Текст книги "Праведный грех"

Сказ о том, как русский
грузина объегорил

Красивая девушка в лёгком, воздушном платьице, со стройной фигуркой, светло-рыжими волосами и развивающимися на ветру локонами ловко лавирует с корзинкой в беспорядочной воскресной толпе покупателей на Дорогомиловском колхозном рынке под громогласные выкрики продавцов, призывающих купить только их самый лучший товар по лучшей в мире цене. Наконец она пробилась к азербайджанцу, торгующему зеленью.

Продавец сразу выделил Марию из массы страждущих купить продукты и начал её обхаживать, осыпать комплиментами, широко улыбаясь и показывая свои золотые зубы, неотразимо сверкающие на солнце.

Мария слегка теряется от стольких приятных слов, но такое навязчивое внимание ей не нравится и она хочет уйти. Продавец, продолжая улыбаться золотозубой улыбкой, буквально заваливает её корзинку зеленью, отказываясь брать у Марии деньги и приглашая её приходить впредь за покупками только к нему одному.

С большим трудом добившись от продавца стоимости нагруженного в её корзинку товара, она пытается всучить азербайджанцу деньги, но тот их упорно не берёт. Тогда Мария, воспользовавшись моментом, когда продавец нагнулся под прилавок, кладёт деньги на прилавок под глиняный горшочек и быстро уходит, теряясь в толпе. Продавец, причмокивая языком, провожает Марию плотоядным взглядом, в возбуждении передвигая на прилавке автоматически все вещи и зелень с места на место. Тут он обнаруживает оставленные Марией деньги и сыплет ещё больше красочных комплиментов в её адрес.

Из торгового павильона напротив за этим внимательно наблюдает молодой румяный усатый грузин, торгующий фруктами. Видя, что девушка уходит, он быстро снимает и отдаёт свой длинный фартук напарнику:

– Гиви, держи. Я скоро.

И бросается бегом за Марией. Не выдавая себя, прячась за людьми и за углами домов, он провожает девушку до её дома, до самого её подъезда.

На следующий день он сидит в 7:00 в скверике напротив того самого подъезда. Около 8:00 Мария, как всегда по расписанию, выходит из подъезда и идёт на работу в школу. Грузин, таясь, провожает, девушку до школы и за 10 рублей выясняет подробно у уборщицы, до какого часа учителя обычно работают, когда примерно заканчиваются занятия…

Мария около 16:00 подходит к своему подъезду, а из скверика за ней наблюдает влюбившийся в неё грузин…

В тёмно-сером блестящем костюме, в розовой рубашке, с красным галстуком и большим букетом алых роз, он стоит на проезжей части проспекта и высматривает машины, поглядывая на часы и ругаясь про себя. К нему подъезжают жигули, около него тормозят автомобили «Лада», ГАЗ-21 «Волга», но он рукой отправляет их следовать дальше. Наконец появляется машина его вожделений – чёрная ГАЗ-24 «Волга». Грузин буквально бросается ей наперерез. Ему удаётся остановить автомобиль, в котором нет пассажира, чего он и добивался:

– Подвезёшь, генацвале? Здесь недалеко.

– Только если недалеко, – соглашается молодой русоволосый водитель. – Шеф отпустил на обед.

– Вот, держи. Здесь 50 рублей. Это много?

– Вообще-то много, но мне маловато.

– Ты должен подвезти меня к одному дому на той стороне. Вот к тому, видишь? Там один дэвушка должен проходит в это время. И подождём пять мину, когда она подойдёт.

– Не, я ждать не могу. У меня обед. Да и машина шефу нужна.

– Ты меня не дослушал, дарагой мой. Вот тебе ещё 50 рублей. Бери! Согласись, за полчаса это не мало?

– Не мало.

– Вот! От тебя требуется единственное: мы стоим у того дома 10—15 минут, максимум 30. В это время моя дэвушка идёт обычно с работы домой. Как только она к нам подходит, я выхожу из машины, а ты уезжаешь. И ты мне больше не нужен. Панымаешь?

– Ну хорошо. Садись.

Они едут по проспекту, разворачиваются и подъезжают к дому номер 23.

