Текст книги "«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века"

Варшава оставалась в наших руках еще 10 дней. Я получил по сему поводу следующее донесение от старшего цензора [А.Ф. Шлиттера], остававшегося со своими чинами в Варшаве по отъезде князя Енгалычева.

«По совершенно не понятным никому причинам вся варшавская администрация, во главе с генерал-губернатором, покинула Варшаву. Военное ведомство и все население недоумевают, так как в столь спешной эвакуации абсолютно никакой надобности не было. Хотя нашу цензуру тоже пугали, что рискуем попасть в плен немцам, но мы, переживая второй раз [первый раз – во время боев в октябре 1914 года] столь тревожное время, отнеслись к этим запугиваниям довольно спокойно. Военные власти, находящиеся в Варшаве, во главе со штабом самой главной действующей здесь армии, об эвакуации совершенно не думают. Ввиду того, что Комитет внутренней цензуры по распоряжению генерал-губернатора тоже оставил Варшаву, военные власти мобилизовали нас и для несения службы по внутренней цензуре. На нас возложили просмотр всей выходящей здесь литературы на русском и польском языках. Читаем днем и ночью, но справляемся хорошо и с честью выходим из этого тяжелого ответственного положения, и даже лица из штаба армии действуют согласно нашим указаниям.

Каждый день путешествую на Прагу [часть Варшавы на правом берегу Вислы], куда переведена часть почты, и жду момента, когда явится возможность приступить к нашим специальным занятиям. Имея каждый день близкое и даже непосредственное общение с военным ведомством, я теперь вполне убедился, что вся паника создана нашим гражданским начальством. Дела военные далеко не так плохи, как об этом стараются трубить некоторые лица. Напротив, здесь, в армии, царит полная уверенность, что Варшаву немцам не отдадут и что ее удастся отстоять [Варшава была оставлена русскими войсками 22 июля (4 августа)]. В штабе нас благодарят каждый день, что мы их выручили в критический момент. Тяжело только работать ночью. Оказывается, как даже выразились все представители местной печати, мы с [Б.Ф.] Кургановым справляемся с нашей сложной задачей не хуже 14 бежавших из Варшавы цензоров местного Комитета по делам печати. Как только явится возможность приступить к специальным занятиям, донесу шифрованной телеграммой»883883
  Джунковский В.Ф. Воспоминания. Т. 2. С. 607.


[Закрыть].

Каков же среднестатистический портрет чиновника «черных кабинетов» XIX – начала XX века? В ответе на данный вопрос нам может помочь изучение формулярных списков. Эти «трудовые книжки» заводились на всех чиновников по установленной форме с 1798 года, а затем видоизменялись в 1815, 1827, 1849 и 1905 годах. Но, естественно, секретная деятельность в них никак не отражалась. Вместе с тем само содержание формуляров позволяет установить основные личные параметры чиновников «черных кабинетов»: возраст, происхождение, вероисповедание, образование, наличие или отсутствие недвижимости, родственные связи и т. д.

Бывший цензор «черного кабинета» в Петербурге В.И. Кривош, скрывшийся под псевдонимом «С. Майский», утверждал в своих воспоминаниях относительно начала XX века, что «цензорами иностранных газет и журналов состояли люди весьма почтенные, все с высшим образованием и служившие, кроме цензуры, где они были заняты только по утрам и в дежурные дни по вечерам, еще и в других учреждениях: в Министерстве иностранных дел, в университете или учителями средних учебных заведений»884884
  Зданович А.А., Измозик В.С. Сорок лет на секретной службе: Жизнь и приключения Владимира Кривоша. М.: Кучково поле, 2007. С. 196–200.


[Закрыть]. Мифичность этого утверждения была доказана мной еще в 1998 году. Но в популярной литературе миф о поголовном высшем образовании цензоров и их «весьма почтенном возрасте» продолжает тиражироваться. На самом же деле к 1914 году ни один из перлюстраторов не имел законченного университетского образования. Большинство имели за плечами различные училища и гимназии. Почти половина чиновников были в возрасте от сорока до пятидесяти лет885885
  Измозик В.С. Российские чиновники «черных кабинетов» в начале XX в. С. 220–221.


[Закрыть]. Но цельного исследования, которое охватывало бы длительный период, не существует. Поставив своей целью рассмотреть личный состав «черных кабинетов» с начала XIX века, я разделил их сотрудников на три группы: сотрудники первой половины XIX века, второй половины XIX века и начала XX века. Основанием для помещения того или иного чиновника в соответствующую группу стала дата его поступления на службу в почтовое ведомство.

Итак, в моем распоряжении оказались сорок два формуляра чиновников, начавших службу в почтовом ведомстве в первой половине XIX века, пятьдесят формуляров тех, кто начал службу во второй половине XIX века, и девять – в начале XX века, до 1917 года. Меня интересовали следующие позиции: происхождение, вероисповедание, наличие или отсутствие недвижимости, образование, возраст к моменту допуска к секретной работе, родственные связи. Надо отметить, что записи в формулярах, особенно относительно происхождения и образования, далеко не всегда позволяют однозначно отнести того или иного чиновника к конкретному сословию либо определить уровень его образования. Поэтому приношу благодарность за личные консультации Б.Б. Дубенцову и Н.Г. Патрушевой, а также за возможность использовать статью Д.И. Раскина886886
  Раскин Д.И. Исторические реалии биографий русских писателей XIX – начала XX вв. // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 2. М.: БРЭ, 1992. С. 593–613.


