару и стал накладывать его в обе кружки. – Если мало, сам положи.

– А вы тут круглые сутки, что ли, горбатитесь? – уплетая лапшу, спросил Вася Мышкин.

– Нет. Просто сегодня остались. Надо место для материалов приготовить. Завтра привезут. С утра.

– Стало быть, и начальник с утра будет здесь.

– Будет, да.

– Слушай, тезка, а переночевать тут у вас нельзя? А то вот куда идти? – развел руки в стороны Вася-гость.

– Не знаю. Сейчас сторож придет, разрешит если… – бригадир посмотрел на часы.

– Сколько? – спросил гость.

– Скоро одиннадцать. Скоро придет. Эй, Турсун, давай кончайте там. Чайник готов! – крикнул бригадир вдаль большого зала, где доскребали мусор еще трое работников.

– Все, уже кончаем, – послышалось в ответ.

Вскоре пришел сторож, молодой парень, на вид студент. Глянув с улыбкой на гастарбайтеров, он отошел в свой угол, где была сделана лежанка и, раскрыв книгу, приступил к чтению.

– Насчет меня спроси, – прихлебывая чай из кружки, напомнил гость бригадиру. Тот поднялся и подошел к сторожу.

– Вадик, у нас один останется ночевать здесь, можно? А то утром рано материалы привезут…

– А кто? – приподнявшись с лежанки, оторвался от книги сторож.

– Вон тот, Вася зовут, – показал бригадир на гостя. Вася Мышкин поднял вверх руку.

– Что-то не похож он на вашего.

– Новий работник, – пояснил бригадир.

– Ну, пусть ночует. Жалко, что ли? Мне веселее будет. – Сторож снова улегся читать.

Через полчаса Вася Мышкин, лежа на мешках из-под сахара, задавал храпака, ни в чем не уступая сторожу.

Уже неделю старший лейтенант Мышкин отработал подсобным рабочим на евроремонте. Начальник обещал заработок по пятьсот рублей за смену. Расчет должен быть завтра, в пятницу. Помня об этом, Вася с особым удовольствием катал тачки, груженые мусором, разгружал гипсокартон и ездил с начальником по магазинам, покупать разные строительные причиндалы. Ему даже начинало нравиться работать здесь, с простыми рабочими людьми, – чем постоянно думать о процентах раскрываемости преступлений.

В пятницу после полудня начальник привез деньги и, не пересчитывая, подал бригадиру. Тот уселся за стол и принялся их раскладывать по кучкам. Разложив, он подозвал трудяг к себе и раздал всем сестрам по серьгам. Таджики рассовали деньги по карманам и разошлись по своим рабочим местам. Вася Мышкин, настрадавшись от безденежья, начал пересчитывать купюры.

– Вы не в церкви, вас не обманут, – произнес бригадир затертую до дыр шутку, проходя мимо.

– Стой. А чего тут так мало-то? Начальник по пятьсот за смену обещал, а тут по триста только. Так не пойдет-о-от! – запротестовал Вася Мышкин.

– Что не пойдет? – остановился перед ним бригадир.

– Что, что, мало тут! По триста на день выходит…

– А питание не считаешь? Чай, сахар не считаешь? Мало ему. Всем по стольку.

– Нет уж, нет уж! Я что, по две сотни на день прожрал, на бичпакетах, что ли? Это ты своих чурок будешь нае… Только не меня, – схватил за плечо бригадира Вася Мышкин.

– Кто чурка? Ты сам чурка! – отдернул плечо Вася-бригадир.

– Чего?! – потеряв над собой контроль, Вася за оскорбление своего достоинства со всей силой врезал бригадиру по челюсти. Тот от неожиданности рухнул задом на пустую тачку. Прогремевшее об бетонный пол железо привлекло внимание остальных таджиков. Они сейчас же, всем скопом, тараторя по-своему, встали на защиту своего бригадира. Вася едва успевал увертываться от ударов молодых гастарбайтеров. Кто-то из них, наверное, самый шустрый, сумел приложиться к его физиономии так, что Вася оказался на полу в нокауте. Когда он очнулся, то увидел над собой склонившегося полковника Замятина в полицейской форме.

– Але, Мышкин! Давай поднимайся. Чего у вас тут за бои без правил? – Замятин приподнял его за подмышки и доволок до лежанки сторожа. Оттуда было видно, как гастарбайтеров поочередно грузят в автозак.

– Откуда вы, товарищ полковник, здесь появились? Или это у меня глюки? – спросил старший лейтенант Мышкин, облизывая разбитую губу.

