Текст книги "Планета на прокачку"

5

Бывшая звездная команда «Феррари» сидела на кухне и уплетала макароны из стратегических запасов Ильи. Ксения смотрела на длинные извивающиеся куски вареного теста с некоторым опасением, но голод брал свое, и, зажмурившись, она со свистом втягивала в себя макаронину за макарониной.

– Да, – усмехаясь, комментировал Макар. – Это вам не желе из медуз, или чем вы там нас кормили. Это настоящая еда древних охотников и собирателей…

– С каких это пор едой древних охотников стали макароны? – хмыкнул Виталик.

– Не спорю, – согласился Макар, – я бы предпочел мамонта в собственном соку. Но неудобно намекать об этом хозяину…

– Ты уже намекнул, – заметил Илья. – Только ничем помочь не могу. Денег нет. Закончились, пока мы тут высшим пилотажем баловались. Была уже мысль – пойти подшабашить таксистом. Так ведь машина разбита в хлам…

– Ничего себе, – хохотнул Макар. – Хозяин планеты – и вынужден шабашить себе на пропитание.

– Есть альтернатива, – сказал Илья, многозначительно оглядывая приятелей. – Сейчас вот возьму да и повышу квартплату за пользование моей планеты. Хватит уже халявы! И начну, кстати говоря, именно с вас…

– Намек понял, – сказал Виталик и бросил на стол несколько мятых бумажек.

Макар хмыкнул и поставил на стол знакомую всем пирамидку.

– Неограниченный кредит никто не отменял, – заявил он.

– Только толку с него… – сказал Виталик…

Во время этого эпохального разговора со стороны двери донесся знакомый приглушенный женский визг. Поскольку в гости к Илье давно никто не приходил, сработал эффект неожиданности, в результате которого была опрокинута одна тарелка с макаронами и разбита одна чашка с чаем. К счастью, с уже остывшим.

– Тьфу ты, елки зеленые! – в сердцах воскликнул Макар. – Да сколько ж можно подталкивать меня к инфаркту?

Он скрючился в крайне неудобной позе, давая возможность чаю спокойно струиться по штанинам. Илья же усмехнулся и направился к двери. «Кто бы это мог быть?» – несколько заинтригованно подумал он.

Вообще-то мысль была нелепая. Мали ли кто мог быть – и соседи могли заглянуть, и всплывшие из небытия школьные друзья, какие-нибудь внезапные родственники. Видимо, ответственность за целую планету нет-нет да и породила в нем ма-аленькую, совсем ничтожную, но весьма характерную манию величия. Мол, как ко мне, такому великому и ужасному – и вот так запросто, прямо домой да без доклада?!

С такими мыслями Илья отпер дверь. И поймал себя на ощущении легкого дежавю.

Прямо перед ним с профессионально-равнодушным видом стояла знакомая почтальонша.

– Здрасьте… – невольно вырвалось у Ильи.

– Здорово! – не очень приветливо отозвалась почтальонша. – Получите, распишитесь…

Илья принял от носительницы толстой сумки на ремне пузатый конверт и тут же распечатал его. Глядя на ворох страниц с характерным объемным шрифтом, Илья быстро спросил:

– Что это?

Как ни странно, почтальонша охотно ответила:

– Из Патрульного управления. Штрафы за превышение скорости. И правильно, что влепили. Ты же соображать должен: не дрова везешь! У меня тоже вон давление подскочило…

– Погодите… – опешил Илья. – Так вы что, в курсе?

– А что тут такого? – пожала плечами почтальонша. – Многие в курсе. Это же открытая информация. Или ты думаешь, что Земля – это гетто для придурков? И у нас вариаторы имеются…

У Ильи немного помутилось в голове. Странные они все-таки, эти почтальоны. Он всегда подозревал, что на почте работают не простые люди: разве на ту нищенскую зарплату проживешь? А ведь сидят, и даже очень симпатичные барышни попадаются. Нет, с почтой точно дело нечисто…

– Скажите, – произнес Илья, – а через вас телеграмму можно отправить?

– Это услуга платная, – без особого энтузиазма отозвалась почтальонша. – Адрес?

