Текст книги "Спасибо, что ты есть"

Она привалилась к его плечу, впервые почувствовав, насколько устала физически и эмоционально.

– Я хотел съездить в Эссувейру, может, составите мне компанию? – спросил Колл.

– Очень кстати, – с готовностью кивнул Лекс, – на следующей неделе мы как раз собирались туда ехать.

На том и договорились. Макгрегор объявил о своем согласии прокатиться по всем деревням и школам серфинга вдоль побережья и заодно привести смонтированные ролики заездов прямо в отель.

Марине понравились эти люди – умные, тактичные, приятные в общении. Эйфория ушла, однако шампанское, мороженное и легкие закуски вернули настроение в норму. Спустя полчаса она и думать забыла о неприятном инциденте.

По пути в отель они вновь сладко спали, убаюканные тихой арабской музыкой и прохладой кондиционера.

Лекс не забыл о посещении спа, не заходя в номер, они сразу направились на релаксирующие процедуры. После напряженного дня в пустыне расслабляющий массаж, увлажняющие и успокаивающие маски для волос тела и лица показались высшим блаженством. Лекс во время массажа заснул, Марина попросила накрыть его пропитанной увлажняющими душистыми составами простыней и постараться не будить. Позже разбудила сама.

Проведенное в спа время стало еще одним в высшей степени приятной неожиданностью этого дня. Новизна не несла в себе сомнительных или тревожащих оттенков, можно было расслабиться и отдаться течению несущегося с бешенной скоростью времени.

После ужина, усталые и довольные они поднялись к себе в номер. Соседи включили на балконе музыку, известный саундтрек к старому фильму «сияние двух лун». Смеясь, Лекс начал раздеваться, красивый стрип денс оборвался сменой мелодии, заиграла тема из «9/5 недель».

– Твоя очередь, – хохотнул он, элегантно стащив с себя остатки одежды.

– Погоди, дверь закрою.

И не успела она вернуться и продемонстрировать скромные свои танцевальные таланты, как Лекс уже спал, и не проснулся даже от ее смеха в полный голос.

Выключив свет, Марина осторожно и уже почти бесшумно разделась и также забралась в кровать. Засыпать под лившиеся в приоткрытое окно треки к фильмам о любви, после такого насыщенного красивого дня казалось абсолютно естественно. От волос Лекса пахло мятой и экстрактом чайного дерева, прижавшись к нему, она готова была мурлыкать от удовольствия и от сознания, что все именно так, как есть.

«Африка делает человека мудрее…» допечатала Марина, поставила многоточие и задумчиво посмотрела в окно внедорожника.

Неделя скитаний по марокканскому побережью, крошечные грязные гостиницы в деревушках, где появление туристов было великим событием, о котором есть смысл судачить долгие месяцы. Местные жители казались приветливыми и дружелюбными, но совершенно беспардонными.

Пока Лекс ездил по строительным площадкам, Марина коротала время в номере, беседуя по скайпу с родителями или работая над своей книгой. Выходить куда-либо не хотелось, слишком навязчиво было внимание местных жителей, да и смотреть в подобных деревнях было нечего. Простой быт без прикрас и туристического лоска, правда, в гостиницах таких городишек и деревень, как правило, внутренние дворики и вестибюли были обложены традиционной марокканской мозаикой, весьма оригинальной и красивой. Она даже хотела купить стол с мозаичной столешницей, но Лекс отговорил, с пересылкой в Лондон подобного стола могли возникнуть проблемы.

Джеймс Макгрегор объявил о своем принципиальном согласии стать одним из партнеров в организации школы серфинга на базе одного из строящихся отелей, чему Лекс несказанно обрадовался. Отели задумывались именно как ориентированные на довольно специфичную публику – спортсменов серферов или просто людей заинтересованных этим видом спорта. Макгрегор мог правильно презентовать и реализовать на практике любую концепцию, а тема серфинга и спортивного туризма была ему близка более всего. Несколько дней он ездил с Лексом и Мариной, останавливался в тех же отелях, что и они, было время узнать его лучше. За образом веселого балагура, завсегдатая вечеринок скрывался невозмутимо спокойный, абсолютно нечувствительный к бытовым неудобствам, несколько флегматичный человек, начисто лишенный желания демонстрировать свою успешность. Он был богат, он являлся организатором и спонсором многих турниров для дрифтеров, скайсерферов, виндсерферов, парусных регат в Европе, Африке, Австралии и обеих Америках, говорил на 6 языках в совершенстве, умел вписаться в любое общество и при этом находил естественным для себя жить в грязных отелях, где подчас отсутствовала горячая вода и чистое постельное белье, носить старые, сильно поношенные вещи, есть в сомнительных кафешках или вовсе спать под открытым небом.

