Текст книги "Леди с клыками"

– Это помогает настроиться, – пожала плечами я в ответ на недоумевающие взгляды своих друзей, в которых непонимание боролось с отвращением. – Мне почему-то кажется, что без боевой магии сегодня не обойдется. А лучше всего у меня получаются именно чары крови. Да и вообще, это впасть в боевое безумие помогает.

– Как хорошо, что ты не пошла по стезе своей матушки, – громко вздохнула Лаэла. – Могущественного некроманта-берсерка моя хрупкая психика точно бы не пережила.

Следующее купе встретило нас плотно закрытыми дверьми и подозрительным шевелением из-за них. Судя по большим глазам и какой-то понятной лишь эльфийским шпионам и боевикам жестикуляции ушами, во время которой наша эльфийка стала похожа на болеющую ожирением колибри, именно из-за этой двери недавно доносились крики насилуемой мадам. Ну а зная привычки и уж тем более вкусы диких орков, а особенно восточных племен, обитателей предгорий, ничего приятного нас за этой дверью не ждало. Тем более что есть жертву обычно начинают прямо в процессе. Поэтому, переглянувшись, мы раздались в стороны, а к двери буквально подполз Торкат и принялся тщательно наводить стволы своей мини-гаубицы. Надо сказать, что буквально прилипшая к стене купе Лаэла, в предвкушении грядущего концертного выступления полностью зажмурившаяся и даже как-то по-особенному прижавшая уши, выглядела испуганной. И между прочим, я ее понимала. Нет, я сама люблю поэкспериментировать с оружием… Например, с теми же самыми пороховыми навесками или с видом нарезов. Но все должно, по-моему, иметь хоть какие-то границы… Дело в том, что одному подгорному изобретателю (у которого и так проблем выше крыши) уж очень сильно засел в голове предмет ненависти нашей прекрасной представительницы ушастого племени. Ну а с учетом того, что в наличии на базе был только крупнозернистый медленно горящий артиллерийский порох, Торкат насыпал в свои свежеизготовленные секретные заряды его побольше… Побольше и, кажется, еще немного сверху, для верности. Поэтому, когда в дело шли латунные гильзы, мы, и я в том числе, были спокойны, а вот когда перед этой злосчастной дверью гном достал сразу две стальные, с увеличенной толщиной стенок и продольными ребрами для компенсации деформации в патроннике, то мы все решили дружно спрятаться. Нет, если этот горе-изобретатель угробится сам, то нам, конечно, будет жалко, но вот если в процессе испытания своих чудо-зарядов он угробит нас, то нам будет очень не по себе. Наверное…

Грохот дуплета горным обвалом буквально рухнул мне на голову и на несколько мгновений полностью отключил от окружающего мира. Кое-как проморгавшись и сфокусировав разъехавшиеся глаза, я обнаружила довольного, как объевшегося эльфятиной тролля, Торката и практически полное отсутствие двери в купе. Заглянув в покореженный проем, причину такого гордого выражения гномского лица, с воинственно топорщащейся и вдобавок начинающей тлеть бородой, обнаружить было легче легкого – противоположной стороны купе не было. Вообще не было. Вагон топорщился выбитыми зубьями расколотых досок и повисших на них кусочках чего-то не особенно аппетитного, еще недавно бывшего грабителями, а может быть, и их жертвами.

После дуплета из двух книппелей, перевязанных, к слову, совсем случайно оказавшейся в запасах парочки гномов мифрильной струной, еще недавно бывшей одним из энергоканалов силового щита разбираемого нами тяжелого штурмового голема, определить, какой из кусочков фарша чей, не представлялось возможным даже для практикующего некроманта с большим практическим опытом. Вдобавок от чрезмерной навески и недостаточной длины стволов пороховые зерна после выстрела догорали уже за пределами дульного среза, так что остатки купе еще и подозрительно дымились, а в парочке мест и слегка горели – совсем чуть-чуть…