– Пустота, Дырявый камень, без номера… – с интересом глядя на почтальоншу, произнес Илья.

– Текст? – не моргнув глазом, отрезала почтальонша.

Заинтригованный Илья произнес текст. Почтальонша не стала даже записывать, только кивнула и сказала:

– Сто пятнадцать кредитов. Рублями взять не могу – это внепространственная…

Обалдевший Илья принес с кухни пирамидку и произнес «по рукам». С последним словом почтальонша исчезла, хлопнув воздухом и взметнув пыль с половика. За дверью напротив сварливая соседка заорала, как бы ни к кому не обращаясь, но так, чтобы было слышно снаружи:

– Задолбали, придурки, хулиганы, наркоманы проклятые! Опять свои взрывпакеты в подъезде взрывают, сейчас в милицию позвоню…

Илья закрыл дверь и вернулся на кухню к друзьям.

– Ксения, это тебе, – сказал Илья, протягивая подруге ворох штрафных квитанций.

– Вот спасибо, – усмехнулась Ксения и быстро просмотрела листки. – Ну да, ну да… Хорошо еще, прав не лишили… Макар, что ты там говорил про открытый кредит?

Макар не успел ответить.

В дверь позвонили снова.

– Да что там такое? – сказал Макар. – Снова посылка для нашего мальчика?

Открывая дверь, Илья готов был увидеть кого угодно, хоть ту же самую почтальоншу, хоть самого магистра Йоду, но только не этого человека.

На пороге стоял Прокопыч.

– Спасибо, что вызвал, – приветливо сказал он. – Трудно было бы самому найти вас: на пути ко мне вы почему-то свернули не в ту Вселенную.

На кухне было слишком тесно для такой компании, а потому перебрались в комнату, которую немедленно заполнил дым из трубки скромного смотрителя Пустоты. Сидя в кресле, Прокопыч с любопытством и легкой усмешкой осматривал обиталище владельца планеты Земля.

– Да, – сказал наконец Прокопыч, – живешь без особых претензий. Как только жену содержать будешь? Она ведь требовательная у тебя будет…

– По-моему, это мои проблемы, – вспыхнув, сказал Илья.

Ксения с новым интересом посматривала то на Илью, то на Прокопыча. Казалось, ей ужасно хочется вставить словечко.

– Конечно, твои, – согласился Прокопыч. – Тем более что после ваших экспериментов над колбой станет большой проблемой перемещение с Земли на любую другую обитаемую поверхность…

– Что? – вздрогнула Ксения. – Что это значит?

– Это значит, – вздохнул Прокопыч, – что, выплеснув в Пустоту всю эту крысянскую гадость, вы повредили Машину. Видите ли, внутренность любой колбы – это небольшой район пространства, а именно Пустоты. Ну а Пустота… Это и есть Машина. Про мусорный бачок – это я тогда так сказал…

Друзья молча переглянулись.

– Но ведь мы не специально, – пробормотал Макар. – Кто ж мог подумать…

– Конечно, не специально, – успокоил его Прокопыч. – Сдается мне, что так и было задумано.

– Кем задумано? – непонимающе спросил Илья.

– Машиной.

– Машина задумала сама себя уничтожить? – поразился Виталик. – Не понимаю…

– Машина – очень умная штука, – терпеливо пояснил Прокопыч. – И вы не уничтожили ее. Просто вывели из строя. На время.

– Но зачем? – Илья недоумевающее покачал головой.

– Затем, что это время нужно Земле, – улыбнувшись, сказал Прокопыч. – Понимаете, слишком рано вас обнаружили те, кто считает себя хозяевами обитаемого мира. Вы еще толком не научились стоять на ногах, а вас уже собираются использовать в своих собственных интересах. А может, наоборот решила уберечь Мир от вас, пока вы не избавились от собственной дикости. Машина посчитала, что временная блокировка связи Земли с другими мирами не помешает. А вы пока подрастете, окрепнете, научитесь принимать взвешенные и справедливые решения. Для этого вам совсем не обязательно общаться с теми, у кого жизнь уже полностью сложилась…

– И сколько же лет на это понадобится? – тоскливо спросил Виталик.

