Текст книги "50 знаменитых убийств"

(1754–1801)

Сын Петра III и Екатерины II. Российский император с 1796 года. Погиб в результате заговора, целью которого была передача власти его сыну Александру.

Павел Петрович, сын Петра III и Екатерины II, родился 20 сентября 1754 года. Он получил достаточно своеобразное воспитание. Дело в том, что практически сразу после рождения Павла императрица Елизавета забрала мальчика от матери и отдала на воспитание нянькам. Таким образом, ребенок с самого раннего детства был отдален от матери, что, возможно, стало в дальнейшем одной из причин прохладного отношения между ними.

В 1760 году заведовать воспитанием Павла стал Никита Иванович Панин – талантливый и известный дипломат. Единого мнения о том, насколько серьезно относился Панин к своим обязанностям, нет. Долгое время было принято считать, что к новой задаче Панин подошел спустя рукава. Но, по всей видимости, это не так. Бывший дипломат составил план воспитания своего подопечного и строго придерживался этого плана. Согласно ему, до 14 лет Павел должен был получить элементарное общее образование, а затем обучаться «государственной науке». Панин собирался вырастить из мальчика образованного, просвещенного и современного монарха.

Став воспитателем Павла, Панин сблизился с Екатериной и был сторонником переворота 1762 года. Правда, относился он к партии, стоявшей за восшествие на престол малолетнего Павла, что стало впоследствии причиной немилости Екатерины. Только благодаря должности воспитателя наследника он смог сохранить свое положение. По ее собственным словам, Екатерина опасалась удалять Панина.

В 1762–65 годах образованием Павла также занимался писатель Семен Андреевич Порошин – один из самых просвещенных людей своего времени. В 1764–1765 годах он вел дневник, впоследствии ставший для историков основным источником, описывающим Павла I в детстве. Порошин обучал своего воспитанника самым разнообразным знаниям, вел с ним научные беседы, готовил для будущего императора сочинение под названием «Государственный механизм».

О том, насколько талантливым учеником был Павел, мнения тоже расходятся. В дальнейшем о нем как о свергнутом монархе было сказано немало плохого. В том числе ему приписывалась и нерадивость в учебе. Насколько справедлива такая оценка – сказать трудно. Свидетельством противоречивости суждений могут служить две цитаты:

«Но частью слабое здоровье и небогатые от природы способности Павла, частью неумение воспитателей не позволили великому князю извлечь большой пользы из дававшихся ему уроков: образование не выработало в нем привычки к упорному труду, не дало прочных знаний и не сообщило широких понятий» («Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона 1890–1907»).

«Ни Панин, ни Порошин, и решительно никто не замечал в мальчике ненормальных психических черт или несимпатичных сторон характера. Наоборот, читая дневник Порошина, мы видим перед собой Павла живым, способным мальчиком, интересующимся серьезными для его возраста вещами. Павел 10–12-ти лет охотно занимался с Порошиным математикой и любил читать. Во время обеда, когда обыкновенно приходил его воспитатель, Н. И. Панин, за столом шел интересный и часто серьезный для лет Павла разговор, умело поддерживаемый Паниным» (Сергей Федорович Платонов «Полный курс лекций по русской истории»).

Атмосферу, в которой формировалась психика Павла, трудно назвать благополучной. После смерти отца формально занять престол должен был именно он. Сперва Екатерина очень тепло относилась к сыну, но постепенно охладела к нему. Скорее всего, это было связано с тем, что Павел имел больше законных прав на престол, чем императрица. Со временем холодность Екатерины переросла в подозрительность. В силу врожденных особенностей характера и под влиянием пренебрежительного и даже подчас дерзкого отношения со стороны приближенных Екатерины Павел вырос нервным, впечатлительным и необыкновенно вспыльчивым человеком.

В 1773 году наследник вступил в брак с принцессой Вильгельминой Гессен-Дармштадтской (после православного крещения – Наталья Алексеевна). Жену Павел полюбил, но в 1776 году во время родов она умерла. 26 сентября 1776 года Павел вновь вступил в брак. Его невестой стала София Доротея Вюртембергская, в православии – Мария Федоровна. Этот брак стал многодетным и вполне счастливым. Уже в 1777 году в семье родился первенец – будущий император Александр I. Правда, его, как и второго сына, Константина, Екатерина сразу же после рождения забрала от матери. Она решила сама руководить воспитанием внуков.