– Да чтоб тебя крепью полюбило! Наковальню тебе на бороду! Грхмз траа гршнак! – Другие слова и комментарии в отношении горе-стрелка у меня просто как-то даже не вспомнились – то, что предстало перед моими глазами, было уж слишком. И если думаете, будто от моей ругани был хоть какой-то эффект, то вы глубоко ошибаетесь и вдобавок явно не имели дело ни с одним представителем подгорного племени. Повернув в мою сторону голову с широко распахнутыми глазами и все еще тлеющей бородой, Торкат явил миру абсолютно идиотскую, но от этого не менее счастливую улыбку от уха до уха и восторженным басом проорал:

– Ась?!!

– Если в поезде были эльфы, в отличие от меня не растерявшие слух по кузням, – Лаэла морщилась так, словно неделю ела одни лимоны, причем вместе с кожурой, – то им теперь будут сниться кошмары. И отнюдь не с орками в главной роли. Проклятье! Такой бум могли не заметить только мертвые, да и то не факт! Теперь жди засады.

– Не накаркай, – предостерегла ее я, с ужасом понимая, что новоявленная ушастая пророчица права. Даже ушибленный камнепадом из гранитных скал дикий горный тролль, имеющий в лексиконе всего одно слово, и то нецензурное, сообразит, что к чему.

В следующих четырех вагонах нас действительно встречали только перепуганные люди, которых налетчики начали грабить, да остановились на половине, отвлеченные звуком громоподобной пальбы. Что удивительно, они не кинулись в атаку на врага, а организованно отступили к паровозу. И даже не убили своих жертв. Ну кроме тех, кто сразу пытался сопротивляться. Пятый вагон встретил нас пустотой, тишиной, рассыпанными по полу вещами и гильзами, а также телом распятого на стене седоусого сержанта с ветеранскими нашивками. Вот кто отстреливался, и, думаю, не безуспешно. Иначе почему это ему оказали такие страшные почести?

– Идем дальше, – скомандовал Гроткар, но тут мои глаза заметили на полу что-то темное и шевелящееся. Причем гном почти на него наступил!

– Стой! Змея!

– Где? – Мои друзья принялись осматривать пол, но длинной, не меньше двух локтей, аспидно-черной гадины с какими-то странными наростами на голове не замечали в упор. Тварь высунула язык, попробовала им на вкус сапог подошедшего к брату Торката и проползла к выходу прямо сквозь него. Это же дух!

Орочьи шаманы лучшие мастера по их призванию, вот только мелкие сущности не могут от них слишком далеко удаляться! А это значит, в следующем вагоне нас ждала засада. Командир или командиры орков дураками не были. Из этого следует: стоит туда вступить, как нас изрешетит свинцовый дождь.

– Засада. – Тон, которым Лаэла произнесла это слово, больше соответствовал объявлению об утреннем тумане или нудном накрапывающем дождике за окном. Это даже был не возглас, а констатация какого-то давно известного и ставшего типичным и постоянным факта или события, примерно как, например, объявление нашего дворецкого о начале обеда. По-моему, Рональд явно брал уроки у эльфийки. Если не у нее самой, то у кого-то из ее долгоживущих ушастых родственников.

– А давайте?! – К этому времени бороду Торкат затушил, но с всепроникающим запахом горелых волос сделать ничего не смог, что, впрочем, нисколько не испортило ему настроения. Его брат, наоборот, с каждым пройденным ярдом все больше и больше мрачнел, злобно пыхтя под весом пока что разобранного «подарочка». Именно поэтому после столь радостного высказывания своего родственничка он просто брякнул груз на пол и молча уселся рядом. На его лице крупными буквами было буквально написано: «Все, дальше не пойду. Надоело».