– Кто его знает, – пожал плечами Прокопыч. – Может, сто, может, тысячу…

– А как же я? – тихо спросила Ксения. – Я никогда не вернусь… домой?

– А где твой дом? – прищурился Прокопыч и затянулся своим невероятно душистым табаком.

Ксения недоуменно поморгала большими ресницами, посмотрела на Илью и вдруг решительно пересела на диван рядом с ним, ловко вытеснив с насиженного места Макара.

– Вот и я о том же, – удовлетворенно произнес Прокопыч.

– И что же нам теперь делать? – спросил Илья.

– Это смотря что ты имеешь в виду, – философски заметил Старик. – Если ты про пути развития человечества – то понятия не имею. Ну а если ты конкретно про свою частную собственность…

Прокопыч пыхнул трубкой и коротко хохотнул.

– Если ты про Землю – то ее надо вернуть в Солнечную систему, туда, где ей и место. В Мире считают, что этот болид погиб, испарившись в звездной плазме, – вот и славно. Машина, канал связи с которой вы сожгли великолепным крысянским зельем, тоже не выдаст вас. Так что не бойтесь коварных замыслов внешних врагов.

Прокопыч глубокомысленно поднял указательный палец:

– Сами себя бойтесь… Ну или по крайней мере остерегайтесь своих необдуманных поступков. Ты, Илья, и поставлен следить за этим на собственной планете…

– Как же я буду следить за целым человечеством? – растерянно произнес Илья. – Я не политик, не телезвезда, я вообще никто…

– Ты – землянин. И этим все сказано. Ну а конкретные моменты мы еще успеем с тобой обговорить. Тут главное восстановить статус-кво…

Последняя фраза Прокопыча прозвучала довольно загадочно.

– Я имею в виду, что надо вернуть ваших непрошеных гостей на родину. А Землю – на орбиту. Ну а поскольку ни Машина, ни навигатор в этом помочь нам не смогут, придется полагаться на другие силы…

Илья снова видел эту захватывающую дух картину. Снова его потрясенному взгляду предстало это чудовищное зрелище умирающей звезды. Она выползала из-под ног, и Илья забывал, что он стоит вместе с друзьями на пилотажной площадке в центре собственной планеты, которая приближается к этому зловеще красному монстру.

Ксения, Макар и Виталик, потрясенные, смотрели на приближение звезды. Прокопыч, чуть улыбаясь, следил за их реакцией. Илья уже знал – главное зрелище было впереди.

Земля, маленькая планета, населенная, если говорить прямо, не очень-то и разумными существами, скользила между жуткими щупальцами звездной плазмы, а люди на ее поверхности за своими повседневными делами не желали замечать происходящего. А если бы вдруг и заметили – то не поверили бы. Трудно удивить человечество, избалованное фильмами режиссера Лукаса…

…И тут Ксения пораженно ахнула. Она изо всех сил вцепилась в плечо Ильи, будто бы именно он нуждался в проверке – спит ли он или же бодрствует и наяву видит нечто невообразимое.

Макар с Виталиком лишь мельком переглянулись, продолжая жадно пожирать то, что представало их взглядам.

…С этой высоты поверхность звезды уже казалась совершенно плоской, словно они летели над раскаленной равниной экзотической планеты. И на этой равнине, глядя прямо на них, сидел ОН.

Гигантский, невообразимо огромный РЕБЕНОК.

Нет, не ребенок даже – младенец. Такой, что только-только научился самостоятельно сидеть и делать простейшие движения. Младенец улыбался и тянул к ним ручонки, словно приближающаяся планета была просто-напросто красивой игрушкой…

На немые вопросы друзей Прокопыч ответил сам. Правда, заговорил он, обратившись сперва к Илье:

– Помнишь, я предлагал взглянуть тебе на ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ? Смотри…

Илья смотрел. Смотрел и не верил своим глазам.

