Текст книги "Система гуманитарного и социально-экономического знания"

Таким образом, разговорный стиль, как правило, употребляется в обыденной речи. Его цель – общение, обмен мыслями, впечатлениями. Традиционная форма реализации этого стиля – диалог. В разговорном стиле отсутствует предварительный отбор языкового материала. В нем употребляются, наряду с нейтральными, сниженные разговорные языковые средства: слова и фразеологизмы, просторечные слова, эмоционально окрашенные слова, слова с переносным значением, частицы, междометия, обращения, вводные слова, слова-предложения, неполные предложения, повторы слов, ослабление синтаксических связей между словами и пр. При этом большую роль играют внеречевые средства общения: мимика, жесты, поза.

Что касается официально-делового стиля, то это словосочетание уже указывает на сферу его применения – в переписке физических и юридических лиц, в сообщениях государственной, общественной значимости. Его цель – информирование. Обычная форма реализации – монолог. В этом стиле имеют место предварительный отбор языковых средств, свои жанры: кодекс, закон, указ, постановление, устав, приказ, акт, протокол, коммюнике, инструкция, объявление и т. п. В официально-деловом стиле по преимуществу используются нейтральные языковые средства, слова в прямом значении. Широко употребляются стандартные выражения («принимая во внимание», «учитывая то обстоятельство, что», «следует думать» и др.), составные предлоги и союзы, отглагольные существительные, развернутые предложения. Он обычно не допускает употребления экспрессивных речевых средств и требует предельной точности словоупотребеления и выражения, которые должны исключать двойственные толкования. В официально-деловом стиле используются специальные слова и термины: общественно-политические, юридические, дипломатические и другие.

Научный стиль широко применяется учеными в публикациях исследовательских работ. Цель этого стиля – сообщение, объяснение общественности достигнутых научных результатов. Обычная форма его реализации – монолог. В научном стиле имеет место предварительный отбор языковых средств. Он реализуется в присущих ему жанрах: монография, статья, отчет, диссертация, отзыв, рецензия, аннотация, учебник, лекция и т. п. и всесторонне использует различные языковые средства: научные термины, специальную фразеологию, сложные синтаксические конструкции, между которыми создается упорядоченная связь (для чего применяются, в частности, вводные слова); конструкции с обобщающими родовыми наименованиями. Слова употребляются преимущественно в прямом значении. Эмоционально окрашенная лексика применяется сравнительно редко. Тексты обычно содержат большое количество ссылок на литературные источники и цитат из них.

Характеризуя публицистический стиль, следует указать, что ему присуща деятельность в идеологической сфере и большинстве публичных выступлений. Его цель – воздействие на слушателей, читателей, зрителей посредством СМИ, устной агитации и пропаганды. В публицистическом стиле имеет место предварительный отбор языковых средств. Обычная форма его реализации – устный или письменный монолог. Помимо нейтральных, в публицистическом стиле широко используются высокие (торжественные) слова и фразеологизмы («держава», «преодоление», «подвигнуть» и т. п.), эмоционально окрашенные слова, частицы, междометия, несложные синтаксические конструкции, риторические вопросы, восклицания, повторы и пр. В соответствии с основной целью в нем употребляются социально-политические, морально-этические, профессионально-возвышенные слова и фразеологизмы («депутатское согласие», «обороноспособность» «сострадание», «черное золото», «закон любви» и др.). Реализуется он в форме публичной речи, в жанрах публицистической статьи, очерка, памфлета, фельетона.

И, наконец, литературно-художественный стиль (стиль художественной литературы) присущ словесно-образному творчеству. Его цель – воздействие с помощью созданных писателями, поэтами, драматургами, литературными критиками и другими мастерами художественного слова произведений на мысли и чувства читателей, слушателей и зрителей. Художественный стиль предполагает предварительный отбор языковых средств. Фактически в нем для создания образов используются все известные науке языковые средства. Непосредственно он реализуется в форме драмы, прозы, поэзии, которые делятся на соответствующие жанры (например, трагедия, комедия, драма и другие драматические жанры; роман, повесть, новелла и остальная проза; стихотворение, басня, поэма, романс и другая поэзия).

