Текст книги "Волчица и кот"

19. Сражение и схватка

Семьдесят с небольшим парсеков от места сражения.

…Первая эскадра Западного флота, уменьшившаяся в три с лишним раза, медленно уходила от места своего разгрома и места первого боя этой войны.

Ее списали со счета все – и амазонки, по мнению командования которых несколько кораблей уже ничего не могли решить, и тем более стратеги Темной Лиги, успевшие уже стереть Первую эскадру из файлов своих боевых ЭВМ.

Несколько раз они пытались связаться с командованием, последовательно – штабом флота, штабом ВКФ, Высшим военным советом, и – как акт отчаяния – по секретному каналу с канцелярией Антонины XIII.

Лишь в последнем случае на экране появилась какая-то изможденная дама в погонах капитана первого ранга и выслушав краткий сбивчивый доклад сбросила им пакет с последней оперативной информацией с театра военных действий.

На все попытки объясниться, она лишь бросила, что сейчас не до них, отключила экран.

После этого де Альба только махнула рукой, и отправилась в каюту – заливать горечь поражения и гибели лучших кораблей и лучших товарищей. Вместо себя на хозяйстве она оставила Анну Петрову – командира одного из двух сохранивших боеспособность, и единственного почти не поврежденного авианосца – «Гекаты».

Судя потому, что сейчас, на этом совещании, Альба отсутствовала, горе она заливала весьма успешно.

И вопрос – что делать дальше, почти сразу перешел в вопрос – куда им бежать?

– Мы сможем без проблем добраться до Золотистой или до Деборы – высказалась флаг-штурман соединения Милена Лилова. – Но это миры плохо освоенные и почти беззащитные. Кроме того, мы скорее всего застрянем там до конца войны.

– А если мы полетим до Темескиры или на Парану? – спросил кто-то.

– Тогда придется бросить половину кораблей, и слить энерган. Причем бросить самые лучшие и боеспособные.

Карина встала.

– У меня другое предложение. Милена – сколько нам отсюда до места сражения?

– Тридцать шесть часов полного хода, – нерешительно произнесла капитан второго ранга.

Лица собравшихся недоуменно вытянулись.

– Ты чего, Мари – с ума сошла? – высказалась командир «Касатки» Даниэль де Арьес. Проще тогда уж сразу корабли взорвать – заодно и мучится зазря не будем.

– Я не сошла с ума, – твердо ответила Сугробова, – а вот вы забыли, похоже – зачем мундиры носите. Мы сделаем так – собираем все способные летать истребители, засовываем их на «Гекату» и «Лисистрату»…

– Двух будет мало…

– Я не закончила! – мотнула головой Карина. – Приводим в порядок еще два-три: сколько сможем. Усиливаем отряд нашими дестроерами. Сливаем горючее и сносим боезаряды со всех наших кораблей.

Лишние люди садятся на «Медведицу» – все равно от нее толку никакого – и отправляются к ближайшей базе. Ну – к ближайшему пригодному для жизни месту, – поправилась Карина, уловив скептическую гримасу на лице старшего штурмана. Остальные корабли бросаем тут – потом вернемся за ними. – Ну а мы – отправимся делать сюрприз Лиге.

– Ты берешься отремонтировать – ну, хотя бы, «Диану»? – уставилась на нее Петрова.

– Не я, а мы, – сухо поправила Сугробова. А «Диану» – да нет ничего проще!

В запасных частях недостатка нет – с оттенком печали она кивнула на экран, где хаотично ползали точки подбитых судов. Дырявые отсеки трогать не будем – просто заварим двери. Коммуникации срастим или протянем заново. Сообщение между отсеками – по аварийному коридору главной магистрали.

В конце концов – нам ведь не нужно будет воевать на ней всю войну?

– Это как же понимать – что не всю войну? – напряженно спросила какая-то кхитаянка с погонами капитана третьего ранга.

– А так и понимайте! – вдруг повысила голос Петрова. – Или, вы собираетесь жить вечно?