– Я не турист, я путешественник. Мне сложно оценить насколько важно, чтобы в отеле непременно были кондиционеры и англоязычный персонал, но я верю тебе, верю, что это важно, потому что ты профессионал, – голос Макгрегора вывел Марину из задумчивости.

Лекс плюхнулся на водительское место, Макгрегор на заднее сиденье.

Они возвращались в Агадир, взятый напрокат внедорожник исправно нес свою службу – бездорожье, песок, сравнительно ровный асфальт – не имело значения, движение оставалось практически неощутимым для пассажиров. Марина не раз ловила себя на мысли, что куда с большим удовольствием ночевала бы в комфортном автомобиле, чем в тех забегаловках, где им приходилось останавливаться.

– Видимо, я турист, – обронила она, будто в пустоту, убирая свой миниатюрный походный ноутбук в бардачок, – интернета нет, воды тоже почти нет, еды нет, так что давайте, уже приедем в цивилизацию.

Макгрегор засмеялся.

– Ты хорошо держишься для человека, для которого важна цивилизация, – заметил он.

Лекс вырулил на дорогу, за окном замелькали бесконечные пустынные холмы, поросшие редкой растительностью, небо закрывали плотные тучи, но дождя не было, только пыльный ветер катал по земле пучки сухой травы.

– Я умею жить без цивилизации, без интернета, горячей воды все лето, ездить по бездорожью, умею, но очень не люблю.

Она посмотрела на вымотанного за эти дни Лекса – глаза воспаленные, небритый, уставший.

– Давай, что ли я поведу, дорога прямая, а моего французского языка вполне хватит, чтобы читать указатели.

– Через час уже приедем, может даже меньше…

– Тем более, – Марина достала из сумки свою косметичку, – в глаза пыль попала, протри и посиди с холодным компрессом, а мне дай порулить.

– Холодным? – скептически хмыкнул Лекс.

Марина извлекла из коробки косметическую увлажняющую подушечку – маску для устранения отеков и синяков под глазами, приложила ему сбоку к виску.

– О, да! Да! Да! – картинно застонал тот, пока она промокнула уголок глаза, слегка развернув голову к ней для удобства.

– Давайте, я поведу, – крякнул с заднего сидения Макгрегор, – туристы…

На этот раз Лес возражать не стал, Марина пересела на заднее сиденье вместе с ним. Он устроил голову у нее на коленях, сложившись почти вдвое, едва не упираясь коленями в потолок, беспрекословно позволив себе и закапать глаза и уложить на веки охлаждающие примочки и оттереть грязь с подбородка. Макгрегор посмеивался, глядя в зеркало заднего вида.

– В Эссувейру ехать не передумали?

– В конце недели поедем, Колл собирался ехать сегодня в Маракеш, смотреть розовый город.

– Вы не поедите смотреть Маракеш?

– Не знаю, может быть, – вздохнул Лекс.

– Там есть, что посмотреть? – спросила Марина.

– Туристов возят к могиле якобы Ив Сент Лорана, в ботанический сад Маджорель, к Дворцу Бахии, выпускают фотографироваться на площади отрубленных голов Джама Эль Фна, козы, которые лазят по деревьям тоже вроде как входят в туристическую программу.

Марина видела эту чудесную картину и даже сфотографировала ее два дня назад. Местные козы умели забираться на ветви аргановых деревьев и объедали листочки в двух с лишнем метрах от земли. На каждое аргановое дерево могло забраться по 4—5 коз.