Наиболее распространенным приемом обогащения речи является чередование в ней общеупотребительных и необщеупотребительных слов, использование фразеологизмов. Слова, употребляемые всеми, называются общеупотребительными. Слова, известные не всем говорящим на том или ином национальном языке, называются необщеупотребительными. К ним относятся диалектные и профессиональные слова. Диалектные слова – это слова, употребляемые только жителями той или иной местности. В русском языке различают, по меньшей мере, три основные группы диалектов: северорусские диалекты (или северорусское наречие); южнорусские диалекты (или южнорусское наречие); среднерусские диалекты (среднерусские говоры).

Профессиональные слова – это слова, употребляемые в речи людей, объединенных какой-либо профессией, специальностью. Например, юристы говорят: «аброгация» (отмена устаревшего закона в силу его бесполезности, либо если он противоречит духу времени); «бандитизм» (преступление против общественной безопасности, предусмотренное ст. 209 УК РФ); «виктимология» (особый раздел криминологии, учение о жертве преступления); «гангстер» (участник бандитской шайки, занимающийся преступным вымогательством, шантажом, убийствами, похищениями людей и т. п.); «дамнификация» (понесение убытков) и т. д. Отдельные профессиональные слова в связи с повышением уровня общественной культуры, образованности людей становятся общеупотребительными. Например: «юрисдикция», «вексель», «электорат», «кредитор». Профессиональные слова, используемые в литературно-художественном произведении, называют профессионализмами.

По происхождению в словарном составе русского языка выделяются исконно русские слова (которые непосредственно возникли в русском языке) и заимствованные слова (взятые из других языков). Иностранные слова используются в русском языке в силу разных причин: для наименования заимствованных предметов, новых понятий и явлений, для уточнения их названия. Например, упоминаемое выше профессиональное слово «гангстер» заимствовано из английского языка (англ. gang – шайка, банда). Аналогично и происхождение таких слов, как «дистрибьютор» (англ. distributor – фирма, осуществляющая сбыт на основе оптовых закупок у крупных промышленных фирм-производителей), «легитимность» (лат. legitimus – согласие с законами, законный, правомерный, надлежащий, должный, правильный – юридический термин, применяемый для характеристики социального порядка, обладающего престижем, в силу которого он диктует обязательные требования и устанавливает образцы поведения физических и юридических лиц), «мобилизация» (франц. mobilization, лат. mobilis – подвижный – комплекс мероприятий по переводу на военное положение вооруженных сил, экономики и государственных институтов страны). При заимствовании чужие слова в русском языке претерпевают фонетическое, смысловое, морфологическое изменения, а также изменения в своем составе.

Различают также устаревшие и новые слова. Так, слова, вышедшие из активного повседневного употребления, называются устаревшими (например, «конка», «городовой», «дворецкий»). Новые слова, возникающие в языке, называются неологизмами (например, «перестройка», «гласность», «ваучер», «промоушн», «кастинг»).

Что касается фразеологизмов, то это – устойчивые сочетания слов. Лексическое значение имеет фразеологизм в целом, например: «бить баклуши» – бездельничать; «за тридевять земель» – далеко. Фразеологизмы придают высказыванию наглядность, ассоциативность, эмоциональную выразительность, служат средством убеждения. В состав русской фразеологии входят также устойчивые, неразложимые единицы языка, которые по своей структуре являются не словосочетаниями, а предложениями. К их числу относятся крылатые выражения, общеизвестные афоризмы, цитаты из произведений литературы, науки и искусства, ставшие употребительными, а также пословицы и поговорки. Например: «Жребий брошен»; «Служить бы рад, прислуживаться тошно»; «Лучше меньше, да лучше», «Век живи, век учись»; «Большому кораблю – большое плаванье» и др.

Являясь частью словарного состава, фразеологические обороты (подобно отдельным словам) образуют несколько стилистических пластов. С точки зрения стилистики (т. е. в зависимости от их преимущественного использования в той или иной сфере общения людей) выделяются межстилевые (общеупотребительные), книжные, разговорные и просторечные фразеологизмы.