Не прошло и часа, а эскадра заметно преобразилась. Это уже не было потерпевшее поражение, и бесславно возвращающееся скопище поврежденных лоханок.

Это было хотя и зверски потрепанное, но не павшее духом полноценное соединение славного флота Амазонийской империи.

Заметно повеселевшие техники изо всех сил латали еще способные летать истребители.

Уцелевшие пилоты торопливо разбивались на звенья и эскадрильи, под руководством штатных психологов, наскоро гонявших их по тестам на боевую совместимость.

Матросы и офицеры, еще недавно измученные и удрученные, теперь увлеченно занимались ремонтом.

Броневые плиты беспощадно срезались, поврежденные механизмы разбирались на запчасти, чтобы тут же, под руководством инженеров и компьютеров собрать из них что-то устрашающее, но вполне работоспособное (правда – как это работает, мастера сами могли понять далеко не всегда).

А лаги отсчитывали парсеки, все еще остающиеся до района битвы, позже названной Битвой у Бледной Туманности…

* * *

Борт «Пассата»

Милисента сидела в своей каюте и играла с Аленой в какую-то очень сложную и замысловатую игру – нечто среднее между картами, шахматами, и обычной бродилкой – с уровнями и баллами, стратегическими схемами, и всем прочим.

Милисента проигрывала.

Она держалась уже довольно долго.

Она даже сумела на короткое время окружить своими Синими Воинами Младшего Короля – но бортовая интеллектуальная система пустила в ход Большого Дракона, и пожертвовав им, сумела деблокировать свою фигуру.

Несколько раз ей почти удалось прижать Белую даму соперницы в углу, между Стеной и двумя своими Мумиями, а однажды – даже уничтожить одним ходом две вторых по значению фигуры – Главного Зайца и Главного Вана.

Но это были лишь отсрочки.

Вот последний Серебряный воин принцессы был сокрушен Золотым воином Алены, после чего Лунный Единорог хозяйки «Пассата» надел на рог двух из пяти оставшихся у Милисенты Малых Драконов.

Девушка было двинула своего Большого Дракона, но потом махнула рукой, и сдалась.

– Спасибо, стажер, – поблагодарила ее Алена, – со мной уже давно ничто не хочет играть.

– Почему? – пожала плечами Милисента. Такая интересная игра…

– Потому что они все время проигрывают, – уточнила хозяйка корабля.

– А ты играй похуже, Алена, – улыбнувшись, посоветовала принцесса.

– Пробовала, – огорченно нахмурилась голографическая девушка – Не умею.

Сыграем еще партию?

– Нет, я пока отдохну. Кстати – а что это за странные костюмы там в нижнем отделении шкафа? – спросила девушка, вспомнив кое-что.

– Это… – Алена почти натурально замялась – это комплекты для виртуального секса. У нас в памяти около трехсот записей лучших программ подобного рода – как для женщин, так и для мужчин. Ты можешь ими воспользоваться немедленно, если хочешь. Не смущайся – я помогу, если что. Это сенсорный костюм и шлем новой модификации, аналогичных биоэлектронным системам управления кораблями. Подарок одного спонсора. Почти стопроцентное соответствие…

– Мне это не надо, – торопливо сообщила Милисента, не имея желания дальше выслушивать невольную рекламу противного природе занятия.

– Ох, прости, ну да – как я могла забыть… Но, может быть, тебе требуется общение с женщинами? Я готова помочь подобрать… – Ой, кажется я что-то не то сказала? – и Алена форменным образом покраснела. Милисента тоже почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– И тебе такое может нравится? – не сдержалась она.

– Ты неправильно все понимаешь, Милисента, – ответила Алена. Мне не может «нравится» и «не нравиться». Я всего лишь компьютерная программа, пусть и высококачественная. Моя обязанность – заботится о тех, кто на борту.

До свидания.

И голообраз исчез.

А Милисента осталась, несколько удивленная и даже самую малость раздраженная.

На всех курсах по прикладной информатике – и в корпусе и в лицее, в ее голову старательно вдалбливали – ни под каким видом не воспринимать искины как разумные существа – ибо как известно, настоящий искусственный разум невозможен.

