Текст книги "Женское счастье. Православный взгляд"

Глава 6. Курс молодого отца

Вопреки распространенному мнению – и в наши дни особенно, когда люди почти разучились строить правильные крепкие отношения – общая семья, в которой родители командуют женатыми детьми, есть прямое нарушение Божьего установления. Повторим еще раз: в любой семье главой должен быть муж, а не родители жены или его собственные. Постоянно изводить супругу словами «а мама так считает» недостойно мужчины. Если муж согласен с мамой, если это не навязанное ему мнение, то и тогда он должен высказывать это жене, как собственное пожелание, а не выглядывать из-под маминой юбки. Тем более жена не имеет морального права ополчаться на мужа, чувствуя за спиной мощную поддержку матери.

Но почему мы так часто употребляем слово «мама»? Почему так много расплодилось довольно злых анекдотов и шуток именно про тещу, а не про тестя? Нет, не потому, что дедушке можно то, чего нельзя бабушке – и отец также не должен навязывать свою волю женатым детям, – однако в современной России наши женщины уже настолько вжились в роль «коня на скаку остановит», что гораздо чаще можно встретить забитого супруга, уныло взирающего на то, как его грозная жена устраивает головомойку сыну, невестке, внукам, чем наоборот. И еще потому, что на образе «мать – главная женщина в жизни любого мужчины» довольно легко спекулировать.

Для подтверждения вышесказанного, в помощь тем людям, которые страдают от психологического насилия в семье, в первую очередь – мужчинам, которым не дают таковыми быть, я хочу сейчас привести мнение священника Илии Шугаева о сути отношений между мужем и женой, а также мнение Николая Нарицына, психолога, с которым нельзя не согласиться, когда речь идет о так называемой мегасемье. Впрочем с этого и начнем – с душевно-материального, а потом перейдем к духовному.

В книге «Свадьба, развод – и наоборот» Н. Нарицын задается вопросом: какова же структура мегасемьи (так лелеемой сердцем современного поверхностного славянофила общей семьи, состоящей из нескольких поколений), которая и по сей день сохранилась в нашем селе? Что же привлекательного в подобной мегасемье, если многие до сих пор не могут отказаться от ее законов и образа жизни?

Стержень, основа такой мегасемьи – сильный хозяин, чаще всего отец или дед. Не стоит удивляться слову «дед»: как правило, дедом был мужчина лет 45–50, потому что в таких мегасемьях рожали в 18–20: некогда рассиживаться, нужны рабочие руки, и чем больше женщина родит детей, тем лучше. Это тот самый «дедушка с ложкой», который строго следил за соблюдением внутрисемейной иерархии, в частности за столом. Нельзя было есть мясо без его команды, а иначе ложкой в лоб. Это крепкий мужик с жизненным опытом, не требующий помощи от посторонних, то есть физически здоровый. Небольшая деталь: как правило, у таких мужчин сохранились все собственные зубы. Это считалось немаловажным признаком здоровья. Помните во множестве русских сказок дедушку, которому надо было пищу жевать? Этим дедушкой, а точнее прадедушкой, был представитель четвертого поколения – старик лет 70. Возраст по тем временам преклонный: при такой нагрузке только самые сильные доживали до 60, а уж 70 – вообще глубокая старость… Удел такого дедушки – сидеть на печке. Но даже этот дедушка в мегасемье должен был приносить пользу. Например, как в известной сказке, сажал яблоньки для последующих поколений или присматривал за малолетними правнуками, которые еще не могли работать вместе со всеми.

Дальше Н. Нарицын передает рассказ одного их своих пациентов. В детстве тот жил в огромном доме на четыре семьи: все спят в одной большой горнице. Вечером перед сном задувают свечку, и по команде старшего начинается половая близость одновременно на четырех кроватях… Разумеется, никаких перегородок нет – это лишнее. И после этого многие будут говорить, что такое совместное проживание – самое человеческое дело? – восклицает автор книги. И делает вывод: по-видимому, такое поведение больше приличествует животным, как изобретателям первой мегасемьи. И – прибавим мы – уж совершенно никак не приличествует православным верующим, хранящим святость и целомудрие брака.

Когда семья разрасталась все больше и больше (каждый из братьев должен был остаться тут же, потом рождались новые дети, создавались новые семьи) – рядом появлялись новые дома. И в конце концов получались целые деревни с одной фамилией. Да и деревню, как правило, называли по этой фамилии. Однако скоро деревню начал вытеснять город. В любом городе есть нехватка жилья, и детям, создающим семью, уже сложно жить вместе с семьей родителей. У них и стремление к самоопределению, и психологические проблемы в общении с «новыми родственниками», особенно если дети сделали выбор не по воле родителей.