Эмоционально окрашенные фразеологизмы обусловлены определенной зависимостью эффективности усвоения слушателями высказываний оратора от меры эмоциональной окраски речи. Приведем несколько таких фразеологизмов: «бесструнная балалайка» – в значении «очень болтливый человек» (неодобрительное); «отставной козы барабанщик», «административный угар» – иронические устойчивые словосочетания; «кисейная барышня», «телячьи нежности» – пренебрежительные. Разнообразие лексики, эмоциональная окраска фразеологизмов, их оценочность и образность делают речь одним из самых ярких и действенных средств выразительности и аргументации. И не случайно в судебных речах, выступлениях юристов на публике используются самые разнообразные лексические и фразеологические средства. Хотя, по мнению того же А.Ф. Кони, здесь необходима мера. В частности, Кони полагал, что в судебной речи иностранный элемент «допусти́м, но его следует тотчас же объяснить, а объяснение должно быть кратким, начеканенным…Лучше не допускать трудно понимаемых ироний, аллегорий и т. п.»[130]130
  Судебные речи знаменитых русских адвокатов / Сост. и ред. Е.Л. Рожников. – М.,1997. – С.10.


[Закрыть]. Он отмечал: «В моей судебной практике я старался заменить слово alibi, совершенно непонятное огромному большинству присяжных, словом “инобытность,” вполне соответствующим понятию alibi, – и название заключительного слова председателя к присяжным – резюме – названием “руководящее напутствие”, характеризующим цель и содержание речи председателя. Эта замена французского слова resume, как мне казалось, встречена была многими сочувственно. Вообще привычка некоторых из наших ораторов избегать существующее русское выражение и заслонять его иностранным или новым обличает малую вдумчивость в то, как следует говорить. Новое слово в сложившемся уже языке только тогда извинительно, когда оно безусловно необходимо, понятно и звучно[131]131
  Там же. – С. 21.


[Закрыть].

Начинающему юристу полезно знать, что существуют такие стилистические и семантические приемы в лексике и фразеологии русского языка, которые существенно обогащают нашу речь.

К стилистическим приемам, прежде всего, относится особое использование фразеологизмов, выражающееся в их дефразеологизации, когда устойчивое сочетание употребляется в измененном виде: с лексической заменой его компонентов, с пропуском какого-либо компонента, с синтаксической или морфологической перестройкой, с усечением части сочетания. Например, во фразе «критика почтила пьесу молчанием» автор, заменив в клише «почтить память усопшего вставанием» слова «вставание» на «молчание», а «память» – на «пьесу», выразил сразу ряд аспектов, а именно: пьеса не была замечена театральными критиками либо из-за того, что они не присутствовали на премьере, либо не пожелали писать то, что от них требовали, либо конкретизация позиции критика требует более широкого контекста.

Иногда используется прием контаминации (смешения) двух устойчивых сочетаний, часто с противоположным значением. Например, во фразе «заклятые друзья» новое сочетание, в котором объединились нормативные сочетания «заклятые враги» и «верные друзья», передает больше смысла, чем простая сумма указанных выражений: оно говорит о том, что какие-то субъекты формально (на публике) стараются играть роль друзей, но внутренне испытывают друг к другу чувства неприязни и ненависти.

Другой стилистический прием – создание на базе известных слов неологизмов оценочно-номинативного характера: «прихватизация» (криминальные приватизация, разгосударствление собственности); «демократура», «образованщина». Последнее слово создано по модели таких слов, как «обломовщина», «групповщина». Очень распространенный прием – разного рода контрасты: между обозначаемым и обозначающим, между словами в предложении, между словом и коммуникативной ситуацией. Например, известный отечественный адвокат П. Александров в речи по делу Веры Засулич, обвиненной в умышленном покушении на убийство петербургского градоначальника Трепова, использовал следующее выражение: она (Засулич) «может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною»[132]132
  Судебные речи знаменитых русских адвокатов / Сост. и ред. Е.Л. Рожников. – С. 83.


[Закрыть]. В данном случае в результате создающегося контраста выражается глубокое сомнение в том, что суд способен вынести справедливое решение, общественность его поддержит, а осужденная испытает позор и унижение. То есть осудить – не значит опозорить преступника.

