Текст книги "Спасибо, что ты есть"

– Мам, а вы бы не хотели со временем перебраться в Лондон? – вдруг озвучила она внезапно мелькнувшую шальную мысль, – Жить в пригороде, кататься верхом…

– Да ну тебя, – отмахнулась мать, – старые мы уже для таких перемен.

– Подумай хотя бы, – она не собиралась настаивать.

– Язык сначала выучить надо, отец уже записался на курсы, а я пока нет.

И тут Марина поняла, что ее идея не такая уж и шальная и, вероятно, даже обдумывается ее родителями давно и всерьез.

– Вот, давай не тяни, никто же не говорит, что вы резко соберете вещи и переедите, спешки нет никакой, но и тянуть с курсами английского не стоит.

В дверь постучали, Марина поспешила закончить разговор, пообещав перезвонить позднее. На пороге стояла Катарина Лайерд – безупречно стильно одетая, прическа – волосок к волоску, маникюр, макияж, как будто она собиралась на важную деловую встречу, а не приехала несколько часов назад в отель для встречи с сыном. Марине стало неловко за свою длинную тунику, которую она носила в качестве домашнего платья, спутанные, еще не успевшие высохнуть после душа волосы и отсутствие даже намека на маникюр.

– Добрый день, вы позволите с вами поговорить? – и не дождавшись ответа, Катарина вошла в номер, окинула взглядом живописный бардак, взгляд упал на лежавший на кровати ноутбук, – Лекс здесь же работает?

– Нет, здесь работаю только я, – на всякий случай соврала она и, заметив тень недоверия на лице свекрови, добавила, – над книгой, я как вы, возможно, помните, книги пишу.

– Да, да, припоминаю…

Марина убрала с кресла свои пыльные после поездки в Эссувейру джинсы и вымазанную неизвестно в чем ветровку Лекса, кинула их в туалетную комнату на раковину. Катарина сопроводила ее маневр демонстративно – непонимающим взглядом, не слова не сказав, села в кресло.

– Как вам Марокко? Александэр позволил вам хоть немного проникнуться здешней самобытной культурой? Он предпочитает современные европейские стандарты, как в интерьерах, так и в обслуживании. Этот отель настолько же марокканский, как любой другой спа-отель пяти звезд в Кемере, Анталье, Шарм-эль-Шейхе или в Тунисе.

– У меня была возможность увидеть подлинное Марокко, – усмехнулась Марина, заняв второе кресло, не удосужившись убрать со спинки свои вещи, – и восточный колорит и чисто марокканские особенности.

– Понятно, – кивнула Катарина, – вы, наверное, устали с дороги, я не займу у вас много времени. Александэр не упоминал о поездке в Танжер? Там у нас есть коммерческий интерес, но его безосновательное упрямство парализует…

– Лекс не делится со мной подобными делами, мы не говорим с ним о его бизнесе, – остановила ее Марина.

Катарина ей не поверила, решила зайти с другой стороны.

– Но в Танжер он не собирается ехать?

Марина пожала плечами.

– Не могу с уверенностью что-либо утверждать. Я готова провести в Марокко еще две недели, Лекс полагал, что этого будет вполне достаточно для завершения дел тут, в Марокко.

– Вы должны кое-что знать, – будто поколебавшись, заявила Катарина, выдержав паузу, – Мы ценим бизнес идеи Алекса, но когда один человек является и архитектором и руководителем сразу нескольких проектов это большой стресс. Слишком большой стресс для человека, имевшего в прошлом определенные проблемы со здоровьем и наркотиками. Мы беспокоимся за него и хотели бы освободить от груза чересчур большого количества проблем. Мне хотелось бы, чтобы вы знали об этом. Алекс видит ситуацию иначе…

– Я не обсуждаю с ним его бизнес, – повторила Марина, глядя на свекровь в упор, – бизнес – это одна из немногих табуированных тем между нами.

