Текст книги "Торнан-варвар и жезл Тиамат"

Глава 12. ДРЕВНИЙ ЛЕС

Тропа все тянулась и тянулась сквозь вековую пущу. Ее то и дело переползали рогатые ужи, в болотцах так и кишели большие полосатые пиявки, а непуганые птицы щебетали что-то свое, не обращая внимания на путников.

Места были дикие и безлюдные – Ладская Пуща свою репутацию вполне оправдывала. Народу тут было мало – смолокуры и углежоги с охотниками и бортниками, да и те не попадались им на пути. Правда, однажды они как будто заметили чей-то силуэт в зарослях, но при их приближении он исчез. Что любопытно, когда они на всякий случай подошли к тому месту, то там не оказалось ничьих следов; к тому же с одной стороны был глубокий крутой овраг, с другой – совершенно непроходимые заросли ежевики, перевитой диким хмелем.

Не могло же померещиться всем троим разом?

Про места эти вообще рассказывали всякое – что людям тут мерещатся миражи странных городов и замков с высокими башнями, а Железная Гряда, пересекающая пущу, пронизана пещерами, заполненными нетающим вечным льдом, в который вморожены туши никогда не виданных зверей…

Не раз путь пересекали овраги – настоящие ущелья, и приходилось продираться прямо по склону, сквозь кусты и валежник.

Почти треть дня они шли старой лесной гарью. Тихое и печальное зрелище – на обугленных стволах окаменевшая смола, лишь ветер насвистывал в дуплистом обгорелом дереве. На пепелище росли ирисы – высокие, человеку по грудь, так и сияющие ярко-желтым и фиолетовым.

По пути они спугнули трех волков – мать с двумя подросшими щенятами. Без лишней спешки и суеты звери уступили дорогу людям.

– У нас говорили, что волки приходят на гари ночами и просто смотрят, – бросил Торнан. – Вроде как мертвый лес поминают.

Слава всем богам и хранителям, к моменту, когда солнце начало ощутимо клониться к западу, они миновали пожарище.

Они карабкались по каменным россыпям, перелезали через поваленные деревья, спускались вниз, в распадки, в лесную глухомань. Пару раз они влезали в болотца, шли мимо заросших ряской лесных озер. А между тем уже вечерело, ветерок приносил сизую туманную муть. Над водой поднимались клочья тумана.

Скала выросла неожиданно, прямо из лесу. Уступчатая, старая, осыпавшаяся, вся в трещинах-морщинах.

– Правильно идем, – резюмировал Торнан. – Это Каменный Старик, как нам и говорили.

Тут решили остановиться. Для ночлега местечко было неплохое, тем более поблизости имелся родник, откуда даже вытекал ручеек. На душе было легко и радостно. Наверное, потому, что заразившийся чумой заболевает на третьи сутки, а они в пути были уже пять дней.

Да, как вспомнить…

Два дня они шли лесом почти без отдыха. После двух дней блужданий они нашли заброшенную хижину неподалеку от ручья с невероятно чистой и вкусной водой. Вокруг раскинулся глухой и дремучий лес. Встретить людей в этом лесу Торнан не боялся, ибо места пользовались дурной славой – нечисть и нежить, по преданию, бродила по этим тропинкам и глухо завывала в ночи, глядя на полную Луну. Иногда они и сами слышали странные звуки из чащи, но, видать, вся нечисть при их появлении куда-то пряталась.

Весь следующий день они провели на этом месте, ежеминутно ожидая что заболит голова и начнут набухать на теле черные бубоны, предвещая смерть в горячке и судорогах…

По завершении дня они допили вино и проспали до следующего полудня.

– Можно сказать, заново родились, – заявила Марисса. – Надо будет Богиню возблагодарить…

Торнан с Мариссой, предоставив обустройство лагеря фомору, поднялись на лысую вершину останца. С макушки Каменного Старца им открылся великолепный вид – сплошная зелень во все стороны. Лишь на севере синела Железная Гряда, но им туда было не надо.

– Да, вот в таком месте и должно по-настоящему славить Богиню, – бросила со вздохом девушка. – В городах ее силу так не почуешь.