[Закрыть].

В результате среди сорока двух перлюстраторов первой половины XIX века было по происхождению: дворян – двадцать один человек (50 %), детей личных дворян – четыре человека (9,5 %), из духовенства – два (4,8 %), из купцов – два (4,8 %), из мещан – одиннадцать (26,2 %), происхождение двух человек неизвестно. По вероисповеданию: православных – четырнадцать (33,3 %), лютеран различного толка – 23 (54,8 %), католиков – четыре человека (9,5 %), конфессия одного неизвестна. Недвижимость, наследственную или приобретенную, имели лишь семь человек (16,7 %). Высшее образование было у одиннадцати (26,2 %). В числе последних четверо (В.А. Брокер, П.Е. Зарин, Ф.Ю. Ульрихс и В.Ф. Шор) окончили Московский университет, двое (Ф.Ф. Стуарт и А.В. Тилезиус фон Тиленау) – Санкт-Петербургский университет, один (И.И. Горлицын) – Славяно-греко-латинскую академию, еще один (Н.П. Левитский) – Санкт-Петербургскую духовную академию. Среднее образование имели также одиннадцать человек (26,2 %). Из них четверо (О.Ф. Бруннер, А.Ф. Маснер, И.К. Рига и П.И. Фогель) окончили гимназии, один (К.Ф. Блюм) – Морской корпус, один (И.Ф. Вейраух) – Юнкерский институт, остальные – различные училища. Незаконченное среднее образование имел один человек (2,4 %) – Д.А. Штер (учился в гимназии в Петербурге, но не окончил ее). Домашнее образование получили шесть человек (14,3 %): П.Х. Витте, Ф.А. Ган, К.П. Майет, О.М. Рейзнер, А.О. Чиколини, А.П. Штер. Всего лишь начальное образование имели девять человек (14,3 %): А.Е. Баскаков, А. Гибнер, Х.Х. Кантер, Е.И. Киммель, Ф.И. Маснер, М.М. Михайлов, В.К. Поль, Э.К. Цирлейн и П.А. Штер. Данные об образовании четырех чиновников (9,5 %) – И.Ф. Васильковского, Ф.Я. Вейрауха, А.Ф. и К.А. Трефуртов – отсутствуют.

Естественно, что высокая степень секретности службы, необходимость весомой рекомендации при допуске к занятиям перлюстрацией приводили к особой значимости родственных связей. Среди чиновников «черных кабинетов» первой половины XIX века было четыре семьи, насчитывавшие в общей сложности одиннадцать человек (26,2 %). Это отец и сын Ф.Я. и И.Ф. Вейраухи, семьи Маснер (Ф.И. Маснер, его сыновья Александр и Павел), Трефурт (А.Ф. Трефурт, его сыновья Людвиг и Константин), Штер (А.П. Штер, его сыновья Петр и Дмитрий).

Двадцать три человека (54,8 %) до перехода в почтовое ведомство проходили службу в самых разнообразных других: в военном ведомстве, народного просвещения, иностранных дел. При этом допуск к занятиям перлюстрацией в основном происходил в достаточно молодом возрасте: двадцать пять человек (59,5 %) начали работать в «черных кабинетах» до наступления им тридцати лет, тринадцать (30,9 %) – между тридцатью и пятьюдесятью, два человека (4,8 %) – в возрасте пятидесяти одного года, возраст еще двух человек (4,8 %) к моменту начала ими занятий перлюстрацией неизвестен887887
  РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 237. Л. 2–3, 58–59, 92 об. – 94; Д. 239. Л. 10–10 об., 11–12 об., 31–31 об., 49, 71–73 об., 86–89; Д. 240. Л. 38–42; Д. 241. Л. 63–63 об.; Д. 246. Л. 103–104, 171–173; Ф. 1289. Оп. 1. Д. 161. Л. 192–193; Д. 260. Л. 232–232 об.; Д. 270. Л. 37–38 об., 42 об. – 43 об.; Д. 277. Л. 3–4, 62–65; Оп. 21. Д. 37. Л. 1–10; Д. 50. Л. 3–5, 8–8 об., 12–22, 24–26; Д. 275. Л. 5–13, 18–20, 263–270, 292–300; Д. 277. Л. 24–24 об.; Ф. 1349. Оп. 3. Д. 413. Л. 76–82; Д. 490. Л. 132–143; Д. 578. Л. 49–54; Д. 831. Л. 124–130; Д. 1014. Л. 1–3; Д. 1168. Л. 28–37; Д. 1258. Л. 30–35; Д. 1346. Л. 79–88; Д. 1395. Л. 12–15, 16–18; Д. 1819. Л. 24–29; Д. 1893. Л. 33–40; Д. 2171. Л. 102–107; Д. 2198. Л. 123–131; Д. 2227. Л. 104–107; Д. 2267. Л. 55–57 об.; Д. 2341. Л. 111–122; Д. 2235. Л. 85–91; Д. 2418. Л. 29–32; Д. 2538. Л. 105–109; Д. 2539. Л. 1–8; Оп. 4. Д. 70. Л. 20 об. – 21, 55 об. – 60, 73 об. – 74, 83 об. – 87; Серков А.И. Русское масонство. 1731–2000 гг.: Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 809.


