Текст книги "Планета на прокачку"

– Активирован? – со своего места крикнула Ксения.

Третий крысянин уже колдовал над страшным шестигранником.

– Н-нет… Теперь – нет, – заикаясь, пробормотал он.

Затем попятился назад, в сторону какой-то грязной кучи. (Илья был уверен, что раньше ничего подобного на пилотажной площадке не было.) И вдруг заорал, что было мочи каким-то надрывным, высоким полуистерическим голосом:

– Спасайся, братва! Сюда!

Крысянин, сидевший в ложементе, немедленно кинулся к вопящему, а следом из лап Макара вырвался и другой. В узловатых пальцах кричащего мелькнул знакомый предмет – вариатор.

И через миг крысяне исчезли.

– Смылись сволочи! – с какой-то радостной злостью воскликнул Макар. – Ушли от моего праведного гнева!

– Не волнуйся, недалеко ушли, – без особого энтузиазма произнесла Ксения. – Во время ускорения нельзя не только попасть на болид, но и соскочить с него. Так что ищи этих друзей где-нибудь в Бутове…

– Почему именно там? – опешил Макар.

– Не знаю, – ответила Ксения, не отвлекаясь от управления. – Вырвалось почему-то…

Вокруг несущегося болида сгущалось и уплотнялось пространство, он становился на время недосягаем для своих внешних врагов, но, как оказалось, оставался теперь один на один с новыми внутренними врагами.

– А что случилось с изображением? Почему пропала маскировка? – спросил Виталик, вспоминая о явлении родной планеты во всей своей красе над враждебным Гнездом.

– Гиперголограф барахлит, – обеспокоенно сказала Ксения. – Наверное, не выдержал все-таки сферичности изображения. А может, это защита Гнезда сработала – знаете, сколько там разных защитных систем! Главное, чтобы с самой планеты не было видно происходящего – надеюсь, хоть на это его хватит…

– Да какая теперь разница? – пожал плечами Илья. – Все равно будем мы маскироваться или нет, путь у нас один – бегство…

Земля, лишенная покоя, собственного Солнца, планет-соседей и самого права на существование, уносилась в неизвестность. Вокруг нее бушевали энергии, обуздать которые в состоянии было лишь хрупкое наследие древней цивилизации. Четверо испуганных людей решали сейчас ее судьбу, не будучи при этом уверены в судьбе собственной.

А для землян все было по-прежнему: восходы сменялись закатами, дни – ночами, лето – зимою, горе – радостями, а праздники – повседневными заботами. И кому какое дело было до того, что космическая гармония вокруг их родной планеты – всего лишь обман зрения, иллюзия, созданная приборами все тех же Мэтров?

Люди и без того давным-давно привыкли жить иллюзиями.

5. И снится нам не рокот космодрома

1

Участь землян была предрешена: они должны были стать разменной монетой в большой политической игре на хитроумной галактической карте. Конечно, план получился несколько скомканный, сумбурный, но медлить Виктор уже не мог: эта наполненная смертью сфера вместе со своими обитателями была обречена, и ее временное бегство от разъяренных Стражей вместе со злобными крысянами было только отсрочкой.

Земля, словно сорвавшись с какой-то невероятной цепи, неслась к собственной гибели.

И еще больше, чем тот неведомый враг, что смешал ему все планы, так некстати открыв Землю Галактике, ломала все ворвавшаяся в его жизнь гламурная красотка Лара, чьи непомерные амбиции еще более подстегивались жаждой удовольствий и власти над ним самим.

Виктор пребывал в небывало мрачном расположении духа. Не помогали даже редкостные тонизирующие устройства из наследия Мэтров. И потому планы его становились все радикальнее и, возможно, бездумнее…

Сейчас перед ним предстала группа знакомых уже крепышей из войск специального назначения одной местной державы. С ними пришлось встретиться лицом к лицу на Пороге Пустоты. И теперь Виктор видел в них неплохой инструмент для реализации собственных планов. Конечно же, рассчитывать на столь немногочисленную группу было бы просто смешно. Даже учитывая ее особую подготовку.