Торнан не ответил, с наслаждением оглядывая окружающий мир.

– Эге-гей, друзья! – донеслось снизу. – Идите, есть пора…

Над поляной порхали разноцветные пестрые бабочки. Солидно жужжа, летали шмели. Клены и яворы весело зеленели, пряча в кронах попискивающих птиц.

Неподалеку от путников в ветвях старого бука ссорились дрозды – видать, чего-то не поделили. Напротив уселась крупная золотистая сойка, словно кумушка, созерцающая скандал соседок. Внезапно дрозды упорхнули – на их место бесшумно выпрыгнула изящная белочка. Весело умываясь, она посмотрела на Торнана сверху вниз.

Не дожидаясь захода солнца, Торнан завернулся в плащ и заснул.

* * *

Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо.

Над ним склонилась Марисса.

– Торнан, проснись, – бормотала она. – Там, там… Посмотри!

Капитан напрягся: девушка явно была чем-то напугана, причем крепко напугана. Он, пожалуй, ее такой еще не видел. Но вокруг было тихо, никто зловеще не завывал и не рычал…

Он поднялся и последовал за ней. Страх, чем бы он ни был вызван, не помешал ей ходить так же неслышно, как прежде.

Крадучись, они выбрались на край прогалины. Сперва Торнан ничего не видел, а потом разглядел то, что напугало Мариссу.

На озаренной новорожденным месяцем поляне танцевали странные создания.

Ему даже показалось, что это какие-то зверушки, вроде заморских свинок с другой стороны океана или хомяков, правда, раза в четыре крупнее. Но в подробностях разглядеть их было почти невозможно. Виднелись только темные силуэты, как сгустки черного тумана, и иногда сверкали огненные точки глаз. Не красных или зеленых, как у зверей, и не синих, как, по слухам, у нормальной нечисти. Холодно-серебристых – как полированный свинец, в котором отражается полная Луна. Непонятные существа забавно переступали на задних лапках, подпрыгивали и кувыркались, водили хороводы, собирались в кучки и разбегались… Потом вдруг, как по команде, длинной вереницей проследовали к груде наваленных друг на друга валунов и неторопливо скрылись в камнях.

Все это продлилось секунд десять, и когда все завершилось, Торнан даже не мог внятно ответить, было ли это на самом деле или же ему все привиделось.

Запоздало подумал, что надо было разбудить Чикко.

– Торн, ты их видел?! – жарко шептала Марисса ему в ухо. – Ты видел Их?!

И этот неподдельный страх в душе девушки-воина, сталкивавшейся уже с нечистой силой (причем, судя по оставленным на теле шрамам, куда более опасной, чем эти мелкие), начинал пугать и его.

– Видел, не слепой. Ну и что? Может, им так положено… – прошептал он в ответ. – Не нашего ума дело.

– Ты… ты ничего не почуял? – испытующе-удивленно спросила Марисса. – Неужели ты ничего не почуял?!

– А чего я должен был почуять?! – Тревога переходила в раздражение. – Ну, давай переберемся подальше, ежели так трусишь…

– Не почуял, значит… – печально вздохнула спутница.

– Эй, друзья, вы чего?

Громкий голос шамана заставил их невольно присесть.

– Ой, я не помешал? – с недоумением взирал на них фомор. – Просто проснулся вот отлить, смотрю, а вас нет.

– Чикко, ты ничего не ощущаешь? – осведомился Торнан.

Штатный маг их подразделения не стал задавать лишних вопросов, а, подобравшись, принялся озираться, по-собачьи принюхавшись несколько раз.

– Вроде нет, – резюмировал он спустя полминуты. – Лес, конечно, непростой, древний, а так… А в чем дело-то? Или привиделось чего?

– Вроде того, – не стал уточнять северянин. – Пошли спать.

– Я буду на страже, – поспешила заявить девушка. Как ни странно, Торнан заснул почти сразу. Может быть, потому, что все же не испугался по-настоящему: уж слишком странным было увиденное. Да и было ли оно? Или, слишком сильно подействовали на него слова Мариссы?