[Закрыть].

По второй половине XIX века мной было изучено пятьдесят пять формуляров чиновников. Среди них оказалось по происхождению: потомственных дворян – двадцать три человека (41,8 %), детей личных дворян – двенадцать (21,8 %), детей потомственных почетных граждан – четыре (7,4 %), детей личных почетных граждан – один (1,8 %), выходцев из духовенства – два (3,6 %), из мещан – двенадцать (21,8 %), из крестьян – один человек (1,8 %). По вероисповеданию: православных – 27 человек (49 %), лютеран различного толка – 25 (45,4 %), католиков – три человека (5,6 %). Недвижимость, наследственную или благоприобретенную, имели только пять человек (9 %). Высшее образование было у семи (12,7 %). Из них университеты окончили четыре человека: Н.К. Шлегель – Дерптский (Юрьевский) университет, М.Я. Соколовский – Киевский, Э.Ф. Блюм и Э.В. Керков – Московский. И.А. Горлицын и Д.С. Менагиос окончили Московскую духовную академию, А.Д. Фомин – Училище правоведения. Незаконченное высшее образование было у Ф.Ф. Тизенгаузена, который учился на юридическом и физико-математическом факультетах Санкт-Петербургского университета. Среднее образование имели четырнадцать человек (25,4 %), незаконченное среднее – 29 (52,7 %). Один человек (1,8 %) имел домашнее и еще один (1,8 %) – начальное образование. Один (1,8 %) выдержал экзамен на первый классный чин. В отношении одного (К.П. Свяцкого) нет данных об образовании.

Большинство из этих чиновников – тридцать один человек (56,4 %) – до перехода в Почтовый департамент трудились в других ведомствах: в военном, в Цензурном комитете, просвещения, судебном, Сенате и Синоде, в таможне. Столько же – тридцать один человек (56,4 %) – были допущены к секретной работе в возрасте до тридцати лет. Девятнадцать человек (34,5 %) начали заниматься перлюстрацией в тридцать – пятьдесят лет. И только пятерым чиновникам (9,1 %) было более пятидесяти, когда они стали работать в «черных кабинетах». Тринадцать человек (23,6 %) – почти каждый четвертый – были связаны родственными узами между собой или с другими сотрудниками «черных кабинетов». Например, К.К. Вейсман, старший цензор Санкт-Петербургского почтамта, с января 1886 года стал руководителем цензуры иностранных газет и журналов в Российской империи и «особой части при ней», т. е. перлюстрации. Его сын О.К. Вейсман начал трудиться под руководством отца с марта 1888 года, а племянник Л.Х. Гамберг – с января 1886 года. А.П. Маснер был сыном П.Ф. Маснера и внуком Ф.И. Маснера. Их общий стаж занятий в «черных кабинетах» составил без малого девяносто лет. Э.В. Керков был женат на дочери старшего цензора Московского почтамта А.А. Дислена. В Санкт-Петербургском почтамте в секретной экспедиции служили два брата, В.М. и К.М. Самусьевы, и сын одного из них – Е.К. Самусьев. Родными братьями были Б.Ф. и В.Ф. Кургановы, М.Г. и Н.Г. Мардарьевы. И это только те родственные отношения, которые мне удалось установить888888
  ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1000. Л. 133; РГИА. Ф. 1289. Оп. 4. Д. 303; Д. 524; Д. 725; Д. 901; Д. 1714. Л. 2–9, 12–24 об., 26–26 об.; Д. 2185; Д. 2315. Л. 1–6; Д. 2454; Д. 2874; Д. 3029; Д. 3085; Д. 4268; Д. 4310; Оп. 5. Д. 4389. Л. 1–42; Д. 5122; Д. 5409. Л. 1–20 об.; Д. 5415; Д. 5488; Д. 5501; Оп. 21. Д. 46. Л. 10–11 об., 18–28; Д. 50. Л. 1–2, 24–26; Д. 51. Л. 5–5 об., 56–59, 62–63, 64–70; Д. 63. Л. 5 об. – 6; Д. 70. Л. 1–10; Д. 91. Л. 1–12, 14–17; Д. 98. Л. 18 об. – 19; Д. 275. Л. 1 об. – 3; 14–17, 22–25, 26–30, 66–73, 103–110, 133–137, 146–158, 159–163, 174–178, 180–183, 190–196, 208–213, 217–219, 223–229, 231–236, 239–241, 243–245, 249–251, 276–280, 307–315, 324–332; Ф. 1349. Оп. 1. Д. 3370. Л. 9–13; Оп. 2. Д. 1392. Л. 29 об. – 34.


[Закрыть].

