Текст книги "Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина"

Например, немцам сообщалось: «Прибывший из Калинина родственник нашей квартирной хозяйки видел направлявшиеся на Москву по шоссейной дороге мотомеханизированные части». Или: «Лицо, связанное с НКПС (Народный комиссариат путей сообщения. – В. М.), сообщило, что за последнее время с востока в направлении Ельца прошло много пехотных частей, танковых бригад и артиллерии» и др.

Кроме этого, в немецком Генштабе видели, что операции Красной армии действительно осуществлялись там, где их предсказывал «Макс», но они имели большей своей частью отвлекающее, вспомогательное значение. Из воспоминаний П. А. Судоплатова:

«Период 1942–1943 годов характеризуется началом крупных радиоигр между советскими и немецкими спецслужбами… Линия поведения нашей стороны заключалась в том, чтобы внедрить проверенных агентов непосредственно в спецслужбы противника, которые могли бы создать фиктивные дополнительные источники информации для немецкого командования!».[174]174
  Судоплатов А. П. Тайная жизнь генерала Судоплатова. Правда и вымыслы о моем отце. Кн. 2. М.: Олма-Пресс. Современник. 1998. http://lib.rus.ec/b/131466/read


[Закрыть]

Догадывались ли аналитики германской разведки, что в результате радиоигр они могут стать жертвой обмана? Наверное, да. Но они не смогли поймать «Макса» на лживых сообщениях в течение всей войны. Более того, как отмечалось выше, даже в последней к нему радиограмме, в мае 1945 года, гитлеровцы благодарили его за отличную работу. Лишь после завершения боевых действий немцам стало многое понятно. Так, оценивая эту сторону деятельности советской контрразведки, бывший глава внешней разведки РСХА Вальтер Шелленберг в своих мемуарах сделал следующий многозначительный вывод:

«Некоторое время Москва поставляла правдивую информацию, чтобы в решающий момент сделать высшее немецкое руководство жертвой роковой дезинформации». (Выделено мной. – В. М.)[175]175
  Шелленберг В. Мемуары. Лабиринт, http://vimpel-v.com/besopasnost/special/germany/labirint/labirint_35.shtml


[Закрыть]

В игре по типу «Кто кого?» имел решающее значение первый шаг Демьянова. 9 апреля 1942 года «Макс», вернувшись из Катынской разведшколы, впервые вышел в эфир уже в Подмосковье. Сначала прошел настроечный, затем особый сигнал, означавший, что он вышел на связь без помех. Это была нелишняя предосторожность, так как отсутствие условного сигнала означало бы, что радист взят в плен и его силой заставили выйти на связь. Радиообмен с немцами состоялся!

ДОКУМЕНТЫ ИЗ АРХИВА

Макс (Гейне) (09.04.1942): «Сбросили в место Пушкино в районе Рыбинска, оттуда с трудом добрался 30 (марта – В. М.). Ваши указания о работе переданы руководству. Никого сейчас не присылайте, ибо контроль всюду усилен. Слушайте меня между 15 и 20 этого месяца. Александр».

«Сатурн» (30.04.1942): «Нам интересны формирование новых частей, транспорт с отметкой направлений, даты, грузовые колонны».[176]176
  Макаров В., Тюрин А. Поединок Лубянки с абвером. М, 2005. http://nvo.ng.ru/spforces/2005–04–22/7_radiogame.html


[Закрыть]

В ответ противнику пошли сведения, которые к этому моменту Александру Демьянову – «Максу» уже заготовили контрразведчики, согласовав их с Генштабом Красной армии и ГРУ. Они касались в основном передвижения советских войск. «Макс» также сообщал, что собранная им рация работает плохо и что для общего важного дела организация должна иметь новую, заводскую рацию. Он также просил снабдить «Престол» оружием, деньгами и запасными частями к имеющейся рации, хотя бы на первое время.

Свои радиограммы немцам «Гейне» подписывал новыми псевдонимами: «Александр», «And», «Капитан». Вскоре противнику (по чекистской терминологии – «чужим») сообщили о недостатке бумаги для листовок, оружия, взрывчатых веществ и денег. «Макс» предупредил, что радиограммы впредь будут подписываться «Престол» (позывной руководителя организации Садовского). В ответной радиограмме «Сатурн» просил подыскать место для сброса с самолета требуемого «материала».