Для того чтобы подорвать авторитет Стражей, недостаточно противопоставить им даже равнозначную силу – необходим, как здесь любят выражаться, «асимметричный ответ».

Виктор хмыкнул. В этом словечке кроется вся соль его задумки. Стражи – огромная и четко организованная сила. Крысяне – сила глупая.

А земляне, когда их припечет, – это сила стихии. Совершенно непредсказуемая и столь же беспощадная. Здесь умеют любить, дружить и ненавидеть – и делают все это порой с той силой, что недоступна большинству жителей спокойной полусонной Галактики. Вырвавшаяся на свободу ненависть, обида и зависть землян – это куда большая сила, чем строгая, дисциплинированная мощь тех же Стражей. Не говоря уж о дутом авторитете столичных и иных политиков.

Чей там был бунт «неистовый и беспощадный»? – попытался вспомнить Виктор и не смог. Не важно…

Виктор смотрел в бездушные глаза профессионального солдата. Убийцы. Как же этот землянин похож на Стража! И именно поэтому он не годится на ту роль, которая будет отведена другим. На этого солдата и его подчиненных ляжет другая обязанность – научить убивать людей, которые ринутся в бой не с профессиональным чувством бойца, нет! Они вырвутся с Земли с ощущением безысходности, отчаяния, жадности до чужого благополучия, мести за свою жалкую роль в мироздании! Как здорово, что миллионы этих людей, сами того не подозревая, так хорошо подготовились к предстоящей миссии…

Солдат внимательно слушал распоряжения Виктора, впитывая каждое слово своего нового хозяина. Отличная штука – браслет покорности! Жаль, что это такая редкая в Галактике вещь, иначе многие политические проблемы были бы решены сами собой. Но, с другой стороны, не стало ли бы слишком скучно?…

А вот на Земле скуки не бывает. Даже в голодной африканской пустыне земляне найдут повод для взаимного истребления. Именно такие готовые на все люди и нужны были Виктору сейчас. Их надо только лишь подготовить, натаскать на нового противника – и можно наслаждаться зрелищем.

И конечно же, земляне нужны ему вовсе не как солдаты. Какой прок в этом жалком количестве живого материала для отлаженной военной машины Галактики?

Они всего лишь зараза, неизведанная болезнь, против которой у изнеженного галактического сообщества нет иммунитета. Они кинутся на ничего не подозревающих обывателей, кусая их, словно бешеные псы, принося с собой в древний устоявшийся Мир злобу, агрессию, подлость, дикие предрассудки, расовую ненависть, алчность, совершенно необузданную дикость.

Виктор неплохо изучил внутреннюю историю землян, в которой немалое место было уделено внезапным нашествиям диких племен, которые умудрялись превращать в ничто многовековые и, казалось, незыблемые культуры и цивилизации.

Нет силы страшнее злобного невежества.

Особенно когда за ним стоит умная направляющая сила.

Все земные пороки сидят в каждом разумном существе – но где-то глубоко-глубоко. И земляне как катализатор высвободят эти чувства.

Не без помощи некоторых приспособлений Мэтров. Например, усилителя эмоций – вещи удивительной и страшной, если ее использовать в нужном месте и в нужное время.

– Слушайте, как вас там… Хаммер, – несколько высокомерно говорил Виктор. – Мне нужно, чтобы эти люди были как можно агрессивнее. Я понимаю, что вы не научите их своему мастерству за короткое время. Главное, чтобы их было много.

– Сколько у меня есть времени? – спросил Хаммер.

Спросил совершенно спокойно, просто и по-деловому. Таких бы ему побольше… Но приходится работать с тем, что есть…

– Трое суток, – бросил Виктор. – И миллиард человек под ваше командование…

– Как вы себе это представляете? – усмехнулся Хаммер.

Железный человек, подумалось Виктору. Скручен браслетом, лишен воли, превращен в раба – и умудряется оставлять себе уголок независимого мышления. Ирония – удел свободных.