Но это не помогало – неизбежно, всякий работающий с машинами высшего класса начинал воспринимать их как живых. Как людей.

Да, конечно, с одной стороны, любой искусственный интеллект – это только набор взаимосвязанный программ, пусть и изменившихся, в сравнении с первоначальным вариантом. Но только ли? Ведь способны совершенствоваться даже компьютерные вирусы, выведенные тысячелетия назад – некоторые из них являются прямыми потомками самых первых, возникших чуть ли не в докосмическую эру.

Пусть даже все личные качества Алёны, ее способность легко и просто общаться, непринужденно вести беседу и вызывать симпатию – всего лишь набор программ. Но ее лицейский преподаватель программирования считал, что человек отличается от робота в основном дешевизной и способностью к размножению.

Интересно – встроен ли в мозги Алене блок, ответственный за обиду и смущение? Вдруг она ее обидела?

Додумав эту мысль, Милисента залезла в душ, откуда выбралась через три минуты – ровно столько отводилось времени на утренний туалет по амазонийским уставам. И улеглась спать – и в самом деле было нелишним отдохнуть перед вахтой… да и перед следующей ночью – тоже.

* * *

Район битвы. Правый фланг сил Лиги.

– Всем внимание! – выдала Карина в шлемофон. Гульнара – тебя это особенно касается. Помни – твоя обязанность – их ракеты. Не смотри на истребители – это мое дело! И добавила – От тебя, подружка, зависит целость нашей с тобой шкурки – от «этандаров» не увернешься, – у них сенсоры получше наших.

Гульнара Джедаева скосила глаза на индикатор оружейного пульта. Не считая основного оружия, она имела три ракеты типа «демон», еще две «пики»… Смешно, конечно, надеяться, что этим можно справиться со всеми истребителями Лиги, но – тут уж как выпадут карты.

Осталось двадцать минут полетного времени. Нет, уже восемнадцать. Перегретые движки жрали энерган, как похмельный пьяница – рассол (лучшее несмотря на все достижения науки, средство от похмелья).

Сейчас им предстояло атаковать выбранную цель, которая была сочтена вполне по силам остаткам их соединения – вражескую авианосную группу.

Один большой авианосец «Ирод Великий», один малый класса «Вий», линкор и линейный крейсер в прикрытии.

Радар показывал, к огромному облегчению девушки, что кроме линейного крейсера типа «Дракула», других больших кораблей на дистанции огня не было.

На радаре появились две точки – истребители. Еще две… Бортовая интеллектроника сообщил характеристики целей – «Когти», слава богине. Будь это, к примеру, «Нетопыри»…

Вот от них отделяются точки смертоносных снарядов. Лейтенант позволила себе мысленно перевести дух – не «мухи» с их малой мощностью но огромным количеством в залпе – обычные «этандары».

Вот они все ближе, ближе…

– Одна есть! – завопила Гульнара, с первой попытки завалив из нижнего лазера ракету, уже готовую снести движок «анаконде».

– Гуля, не зевай, – крикнула ей Карина, стараясь поймать в прицел приближающийся «Коготь». В корме истребителя полыхнуло оранжевым – поле отразило очередь картечницы.

– Нас атакуют два звена «Когтей», – сообщила Ивонна Бострем, совмещая маркеры на экране прицела системы автоматического наведения «демона». Запустив сразу четыре снаряда, она ударила по форсажу.

Более тяжелая «анаконда», в схватке с шустрыми противниками не могла полагаться на маневр – тут только два выхода – или скорость, в которой более энерговооруженный истребитель имеет пусть небольшое, но преимущество, или оружие.

Генератор силового поля тут мало чем мог помочь – и что даст тебе это поле, если рядом взорвется этак килотонн десять?

Удача была благосклонна к ним – один из «Когтей», на максимальной скорости – так что плазма бледным хвостом стелилась за кормой, не успевая рассеяться – заходивший в хвост «анаконде», уворачиваясь от импульсных очередей кормовой спарки, подставился под удар главного калибра идущего за ними эсминца.