Как был встречен «Макс» у руководителя «Престола», рассказывает в своей книге «Судоплатов против Канариса» Эдуард Шарапов:

«После удачного радиоэфира контрразведчики решили, что пора навестить главу “Престола”. Встречен Александр был восторженно. Он подробно рассказал Садовскому о своих приключениях, о том, как, перейдя линию фронта, был задержан немцами, подвергнут допросу и потом доставлен в Смоленск, где после почти месячного пребывания снова подвергся самым тщательным допросам и проверке.

Рассказал, что выполнил задание Садовского, сообщив немцам о существовании монархической организации, связанной с кругами, ведущими антисоветскую деятельность и желающими оказать содействие Великой Германии. Что организация согласна проводить в советском тылу подрывную работу, предложенную германским командованием. Слушая “Гейне”, Садовской на глазах раздувался от гордости и величия. Он был чрезвычайно доволен собой, своим помощником, открывающимися перспективами. Александр также сообщил об успешном сеансе связи и о том, что проинформировал немецкую сторону о нуждах организации. Теперь оставалось только ждать гостей с той стороны. Их с нетерпением хотели увидеть не только в организации “Престол”, ной в 4-м Управлении Наркомата внутренних дел».[177]177
  Шарапов 3. Судоплатов против Канариса. М.: Яуза; Эксмо, 2004. http://ndar.ru/37.shtml


[Закрыть]

Чтобы укрепить положение «Макса» у противника, органы контрразведки на первых порах сознательно воздерживались от каких бы то ни было просьб к немцам, не спешили с предложением о направлении в Москву курьера. В оперативном управлении Генштаба Красной армии готовилась зашифрованная информация, которая в конечном итоге шла к полковнику Рейнхарду Гелену – начальнику 12-го отдела Генштаба «Иностранные армии Востока», который занимался армейской разведкой в отношении Красной армии.

Сначала радиограммы «Макса» касались в основном железнодорожных перевозок воинских частей, военной техники и т. д., что давало возможность немцам рассчитывать заранее планируемые нашей армией действия. Но руководители операции «Монастырь» исходили из того, что наблюдение за железными дорогами ведется и настоящей немецкой агентурой. Поэтому по указанным «Гейне» маршрутам под брезентовыми чехлами направлялись деревянные танки, орудия и другие изделия. Чтобы подтвердить сообщения «Гейне» о совершенных «его людьми» диверсионных актах, в прессе печатали заметки о вредительстве на железнодорожном транспорте. Информация, сообщаемая «Гейне», делилась на сведения, добытые его «источниками» и им самим.

ДОКУМЕНТЫ ИЗ АРХИВА

«Сатурн» (30.04.1942): «Передача должна быть короче. Долгая передача Вам опасна… Только раз в неделю вызывайте нас. Материал для пропаганды и деньги мы приготовим. Нам интересно формирование новых частей, транспорт с отметкой направлений, даты, грузовые колонны».

Макс (Гейне) (10.05.1942): «Лицо, связанное с видными военными, сообщило об усилившемся [в] последние дни направлении войсковых частей артиллерии и танков на Бологое. Это же лицо рассказало, что сейчас НКВД усиленно следит за поведением крупных военных. Ночью из Москвы по Ленинградскому и Можайскому шоссе интенсивное движение грузовых автомашин с войсками и противотанковой артиллерией. [В] Москве много новых частей, возраст красноармейцев 25–35 лет. Все хорошо вооружены, подтянуты и обмундированы. По ночам усиленное патрулирование комендантских дозоров. На площади и скверах города установлено много тяжелых зенитных орудий. Прошу Ваших указаний».

Макс (Гейне) (24.05.1942): «Сообщите, когда будут присланы материалы для пропаганды, деньги, оружие. Прием моих последних телеграмм плохо организован. Прошу выделить более опытного радиста, ибо находиться долго в эфире опасно. Александр».

«Сатурн» (25.05.1942): «Где мы можем сбросить материал? Передайте нам, какое время вам для связи удобнее. Доктор Адлер».