– Розовый город стоит увидеть, – резюмировал Макгрегор

«…Африка учит смотреть на жизнь без иллюзий. Как бы сильно ты не хотел пить, но если ты, находясь в пустыне, видишь перед собой реки, колодцы и водопады, ты сможешь напиться, лишь из фляжки, которую ты принес с собой или продолжать любоваться миражами. Если же очень повезет, ты набредешь на оазис внезапно, совершенно не ожидая этого. Однако если ты сознательно решил пересечь пустыню, твой путь пройдет через оазисы, обозначенные на карте. В любом случае, миражи не дадут тебе ничего. Они бывают завораживающе прекрасны, но все предопределено…»

Пара дней безвыездного сидения в отеле у бассейна и в спа-салонах и все тяготы путешествия не туристическими маршрутами растаяли, словно дым, забылись как ощущения. Однако в память врезались картины событий и впечатлений, мимолетные, казалось бы, образы – бурый песок, низкое, едва светлеющее рассветное небо, океанские волны, облизывающие далеко выступающие в воду валуны и музыка Ясмин Леви в наушниках.

Марина с удивлением обнаружила, что именно эта музыка стала саундтреком ее воспоминаний о Марокко. Язык ладино, надрывно-щемящие интонации, простота и необычность звучания.

Поездка в Эссувейру состоялась, как и планировалось, в конце недели, поехали вчетвером – Колл Фелтон, еще один деловой партнер Лекса Маркус Донован и супруги Лайерд. Лекс и мистер Донован ехали работать, Колл и Марина отдыхать.

Эссувейра встретила их ослепительно ярким солнцем и по-настоящему африканской жарой. Весь день Марина и Колл провели в порту, фотографировали голубые рыбацкие шхуны, сидящих у пристани в ожидании улова котов и кружащих над бастионом Ла-Скала чаек, гуляли по старинному форту, когда-то служившему оплотом португальских колонистов, по сувенирным лавкам и узким городским улочкам.

Колл рассказывал о наркоманах – воришках, по слухам процветающих тут за счет ротозеев – туристов, о прошлогодней своей поездке в Дубай, о разнице и сходстве стран и традиций.

– Если бы у местных были бы нефтяные счета, как у жителей Дубая, здесь тоже самое было бы, отели семь звезд вдоль всего побережья, бетон и пластик и прорытые посреди пустыни каналы, – вздохнула Марина, гладя как мальчишки 7—8 лет отбирают друг у друга велосипед.

– Можно нескромный вопрос? – Колл в очередной раз навел на нее объектив своего профессионального фотоаппарата, раздался мягкий щелчок, – Сколько тебе лет?

– Тридцать, – засмеялась Марина, наслаждаясь произведенным эффектом.

Колл даже рот приоткрыл от неожиданности.

– Я думал, гораздо меньше, сначала я думал, мы ровесники, потом решил, что ты года на три-четыре старше, раз у тебя водительский стаж больше восьми лет.

– Тебе 22?

– 21, – смущенно кивнул Колл, – я очень удивился, что ты жена Лайерда, в прошлом году он еще не был женат, а ты не из тусовки дрифтеров и так ездишь…

– Мне повезло, – протянула Марина, взяв его под руку, – может, еще серфингом займусь, столько разговоров вокруг него.

– Я однажды тонул, с тех пор боюсь воды, – признался Колл, краснея от смущения, – серфинг не мой вид спорта.

Марина вдруг явно ощутила, что девять лет разницы в возрасте – это нереальная пропасть. Его смущение смотрелось трогательно. Ей не нужно было напрягаться, чтобы превратить его заинтересованность в более сильное и пылкое чувство. Так легко – пара улыбок, намеков, случайных прикосновений и романтика старого города, рокот прибоя и пронзительные крики чаек довершат процесс. Он был слишком милым, чтобы с ним играть.

– Пойдем, мой юный подаван, поедим, – усмехнулась она, глядя на часы, – ужин в гостинице пропустим, чего доброго, в моем возрасте желудок уже не способен переваривать все подряд.

Колл будто очнулся от собственных мечтаний, как в зеркале отражавшихся на его открытом, не по возрасту серьезном, но все-таки очень молодом лице.