– Два есть, осталась еще пара! – Гульнара бросила взгляд на пульт. – Еще семь минут! – Эрика, Ивонна, внимание, один подходит чуть ниже и левее вас.

Почти одновременно с этим вокруг истребителя вспыхнул яркий кокон – это очередь сверхмощной импульсной пушки настигла машину.

На пульте вспыхнули контрольные цифры системы автотестирования – мощность поля упала почти до нуля.

«Сдох генератор!».

Но цели они достигли.

Атакованный ими «тарантул» вышел из боя, его защита не выдержала-таки сосредоточенного огня шести машин, и грозное чудовище сейчас больше напоминающая решето, медленно дрейфовала, не подавая признаков жизни. Но второй, разогнав «пустельг» прикрытия, продолжил движение.

…Карина напряженно вглядывалась в мельтешение точек на экране. Во главе группы из полутора десятков «анаконд», до предела форсировав все возможные защитные блоки, она скользила со стороны открытого космоса.

Под крылышками у них были подвешены легкие торпеды, – это считалось почти невозможным, но это было сделано, хотя пришлось снять не только все ракеты, но и все огневые точки, кроме намертво вделанной в киль нижней спарки.

Именно на них возлагалась главная задача в развернувшейся драке.

И скоро им предстояло это сделать.

Авианосец «Ирод» стремительно мчавшийся к месту схватки, в сопровождении дредноута «Гнев Сатаны» и тучи кораблей поменьше, теперь столкнулся с неожиданным препятствием в виде их соединения.

Теперь большая часть этой «тучи» была или уничтожена в схватке с тремя амазонийскими крейсерами (один из них погиб, другой разлохмаченной грудой металла плыл в вакууме, но дело было сделано).

Оставшаяся мелочь унеслась в сторону спешащего на помощь линкора «Гнев Сатаны», стремясь побыстрее укрыться под защитой его артиллерии.

Впрочем, не зря мудрецы древности говорили, что торопливость полезна лишь при ловле блох – не разобравшись толком, кто перед ними, комендоры Лиги дали встречный залп, который смел сразу два десятка собственных дестроеров.

Теперь амазонкам предстоял бой с основными силами.

И следовало поторопиться – кроме «Дракулы», и «Гнева Сатаны», приближались еще три тяжелых крейсера, спешивших на выручку своей авианосной группе.

Карина лишь начала передавать своим подчиненным схему атаки, как вдруг все четыре звена «Соек», прикрывавшие «Гекату», полыхнув форсажными камерами тахионников – даже не на предельном, на запредельном режиме – устремились в бой.

«Что они делают??!» – еле не выкрикнула Карина, но подавилась словами.

И девятка отважных влетела прямо в гущу свалки.

Системы зенитного огня и истребители пропустили их – на короткое время, но это хватило.

Сразу чуть ли не дюжина торпед помчалась к цели – хотя лишь три из них достигли линейного крейсера.

А «Гнев Сатаны»… В общем, Магистр Темной Лиги не досчитался еще одного корабля. В следующие доли секунды единственная уцелевшая «Сойка» устремилась прочь.

«Пора!» – решила Карина.

– Я Звезда-три, – она бросила взгляд на боевой планшет, на котором мерцали уменьшившиеся в числе истребители. – Цель – авианосец врага! Пошел!

Термоядерные торпеды устремились к цели, и на перехват их ринулись истребители Лиги. Они вполне могли рассчитывать на успех – дистанция была слишком большой, им еле-еле хватило бы запаса хода до авианосца. Но на этот раз все было по иному. Как только истребители приблизились, все двадцать боеголовок сработали.

Стена ослепительно яркого света стала между атакующими и «Иродом».

Когда она исчезла, амазонки рванулись вперед.