В момент заключения первого брака воспитание Павла объявили законченным, и Панин был удален. Но к ведению государственных дел Екатерина наследника не допустила. Имея законное право на российский престол, Павел был вынужден довольствоваться ролью стороннего наблюдателя во всех государственных делах и не имел абсолютно никакого политического веса. Это уязвляло самолюбие Павла и вызывало в нем озлобленность по отношению к матери. Подливало масла в огонь чувство обиды за отца. Обстоятельства смерти последнего заставляли предположить, что он был убит по приказу самой Екатерины. Вполне вероятно, что так и считал Павел до самой смерти матери, после которой ему в руки попали бумаги императрицы. Только из них он понял, что вина за смерть Петра на Екатерине, скорее всего, не лежит.

В 1781–1782 годах вместе с женой Павел совершил путешествие по многим европейским странам. Во время поездки он открыто критиковал правление своей матери, о чем Екатерине стало известно. По возвращении супруги были отправлены в гатчинское имение, которое им подарила Екатерина. Здесь Павел завел свои, во всем отличные от петербургских, порядки. Не имея возможности заниматься каким-либо более серьезным делом, Павел практически все время посвящал небольшой собственной армии (под его непосредственное начало было отдано несколько батальонов солдат). Он унаследовал от отца любовь к военному делу, и в Гатчине эта наклонность захватила его целиком. Павел с азартом занимался выучкой солдат, их обмундированием, организовывал многочисленные маневры, парады и смотры. Кроме того, в Гатчине он строил планы своих действий после будущего воцарения. Правление Екатерины наследник считал слишком либеральным и, напуганный примером Французской революции, собирался принять серьезные военные и полицейские меры по искоренению свободолюбивых настроений в народе. Здесь же, еще в 1788 году он вместе с Марией Федоровной составил текст указа о престолонаследии, опубликованный им позже, непосредственно в день собственной коронации.

Между тем Екатерину все больше настораживал образ жизни и идеи Павла. Она считала, и вполне справедливо, что порядки, легко установленные в небольшом гатчинском имении, невозможно будет внедрить в масштабах целой страны. Все чаще императрица задумывалась о том, чтобы передать престол своему внуку Александру, минуя Павла. В 1794 году, за два года до своей смерти, Екатерина даже подала на рассмотрение совета проект соответствующего указа, но поддержки он не встретил. Екатерина не сразу отказалась от своей идеи. Она даже пыталась внушить ее Марии Федоровне и Александру, сыну Павла, но также безрезультатно. 6 ноября 1796 года Екатерина умерла, так и не сумев найти способ обойти Павла в вопросе престолонаследия.

С первых же дней своего правления Павел продемонстрировал стремление провести кардинальные изменения во всех сферах жизни государства. При этом зачастую его мотивом были реформы ради реформ – так раздражали его порядки, заведенные при Екатерине. Первым его действием была коронация останков Петра III, описанная в предыдущей статье.

Уже во время собственной коронации Павел обнародовал указ о престолонаследии. Для нового императора вопрос порядка передачи российской короны был принципиально важен. В свое время Петр I принял закон, согласно которому российские монархи сами выбирали себе наследника. Именно из-за отсутствия правил наследования престола Павел был столько времени лишен власти и вполне мог потерять ее совсем. «Новый» указ на самом деле восстанавливал допетровский порядок наследования, что, в общем-то, было оправданно. Меньше поводов оставалось для борьбы за власть после смерти очередного монарха. Этот порядок оставался в силе до самого падения российской монархии.

Далее Павел приложил все усилия, чтобы избавиться от бывших фаворитов и приближенных Екатерины. В этом вопросе, как и во многих других, его отличал максималистский подход, и скоро практически вся старая администрация была заменена. При этом Павел I руководствовался самыми лучшими побуждениями. Он искренне полагал, что существующее правительство работает плохо. Но для того чтобы поменять всю правящую верхушку, следовало, прежде всего, найти ей достойную замену. Талантливых людей не хватало, да и многие из них были у Павла не в чести. Дело было еще и в том, что Павел, по-видимому, слишком долго ждал власти и теперь упивался ею. Здесь нужно привести одно высказывание Павла. Однажды в разговоре о русской аристократии он сказал: «В России велик только тот, с кем я говорю, и только пока я с ним говорю». От своих подданных император требовал чуть ли не казарменной дисциплины и солдатского повиновения. Естественно, что при таком правителе государственным деятелям было непросто иметь собственное мнение. Поэтому достаточно скоро подавляющее большинство важных должностей было занято людьми, единственными достоинствами которых были подобострастие и способность беспрекословно повиноваться.

О реформах государственных структур, проведенных Павлом, следует рассказать подробнее. Он восстановил коллегии[74]74
  К о л л е г и и – учреждения, ведавшие какой-либо отраслью управления.