На заре он первым делом после утреннего туалета отправился на давешнюю поляну и долго разглядывал камни. Несколько стоящих рядом почти вплотную валунов, поросших мхом. Камни как камни. Такие могла сложить и рука человека, и каприз природы.

Приглядевшись, он как будто различил на ребре одного из гранитных быков следы почти стертой временем надписи, и подозвал Чикко.

– Хреновина! – бросил фомор в ответ. – Ничего тут нет. Это бывает: трещины в такие знаки складываются, когда камень старый. Пошли, там Марисса уже заждалась, вся прямо извертелась. Не иначе, ночью стрыгая своего во сне увидела, – рассмеялся маленький островитянин.

ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ

Восточный Предел Логрии, королевство Мардония

Достопочтенному господину, милостью государя Эргила, наместнику провинции Налль, барону Сеймургу Анну, от управителя города Рекст, Ларнау Лои.

Господин губернатор!

Довожу до вашего сведения о невероятном и невообразимом происшествии, приключившемся во вверенном мне вами городе.

Трое суток назад, то есть в день семнадцатый месяца шерваса, Рекст подвергся нападению огненного демона. Сей демон явился в первую ночную стражу, когда горожане спали, отдыхая после праздника Иоллс. Пришел он со стороны главных ворот, хотя через заставы не проходил, и сеял вокруг себя огонь и разрушения. На Медной улице сгорело три дома вместе со всеми обитателями, да еще из восьми, занявшихся после, люди успели выскочить.

Затем вышел он в Безымянный переулок, где портные да белошвейки обитают, да поджег там несколько домов. Там встретил его патруль из трех стражей, во главе с капралом Туком, и попытался в битву с ним ступить. Но попалил он их огнем, отчего Тук мало не умер, а прочие пострадали тоже сильно, а алебарды стражей оплавились даже слегка.

Явился он потом к постоялому двору купца Мосха, где видели его многие, и также поджег его. Запалил он также и сортир наш городской, что построили мы возле рынка, дабы торгующие там неудобств не испытывали. Сгорело тогда несколько лавок и гостиница «Слезы невесты».

Затем демоном были атакованы оба городских борделя, которые также сгорели дотла.

После этого демон исчез, и в течение прошедших дней никак себя не являл.

А видели того демона ровным счетом сорок три человека. По рассказам их, был он черный, как суртианец, и большой весьма, выше самого высокого человека почти вдвое. Голову имел лысую, и лицо как бы человеческое, а уши длинные, но не острые, а закругленные. А иные говорят, был у него рог во лбу небольшой и как бы блестящий. Мантия на нем была наподобие жреческого облачения. Ног людских не имел, а были у него большие плоские копыта. А глаза имел, как говорили, цвета темно-красного, как бы мясо кровавое или угли остывающие. Когда же взмахивал он рукой, то от того и вспыхивал огонь. Еще же говорили, был при нем демон мелкий, подобный коту величиной, но премерзкий видом, на крысу более похожий, и он-то, мол, сортир и поджег, хотя видели его лишь два человека.

А следы того демона видел я лично, в чем готов поклясться перед богами, также и следы странной твари, навроде большой крысы, хотя и не поручусь, что то был вышесказанный мелкий демон. Все листы допросные, должным образом записанные и заверенные, сложены в ратуше для того, чтобы знающие люди смогли разобраться, что за напасть на нас обрушилась.

В дополнение сообщаю, что несколько месяцев назад в Рексте стали происходить непонятные и пугающие происшествия. Например, на городском кладбище, одном из двух, самом древнем и почитаемом, многими заслуживающими доверия людьми были замечены как многочисленные призраки, так и различные представители нечистой силы, кои прежде лишь в сказках упоминались. Потом, по словам настоятеля нашего городского погребального храма, Разана, человека не пьющего почти, что при его должности не так уж часто бывает, явилась к нему пара странных людей, внешности как бы благородной и утонченной, но красивой как-то не по-людски, отчего он даже вспомнил сиитхов. И интересовались они одним старым склепом, в коем была похоронена женщина, умершая еще молодой лет пятьдесят назад, при какой-то странной истории, суть которой уже никто толком не помнит.