Как просто… Ну как же он сам не догадался…

Обратный прогресс. Путь назад. Путь в самое лучшее состояние, состояние абсолютной чистоты и свежести, путь к вечной юности, не омраченной ни опытом, ни знаниями, ни заботами…

Видимо, цивилизации надо пройти действительно огромный путь в своем развитии, чтобы понять суть и смысл всего сущего. Да и было ли ЭТО единственно возможным ответом? Существование населенной Галактики и Земли оставляло сомнения. Но чего же хотели достичь эти странные Мэтры, превращая собственную цивилизацию в гигантского младенца?

Надо просто создать такие условия, когда это совершенное с их точки зрения состояние будет поддерживаться само собой и бесконечно долго…

И какая чепуха все эти достижения мысли, мгновенные перемещения в пространстве, звездные гонки и интриги, когда действительно высшее состояние – это так просто. Это то, что ощущает в своей жизни каждое живое существо. Но то, что уходит безвозвратно, оставаясь лишь в мечтах и сладких снах о забытом детстве…

Всего лишь сладкий намек на бесконечную жизнь, бесстрашная жажда будущего, совершенно искренняя радость и бесконечная вера в собственную защищенность и абсолютную значимость – все, что собралось в этой счастливой детской улыбке…

Вот оно – представление Мэтров об абсолюте, вот оно – достижение высшей точки развития.

И как же странно видеть, как это самое совершенное существо во Вселенной бессмысленно хохочет, бьет по раскаленной поверхности пухлыми ручками, становится на четвереньки, падает и снова садится…

– Смотрите, смотрите, – тихо, будто боясь потревожить Мэтра, сказал Прокопыч. – Это интересно.

Гигантский ребенок чуть заторможенным движением взял с поверхности длинную тонкую трубочку, обмакнул ее в вещество звезды, которое казалось теперь густым и податливым, словно вулканическая магма. Он поднес противоположный конец трубочки к пухлым губам и дунул в нее.

Множество радужных пузырей взмыло вверх, кружась над младенцем и вызывая у того восторг и заливистый смех. И смех этот странным образом был слышен здесь, на пилотажной площадке – смех совершенно нормального земного ребенка!

Один из пузырей приблизился к наблюдателям.

– Ничего не напоминает? – чуть улыбнувшись, спросил Прокопыч.

Илья напряженно всматривался в застывающую в вакууме поверхность и начинал узнавать…

Горы и впадины, трещины и равнины, бескрайние пустыни и белый налет на полюсах…

– Планета! – выдохнул Макар.

– И еще! И вот! – воскликнул Виталик.

– Теперь вы понимаете… – произнес Прокопыч.

Илья все еще отказывался понимать. Он только крепче прижимал к себе Ксению, а Земля со своими четырьмя Лунами уже каталась в ладошке восторженного звездного младенца…

* * *

Что было дальше? Илья не смог бы рассказать достоверно. Да и никто из них из всех, пожалуй, тоже. Все были слишком потрясены увиденным и пережитым, чтобы помнить детали.

Вот и пространные объяснения Прокопыча про восстановление существовавшего положения, про счастливую отправку в собственные миры Виктора, Лары, Стражей, крысян – не помнил тоже. Все это перестало быть существенным.

Потому что планета, возвращенная на привычную орбиту одной только радостной мыслью Мэтра, мирно спала. И пока она спала, успокаивались страсти, тянувшие планету к гибели, забывалось все лишнее и беспокоящее, все то, что могло бы помешать людям выполнять их главную миссию в этой Вселенной.

Оставаться людьми.

И только Илья со своего поста следил за сонной планетой, с любовью и тревогой осматривал то, что по праву принадлежало ему. И мысли в его голове текли вяло, медленно, словно широкая равнинная река. И были эти мысли простые, может быть, даже глупые. Но Илья и был просто человеком, имеющим право на самые простые мысли.

– Спите, мои любимые люди, самые замечательные, лучшие во Вселенной люди. Спите и забывайте все плохое. Все, что мешало вам жить в дружбе, что мешало вам понять друг друга, что вызывало злобу и ненависть, что вело к войнам и обману. Спите и не думайте о мести, лжи, зависти…

Спите и… становитесь мудрее.

Я знаю – мало одного только хорошего сна, чтобы стать лучше. Вы все равно останетесь людьми – со своими замечательными и не очень хорошими качествами. И, может, это даже к лучшему.