– Вот здесь останови, дарагой! И не забудь сделать самое главное. Когда дэвушка будет проходить мимо, я иду с цвэтами к ней, а ты из машины меня спрашиваешь, как будто бы ты мой личный водитель: «Отари Андросович, вам машину завтра, как всегда, в 10:00 подавать?

К вашему подъезду?» Я тебе отвечу: «Да, Миша, как всегда, в 10:00. К подъезду. А сейчас ты свободен. До завтра». Понятно? Ты это скажешь и – прощай! Сделаешь, как я прошу?

– Сделаю. В лучшем виде!

Чёрная «Волга» подъезжает к высотному зданию и останавливается у тротуара. Грузин не находит себе места, подпрыгивает на сиденье, глаза его горят. Нервно поглядывая на часы, он ждёт появления девушки. И вот он видит, что из «Гастронома» выходит девушка его мечты и идёт по тротуару. Как раз мимо машины, где затаился в нетерпении её воздыхатель. Когда девушка поравнялась с автомобилем, из распахнувшейся дверцы вылезает красивый душистый молодой грузин с шикарными розами. Он направляется наперерез девушке. В это время водитель тоже выходит из машины и громко спрашивает грузина, чтобы слышала девушка:

– Отари Андросович! Вам завтра машину, как всегда, подавать к 10:00? К подъезду?

– Да, Миша. Как всегда. К дому. Утречком.

– А сейчас, Отари Андросович, я могу быть свободен?

Грузин загородил собой дорогу, и Мария вынуждена была остановиться в недоумении.

– Да, конечно, гуляй, Миша, до завтра.

В это время водитель быстро идёт к грузину.

– Что ещё, Миша?

– Отари Андросович! Извините, ради бога, но выручите меня, пожалуйста, до завтра. В ЦУМе куртки финские продают, «аляски», с большим капюшоном, знаете? Мне 200 рублей не хватает. Одолжите, пожалуйста, до завтра.

Грузин опешил на мгновение, но, продолжая широко улыбаться Марии и красоваться перед ней, отдаёт букет водителю, достает из толстого кожаного портмоне две 100-рублёвые купюры и даёт их водителю:

– Нет вопросов.

Водитель спокойно кладёт деньги в карман брюк, а Отари забирает у него букет.

– Вы очень щедрый человек, Отари Андросович! Спасибо вам большое. Завтра верну.

– Да чего там, можешь не возвращать. Это тебе мой подарок за хорошую работу.

Потом грузин наклоняется к водителю и говорит ему шёпотом:

– Молодец, генацвале, у-ва-жа-ю!

Водитель садится в машину и уезжает. Навсегда.

Грузин протягивает Марии букет, но та от него уворачивается.

– Казаться доступной, но не быть ею – вот верх совершенства!

– Я кажусь вам доступной?

– Дэвушка, вы сразили меня наповал. Я у ваших ног! Прымите мой скромный букет! Только одно ваше слово – и такие букеты будут у вас под окнами каждый дэн! Меня зовут Отари. Я со своим разбитым вами сердцем к вашим услугам.

– Но я – не к вашим.

– Восхитительная богиня, царица! Пожалей бедного, вернее богатого, грузина, не отвергай меня.

Отари пытается всучить Марии свой букет, но девушка защищается от него портфельчиком. Прокалывает шипами палец, сосёт его во рту и всё больше раздражается.

А Отари наступает:

– Будешь у нас в Грузии самой знатной женщиной! Царицей всех женщин будешь! Постой, у тебя хоть капелька милосердия есть?

– Есть, да не про вашу честь!

Так они идут по проспекту. Девушка и вьющийся вокруг неё вьюном влюблённый Отари. Пританцовывающий, не умолкающий ни на миг.

Рыбалка

В сентябре мой тесть Иван Анисимович, участник Великой Отечественной войны, предложил мне, только что женившемуся на его дочери, поехать с ним на рыбалку.

Мне это предложение пришлось по душе, потому что раньше рыбачить серьёзно как-то не доводилось, а попробовать хотелось. Да и на природу русскую вырваться из Москвы разве плохо?

– А не взять ли нам с собой моего школьного приятеля Сашу Гостева? – спросил я тестя. – Он учится сейчас в МАИ и это дело любит. Говорит, большой спец рыбного лова.