Чрезвычайно экспрессивен контраст отечественной действительности и описывающих ее подчеркнуто заимствованных слов, имеющих в русском языке точные синонимы. Очень выразительны в таких случаях экзотизмы, варваризмы, иноязычные вкрапления. Например: «Всякое должностное, начальствующее лицо представляется мне в виде двуликого Януса, поставленного в храме, на горе»; «Существовало сказание – апокрифического, впрочем, свойства, – что где-то русская розга была приведена в союз с английским механизмом, и русское сечение совершалось по всем правилам самой утонченной европейской вежливости»; «Тут не нужно целого шиньона, достаточно одного локона» (из защитительной речи Александрова по делу Засулич)[133]133
  Там же. – С. 62, 68, 69.


[Закрыть].

Семантические приемы получили название тропов. Троп (буквальный перевод с греческого – поворот) – прием употребления слов и словосочетаний в таких контекстах, которые обнаруживают у них прежде неизвестные, новые смысловые оттенки, вступающие во взаимодействие со словарным значением слова, или которые допускают совмещение нескольких словарных значений слова. То есть в тропе всегда совмещается два семантических плана: коллективно-языковый и индивидуально-ситуативный.

В русском языке существует огромное количество многозначных слов, но в каждом случае у многозначного слова реализуется одно из его значений. В тропе происходит совмещение значений и смыслов, их осложнение. Примером использования тропов является часть судебной речи В. Жуковского по делу Л. Гулак-Артемовской, обвиняемой вместе с Н. Богдановым в подлоге векселей: «Это дает повод прокурору представить ее в виде русалки, которая затягивает в воду и свидетелей обвинения, и свидетелей защиты, и высокопоставленных лиц, и целое здание кассационного сената. По воде идут круги, а прокурор в глубоком размышлении изумляется глубине общественной язвы. По его мнению, она врывается даже в совесть судей, а я замечу, что совесть судей не должна быть продажна и доступна проискам женщины»[134]134
  Там же. – С.59.


[Закрыть].

Простейшим по структуре и очень распространенным тропом является сравнение, представляющее собой открытое сопоставление обозначаемого и обозначающего, например, защита «не станет обращаться к чувству судей, играть на нервах как на струнах»[135]135
  Там же. – С.31.


[Закрыть] (из судебной речи В. Спасовича по делу Дементьева). Семантическая функция сравнения позволяет по-новому взглянуть на старое, уже известное. В основе сравнения всегда лежит один или несколько названных или неназванных признаков. В приведенном выше примере признак сравнения не назван, но предполагается целая серия их: форма струн позволяет играть на них, струны как нервы и наоборот, следовательно, играть на нервах – возбуждать нервную систему человека, вызывать различные эмоциональные состояния. Части сравнения могут соединяться с помощью ряда союзов («как», «точно», «словно» и др.) и слов «похожий», «подобный», «напоминающий» и т. п. Выбранное средство связи выражает разную степень уверенности говорящего в похожести предметов: союз «как» предполагает больше уверенности, чем союз «словно».

На основе сравнения строятся метафора, метаморфоза, олицетворение. Так, метафора основана на замещении общепринятого наименования предмета сравнительно редким. Замещение происходит по принципу сходства. Метафоры могут быть одночленными (вакцинацией занялась прокуратура; коррупция проникла в органы) и двучленными: «ветви рук», «книга жизни», «школа мужества», «огонь души» и др. К двучленным относится предикативная метафора («Как француженка, подсудимая… женщина минуты, не думающая о будущем»[136]136
  Судебные речи знаменитых русских адвокатов / Сост. и ред. Е.Л. Рожников. – С.179.


[Закрыть], – из судебной речи К. Халтулари по делу М. Жюжан) и атрибутивная («Я вижу фигуру Дмитрия Церетели: он весь огонь и ревность, он видел то, чего никто не мог видеть»[137]137
  Там же. – С.89.


[Закрыть] – из речи П.Александрова на процессе по делу С. Модебадзе).

Метаморфоза выражается формой творительного падежа и имеет значение превращения похожего в тождественное. Например: «На месте происшествия дымились обломки автомашины, стрелой вылетевшей из-за поворота».

Если неодушевленному предмету или отвлеченному понятию приписываются свойства живого человека, метафора превращается в олицетворение. Например: «Еще весной благоухает сад, еще душа веселится и верит». В данном случае и сад, и душа изображены как живые существа. В результате они очеловечиваются, передают нам свое настроение.