– Масштабность – всего лишь дело техники, – сказал Виктор и бросил солдату тяжелую пирамидку, будто бы выточенную из малахита. – Это усилитель эмоций. Готовите группу из пятидесяти человек – в резонанс ходит целый регион. Вы почувствуете…

– Где мне искать людей? – прервал его Хаммер.

Он уже все понял и не нуждался в пространных объяснениях. Для него не существовало образов и сложных описаний. Нужна была только цель и способы ее достижения.

– Ваш регион – Ближний Восток. Ваших подчиненных я отправлю осваивать Центральную и Северную Африку, Латинскую Америку, острова Тихого океана.

– Я сам их распределю, – сказал Хаммер. – По характеру и предпочтениям.

– Я и хотел вам это предложить, – с некоторым удовлетворением произнес Виктор.

Инициатива – не очень хороший показатель для раба. Но просто необходимый – для успешного командира. Главное – не дать этому джинну вырваться из бутылки.

Как уже случилось с крысянами.

Ничтожный, совершенно пустой и никчемный народ! Его надо было просто пустить на мясо для раззадоривания разъяренных Стражей! И надо же было статься, что ненависть крысян к Стражам оказалась настолько сильнее их страха! Жалкие крысы, производители помоев, паразиты Галактики…

И в них тоже оказалось что-то человеческое. Действительно, что-то незримое роднит их с землянами. Если бы он, Виктор, мог себе представить такое раньше – крысянам досталась бы куда более значительная роль в его планах. А они лишь напакостили, еще больше разозлили Стражей, сводя к минимуму отпущенное для Земли время…

…Виктор отпустил Хаммера. Пусть занимается тем, что знает лучше всего на свете – наукой убивать, калечить, разрушать. За оставшиеся часы зло, копившееся в душах землян, кристаллизуется при помощи маленькой пирамидки – и смертельный вирус для Галактики будет готов.

А он уйдет. Уйдет в тишину и небытие на время, пока Галактика не взвоет мольбами о помощи.

И тогда в Мир снова придет Он. Только в совершенно другом образе.

В ореоле абсолютной власти, всеобщего обожания, с карающим мечом в одной руке и чашей наград – в другой.

И начнется тогда новая эра.

Но это будет после. А пока он пойдет в сад, сядет в тени деревьев перед бассейном и предастся грустным размышлениям о судьбе этой маленькой удивительной сферы, существованием которой ему придется заплатить за будущее Галактики…

Спокойно поразмышлять в тени деревьев ему не дали. На плечи легли прохладные ладони, и сладкий голос прошептал в ухо:

– Ну что, дорогой, как НАШИ дела?

Виктор совсем забыл, что великое переустройство Галактики – теперь не его личное дело. Это дело его будущего клана, в котором ему самому будет отведена всего лишь одна из функций. Да, в руках его будут все те же меч и чаша, но за ниточки дергать будет эта честолюбивая красотка.

Так уж заведено в этом Мире.

Настроение у Виктора ухудшилось. Однако же он нашел в себе силы мило улыбнуться:

– Все прекрасно, дорогая. Все просто великолепно!

Он даже не успел понять, как Лара оказалась у него на коленях – возложа ему на плечи гибкие руки, улыбаясь и сверля его зомбирующим взглядом слишком уж красивых глаз.

– Это хорошо. Я ничуть не сомневаюсь, что ты сделал все как нужно. Даже не буду спрашивать, что именно. И потому после всех твоих трудов прошу уделить немного времени и мне…

Это был обличенный в красивую упаковку приказ. Виктор скрипнул зубами и улыбнулся еще шире.

– Конечно же, какие тут могут быть разговоры…

Лара легко вскочила с его колен и, сделав несколько шагов, взяла со столика телефонную трубку.

– Ну, тогда собирайся…

– Что значит – «собирайся»?

– Это значит – оденься по первому классу, чтобы соответствовать своему статусу. Я договорилась: сегодня мы будем вместе на приеме у таких важных людей, что тебе даже не снилось…

– Что за ерунда, на каком еще приеме?! Какие еще «важные люди» на этом грязном шарике? Через пару дней никого из них даже не вспомнят. Как и об этой несчастной сфере.