Но все же я очень прошу вас об одном: когда проснетесь, не забывайте, что все вы – от самого богатого и известного, до самого бедного и несчастного на свете человека, – все вы живете на тонкой, хрупкой радужной оболочке большого, голубого, красивого…

Мыльного пузыря.

Эпилог

Славка брел по пустынной аллее, уныло пиная кучки желтых листьев, собранных для сожжения дворниками. Вообще-то он уважал труд дворников и не стал бы им просто так вредить, но настроение сегодня приключилось отвратительное.

Началось все с того, что историчка «засекла», как он старательно выводит на парте изображение средневекового рыцаря в полном тяжелом вооружении.

Славка рисовал хорошо, и в каком бы кабинете ни проходили уроки, это легко можно было определить по парте, за которой он сидел, словно по визитной карточке. На географии он рисовал карты выдуманных стран – во всех подробностях, с рельефом, столицами и значками полезных ископаемых, причем так, чтобы государство получилось экономически крепким и стратегически выгодно расположенным. На физике он, высунув язык, со смаком изображал грибы ядерных взрывов. На химии – почему-то батареи бутылок и колб, обязательно с этикеткой с «веселым Роджером» и надписями вроде «яд», «смертельно» и много еще чего в том же духе. Рисунки его пользовались заслуженной популярностью в среде одноклассников, чем Славка втайне очень гордился.

С большим трудом Славка отказался от дурной привычки рисовать в учебниках. О, это было таким наслаждением – приукрасить скудную фантазию зануд иллюстраторов! С легкой Славкиной руки древние люди вооружались пулеметами и ракетами, обретали «спецназовскую» раскраску, а неутомимые римляне штурмовали Карфаген при помощи гаубиц и вертолетов огневой поддержки. Известная фотография молодого Ленина с соратниками превращалась в лохматую и агрессивную панк-группу, а учебник астрономии легко преобразовывался в «Гастрономию» с сыром-Юпитером на обложке. Все эти анахронизмы и несуразности неизменно вызывали хохот приятелей и тихое хихиканье одноклассниц.

Но того злосчастного рыцаря Славка нарисовал в соответствии со всеми требованиями эпохи, а главное – аккурат на тему урока! Он просто не мог остановиться, слушая нудный рассказ училки о феодальных отношениях. Его фантазия неслась вперед – и вот позади рыцаря возник родовой замок, а на переднем плане – почтительный коленопреклоненный оруженосец…

Из мира вассально-сеньориальных отношений Славку выдернуло разъяренное шипение исторички. Он еще не успел опомниться, как оказался за дверью. Следом полетел рюкзак. Одноклассники шумно веселились. Придя в себя, Славка тоже внутренне хмыкнул. Ему было немного не по себе от «пары», которую ему влепили под горячую руку, но за стенами школы поджидала теперь внезапно обретенная свобода. Сознание этого действовало на любого школьника как обезболивающее.

И Славка поспешил прочь из умерших на время урока коридоров.

– Че, свалить решил? – лениво спросил Славку Сникерс, что развалился на ступеньках у школьный дверей. Сникерс был на два года старше, толст и рыхл лицом. Кроссовки на его ногах с трудом сходились, а подошвы были раздавлены в плоский блин.

– Да нет, – шмыгнул носом Славка, – выгнали…

– Тебя?! Да ну! – удивился Сникерс. В его взгляде появилось уважение.

Событие действительно выходило за рамки рядовых. Несмотря на свои сомнительные художества, Славка слыл отличником и «ботаником».

Славка, нервно озираясь, торопливо пересказал Сникерсу суть происшедшего. Он не собирался задерживаться у входа слишком долго – здесь его могли поджидать неприятности…

Сникерс довольно хрюкнул, удовлетворив свой сенсорный голод, а Славка, напялив наушники МР-3 плеера, поспешил было удалиться…

Но не тут-то было. Очередные неприятности все же нашли его.

– Эй, кучерявый! А ну, стоять! Я тебе говорю! – Наглый окрик заставил Славку остановиться, словно парализовав конечности. Славка готов был заплакать от страха, стыда и ненависти к самому себе за то, что не мог преодолеть этот страх перед кучкой бритоголовых гадов.

