Текст книги "Там, где кончается арена…"

– А композитор?

Влад сначала изобразил удивление, поиграл лицом, мол, чего тут гадать? Хитро скосил глаза на Ларису со своим молчаливым вопросом: «Ну?..»

– Саша-а-а…– выдохнула она и снова тихо заплакала…

После представления подошёл Урс Пилс. Долго протирал очки, что-то шептал себе под нос. Наконец озвучил Шацкому.

– Она поёт вживую?

– Конечно! Фонограмма только сопровождает.

– Я их беру на ближайшее Монте-Карло! Вне конкурса! Это будет, как это…– он пощёлкал пальцами, потом обрадовался, что вспомнил, и сказал по-русски:

– Бомба!..

Глава сорок четвёртая

Он лежал с открытыми глазами, не шевелясь. Кисти рук сегодня затаились – ныли, но не очень. Плечи вообще оставили его в покое. Чуть-чуть постанывал локоть. Этот был постоянным «нытиком», вот уже несколько лет. Сарелли притерпелся и старался не обращать на него внимание. Всё было сносно. Болеутоляющее сегодня можно было не принимать.

«Хм, а у Ангары всё прошло! Надо же! Это от счастья! – Сашка улыбнулся, вспомнив друга и его теперь уже полноценную семью.– Пацан у них с Юлькой классный! Бутуз! Пашкой назвали. Павел Ангарский! Звучит! Дай бог им здоровья…»

Сашка сладко потянулся. Вспомнилась Лариса. Она сейчас в Москве у своих. «Никак не могу её затащить к себе даже на кофе. Что за женщина! Вроде я ей нравлюсь. Да нет, точно нравлюсь – что я, баб никогда не видел?.. Стоп, Саня, не баба она! Это – Женщина! Во всех её проявлениях и желанных смыслах!..»

Он никак не мог в себе разобраться. Он её желал! Всеми какими-то там фибрами (которых никто никогда не видел!) Души! Именно желал! Не хотел! В этом он точно понимал разницу. С последним было бы всё проще!

Сарелли неудержимо тянуло к этой женщине. Была в ней загадка, первозданность, целомудренность, неискушённость, с которой никогда ранее он не встречался. Всё это Сарелли чувствовал на уровне своего опытного мужского начала, на уровне инстинкта. Но за всё это время Лариса не стала физически ближе ни на сантиметр. Скорее, наоборот – она дистанцировалась от него. Её призывный взгляд больше выражал некий испуг, чем любовь. Хотя тут так всё запутано! Ох, уж эти женщины!..

Лариса с каждым новым днём смотрела на Сарелли, как смотрят студенты на уважаемых профессоров, как фанаты не сводят глаз со своих кумиров. Они готовы отдать всё и… ничего!..

Сашка метался в двойственности и непонятках! То, что их тянуло к друг другу, как магнитом – это было ясно, как… Ну, в общем, ясно! Но почему дистанция? Был момент, так называемый «женский час», когда невозможно было сдержаться и они потянулись к друг другу лицами. Оставалось несколько миллиметров! Он уже слышал её трепетное дыхание! Его рука легла ей на щёку. Он почувствовал нежность её кожи и… Она дёрнулась назад, отстранилась! «Нет! Не могу! Это неправильно!..»

На ладони остались памятные ощущения теплоты лица и нежность женской кожи… Сарелли почувствовал себя тоже… дерматологом! Чёрт!..

…Он нежился, тянул время, которое перевалило за полдень. Вставать не хотелось. У него был полноценный выходной. Делать тоже ничего не хотелось.

Вечером они идут в «Современник». Времени валом. Успеет и побриться, и чего-нибудь перекусить. Театр так театр! Лариса уверяла, что спектакль – шедевр! «Надо посмотреть!» Надо так надо. Он всё равно будет смотреть на неё, даже не глядя в её сторону. Жонглёры – они, как лошади, обладают боковым зрением. А пока можно безмятежно лежать и мечтать!

Сегодня был особенный день – день его рождения. Чувствовал он себя по-прежнему пацаном. Паспортные данные удивляли, смущали и… смешили! Они никак не совпадали с внутренними ощущениями, ни с физическими, ни, тем более, с его «вечным двигателем» в одном месте, как когда-то любила шутить его мама. «Надо пойти сегодня поставить свечку в честь её памяти!..»

С утра отзвонились несколько приятелей по цирку. Даже одна старая пассия вспомнила его телефон. Он сначала было обрадовался, но потом сообразил, сколько ей лет, и понял, что пассии ему ни к чему, особенно старые!