Катарина ожидала другой реакции, в глазах, так похожих на глаза Лекса, впервые дрогнуло сомнение.

– Дело не в бизнесе, дело в его здоровье, нервных срывах и неумении справляться с ними без запрещенных препаратов.

– И тем не менее, – вздохнув, развела руками Марина, – если все упирается в обсуждение неких его бизнес планов и их коррекции, я бессильна в своем желании помочь его здоровью.

Катарина смерила ее долгим задумчивым взглядом. Она впервые в жизни не понимала, не чувствовала с кем имеет дело. Она видела перед собой обыкновенную молодую девушку, равнодушную к неписанным правилам принадлежности к определенному социальному кругу, но говорила с жестким уверенным и, очевидно, умным человеком, правильно читавшим истинный смысл ее слов.

– Простите за бестактный вопрос, но, сколько вам лет? – озвучила она давно терзавшее ее подозрение.

– Мне тридцать, – улыбнулась Марина.

– Вы очень молодо выглядите, – кивнула Катарина, наконец, уловив, в чем главный подвох, – признаюсь, я думала вы значительно моложе.

– Спасибо.

– То есть, я полагаю, вы знаете о моем сыне много больше, чем я и его отец вместе взятые.

– Мне хотелось бы так думать, – уклончиво ответила Марина.

– Я обязательно приобрету вашу книгу, – резко переменила тему Катарина, вставая с кресла, – Рада была видеть вас.

– Взаимно, я уверена, у нас будет время пообщаться, простите за бардак, у нас тут своя атмосфера.

– Ничего страшного, я не вовремя. Знаете, я уважаю ваше нежелание вмешиваться в бизнес отношения Александэра, – сказала она, направляясь прямиком к двери и, едва открыв ее, столкнулась нос к носу с мрачным, словно грозовая туча, Лексом.

Сухое дежурное приветствие повисло в воздухе неловкой паузой. Лекс прошел в номер, Катарина вышла в коридор. Марина, как ни в чем не бывало, пожелала ей приятного дня, улыбаясь во все 32 зуба. Как только за гостьей закрылась дверь, веселье улетучилось.

Лекс курил на балконе. С океана веял легкий бриз, донося крики чаек и терпкую солоноватую прохладу. Солнце катилось по краю горизонта, окрашивая море в бирюзово-золотистые цвета.

– Все ужасно? – спросила Марина, облокачиваясь на перила рядом с ним.

– Зачем она приходила?

– Сказать, что ты истеричный наркоман, – она нашарила в его кармане пачку сигарет, вытащила одну, прикурила вложенной в полупустую пачку дешевой зажигалкой, – Я сказала, что твой бизнес и я – бесконечно далекие друг от друга сферы и повлиять на твои бизнес планы в Танжере я не смогу, на том и расстались.

– Ясно, – тяжело вздохнул он, потирая верх переносицы, словно при головной боли.

– Мозги не затрахивай себе, сам же говоришь, они твои коллеги и только, так вот слишком большое значение придавать не стоит коллегам. Рабочие вопросы всегда решаемы.

– Ты извини…

– Прекрати извиняться, – фыркнула Марина, – это все мелочи и тебе нужно относиться к этому соответственно, – она придвинулась ближе к нему, – честно говоря, не могу понять, ты дергаешься из-за того, что не доверяешь им как бизнес партнерам или потому, что все-таки они не только партнеры, но и родственники и родственные отношения для тебя важны?

– Не то, – поморщился Лекс, – я не доверяю им как родственникам, как партнеры они вполне адекватны, а вот тот факт, что я их родственник, мне хотелось бы, чтобы они забыли. Партнеры не догадались бы сообщать моей жене, что я истеричный наркоман, но они играют в родственников и меня это, мягко говоря, злит.