Лара перестала улыбаться. Она поймала неосторожный взгляд Виктора и наградила того изрядной дозой презрения. Через секунду она уже снова улыбалась, но Виктору легче от этого не стало.

– Глупенький, – сказала Лара, – сам не понимаешь, что говоришь. Собирайся. На приеме мы все обсудим.

Виктору доводилось встречаться на этой сфере со многими людьми – теми, от которых зависели во многом судьбы стран и народов, кто оказывал влияние на земную политику, экономику, мировоззрение. И он считал, что вряд ли какие-то новые знакомства могут его удивить.

Потому что он был всего лишь политиком. Самонадеянным честолюбцем, чьи планы были втиснуты в рамки природно ограниченного мужского мироощущения.

Кто бы мог подумать, что эта «штучка», взращенная в отравленной атмосфере Столицы, настолько перевернет его взгляды…

Казалось бы, его окружали все те же люди – местная элита, те, в чьих руках находятся тайные рычаги управления странами и народами. Но только сейчас Виктору открылась вторая сторона их силы. И надо отдать должное Ларе – исключительно благодаря ее настойчивости.

…Прием проходил в сверкающем роскошью королевском дворце. Все здесь дышало историей. Историей власти, борьбы за власть, смертью во имя власти. Каждый присутствующий здесь не был просто человеком. Он был символом, носителем некоего секретного кода к денежным сейфам, банковским счетам, секретным материалам и компроматам. Но главное – каждый из этих людей был генератором той зловещей и сладкой пустоты, которая так ценится в среде искушенных его Мира.

Столице Галактики было далеко до того потока гламурного вакуума, что лился здесь реками, стекая по парадным лестницам в замшелые подвалы, которые наверняка до оказа забиты старинными винами, а еще недавно в них держали на цепях недругов, люто пытая и замуровывая их в каменные стены…

Играла старинная музыка, исполняемая лучшими музыкантами мира, лилось шампанское, и вымуштрованные, словно солдаты, лакеи разносили бокалы. Танцевали пары, и каждое движение рождало все новые и новые всплески этого ядовитого «ничто».

Они с Ларой вышли на балкон. У подножия дворца били фонтаны, а далеко внизу, подсвеченное искусственным закатом, плескалось море – особое, неправдоподобно лазурное море, удерживающее на своих ладонях сотни самых дорогих в этом мире яхт. И вода в этом море тоже была особенная – такая же, как и все здесь, разбавленная этой жирной пафосной пустотой.

– Теперь ты понимаешь? – бархатным голосом произнесла Лара.

Да, теперь и Виктору все стало ясно.

Он совершил ошибку. Самую нелепую и страшную ошибку в своей жизни. Он был настолько увлечен идеей покорения Мира при помощи бурлящих на этой маленькой сфере сил, что не заметил самой мощной и страшной силы, которая заставила бы стать на колени Галактику. Без излишнего кровопролития и жестокости – но при этом с куда большим коварством и изяществом.

Этой силой было тщеславие.

Самый мощный земной порок, заставляющий вертеться колеса местной экономики и политики, основа власти и бесконечного удовольствия.

Вот он, самый страшный вирус, который следовало привить дряхлеющей Галактике! Вот чем можно было встряхнуть сонные миры, заставляя историю быстрее шевелить своими скрипучими шестеренками!

У него под ногами – просто россыпи этой страшной материи, которая могла бы привести его к власти, которая…

– Черт!.. – выругался Виктор. – Идиот… Какой же я идиот…

– Нет, дорогой, ты не идиот, раз все наконец-то понял, – сладко произнесла Лара, прильнув к нему и потершись боком, словно мартовская кошка. – Ты видишь все это – оно еще есть, еще не уничтожено твоими грубыми болванами… Посмотри, сколько его! Ты чувствуешь?