И буквально в упор выпустили последние торпеды в противника. Вырвавшись из контейнеров, смертоносные цилиндры унеслись вперед. Опомнившиеся стрелки открыли шквальный огонь по несущейся к ним смерти. Но поздно – хотя большая часть торпед почти сразу была сбита очередями импульсников с авианосца, но остальные достигли цели. Полыхнувшее солнечно-белое сияние вновь заставило автоматику скафандра затемнить щиток гермошлема.

Авианосец врага сгинул, словно бы его и не было.

Карина бросила свою машину в разворот, выжимая из движков всю мощность.

Они сделали все, что могли, и теперь им оставалось одно – спасти себя. Попытаться спасти себя…

* * *

«Пассат», каюта капитана.

…В какой-то книге на старой Земле она прочла, что истинная любовь – это не когда до безумия хочешь уложить женщину в постель, а когда до безумия хочешь просто быть рядом с ней, слышать ее голос, смотреть ей в глаза… Просто знать, что она есть на свете.

Пожалуй, если только эта фраза применима и к женщинам, то она любит своего капитана истинной любовью. Правда, в той книге не говорилось – может ли такая любовь возникнуть с первого взгляда. Но это уже детали.

Теперь ей осталось лишь покрепче привязать его к себе, и все будет отлично. Как привязать?

Ну, это-то как раз несложно. Александр, хотя и сильный и умный, но при всем при том – остается мужчиной. А женщина умнее мужчины – это не требует доказательств. И если для того, чтобы он остался с ней, нужно будет прикинуться слабой и беззащитной – она так и сделает, и гонор свой показывать не будет.

Среди многочисленных предметов, которые за свою короткую жизнь пришлось изучить Милисенте, был и специальный, разработанный исключительно для узкого круга знати, курс психологии. Курс, нацеленный на то, чтобы освоивший его умел разными способами подчинять себе людей, и незаметно для них самих направлять их поступки в нужную для себя сторону. И вот сейчас она готовилась – впервые в жизни, опробовать его на практике.

Как гласит оный курс – нет лучшего способа развлечь человека, нежели дать ему поговорить о себе-любимом. Вот и дадим ему такую возможность.

Она еще раз обвела взглядом капитанскую каюту – довольно скромную, всего раза в два с хвостиком больше, чем так, которую занимали они с Элиной.

Та же спартанская мебель (разве что койка заметно шире – обстоятельство, особо радовавшее принцессу).

Но в целом – самая обычная обстановка – разве что объемные снимки на стенах, изображавшие в основном пейзажи разных планет (видно тех, где побывал хозяин) фотопортреты людей в форме и без. Беспорядочно разбросанные сувениры.

Еще на стене висела гитара. Не биоэлектронная, не обычная электро, и даже, кажется, без единой микросхемы или приставки. Самая обычная гитара из натурального дерева (чуть ли не из земной сосны).

Начать что ли с этой гитары? Нет, пойдем другим путем.

– Расскажи – как ты попал в Космопол? – спросила Милисента.

Похоже, этот вопрос привел капитана Михайлова в легкое замешательство.

– Видишь ли, – начал он после короткой паузы. Это история не такая уж простая, и не слишком обычная. Помнишь, когда тебя принимали, Георг сказал, что в Космопол просто так не попадают, а тем более – потому, что некуда деваться? Так вот, ты наверное удивишься, но мне действительно некуда было больше деваться. Дело в том, что я хотел бороться за справедливость. И не просто за справедливость, а за справедливость для всех. Я хотел – и хочу до сих пор, чтобы во Вселенной исчезло рабство и сгинули торговцы наркотиками, чтобы… Одним словом – чтобы, как говорил один мой знакомый араб, юная девственница с полным мешком денег могла пересечь Ойкумену в одиночку из конца в конец, не опасаясь ни за деньги, ни за… все остальное.

– Разве такое возможно? – простодушно спросила Милисента.