– Ну, так беспардонные сплетники твои деловые партнеры, невоспитанные, не уважающие границы чужой частной жизни – это только их проблемы, – подумав, рассудила Марина, раздавив в пепельнице окурок, – опять все сводится к твоему отношению к ситуации. Если ты действительно будешь считать их только деловыми партнерами, тебя не будут заботить их попытки играть на сугубо личных твоих струнах.

– Наверное, так и есть, – он крепко обнял ее, поцеловав в волосы на макушке, – Сложно абстрагироваться от родственных связей. Я не понимаю, что я им сделал, чтобы так упорно стараться выставить меня в черном свете перед близким мне человеком. Зачем они так со мной?

– Причин может быть море, зависть, ревность, неотыгранные родительские роли, не своди все к их желанию тебе напакостить по злобе душевной, – она приложила палец к его губам, – у них свои тараканы, у тебя свои и твоих я примерно знаю в лицо и по именам. Они вполне дружны с моими собственными. Ну и по фигу, что их тараканы не из нашей песочницы и с нашими тараканами не находят общего языка. Каждому свое.

Его сердце гулко колотилось в ребра, каждый удар отдавался в ее прижатом к его груди ухе тревожным набатом. Она изогнулась в его объятиях и, привстав на цыпочки, порывисто поцеловала. Он ответил. Клокотавшая внутри нервозность ощущалась требовательностью и нарочитой резкостью объятий и поцелуев.

– Идем-ка в номер, – с трудом переводя дыхание, пробормотала она, отступая к двери, – у меня есть пара интересных идей…

– У меня тоже, – лукаво усмехнулся он, открыв перед ней балконную дверь, – у тебя талант вдохновлять на разные идеи…

Посреди ночи Марина проснулась от того, что слишком свободно смогла развернуться на кровати, сладко потянулась, тело отозвалось приятной истомой, живо воскресив в памяти все приятности недавнего прекрасного секса.

Лекс сидел на краешке кровати, низко опустив голову в полной темноте. Ни единый отблеск луны не пробивался сквозь плотно задернутые шторы. Полная тишина и темнота, если не считать далекого непрерывного гула океана, и едва слышного шуршания включенного кондиционера.

Она легко выскользнула из-под одеяла и обняла его сзади, зарывшись носом в его волосы на затылке, тут же почувствовала, что что-то не так. Он был какой-то деревянный, застывший, будто она обняла памятник, при этом дыхание его было прерывистым, будто он нарочно старался дышать неглубоко.

– Ты чего не спишь? – спросила она, потянувшись к ночнику, но он мягко перехватил ее руку, молча, развернулся и, обняв ее, увлек обратно под одеяло.

– Что? – вновь спросила она, когда он уткнулся в ее волосы на виске, с явным намерением сделать вид, что засыпает, развернулась поудобнее, прижала к себе его голову, поцеловала в висок, почувствовав соленую влагу, размазанную по лицу.

– Нормально все, – тяжело вздохнул он, – не спрашивай ничего, ладно?

– Ладно.

Она обняла его покрепче, чувствуя, как уходит из его тела напряженная скованность, дыхание очень скоро стало глубоким и ровным, а обнимающие ее руки потеплели, она не заметила, как заснула.

Спускаясь с утра на ленч, Марина нарочно прошла мимо конференц-зала, где уже началось обсуждение проектов нынешних и возможных. Дверь была слегка приоткрыта, видимо, для того, чтобы прогуливающаяся в коридоре Элизабет Тейлор могла быть в курсе происходящих за стенами конференц-зала событий.

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало, громко поздоровалась Марина, – вы уже успели позавтракать?

Элизабет отошла подальше от двери, но не тут то было. Марина замерла четко у дверного проема.

– Добрый день, – натянуто улыбнулась девушка.

– Да, верно, это я могу позволить себе долго спать, – лучезарно улыбнулась Марина, ничуть не понижая голоса, – вы же в отличие от меня тут работаете, а я что, я турист.