Лекс и Донован вернулись очень поздно, причем в компании француженок русского происхождения. Марина читала, сидя на террасе второго этажа отеля, откуда открывался прекрасный вид на океан, а заодно и на центральный вход в гостиницу. Наличие висевшей на Лексе девицы ее очень не порадовало, тем более, что он был слегка под шафе.

Не желая оставаться пассивным наблюдателем, Марина тотчас спустилась вниз.

– Мариш, это Джулия или Юля, – представил Лекс свою спутницу, – подружку как твою зовут?

– Катерина, – буркнула по-русски девушка, смерив Марину мрачным взглядом, – рада познакомиться. Мы тут с подругой застряли по дороге, хорошо попались добрые люди, а то нам проводники предлагали вызвать какого-то своего родственника, которому тоже пришлось бы платить.

Высокая, прекрасно говорящая по-русски француженка обладала всем набором привлекательности – стройная, длинноволосая брюнетка с большим бюстом. Ее подружка, мило ворковавшая с Маркусом Донованом, будучи невзрачной пухлой серой мышкой, еще сильнее оттеняла красоту Юлии.

– Места в гостинице есть, я уверена, вы устроитесь без проблем, – улыбнулась Марина, – Если поторопитесь, сможете успеть на ужин. Ты ел? – обернулась она к Лексу.

Тот кивнул.

– Тогда идем, – она без долгих объяснений взяла его за руку и, оставив в недоумении Юлю, попросила Маркуса помочь девушкам устроиться и просто увела Лекса наверх.

Он не возражал, напротив, был этому рад. Усталость и алкоголь клонили его в сон. Приняв душ и съев весь запас фруктов, которые Марина забрала с ужина – фуршета, он задремал, едва голова коснулась подушки.

– Что ты во мне нашел, спрашивается? – вздохнула Марина, глядя на него спящего в отражении зеркала, – такие телки вокруг вьются, в пустыне и то откопал бюст третьего размера при прочих модельных параметрах. Я то тебе зачем?

– За всем. Ты такая одна, – вдруг ответил Лекс, забыв проснуться.

Марина вздрогнула от неожиданности, обернулась, но он крепко спал.

– Ладно, – вновь вздохнула она, – сделаю вид, что верю, – взяла с тумбочки книгу, выключила кондиционер и свет, и осторожно закрыв дверь номера, отправилась читать на террасу.

Вскоре к ней присоединилась Юля, села за соседний столик и со скучающим видом развернула глянцевый журнал. Марина проигнорировала ее появление. Говорить не хотелось, настроение не располагало, да и острые коготки ревности все еще царапали изнутри.

– Не знаете, сколько сейчас времени? – наконец нарушила молчание Юля.

Марина мельком взглянула на часы.

– Половина двенадцатого.

– Поздно, я так устала, а спать лечь не могу. Катька развлекается с вашим другом.

Марина посмотрела на нее поверх книги.

– Полагаете, мне необходимо это знать?

Юля неопределенно пожала плечами.

– Надеюсь, Маркус не женат?

– Честно говоря, не знаю, – призналась Марина, так и не найдя двойного смысла в затеянном разговоре.

Девушка устала, раздосадована тем, что ее случайный знакомый оказался обременен брачными узами, а также поведением своей подруги, но агрессии не было, просто скука и желание поговорить.

– Я вышла замуж в двадцать лет, еще в России, почти сразу поняла что зря. Я думала муж это добытчик, должен деньги зарабатывать, меня так воспитали, что женщина занимается хозяйством, растит детей, а мужчина работает как вол. В свои 20 я не представляла, что бывает иначе.

Марина не стала ее прерывать, все это было неинтересно, но человеку хотелось выговориться, и она внутренне согласилась побыть слушателем. Авось пригодится для сюжета одной из ее книг.