– Наверное, нет… Да что наверное – просто нет. Но по мере сил уменьшить количество зла я могу. …Слушай, как все было, – невпопад продолжил он. Моя родная планета называется… А впрочем, это не так важно. Одним словом, я родился и вырос в мире тихом, благополучном – в общем и целом. Никто не голодал, не просил подаяния – ну, были конечно богатые и бедняки, но кусок хлеба был у каждого. У нас не было ни особо крутой мафии, ни перестрелок на улицах… Ну, в некоторых особенно паршивых местах, разве что. Да что говорить – одной из самых больших проблем была нелегальная эмиграция из слаборазвитых миров – репутация земного рая, знаешь ли, имеет и свою оборотную сторону. Так вот – мне было шестнадцать лет, когда у нас на Жемчужных островах случайно была обнаружена клон-ферма – самая большая за последние сто лет в нашем домене.

– Клон-ферма? – невольно вытянулась Милисента. – На планете?

Что-то подобное бывало – чего греха таить – и в их краях, но обычно это делалось на всяких заброшенных станциях, или вообще на болтающихся туда-сюда в космосе переоборудованных старых кораблях, под флагом какого-нибудь Таллинна, или Бандерланда.

– Да, именно… ферма. И не так, как это бывает обычно, когда это маленькое заведение, где вырастят десяток-другой «овощей» в год – и то много, а настоящее производство, как какая-нибудь бройлерная фабрика. Примерно на десять тысяч… ну да, на десять тысяч голов, – горько усмехнулся Александр. – Ты понимаешь? Там клонированных людей разводили как свиней. Одних – для пересадки их органов тем, из чьих клеток они были выращены, а других… Другие…

Он замолчал, и было очевидно, что дальше говорить ему очень не хотелось.

Но он все же пересилил себя.

– Там выращивали еще девушек, точнее – живые сексуальные игрушки. Копии знаменитых красавиц, певиц, кинозвезд, ну и тому подобное… Их пичкали стимуляторами, чтобы они быстрее выросли – рост ускорялся раза в три-четыре; долго они конечно не жили после этого – дай бог, дотягивали до сорока, но им ведь даже и столько жить не надо! Потом им кое-что делали с мозгами, программировали личность – ну, только на одну функцию, делали еще кое-что внизу живота, чтобы не было никаких проблем с беременностью – и продавали. В бордели, богатым развратникам, в другие миры… И был вживлен один чип, с помощью которого, когда она станет не нужна, ей просто останавливали сердце. Выключали, словно надоевшую игрушку.

С отвращением и почти с ужасом слушала Милисента его рассказ.

– Но это еще не самое страшное – хотя уже куда страшнее! – продолжил прежним негромким голосом капитан. – В этом деле оказались замешана целая куча больших и важных людей из правительства, полиции, таможни, парламента… Сама понимаешь – подобные штуки без прикрытия сверху не провернуть. Одни просто брали взятки, третьим бесплатно делали доноров, другие еще и получали в подарок красоток с фермы. И это в нашем мире, где подобное считалось совершенно невозможным! Скандал конечно был крупный, и когда состоялся суд…

– Их всех, конечно, казнили? – нетерпеливо спросила Милисента.

– Куда там! – покачал головой капитан. – Нет, конечно обслугу фермы, и тех, кого взяли там – вроде выбраковщиков, уничтожавших… дефектные клоны, кого сгноили в тюрьме, кого и в самом деле шлепнули. То были первые смертные приговоры за десять лет. Но никто – понимаешь, никто из наших тузов, замешанных в этом, даже не сел в тюрьму!

– Не может быть! – невольно вырвалось у Милисенты.

– Да вот может, – он вновь горько усмехнулся. Просто ничего не доказали, вернее, суд признал, что доказательства не тянут, или вообще – «получены незаконным путем», – последнее было сказано с явным сарказмом. Многих вообще отпустили до суда под залог.

– Прости – под залог чего? – не поняла девушка.

– Ну, за деньги…

– То есть как за деньги?? – пожалуй, принцесса была потрясена больше всего именно этой простой фразой. – Да у нас бы их всех… Да даже на Старой Земле… – она не заметила, как невольно выдала факт своего пребывания там.

Но Михайлов не обратил на это внимания.