Хотя если я правильно помнила длину состава, дальше и идти-то было некуда. Последнее купе, в котором засело неизвестное количество орков во главе с шаманом, почтовый вагон и желанный тендер, к тому времени уже изрядно опустевший, но все равно составляющий довольно приличную защиту от пуль, да и от магии. Все же полдюйма катаного железного листа, укрепленного в некоторых местах рунами от ржавчины, да и от случайных проклятий, являют собой чуть ли не вершину фортификационного искусства (в радиусе ближайших двадцати миль). Конечно, вершиной тактики было бы сейчас просто обойти возможную засаду, например, по крыше или вообще по насыпи, но только вот доносящийся снаружи топот лошадиных копыт и периодически пролетающие сквозь стены пули различных калибров ставили на этой задумке жирный крест. Хоть Лаэла, расположившись в глубине вагона у разбитого окна, периодически показывала чудеса эльфийской меткости и отстреливала то одного, то другого гарцующего в пределах досягаемости орка, но вокруг их все равно оставалось слишком много.

– Вперед лучше не соваться, – заявила Лаэла категоричным тоном. – Шаманы творят свои чары медленнее, чем маги, но, уж если они какого-нибудь сильного духа призвать успеют, простыми пулями не отстреляемся. А зачарованных у меня только семь, уж больно дороги, заразы. Клер?

– Есть парочка, – призналась я. – Обойм. Папа подарил. – На случай встречи с кем-нибудь из родственников мамы и серьезных разногласий с ними. Вампиры могут размножаться быстро. Очень. Была бы кровь, а те, кто ее пьют, появятся. Отец не верил, что его странная и страшная возлюбленная является единственным представителем своего вида нежити. Гномы при этой новости приободрились, и пришлось останавливать их наступательный порыв. – Но они остались у нас в купе вместе с остальным багажом.

Торкат скорчил недовольную гримасу и открыл рот, видимо, чтобы высказать все, что думает о своей напарнице, но в этот момент обе противоположных стены в шаге от него украсились аккуратным сквозным проломом. Что именно проделало дыры в купе, я понять не успела: слишком уж быстро все произошло.

– Чего это было? – вырвалось у гнома.

– Тролль, стреляющий из пушки от бедра! – Уши Лаэлы только что узлом не завязались. – И целеуказания ему выдает шаман, который сейчас костерит криволапого мазилу! Он видит нас сквозь стенки!

Гроткар помянул нижнюю часть спины, переходящую в ноги, а я судорожно принялась вспоминать, что же это за чары и как им противостоять. Вроде бы был в магии крови раздел, позволяющий при достаточном количестве материала создавать иллюзии присутствия живых существ и даже их сотворенных из алой жидкости двойников…

Новый снаряд, пролетевший в прямом смысле слова над головой, обдал меня облаком щепок, одна из которых ударила огненной стрелой в щеку и, кажется, прибила язык к деснам. Вся теормагия из головы выветрилась, сменившись панической мыслью: «Папа!»

– Поправка, – осипшим голосом выдала Лаэла, – два криволапых тролля с пушками. И первый уже почти успел перезарядить свою бандуру! Бежим!

И мы ломанулись из купе, как стая диких кабанов, увидевших элитную свиноматку. Причем быстрее всех, как это ни странно, умудрялись передвигаться кривоногие подгорные жители. А ядра, направляемые стрелками в места поезда, указанные говорящими с духами, прошивали навылет тонкие стенки купе. То ли четвертое, то ли пятое из них оказалось бомбой, взорвавшейся где-то за поездом облаком картечи.

Стены стали напоминать дуршлаг, мне повезло остаться невредимой, гномы коротко выругались, но вроде бы отделались не слишком сильными ранами, а вот эльфийку накрыло. Лаэла коротко вскрикнула и, не успев сбавить скорость, рухнула, ударившись головой об пол. Гроткар немедленно развернулся и закинул напарницу себе на плечи, как куль с мукой, из ноги девушки тонкой струйкой сочилась кровь, и, кажется, в глубине раны белели осколки костей. Узнать, единственное это повреждение или нет, не представлялось возможным, моя подруга то ли от удара, а то ли от боли потеряла сознание.