А еще спустя время оказалось несколько могил разрыто. И что более всего странно, могилы были бедняцкие, потому на воров могильных, коих у нас и не водилось, к слову, грешить невозможно. Один покойник был найден, причем у дома своего, и сержант нашей стражи, Акус Безносый, даже сказал, что будто бы так ему показалось по признакам всем и следам, что мертвец дошел до дома своими ногами, пока не упал.

Прошу вашу милость снизойти к нашей старой дружбе, о каковой вы изволили мне говорить не единожды, и прислать кого-либо из проживающих в столице провинции нашей ведомых хороших магов, равно как и жрецов наших светлых богов. Дабы те решили, как нам поступить и как не допустить повторения сей напасти.

Ибо горожане в великом страхе и готовы бежать куда глаза глядят от домов и могил родительских.

К сему прилагаю список погибших от огня плательщиков налогов – двадцать один человек, и список сгоревших полностью и в части домов и строений.

(Всего ровным счетом двадцать две штуки, включая городской сортир.)

Остаюсь

Ваш слуга

Ларнау Лои

Резолюция барона на возвращенном послании

Ларнау! (Зачеркнуто.)

Ты и в самом деле мой друг, поэтому я возвращаю тебе твое донесение, не дав делу законного хода. Я даже приказал секретарю вымарать запись о присылке этой твоей (зачеркнуто особенно старательно) в мою канцелярию.

Помню, были мы молодыми и служили в уланах – случалось нам с тобой допиваться до розовых слонов. Но не до демонов же! Скажи, из чего вы варите такое забористое пойло, что умудрились спалить два десятка домов да еще решить, что это устроил демон?!

А уж сколько надо выжрать и что сделать, чтобы сжечь сортир?!

Может, ваши торгаши дурман-лист класть начали в вино и пиво?! Так ты тогда вели их выпороть нещадно и имущество конфисковать, как по закону положено, а не заставляй меня думать, что мой старинный приятель или рехнулся, или, избави Прародительница, начал курить какую-нибудь гадость. Одним словом, прекращай панику и потряси виноторговцев. Налоги я с тебя спишу, не волнуйся, так что отстраивай погорелое спокойно.

А будет случай, глядишь, приеду; поохотимся, старое вспомним.

Кстати, я тут, исключительно смеха ради, показал твое письмо своему двоюродному брату: он у меня, если ты помнишь, служитель Баллиты Мудростью Дарящего. Так вот – ты его напугал изрядно. Потому как по словам твоих (зачеркнуто) горожан выходит, что явился им сам Кутгха – злой дух из свиты Додревних Владык. Ты, конечно, не знаешь, кто это такие, да и знать этого тебе не надо. Я так понял, что у вас там и жрецы уже пьют как лошади, а потом всякие байки рассказывают.

Остаюсь – твой друг, Сеймург-Горлохват.

Глава 13. У МОРЯ ПОГОДЫ

…Сидя на заботливо расстеленном плаще – холодные камни, как знает всякий обитатель севера, могут вызвать проблемы с мужским достоинством, – Торнан смотрел вдаль.

Море было неспокойно. Волны накатывались на каменистые берега, поднимая облака соленых брызг, оседавшие белыми потеками на камнях исполинских пирсов. Когда-то, говорят, к ним приставали корабли легендарной страны Толлан, что погрузилась на дно, и даже белоснежные суда Дивного Народа. Именно тут три с лишним тысячи лет назад высадились свирепые воины Хулла-Завоевателя, от которого будто бы вел свой род и сам Торнан.

Осень в Картагуни – невеселое время года. Сильные ветра запирают суда в гавани, закрывая дорогу на восток и юг. Мокрый ветер, приходящий с запада, не унимается, дуя днем и ночью. Ветер этот, называемый григэл, буквально сводит с ума.