– Очень быстро я поняла, что мой муж готов тратить деньги на что угодно, кроме жены: на других баб, на тусовки, на друзей, а я готовь, стирай, убирай, я еще и училась на заочном тогда. Потом меня пригласили в модельный бизнес, думала, найду мужика нормального, нормальных в этой среде нет, муж стал ревновать, в результате развелась с ним, уехала работать в Париж, обратно уже не хочется. Европейские мужики вообще не понимают, как это жену обеспечивать, им нужны женщины с карьерой, чтобы независимая была, денег не просила. Так что ты имей в виду, не надейся на мужа, самой придется себя обеспечивать, если только при разводе что перепадет, да и то, они норовят брачные контракты заключать. Устала я, – вздохнула Юля, будто подводя итог собственной тираде, – Ты еще молодая, а мне уже 28, я хочу сидеть дома с ребенком, хочу простой жизни. Хочу быть за Мужем.

Марина не смогла сдержать улыбку.

– Ты извини, что я к тебе на ты, конечно, но пока у тебя есть время, не держись за мужика, нужно пахать, зарабатывать самой, а не ездить с мужем по рабочим командировкам, все равно не укараулишь.

Будь у Марины менее философское настроение, подобного панибратского вторжения в частную жизнь она бы не допустила. Теперь же ей было лень не то что ставить ее на место, возражать или что-то доказывать, ей было лень даже сказать насколько собеседница промахнулась с возрастом. Одно это дало бы однозначно понять, что ни в советах, ни в рекомендациях она не нуждается.

– Это муж мой сказал про рабочую поездку?

– Нет, друг его, муж твой не слишком разговорчив. А вы, правда, женаты? Или все еще впереди? Кольца вы не носите, ни он не ты, поэтому спрашиваю…

– Правда женаты, у него кольцо на среднем пальце, с безымянного спадает, я украшения снимаю по вечерам. И фамилии у нас разные, это я на всякий случай говорю, вдруг на ресепшене поинтересуешься, – усмехнулась Марина, – а в командировках я его караулю не столько от других женщин, сколько от всякого рода переутомлений, стрессов, переработок и тд. Но, если совсем честно, я для развлечения езжу с ним, развлекаю, как могу его и сама развлекаюсь.

– И не ломает тебя роль чемодана? – скептически спросила Юля.

– Пока нет, – пожала плечами Марина, откровенно забавляясь ситуацией. У нее все ключи, за ней все закрыты двери, а собеседница придумала себе некую картинку и, исходя из этой придуманной ей самой реальности, приписывает оппоненту определенные штампы, что-то советует и даже представления не имеет, о том, насколько не нужны, неуместны и попросту смешны ее критерии, оценки и советы в той действительности, в которой на самом деле живет оппонент.

Она с удовольствием продолжила бы эту игру, но на веранду явился Колл и все испортил. Он был бледный, как полотно и выглядел очень плохо.

– Извини за беспокойство, но я не знаю, что мне делать. Кажется, я отравился, а в больницу здешнюю очень не хочется.

– Живот болит? – Марина тут же забыла о несостоявшейся подружке Лекса, встала ему навстречу.

– Это слабо сказано, – морщась от боли, подтвердил Колл.

– Идем, я найду тебе чего-нибудь из таблеток, я вожу с собой аптечку.

И уцепив его за локоть, она увела его с собой, ровно также, как незадолго до этого Лекса. Юля проводила их непонимающим взглядом, видимо, работая в модельном агентстве и живя в Париже, она не посчитала нужным выучить английский язык.

– Понос, рвота есть? – на ходу спросила Марина, перебирая в голове содержимое своей аптечки.

Колл выразительно хмыкнул.

– Ты не на свидании, а на приеме у врача, – цыкнула она, втолкнув его в номер.

Из темноты слышалось ровное спокойное дыхание Лекса, не включая свет, Марина взяла с тумбочки трюмо свой смартфон и, осветив экраном кресло у окна, кивнула на него Коллу.

– Так как? Общался с белым братом унитазом? – перефразировала она русскую поговорку.

– Было такое… да, – тихо шепнул он, наблюдая за ее быстрыми движениями.

Она без труда нашла в темноте свою косметичку и таблетки в ней, отсчитала пару штук и отдала ему вместе с бутылкой воды.

– Это вытянет из тебя токсины, адсорбирует всю съеденную дрянь, – пояснила она, – Ты что ел?

– В городе, я не знаю, что это было, говорили деликатес, похоже на мозги.