Он медленно обернулся.

Это была знакомая компания старшеклассников, которые считали себя скинхедами, а в действительности были обыкновенной шпаной, терроризировавшей тех, кто слабее, безо всякой идеологической основы.

– Ага… – Мелкий, но невероятно отвратительный мальчишка, имени которого Славка не знал, подошел к нему вплотную, глядя снизу вверх наглыми беспощадными глазами. – Что мы тут делаем, такие черные и кучерявые? А?

– Кто черный? – сглотнул Славик. – Я вообще-то русский…

– Чего?! – ухмыльнулся мальчишка, обдавая Славку вонью из своего осклабившегося рта. – А я говорю – ты черный! По-ал?!

И ткнул ладонью в Славкино плечо, продолжая смотреть ему в глаза и, видимо, ожидая ответной реакции.

У Славки перехватило дыхание от обиды и чувства беспомощности. Кожа у него действительно была смуглая, но не смуглее, чем у того амбала с поцарапанной физиономией, что хмуро стоял за спиной наглого пацана.

Славка знал – они просто ищут повод для драки. И потому все разговоры были бессмысленны – они с неизбежностью приближали развязку…

– Ну чего вы, пацаны, э! – робко вступился за Славика Сникерс. – Ну че вы…

– А ну заткни хавальник, толстый! – сплюнул мелкий, и Славка понял, что тот на самом деле слабак и трус – просто у него хорошая «крыша». Славка повернулся и дернулся было наутек, но сзади его крепко схватили за лямку рюкзака.

…Его извечная беда была странна и совершенно непреодолима – он никогда не мог ударить первым. И потому, получив звонкий удар в скулу, он почувствовал некоторое облегчение и какую-то странную радость.

Потому что теперь мог спокойно ударить в ответ.

Мелкий получил неловкий, но эффективный удар в нос, отчего даже отскочил назад. Из носа не замедлила брызнуть кровь. На лицах остальных бритоголовых вспыхнули счастливые улыбки: вот она, долгожданная драка!

Отличная, приятная, полная удовольствий драка, когда четверо крепышей бьют заведомо более слабого! Вам не понять этого, если вы никогда не «месили» от души ногами корчащееся на земле тело…

– Э, хватит! – гнусаво сказал голос мелкого. – Плеер попортите…

Рядом со Славкиным лицом посыпалось на землю содержимое рюкзака. Мерзавцы забрали плеер, сдернули со Славкиной шеи провода наушников с маленьким пультом. Найденный в рюкзаке мобильник просто бросили на землю и со смехом раздавили несколькими прыжками… Напоследок мелкий с короткого разбега пнул Славку в живот, словно пробивая пенальти.

…Теперь Славка шел по аллее, а тело его ныло и болело. И не столько даже от боли – начинающие садисты и бить-то толком еще не умели. Ему было плохо от вновь посетившего его ощущения несправедливости, беспомощности и безнадеги…

Жалко было плеера – мать не вылезала с ночных дежурств в больнице, чтобы сделать сыну подарок. А телефон сестры, который он взял у нее без спроса – просто поносить, чтобы почувствовать себя взрослым… Э-эх…

Это были не просто пропавшие вещи. Это была воплощенная, концентрированная несправедливость…

Славка еще раз шумно вздохнул и наконец пришел в себя.

* * *

«Все это очень печально, но такова действительность, – сурово подумал Славка. – Что ж, нам предстоит еще много работы…»

– …Але, Катя? У вас уже закончились уроки? А-а… Ну смотри, если что, я в рубке. Ага… Выгнали… Потом расскажу…

– …Серый? Да, я. Ну, я уже в рубке, ага…

– …Томас! Давай двигай в рубку! Чего? Больной? Ну, как хочешь… Значит, не увидишь мою разбитую морду… Честно… Отвечаю… И все бока синие… Приходи, расскажу…

Славка быстро нажал на рычаг таксофона. Единиц на карточке оставалось мало, а надо было успеть собрать команду и позвонить матери…

Славка поднял голову к небу и улыбнулся. Если бы эти дураки знали, на кого они замахнулись!..