Метонимия в отличие от метафоры, основанной на замещении по сходству, предлагает переименование по смежности. Имя обозначающего, которое находится в отношениях смежности с обозначаемым, переносится на последнее: название материала, из которого сделан предмет, – на сам предмет, название содержащего – на содержимое, имя автора – на созданное им произведение, инструмента – на результат и т. п. Наблюдающиеся при этом семантические преобразования поистине многообразны. Например: «весь город спит», «Америка предлагает», «строчки письма дышали ненавистью», «и с серебра, и с золота едал», «недавно Пушкина читал» и т. п.

Особая разновидность метонимии – синекдоха, в которой перенос наименования происходит по признаку количественных отношений: часть – целое. Например: «белые воротнички» – часть (элемент одежды управленческого персонала большинства фирм западных стран) может выступать в качестве заменителя целого (персонала управления). С помощью синекдохи выделяются детали, существенные для понимания целого и связанных с ним процессов. Поэтому выражение «беловоротничковая преступность в США» означает, что речь идет о правонарушениях, субъектами которых являются представители особой социальной группы – менеджеры ведущих фирм США.

Аллегория – это выражение отвлеченного понятия или идеи с помощью конкретного образа, помещенного в определенный сюжет или ситуацию. Новое обозначение и старое (обозначающее) связаны не похожестью или их смежностью, а концептуально. Классическое выражение аллегории – басня, в которой ключевая мысль, отраженная в морали, иллюстрируется сюжетной линией, а действующие лица являются носителями определенных качеств, свойств, образов и понятий. Функция аллегории – продемонстрировать сложное через простое. Наиболее часто в аллегории используются образы животных, которые в языковой культуре выступают носителями определенных качеств (например, змея – коварство, мудрость; заяц – трусость, лиса – смекалка; медведь – сила, самодостаточность, неповоротливость); закрепленные в общественном сознании образы предметов (в частности, весы – правосудие; лук и стрелы – любовь; скипетр – власть); образы известных литературных персонажей (Иуда – предательство; Плюшкин – скаредность, Дон-Жуан – непостоянство в любви).

Перифраза (или перифраз, парафраз, парафраза) состоит в замене однословного наименования лица, предмета, феномена или процесса описанием его существенных признаков, указанием характерных черт. Здесь важное значение имеет живая связь между заменяемым и заменяющим, так как она открывает нечто новое в том, что переименовывается. Перифраза – это явление, широко распространенное в устной и письменной речи. Она избавляет оратора или автора от назойливых повторов, устраняет монотонность изложения и часто заключает в себе оценочное суждение. В семантическом плане перифраза, которой свойственны эмоциональность, многогранность и подвижность, рассматривается и как средство, противоположное аллегории, для которой характерны логичность, однозначность, недвусмысленность. Например, изображая Ипполита Матвеевича Воробьянинова в романе «Двенадцать стульев», И. Ильф и Е. Петров называют его по-разному: «гигант мысли», «отец русской демократии», «светский лев», «покоритель женщин», «предводитель команчей», «жертва Титаника», «охотник за табуретками», «особа, приближенная к императору», «старый женолюб». Эти прозвища контрастируют друг с другом. Возникают, например, контрасты между перифразами: «светский лев» и «старый женолюб» (взаимоисключающие оценки), и внутри самой перифразы («охотник» – «за табуретками»). Такое обилие перифраз, связанных с одним и тем же лицом, свидетельствует о противоречивом характере Воробьянинова, сложности его натуры.

Особой разновидностью перифразы является эвфемизм, предполагающий уклонение от прямого наименования в силу запрета или сложившихся традиций. Указанный троп активно используется в современной общественно-политической лексике: «из заслуживающих доверие источников»; «деструктивные элементы»; «сотрудники компетентных органов», «лица кавказской национальности» и т. п.