Макс (Гейне) (02.06.1942): «Место подыскиваем. Сообщите, какие условия вас устраивают. По поводу взятия Керчи выпустили листовку. Кто такой доктор Адлер, я такого не видел, не знаю. Можно ли считать телеграмму за его подписью действительной? Александр».

«Сатурн» (03.06.1942): «Подписи Адлер и Капп в порядке. Листовки будут сброшены под Москвой. Вышлем деньги. Известите, куда и как вам их доставить вне города. Ожидаем извещения военного характера. КАПП».

Макс (Гейне) (11.06.1942): «Из военных кругов известно, что большевики собираются организовывать массовый воздушный налет на Германию с новыми бомбами большой взрывной силы, предназначенный для разрушения промышленных предприятий. [В] этих целях в Сибири и Алтае подготовлен специальный воздушный флот, тренирующийся сейчас на полетах на больших высотах.

Большевистские газеты полны подробностями об английских налетах на Кельн и Эссен. Престол».

Макс (Гейне) (20.06.1942): «В Москве распространены слухи о готовящемся на город большом налете. Из достоверных источников известно, что в Москве и окружающих ее районах в июне велась интенсивная подготовка по обеспечению к 22 июня необходимых средств [для] противодействия массового налета авиации на Москву. В самом городе и вокруг него сконцентрировано большое количество новой истребительной авиации и зенитных средств, по качеству и количеству во много раз превышающих зимний период 1942. По линии ПВО будут применены новые технические средства, позволяющие на широком фронте и большой высоте порядка семи-восьми километров перехватывать самолеты. Престол».[178]178
  Макаров В., Тюрин А. Радиоигра под кодовым названием «Монастырь». 27.04.2005. См.: http://www.fsb.ru/


[Закрыть]

(По некоторым данным, текст такой радиограммы был подготовлен по приказу Сталина, который опасался за Москву. – В. М.)

В последующих радиограммах работники Смоленского разведывательного пункта абвера запрашивали у «Макса» данные о формированиях кавалерийских частей Красной армии и наличии войск союзников на Западном фронте, и в частности в Москве, и др. В дальнейшем содержание радиограмм «Макса» стало ближе к стратегическим, а не к тактическим планам советских войск, что было, во-первых, большей правдой, а во-вторых, давало возможность советским воинским частям, не искажая действительных событий в ходе выполнения стратегических задач, кое-что менять, не нарушая логики переданных шифровок, чтобы не подставить «Макса», а заодно все-таки вводить немцев в заблуждение, которое для них было практически неуловимо в тексте передаваемых новым агентом радиограмм.

Как оказалось после войны, советские военные шифросистемы стратегического уровня оказались вообще недоступны для нацистских взломщиков кодов, что и побудило ведущих специалистов в этой области впоследствии признать, что борьбу с Германией в эфире Россия во Вторую мировую выиграла, причем с солидным преимуществом. Начальник оперативного отдела Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (ОКВ) генерал-полковник Альфред Йодль по этому поводу откровенно признавал: «Нам никогда не удавалось перехватить и прочесть шифрованные сообщения советской Ставки, их штабов фронтов и армий». По его свидетельству, в войне против СССР более или менее эффективный немецкий радиошпионаж ограничивался исключительно тактической зоной.[179]179
  Пронин А. Без грифа «СЕКРЕТНО»: Нацистские взломщики кодов//Сайт «Братишка», 09.04.2007. http://www.bratishka.rU/archiv/2005/11/2005J1_9.php


[Закрыть]

Макс (Гейне) (09.07.1942): «Осведомленное лицо сообщило, что в конце июля ожидается прибытие около двух тысяч самолетов из Англии и Америки. Американские самолеты будут якобы доставляться через порты и воздухом. Советская авиапромышленность улучшила свою работу, выпуск самолетов системы ЯК, МИГ, ИЛ достигает примерно 2500–3000 штк в месяц. Александр».

Макс (Гейне) (02.08.1942): «По словам инженера танкопромышленности, в июне выпущено 4500 танков, превалируют КВ и Т-34.

В городе среди населения воинских частей принимаются активные меры химической защиты, проводится подготовка на случай химического нападения. Военные говорят, готовится мощный ответный удар, если немцы прибегнут к химии. Александр».