– Фу.., – Марину передернуло, – козьи мозги, наверное, это были. Мне предлагали этот деликатес в одной деревне, они выглядят мерзко, как это можно есть? – она достала еще одну таблетку, – А это обезболивающее, держи.

Лекс резко сел на кровати, вглядываясь в темные силуэты перед собой.

– Разбудили мы тебя, – вздохнула Марина и, присев рядом, поцеловала его в растрепанные волосы, – Извини, пожалуйста. Колл козьих мозгов наелся, отравился слегка.

– Живой? – спросил Лекс.

– Не уверен, – согнувшись пополам, буркнул из темноты Колл.

Лекс включил свет, и не слова не говоря, раскинул на кровати широкое полотенце, помог Колу перебраться на него.

– Я не хочу в больницу, – вновь заявил тот, свернувшись в клубок.

– Не дрейфь, не бросим мы тебя, лежи тут пока, если не пройдет, будем думать.

Лекс оделся, взял с тумбочки сигареты, кивнул Марине.

– Мы покурим, пойдем, вернемся, чтобы все прошло, – строго заявила она Коллу.

Тот пробормотал в ответ что-то невнятное.

– Ты реально курить или поговорить? – спросила она, едва они покинули номер.

– В больницу его надо, – хмыкнул он и, заметив на террасе знакомую фигуру Юли, поспешно свернул на лестницу, – внизу покурим, заодно узнаю, как тут с врачами у портье…

– Ню-ню, – лукаво улыбнулась Марина и вдруг почувствовала, что он обиделся. Объективных причин так думать не было, выражение его лица не изменилось, однако он будто бы внутренне подобрался.

– Я разговаривала с этой Юлей, – пояснила она, – ее подружка зажигает с Маркусом, а ей скучно в связи с этим, я так поняла они взяли один на двоих номер.

– Ты с ней разговаривала? И о чем же? – искренне удивился Лекс, моментально вернувшись в исходное настроение.

– Она пыталась научить меня жить, – весело ответила она, – многоопытная старушка 28 лет, желая только добра молодой наивной девушке, убеждала меня работать и не надеяться на мужчин.

Он галантно распахнул перед ней дверь во внутренний дворик – сад отеля, где в тени раскидистых деревьев стояли беседки и бил фонтан, подсвечиваемый двумя традиционными кованными напольными фонарями, придвинутыми почти вплотную к нему.

В небе сияли неправдоподобно яркие и близкие звезды, пахло жимолостью и чем-то неуловимо восточно-пряным. Лекс приземлился на раскачивающуюся словно качели скамейку, Марина упала рядом, привалившись к его плечу.

– И как курить? – хмыкнул он, обнимая ее.

– Левой рукой, – невозмутимо ответила она и, прикурив для него сигарету, вручила ему, закурила сама и без какого-либо перехода заметила, – бабы, проявляющие к тебе интерес, всегда меня будут раздражать, это к тебе не относится, это вопрос моей самооценки, неуверенности в себе и просто страхов.

– Примерно в этом же ключе меня раздражает Колл, – признался Лекс и, помолчав, продолжил, – Ты для него принцесса, дрифтующая амазонка и как бы я хорошо не понимал, что это только его проблемы, раздражение остается.

Марина внимательно посмотрела на него.

– Что есть у Колла, чего нет у тебя? У Юли и иже с ней есть третий размер и рост под 180 см.

– Я не люблю, когда девушка не может встать на каблуки и не быть выше меня, во мне всего 184 см роста, то есть девушки выше 170 вообще не мой формат, иначе десятисантиметровые шпильки девушка не сможет позволить себе надеть… – хихикнул Лекс.

– Ты зубы мне не заговаривай, Колл в чем, по-твоему, может соперничать с тобой? Нечестно, что ты знаешь о моих псевдокомплексах, а я нет, – Марина аккуратно затушила докуренную сигарету в карманной пепельнице.

– Он моложе, незамороченней, да и вообще нормальный.

– Куда незамороченней и нормальней – нажраться каких-то скользких жуткого вида козьих мозгов. И потом, он не просто моложе, он сопляк совсем, – хмыкнула Марина, – идем, кстати. Спросим про мед обслуживание, – она отдала ему пепельницу и встала, – У тебя нет заморочек, которые меня бы напрягали. Я уже говорила, ты единственный человек, который совсем никогда и никак не раздражает меня. Это талант.