Лара, закатив глаза, вдохнула в себя ароматный воздух, словно он был наполнен дурманящими наркотическими парами. Для нее это так и было – «штучки» созданы, чтобы чувствовать эту дрянь за милю. Каково же ей сейчас – когда концентрация этого вакуума по всем привычным представлениям просто зашкаливает?!

– Здесь! – простонала Лара. – Здесь должна быть новая Столица! Ты слышишь? Старую можно просто стереть, смешать со звездной пылью. Вот что имеет действительную цену! Все, все встанут на колени! Будут молить, чтобы их пустили, хоть на миг вдохнуть этого воздуха, почувствовать настоящий вакуум…

Виктор с интересом и некоторым беспокойством взглянул на Лару: как бы с ней не приключилась передозировка…

Однако она права. Он открыл для себя новую мощь Земли. И понял, что потерять ее сейчас было самым страшным в его жизни. Эта сфера должна принадлежать ему.

Но для этого надо предотвратить ее уничтожение…

И убить хозяина.

Сердце Виктора забилось чаще. Вот снова перед ним становится задача, которая все переворачивает с ног на голову. Он должен быстро свернуть прежние планы, внутренне перестроиться и запустить совсем другие процессы. Как же это будет непросто…

– Лара, мы уходим! – сказал Виктор.

– Что? – улыбаясь с закрытыми глазами, произнесла Лара.

Она стояла, держась за золоченое ограждение балкона, и раскачивалась, словно в трансе. Она, видимо, действительно была в трансе.

– Планы меняются. Надо действовать! – быстро сказал Виктор. – Времени совсем мало…

– Действуй, дорогой, – не открывая глаз, сказала Лара. – Я найду тебя…

Виктор странно посмотрел на подругу и поспешил в глубину дворца. Ему следовало выехать на машине за пределы парка – с тем, чтобы охрана не озаботилась его странным исчезновением, воспользуйся он вариатором прямо здесь…

К Ларе грациозно, словно работая на камеру, подошел официант – весь в сверкающем белом, с лицом кинозвезды.

– Шампанское, мадам, – поставленным голосом произнес он.

– О да, – томно проговорила Лара, разглядывая официанта из-под полуопущенных век.

Она взяла бокал, чуть пригубила – и выбросила его с балкона. После чего отвела рукой поднос, что отделял ее от белой фигуры.

– Что будет угодно, мадам? – дрогнувшим голосом спросил официант.

– Все, что мне угодно, – выдохнула Лара и обвила того цепкими руками. После чего жадно впилась в его губы.

Здесь все уже принадлежало ей. И только ей.

2

Маленькая голубая планета приближалась к границе обитаемой Галактики. Вскоре должна была показаться звездная система, в которой находился Порог.

Друзья, побывавшие по ту сторону Порога, так и не поняли – где все-таки находится это самое Междумирье, именуемое в просторечии Пустотой? Были ли это огромные области ничейного пространства где-то в бескрайних межгалактических просторах? Или же Пустота находилась и вовсе в ином измерении?

Этого никто не смог бы сказать землянам. Да и жители Галактики могли лишь пользоваться тем, что оставили им канувшие в небытие Мэтры – сам Порог, вариаторы да точки перехода.

Друзья до сих пор не очень верили в успех предприятия. Ведь всем известно: попасть в Пустоту могут лишь существа да сравнительно небольшие предметы, которые они смогут унести в своих собственных конечностях. А им предстояло прорваться сквозь незримый барьер целой планетой.

Однако Илья смог несколько развеять скептицизм, указав точные координаты Порога. До этого, по слова Ксении, их знали лишь контрабандисты-пустотники. Илья же получил эту ценнейшую информацию в собственный навигатор. Конечно, не путем собственных вычислений. А от доброго знакомого – Прокопыча. Причем вместе с самим навигатором и множеством других ценных предметов, что прятались пока в глубине колбы, стоящей на книжной полке в его комнате, между атласом автомобильных дорог и зачитанным до дыр сборником детективов.

Кроме того благодаря тому же Прокопычу Илья знал несколько больше, чем решился рассказать друзьям. А потому был уверен в том, что пробиться через Порог удастся и целой планете.