– Возьмём, – согласился тесть. – В эту пятницу и двинем на два денька. Удочек и прочего снаряжения у меня на всех хватит. Только оденьтесь по погоде. Свитер, ветровку. Сапоги, чтобы ноги не промочить.

Сели мы втроём на электричку и поехали так далеко, что сейчас и не помню куда. А потом ещё и на автобусе, который за нами прислали с военно-спортивной базы.

Добрались мы до места к 15:00. На берегу огромного озера (не помню какого, но очень большого) – красотища! С островами, камышами, плёсами, соснами. Сварганили обед на плите базы. Иван Анисимович достал бутылочку водки. Выпить по 100 граммов за успех нашего мероприятия.

Полежали немного и стали готовить рыболовные снасти, разделяя их на троих. Саша Гостев куда-то скрылся на часок и вернулся выпивши. Мы ему ничего не сказали – взрослый же человек.

Вдруг в помещение входит не старая ещё женщина:

– Мужчины! Здесь недалеко, у нас в деревне, много хороших девушек. Не желаете с ними познакомиться и провести весело время? Да вы не беспокойтесь! Чистые они все. Мужчин у нас нет!

– Мы рыбачить приехали, – ответил я ей. – Нам не до этого.

Сашки в этот момент уже не было. Скрылся опять Гостев.

Женщина покачала головой:

– Ну нет, так нет. На нет и суда нет! Прощевайте. Успехов в рыбалке.

Посмотрела на нас и, махнув рукой, ушла.

Зато пришёл Гостев. Ещё больше выпивши:

– Всё под контролем! Сейчас вернусь.

Достал из рюкзака новые хромовые офицерские сапоги и с ними, пошатываясь, ушёл.

Как потом выяснилось, он их продал дорожным рабочим, чтобы купить ещё водочки. Когда мы легли спать где-то в 22:00, его ещё не было.

На рассвете меня тесть разбудил. Сашка крепко спал, и от него так разило спиртным, что мы его будить не стали.

На озере мы с Иваном Анисимовичем на лодке уплыли далеко. Как браконьеры разбросали кружки с крючками и наживкой на щук, перемёты поставили и стали ловить рыбу удочками. Наловили довольно крупных лещей, подлещиков, карасей. И щуки тоже две-три попались. Вернулись на базу к обеду.

Сашка ещё не протрезвел или ещё добавил. Мы втроём перекусили и стали собираться домой. Иван Анисимович профессионально быстренько рыбу всю разделал, и положили мы её в три полиэтиленовых пакетика. Поровну на троих. А на базе Ивана Анисимовича хорошо знали и уважали. Он там встретил своих приятелей. Один, который ещё оставался на базе, предложил подбросить нас на своей белой ГАЗ-21 «Волге» до станции.

Мы загрузили все вещи в кабину, а снасти и рыбу – в багажник. Я все три пакета положил в свою большую коричневую сумку из плотного кожзаменителя. С этой сумкой я ещё в институт ходил.

Тут подходит к нам полковник. Весь в камуфляже. И фуражка, и куртка со штанами, и ботинки какие-то особенные на нём:

– Иван Анисимович! Я в Москву еду. Могу подбросить до «Киевской», а там вам до Можайского шоссе рукой подать.

Мы, естественно, обрадовались. Я с тестем стал перетаскивать все вещи из кабины одной «Волги» в кабину другой, серой. А Сашке сказали всё из одного багажника перенести в другой. Перетащили. Сели и поехали. Сашка заснул.

Выгружаем мы свои вещи из «Волги» у метро «Киевская». Все вещи есть, кроме сумки с рыбой. Гостев божится, что её вообще не видел. Что с пьяного возьмёшь, если лыка не вяжет.

Пропали, в общем, сумка и рыба в ней. На «Киевской» мы разделились и поехали по домам. Иван Анисимович к себе на Можайку, я – к себе на Кутузовский, где мы жили с моими родителями и женой, а Сашка – к себе.

Через несколько дней звонит мне тесть:

– Нашлась сумка. Езжай по адресу – тебя уже ждут. Там всё поймёшь. Дом рядом со зданием КГБ.

Приезжаю я по указанному тестем адресу. Напротив здания КГБ – небольшой дом. Этажа четыре. Старинный. Хозяина-рыболова дома нет.