– Это талан у тебя не замечать, идем, болезный наш как там, интересно… – вздохнул Лекс.

В больницу Колл ехать категорически отказался, впрочем, сбегав несколько раз в туалет, он почувствовал заметное облегчение, приступ прошел. К утру, убедившись, что «умирать не придется», он ушел к себе в номер, дав, наконец, поспать Марине и Лексу, до этого вынужденных караулить изменение его состояния. Оставаться с приступом наедине Колл боялся не меньше больницы.

Маркус уехал рано утром на строительный объект и очень удивился, что Лекс не составил ему компанию. Лекс проспал и не капельки в том не раскаивался. Лишь к обеду он соизволил засесть за ноутбук доделать какие-то свои дела и заодно сообщить всем заинтересованным лицам об итоговом совещании в отеле в Агадире, которое должно было состояться через пару дней.

Вечером гуляли по городу уже втроем, предварительно плотно поужинав в гостинице и прихватив с собой оттуда же бутылку французского вина. Фотографировались, смеялись, пили вино из пластиковых стаканчиков, сидя на холодном песке пустынного пляжа, глядя на льнувшие к ногам океанские волны под поставленную на громкое воспроизведение песню Ясмин Леви «Le alegria».

Колл, будучи наследником одной из самых крупных империй по производству Виски в Европе прекрасно разбирался как в крепком алкоголе, так и в вине. Однако, не смотря на то, что и Колл и Лекс знали, насколько непрезентабельное вино они пьют, сама атмосфера нравилась всем без исключения, и вино казалось вполне сносным.

– Я хотел бы, чтобы у меня тоже были такие же отношения с девушкой, – признался Колл, мечтательно глядя на круглую, словно блин луну, висевшую над темным океанским простором.

На воде расходились лунные дорожки, и каждая волна несла с собой искры лунного сияния. Запах моря, мерный рокот волн, темный бархат ночи – обстановка располагала к задушевным беседам, уничтожая даже языковые барьеры.

– Какие такие? – знакомая ироническая усмешка тронула уголки губ Лекса и, придвинувшись ближе к жене, он будто между прочим, набросил ей на плечи свою ветровку.

И Марина поняла, что ревнует он намного больше, чем отдает себе в том отчет.

– Ну… чтобы моя девушка разделяла мои увлечения, ездила бы со мной, понимала бы меня, не ныла, что в отеле нет любимых кабельных каналов, – задумчиво проговорил Колл.

– Встретишь еще такую, – засмеялась Марина, – У тебя все впереди и не одну и не две встретишь еще.

– Таких много не бывает, – возразил Колл, прямо посмотрев на нее, – вот смотри, я два года езжу на эти турниры, ты третья девушка, которую я видел, чтобы дрифтовала сама и первая, кто делала это хорошо и единственная красивая.

– Есть, есть, дрифтующие девушки, – уверил его Лекс, с трудом скрывая улыбку, – У Макгрегора спроси, просто в арабские страны такие девушки могут бояться ехать. Вот в Уэльсе посмотришь, сколько их там.

Колл не заметил подвоха, воспрянул духом.

Марина разлила по стаканчикам остатки вина.

– Так выпьем же за то, чтобы больше девушек умели хорошо водить машины, хотели это делать и не боялись бы ездить на дрифт покатушки, – провозгласила она.

– Мама дорогая, – в притворном ужасе схватился за голову Лекс, но стаканчик свой, тем не менее, поднял.

– За здоровую конкуренцию между полами, – смеясь, добавил Колл, фраза получилась двоякой, но он махнул на это рукой.

– Завтра в Агадир? – допив вино, уже серьезно спросил он, убирая в пакет мусор.

– Да, – с тоской вздохнул Лекс, – мне еще пережить наезд партнеров по бизнесу, – надо было выпить за терпение и невозмутимость.