За дверью послышалось движение, в коридор выглянул Лекс собственной персоной, строгий темно-синий стильный костюм и очки создавали неуловимый ореол власти вокруг него.

– Привет, дорогой, тебя ждать на ленч или еще долго?

– Да, дорогая, уже скоро, – в его глазах заплясали черти.

Элизабет густо покраснела, тем самым выдав свой маневр с подслушиванием.

– Привет, Лиз, – поздоровался с ней Лекс и, подмигнув исподтишка Марине, исчез в конференц-зале, плотно прикрыв за собой дверь.

– Не составите мне компанию? – наивно полюбопытствовала та, – Я не люблю завтракать в одиночестве.

Элизабет досадливо передернула плечами.

– Нет, спасибо, мне нужно вернуться к себе, – и поспешила ретироваться, не в силах больше сдерживать раздражение.

Марина развернулась на каблуках и продолжила свой путь в ресторан, размышляя исключительно о том, какое пирожное на десерт ей заказать.

Она встала в одно время с Лексом, то есть довольно рано и почти три часа просидела в интернете, общаясь с переводчицей, практически закончившей работу над ее книгой и переписываясь со знакомыми в социальных сетях, поэтому успела изрядно проголодаться. Она успела набрать на фуршетном столе разнообразной колбасной и сырной нарезки, когда к ней подошла свекровь, заказала себе чашку кофе, выбрала пару круасанов и, не размениваясь на дежурные приветствия, подсела за ее столик.

– Мне необходимо уехать, я никак не смогу повлиять на сложившуюся ситуацию, а вы сможете…

– Я… – Марина не успела ничего сказать, Катарина нетерпеливо дернула подбородком и заговорила вдвое быстрее

– Мой муж – увлекающийся человек и увлекают его не только идеи, но и молодые девушки. Сейчас он увлечен одной молодой особой и ее идеей построить за счет нашей компании спа отель. Мой сын – человек упрямый и никогда ни в чем не уступающий своему отцу. К сожалению, он не так стрессоустойчив, как мой муж… конфликт неизбежен. Я очень прошу вас постараться предотвратить его или нивелировать последствия, – на одном дыхании проговорила она, стараясь не смотреть в лицо собеседницы.

– Постараюсь, – ответила Марина, вдруг остро пожалев, что не в состоянии вовсе оградить Лекса от общения с его родственниками.

– Если это возможно, то только для вас, – добавила Катарина, быстро, но исключительно аккуратно расправившись с круасаном.

Она выглядела усталой, но по-прежнему уверенной в себе, безупречно и со вкусом одетой. Увлечения мужа ее, по видимости, беспокоили мало, сказывалась привычка, а еще непоколебимая уверенность в себе. Ее брак держался на взаимовыгодном сотрудничестве, скорее всего и к мужу она относилась как к партнеру по бизнесу. Ее все устраивало, или же Марине просто так показалось.

Пришел Лекс, Катарина поспешила допить свой кофе. Она явно не хотела вступать с ним в какие-либо прения, одарила приветливой улыбкой, проговорила все требуемые ситуацией слова, извинилась и ушла. Лекс опустился на ее место, Марина пододвинула ему свою тарелку с бутербродами.

– Как-то мне все не нравится, – вздохнул он, отхлебнув из ее чашки кофе и взяв бутерброд, уронил голову на скрещенные на столе руки.

– Она уезжает, отец не собирается следом? – кивнула Марина вслед Катарине

– Моя сестра отметила свое совершеннолетие вчера и решила, что теперь достаточно взрослая, чтобы переехать жить к бойфренду в Канаду. Мать не хочет этого допустить.

– Ты в курсе, что твой отец и Лиз Тейлор…

– Это тебе Лиз сказала? – прищурился Лекс, размазывая мизинцем масло по хрустящему тосту.

– Твоя мать намекнула.