Наверное, банда нас все-таки накрыла бы, причем скорее рано, чем поздно, но, к счастью, через один-два выстрела канонада прекратилась. Не знаю, сколько времени после этого мы втроем – лежащая в обмороке ушастая не в счет – латали дырки в шкурах (в том числе и эльфийских), накладывали на купе, в котором засели, все известные защитные чары и готовились к отражению атаки, но ее так и не последовало.

Рывок сцепок и звук начавшего работать кулисного механизма паровоза стал для нас всех, покрытых копотью, сажей, своей и чужой кровью, полной неожиданностью. Особенно после того как дерганья страгиваемого состава быстро прекратились, а шум паровоза стал удаляться. После всего происшедшего высовываться из-за эфемерной защиты стенок вагона не хотелось никому из присутствующих, исключая Лаэлу – она все еще не пришла в сознание, что в принципе для эльфийки было обычным. Этих ушастых даже иногда сравнивают с косулями по устойчивости к ранам. Ведь то количество свинца, которое заставит орка только озвереть, а человека отправит в госпиталь на пару месяцев, эльфу хватит за глаза, чтобы поприветствовать родственников в садах предков.

Глубоко вздохнув и немного задержав в груди воздух, я поморщилась от боли в отбитых ребрах и, бросив изучающий взгляд на сжимающих побелевшими пальцами оружие гномов, осторожно высунулась из ближайшего пролома наружу. Папа хоть и любит меня без памяти, но уже не раз, особенно в детстве, поговаривал, доставая из штанов широкий, подбитый заклепками ремень, что мое любопытство когда-нибудь меня погубит. И всего-то полезла в его лабораторию в разгар опыта по получению нитроглицерина. Вообще, если занимаешься чем-нибудь опасным, будь добр закрывать дверь, ну или, в моем случае, подпереть изнутри железкой потяжелее. Хотя, между прочим, любопытство для приличной девушки – это не порок, а всего лишь черточка к присущему каждой молодой леди шарму. Именно так, и не иначе! Всех несогласных с этим тезисом могу направить к мадам Жюли или к родственникам Лаэлы – думаю, они тоже согласны с этим утверждением.

Орков в окрестностях не было. Во всяком случае, живых. Мертвые тела валялись, но вот оружие из их рук и, наверняка, кошельки испарились в неизвестном направлении вместе с бандой. Не понимаю, почему они ушли и даже не дограбили пассажиров, с которых эти дикари, по идее, должны были бы снять не только одежду, но и кожу. Не из пустого садизма, а исключительно для хозяйственных надобностей, ведь шаманам такой материал проще всего заговаривать. Однако клыкастые непонятно почему бросили добычу. Но ведь не нас же испугались, в самом-то деле! Может, сочли понесенные потери слишком большими? Да нет, вряд ли, этой расе несвойственно особо переживать из-за погибших собратьев, слишком уж быстро она размножается.

Если бы не детская смертность, временами достигающая девяноста процентов, зеленокожие уже все известные и неизвестные земли заполонили бы. Или к подвергшемуся нападению поезду пришел на выручку невесть как оказавшийся здесь армейский отряд? Но тогда где он? Нет ответов. В их поисках я и присоединившийся ко мне наконец Торкат обшарили вагоны, но ни одного недобитка из числа налетчиков так и не нашли. Если кто и был, пассажиры, как только стихла пальба, прирезали. Из взявших билеты на злополучный рейс уцелела примерно половина. Но и они, отойдя от шока, практически в полном составе занималась тем, что вымещали на трупах своих обидчиков страх и гнев.

– Не слишком приятное зрелище, – поморщился мой напарник, видя, как семейство, ехавшее с нами в соседнем купе, окружило мертвого шамана, и детишки пока еще робко пинают его. – Ты лучше глянь туда, Клер! Мне кажется или та кучка трупов, что лежит на месте, где раньше стоял сам паровоз, принадлежат военным?