Встречает меня хозяйка и рассказывает:

– Возвращается мой с рыбалки. В багажнике обнаруживает чужую сумку. Бросили её под кровать, пока владелец не объявится.

Через три дня по квартире пошёл странный запах. Сначала подумали, что собака завшивела, а потом открыли сумку и ахнули! Вся сумка в червях! Гнилую рыбу и червей выкинули на помойку. Сумку сполоснули и бросили в сарай. Когда догадались, что сумка Ивана Анисимовича, что её забыли в багажнике, когда перегружали вещи, позвонили хозяину.

Я извинился перед хозяйкой за такой казус. Взял сумку, сел на конечной в автобус №107 у «Детского мира» и поехал домой. А сумка воняет. Я её задвинул под сиденье и открыл форточку, чтобы продувало.

Стали мы подъезжать к Большой Дорогомиловской, а на выход очередь образовалась. Я стою с сумкой и вижу, что люди вокруг меня стали носами водить, головами вертеть, принюхиваясь и морщась. И постепенно глаза пассажиров, как пеленгаторы, стали на мне сходиться. Красный от стыда, я пробился к выходу и вырвался на воздух.

Эту ещё вполне хорошую и дорогую сумку мы с женой сначала мыли хозяйственным мылом, тёрли разными щётками, потом стиральным порошком отмывали, душистыми гелями для ванной, промывали марганцовкой. Вылил я в неё флакон «Тройного одеколона».

Но сумка пропиталась гнилостным запахом. Насквозь. Дурно пахла. Невыносимо.

Вынес я сумку на неделю на балкон. Потом понюхал и отнес её на помойку.

Не удалось нам попробовать в этот раз фирменной ушицы и фаршированной щуки, готовить которые Иван Анисимович был большой мастер. А жаль!

Пожар

Это случилось в марте 1995 года. Тогда по телевидению по будням шла передача Валерия Комиссарова «Мужские и женские истории», открытый конкурс на лучшую историю о любви.

Раз в месяц победителю вручали ценный приз. Один день в 20:00 – мужская история, на другой день – женская.

Гость передачи сидел в кресле и за 10 минут рассказывал телезрителям свою душещипательную любовную историю. В начале и в конце передачи появлялись почти обнажённые, как на бразильском карнавале, танцовщицы в перьях и под музыку, виляя бёдрами и сотрясая грудями, вели хоровод вокруг гостя и ведущего Валерия Комиссарова.

В этом месяце на кону стояла итальянская люстра от той компании, которая спонсировала эту передачу и в офисе которой на Фрунзенской набережной велись съёмки этого шоу.

Я подумал, что такая люстра мне пригодилась бы. И вспомнил, что три года назад под Москвой у меня сгорела дача. Я изложил эту историю на бумаге в виде короткого рассказа. Прочитал рассказ вслух и уложился в восемь минут. Набрал номер редактора передачи и сказал ему, что мог бы принять участие в проводимом конкурсе.

Молодой человек поблагодарил меня за творческий порыв, сказал, что формат передачи сократили до шести минут, и спросил, уложусь ли я в это время. Я ответил, что постараюсь. Тогда редактор предложил рассказать ему мою историю по телефону. Я положил перед собой отпечатанный на машинке рассказ и начал его читать.

– Нет, – сказал редактор, – я вижу, вы читаете рассказ по бумажке, а мне надо, чтобы вы рассказали историю своими словами, как будете рассказывать в студии на записи, если, конечно, вы нам подойдёте. Согласны?

– Согласен, – ответил я.

– Тогда начинайте. Я слушаю.

Я посмотрел на часы, засёк время, отложил в сторону листок с текстом и рассказал, в общем-то, нормально свою историю за восемь минут.

Редактор сказал, что я, мол, справился с условием по времени, и он приглашает меня на запись в офис в четверг к 11:00. Форма одежды – любая.

Через два дня я входил в офис известной итальянской фирмы (запамятовал название), производившей тогда элитную мебель и люстры.

Офис фирмы состоял из трёх комнат. Справа – демонстрационный зал с мебелью и люстрами, в центральном зале – прихожая – гримёрная, а слева – собственно, комната, где и проходили съёмки передачи.