«Сатурн»; «Сообщите, что за учреждение находится в Москве на Кировской улице номер двадцать шесть и чем оно занимается?».

Макс (Гейне) в ответ радировал: «Кировская, 26, – Главный почтамт. Нужен портативный сетевой передатчик на сто двадцать вольт, пятьдесят герц, мощностью около двадцати ватт. Случае отсутствия энергии желательно также батарейный. Престол».

Макс (Гейне) (22.08.1942): «Реализуя указания направить усилия на сбор военных сведений, мы достигли некоторых успехов, обзаведясь соответствующими источниками… Присланные нам 25 тысяч рублей настолько мизерная сумма, что ни о каком развертывании работы не может быть и речи. Источник из НКПС, занимающий там ответственную должность и имеющий доступ к военным перевозкам по России, вчера заявил, что в дальнейшем он может работать с нами только за деньги… Как нам быть? На развертывание работы, оплату лиц, которых мы используем, на содержание «Б» и его связей нам нужно 500 тысяч рублей. Всего мы хотели бы получить 800 тысяч рублей, ценности и материалы для пропаганды… Престол».

Поставленные условия германский разведцентр принял, но посетовал, что доставить запрашиваемую сумму сможет только двумя посылками. А на Лубянке получили подтверждение того, что передаваемая по линии «Монастыря» дезинформация достигает цели. Это было видно хотя бы по тому, как радиоконтрразведка НКВД перехватила и расшифровала радиограмму из Смоленского разведцентра абвера, адресованную в Ржевский филиал:

«Надежный агент разведки передает 17.ХI.(1942) сведения, полученные от доверенного лица в комиссариате путей сообщения: “прибывающие с востока эшелоны с войсками немедленно переводятся в Москву на окружную дорогу и идут дальше, главным образом в южном направлении”. Армейская группа оповещена».

В этой связи 27 ноября 1942 года генерал Судоплатов докладывал Берии:

«1. Приведенные в этой депеше сведения являются нашей дезой, которую мы передавали немцам по указанию Генерального штаба Красной армии.

2. “Надежный агент разведки” – это наш агент “Гейне”.

3. “Доверенное лицо в НКПС” – наша подстава. Для перехвата очередных курьеров германской разведки считаем целесообразным дать явку немцам в гор. Горьком». (См.: http://tehnika.clan.su/forum/20–203–1)

В будущем, впрочем, как и всегда, дезинформация, передаваемая через «Сатурн» на самый верх, для фашистского командования, строилась с расчетом на то, чтобы германское руководство не потеряло интереса к получаемым сведениям. Так, например, была передана следующая шифровка:

Макс (Гейне) (29.05.1943): «Источник из НКПС передал нам, что со слов близкого знакомого, ответственного сотрудника Управления

Казанской железной дороги, 27 мая из Москвы в направлении Ростова специальным поездом выехал маршал Жуков, которого сопровождают несколько генералов. В составе поезда три платформы с зенитными пушками и пулеметами. Престол».

Текст этой радиограммы подписал заместитель начальника Генштаба Красной армии генерал-полковник Антонов с пометкой: «Указанный текст необходимо передать противнику не позднее 29 мая 1943 года». Передачу санкционировал замнаркома внутренних дел Богдан Кобулов. Все было сделано вовремя. Игра с абвером набирала обороты.

Но не всегда все шло спокойно у Александра Петровича Демьянова – «Макса»-«Гейне». С некоторого времени он и его кураторы из НКВД почувствовали более пристальное внимание к работе «Макса» со стороны противника. Контрразведчикам пришлось дополнительно помогать ему, чтобы создать у немцев впечатление, что группа «Престол» производит и другие действия, в том числе и диверсии на железной дороге. Одна, например, «случилась» под городом Горьким. Чтобы подтвердить этот акт устрашения советской власти и упрочить репутацию Александра для абвера, чекисты организовали несколько сообщений в прессе о вредительстве на железнодорожном транспорте.[180]180
  Дамаскин И. 100 великих операций спецслужб. М.: Вене, 2005.