– Ты прав, – форма на телах действительно была узнаваема, – и их много, не меньше десятка. Но почему тогда они дали так легко себя убить?

– Магия, – мрачно вздохнул представитель подгорного народа. – Уверен, что она. Их или убили быстрее, чем солдаты поняли, что происходит, или заморочили до такой степени, что руки не потянулись к кобуре, даже когда начали горло перерезать. Шаманы поработали, однозначно.

Тут он, конечно, прав, действенной защиты от шаманизма, особенно у армейских амулетов, ожидать бесполезно. Ведь, судя по количеству орков, а самое главное, по организованности нападения, среди напавших была как минимум так называемая Звезда духов, состоящая обычно из четырех слабеньких и одного главного шамана. Так что это еще хорошо, что мы отделались только ранениями, небольшими контузиями и разнообразной палитрой гематом. Видимо, орки приходили не за нашими жизнями или кошельками, а за содержимым почтового вагона, который и охраняла эта группа военных. Хмм… интересно, что же там такое везли? Впрочем, это не наше дело, хотя мне и любопытно. Очень. Сейчас больше интересует другой вопрос: как мы отсюда будем выбираться? И видимо, не только меня одну.

– Ну и что теперь делать? Эти сыны ослов угнали паровоз. А до ближайшего населенного пункта очень неблизко, – раздалось недовольное бурчание Гроткара.

– Чего, чего, – вздохнула я, осматривая остатки состава. – Ждать. Пока хватятся поезда, пока раскачаются, чтобы отправиться на поиски, пока найдут нас, времени пройдет уйма. К завтрашнему дню бы успеть на следующую станцию, но это вряд ли. Да и там, кто знает, сколько придется ждать, пока появятся свободные места.

– Так, может, своим ходом дойдем? – предложил гном. – Рельсы есть, так что не заблудимся.

Без такого ясного и четкого указателя представитель подгорного народа на открытой местности или в лесу действительно рисковал потеряться, причем, возможно, с концами. Отряд в полтора десятка бородатых партизан, блуждавший по заповедным эльфийским кущам два с половиной года после окончания войны этих двух народов – и неизвестно сколько до этого – тому живой и анекдотичный пример. Говорят, ушастые, после того как на границе их территорий залетный браконьер-человек вывел горе-путешественников к стенам людского города, в котором имелось гномское посольство, подтвердившее несгибаемым воинам, что да, мир настал, не поленились прочесать свои владения частым гребнем. И вроде бы даже еще кого-то нашли.

– На своих двоих ты или Гроткар двигаетесь быстро, но недолго, – покачала головой я. – Даже к завтрашнему вечеру не дойдете. А лошадей нет, орки всех своих коней увели. Так что сидим здесь и ждем помощи. Тем более Лаэла серьезно ранена, да и среди пассажиров невредимых почти нет, а меня, кажется, угораздило оказаться единственным целителем на всех выживших. Эх, и почему я так плохо изучала этот раздел волшебства?

Глава 9

Один из душных кабинетов неприметного серого здания на западной аллее,

непосредственно примыкающей к проспекту Весеннего Отдохновения.

Столица

– Ну-с, молодой человек, надеюсь, ваше бесцеремонное явление чем-то мотивировано. – Глаза разместившегося на угловатом, обитом истертой, когда-то черной кожей кресле, и даже как будто слившегося с ним, мужчины хоть и были наполнены усталостью, но все равно оказали на посетителя буквально гальванический эффект. Вдобавок усиленный многозначительным окончанием фразы: – Иначе…

Стоящий перед ним и прижимающий к груди серую канцелярскую папку с залихватски торчащими в разные стороны завязками человек, а это был именно человек, несмотря на цвет кожи, который своей белизной дал бы фору любому высшему вампиру, судорожно сглотнул и пробормотал:

– Сэр Финиан, новости по литерному делу.