Тем более, всё это – дела давно минувших дней. Он поблагодарил её и с облегчением нажал на кнопку «отбой»…

Пора было нажимать кнопку «подъём»!

«Кстати! А чего это мои дорогие “шансоны” сегодня молчат? Странно! В прошлый раз, заразы, позвонили в половине шестого утра и стали забавляться моим сонным состоянием, подкалывать, что я постарел на год и никому не нужен, кроме них. Изображали из себя гомосеков, придурки!.. До этого, годом раньше, прислали нарочного с телеграммой, тоже ни свет ни заря. А в телеграмме: “Поздравляем! Могло быть и хуже!” Нет, ну не балбесы? Чего приготовят на этот раз? Что-то задумали точно, поэтому и тихушничают!..»

Раздался телефонный звонок. Сарелли ответил скрипучим старческим голосом: «Алле? Ихто это тама?» В ответ услышал: «Сто грамма! Выгляни в окошко, дам тебе горошка!» Пришлось встать и выглянуть…

Под окном прыгали и что-то орали люди с плакатом в руках, на котором аршинными буквами было написано: «С днём рождения, Саня!!!» Вся компания «Шанса» была в сборе. Среди них были даже маленький Пашка Ангарский, Машка со своим рыжим Маслёнкиным и Лариса. Перед ними, отражая лакированным кузовом солнечные лучи, стоял перевязанный красной ленточкой, как праздничный торт, новенький серебристый «Мерседес». В трубке снова послышался голос Ангарского: «Принимай аппарат, махнулись не глядя!»

Сашка понял, на что махнулись. Значит они, втихую от него, свою однушку продали, а деньги потратили на эту машину. Ясно теперь, зачем они заезжали в автосалон с Ангарским! Тот вешал лапшу на уши, мол, присматриваюсь к покупке новой машины, что посоветуешь?..

Помнится, Сарелли, испытывая тягу ко всем мерсам и ностальгию по проданной машине, долго сидел вот в этой самой тачке, поглаживал руль и прочие прелести ещё одной желанной девушки по имени «Мерсéдес». Это было тайное свидание…

– Сводник! – крикнул в трубку обалдевший Сарелли.– Тяни теперь время! Дай хоть физиономию умыть и причесаться, прежде чем ворвётся ко мне вся эта «Золотая Орда»!

– Не боись! Пять минут продержусь! Весь вечер на манеже популярный клоун Виктор Ангарский!

– Ну да! А в паузах – артисты цирка. Всё! Я в ванную!..

Глава сорок пятая

Шацкого неожиданно вызвали в учреждение, куда простые люди могут попасть только по спецпропускам. Он оказался в пустых лабиринтах коридоров, забранных коврами, где царила тщательно охраняемая тишина и деловитость. Где нет суеты ни в кабинетах людей, наделённых высокой властью, ни рядом с ними…

Его встретила секретарша с пуленепробиваемым лицом и, скорее всего, с таким же сердцем. После минутной формальности она шмыгнула за главную дверь, вокруг которой здесь всё крутилось, жило и дышало. Через мгновение она открыла её перед Шацким ровно настолько, чтобы он туда протиснулся.

«Туда дорожка узкая, посмотрим, как обратно…» – мелькнуло в голове Влада. Он нервно хмыкнул…

Шацкий предстал перед человеком, которого несколько раз видел по телевизору. Тот оказался ниже ростом, чем представлялось, и чуть постарше, нежели льстил ему экран.

Хозяин кабинета пожал руку и предложил присесть. Разговор был задушевным и каким-то вкрадчивым, с полунамёками, словно его прощупывали или пробовали на клык.

– Я о вашей компании наслышан. Хм, «Шанс»! Символично!.. Мне нравится ваш профессиональный уровень, ваши масштабные проекты и реальные результаты. Такие люди нам нужны! С ассоциацией инвалидов тоже поможем. Также поможем создать одноимённый фонд. Будете там президентом. Дело стоящее! Да и первыми в мире в этом вопросе тоже быть неплохо. Теперь вот о чём…– Хозяин, в прямом смысле, высокого кабинета, проведя разведку боем, перешёл к делу.– Впереди, вы знаете, грядёт «Евровидение». Смотреть будет весь мир! Мы должны показать что-то такое, чего до нас никогда не было: ни по краскам, ни по масштабам! Есть идея показать на открытии и закрытии наш цирк во всей красе. Ну, конечно, не лошади там с тиграми, а что-то в стиле «Дю Солей». Мы можем обратиться напрямую в вашу головную организацию, но что-то мне подсказывает, делать этого пока не стоит. Сможете подобрать людей и выдать уровень?

Шацкий спокойно заверил:

– Без проблем!..