Постоялый двор, где они остановились, был местом тихим и приличным. Драк тут не происходило, да и публика была для драк неподходящей – много немолодых и важных людей с деньгами и положением, кулаками да мечами еще в юности отмахавшие свое. Певцы услаждали гостей балладами и поэмами, а не непристойными куплетами. И служанки тут были вполне себе чистенькие и опрятные – не грех с такой даже самому солидному купцу поиграться. И не станет она вульгарно клянчить у него наутро монету, удовольствовавшись тем, что даст ей доброхотно клиент. И не станет хозяин отбирать честно заработанного – напротив, еще и приплатит, чтобы блюла себя и не валялась с матросами да биндюжниками.

Степенные посетители «Приюта» коротали вечера за неспешной, уважительной беседой, из которой порой извлекали весьма любопытные и небесполезные для себя сведения.

Вот и сейчас говорили они о вещах важных.

– …Значит, вольные города пытаются восстановить заброшенные западные шахты. Разумно – ведь новый император Альбы может разорвать прежний торговый договор. Конечно, на месте вольных городов я бы не стал ссориться с Катриром и Актиром, но кто, спрашивается, указ этим выскочкам – они и без того посматривают в сторону империи. Подумали бы хоть о том, что старый император доживает свое, а новый неизвестно как себя поведет и когда еще укрепится у власти…

– Да, будет скверно, если прекратятся поставки с имперских рудников. Есть конечно, еще и Мелвия, но ведь они сдерут втридорога…

Торнан почти не слушал. За проведенные в «Усладе обжоры» дни он вдосталь познакомился со слухами о видах на урожай маслин и ценах на зерно и металл, о пошлинах и привилегиях, о заносчивости Старых городов и наглости Новых, о том, что император Альбин вот-вот помрет, а наследника-то у него как не было, так и нет. А еще – о безопасных караванных тропах через Большой Рихей, которые вроде бы еще не нашли, но скоро найдут, о войне, которая неизбежно случится, ибо… плюс к тому, и вдобавок… но тем не менее ее не будет, потому что… и потому, и еще потому…

Застрять без денег в незнакомом городе далеко от родных мест – что может быть хуже?

Только застрять без денег в Картагуни.

И именно это приключилось с ними.

Попади они сюда недели на три раньше, все могло бы обернуться по-другому. Но они прибыли в торговую столицу Запада, когда пепелище на месте лавки менялы, на имя которого Мариссе был выдан вексель, уже было расчищено, его бренные останки погребены по местному обычаю в волнах морских, а наследники только-только приступили к разбору дел…

Когда же Торнан предложил обратиться за помощью в местный храм Тиамат, Марисса сообщила две неприятных вещи. Во первых, у настоятеля Коргианского соборного храма были какие-то контры с настоятелем местным. А во-вторых и в-главных – что-то со здешней обителью, по мнению друзей Анизы, было не так, и возможно, тут засели агенты непонятных врагов. Во всяком случае, именно тут останавливалась пропавшая экспедиция Эльдари-Лага.

Знай они, что все так обернется, конечно, избрали бы для остановки менее богатый постоялый двор, но накладка с векселем обнаружилась лишь на второй день, когда было заплачено за две недели вперед. А в Картагуни было заведено так, что выплаченные деньги можно было вернуть разве что через труп хозяина. Почему? Уж такой тут был обычай.

Хоть в местах этих испокон веков жили промышлявшие морем люди, история нынешнего Картагуни насчитывала не столь уж и много лет – семь сотен от силы. Во времена великих бедствий (не Великого Бедствия, а просто очередной большой войны, пятьсот лет спустя), в эту почти пустынную – десяток рыбачьих деревушек да старые, почти заброшенные развалины порта – бухту Эгирийского моря пришли люди, бежавшие из разных мест Логрии. Некоторые продолжили бегство, уплыв на кораблях за пределы обитаемых земель, да и вообще, как говорят некоторые, за пределы человеческого мира. Другие решили, что убежали достаточно далеко. Там, где холмы и болота помогают успешно отбивать натиск врагов, переселенцы выстроили земляной вал. Причем так выбрав место, что если враг не научится плавать, то порт позволит снабжать крепость припасами хоть до скончания времен.