И если вы выбираете спутника жизни из мегасемьи, то у вас может оказаться достаточно причин для конфликтов.

Н. Нарицын вспоминает молодую пару, которая жаловалась на родительское недовольство выбором каждой стороны, причем парень был сыном академика, а девушка – дочкой потомственного рабочего. Каждая семья была недовольна по своим критериям. Папа девушки говорил приблизительно следующее: мол, квартира требует ремонта, дачу надо строить, старый семейный «Запорожец» нужно обихаживать, а ты собралась замуж на интеллигента! Да он и компанию поддержать не сумеет, после одного стакана свалится, и не выругайся при нем, и слова такие умные будет говорить, я по-отцовски не смогу поставить его на место! А мама – вдова академика – говорила сыну примерно так: «Деточка, она же не нашего круга, совершенно неинтеллигентная, наверняка никакой логики, ни в чем ее не убедишь, да тебе нужна невеста со связями, нам надо налаживать связи, а то после смерти папы мы совсем выпали из приличного круга…»

Требования разные, а суть одна: твой избранник (избранница) не принесет семье пользы и не будет слушаться старшего… Кстати, по тем временам (дело было в середине семидесятых) семья рабочего была обеспечена намного лучше, чем вдова академика. Однако не деньги вдову волновали. Важно было удержаться в академическом кругу после смерти мужа – нужны были связи, нужна была невеста из этого круга.

Этакие современные Монтекки и Капулетти.

История кончилась не столь трагично для детей, как у Шекспира. Зато неожиданно для родителей: парочка сбежала и поселилась у каких-то друзей, оба устроились на работу и счастливо зажили. А родители с обеих сторон заклеймили детей предателями, но все равно очень тяжело переживали потерю единственных отпрысков.

Таким родителям следует помнить: настаивая на своей главенствующей роли в выборе супругов своим детям по собственным критериям и исходя из собственных нужд, они рискуют вообще расстаться с детьми.

Едва ли не самая плохая услуга для собственного ребенка – выбрать ему супруга по своему вкусу. Практически сразу можно начинать копить силы на развод… Жить с этим супругом, пусть и в одной семье, все-таки вашим детям. И если они не найдут общего языка, семья станет формальной, а вскоре и распадется.

Каким бы жестоким по отношению к родителям предыдущее мнение ни показалось, но приведенные далее мысли священника Илии Шугаева это мнение только подтверждают. И хотя в приведенном далее отрывке из статьи «Выйти замуж по любви» супружеская любовь рассматривается в сравнении с любовью к детям, но сути это не меняет, так как отец Илия доказывает: супружеское родство – самое высшее родство на земле.

«Вопрос читателям: за что мы любим маму? За красоту? Но мама может быть некрасивой. За доброту? Но мама может быть строгой и несправедливой, а мы все равно ее любим. За что мы любим своего ребенка? За то, что он милый? Но он может вымахать под два метра и хамить нам, а мы его любим.

Можно долго искать, но так и не найти черту или свойство характера, за которые мы любим своих близких, потому что такой черты или такого свойства нет. Своего ребенка любят только за то, что он – свой. А муж? Так вот, при настоящей любви мужа или жену тоже любят только за то, что он – твой или она – твоя.

Слышу возражения: ребенок мой, потому что я его родила, а муж – так просто, потому что выбрала. Сегодня этого выбрала, завтра – другого. А теперь послушаем, что по этому поводу говорит Священное Писание: “ так что они уже не двое, но одна плоть” (Мф. 19, 6). Обратите внимание: одна плоть. Что означают эти слова? Посмотрите на себя: у каждого из вас – две руки и две ноги. Но они составляют одно тело – одну плоть. Можно ли себе представить, что левая нога говорит правой: “Я сейчас пойду налево, а ты иди направо. Надоело мне с тобой мотаться, хоть одна погуляю в свое удовольствие”. Или: левая нога наступила на гвоздь, получила серьезную рану, а правая ей говорит со злорадством: “Напоролась? Надо было лучше смотреть, куда ступаешь, теперь иди сама как хочешь”. Конечно, такого быть не может. Ясно, что если одна нога сломалась, то вторая будет нести груз всего тела. Если одна рука заболела, то вторая будет работать вдвое больше.