Что касается периода 1900–1916 годов, то, как я говорил, у меня имеются сведения о девяти чиновниках, начавших службу в «черных кабинетах» в это время. Среди них потомственных дворян было четверо (44,5 %), сыном личного дворянина был один (11,1 %), выходцами из мещан были два человека (22,2 %), из крестьян – один (11,1 %) и происхождение одного человека неизвестно. Православных было пять человек (55,6 %), лютеран – три (33,3 %) и один (11,1 %) принадлежал к армяно-григорианской церкви. Никто из них не владел недвижимостью. Три человека (33,3 %) имели высшее образование: И.Г. Богомолов окончил Варшавский университет, Э.Ф. Чиж – Дерптский, а К.Р. Гартман – Пажеский корпус. Среднее образование получили четыре человека (44,4 %): Э.К. Зиверт, В.К. Карпинский, Ю.Р. Стакке и Н.В. Яблочков. Один человек (11,1 %), А.И. Богданов, имел незаконченное среднее образование. Еще один (11,1 %), Г.С. Иванов, сдал экзамен на первый классный чин. До поступления в цензуру иностранных газет и журналов два человека (22,2 %) служили в армии, один (11,1 %) – в конторе Государственного банка, двое (22,2 %) – на различных должностях в почтово-телеграфном ведомстве. Три человека (33,3 %) были связаны родственными отношениями с людьми, уже трудившимися в «черных кабинетах»: Э.К. Зиверт был сыном руководителя «черного кабинета» в Киеве К.Ф. Зиверта, Н.В. Яблочков был сыном старшего цензора Московского почтамта В.М. Яблочкова, В.Ф. Курганов вторым браком женился в 1913 году на родственнице В.К. Карпинского889889
  РГИА. Ф. 1289. Оп. 4. Д. 389; Д. 968; Д. 2035; Д. 2454; Д. 4242; Оп. 5. Д. 5334. Л. 1–31; Д. 5638; Оп. 21. Д. 192. Л. 11; Д. 275. Л. 324–332; Д. 278. Л. 29.


[Закрыть].

Таким образом, можно сделать общие выводы. Из 106 человек, поступивших на службу в «черные кабинеты» за сто с небольшим лет, детей потомственных дворян было сорок восемь (45,3 %), детей личных дворян – семнадцать (16 %), мещан – двадцать пять (23,6 %); выходцев из сословия почетных граждан (появилось лишь в 1832 году) – пять человек (4,7 %), из духовенства – четыре (3,8 %), из купечества – два (1,9 %), из крестьян – также два человека (1,9 %). Происхождение трех человек неизвестно. По вероисповеданию за весь период православных было сорок семь человек (44,3 %), лютеран различного толка – пятьдесят (47,1 %), католиков – семь (6,6 %) и один человек (0,9 %) представлял армяно-григорианскую церковь. Конфессиональная принадлежность одного человека неизвестна. Недвижимостью владели всего двенадцать чиновников (11,3 %). Высшее образование имел двадцать один (19,8 %). Среднее и незаконченное среднее образование получили соответственно двадцать девять (27,3 %) и тридцать один человек (29,2 %). Домашнее и начальное образование имели соответственно восемь (7,5 %) и десять (9,4 %). Более половины – шестьдесят один человек (57,5 %) – начали службу в «черных кабинетах» до тридцатилетнего возраста. Тридцать пять человек (33 %) избрали эту стезю в возрасте от тридцати до пятидесяти. И только семеро (6,6 %) поступили сюда уже в весьма зрелые годы – после пятидесяти лет. Отдельные периоды различаются, пожалуй, лишь по доле православных, резко выросшей во второй половине XIX века, а также по количеству людей, имевших только начальное образование, – их доля, напротив, падала. В целом же эта служба давала возможность сделать карьеру людям в основном небогатым, не получившим престижного образования, но обладавшим хорошим знанием иностранных языков. Поэтому здесь было много выходцев из Прибалтики и западных губерний.

Вместе с тем к концу XIX века дети некоторых из цензоров избирают уже другой жизненный путь. Например, сыновья Г.Н. Люби и М.Г. Мардарьева – К.Г. Люби и М.М. Мардарьев – стали морскими офицерами. Константин Григорьевич Люби (22 декабря 1888 года, Санкт-Петербург – 11 июня 1957 года, Мелен, Франция) окончил Морской кадетский корпус в 1908 году. В 1911‐м был награжден итальянской серебряной медалью «За подвиги, оказанные при спасении жителей г. Мессины во время землетрясения». Служил с октября 1913 года на подводных лодках: лейтенантом на лодке «Судак», старшим офицером и командиром подводной лодки – минного заградителя «Краб» в 1915 году, старшим офицером подводной лодки «Нерпа» в 1916‐м, командиром вооруженного ледокола «Гайдамак» и канонерской лодки «Страж» в 1919–1920 годах. Был произведен 28 марта 1920 года генералом П.Н. Врангелем в капитаны 2‐го ранга. Был награжден золотым оружием за заграждение Босфора (на подводном заградителе «Краб»). В эмиграции написал книги «Под колумбийским флагом» (1934) и «Волны Балтики» (под псевдонимом «Черномор»)890890
  Российский государственный архив Военно-Морского Флота [далее – РГА ВМФ]. Ф. 406. Оп. 9. Д. 2420. Л. 1–15; Незабытые могилы. Российские зарубежные некрологи. 1917–1999. Т. 4. М., 2004. С. 264–265; Черкашин Н. В библиографических списках не значатся! // Андреевский флаг. Межрегиональный морской информационно-исторический вестник. 1992. № 10–12. С. 4. Н. Черкашин ошибочно считает его сыном морского офицера и неверно указывает дату смерти.