– Тогда точно так и есть, – равнодушно пожал плечами он, – я вот думаю, оно того стоит? Это всего лишь отель.

– Это бабло, большое бабло и к тому же твой отец далеко не урод, отлично выглядит, многим девушкам нравятся мужчины в возрасте, это правда уже отсылка к дедушке Фрейду…

– Это ты сейчас рассуждаешь гипотетически или от своего лица? – хмуро проворчал Лекс.

– Для меня твой отец не является объектом сексуального интереса, – успокоила его Марина, не удержавшись от смешка, уж очень был у него серьезный вид, – но я знаю легион женщин, которые без перспектив получить кусок финансового пирога сочли бы твоего отца «интересным мужчиной». Честно говоря, меня удивило, что твоя мать так спокойна в данной ситуации.

– Не удивляйся, – усмехнулся Лекс, – у них свободные отношения в этом смысле. Они не прячут друг от друга свои связи на стороне. От других, да, на людях они играют положенные роли, но они не держат в отношении друг друга никаких иллюзий. Они заклятые друзья и старые добрые бизнес партнеры – их брак прочен и нерушим, но спят они в разных спальнях, ибо нельзя смешивать бизнес и личную жизнь.

– Но ведь не всегда было так, – Марина забрала с подноса официантки полный кофейник и заказала кусок шоколадного торта.

Лекс немедленно откусил половину. Марина поспешно затолкала в рот вторую часть куска. Он засмеялся, стараясь быстрее прожевать, разлил по чашкам ароматный кофе.

– Я никогда не вникал в их отношения, – расправившись наконец с тортом, ответил он, – их жизнь, сами разберутся, в мою бы они не лезли только.

Марина сжала его ладонь.

– Не будут лезть, я найду способ объяснить им, что этого делать не стоит, потому что не стоит делать никогда.

Лекс стер с ее щеки шоколадное пятно.

– Да ну их баню, лучше научи меня не придавать им значение.

– Урок номер один собрался позагорать и сейчас идет сюда сообщить тебе об этом вместе со своей пассией, а тебе по фигу, по фигу, по фигу. Установка ясна? – проговорила Марина, наблюдая за движущимся между столиками Демидом в коротких светлых джинсах, легкой футболке и сланцах на босу ногу.

У арки, выходящей в вестибюль, его ждала Элизабет с большой пляжной сумкой. Лекс криво усмехнулся.

– Алекс, я подготовил бумаги, доброе утро, Марина, – приветливо начал Демид, добравшись, наконец, до их столика, – в пять я буду на совещании обязательно.

Лекс кивнул и окинул родителя демонстративно оценивающим взглядом, спросил:

– Тебе не стремно?

– Мне отлично, – невозмутимо сообщил Демид, – хорошего дня.

Марина задумчиво смотрела ему вслед – поджарый, холеный, не смотря на возраст в отличной физической форме. Скорее всего, ему это не стоило особых усилий, как и Лексу. Гены позволяли, но те же самые гены, одарили их помимо привлекательной внешней оболочки тяжелой формой сезонной депрессии. Элизабет Тейлор никогда об этом не узнает, Катарина, как заклятый друг знает все.

– Я не готова к мысли, что спустя 15—20 лет совместной жизни ты будешь трахаться с молодыми конкурентками, а я буду иметь собственную личную жизнь, – вслух подумала она.

Лекс подавился смешком.

– Так не думай об этом, хотя, признаюсь, я рад, что ты рассматриваешь возможность прожить со мной 15—20 лет.

– Ну… – Марина подлила себе еще кофе, – вы мне нравитесь, сударь. Кстати, твой отец в курсе, что у Элизабет были планы приехать сюда с тобой со всеми вытекающими?

– Думаю да. Думаю, именно на этом и строится его гениальный замысел помериться со мной… сферами влияния.

– Как элегантно ты выразился, – засмеялась Марина, – Так вот, если ты это понимаешь, урок номер два – не корми тролля.