То же самое должно быть и в семье… Муж и жена – одна плоть. И еще. В Церкви есть четкая система подсчета степеней родства, то есть близости родственников друг к другу. Например, между матерью и ребенком – первая степень родства, между бабушкой и внуком – вторая, дядей и племянником – третья. Степень родства определяется количеством восходящих и нисходящих линий до общего предка. А теперь вопрос: как вы думаете, какая степень родства между мужем и женой? Первая? Третья? Вообще никакой? Ближе всего к истине – последний вариант ответа. Но почему? Потому ли, что муж и жена не имеют общего предка и, следовательно, бесконечно далеки друг от друга? Нет, потому что они бесконечно близки. Ну какая у меня может быть степень родства с моей ногой? Никакой. Она – моя, она – часть моего тела; руки, ноги, голова – не родственники, они – одно целое. Так и жена – не родственница мужу, а одно целое с ним, потому что они уже не двое, но одна плоть.

Церковь всегда знала, что муж роднее сына, а жена роднее дочери. Во много раз роднее. Сейчас это нам непонятно, а лет сто-двести назад было хорошо известно любому крестьянину. Если бы вдруг жена захотела уйти от мужа и вернуться к своим родителям, ее бы не приняли: “У тебя есть муж, вернись к нему. Если ты ушла от мужа, мы тебя знать не хотим!”

Раньше развод был совершенно немыслим. Почему? Представим себе некую маму, которая растит ребенка. В год – милое дитя. В три – первые искушения. В пять – первые проблемы. В семь – проблем гораздо больше, но еще терпимо. А в девять мама заявляет: “Что-то сынок мне перестал нравиться. Учится плохо, грубит, совсем от рук отбился. Сколько можно терпеть? Все! Надоело!!! Мне такой сын не нужен. Завтра же иду в ЗАГС и развожусь с ним”. Мы понимаем, что такое немыслимо. С сыном или дочерью “разводиться” нельзя. Но почему с мужем можно? Ведь, если у нас заболит нога, мы не бежим к хирургу с просьбой: “Доктор, скорее отрежьте ногу, у меня синяк на коленке”. Мы будем лечить ее всеми силами, и только если болезнь примет крайние формы, угрожающие жизни всего организма, мы согласимся на операцию. Так и с разводом: всеми силами мы должны пытаться сохранить семью, и лишь в крайних случаях, когда надежда на это пропадет, когда семья фактически разрушится (например, муж создал семью с другой женщиной), один из супругов впал в страшные грехи и появляется реальная угроза нравственному или физическому здоровью остальных, – только тогда может встать вопрос о разводе.

Итак, супруги становятся одной плотью. И настоящий муж любит жену уже только за то, что она его жена. Конечно, если у нее есть еще какие-то замечательные свойства характера, это прекрасно. Но если их нет, настоящий муж все равно будет любить ее. То же самое относится и к чувствам жены к мужу. То, что супруги – единая плоть, не просто красивая метафора. Все, что происходит с одним из супругов, в действительности отражается на другом. Если супруги пытаются с помощью Божией преодолеть все искушения семейной жизни, то через некоторое время они могут вполне реально почувствовать, что стали одной плотью». (Православная беседа 2002/5).

Так что, господа мужья, видимо придется забыть, что «мать – главная женщина в жизни мужчины». Церковь, как мы только что прочитали, проповедует совсем другое.

…Когда эта глава была уже закончена, в Интернете на сайте Doctor.ru мне неожиданно встретилась замечательная статья Прокопенко Ю.П. «Родители – не мешайте!». Не могу удержаться, чтобы не процитировать ее.

«На основании своего жизненного и профессионального опыта я все больше и больше убеждаюсь, что молодые семьи распадаются чаще всего из-за нас, родителей. Любящие друг друга молодые и неопытные юноша и девушка создают семью, надеясь, что пылкость чувств заменит им заботы быта. Мы, старшие смотрим на них снисходительно и нередко добавляем им хлопот и испытаний. Любовь цветущая, но не окрепшая сталкивается с повседневными невзгодами и не выдерживает их натиска. Она умирает, а мы лишь сокрушенно разводим руками…

– …Вот так мы прожили два года и решили развестись. Все равно любви никакой нет, мне его хоккей неинтересен, а он всегда злится, когда я с девочками треплюсь по телефону. Так что мы просто не пара…

– Ну а почему же вы поженились два года назад? Неужели без любви, просто так, с бухты-барахты?

– Нет, тогда я его, конечно, любила, но оказалось, что мы совсем разные люди, да и мама мне открыла глаза…

“Ага, – думаю я, – сейчас начнется старая сказка о злой теще”.