– Я-то ладно. Ты чего тут вытворяешь? Очередной попутный подвиг?

– Какой там подвиг, одни тумаки получаю в этом сраном Питере, – со злостью ответил Вася.

– Как же не подвиг? Вон, целую группу нелегалов накрыли с твоей помощью, – пояснил Замятин. – Ты чего не звонишь, начальство нервируешь? Там Аверкин весь на г…но изошел. Меня от безысходности к себе в отдел взял. Тебя вот искать отправил. Будто у меня дел больше нет, как по Петербургам разъезжать.

– Да не позвонить мне было. Телефон стырили еще в день приезда, – махнул Вася рукой и отвернулся от Замятина в угол.

– Ну-ка, ну-ка… с этого самого места и поподробней, пожалуйста, – своей могучей пятерней повернул его лицо в свою сторону Замятин.

Вася рассказал Семену Львовичу о своем подвиге в день приезда. Они вышли на улицу. Автозак уже уехал. Их ожидала машина ППС с дремавшим шофером за рулем.

– Ну, лейтенант Мышкин, с чего думаешь начинать новую жизнь? Паспорт ладно, а вот утрату служебного удостоверения вам никто не простит.

– Надо поискать. Думаю просмотреть местные газеты. Питер все-таки город культурный. Может, и вернут… за вознаграждение?

– Может, и вернут. Так нам надо еще и Фатехина найти как-то… Да-а, вовремя мы подоспели. А то бы тебя, как того, из десятой квартиры, упаковали бы в мешок и на свалку. А здесь свалка не в Заозерске. Здесь мусор сразу закапывают. Ущучил?

– Очень даже, – хмуро проговорил Вася.

– Ну, куда сначала? На Гаванскую, или на Наличную, или в цирк? – спросил насмешливо Замятин.

– Думаю, в цирк. Сначала уточнить данные с последнего места работы. По телефону одно, а воочию совсем другое дело. Газету и по пути куплю, – засуетился Вася.

– Ну, поехали в цирк, – согласился Замятин. – Погоди, только Аверкину брякну. Велел каждый час докладывать. – Эти слова будто ножом полоснули по Васиному сердцу. Он покраснел до волос. Замятин набрал номер и уже держал трубку у уха.

– Последнюю просьбу можно, товарищ полковник?

– Ну, чего еще?

– Вы пока бы не говорили про документы…

Замятин ничего не ответил. Вася готов был провалиться сквозь землю, прямо в питерское метро.

– Але, Палыч. Нашелся блудный сын. Да он тут по делам нелегалов отвлекся малехо. Да, да, попутно. Как всегда, для пользы дела. Телефон? Да выронил где-то. Зато коллеги машину выделили, как бы в знак благодарности. Теперь будет куда проще, на колесах-то. Ага. Его? Зачем он тебе? Да он за угол пошел. Приперло с пива, наверное. Ладно, ладно, присмотрю. Пока!

Замятин посмотрел на раскрасневшегося лейтенанта и весело ему подмигнул. – Телефон тебе сначала надо купить, а потом газету.

Вася залез в карман, вытащил из него помявшиеся деньги и пересчитал.

– Две сто. А сколько, интересно, здесь телефоны стоят? – спросил он Замятина.

– Откуда мне знать? Я же не гинеколог, – отшутился Семен Львович. После этого Вася понемногу начал оправляться от стресса.

Они сели в машину. Шофер бесцеремонно потянулся и спросил сквозь зевоту:

– Куда теперь?

В другое время и в другом месте Замятин научил бы этого ефрейтора правилам хорошего тона, но сейчас ему было невыгодно заниматься воспитанием личного состава питерского угро.

– В цирк, – сказал Замятин.

– А в какой? – переспросил ефрейтор.

– Ну, в тот, который на Фонтанке. И если можно, побыстрей, – сказал Замятин полковничьим тоном.

– Понял, – ответил водитель и включил сирену. Машина рванула с места и, проскакивая светофоры на красный свет, выскочила на Дворцовый мост. Вася только успел бросить взгляд на Эрмитаж, как он уже исчез из вида. Промчавшись немного по Невскому проспекту и миновав мостик с лошадьми и голозадыми всадниками, машина резко свернула влево, ударив Васю виском о поручень над дверцей, и, проехав еще немного, резко затормозила у входа в цирк.

– Пожалуйста, – сказал шофер, выключив зажигание. Заозерские сыщики вышли из машины и пошли в здание цирка.