…А пока у приятелей было время несколько отдохнуть и расслабиться. Что они и делали, валяясь на теплом песке на диком берегу какого-то южного моря, названием которого даже не удосужились поинтересоваться у всезнающей Машины. Просто сидючи на тесной кухне за чашкой чая, Макар сказал, потянувшись: «Эх, сейчас бы искупнуться!» И Ксения, рассмеявшись, щелкнула своим вариатором.

И вот они здесь, под бутафорским солнышком, но перед настоящим морем. И пусть эта чудная природа – всего лишь создание пыхтящего из последних сил биостата, но море от того ничуть не стало хуже. Ведь для людей важны не столько вещи, сколько связанные с ними ощущения и образы. А с морем у нормального человека всегда связано ощущение мечты и вечного детского счастья.

…Илья кидал в воду камешки и избавлялся от нагромождения нелепых мыслей, что последнее время забивали и без того загруженный мозг. Например он наконец перестал думать о том, как Земля несется сквозь бездну, без собственного светила, с Луной, вертящейся, как волчок, ожидая, когда ее превратит в мертвые лохмотья безжалостный разрушитель Стражей. Пусть сейчас Земля и сбавила скорость – ведь в пилотажной рубке никого нет, – но все равно так неуютно без собственного Солнца.

А еще его одолевало совершенно нелепое беспокойство о ничего не подозревающих космонавтах, мимо которых носятся бешеные фрикционы… Хотя чем они отличались от людей, летящих, например, в самолетах? Для землян все было по-прежнему. И это не переставало удивлять и кружить голову от недоумения.

Вот и сейчас, глядя в сине-голубой горизонт, Илья пытался увидеть обман – но не мог. Потому что не было четкой линии между правдой и иллюзией. А значит, надо было просто плюнуть на все эти рассуждения и идти купаться.

Так Илья и поступил…

– Ксения, ты со мной? – весело крикнул Илья.

Он, подбоченясь, стоял на берегу, белый и худой, рискуя обгореть под непривычно ярким солнцем. В отдалении плескался и фыркал Макар, плотоядно хохоча и подымая тучи брызг. Оттуда же доносились вопли о помощи: Макар не упускал случая макнуть в пучину вверх тормашками осторожного Виталика.

Ксения, что куталась в тонкую накидку, подошла к кромке воды и опасливо поглядела на мелкие волны.

– А там… живет кто-нибудь? – поинтересовалась она.

– Хе… – удивленно крякнул Илья. – Конечно! А у вас в морях разве нет живности?

– У нас одни водоемы предназначены для живности, а для купания – совсем другие, – пояснила Ксения и осторожно коснулась ступней набежавшей волны. – А если цапнет?

– Кто цапнет?

– Ну, тот, что живет там…

– Ну… Ну тогда и я его цапну. Не бойся, иди сюда.

Ксению не пришлось долго уговаривать. Она сбросила накидку, оставшись только в чисто символических плавках. Илья не знал, часто ли ей приходилось загорать на своих далеких поверхностях, но тело ее было куда более жизненного цвета, чем у Ильи, Макара и Виталика.

Со стороны плещущихся шалопаев донеслось смущенное «ой!». На Ксению это не подействовало. «У них», как уже убедился Илья, были собственные морально-эстетические представления. И Илья их полностью разделял, с удовольствием разглядывая подругу с головы до пят.

– Чего-то вода не очень, – с сомнением произнесла Ксения.

Но уже через пару секунд протестующе голосила, когда Илья, решительно схватив ее поперек тела, волочил в пучину вод. И вскоре они присоединились к бездумному и веселому кувырканию на мелководье.

…Пока Илья расслабленно ковырял веточкой в песке, а Ксения куталась в свою накидку, Макар и Виталик громогласно копошились в соседних кустах, отыскивая топливо для костра. В результате Виталик притащил ворох тонких сухих веточек, Макар же приволок титанического размера ствол какого-то дерева.

– Будем делать катапульту? – вяло поинтерсовался Илья.