[Закрыть]

Демьянов также сообщил в абвер, что, выезжая в Горький, он обнаружил в пятнадцати километрах к северо-востоку от областного центра, на левом берегу Волги, военный аэродром. Чтобы передать немцам эту дезинформацию, была заранее подобрана подходящая для аэродрома площадка, построены легкие маскировочные сооружения. Прошло некоторое время, и служба противовоздушной обороны донесла, что разведывательные самолеты немцев стали аккуратно появляться в этом квадрате, делая съемки… А позднее стали совершать боевые налеты, и не один десяток тонн смертоносного металла был ими сброшен над пустым полем. Пилоту с одного из сбитых немецких бомбардировщиков удалось спастись на парашюте, и он был захвачен в плен. На его карте под координатами, сообщенными Демьяновым немцам, было четко обозначено: военный аэродром.

Понятно, что у немцев радиограммы «Макса» подвергались тщательному изучению и анализу специалистами – выдать им ложный материал за правду была задача не из легких. Приходилось продумывать ходы на несколько шагов вперед, ставя себя на место противника и пытаясь понять логику его мышления. Естественно, что содержание шифровок увязывалось с конкретными возможностями «Макса» по добыванию той или иной информации, которые были известны немецкой разведке.

Вот, к примеру, передача разведсообщения «Макса» уже стратегического характера:

Макс (Гейне) (13.0/.1942): «Вечером 13 июля Ставка закончила свое очередное заседание в Москве. Среди прочих присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов и представители британской, американской и китайской военных миссий. Шапошников доложил, что надо отступить до Волги с таким расчетом, чтобы заставить немцев провести там зиму. Во время отступления надо все разрушить, а заводы эвакуировать на Урал и в Сибирь… Британский представитель потребовал советской помощи в Египте, однако получил ответ, что советские резервы людской силы не так велики, как предполагают союзники. Более того, Советы нуждаются в значительных поставках самолетов, танков и артиллерии. Эта нужда возникла из-за того, что воинские контингенты, предназначенные для России и подлежавшие отправке через Басру в Персидский залив, были переадресованы для обороны Египта. Было принято решение о наступательных операциях в двух секторах: севернее Орла и севернее Воронежа – с применением значительных танковых сил. У Калинина (ныне – Тверь – В. М.) предполагается провести отвлекающее наступление. Придается большое значение тому, чтобы удержать Сталинград, Новороссийск и Кавказ…». (Выделено мной. – В. М.)[181]181
  Безыменский Л. Ошибка Сталина против ошибки Гитлера// Столичные новости. 2002. 24–30 сентября. № 36.


[Закрыть]

Всю ночь 14 июля 1942 года полковник Гелен и его помощник майор Херре обрабатывали это сообщение и на следующий день доложили о нем начальнику Генштаба. Сам Гелен добавил к этому агентурному донесению такой разведанализ: «Развитие общей обстановки на фронте в течение последних дней делает донесение агента вполне достоверным. Оно подтверждается передвижениями противника перед группами армий «А» и «Б», его действиями на Дону, отходом на Волге, упорной обороной на Северном Кавказе и Сталинградском плацдарме. В секторе группы армий «Центр» отход противника на линию Тула – Москва – Калинин принесет дальнейшее сокращение фронта. Однако сейчас еще нельзя предсказать, приведет ли наше наступление в районе групп «Центр» и «Север» к дальнейшему значительному отступлению».[182]182
  Соколов Б. Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб. М.: Вече, 2000.


[Закрыть]

Конечно, гитлеровцы никак не могли проверить, были ли в кабинете Сталина на совещании такие высокопоставленные лица. Но нам-то сегодня никто не мешает обратиться к записям дежурных секретарей и выяснить, кто был в кабинете 13 июля 1942 года. Оказывается, что ни маршалов Шапошникова, Ворошилова, ни других членов советской Ставки, кроме Молотова, у Верховного не было! Как и не было представителей британской, американской и китайской военных миссий.

ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА

13 июля 1942 года

1. Молотов 15.35–19.40

2. Маленков 15.35–19.40

3. Василевский 16.10–17.00

4. Рокоссовский команд. Брянск., Донск., Центр, фр. 16.10–16.50

5. Новиков 17.00–17.15

6. Федоренко 17.00–19.00 Последние вышли 19.40.[183]183
  Чернобаев А. На приеме у Сталина: Тетради (журналы) записей лиц, принятых И. В. Сталиным (1924–1953). М.: Новый хронограф, 2008.