Если заменяемое и заменяющее находятся в отношениях противоположности, возникает ирония, которая строится на несовместимости общеязыкового, логического и текстового значения слова. Например, если пожилого человека назвать «шустрым юношей», шикарный лимузин – «тарантасом», а комнатушку в коммуналке – «покоями», то все эти наименования ироничны. Функция иронии – подчеркнуть несовместимость сказанного с реальностью, создать комический эффект. Небезынтересно, что еще один прием создания комического эффекта – сложная обработка фразеологизма: «Едва оперится человек совершеннолетием, он пишет векселя; вексель давно уже низведен на степень простой дружеской расписки»[138]138
  Судебные речи знаменитых русских адвокатов / Сост. и ред. Е.Л. Рожников. – С.47.


[Закрыть] (В. Жуковский). В данном примере подверглось изменению выражение «возводить в степень», что, собственно, и придало тексту ироническую окраску.

Оксюморон – троп, заключающийся в соединении слов, называющих взаимоисключающие понятия. Например: «мучительно счастлив»; «нарядно обнаженный»; «обречены на жизнь»; «с ужасом восторга»; «на краю бесконечности» и др. Смысловая функция оксюморона – отражение сложности и противоречивости описываемого лица, предмета, явления, процесса.

Гипербола и литота – тропы, которые признак, свойство, качество не приписывают субъекту или объекту, а только усиливают или ослабляют. Если признак усиливается – это гипербола (например: «бездонные глаза», «удушающая тоска», «невыносимая печаль»). Если признак ослабляется – это литота (например: «мужичок с ноготок», «в двух шагах», «мальчик с пальчик»).

Каламбур построен на несовместимости понятий, обозначенных похоже или тождественно звучащими словами. Рассмотренные выше тропы строились на обнаружении новых связей между словами и тем, что они обозначают. Напротив, каламбур строится на разрыве связей. Так, каламбур может быть построен на столкновении омонимов, паронимов, разных значений многозначного слова. Например: «Штирлиц обратил внимание на открытое окно: от него дуло. Он закрыл окно: дуло исчезло» (анекдот). Наиболее эффективный каламбур строится также на использовании двух фразеологизмов, которые имеют в своем составе общее слово: «Но вот в нашей истории появляется новый персонаж. Это уже не юноша, а мужчина с проседью на голове, отставной полковник, любимец дам. Такого стреляного воробья на мякине не проведешь» (из газетного фельетона). В данном случае каламбурно сталкиваются устойчивые фразеологизмы «стреляный воробей» и «старого воробья на мякине не проведешь».

Паронимическая аттракция основана на возникновении семантических отношений между разными словами (главным образом разнокоренными), имеющими сходство в звучании «истерический исторический подход»; «отрава моя и отрада»; «ковыльная быль». То есть два похоже звучащих слова, не связанных в языке смысловыми отношениями, будучи синтаксически объединены соединительной или подчинительной связью, вступают между собой в смысловые отношения.

Звуковой повтор – это повтор звуков (но не букв), не достигший паронимического уровня. Повторяться могут одни и те же или однотипные в каком-либо отношении звуки: гласные – согласные, узкие – широкие, мягкие – твердые, звонкие – глухие, шипящие – свистящие и пр. Различают повторы звукоподражательного и семантического типа. В последнем случае они подчеркивают те смысловые отношения, которые складываются между словами в тексте. Повтор одинаковых или однотипных согласных получил название аллитерации, гласных – ассонанса. Например: «как на горке, на пригорке в доме у мента Егорки состоялись разборки» (частушка).

Эпитетом называют художественное, образное (а не логическое) определение. Следовательно, здесь имеет значение не само определение, а сочетание, которое оно образует со своим определяющим, и в котором открывается та или иная новая сторона определения. По характеру смысловых отношений между определением и определяющим эпитет может быть усилительным («несмываемый позор», «протяжный вой»); уточнительным («закон карающий», «ямщик лихой»); метафорическим («ядовитый взгляд», «ехидная усмешка»); метонимическим («лысый камень», «звонкая сталь»).

Аллюзия – это ссылка на какой-либо мифологический, литературный, исторический факт, причем без прямого указания на источник. Этот троп рассматривают как скрытое цитирование. Аллюзия рассчитана на культурно-исторический опыт субъекта речи и его адресата, сфера ее преимущественного употребления – художественная литература, публичная речь. Например, мифологические образы «туманный Альбион» и «северная Пальмира» ассоциированы с современными Великобританией и Санкт-Петербургом.