Прошли века. Тьма отступила во тьму, земляную крепость сменила каменная. И самые древние башни ее были намного младше города. Потом сюда пожаловали вездесущие в те времена торговцы из Великого Сура, что стоял по другую сторону южных морей и рассылал свои круглые вместительные корабли под пурпурными парусами во все концы мира. Смуглокожие чернобородые купцы и ростовщики без войны и осады подмяли город под себя за каких-то двадцать лет и дали этой гавани нынешнее имя.

Потом рухнул Великий Сур, сметенный очередным нашествием. А поселение беженцев стало не просто большим торговым городом, но центром богатой и немаленькой страны.

От прежнего времени остались лишь жители окрестных селений – потомки аборигенов сей местности, косо посматривавшие на картагунийцев и по сию пору. Они, как и предки, добывали розовый и золотистый жемчуг – лучший в Логрии, ловили рыбу и каракатиц. Говорили, что тут до сих пор соблюдается древний, вроде как забытый обычай – в самую короткую ночь в году бросать в море на съедение акулам юную девушку, чтобы морские духи не оставили милостями.

Впрочем, Картагуни был знаменит, конечно, не жемчугом, а людьми, ибо жители его считались самыми ловкими и жадными торгашами во всей Логрии – хоть западной, хоть восточной. На этот счет было сложено много пословиц. К примеру: «Скажи мертвому картагунийцу, сколько нужно заплатить могильщику – встанет и сам яму выроет». Или: «Картагунийцы за золото отца на кобеля променяют». Или же: «Картагуниец и с дерьма сливки снимет». И наконец: «Не стереги коня от харьятта, жену от айхана и кошелек от картагунийца: все равно не устережешь». Справедливости ради следовало сказать, что сами картагунийцы на это особо не обижались, обычно отвечая: «Зато у нас на улицах нищих нет и с голоду никто не помирает».

Об этом Торнан и думал, когда поднимался в комнату, уже почти обжитую ими.

Он обнаружил Чикко, явно намеревавшегося уходить.

– Ты куда?

– Схожу, сыграю на бегах, – пояснил фомор.

– Ты чего? – Торнан покрутил пальцем у виска. – Лучше уж в отхожее место эти деньги выбрось. Ты что, гадальщиком заделался? Или… тебе кто-то верное имя назвать пообещал? – усмехнулся ант.

– Да нет, дружище, – улыбнулся Чикко, – тут дело посерьезнее. Есть у меня одно умение: с конями я могу говорить…

Торнан удивился – выходит, за три года знакомства он далеко не все узнал о приятеле.

– Ну все равно, – усомнился он. – Даже если специально не следят, то все равно с десяток магов на ипподроме будет. Почуют ведь…

– Нет, друг Торнан, не почуют – не магия это.

– А что ж тогда?

Чикко помолчал, пошевелил губами.

– Это – Дар, – проникновенно сообщил он.

– Так чего ж ты всякой чихней занимался тогда? – совершенно искренне удивился Торнан. – Нет, у нас, конечно, скачки редко бывали, но все же ты ведь озолотиться мог.

– Не все так просто, – печально кивнул Чикко. – Даром злоупотреблять нельзя. Это уж как повелось – если не для себя, то можно сколько угодно. А вот если корысти ради – быстро пропадает.

И он оставил спутников, уже предвкушавших, как потратят деньги.

Вернулся Чикко пару часов спустя, и лицо его яснее всяких слов говорило о результатах.

– Плохи наши дела, – сообщил он с порога.

– Что такое? – в один голос спросили Торнан и девушка.

– Запрещены, оказывается, бега. По указу шеффета Бендокира уж лет пять как запрещены. «Поелику сие издевательство над благородными животными, должными нести воинов в битву и путников в дороге и пахать землю для пропитания народа, а не потешать бездельников…» – процитировал он вышеупомянутый указ. – Так прямо на воротах цирка и выбито. Теперь там базар устроили.

Кратко и выразительно охарактеризовав шеффета Бендокира и его указ, Торнан задумался.

– А что тут есть на эту тему? – наконец спросил он. – Не узнал?