[Закрыть]

Возможно, именно такой текст о приеме старших военачальников и иностранцев по каким-то своим соображениям был нужен Сталину для сообщения противнику в очередной шифровке «Гейне»«Макса»? Но совершенно очевидно, что содержание переданной радиограммы является хорошим примером стратегической дезинформации руководителей Германии.

Ведь как бы там ни было в действительности, но на основе этой радиограммы, как указано выше, отдел полковника Гелена «Иностранные армии Востока» представил очередной «перспективный» доклад фашистскому командованию. Это новое агентурное донесение было расценено как необычайно важное. Как тут было не порадоваться за действия «своего», успешно работающего, агента «Макса»! Ведь адмирал Канарис испытывал постоянное давление со стороны Гитлера, требовавшего все новых и обширных материалов о состоянии русской обороны, советских вооруженных сил и др. Интересно, что историк Б. Соколов приписывает в своей книге «Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб» передачу радиограммы об июльском совещании в кремлевском кабинете Сталина совсем другому немецкому агенту – Минишкию, который якобы работал в секретариате ГКО. Но до сих пор ни сам Соколов, ни кто-либо другой ничего путного не могут сказать о судьбе этого агента. А вот Демьянов – «Гейне»-«Макс» был реальным человеком и реальным спецагентом контрразведки НКВД.

Гитлер изучал отчеты абверовцев и других разведчиков во всех деталях. Несколько раз он жаловался Гиммлеру на Канариса:

«Абвер всегда посылает мне пачку частных, совершенно бессистемных донесений. Конечно, они представляют материалы огромной важности и исходят из самых надежных источников, но мне приходится самому разбираться с ними. Это неправильно, и я хочу, чтобы вы проинструктировали своих сотрудников, что они должны выполнять свою работу совершенно по-иному».[184]184
  Шелленберг В. Мемуары. Лабиринт, http://www.hrono.ru/libris/lib_sh/shlnbrg19.html


[Закрыть]

Кроме этого, такой осторожный, опытный фашистский контрразведчик, как Вальтер Шелленберг, иногда сомневался в достоверности информации «Макса». Он поделился этим с руководителем танковых войск вермахта генералом Гудерианом. Тот ответил ему прямо и по-военному, что было бы безрассудным отказаться от этой линии, поскольку материалы уникальны и других возможностей, даже близко стоящих к этому источнику, нет. Здесь нужно обратить внимание на то, что это были слова боевого генерала, человека действия, профессионала, которому сведения, передаваемые «Максом», давали возможность лучше воевать на поля боя. Но гитлеровское руководство не всегда внимательно прислушивалось к выводам практиков.

Гудериан же, как боевой генерал, очень хорошо понимал, какая у него информация в руках – липовая или правдивая. Ведь по ней он принимал подчас рискованные решения, видя, как предполагают в то или иное время действовать советские войска. И ни разу не усомнился в том, что части Красной армии были не на том месте, о котором сообщал в шифровках «Макс». Это помогало немцам своевременно строить хорошо эшелонированную оборону на путях новых наступлений советских дивизий.

Более того, действия частей Красной армии по шифровкам «своего» агента происходили на полях сражений, а не в тиши кабинетов. Спрашивается, как можно было не увидеть, например, прибывшие в указанное место двести советских танков? А если бы их не оказалось на поле боя и они бы не начали через указанное время новое наступление все под тем же Ржевом?

Неслучайно в своих «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков сокрушался о том, как удачно и быстро фашисты строили на путях наступлений частей Красной армии на Ржевско-Вяземском плацдарме оборонительные линии, где их не должно было быть в принципе. Но ведь советское командование знало, что оно сообщало противнику! И эти данные в советском Генштабе с успехом использовали для принятия таких решений, которые непременно заводили бы фашистов в коварные ловушки.

Для того чтобы доказать, что советский Верховный главнокомандующий постоянно держал руку на пульсе, приведем следующее спецсообщение:

ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА

СПЕЦ СООБЩЕНИЕ Л. П. БЕРИИ И. В. СТАЛИНУ ОБ АРЕСТЕ ДВУХ НЕМЕЦКИХ ПАРАШЮТИСТОВ

2 августа 1941 г.