Тут надо сделать небольшое отступление и добавить, что выказываемый посетителем страх испытывало бы большинство жителей столицы, да и любого другого населенного пункта за ее приделами. Так уж получилось, что должность главы контрразведывательной службы предопределяет некую известность, в том числе и вот такого вот рода. Впрочем, как говорится, должность меняет человека. Этот постулат в отношении бывшего жизнерадостного полицейского, а теперь мучимого язвой и несварением желудка старика оправдывался на все сто.

– «Септа двенадцать». – Папка в руках посетителя принялась нервно подрагивать. – Тут пометка о вашем личном контроле. Поэтому я взял на себя смелость…

Раздраженный, наполненной хрипотой голос хозяина кабинета, подобно плети, хлестнул собеседника:

– Засунь свою смелость в дырку к огру. Что там – своими словами и быстро.

Развязывание трясущимися руками тугих завязок, тем более на весу и под тяжелым взглядом непосредственного начальника, которого боишься как бы не больше чем смерти, представляет собой довольно занятное действо. Но к чести Глена Нифина, главы сектора литерных дел, с сим акробатическим трюком он справился на «отлично», не рассыпав и самой маленькой бумажки из довольно пухлого дела.

– Как вы и предсказывали, контроль над гномьими кланами промышленников, непосредственно связанных с технологиями списка «Алеф», который был усилен еще при вашем предшественнике, наконец-то дал свои результаты. Причем сразу по трем направлениям.

При упоминании предшественника хозяин кабинета недовольно поморщился, но все равно заинтересованно подался вперед, вслушиваясь в нервный голос докладчика.

– И по каким же?

– Удалось выйти на канал поставок черного лотоса, причем не конечного продукта, так называемого «Сна магов», а именно на еще не разбавленный сырец-концентрат. Я, конечно, понимаю, что это дело мы могли бы спихнуть полиции. Вроде бы не по нашему профилю, но именно партией этого концентрата была оплачена сделка с кланами Рембир и Дарбарук.

Сбивчивую речь начальника сектора прервал задумчивый вопрос:

– Как я понял, сделка уже состоялась и на ее результат мы уже никак не можем повлиять?

– К сожалению, информация о ней была получена нашим агентом только на третий день после ее совершения, и груз уже был отправлен. Отследить пока не удалось.

Если голос сэра Финиана можно было бы использовать в качестве металлорежущего инструмента, то к нему бы выстроилась очередь из представителей гномских кланов, желающих сэкономить на твердосплавных резцах.

– Размеры груза и его примерное содержимое ваши агенты конечно же не сообщили?

– Но вы понимаете, стесненные условия работы. Практически полное отсутствие агентуры внутри гномских кланов… – с каждым своим следующим словом Нифин все больше и больше покрывался потом, – удалось узнать только приблизительно. Такая недостоверная информация…

– Довольно! Хватит даже слухов – что там было и сколько!

Удерживая раскрытую и трясущуюся папку руками, докладчик заморгал от скатившейся с брови прямо в правый глаз капельки пота и чуть заикающимся голосом ответил:

– В-взрывчатка, алхимкомпоненты реакторов и к-кристаллы-накопители. – И уже полностью поникшим тоном добавил: – Четыре вагона…

Безмолвная буря, разразившаяся в кабинете, могла бы войти в список катаклизмов столетия, с небольшим уточнением – если бы хозяин кабинета владел хотя бы малой толикой магии. Но в данном случае, к счастью или наоборот, дело закончилось только броском пресс-папье, от которого умудренный опытом и закаленный в кабинетных битвах посетитель уклонился, к чести метателя, практически в самый последний момент.

– Надеюсь, у вас и ваших агентов есть оправдания… – Буря, захватившая хозяина кабинета, угасла как будто бы сама собой, оставив только усталость, каменным блоком вдавившую его в спинку кресла. – Вы говорили о трех направлениях. Надеюсь, хотя бы по третьему у вас есть приятные новости?