– Будем сидеть на этом, – важно сказал Макар. – Скоро стемнеет и будет прохладнее. Чего на песке пятый элемент отмораживать?

Они развели костер и теперь наслаждались этим сочетанием дикости и цивилизации, на время позабыв о нависшей над всеми ними угрозе.

– А вот я думаю, все как-то неправильно, – заявил вдруг Макар, подкидывая в костер корявую ветку. – Вот занялись мы этими Звездными гонками, бросились искать какие-то странные детали, дурацкие артефакты какие-то. Тоже мне, наследие Мэтров – они сами себе помочь не смогли, а нас, понимаете ли, одарили… А ведь мы совсем перестали думать о Земле как своей планете… Когда мы в последний раз сидели вот так и не вспоминали о том, что на самом деле Земля – это не Земля, а под нами – пустота и не пустота даже, а огромные канистры с токсическими отходами?

– Вот ты бы не сказал – мы бы не вспомнили, – отозвался Виталик. – Сам не желаешь расслабиться и другим не даешь…

– Так я что сказать хочу, – гнул свою линию Макар. – Я вот подумал-подумал и понял – знаете что? Что мы не тем занимаемся. Я имею в виду – мы «прокачиваем» нашу планету, делая из нее скоростной космический корабль. Но это все, как говорится, тюнинг «ходовой части». А ведь есть еще и интерьер, экстерьер, так сказать, транспортного средства…

– Ты о чем это? – заинтересованно произнес Илья. Такие мысли ему в голову не приходили, но он не мог промолчать, когда речь заходила о тюнинге «транспортного средства». Такие вещи не могли оставить равнодушным такого любителя «горячих» машин, каким был Илья.

– Посмотрите, как все вокруг красиво, – царским жестом Макар обвел побережье и окрестности. – Но ведь у нас полно таких мест, где не только некрасиво, а вообще нельзя находиться живому человеку…

– Ты про свою квартиру, которую снимаешь за полторы сотни баксов? – ядовито поинтересовался Виталик.

– Оставим этот враждебный мне выпад без внимания, – гордо ответил Макар и продолжил: – А вот есть у Мэтров такие артефакты, которые помогли бы сделать из пустынь леса, горы поставить, где было бы это к месту, моря подкрасить покрасивее, островов где-то понавтыкать, а где-то убрать? Потом климат исправить…

– …повернуть вспять сибирские реки, – подхватил Виталик. – Это мы уже слышали! Ксения, не отвечай этому провокатору. Он хочет нашу планету доконать своими прожектами…

– Ну почему же, – не согласилась Ксения. – Часть этой работы делает ваш биостат. Но есть множество других приспособлений. Которые знают только специалисты. Ведь никто не может знать всех артефактов Мэтров. Их слишком много и все разные. Только для Звездных гонок детали найти трудно. Но, как мы поняли, тут дело в монополии…

– Да… – проговорил Илья. – Создавать горы, леса, моря по своему вкусу – это, конечно, круто. Но, если честно, я против.

– Как? – поразился Макар. – И ты, Брут? Ну, Витала я понимаю – он консерватор. Но ведь ты, мастер тюнинга, уж должен понимать…

– Я это так понимаю, – сказал Илья. – Земля – слишком уж сложная машина. Да и машина ли? Не нам с тобой ее настраивать. Вот чего бы я хотел от всей этой чудо-техники, так это избавить Землю вначале от того, чем ее напичкали до отказа друзья-крысяне. А потом – от того, чем норовят ее добить сами земляне. Жалко смотреть, как родная планета превращается в помойку. Скоро таких мест, как это, вообще не останется…

– А что, Звездная гонка пошла тебе на пользу, – с удовольствием произнес Виталик. – Чувствуется голос не жильца, но хозяина…

Друзья рассмеялись. Илья действительно стал замечать за собой все более хозяйское, придирчивое отношение к собственной планете. Это было и забавно, но от того же становилось и несколько неуютно: слишком уж много проблем на земном шарике видел «хозяин». Куда проще быть просто жильцом, временно посетившим эту бренную Землю, чем думать денно и нощно о ее настоящем и будущем.