[Закрыть], упраздненные при Екатерине. Резко ограничил и в ряде случаев упразднил структуры местного самоуправления. Увеличил полномочия генерал-прокурора сената, фактически сделав его главой правительства. Создал министерство уделов, курировавшее земли, принадлежащие царской семье, и министерство коммерции.

Много внимания Павел уделял сословной политике государства. Он ограничил дворянские вольности, особенно для лиц, не состоящих на государственной службе. Также отменил наложенный Екатериной запрет на применение к дворянам телесных наказаний. Кроме того, в 1797 году он объявил смотр всех офицеров, формально состоящих в полках. Не явившиеся были отправлены в отставку. Вполне естественно, что такие меры вызвали серьезное недовольство аристократии.

Положение крестьян Павел I, наоборот, пытался улучшить. Он принял закон, согласно которому крестьян нельзя было продавать с молотка без земли, издал манифест, настоятельно рекомендовавший помещикам ограничиваться тремя днями барщины в неделю и запрещавший трудовую повинность по воскресеньям. Но при этом, искренне желая облегчить положение крестьян, Павел часто исходил из, мягко говоря, спорных посылок. Он считал, что участь крепостного крестьянина, работающего на помещика, лучше жизни «казенного», принадлежащего государству, казне. Поэтому за четыре года своего правления он роздал в частные владения около 600 тысяч казенных крестьян.

Отдельного внимания заслуживают армейские реформы, проведенные Павлом. Живой интерес к военному делу, проявившийся еще в Гатчине, не угас после прихода к власти. Наоборот, получив в свое распоряжение все российские войска, Павел с азартом принялся проводить преобразования, взяв за образец прусскую армию. Было введено новое обмундирование, сильно изменились способы обучения солдат: очень много внимания теперь уделялось муштре. Меры наказания, введенные Павлом, были непривычно суровы и жестоки. Например, очень скоро офицеры, участвовавшие в вахт-параде[75]75
  Мероприятие при смене караула, Павел превратил вахт-парад в важную церемонию, на которой всегда присутствовал лично.


[Закрыть], начали брать с собой солидную сумму денег, так как достаточно часто их прямо с плаца могли отправить в ссылку, например за плохую выправку или строевой шаг. Помимо личной строгости, которую проявлял император, перемены в армии вызвали многочисленные «перегибы на местах». Солдаты и офицеры за малейшую провинность подвергались непомерный наказаниям, в том числе и телесным. При Екатерине армия не отличалась особой дисциплинированностью. Естественно, что такой резкий переход от относительно свободных нравов к строжайшей дисциплине вызвал большое недовольство среди военных. Многие роптали, появилось большое количество покинувших службу.

Но в своей любви к военщине Павел пошел еще дальше. Он попытался ввести порядки, близкие к военным, и в жизнь гражданского населения. Был запрещен целый ряд фасонов одежды (фраки, жилеты, круглые шляпы), многие прически и танцы, казавшиеся императору непристойными. Вот текст соответствующего императорского указа:

«Чтоб более было учтивостей на улицах, воспрещается всем ношение фраков, запрещается всем носить всякого рода жилеты, а вместо оных – немецкие камзолы. Запрещается танцевать вальс. Чтоб никто не имел бакенбард. Прошу сказать всем, кто ордена имеет, чтоб на сюртуках, шубах и прочем носили звезды».

Опасаясь проникновения в Россию революционных идей, Павел ввел заперт на ввоз книг и даже нот из-за границы. Отечественные издания подвергались жесточайшей цензуре. Например, запрещалось употреблять слова «гражданин» и «отечество». Также было запрещено получать образование за границей. Правда, для того чтобы не оставлять молодежь без возможности получить образование, был основан Дерптский[76]76
  Д е р п т – современный город Тарту.


[Закрыть] университет. Особенно от перемен страдали жители Петербурга. На работу было необходимо выходить к пяти утра. С другой стороны, после восьми часов вечера, не имея специального разрешения, нельзя было появляться на улице. Время, когда жители столицы должны были гасить свет в домах, определялось полицейским приказом. По некоторым сведениям, Павел даже запретил называть домашних животных (коз и кошек) Машками, считая, что это оскорбляет его супругу, Марию Федоровну.