Символ – многозначный предметный образ, объединяющий (связующий) разные планы воспроизводимой автором или оратором действительности на основе их существенной общности, родственности. Символ имеет непредметное содержание, связанное с духовными ценностями субъекта и выраженное через предмет. Символ создается на основе других тропов и наполняется содержанием в тексте, а не в словосочетании. Например, отношение к своему подзащитному П. Александров выражает следующим символическим образом: «…если Хундиашвили возбуждает во мне серьезные мысли, то мои симпатии посвящены Моше Цициашвили. Я его люблю, как любит мать своего несчастного сына; Моша – это мой Иосиф, которого все продают, к кому он братски обращается. И действительно, Моша замечательно несчастлив, ничто ему не удается»[139]139
  Судебные речи знаменитых русских адвокатов / Сост. и ред. Е.Л. Рожников. – С.111.


[Закрыть].

Тропы встречаются во всех сферах речевой деятельности, кроме, пожалуй, официально-деловой. Но основная сфера их функционирования – художественная литература, устная и письменная публицистика. Различия между художественным тропом и тропом публицистическим носят качественный характер: первый является средством социальной оценки, привлечения внимания адресата, воздействия на него. Второй – раскрытия содержания, дополнительных смысловых приращений. Публицистические тропы, имеющие серийно-типизированный характер, получили название штампов. Например: «резкая отповедь», «бархатная революция», «парад суверенитетов», «война законов», «морские ворота», «стальная магистраль», «своевременное решение» и т. п. Штампы в известной степени облегчают автору или оратору работу над текстом (готовая образность), а адресату – его адекватное понимание. С другой стороны, они же и обесценивают текст, поскольку в результате частого употребления образность в них нейтрализуется, смысловое наполнение постепенно выветривается.

Еще один комплекс средств обогащения речи оратора – фигуры. Фигура (в переводе с латинского «очертание, вид, оборот речи») – это синтаксическая конструкция, рассчитанная на оказание воздействия на слушателя, читателя. Если тропы являются формами мысли, то фигуры – это формы речи. Функция фигур – выделить, подчеркнуть, усилить ту или иную часть высказываний. Фигуры служат выражением эмоциональности говорящего, средством передачи его тона и настроения слушателям. Фигуры наиболее активизируются в художественной речи, особенно поэтической, но и многие их разновидности достаточно активны в различных жанрах публицистики, видах устной речи.

В зависимости от синтаксической структуры и выполняемой функции все многообразие фигур может быть сведено в несколько групп. Это фигуры,

• построенные на основе повтора;

• построенные на изменениях в расположении частей синтаксических конструкций;

• связанные с изменением объема высказывания;

• собственно риторические фигуры.

К фигурам, построенным на основе повтора, относятся анафора, анадиплосис, кольцо, эпифора. Повтор – это упорядоченное повторение слова, словосочетания и даже большей синтаксической единицы (предложения или его части). Упорядоченность выражается в том, что повторяющиеся единицы стоят в определенной позиции, т. е. на определенном месте в предложении, его части, сложной синтаксической конструкции, тексте в целом. Рассмотрим, в частности, анафору и эпифору.

Анафора (единоначатие) – повтор, состоящий из слов, словосочетаний, предложений, стоящих в начале синтаксических или текстовых единиц. Например: «Очень может быть, что подсудимый не виновен; очень может быть, что следствие велось предвзято». Повтор, при котором повторяются концы смежных или соотнесенных единиц, именуется эпифорой. Например: «Преступник буквально преследовал жертву по пятам. Утром, направляясь на работу, Тихонов видел Лаптева который шел за ним. Вечером преследование продолжалось; Тихонов видел Лаптева, который шел за ним».

На основе повтора формируется параллелизм – повтор смежных синтаксических конструкций: предложений или их частей. Параллелизм, как правило, сопровождается лексическим повтором, что создает фон для сопоставления высказываний. Например: «Подсудимый показал, что встречался с Петровым неоднократно по делам службы. Он знал распорядок дня жертвы. Следовательно, подсудимый учитывал, что в это время Петров будет на работе»; «По виду – закусочная, по содержанию – притон, где бандиты сбывали краденое».