– У вас – да. И в Халифате – хотя немалая часть девушек с фермы уходила как раз в исламские миры. И в Маоританге. И в Икарии, хотя там могло по всякому повернуться. И даже на Старой Земле.

Но у нас, в нашем домене, совсем другие порядки. Свобода, демократия, законность… Права человека превыше всего!

Я ведь сам до шестнадцати лет так думал, и гордился, что наша область мироздания – самая свободная и цивилизованная.

А после всего этого у меня словно открылись глаза. – Знаешь, – продолжил он после паузы, – когда по нашему телевидению крутили съемки с той фермы, то там была девушка, похожая на мою сестру…

Вначале я собрался было поступить в полицию, но быстро сообразил, что ничего особенного не добьюсь. Тогда-то я и вспомнил про Космопол. Послал им свою анкету, – вся семья решила, что я тронулся умом.

Почти не надеялся, честно сказать – но мне прислали вызов в Академию.

Закончил ее в два года вместо трех – хотя и на не самые лучшие оценки: хотелось скорее заняться настоящим делом.

Он замолчал.

– Вот с тех пор и занимаюсь. Чем я только не занимался! Гонялся за работорговцами и боролся с контрабандой исчезающих животных. В Эгейской федерации накрыл банду фальшивомонетчиков, устроивших мастерскую в подвале местного сумасшедшего дома.

Всякое бывало. Однажды устроили засаду на контрабандистов наркотиков – в одном орбитальном казино на Перламутровой. А случилось так, что как раз в этот день на него напали какие-то залетные бандиты. Человек пятьдесят. Пришлось нам защищать это вертеп с оружием в руках – хотя с большим удовольствием я сам бы его разгромил, – он негромко рассмеялся.

Сажал людей в тюрьму, и садился сам. Да – именно так, – подтвердил он оторопевшей от такого признания девушке.

Один не отмененный смертный приговор на Ригеле. Три тюремных срока – тоже до сих пор висят. Полгода почти я просидел в камере для пожизненно осужденных на Гровеноре, пока меня не обменяли на попавшегося на Океании местного авторитета.

– И ты не разу не пожалел о своем выборе?

– Нет, – решительно ответил Александр. Ни разу. Я смело могу сказать, что мир моими стараниями стал немного лучше.

Моими и Космопола. Согласись – сейчас не то, что пятьдесят лет назад.

Вспомни, чем были Новое Тбилиси или Джей-ран? Настоящие клоаки. А вот сейчас там тишь да гладь – все вычистили, как под метелку.

Милисента не стала расстраивать Александра почерпнутой из секретной переписки двора историей про то, как и почему на самом деле окрестные миры дали добро на разгром бандитского гнезда на Новом Тбилиси. А случилось это после того, как новый президент планеты, (избиравшийся на съезде каких-то непонятных «законников») отказался отстегивать денежки в казну соседей, да еще пригрозил, что может вспомнить какие-то древние обычаи, и начать взимать дань с ихних торговцев…

– Ну и кроме того, – невозмутимо продолжил капитан, – я повидал разные миры и разных людей. Это ведь тоже немало. Когда бы мне пришлось встретиться с настоящими королями?

– Правда? – совершенно искренне удивилась Милисента.

– Правда. Ну, королевства у них были, конечно, так себе, с вашей Амазонией не сравнить… Но приходилось. И с королями, и с эмирами, и с герцогами. Ну, про графов с дворянами я уже не говорю. Меня самого на двух мирах в рыцари посвятили – дома дипломы лежат.

– А с принцессами? – вдруг спросила девушка.

– Один раз. Случайно спас в рейде в Созвездие Онагра. Родственнички затеяли избавиться от законной наследницы престола с помощью тарпейских работорговцев.

– И она конечно влюбилась в тебя, и предложила руку и сердце, – вздохнула амазонка, лукаво улыбнувшись.

Александр рассмеялся – совершенно искренне, и ни капли не обидевшись.

– Ну ты даешь! Такая большая, а веришь в сказки! Отец ее дал мне орден «Золотого какаду» первой степени, выписал премию в размере годового оклада старшего коронного телохранителя, и дал почетное гражданство своего мира – вот и все. А у принцессы был жених – как и положено, принц, из соседнего королевства.