– Узнал, – вздохнул маг. – Устраивают тут бои – с оружием и без. Вроде как потешные. Только ты не вздумай туда сунуться: тут порядок такой – дерутся до смерти. Это чтобы подстроенных боев не было.

– Тоже не иначе по указу?

– Именно так, – подтвердил Чикко. – Шеффет Бендокир очень любит спорт и уважает честную игру. В женских боях, правда, этого нет… И не вздумай! – бросил он оживившейся Мариссе. – Видал я тех баб! Любая из них не то что тебя уделает как два пальца обсосать – с ней и Торнан-то не сладит…

– А что еще тут есть?

– Да много чего. Петушиные бои, собачьи бои, кошачьи бои… Мышиные бега, крысиные бега, тараканьи бега… Есть еще женские бега – ну, с женщинами я обращаться не умею. Нет, умею, конечно, – самодовольно облизнулся Чикко, – но не в том смысле.

– Постой, ты сказал – женские бега? – вновь заинтересовалась Марисса. – Это как же?

– Очень просто: женщины бегут девять кругов, а народ на них ставки делает, как на коней. Но ты же туда не сунешься. Как и в эту борьбу.

– Это еще почему? – осведомилась девушка. – Что я, по-твоему, – какая-нибудь дохлячка?

– Да нет, не в этом дело, – маг усмехнулся. – Бабы там голые бегут и дерутся. Чтоб, значит, как в правилах сказано, никто при себе амулетов и разных чародейных штук не имел. Только я думаю, не в этом дело. Скорее уж чтобы народ заманить поглазеть. Кстати, и на борьбе бабьей – тоже.

– Что, совсем голые? – потерянно вопросила Марисса.

– Почти. Только что маски дают, лицо закрыть; да и то не свои, а казенные. Разного цвета – чтоб можно было различать, на кого ставить. Это бегуньям. А борчихи только слегка срам прикрывают.

Несколько секунд Марисса о чем-то раздумывала, а потом решительно засобиралась.

– Ты куда? – спросил Торнан, впрочем, уже зная ответ.

– Деньги зарабатывать!

– Не пойдешь ты никуда! – Торнан загородил проход.

– Пойду! – твердо и негромко сказала Марисса. – Торнан, деньги все равно как-то требуется добыть!

– Но не показывая всему городу твою голую задницу, да еще рискуя сломать шею! Я твой командир, и я запрещаю тебе! – вспылил Торнан.

– Ты не можешь мне запретить…

– Могу и запрещаю!

– А вот и нет, – подбоченилась Марисса. – Я должна тебе подчиняться в походе и в бою. Но что касается храмовых дел, то тут у тебя власти нет. Я посол храма, а не ты! – отрезала она.

– А при чем тут твое посольство? – простодушно удивился капитан. – Что, послам положено голыми драться?

– Не в этом дело, – Марисса усмехнулась. – Я имею полное право поступать так, как считаю нужным, во всем, что имеет отношение к Богине-Матери?

– Ну да, – Торнан упорно не понимал, к чему девушка клонит.

– Так вот, – воительница приняла молитвенную позу, сложив руки на груди, сделала строгое лицо. – Я, Марисса а’Сайна а’Кебал, старший воин Храма и верная дочь богини Тиамат, которую чтут под многими именами, посвящаю ей свое выступление на ристалище в городе Картагуни. Все! – сообщила она.

Торнан обхватил руками голову в непритворном отчаянии.

– Ну ладно, – сообщил он через полминуты, в очередной раз утешившись тем, что чему быть, того уж никак не миновать. – Пошли.

– Это еще зачем? Я и одна…

– Видишь ли, я твой командир, как бы то ни было. А по кильдарианским уставам командир должен быть вместе со своими солдатами во всех опасностях. Даже на плаху он должен проводить своего непутевого подчиненного.

– Я тоже, – встрепенулся колдун. – Может, помогу чем…

– Нет, Чикко пусть останется. Кому-то ж надо добро сторожить. Опять же, – она рассмеялась, – еще мечтать обо мне начнет, страдать.

– Он пойдет, – отрезал Торнан. – Может, поможет чем…