[Закрыть]. Михаил Михайлович Мардарьев (28 марта 1889 года –?) также окончил Морской кадетский корпус в 1908 году. Служил помощником начальника Гидрографической экспедиции Балтийского моря, исполнял обязанности старшего офицера канонерской лодки «Маньчжур», в октябре 1914 года был ранен в голову в бою с немецким крейсером «Эмден», в 1915‐м командовал эсминцами «Грозный», «Беспощадный», «Властный»891891
  РГА ВМФ. Ф. 406. Оп. 9. Д. 2420. Л. 1–15 об.


[Закрыть].

Знакомство с архивными материалами создает впечатление, что в реальной жизни при приеме на службу в «черные кабинеты» строгие инструкции иногда отступали перед родственными связями. Например, в аттестате Эриха Зиверта об окончании Киевского реального училища по английскому, немецкому и французскому языкам стоит оценка «удовлетворительно», а попытка этого молодого человека продолжить обучение в Киевском политехническом институте закончилась через полгода. Тем не менее отец сумел взять его к себе, в киевскую цензуру, в феврале 1913 года892892
  РГИА. Ф. 1289. Оп. 4. Д. 1712. Л. 7.


[Закрыть].

Служба в «черных кабинетах» была престижной, а средств поощрения было достаточно много. Служащие цензуры иностранных газет и журналов и прикомандированные к ней чувствовали свое особое положение. Это выражалось самыми разнообразными способами. В 1835 году, когда составляли расписание гражданских должностей и их отнесение к определенному классу, А.Н. Голицын по воле Николая I имел объяснение с председателем Государственного совета Н.Н. Новосильцевым. Было решено, что должности в цензуре иностранных газет и журналов не будут иметь классности. Данное решение было утверждено указом 7 января 1836 года с формулировкой: «…чиновников, употребляемых по делам цензуры и переводчиков в Почтамтах, оставить… без присвоения им особых каких‐либо классов». Затем это было подтверждено 29 июня 1847 года, а также именным указом 23 марта 1852 года. В последнем подчеркивалось, что в «примечании 2 к статье 363 Свода законов (изд. 1842) 3 части Установления о службе… чиновников, употребляемых по делам цензуры и переводчиков, особых чинов по сим должностям не присвояется». Тут же отмечалось, что данное правило распространяется «также на почтовых цензоров в губерниях и на переводчиков в почтовых конторах Виленской, Галацкой и Букарестской»893893
  ПСЗ. Собр. 2‐е. Т. 11. Отдел 1. № 8752; Т. 27. Отдел 1. № 26089; РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 241. Л. 90–95 об.


[Закрыть].

Об этом, кстати, приходилось неоднократно напоминать впоследствии чиновникам. Так, в феврале 1910 года, когда два цензора, В.Е. Лоренсон и К.П. Свяцкий, были представлены к награждению орденом Св. Анны 2‐й степени, директор Департамента общих дел МВД К.К. Веймарн заявил, что в этом случае они должны иметь должность не ниже восьмого класса. Последовал ответ А.Д. Фомина – должности цензоров класса не имеют894894
  РГИА. Ф. 1289. Оп. 21. Д. 221. Л. 165–167.


[Закрыть]. В результате младший цензор мог иметь чин действительного статского советника, т. е. четвертого класса. Таких чинов достигли на этой скромной должности Л.В. Березин (1885), П.К. Бронников (1909), А.А. Бюлье (1909), О.К. Вейсман (1910), Л.Х. Гамберг (1911), Э.В. Керков (1896) и др.895895
  Алфавитный список чиновников цензуры иностранных газет и журналов (архив автора).


[Закрыть] Это тем более удивительно, что возможность дослужиться до чина действительного статского советника во второй половине XIX века была затруднена. По закону от 1 августа 1898 года его мог получить лишь тот, кто занимал должность более низкого, пятого класса не менее пяти лет, а законом от 2 августа 1900 года дополнительно требовалось прослужить в целом в классных чинах не менее двадцати лет896896
  См.: Патрушева Н.Г. Цензор в государственной системе дореволюционной России (вторая половина XIX – начало XX века). СПб.: Северная звезда, 2011. С. 38.


[Закрыть]. Между тем Вейсман-младший получил чин статского советника (пятого класса) только в 1907 году, а Гамберг – в 1908‐м, т. е. следующий чин – действительного статского советника – они получили всего лишь через три года. Добавлю, что при производстве в чин отмечалось, с какого времени следует его исчислять. При этом, как правило, сам указ о присвоении чина появлялся позже, чем время, начиная с которого служащий имел право на новый чин. Например, указ Правительствующего Сената о произведении О.К. Вейсмана за выслугу лет в губернские секретари последовал 2 мая 1890 года со старшинством с 31 января 1890‐го897897
  РГИА. Ф. 1284. Оп. 4. Д. 725. Л. 3 об. – 4.