– Извини, – вдруг смутилась Милисента. Я пошутила. И в самом деле – вспомнила детские сказки.

– Ты в детстве любила сказки?

– Любила, только не такие. Другие.

Она вспомнила книги, которые читала в детстве – легенды о старых временах, об эпохах, когда захлебнулись Первая и Вторая волны расселения, когда рухнули древние великие цивилизации, и только немногочисленные отважные звездопроходцы отваживались выходить в космос на своих примитивных галерах, надеясь только на свое пси-чутье да на удачу. Старинные предания о звездных капитанах, беззаветное мужество которых не дали роду людскому окончательно стать не помнящими родства дикарями.

Наверное, они были похожи на Александра…

Она обнаружила что за раздумьями пропустила начало следующего рассказа собеседника.

– И вот мое первое задание – планета Хор. Представь себе – продолжил Александр. Полумертвый, холодный, насквозь промороженный мир. Жить можно только на экваторе – да и то – тайга и болота. Лето только четыре месяца.

Один единственный город. Город, где живут потомки каторжников.

Город, где люди грызут друг друга зубами, чтобы пробраться на верх – не так, как в других местах, а стократно хуже – потому, что проигравший сбрасывается на самое дно. – И вот туда попадаю я – восемнадцатилетний парень, толком не знающий жизни… – Это было мое первое задание.

– Тебя послали туда одного? – по детски удивилась Милисента.

– Нет, – как-то странно ответил ее собеседник. – Нас было пятеро. Нам нужно было найти одного человека.

– И вы его нашли?

– Да, – коротко ответил капитан. Я выполнил задание.

– Ты? – не поняла Милисента.

– Да – ведь только я один смог вернуться. Взгляд его наполнился глубокой печалью, и Милисента уже приготовилась выразить ему сочувствие, но спохатилась, что это пожалуй неуместно.

– А какое было второе задание? Потом?

– А потом меня послали в Центральную Администрацию Космопола – два года я там сидел в канцелярии…

Милисента невольно поморщилась.

– Зря ухмыляется, – подначил ее капитан. Служба есть служба!

Выражение лица девушки явственно скзаало – что она думает о такой службе.

Капитан вздохнул про себя. Этой юной восторженной девочке еще предстоит узнать, что служба – а тем более их служба это не только схватки и героические подвиги.

Это рутина полетов – дни, недели, месяцы, тяжелый и безрезультатный поиск.

И поражения.

Ох, не о том он думает сейчас! Ведь похоже, к нему пришло настоящее счастье!

…Александр смотрел на нее, и был не в силах отвести взор.

Светлые волосы золотистого оттенка, тонкие черты лица, ладная фигурка. Но в этом ли дело??

Ему нравилось просто смотреть на нее, слышать ее смех в ответ на его шутки, улыбаться в ответ на ее улыбку.

В глазах ее, в их взгляде и выражении, было что-то особенное, какое-то необыкновенное сияние – живое, теплое. И было еще что-то. Глубина? Сила?

Ах, как беден человеческий язык – хоть выдуманный когда-то мертвыми машинами всеобщий, хоть любой из пришедших с древней прародины людей.

– Ты знаешь, если бы мне десять дней назад сказали бы, что я встречу такую как ты – я бы не поверил ни за что.

– А ты знаешь, что если бы мне сказали пять дней назад, что я встречу такого как ты – то я бы не поверила еще больше.

– А вообще – я предлагаю пока оставить воспоминания, и заняться другим видом искусства. Скажем, давай споем что-нибудь – сначала ты, потом я. Он снял гитару со стены.

– Лучше наоборот.

– Нет, сначала ты, Милли! – он совершенно неожиданно игриво хлопнул ее пониже спины, отчего она вдруг почти покраснела.

– Нет, все-таки ты!

– А что – амазонок не учат музыке? Или этим у вас занимаются только жалкие презренные мужчины? – рассмеялся Александр.