– У нас есть проверенный человек, который всё это будет ставить. Но, ему понадобятся помощники. У вас и ваших дочерей, я знаю, есть режиссёрское образование, и как раз по профилю? Опыт постановок, я так думаю, имеется?

Шацкий с достоинством кивнул.

– Да, именно так! Есть связь и с «Дю Солей», мы с ними постоянно работаем. Если что, оттуда можем пригласить любых консультантов и артистов. Но мы и сами уровня не хуже! Лауреатов международных конкурсов наберётся на несколько таких мероприятий. Кстати, в «Дю Солей» основной костяк артистов – наши, из России.– Шацкий спокойно, с видом бывалого игрока в покер, набирал очки, держа марку. Ничуть не тушуясь, он разговаривал с «патроном» на равных, с уважением, но без «прогибов».– Есть так же заделы на заводах по стране для изготовления любого реквизита.

– Об этом не беспокойтесь! Не ваша забота. Главное для нас – организация этого мероприятия, его зрелищная сторона. В «Олимпийском» двадцать семь тысяч зрителей, не говоря уже о миллионах, которые буду у экранов!.. Теперь вот о чём…– Тут «высокий начальник» преувеличенного роста перешёл на официальный, даже несколько угрожающий тон.

– Если справитесь – будут деньги, звания, уважение и перспективы. Впереди грядёт ещё одно мероприятие мирового масштаба – Олимпийские игры в нашей стране. Там размах будет не чета этому! Возможно, ваша помощь потребуется и там. По полной! Есть мысли на этот счёт у постановщиков. Но всё будет зависеть от вас! Если вы эту работу завалите!.. Не мне вам объяснять… Мы все люди взрослые. И ещё…– Тут чиновник вперился тяжёлым взглядом в Шацкого. Повисла гнетущая пауза, словно сейчас решалось – расстрел или помилование! Шацкий этот взгляд выдержал. Чиновник, видимо, решился.– Если все пройдёт на высочайшем уровне, как мы задумали, получите по перечислению вот столько! Бюджет у нас солидный! – авторучка заскользила по листку, рисуя многочисленные нули.

Листок пододвинулся к Шацкому. Тот коротко взглянул. Невероятным усилием воли сделал индифферентное лицо, словно он видел эти нули ежедневно, а бывало, и побольше. Приподнял бровь, глядя в лицо чиновнику. Тот это понял по-своему.

– Столько же получите наличными! Но… придётся поделиться. Вам потом всё объяснят…– И закончил радостно, словно преодолел какое-то нелёгкое препятствие.– Ну, что, поработаем? – Протянул на прощание руку.

– Ещё как поработаем! Можете не волноваться, не подведём! Со мной рядом надёжные люди, проверенные манежем и жизнью!..

Влад влетел в офис, словно за ним гналась свора кредиторов. Бросился в кресло, закинул ноги на стол на американский манер и тоном босса приказал:

– Коньяка мне!

Все вытянули лица! Дело, кажется, выгорело…

Влад, где живописуя, где напуская туману, пересказал судьбоносную беседу. Вся компания была в сборе. Сидели, слушали, поёживаясь. Риск безусловно был. В случае чего всех собак спустят на них. Это все понимали. Можно было, конечно, как курочка «по зёрнышку». Последнее время и так жилось неплохо. Но их многострадальному «Шансу» судьба, наконец, давала реальный Шанс, который выпадал таким, как они, единственный раз в жизни! Упустить его было глупо…

– А-а! Или он пополам…– Шацкий изящно качнул кистью в сторону своего паха.

– Или она вдребезги! – закончил мысль друга Сарелли, не менее выразительно проскользив рукой вдоль тела вниз, словно пройдясь по невидимым струнам.

– Кто не рискует, тот не пьёт…– Ангарский не стал договаривать банальность. Её за него закончил Никонов:

– Тот курит! Нервно в стороне…

На том и порешили! Все почувствовали, что их время пришло…

Глава сорок шестая

…Земля лихим акробатом крутанула в звёздном пространстве несколько сальто-мортале…

Сегодня Шацкий собрал только своих и никого лишнего. Остальных работников офиса накануне отправил в трёхдневный отгул.

…Купюры зелёным и розово-белым салютом победы взмывали вверх и «золотым» листопадом опадали на головы новоиспечённых богачей. Рядом валялась растерзанная коробка из-под новенького ксерокса.

– Смотри, женщина, и помни – ты отныне спишь с миллионером! – Никонов бросил очередную охапку денег над своей очумевшей Иркой, осыпав ту с головы до ног. Ангарский пришпилил себе степлером пятитысячные купюры на плечи, как погоны, и теперь придумывал варианты, куда бы их пришпандорить ещё. «Эх, Юлька не видит!»