В прихожей на кожаном диване уже сидела мадам в чёрном брючном костюме и чёрной широкополой шляпе – больше, чем у Михаила Боярского. Как позже выяснилось, тоже участница конкурса.

Меня встретил редактор передачи. Осмотрел, удовлетворённо хмыкнул и усадил в кресло перед зеркалом для наведения ретуши и макияжа.

Надо мной стала колдовать гримёрша, накладывая щёточкой румяна и тени, убирая блеск и жир с моего напряжённого лица.

И тут до меня дошло, какую ответственность я на себя взял, согласившись выступить с рассказом о свой любви перед миллионами телезрителей всей нашей огромной страны! Мне стало страшно. У меня задрожали руки, ноги. Я задрожал весь целиком.

Я искал поддержки у людей, снующих рядом, но им было явно не до меня. Уже включили и настраивали юпитеры. Девушки в перьях вовсю бегали по студии.

Оператор ругал Валерия Комиссарова почём зря, невзирая на личность, за то, что он забывал текст, заслонял собой танцовщиц. Танцовщиц ругал за то, что они заслоняли собой Валерия Комиссарова. Осветителей ругал за то, что плохо и неправильно освещали.

Я всё это наблюдал, и у меня возникло неимоверное желание схватить под мышку своё пальто и убежать отсюда.

Посмотрел я пристально на даму в чёрном. Она спокойно так себе сидит и ждёт, когда её пригласят на съёмки. Мне стало стыдно. Очень. Я подумал: чем я хуже её?

А даму уже зовут в студию, усаживают в кресло, прикрепляют ей к блузке микрофон. Валерий Комиссаров призывает даму начать рассказ своей истории:

– Уважаемые телезрители. Как вы знаете, ежедневно в восемь часов вечера мы проводим конкурс «Мужские и женские истории» на лучшую историю о любви. Принять участие в ней может любой желающий, записавшись по телефону, который вы видите на экране. В конце месяца победитель будет награждён вот этой люстрой известной итальянской компании. Сегодня у нас в гостях Валерия Михайловна Выгловская. Она водитель такси. Просим вас, Валерия, начинайте. Расскажите нам свою потрясающую историю вашей любви. Мы вас слушаем.

Я тем временем решил освежить в памяти свою историю, но с ужасом осознал, что от волнения полностью её забыл. Не помню, с чего начать, чем продолжить, а тем более – чем закончить. Ужас! Всё забыл! Что делать?

А по студии уже пошли девушки в перьях, виляя под музыку бёдрами и сотрясая грудями.

Тем временем Валерия закончила своё выступление и пошла одеваться. Премировали её чем-либо, я уже и не смотрел – не до этого было. Вот-вот должны были пригласить на съёмки меня.

В этот момент широко распахивается входная дверь, и в офис походкой от бедра входит шикарная улыбающаяся женщина в сопровождении двух телохранителей. Внешне очень знакомая, но вспомнить, кто именно, не могу.

Даму увидел Валерий Комиссаров и прямо полетел ей навстречу:

– Люба, какая радость! Заждались! Наконец-то!

Он помогает ей раздеться и приглашает в студию, шепнув мне по дороге:

– Пропустим её, хорошо? Подождёте? Вот и чудненько!

Комиссаров усаживает Любовь в кресло, а она вопрошает:

– А в чём дело? Что я должна делать?

Комиссаров прямо стелется перед пришедшей гостьей:

– Расскажи, Любочка, коротенькую историю о своей любви для нашей передачи.

– Да ты что, очумел? Не знаю я никаких историй! И рассказывать их не умею.

– Не переживай. Что хочешь рассказывай. Мы запишем. Лишнее вырежем. Давай рассказывай, а то время дорого.

Я увидел, что пошла запись. Узнал, что эта гостья – известная певица Любовь Успенская. Что она там рассказывала, мне не было слышно. Но потом я увидел, что Валерий Комиссаров вручает Любови Успенской, победителю ещё не закончившегося соревнования, ту самую люстру, которую я намеривался получить за свой лучший рассказ месяца.

Счастливая Любовь Успенская, одарённая красивой люстрой, ушла, посылая всем воздушные поцелуи. Её телохранитель нёс приз, завоёванный «с таким трудом» при «такой конкуренции»!