Для жителей столицы стала опасной даже случайная встреча с императором на улице – было абсолютно непонятно, чем можно было вызвать его гнев и подвергнуться порке или ссылке. Вот как описывает подобную ситуацию один из современников Павла:

«…желая избежать опасности, я успел заблаговременно укрыться за деревянным обветшалым забором. Когда, смотря в щель забора, я увидел проезжающего государя, то стоявший неподалеку от меня инвалид, один из сторожей, сказал: «Вот ваш Пугачев едет». Я обратился к нему и спросил: «Как ты смеешь так отзываться о своем государе?» Он, поглядев на меня, без всякого смущения отвечал: «Что я? Ты, барин, видно, и сам так думаешь, ибо прячешься от него». Отвечать было нечего, я вышел из засады и продолжил свой путь, радуясь избавлению от опасной встречи».

Во внешней политике Павел не придерживался какой-либо четкой линии поведения. Изначально он заявил, что Россия хочет мира и не станет вмешиваться в военные конфликты. Была прекращена начатая Екатериной война с Персией. Россия вышла из антифранцузской коалиции. Но после того, как войска Наполеона разгромили Австрию, возникла новая коалиция, в которую вошли Австрия, Англия, Россия и Турция. Однако особой прочности новый союз не имел. В то время как Павел взял на себя роль спасителя и защитника монархий, Австрия, вступая в союз, лишь хотела укрепить свое положение в Италии.

Особого внимания достойны отношения между Россией и Мальтой[77]77
  Остров в центральной части Средиземного моря, в XVI веке на нем обосновались иоанниты, получившие также название «Мальтийский орден».


[Закрыть]. В 1798 году Мальту захватили войска Наполеона, и рыцари Мальтийского ордена были изгнаны. К тому времени у Мальты уже были налажены дипломатические отношения с Россией. В число рыцарей входило и большое количество россиян. После изгнания с Мальты члены ордена приняли решение провозгласить Великим Магистром Мальтийского ордена императора Павла. Павел согласился и взял орден под свое покровительство.

К 1800 году успехи русской армии в Италии и Средиземном море стали вызывать беспокойство Англии и Австрии. Отношения между союзниками стали более напряженными. В 1801 году Мальта перешла от французов к англичанам, а те, в свою очередь, не выказывали стремления вернуть остров Мальтийскому ордену. Это спровоцировало окончательный разрыв между Россией и Англией. Вместе с этим Россия стала сближаться со своими недавними противниками французами. Павел готовился вступить в войну с Англией. С Францией обсуждался проект совместной экспедиции в Индию, для нападения на английские колонии. Даже не дождавшись подписания соответствующего соглашения, Павел отправил в Индию 22 тысячи казаков. Поход был подготовлен крайне плохо. Войска выступили без припасов, обоза, даже не имея плана действий, и скорее всего, были обречены. Но смерть Павла избавила казаков от необходимости продолжать экспедицию, а Россию – от возможности новой тяжелой и продолжительной войны.

Практически весь период своего пребывания на престоле Павел демонстрировал крайнюю подозрительность. Он даже отказался от услуг русского повара и пригласил повариху из Англии. Но избежать заговора и убийства Павлу не удалось.

В феврале 1801 император выписал из Германии 13-летнего принца вюртембергского Евгения, племянника Марии Федоровны. К мальчику он проявил сильное расположение, собирался усыновить его и даже якобы создать ему возможность занять российский престол, отстранив Александра. Возможно, именно это обстоятельство спровоцировало давно уже составленный заговор дворянской верхушки. В перевороте приняли участие многие люди, занимавшие важные государственные должности. Их лидерами, пожалуй, можно назвать князя Платона Зубова, последнего фаворита Екатерины II, и графа Палена, приближенного Павла. Наследник престола, Александр Павлович, был посвящен в готовящийся заговор, но активного участия в нем не принимал и дал свое согласие только на том условии, что его отца оставят в живых. Впоследствии Александр тяжело переживал кончину Павла и до конца своих дней испытывал чувство вины за его смерть.

11 марта 1801 года император, возможно, предчувствуя опасность, вызвал своих сыновей, Александра и Константина, и заставил их повторно принести присягу. Затем они вместе отужинали. Вставая из-за стола, Павел произнес: «Чему бывать, того не миновать», и удалился в свои покои.

Верный ему караул Павел по неизвестной причине сам удалил от своих апартаментов. Вполне возможно, что он знал о возможности мятежа, но неверно понял, с какой именно стороны следует ждать опасности. Ночью в Михайловский дворец при помощи полкового адъютанта Павла проникла группа заговорщиков. Изначально в их замыслы якобы входило только арестовать Павла и вынудить отречься от престола в пользу сына Александра.