– И вообще, – сказал Илья, – что-то я устал от всех этих гонок. Больше всего хочу вернуть Землю на место и поставить ее на прикол у ее собственного Солнца. Потому что это вот, скажем, светит ярко, но все равно – муляж муляжом…

В этот миг что-то случилось. Илья удивленно покрутил головой: ему показалось, что мигнул свет, словно произошли перебои с электричеством…

– Смотрите! – ахнул Виталик, указывая в небо.

Все посмотрели.

Да, зрелище оказалось не для слабонервных: по небу, словно по экрану телевизора, блуждали помехи в виде черно-белых линий. Изображение неба, облаков, висящего над горизонтом солнца то и дело теряло цветность, дрожало и плыло, как будто где-то во вселенной ослабевал телевизионный сигнал.

– Черт! – воскликнула Ксения. – Голограф! Надо на пилотажную, быстро…

Она бросилась к сваленным в кучу вещам, взметнув из-под ног песок, и схватила вариатор.

– Готовы? – крикнула она и, не дожидаясь ответа, нажала на кнопку.

…Стоять в одних плавках посреди пилотажной площадки было несколько непривычно и к тому же прохладно. Но еще неприятнее было видеть копошащегося у центральной консоли крысянина. Тот норовил вытащить из должного паза цилиндр гиперголографа.

– Ты что это, гад, опять здесь делаешь?! – взревел Макар и направил всю массу бледного, но объемного и изрядно волосатого тела на врага. – Тебя что, не предупреждали?…

Крысянин оставил в покое голограф, испуганно замахал руками и затараторил умоляющим голосом:

– Только не бей, мил-человек, не бей! Или коли бить будешь – не по голове токма…

– А почему это «не бейте»?! – мрачно поинтересовался Макар, хрустя суставами крепких кулаков. – Аргументируй!

Он возвышался над скрючившимся в страхе бородачом и выглядел при этом одновременно грозно и нелепо: покрасневшие от переизбытка солнца плечи, ноги по щиколотку в песке, горделиво торчащее пузо – и все это на фоне звездного неба.

– Мы просто уйти хотели. Домой! – бормотал крысянин. – Когда движется – эдак никак не получается. Типа притормозить чуток…

– А голограф чего лапал?!

– Так ведь черт попутал! Как не взять, когда оно лежит и меня провоцирует на преступные-то деяния…

– Где ж лежит, когда оно работает?!

– Грешен, грешен, признаю, батюшка…

– Что вы там ерунду городите? – опомнилась вдруг Ксения. – Скорость-то потеряна!

– Я только на минутку… – оправдывался крысянин.

И тут часть звездного неба в видеопространстве уступила место другой картинке. Это были галактические новости.

– Черт! – воскликнула Ксения. – До Порога совсем немного осталось…

Болид набирал скорость. Но для этого требовалось некоторое время. Дрогнувшая картинка с изображением какой-то бойкой барышни, между тем, заявила:

– …только что стало известно местонахождение болида с бежавшими преступниками, о чем мы сообщали ранее. Как стало известно из достоверных источников, Стражами на него был высажен специально подготовленный десант… О дальнейшем развитии ситуации…

Картинка пропала: болид набрал недосягаемую для всех видов сигналов скорость.

– Приплыли, – произнес Макар. – У нас гости.

Стражи пребывали в смятении.

Они готовились к высадке на стенке вражеского болида, ожидая любых неприятных сюрпризов, которые могли подготовить для них коварные враги. Солдаты были закованы в броню и вооружены до зубов как анчийским оружием, так и кое-чем из арсенала Мэтров. Каждый был снабжен дышателем и боевым оберегом, способными противодействовать любой агрессивной среде.

Центурион отряда представлял себе лихую высадку на обожженную чудовищными скоростями сферу, короткую рекогносцировку и внедрение внутрь сферы – через точки выхода либо напрямую, вгрызаясь в металл при помощи боевых выжигателей.