…Когда он добрался до рубки, а точнее, Центрального поста управления, – от плохого настроения не осталось и следа. Здесь все второстепенное уходило на второй план, и можно было наконец заняться настоящим делом.

Скоро подтянется команда, а пока есть свободное время, можно привести в порядок бортжурнал.

Славка встал на колени и вынул из стены пару кирпичей. Эти кирпичи так удачно вставлялись в кладку, что никак невозможно было догадаться о тайнике. Славка вытащил зеленую пластиковую папку, откуда бережно извлек большую, пухлую и невероятно тяжелую тетрадь.

Эту тетрадь ему когда-то подарила сестра, и первой мыслью было использовать ее в качестве альбома для рисования. Однако альбомы для рисования канули в прошлое вместе с пластмассовыми игрушками, и им на смену пришли парты, рисовать на которых было куда интереснее и веселее.

А тетрадь…

Эта тетрадь стала его тайной. Настоящей и сокровенной.

Впрочем, сокровенной она оставалась недолго. Тайна требовала того, чтобы вокруг нее сложился круг посвященных.

Это, конечно же, была игра. Но… Но в то же время и не совсем игра. Вернее, очень даже серьезная игра.

Потому что в этой игре он был Капитаном самого настоящего космического Корабля.

Не смейтесь – этот корабль не был слеплен из досок и фанеры. И даже не был той многоэтажкой, на вершине которой находилась бетонная будка Центрального поста управления.

Этот вполне реальный Корабль несся по просторам Галактики со скоростью около шестисот километров в секунду относительно реликтового фона.

Этот Корабль получил собственное имя задолго до того, как у него появился свой Капитан.

Этот Корабль назывался…

Земля.

Не Славка придумал сравнить Землю с космическим кораблем. Это он прочитал в какой-то умной книжке. И его поразило, что уже миллиард лет громадный звездный лайнер несется в пространстве без капитана, словно брошенный командой Летучий Голландец!

Такой полет грозил обернуться катастрофой. И Славка понял, что надо немедленно брать управление в свои руки.

Славка понимал, что таким сложным устройством, как его Корабль, надо уметь управлять. Он знал из телепередач, что бывает, когда неопытный мальчишка случайно оказывается один в пилотской кабине пассажирского самолета.

А у него – миллиарды пассажиров и невероятный тоннаж груза – и руда, и горючее, и продовольствие, полное собрание образцов растений и животных, огромный запас воздуха и океаны воды…

Нет, все слишком серьезно, чтобы оставлять на усмотрение автопилота… И надо быть готовым перехватить управление в минуту опасности…

Поэтому Славка не торопился браться за штурвал. Тем более что штурвала пока у него не было. Он готовился сам и готовил свою команду.

…Славка открыл журнал на последней странице.

«число, год. Сбои в системе климат-контроля. Ураганы и наводнения в Западном секторе. Есть жертвы среди пассажиров.

число, год. Беспорядки и волнения на неконтролируемых палубах. Второй помощник Западного сектора в очередной раз, вопреки мнению капитана, взялся за подавление мятежа. Оставить все под его ответственность…

число, год. Палуботрясение. Жертвы. Необходимо разобраться со сбоями в работе систем оповещения.

число, год. На следующем параллельным курсом ремонтном модуле (так называемая МКС) сменили экипаж. Оттуда продолжается внешний осмотр обшивки лайнера. По-прежнему сильны повреждения защитного озонового слоя в районе полюсов. Может, по нам стреляли?…»

Славка щелкнул ручкой и аккуратно внес в журнал очередную запись:

«число, год. Чрезвычайное происшествие. Совершено нападение на капитана, находившегося инкогнито на пассажирской палубе…»

Славка подумал и дописал: «Правонарушителей пока не наказывать – дать шанс исправиться».

Подумав еще секунду, приписал: «И училке тоже дать шанс…»

Славка успел сделать еще несколько записей в бортжурнал, пока в рубке не появились коллеги – Старпом Серый, Бортинженер Томас и Штурман Катя.