– Вообще-то, мы сначала жили у его родителей, но его мама ничего не давала мне делать, а потом ворчала, что мы ее эксплуатируем. А вот моя мама нам все позволяла, она так хотела, чтобы мой муж себя по дому проявил, а он ни в какую – что ни воскресенье, то к родителям уезжал. Да и вообще, он все-все своей маме рассказывал, а она потом звонит мне и такое говорит…

“Вот и злая свекровь появилась, – думаю я. – Скоро дойдем и до злой судьбы”.

– Я просто не понимаю, как такое могло произойти именно со мной! Я его так любила, и он меня, кажется, тоже, это просто какой-то рок. Наверное, нас кто-то сглазил…

Вот и нарисовалась обычная картина развода юной пары. С двух сторон родители, посередине молодые, а над ними рок висит. Как часто я выслушиваю подобные рассказы молодых и не очень молодых супругов, которые грешат на сглаз и соседей, совершенно не представляя себе действительную картину своего несчастья».

«Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой»

Ин. 19, 26

Несмотря на крестные мучения в великие минуты совершения высочайшего подвига, сердце Сладчайшего Иисуса объемлется сыновнею заботою о Матери. Он печется об Ее приюте, указует друга, Иоанна, который примет ее в свой дом и успокоит ее. Старается в это же время скрыть ее от глаз врагов. И говорит ей: «Жено! се сын Твой!» Это трогательное внимание, эта нежная забота какою отрадою были для души, которую пронзало оружие скорби. (Лк. 2. 35), какое сладкое воспоминание оставили в сердце Преблагословенной Марии!

Итак, в лице Господа Иисуса распятого предстал пред нами и Сын, заботящийся о Матери, утвердивший союз супружеский словами: «что Бог сочетал, того человек да не разлучит» (Мф. 19, 6), в знак благоволения к тихим семейным радостям посетивший брачный пир в Кане и сотворивший там первое чудо, Сам, как сын, повиновавшийся (Лк. 2, 51) Своим родителям.

Господь и в последние минуты, страдая за наши грехи, примером Своим учит нас, с каким тщанием мы должны исполнять свои обязанности в отношении к близким нашим, с кем связаны особенными семейными узами.

Но этот урок имеет и другой смысл для нас, учеников и последователей Распятого! Долг в отношении к близким внушается нам со креста; а все, что исходит со креста, имеет ближайшее отношение к нашему спасению. Заботой о Матери Спаситель учит и нас попечение о близких наших присоединять к подвигу для спасения и исполнять свой семейный долг под осенением креста для наследования вечных благ в Отечестве Небесном.

С благоговением внимая священному завету со креста, побеседуем о том, как мы можем вести нашу семейную жизнь ради Господа и для оправдания пред Ним?

«Душа наша по природе христианка», – говорит древний учитель церкви (Тертуллиан). Нежные чувства супружеской и родительской любви, внушаемые природою, внушаются и Евангелием, как важный долг жизни христианской. Отец – не щадящий сил и трудов для блага семейства, мать – проводящая бессонные ночи у колыбели ребенка, сын – первые плоды трудов с восторгом несущий к ногам родивших и воспитавших его, дочь – всю себя отдавшая или попечению о родителях, или воспитанию младших братьев и сестер, следуя благородным внушениям родственной любви, в то же время творят дела, благоугодные Богу и многоценные в очах Его. И чем больше в членах семейства согласия, мира и любви, тем вернее стоят они на пути спасительном. Пример такого христиански доброго семейства представляет дом Лазаря и сестер его, который так любил посещать Господь Спаситель.

Преподобному Макарию Египетскому однажды Господь сказал, что в ближнем городе живут две женщины, которые совершеннее его в добродетели. «Чем вы угодили Господу?» – спрашивает великий подвижник у смиренных жен, которые и радовались, и изумлялись его неожиданному посещению. Оказалось из их простого рассказа, что 15 лет они жили в замужестве за двумя братьями, и все это время жили в любви и согласии, никогда не ссорились, не бранились и с усердием исполняли свои домашние обязанности. Так благоухали пред Богом невидные миру семейные доблести! Напротив, неблагодарность, недоброжелательство, вражда и зависть, которые отравляют семейную жизнь, тем грешнее, чем ближе лица, которые в этом участвуют. Апостол Иоанн называет лжецом человека, который говорит, что любит Бога, а брата своего ненавидит, «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?»— спрашивает апостол (1 Ин. 4, 20). Какого же названия достоин человек, ненавидящий своего родного, члена одной семьи, которого не только видит, но и всегда вместе с ним, с которым вместе вырос, ел один хлеб и связан кровными узами? Богач, безжалостный к бедному Лазарю, и тот в адском пламени заботится о своих братьях.