Сарелли поднимал исключительно стодолларовую хрустящую «зелень», делал из них самолётики и запускал под потолок, словно был диспетчером в международном терминале Шереметьево.

Вошедший Шацкий с загадочным лицом и полуулыбкой Джоконды присел на край рабочего стола. Его мокрый роскошный кожаный плащ с поднятым воротником слегка похрустывал и играл глянцем. Неторопливо, подчёркнуто лениво, налил себе коньяку, посмотрел на просвет. Янтарная, маслянистая жидкость настоящего, невероятно дорого коньяка играла лучиками свободы и независимости. Он отпил, посмаковал, мечтательно закатил глаза. Пошарил в карманах плаща, вытащил на свет божий сложенный лист поздравительной телеграммы от Гордея. Тот звонить не стал, принципиально! «Слова – баловство! Бумага – документ!..»

Ещё раз прочитал то, что, сказать мог только он – великий администратор, неординарная личность! «Поздравляю! Молодцы! Вы это сделали! Живите и помните: всё – г…но, окромя мочи! Обнимаю. Г. Г. Г.».

Шацкий хмыкнул, сунул телеграмму в недра плаща и снисходительно посмотрел на неожиданно впавших в детство своих отныне по-настоящему обеспеченных друзей. Трижды хлопнул в ладоши, призывая к тишине. Те, усыпанные банкнотами, на мгновение затихли, повернув счастливые лица к своему компаньону.

– Всё? Наигрались? А теперь, как говорят в Одессе, слушайте сюда! Соберите все бабки. Всё до копейки! Я, с вашего разрешения, начинаю новый проект.

– ?!!!!!..

– Строительство! Пансионат! Для наших престарелых ветеранов, у которых нет жилья. Типа того, который был когда-то в Одессе. У людей на планете Земля, у каждого из нас, всегда должен быть – ШАНС! Иначе, какие мы тогда – Люди…

Послесловие

– …У меня в жизни ничего подобного никогда не было! Это, оказывается, так здорово, так… приятно! – Лариса улыбнулась необыкновенно просто, солнечно и как-то по-детски, кротко. Прижалась губами к плечу Сашки.– Никому не отдам!..– прошептала она.

– Что ж ты наделала, Лариса Сергеевна Ромашина! Что ж ты наделала!..

– Что случилось, милый? – Лариса испуганно подняла влажные глаза на Сарелли.– Я что-то сделала не так?

– Где ж ты была столько лет? Я так тебя долго ждал…

…Сашка Сарелли отложил тетрадный листок в сторону. Пошёл открывать дверь пришедшим в гости друзьям.

– С Но-вым Годо-ом! – в коридоре завопил целый хор голосов.– Ура-а!..

Из приоткрытого окна дул не по-зимнему тёплый ветер. Он трепал край исписанного листка, который готов был сорваться и радостно улететь в неизвестные, но такие желанные дали. На листке в клетку шариковой ручкой было написано:

«Всю жизнь Господь катал меня на ладошке. Однажды опустил на землю. Я растерялся…

– Как мне жить, Господи?

– Живи просто.

– Как это?

– Просто – Живи!..

Как жить мне без Цирка в квадратах городов? В прямоугольниках их кварталов? В изломанных треугольниках незнакомой Жизни?..

Я привык к Кругу, где мгновения – длиною в жизнь, а жизнь – как одно мгновение. Словно молниеносный трюк, который тебе так и не удался…

– Как жить?..

– Просто – Живи!..

Цирк подарил мне на счастье жонглёрские кольца.

И незабываемое кольцо манежа. Москва – старую подкову Бульварного кольца. И кольцо Садовое. Судьба – “Золотое Кольцо”…

Я вновь живу в круге. Живу просто. Просто – Живу. Я счастлив. Почти.

– И все же, Господи, как мне жить?

– Осим Хаим…»

Об авторе

Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, Заслуженный артист России, отдавший цирку несколько десятилетий. Окончил Московское государственное училище циркового и эстрадного искусства, а также Воронежский государственный университет – факультет журналистики. Начиная с 1983 года публиковался во многих газетах и журналах. В разные годы вышли в свет сборники лирических новелл «Представление продолжается…», «Шаги по осени считая…», повесть в стихах «Девочка с Золотым билетиком», поэтические сборники «Я жив ещё пока», «Ах, скажите вы мне…», повесть «Сердце в опилках», роман «Последняя лошадь», повесть «Под куполом небес», сборник озорных рассказов «Живёт, не унывая, арена цирковая». Член Союза писателей России.