[Закрыть]. Иногда эта разница могла составлять и более значительный срок. Так, В.И. Кривош был произведен в губернские секретари 1 марта 1903 года со старшинством с 4 мая 1901‐го898898
  Там же. Д. 2315. Л. 3 об. – 4.


[Закрыть].

В феврале 1841 года был опубликован указ Сената об ограничении шестью месяцами производства жалованья чиновникам, причисленным к различным департаментам, но не определенным к конкретным должностям. В итоге А.Н. Голицын 5 октября 1841 года доложил государю, что не может сообщить Комитету министров фамилии пятерых чиновников, причисленных к Почтовому департаменту и занимающихся перлюстрацией. Николай I «соизволил согласиться» с аргументацией главноначальствующего над Почтовым департаментом899899
  Там же. Оп. 241. Д. 240. Л. 57–58 об.


[Закрыть].

Чиновники секретной экспедиции могли рассчитывать на внеочередное производство в чин или награждение орденом «за особые заслуги». Например, после открытия в сентябре 1878 года перлюстрационного пункта в Харькове для быстрейшего налаживания работы туда были командированы из Петербурга К.К. Вейсман и Л.Л. Чернай. В декабре 1878 года их представили к награждению за успехи, «выходящие из ряда обыкновенных заслуг». Вейсман получил чин статского советника, а Чернай – орден Св. Анны 3‐й степени900900
  Там же. Д. 246. Л. 283–284 об.


[Закрыть].

Были и другие льготы. Например, когда в апреле 1877 года началась русско-турецкая война, тотчас – 17 апреля – последовало высочайшее повеление об освобождении цензоров от призыва901901
  Там же. Оп. 21. Д. 51. Л. 46.


[Закрыть]. Кроме этого, в рамках почтово-телеграфного ведомства служащие перлюстрации имели несравнимо более высокое, чем у других сотрудников, жалованье и возможность достаточно быстрого продвижения по служебной лестнице. Как писал начальству в Петербург 7 февраля 1906 года старший цензор Рижской почтовой конторы И.Ф. Шмидт, ему «пришлось слишком часто убедиться в том, что служащие дорожат местом пропорционально… вознаграждению»902902
  Там же. Д. 138. Л. 40 об.


[Закрыть]. При учреждении секретной экспедиции при Минской почтовой конторе указ императора от 20 июля 1809 года предусматривал ежегодное жалованье чиновнику, «в деле сем опытному и надежному», 500 руб. в год903903
  ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1002. Л. 109.


[Закрыть]. В указе Александра I от 6 сентября 1810 года товарищу министра внутренних дел О.П. Козодавлеву об учреждении «черного кабинета» в Яссах предлагалось, направив туда двух чиновников из Московского почтамта, выдавать им «со дня отправления и во все время доколе они при сем поручении находиться будут» двойное жалованье, а также отпустить каждому единовременно по тысяче рублей ассигнациями на проезд и «обзаведение в новом месте»904904
  ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1002. Л. 109 об. – 110.


[Закрыть].

Особым было и жалованье сотрудникам «черных кабинетов». Официальное жалованье чинам цензуры иностранных газет и журналов в начале XIX века составляло от 500 до 750 руб. ассигнациями, а с 1867 года – от 600 руб. до 2 тыс. руб. серебром905905
  Министерство внутренних дел: Исторический очерк. Приложение 2‐е. С. 118.


[Закрыть]. На деле в 1825 году управляющий секретной экспедицией А.П. Штер получал из секретных сумм 3500 руб., другие основные сотрудники – И.Ф. Вейраух, Е.И. Киммель, Ф.И. Маснер, М.М. Михайлов, Э.К. Цирлейн, Х.Х. Шлегель – от 1200 до 2500 руб. При этом с учетом возраста, стажа и выполняемой работы А.П. Штеру и Х.Х. Шлегелю были назначены пенсии соответственно 3 тыс. и 2 тыс. руб., Ф.Я. Вейрауху, Е.И. Киммелю, Ф.И. Маснеру – пенсии по 1500 руб., хотя все они продолжали службу. М.М. Михайлову прибавили 800 руб., а Э.К. Цирлейну – 1 тыс. руб., поскольку К.Я. Булгаков настаивал на том, что эти люди «по всей справедливости должны… быть обеспечены на счет своего содержания»906906
  РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 237. Л. 7 об., 34–34 об., 36.


[Закрыть]. Согласно штатному расписанию от 22 октября 1830 года, старшим цензорам был установлен годовой оклад в Санкт-Петербурге – 2500 руб., в Москве – 1800 руб., в Вильно – 1200 руб.; цензорам в Санкт-Петербурге – 2 тыс. руб., в Москве – 1500 руб., в Вильно – 1 тыс. руб.; переводчикам – соответственно 1500, 1 тыс. и 800 руб.907907
  ПСЗ. Собр. 2‐е. Т. 5. № 4020.


[Закрыть] Это без учета выдач из секретных сумм.