По дороге к спальне императора заговорщикам повстречался лакей, который поднял крик. Услышав его, Павел попытался спастись бегством, но дверь, соединявшая его покои со спальней императрицы, оказалась закрыта. Тогда он укрылся за занавеской.

Войдя в спальню, мятежники сперва растерялись, не обнаружив в ней императора, ведь это могло означать, что заговор раскрыт, Павел предупрежден, а их самих заманили в ловушку. Но граф Пален сохранил хладнокровие. Он подошел к постели, прикоснулся к простыням и сказал: «Гнездо еще тепло, птица не может быть далеко». Спальню обыскали, и убежище Павла было открыто. Между заговорщиками и Павлом произошел такой разговор:

– Государь, вы перестали царствовать. Император – Александр. По приказу императора мы вас арестуем, – произнес один из мятежников.

– Что вы делаете, Платон Александрович? – спросил Павел у Зубова.

Зубов не ответил, за ним пришли, чтобы он успокоил гвардию. В спальню вошли новые заговорщики.

– Вы арестованы, – повторил один из них.

– Арестован, что это значит – арестован? – растерянно спросил Павел.

После этого еще один из заговорщиков, бывший офицер, разжалованный Павлом, впервые проявил агрессию к императору. Он резко произнес:

– Еще четыре года назад с тобой следовало бы покончить!

– Что я сделал? – спросил император.

На что Зубов ответил, что деспотизм Павла стал настолько тяжел для страны, что они пришли требовать его отречения от престола.

Обстоятельства самого убийства передаются по-разному. Одни источники утверждают следующее: Павел вступил с Зубовым в продолжительный, около получаса, спор. Ближе к концу разговор стал чрезвычайно резким. К этому времени часть заговорщиков была в сильном подпитии – от шампанского, которым они отмечали свой успех. Они стали выражать нетерпение. Павел говорил все громче, и тогда граф Николай Зубов, брат Платона, отличавшийся недюжинной физической силой, ударил императора по руке и сказал: «Что ты так кричишь!» Император в возмущении оттолкнул левую руку Зубова. Тот схватил правой рукой тяжелую золотую табакерку и ударил Павла в левый висок. Жертва упала на пол. Один из заговорщиков прыгнул императору ногами на живот, а другой схватил висевший над кроватью шарф и задушил Павла.

По другой версии, участвовавший в заговоре граф Беннигсен вначале пытался успокоить Павла и повторял ему: «Оставайтесь спокойным, ваше величество, дело идет о вашей жизни!» Но потом он же взял шарф и подал его князю Яшвилю, человеку, которого Павел однажды ударил за что-то палкой во время парада. Он и задушил императора.

По еще одной версии, Зубов, находясь в состоянии сильного опьянения, запустил пальцы в табакерку, которую держал в руках император. Павел первым ударил Зубова, тем самым начав драку. Зубов выхватил табакерку и сильным ударом сбил императора на пол. С одной стороны, эта версия вызывает сомнения: Павел явно был напуган; чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, как он прятался за занавеской. С другой – помня о несдержанном характере Павла, можно поверить, что он настолько вышел из себя, что, забыв об опасности, ударил Зубова.

Наконец, есть и еще одна трактовка событий. Удар табакеркой был сигналом, по которому сразу несколько заговорщиков бросились на свою жертву. Павел успел схватить шпагу. Ее вырвали из рук императора. Павел отчаянно сопротивлялся, но его повалили на пол, стали бить и топтать ногами, пробили голову эфесом шпаги и задушили шарфом.

Всю ночь придворный медик провел в бесплодных попытках скрыть на лице и теле бывшего императора следы насилия. Несмотря на все старания, на лице покойного были видны синяки. Позже, во время похоронной процессии, на голову Павлу надели треуголку, сдвинув ее на лоб, чтобы прикрыть левый глаз и разбитый висок. Народу было объявлено, что Павел умер от апоплексического удара. Но в это никто не верил. Скоро стала гулять «черная» шутка о том, что «Павел умер от апоплексического удара табакеркой в висок».

Придя к власти, Александр I на деле показал, что смерти отца он не хотел. Всех людей, так или иначе причастных к гибели Павла, он попытался удалить. Наоборот, те, в чьей преданности бывшему императору сомневаться не приходилось, поднялись еще выше.

В конце хочется сказать несколько слов, подобными которым заканчиваются многие из наших статей. Далеко не все специалисты сходятся во мнении, что Павел был бездарным и самодурствующим властителем, а его правление – вредным для России. Некоторые оценивают Павла I гораздо позитивней и считают, что, как и в случае с Петром III, его отцом, многие из негативных качеств были чрезмерно раздуты уже после смерти императора.