№ 2580/6

Сов. секретно

ЦК ВКП(б) товарищу СТАЛИНУ

30 июля с. г. в Валдайском районе Ленинградской области приземлились 2 германских разведчика, которые сразу же были арестованы и доставлены в НКВД СССР.

При допросе арестованные назвались:

ТАВКИН-ХАУК М. А., 1905 года рождения, уроженец Ухтинского района Карело-Финской ССР, по национальности карел. С 1927 года проживал в Финляндии, работал агентом по распространению журнала.

ПИРАТ К. Г., по национальности латыш, уроженец Латвии, гор. Двинска, проживающий там до февраля 1941 года, после чего выехал в Германию через комиссию по эвакуации. По профессии электромонтер.

На предварительном допросе задержанные показали, что они оба перед началом военных действий Германии с Советским Союзом были направлены в гг. Штетин и Кенигсберг, где их обучали подрывному делу, радиослужбе, гранатометанию и стрельбе из ручного оружия.

29 июля с. г. немецкий ротмистр МАУРИЦ в районе Опочки Ленинградской области предложил им обоим переправиться на советскую территорию в район города Валдай для выяснения количества и дислокации частей Красной армии.

Ночью 30 июля с. г. оба разведчика с радиоаппаратурой на германском самолете, но с советскими опознавательными знаками были доставлены в Валдайский район Ленинградской области.

Самолет после приземления улетел обратно, а ГАВКИН-ХАУК и ПИРАГ пошли в лес для того, чтобы переменить красноармейскую форму на гражданскую, где и были местными колхозниками с помощью командира арестованы.

У задержанных были изъяты приемопередаточная радиоаппаратура, шифры для передачи, два пистолета с патронами, два комплекта запасного обмундирования, 2000 рублей денег, 9 штук бланков со штампом и круглой печатью воинской части и 6 бланков проездных железнодорожных плацкартов.

НКВД СССР считает целесообразным совместно с Разведывательным управлением Генштаба Красной армии использовать радиста ГАВКИН-ХАУК *под нашим контролем* для дезинформации германского командования в Финляндии о положении на Северо-Западном фронте.

Прошу Ваших указаний.

Народный комиссар внутренних дел СССР Л. БЕРИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ: Фотографии задержанных и радиостанции.

АЛ РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 256. Л. 67–68. Подлинник. Машинопись.

На первом листе имеется резолюция: «Согласен. И. Сталин » *—*

Подчеркнуто волнистой чертой.

(Выделено мной. – В. М.)[185]185
  Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «СМЕРШ». 1939 – март 1946. http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/58810; http://www.hrono.ru/dokum/194_dok/19410802beri.php


[Закрыть]

Напомню читателям, что с 9 апреля 1942 года сообщения от «Макса» регулярно, не менее одного раза в неделю, отправлялись к полковнику Гелену. Сталин постоянно контролировал содержание радиограмм. Ведь в них сообщались совершенно секретные данные, которые были интересны абверовцам, например: «О дислокации основных частей советской армии южнее Москвы», «Об активной переброске советских войск и бронетехники в район Ржева» и др. Но попутно в шифровках шли некоторые уточнения, например, что танки недостаточно маневренны, мосты их тяжесть не всегда выдерживают, поэтому их использование затруднено. Кстати, переброска воинских частей и техники действительно шла, но в сообщениях «Макса» их размеры увеличивались в несколько раз и т. д.

Как разъяснял руководитель 4-го управления НКВД генерал-лейтенант П. Судоплатов, в 1943 году действенность сообщений гитлеровскому командованию стала самой высокой, но такой, которая была нужна советской Ставке ВГК.