Стоящий на трясущихся ногах Нифин, уже молившийся про себя всем известным ему богам, проглотил забивший горло тягучий комок слюны и произнес:

– «Септа один». Груз оплатила и забрала Хенея Микрай…

– Дом, родной дом! – Я осматривала улицы своего родного городка, по которым ехала в карете, ведомой верным Грыштаком, и даже не верила, что мы с друзьями наконец-то до него добрались. – Как же ты прекрасен!

– Бедненько, но чистенько, – откомментировала эльфа. Видимо, моя подруга пыталась сделать комплимент, но получилось почти ругательство. После того как она увидела орка, в ней моментально воскресли неприятные воспоминания о полученной ране. Лаэла мучилась с нафаршированной картечью ногой двое суток, пока у магов-целителей, собранных со всех окрестностей и по горло занятых более тяжелыми пассажирами, наконец дошли руки до девушки. Ее, конечно, привели в норму за десять минут работы, но жутко болеть пострадавшая конечность продолжала еще почти неделю.

Объяснять ей, что старый слуга происходит из сотни лет назад замиренного клана, который, между прочим, составляет десятую часть всех жителей моей родины и оружием пользуется хуже, чем механическим пером, которое берет в руки раз в месяц, чтобы сделать отметку о получении жалованья, было бесполезно. В городской жительнице лесов проснулись инстинкты, которые соглашались с присутствием зеленокожих, только если они уже успели получить две-три стрелы в жизненно важные части тела.

– А почем на вашем прииске золото? – Гроткар все никак не мог поверить озвученной ему сумме, которую вроде бы уволокла банда налетчиков вместе с почтовым вагоном, где она содержалась, а потому его разум, и так-то склонный к получению денег где только можно, временно оказался ориентирован в сторону финансово-денежных операций. А лучше бы махинаций.

Не понимаю, почему говорят, что дикие орки в массе своей интеллектом не блещут? Спереть жалованье, высылаемое расквартированным неподалеку войскам, якобы обеспечивающим безопасность от их налетов, у вождей и шаманов соображалки хватило. Причем уже два раза подряд. Первый раз они оставили своих врагов без денег вместе с первым же из разграбленных ими поездов. А сейчас не дали казначейству выплатить жалованье повторно, просто уничтожив охрану заранее подготовленной магической ловушкой, ради установки которой было принесено в жертву духам целых два десятка пленников, и сперев «гарантированно защищенный от взлома в течение двух суток» сейф компании «Тронгельс и сыновья» вместе с находящимися в нем деньгами. А куда им спешить?

– Закупочные цены меняют раз в неделю, – поделилась я информацией. – А тебе зачем? Намереваешься все же сделать хорошего голема-слугу, которому нужна печать из этого материала для обеспечения высокого интеллекта?

– Можно и так, – подумав, решил гном. – Но вообще-то я хотел забить им наши самодвижущиеся чемоданы, в которых теперь столько пустого места, и по приезде в академию дефицитный материал в розницу студентам продать.

– Мне десять процентов, и я договорюсь с начальником склада вынести тебе материал, чтобы не связываться с бумагами и налогами.

А лучше подойду к кому-нибудь из вольных старателей, чтобы перекупить его добычу. Даже если я чуть подниму планку, все равно останусь в выгоде. А все слухи о том, что они народ грубый и опасный, просто сплетни, мне доподлинно известно. Ну почти сплетни. Все же больше половины этих авантюристов составляют местные племена троллей, а они свои чувства друг к другу не сдерживают, так как поголовно умеют регенерировать. Но с чужаками они ведут себя совсем иначе.

– Идет. А почему не с отцом?

– С ним дороже.

Кстати, правда. И с мелкими партиями папочка не мухлюет.

– Гномы! – В устах эльфийки это прозвучало как диагноз.