– Привет, капитан, – весело крикнула Катя, шумно забираясь в рубку по железной лестнице. – Ого, вот это бланш!

– Салют, Штурман! – бодро отозвался Капитан.

– Вот это фингал! – восхитился Бортинженер и чуть ли не кувырком ввалился в рубку.

– Капитанский! – с завистью произнес Старпом. – Может, распылим негодяев на атомы?

– Пусть живут, – великодушно сказал Капитан.

– Нелегкая выдалась вахта? – сочувственно хмыкнул Бортинженер, а Штурман (по совместительству Бортовой Медик) профессионально ощупала капитанские повреждения.

Славка поморщился от болезненных прикосновений и с чувством рассказал о перипетиях прошедшей вахты.

– Да… – протянул Томас. – Приятного мало. Надо бы их по одному отловить и…

– Молчал бы уж, – презрительно фыркнула Катя. – Помним мы, как тебе малолетки пенделей в парке надавали…

– Что?! – сжав кулаки, подпрыгнул на месте Томас. – Я… Я б их… Их же десять человек было!

– Да ладно, успокойтесь, – солидным голосом сказал Серый и извлек из рюкзака темный плоский предмет.

– Принес?! – почти хором воскликнула команда.

– А то! – гордо сказал Серый и откинул крышку предмета.

Это был самый натуральный ноутбук!

– Вау! – восхитился Славка. – Откуда?

– Брат оставил, пока сам за границу свалил…

– И разрешил его из дома выносить? – усомнилась Катя.

– Ну-у… – закатив глаза, многозначительно протянул Серый.

– Не важно, – сказал Томас и хитро подмигнул Серому. – Старпом притащил корабельный мозг, а дядя Бортинженер – спецоборудование…

И извлек из своей сумки роскошный джойстик с кучей кнопок, а также три комплекта компьютерных наушников с микрофонами.

– Хм… – сказал Капитан. Он предвкушал выход на новый уровень управления Кораблем. – А звездные карты?

Катя молча продемонстрировала пачку CD-исков.

– Отлично, – торжественно произнес Капитан и встал. Вслед за ним встали и остальные. – Господа офицеры, я вас поздравляю. Сегодня впервые у нас будет пилотаж…

– …А вот этот симулятор подойдет! – прошептал Славка, завороженно следя, как Томас с помощью джойстика справляется с управлением некоего летательного аппарата.

– Ага! Супер! – согласилась Катька, с любопытством вглядываясь в плоский экран. Она с хрустом откусила от большого зеленого яблока и протянула его Славке. – Хочешь?

– Ага, – ответил Славка и тоже хрустнул сочным яблоком. – Мнам… Итак, сейчас мы проведем тренировки на тренажере, после чего совершим пробные эволюции корабля в пространстве…

– Что совершим? – недоверчиво глянув на Славку, спросил Серый.

– Маневры, – пожав плечами, пояснил Славка. – Слегка подвигаем корабль. Не будем же мы сразу менять курс?…

– …Черт возьми! Это просто невозможно! – вытирая выступившие от напряжения слезы, сказал аналитик.

– Почему невозможно? – возразил босс. – Это возможно, если все приборы врут, как я и говорил вначале…

– Все приборы врать не могут, – жестко сказал полковник. – Наши данные это подтверждают. Спутники и станции слежения различных ведомств выдают одно и то же. К нам уже обращались русские…

– Но черт возьми! – воскликнул аналитик. – Как это может быть, чтобы Земля – планета – затормозила на орбите, пропуская перед собой здоровенный астероид, а затем как ни в чем не бывало набрала прежнюю скорость?! По всей планете часы переводят – время на пять минут опаздывает, понимаете ли! Бред!

Аналитик вскочил и принялся вышагивать по машинному залу, нервно куря, что вообще-то было здесь строго запрещено.

– Вот мы и пришли к вам за советом, – спокойно сказал босс. – Факты и без того нам известны. Нам требуется разумное объяснение. Это… могут быть русские? Или китайцы?

Полковник выжидающе заложил руки за спину.

Аналитик уставился на полковника безумными глазами и вдруг расхохотался.