Но, грея в себе священные чувства родственной привязанности, христианин должен помнить и часто помышлять, что у него есть долг, который выше всего, – к Богу и Господу Иисусу Христу, и что, кроме ближайших родных, есть другие ближние, которым он обязан чувством братской любви. Эти помышления не стеснят, не помрачат его родственной любви, но только дадут ей должное христианское направление, в котором она и сама сохранится в чистоте, и приведет человека к оправданию пред Богом.

«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 37) – сказал Спаситель и собственным примером подтвердил, что священные обязанности к Богу Отцу почитал выше той нежной любви, которую питал к Своей Матери (Лк. 2, 49.) Могут быть случаи, когда человек должен принести любовь к отцу, матери, сыну в жертву Богу. Такую жертву принес Авраам, когда ответил полною готовностью на слова Господа: «Возьми сына единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и там принеси его во всесожжение» (Быт. 22, 2).

Ныне Святая Церковь празднует память семи братьев Маккавеев и матери их Соломонии, пострадавших за веру от Антиоха, царя сирийского. Шесть сыновей в ужасных мучениях окончили свою жизнь на глазах матери. Остался седьмой, самый юный, самый жалкий для материнского сердца. «Сын мой, – говорит она ему, – вспомни, что я носила тебя в своей утробе, и три года питала тебя своей грудью, и вскормила тебя, и привела в этот возраст, и понесла болезни воспитания!» Для чего мать вызывает из груди сына и из своей собственной чувство взаимной нежной любви? Не хочет ли это последнее дорогое чадо удержать для себя? Нет! «Не бойся этого злого мучителя, – продолжала доблестная мать, – будь достоин своих братьев, прими смерть, чтобы Господь по Воскресении возвратил мне тебя вместе с ними», – и сама вслед за последним из сынов пала жертвою любви к Богу.

Теперь нет гонений за веру и добровольных тяжких жертв. Но в жизни семейной бывают, хотя недобровольные, но тяжкие и горькие лишения. Вот Господь берет у тебя, добрый семьянин, любезную подругу, дорогое чадо, брата, отца, мать, берет тогда, когда по человеческим соображениям одни только расцвели для жизни, другие так нужны были для семьи. Сердце твое разрывается от горя; ум волнуется в пучине недоумений, умей покориться Ему с любовью, в терпении понеси крест твой, и ты принесешь Ему, хотя и не столь великую, как Авраам и Соломония, но дорогую и благоухающую жертву!

И кроме этих тяжелых испытаний любовь к Богу должна руководить нами в отношениях к членам семейства и гореть, и сиять в чувствах нашей родственной привязанности.

«Я и дом мой будем служить Господу», – сказал один святой муж (Иис. Нав. 24, 15). Так говорит и проводит в жизнь это убеждение каждый истинный христианин. Члены семьи для него – чада Божии, сонаследники вечной жизни, искупленные драгоценною кровью Христа.

Посеять в юные души, вверенные его попечению, семена истины и добра, удалить от них соблазны, научить их молитве, словом и примером вести их ко спасению – для него первая и священная обязанность! И если есть член семьи, еще не утвержденный в вере или увлеченный на путь соблазнов, он сосредоточивает на нем все попечения любящего сердца. Видя такого брата или сына сидящим за одним столом и преломляющим один хлеб, он содрогается ужасом от мысли, что дорогое для него существо может быть уже на пути к погибели, и употребляет все усилия любви для его спасения. Вообще, добрый семьянин, часто представляя себе ту великую минуту, когда он с чадами и домочадцами предстанет на суд, помышляет, как он скажет Богу, и будет ли сметь сказать: «Се аз и дети, яже ми дал есть Бог!».