Впрочем, долго заниматься диагностированием типичных психических отклонений представителей подгорного племени у Лаэлы не получилось. Городок у нас маленький, и поэтому до особняка мы доехали буквально через несколько минут. Вид надвигающейся более чем двухметровой живой изгороди с виднеющейся из-за нее красной черепичной крышей главного строения заставил друзей даже как-то подтянуться и потрясенно замолчать. Во всяком случае, до того момента, пока открывшиеся металлические ворота не впустили экипаж на внутреннюю аллею, и перед их взором предстал наш, как выражается мой любимый папа, «небольшой домик». Тут надо указать, что денег, да и золота пока как их овеществленного эквивалента наш предок впалил в это строение просто неизвестное количество. Например, те же живые изгороди – довольно неприметные на первый взгляд – являлись буквально произведением искусства, правда оборонительного. А во сколько обошлось привлечение как минимум старшего друида, причем, скорее всего, эльфа, для оживления охранного периметра и стабилизацию его границ – история умалчивает. Официальная, я имею в виду. Папочка как-то проговорился, что ограда обошлась нашему ушлому предку в два ящика гномского горлодера, что на тот момент в том захолустье, которым являлось небольшое поселение возле прииска, было просто верхом щедрости (или мотовства – с какой стороны посмотреть). Просто надо учитывать, что в те далекие времена железной дороги, по которой сюда теперь доставляют большинство товаров и продовольствия, не было, а редкие караваны торговцев не всегда могли прорываться сквозь горные перевалы. По этой причине хорошая выпивка в шахтерском городке порой ценилась гораздо выше золота просто по той причине, что золота тут было много, а вот выпивки – наоборот.

Тихо скрипнув рессорами, карета остановилась перед крыльцом, на котором с извечной недовольной миной профессионального дворецкого изображал мраморную статую в цвет колонн Рональд. Дождавшись, когда поднятая экипажем пыль немного уляжется, он отряхнул несуществующие пылинки со своего фрака и открыл дверцу кареты.

– Леди… – После чего подал руку и, уже помогая мне спуститься, продолжил: – Ваш отец у себя в кабинете. Я позволил себе накрыть стол в малой гостиной.

Нет, я, конечно, понимаю, что это его работа, но как же он меня бесит! Бесчувственный засранец! У настоящего голема и то больше эмоций. Еще в детстве, бегая по коридорам поместья, я периодически пыталась вызвать у Рональда хоть толику эмоций. И какие только планы я для этого не придумывала. Во всяком случае, один раз, ценой древней эльфийской фарфоровой вазы, нескольких стекол и подпорченного паркета, мне это удалось. Ну а то, что за кражу взрывчатки и полное пренебрежение правилами проведения взрывотехнических работ мне досталось от папочки, – выражение страха, мелькнувшее на лице дворецкого, того стоило. Да и ругал меня отец, как настоящий гном, в основном не за взрывчатку, а за неумелое ее использование. Но повторюсь еще раз – оно того стоило.

Вот и сейчас. Обнаружив в карете кроме меня еще и чистокровную эльфийку, и двух гномов, Рональд не повел и бровью, а только протянул со все тем же флегматичным видом руку, помогая Лаэле ступить на мраморную ступеньку:

– Леди… Господа…

Грр! Поубивала бы! Дождавшись, пока дворецкий соизволит раскрыть двери дома, согнувшись в почтительном поклоне с таким видом, как будто говорящим о том, что его величество милостиво разрешает холопам пройти в его замок, я быстрым шагом повела своих друзей в гостиную. Если Рональд говорит, что папочка в кабинете, это означает только одно: он опять заперся в лаборатории и не факт, что наш домишко не взлетит в скором времени на воздух. Уже проходили – крыльцо с папиной лабораторией только за время моей учебы в пансионате мадам Жюли восстанавливали пять раз, я сама смотрела сметы. Причем один раз вообще чуть ли не с фундамента. Так что сейчас размещу друзей и пойду выковыривать старого экспериментатора, чтоб его скальные черви покусали.