В начале XX века жалованье чиновников цензуры иностранных газет и журналов состояло из нескольких частей: выплаты из сумм почтового ведомства по занимаемой должности, добавочные выплаты из «особой» (секретной) суммы, надбавка за каждые пять лет выслуги, квартирные деньги (в случае отсутствия казенной квартиры), награды к Пасхе (раз в два года) и Рождеству (при наличии неизрасходованного остатка бюджета). Высочайше утвержденным 5 мая 1892 года решением Государственного совета министру внутренних дел было дано право выплачивать чинам почтово-телеграфного ведомства деньги на наем квартиры («квартирные»), но не более 30 % присвоенного жалованья908908
  ПСЗ. Собр. 3‐е. Т. 12. № 8585; Министерство внутренних дел: Исторический очерк. Приложение 2‐е. С. 14.


[Закрыть]. При этом размер жалованья различался в шесть-семь раз. Например, в 1908 году переводчик московской цензуры, служивший менее пяти лет, при наличии казенной квартиры получал 1028 руб. 88 коп. в год, т. е. лишь 85 руб. 74 коп. в месяц. В то же время старший цензор Санкт-Петербургского почтамта А.Д. Фомин, также имевший казенную квартиру, получал 7950 руб. в год (662 руб. 50 коп. в месяц). Данная сумма складывалась из 2 тыс. руб. за его официальную должность, 3 тыс. руб. из секретных сумм, 1 тыс. руб. доплаты за руководство «Особой частью в империи», 1 тыс. руб. за выслугу лет, 250 руб. наградных к Пасхе и 700 руб. к Рождеству (независимо от наличия остатка бюджета)909909
  Подсчет мой на основании: ГАРФ. Ф. 102. Оп. 267. Д. 38. Л. 3–4; Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1000. Л. 45.


[Закрыть].

Весьма значительно различались доходы столичных и провинциальных чиновников цензуры иностранных газет и журналов, о чем я уже упоминал во второй главе. Каково было соотношение между этими доходами и какое жалованье предлагалось, видно из таблицы 10.

Таблица 10

Сравнительная ведомость содержания провинциальных и столичных чиновников-перлюстраторов цензуры иностранных газет и журналов на 1908 год (в руб.)910910
  Подсчет мой на основании: ГАРФ. Ф. 102. Оп. 267. Д. 38. Л. 5, 5 об., 15–15 об., 27–27 об., 30.


[Закрыть]

Кроме жалованья усердные работники могли рассчитывать на дополнительные выплаты, как единовременные, так и постоянные, а также на различного вида награды. Сама система поощрения, естественно, сложилась далеко не сразу. В XIX веке, особенно в первой его половине, можно выделить следующие виды наград: благодарность монарха, ценные подарки, пожалование землей или арендой, единовременное денежное вознаграждение или увеличение жалованья, производство в следующий чин, награждение орденом. Так, 9 июля 1821 года А.Н. Голицын доложил Александру I просьбу литовского почт-директора А.И. Бухарского о награждении чиновников, «трудящихся по секретной части». В результате О.М. Рейзнеру, который «по опытности и знанию иностранных языков… употребляется к составлению секретных выписок и переводов с разных языков», и А.И. Трефурту, «имеющему особенные способности к производству секретного дела и занимающемуся оным с отличным трудолюбием», были даны подарки; Ф.Ф. Розену, «который ведет всю переписку по секретной части и управляет газетной экспедицией», – орден Св. Анны 3‐й степени; помощнику почт-директора Ходолею, который «имеет ныне главный надзор за секретной частью», – орден Св. Анны 2‐й степени911911
  РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 237. Л. 1–1 об.


[Закрыть]. В марте 1844 года старшему цензору и действительному статскому советнику Э.К. Цирлейну была пожалована табакерка с императорским вензелем912912
  Там же. Д. 241. Л. 40 об. – 41.


[Закрыть]. 17 апреля 1860 года старшему цензору И.Ф. Вейрауху также была пожалована табакерка, а чиновнику киевского «черного кабинета» К.Ф. Блюму – перстень (оба подарка – с вензелем и изображением императора). К Пасхе 1862 года подобной табакеркой был поощрен действительный статский советник П.Х. Витте913913
  Там же. Д. 246. Л. 18, 23, 83.


[Закрыть]. 12 июля 1824 года Александр I дал согласие выдать из сумм императорского кабинета 5 тыс. руб. Х.Х. Шлегелю, трудившемуся в секретной экспедиции с 1795 года, – на лечение за границей его дочери, «лишившейся ума»914914
  Там же. Д. 237. Л. 26.


[Закрыть]. В феврале 1842 года почтмейстер С.Д. Шаржинский, руководивший перлюстрацией в Житомире, получил негласно 250 руб. серебром915915
  Там же. Д. 241. Л. 49 об. – 50.


[Закрыть]. Четырехмесячные отпуска в мае 1853‐го и апреле 1856 года с выделением 2 тыс. руб. серебром были предоставлены помощнику варшавского почт-директора А.П. Массону – для его лечения на карлсбадских минеральных водах и приема морских ванн916916
  Там же. Д. 244. Л. 15–15 об.


[Закрыть].