«Дезинформация “Гейне”-»Макса”, как стало известно из мемуаров руководителя немецкой разведки (БНД) Гелена, способствовала тому, что немцы неоднократно переносили сроки наступления на Курской дуге, а это было на руку Советской Армии, и это во многом обеспечило решительную победу».[186]186
  Савинов А. Тайный фронт Курской битвы. Операция «Монастырь» // Лучшие компьютерные игры. 2000. – № 12 (73). http://rus.ruvr.ru/2006/L18/10/596516.html


[Закрыть]

В мемуарах бывшего специалиста тайных дел, одного из руководителей фашисткой разведки Вальтера Шелленберга, написанных уже в английском плену, с завистью отмечается, что абвер имел возле маршала Шапошникова «своего человека», который передал немецкой стороне «много ценных сведений».[187]187
  Шелленберг В. Указ. соч. http://www.agentura.ru/text/biblio/Labirint.txt; http://www.hrono.ru/libris/lib_sh/shlnbrg19.html


[Закрыть] Следует отметить, что этот опытнейший контрразведчик не был простаком в деле сбора информации о противнике и мог составить верное впечатление о действиях немецких агентов.

Тем временем рамки операции расширялись. «Макс» продолжал свою успешную и рискованную работу. Аппетит на нужные сведения у абверовцев все время возрастал. Особенно по Московскому железнодорожному узлу, связывавшему советскую столицу со многими районами страны. Во время войны через этот крупнейший город СССР ежедневно проходило большое количество поездов, следовавших к линии фронта и с одного фронта на другой с личным составом Красной армии и различными воинскими грузами.

Располагая сведениями обо всем этом, гитлеровцы имели бы возможность по ним разгадывать планы советского военного командования. Поэтому разведывательные органы Германии направляли в Москву хорошо подготовленные агентурные группы и отдельных агентов, снабжая их радиостанциями и крупными денежными суммами. Проникнув их в столицу или районы, непосредственно прилегающие к городу, агентура германской разведки должна была легализоваться, а затем приступать к сбору шпионских сведений.

Перед чекистами стояла трудная задача – сорвать эти планы гитлеровских лазутчиков. Для ее выполнения они включали в радиоигру рации перевербованных курьеров с вполне понятными условными названиями: «Контролеры», «Развод», «Загадка», «Монастырь», «Дуэт» и др., которые находились непосредственно в Москве. А еще для расширения района своего действия, например, радиостанция «Борисов» развернула работу в Люберцах, «Находка» – в Волоколамске и т. д. Все это могло произойти лишь благодаря тому, что НКВД своей работой внушил противнику доверие к перевербованным радистам.[188]188
  Тарасов Д. П. Большая игра. М.: Жизнь, 1997. militera.lib.ru/h/tarasov_dp/index.html


[Закрыть]

Такая сложная деятельность коллектива 4-го управления НКВД, а в дальнейшем и органов СМЕРШ, к счастью, шла не впустую, а получала конкретное подтверждение того, что передаваемая по линии «Монастыря» дезинформация достигает цели.[189]189
  См:. Макаров б., Тюрин А. Поединок Лу-бянки с абвером. Радиоигра под кодовым названием «Монастырь». 27.04.2005. http://www.fsb.ru/fsb/history/author/single.htm!id%[email protected]


[Закрыть]

Более того, чекистам удавалось получать сведения об успешной работе «Гейне»-«Макса» из далекого зарубежья, которые поступали в НКВД из разных источников. Так, в 1942 году органам разведки СССР удалось наладить непродолжительное, но весьма продуктивное сотрудничество с одним из руководителей шифровальной службы абвера полковником Шмидтом. До своего провала он успел передать советской разведке во Франции ряд ценных разведывательных материалов абвера, полученных из Москвы. При анализе этих материалов было установлено, что они представляют собой… дезинформацию «Макса». Шмидт был связан и с британской разведкой. Поэтому через него англичане также получали ряд сообщений Демьянова, которые немцы преподносили в форме ориентировок штаба вермахта во Франции. И такую информацию, содержащую данные «Макса»-«Гейне», советские органы госбезопасности получали неоднократно.

Так, в феврале 1943 года пришло сообщение из Франции, содержащее часть информации Демьянова, переданной им в Берлин еще в ноябре 1942 года. Далее – в марте 1943 года – Энтони Блант, один из наиболее ценных источников советской разведки в Англии, сообщил Горскому, резиденту в Лондоне, что у немцев в Москве в военных сферах есть важный источник информации. В апреле того же года сообщение поступило через миссию связи советской разведки в Лондоне, куда пришла от англичан очень урезанная по содержанию информация «Макса»-«Гейне», переданная им в Берлин и якобы перехваченная английской разведкой в Германии.