Марина прекрасно поняла, каких именно партнеров он имеет в виду, погладила его по коленке, ободряюще заметила:

– Можно, конечно, и за терпение, но я бы предпочла выпить за способность вовремя дать пинка противным партнерам, – и слегка хлопнула его по колену, спровоцировав рефлекторный выброс ноги вперед.

– Блин! Как это ты сделала на мне? – от неожиданности Лекс даже растерялся.

Колл засмеялся, вслед за ним и все остальные. Музыка закончилась, Марина вернула куртку законному владельцу и, отряхнув с джинсов песок, протянула руку Лексу.

– Давайте-ка двигаться в сторону отеля, завтра очень рано вставать.

Возражать никто не стал. В неверном свете луны строения города казались призрачными и далекими. Ветер заметно усилился, заставляя ежиться от холода, будто подгонял их до отеля.

Свежий соленый ветер нес с собой запах влаги бесконечного океанского простора, его хотелось вдыхать залпом, большими глотками. Каждый вдох будто вселял силы и уверенность.

Марина обняла Лекса, аромат его парфюма укутал ее неуловимым облаком тепла и покоя. Как бы ни был огромен и многогранен мир, он неизменно смыкался на одном человеке. Осознание этого пугало и одновременно делало счастливой.

В Агадире их уже ждали партнеры по бизнесу. Не успели они войти в отель, как наткнулись у стойки ресепшена на сияющую насквозь фальшивой улыбкой Элизабет Тейлор, с которой Марина имела удовольствие познакомиться в декабре в Лондоне. И вновь Элизабет не ожидала ее увидеть. Тот же вопрос и разочарование в глазах. Марину накрыло ощущение de je vu при виде ее стремительно гаснущей улыбки.

– Лиз? Какими судьбами ты здесь? – на этот раз Лекс был по-настоящему удивлен.

– Я тоже рада тебя видеть, – собрав в кулак весь запас невозмутимости и дружелюбия вновь улыбнулась она, – Добрый день. Полагаю, вас можно поздравить, я слышала о вашем бракосочетании, – обратилась она к Марине, – совмещаете медовый месяц и деловую поездку?

– Что-то вроде того, – кивнула в ответ Марина, – а вы по делам тут или планируете серфингом заняться?

– По делам, – она забрала ключ от своего номера и, перекинув через плечо пляжную сумку, махнула в сторону бассейна, – но позагорать время есть. Дела никуда не убегут. Приятно было повидаться.

– Лиз, – окликнул ее Лекс, когда она повернулась спиной, удаляясь, – мой отец не обладает полномочиями не считаться с моими прямыми распоряжениями.

Элизабет обернулась. Смутилась, но отнюдь не растеряла уверенности в себе.

– Мы обязательно поговорим, все обсудим, но не сейчас, извини.

Глаза Лекса сузились, он проводил ее взглядом до выхода и задумчиво уставился в некую точку пустоты перед собой. Марина взяла его под руку, решительно шагнув к лестнице, тем самым вывела его из задумчивого ступора.

– Она все еще рассчитывает на спа-отель?

– Это очевидно, – кивнул Лекс, – вопрос почему. Она не глупа и не наивна, значит, у нее есть веские причины…

– Решение зависит от тебя?

– Да, но…

– Никаких но, – остановила его Марина, – разберешься, что к чему, пока информации нет, думать просто не о чем.

Но остановить рванувший с места в карьер поезд было уже невозможно. Едва переодевшись и приведя себя в порядок после дороги, он ушел выяснять отношения с партнерами по бизнесу, так же уже прибывшими в отель. Марина пыталась отвлечься, но безрезультатно, мысли упорно возвращались к специфике семейных отношений Лекса.

Подумав, она позвонила по скайпу своим родителям, узнала последние новости и главное, что все в порядке. Рассказала немного о поездке в Эссувейру и Африке, переслала по электронной почте несколько фотографий, полюбовалась на тычущегося мордой в веб камеру Богарда, по-видимому, прекрасно освоившегося в доме ее родителей, на кошку Василиску, млеющую в руках матери, послушала о кошачьих проделках, о растущих долларе и евро, о скандальных соседях. На душе потеплело. Где-то далеко оставался давно ставший невозможно тесным, но понятный и привычный мир.