И тут все принялись за меня. Я занял место в кресле, положил руки на широкие мягкие подлокотники. Мне прикрепили на свитер микрофон. Пошли по кругу танцовщицы. Валерий Комиссаров спросил:

– Готовы?

– Готов, – ответил я.

– Начали!

Юпитеры били мне прямо в лицо. И надо же, я вдруг вспомнил свою историю! И рассказал её практически без запинок:

– Дело было поздней осенью. Мы, я и моя любимая девушка, молодые «внешторговцы», спали в обнимку в снимаемой нами московской квартире. Как вдруг в 3:00 раздался телефонный звонок. «Слушаю», – сказал я. «Владимир Георгиевич?» – спросил женский голос. – «Да. Кто говорит?» – «Это из вашего дачного кооператива „Труд и отдых“ беспокоят. Извините. Ваша дача горит». «Как горит? Зачем горит?» – не врубился я сразу. «В общем-то, уже догорает, – „утешила“ меня женщина. – Приезжайте скорее!» – «Спасибо. Выезжаю». Найти машину, чтобы ночью поехать на дачу, в то время не было никакой возможности. Поэтому я со своей девушкой отправился на дачу первым поездом метро и первой электричкой – всё равно уж поздно! Когда мы подошли к пепелищу, нам представилась такая картина: дымящиеся головешки и доски, выброшенные из окон и дверей бытовые приборы, кое-что из мебели. Сосед Генка, который жил с семьёй в другой половине нашей общей дачи, доламывал ломом каменную дымовую трубу. Как потом выяснилось, чтобы получить страховку по максимуму. А поддатые пожарные и поселковые жители хохочут, веселятся, песни поют. С чего бы это, думаю себе? И тут один местный житель рассказал нам, что такого весёлого пожара у нас в посёлке сроду не бывало. Когда дом загорелся (как я понимаю, из-за жучка, который ставил на счётчик Генка, чтобы сэкономить расход электричества), приехали пожарные машины, но воду в центральном водопроводе отключили. Стали тянуть шланги к колодцу и водокачке – не хватило шлангов. Взломали двери и окна и стали выбрасывать на улицу всё, что ещё можно было спасти. Шанцевого инструмента тоже не хватало. Пожарные снесли гвоздодёрами двери сарая и обнаружили внутри… четыре 20-литровые бутыли креплёного яблочного вина, которое сделал Генка. Тут всем стало не до пожара. Все стали пить это вино из чего попало, из чашек, тарелок, ночных горшков… Раз такое дело, я решил воспользоваться случаем и проверить истинные намерения моей девушки в отношении меня. Интересно было узнать: она за меня замуж хочет из-за материальных благ или по любви? «Дорогая Мира, – сказал я ей дрожащим голосом, – видишь, единственное моё наследство сгорело с потрохами. На страховку рассчитывать? Неизвестно, сколько выплатят. В общем, нищий я. Автомобиль „Волга“ предложить тоже не могу. Выходи за меня замуж. Вот тебе мои рука и сердце. Решай! Прямо сейчас!». Я преклонил колено перед своей избранницей. И что же вы думаете, дорогие мои господа-товарищи? Согласилась!: «Володя, я согласна стать твоей женой». На такой радости поселковые притащили выпивки и закуски, расставили всё это на несгоревших шкафах, холодильниках. И мы дружно, всем посёлком, можно сказать, отметили нашу помолвку. Громче всех орали «Горько!», конечно же, здоровяки пожарные.

На этом я свой рассказ закончил. В студии воцарилась тишина. И вдруг все мне захлопали! И Валерий Комиссаров, и техперсонал, и нагие танцовщицы. Аплодисменты переросли в овацию. Девушки недвусмысленно лезли ко мне целоваться. Я раскланялся. Валерий Комиссаров торжественно вручил мне… авоську с шестью бутылками пива «Клинское». Редкое пиво, надо сказать, по тем временам. Делали это пиво на новой линии по иностранной технологии – вот какое непростое! Его ещё практически не продавали, и трудно было достать.

Когда передача вышла в эфир, я её записал на видеомагнитофон. Могу сказать, что мой рассказ почти и не урезали.