При представлении к награждению чиновников секретной экспедиции в правление Николая I требовалось указать конкретные заслуги каждого из кандидатов. Например, в докладе А.Н. Голицына 31 марта 1840 года отмечалось, что Ф.И. Маснер является старшим перлюстратором секретной экспедиции и занимается этим делом более тридцати пяти лет (на деле – более сорока лет), Г.П. Кругликов читает русские, немецкие и французские письма «и делает из них выписки»917917
  РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 240. Л. 30 об., 36 об.


[Закрыть]. В докладе 1 февраля 1842 года подчеркивались заслуги П.А. Штера, который «делает выборку писем со всех почт и читает их на российском, немецком и французском языках; составляет выписки, пишет шифры и ведет секретную переписку»918918
  Там же. Л. 84.


[Закрыть]. В докладе 4 апреля 1848 года указывалось, что старший цензор Ф.Ю. Ульрихс «приобрел полное право на особенное монаршее к нему внимание», поскольку, в частности, после смерти А.О. Чиколини в мае 1847 года несет ответственность за цензуру919919
  Там же. Д. 242. Л. 12 об. – 13.


[Закрыть]. 7 октября 1851 года В.Ф. Адлерберг просил о единовременном денежном пособии не имевшему состояния сорокасемилетнему П.Х. Витте – по случаю его вступления в брак. При этом отмечалось, что он один читает переписку с испанского и португальского языков920920
  Там же. Д. 243. Л. 17; Ф. 1349. Оп. 3. Д. 413. Л. 76–82.


[Закрыть].

30 марта 1830 года Николай I утвердил представление почт-директора Санкт-Петербургского почтамта К.Я. Булгакова, доложенное князем А.Н. Голицыным, о выдаче служащему в секретной экспедиции почтамта Э.К. Цирлейну сверх жалованья негласно, из секретных сумм, 1 тыс. руб. ежегодно. Эти деньги он получал вплоть до своей смерти 13 декабря 1844 года921921
  Там же. Ф. 468. Оп. 39. Д. 280. Л. 1–3, 32–33.


[Закрыть]. В те годы официальное содержание Цирлейна составляло 3 тыс. руб. в год, в том числе 1500 руб. жалованья и столько же квартирных922922
  Там же. Ф. 1289. Оп. 1. Д. 346. Л. 28 об.


[Закрыть]. Таким образом, доля негласных сумм достигла 25 % от всех получаемых им тогда денег. 9 февраля 1836 года Николай I дал согласие добавить к жалованью семидесятивосьмилетнего Ф.Я. Вейрауха 1200 руб. в год и выдать единовременно 3 тыс. руб. за создание под его руководством новой массы для изготовления поддельных печатей. В итоге общее жалованье Вейрауха составляло 6200 руб.923923
  Там же. Оп. 241. Д. 237. Л. 93 об.; Д. 239. Л. 34–34 об.


[Закрыть] Его сыну И.Ф. Вейрауху, 19 марта 1844 года была дана прибавка к окладу – 500 руб.924924
  Там же. Д. 241. Л. 41 об. – 42.


[Закрыть] 18 марта 1858 года император дал согласие на ежегодную прибавку 2 тыс. руб. серебром Ф.И. Ульрихсу, многолетнему руководителю секретной экспедиции и цензуры925925
  Там же. Д. 245. Л. 24–25, 28.


[Закрыть]. Еще одной формой поощрения была аренда. Также многолетнему руководителю секретной экспедиции в Санкт-Петербурге А.П. Штеру в январе 1818 года была пожалована на двенадцать лет в аренду мыза Лайминг в Аренсбургском (Эзельском) уезде Лифляндской губернии, приносившая доход до 1817 руб. серебром. Пользование арендой продлевалось 9 сентября 1826 года и 24 марта 1836‐го. После смерти Штера арендой пользовались его наследники. В 1855 году она была продлена еще на двенадцать лет, а в 1862‐м – на шесть926926
  Там же. Д. 243. Л. 98–99; Д. 246. Л. 91–92 об.


[Закрыть]. Статскому советнику А.Ф. Трефурту в 1837 году был пожалован бриллиантовый перстень, а 21 марта 1841 года – дано в аренду 1500 десятин земли927927
  Там же. Д. 240. Л. 81 об.


[Закрыть]. Действительному статскому советнику А.О. Чиколини 4 июня 1847 года была пожалована аренда на двенадцать лет с выплатой по 1200 руб. серебром в год928928
  Там же. Д. 241. Л. 16.


[Закрыть]. Иногда секретная работа становилась формальным препятствием к награждению. Например, в марте 1844 года В.Ф. Адлерберг, представляя к наградам Г.П. Кругликова и К.П. Майета, указал, что «заслуги их секретные не могут быть представлены в Орденских думах». Тем не менее император утвердил награждение Кругликова орденом Св. Владимира 4‐й степени, а Майета – Св. Анны 3‐й степени929929
  Там же. Л. 43–43 об.


[Закрыть]. Любопытным исключением из общих традиций стало производство статского советника М.М. Михайлова в апреле 1850 года не в чин действительного статского советника, а в чин равного ему камергера двора930930
  Там же. Д. 242. Л. 102 об.


[Закрыть].