Любовь к ближним требует, чтобы члены семейства не ограничивали своих обязанностей стенами одного дома, а распространяли свое благодетельное влияние и на людей посторонних. Великий дар Божий – семейное счастье. Видеть вокруг членов родной семьи в радости и довольстве, утешающихся взаимною любовью, искренне и без стеснения делящих между собою чувства и мысли – многие ли из благ земных могут сравниться с этим дорогим благом семьянина? Здесь отдыхает душа, обновляются силы, разгорается ревность к большим и большим трудам. Но этот дорогой для нас круг не должен быть совершенно замкнут для других; не надо укрываться в нем, как за непроходимою преградою, от всех окружающих. Иначе мы злоупотребим даром Божиим, и священная любовь к своим неприметно перейдет в грешное самолюбие, может сделаться благовидным прикрытием для скупости и любостяжания. Бывали случаи, что из-за ложной любви к своим близким люди решались даже на преступление. Дикарь, не слыхавший о любви христианской, по природному влечению сердца чувствует потребность через гостеприимство поделиться своими благами с другими. Чужой, даже враг, под кровом родной хижины становится для него другом. Гостеприимство – добрая черта семейного быта; но и оно может быть обращено в орудие самоугождения.

Евангелие указывает гостеприимству другой, лучший путь. «Но, когда делаешь пир, – сказал Господь пригласившему Его на вечерю, – зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, ибо воздастся тебе в воскресение праведных» (Лк. 14, 13, 14). «Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр. 13, 2).

Благотворительность, страннолюбие – вот занятия, поистине достойные христианских семейств! Счастлив тот, кто избытками своими умеет делиться с бедными, и дух благотворения возводит в своем семействе! Помилование в день суда и благословение Божие над его родом – вот его награды! «Я был молод, – говорит Псалмопевец, – и состарился, и не видал праведника оставленного и детей его, просящих хлеба. Он всякий день дарит и взаймы дает, и над потомством его благословение» (Пс. 36, 25). Какой прекрасный пример страннолюбия представляет жена Сунемская! Она не удовольствовалась тем, что всегда ласково и с любовью принимала пророка Елисея, но просила мужа своего «Пожалуйста, сделаем для него наверху маленькую комнату, поставим ему там постель, стол, скамью, подсвечник, чтоб он останавливался там, когда будет приходить к нам (4 Цар. 4, 10). Пророк, в награду ее усердия испросил ей у Бога сына и вторично даровал ей его через воскрешение из мертвых.

Но не одними избытками дома пользуется христианин для любви к ближнему. Любя по естеству родителей, супругу, детей, он этой любовью согревает свое сердце для того, чтоб уметь искренне полюбить и других. По нужде своего близкого он приучается ценить и нужду другого. «И у него есть престарелая мать, как и та, которую я так люблю. И у него есть такие же малые дети, как и те которые мне так дороги», – помышляет в сердце своем благотворитель-семьянин и раскрывает бедному свою щедрую руку. Когда твой сын или брат впадает в какой-нибудь грех, так сильно желание, чтоб он поднялся, встал, так искренне верится в возможность его исправления, и так тяжко бывает, когда другие в этом сомневаются. Испытавший эти чувства человек научается быть снисходительным и к другому человеку.

Святой Апостол Павел семейству учеников и друзей своих Акилы и Прискиллы дает знаменательное наименование домашней Церкви. Как кратко, но вместе точно и выразительно обозначены здесь все свойства истинно христианского семейства! Как в Церкви, члены в семействе соединены один с другим тесными узами любви, так что составляют одно тело: «Страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» (1 Кор. 12, 26). Как и в Церкви, здесь прославляется имя Божие, и живая вера в Господа Иисуса Христа и любовь к Нему одушевляют всех членов семейства. И стены родного дома часто преобразуются в семейный храм, в котором возносится к небесам общая единодушная молитва. И как много говорит этот храм сердцу молящихся: здесь место их рождения и воспитания, здесь жили дорогие, уже отошедшие в вечность люди, память о которых так жива, здесь столько все они видели и радости, и горя! Как эти воспоминания способны оживить и окрылить молитву!

Здесь, как в Церкви Божией, веет дух любви, благотворения, теплого и живого участия на всех, кто ни придет под кров благословенного дома. И если войдет сюда человек с разбитою от скорби душою, с охладевшим от сомнений и неверия сердцем, он неприметно объемлется духом семейной любви. Он начинает чувствовать полноту жизни христианской, видит перед собою живые образы евангельских добродетелей, и радостно оживает его сердце, и сам он, как бы невольно, увлекается потоком веры и благочестия! Сколько людей нравственно обновлялось, освобождалось от заблуждений и возвращалось в лоно Церкви благодаря неотразимому влиянию на них добрых семейств! А за этот высший подвиг христианской любви (Иак. 5, 20) будет над домашнею церковью христианина благословение Божие, подающее мир, радость, спасение не только ему, но и грядущему его потомству. Аминь.

Священник Петр Смирнов