– Ты что хочешь делать сегодня? – спросил он, – Мне нужно найти цветной принтер где-нибудь тут, распечатать бумажки, потом можно съездить в город.

– Планов у меня нет, можем пойти искать принтер вдвоем, можем поехать в город, я заранее за.

– Троллей кормить не хочешь?

– Кормить нет, но можно их затроллить. Иди быстренько найди принтер, а я пойду, надену купальник, – заговорщицки усмехнулась она.

Однако к тому времени, как они переоделись и спустились к бассейну Демид и Элизабет уже ушли оттуда. Никто и ничто не помешало им прекрасно провести время. В пять вечера Лекс снова облачился в официальный костюм и ушел заседать в конференц-зал.

Чтобы не изводить себя пустыми тревогами Марина долго бродила по берегу океана, вслушиваясь в рокот прибоя и трагично надрывные крики чаек. Серия путевых заметок и впечатлений об Африке грозилась перерасти в полноценную повесть. Она не строила планов, просто записывала собственные мимолетные мысли и ощущения. На Мальдивах у нее не было такой потребности, там все было однозначно хорошо или очень-очень хорошо, красиво и потрясающе красиво, удобно и супер удобно. Там счастье и покой были растворены в воздухе, здесь, не смотря на то, что жаловаться на что-то казалось глупым и пустым занятием – счастья как ощущения не было и в помине. По-своему красиво, много всего нового, необычного и интересного, но слишком приторно, трудно.

«Я хочу домой» дописала она в своем походном блокноте, живо представила себе забрызганный грязью от сошедшего снега, залитый ядовитым солнцем замусоренный промозглый апрель в Самаре и хотела уже зачеркнуть последнюю фразу, однако в последний момент передумала.

«Дом там, где твое сердце» – пронеслось в голове. Мысли моментально вернулись к Лексу, уже не удивляясь подобному ассоциативному ряду, Марина вернулась в отель.

В холле ее окликнул Макгрегор, который также был приглашен на состоявшееся заседание.

– Закончили уже? – спросила Марина, – Как там дела?

– Отлично все, все вопросы, которые меня интересовали, уже закрыты, они еще там, но как я понял, дальше сугубо внутренние разборки. Ты приедешь в Уэльс?

– Конечно. Я так понимаю, я могу подрабатывать на этих гонках, – засмеялась она.

На душе скребли кошки. Как бы она не хотела поболтать на отвлеченные темы с приятным человеком, тревога не позволяла расслабиться. Улучив удобный момент, она извинилась и поднялась в номер.

Лекс лежал на кровати, широко раскинув в стороны руки, пиджак небрежно брошен на спинку кресла, обувь в беспорядке разбросана, видимо раздевался и разувался он по мере движения к кровати. Свет горел только в открытой настежь туалетной комнате, почти не достигая его.

– Ну как? – она поспешила закрыть дверь на ключ.

– Как обычно, я подлая задница, а все вокруг святые, что терпят меня – буркнул Лекс.

Она уселась на его ноги верхом, принялась расстегивать на нем рубашку.

– Я не буду к тебе приставать, я хочу, чтобы ты расслабился.

– Да я не обижусь, если и будешь приставать, – усмехнулся Лекс, не сделав ни одного движения.

Она пробежала пальцами по его безупречным кубикам пресса, надавила на несколько точек на шее.

– Хочешь, массаж? Если да, тогда развернись.

– Не знаю, – протянул Лекс, – я не знаю, чего хочу, а ты так хорошо сидишь.

– Повернись, я хорошо на заднице на твоей посижу, – она мягко соскочила с кровати и достала из тумбочки масло для массажа, купленное в Эссувейре.

Он снял рубашку и лег на живот.

– Брюки мнешь, сними, – фыркнула Марина, заметив это, – вдруг я маслом испачкаю…

Кряхтя и, очевидно, жалея, что согласился на сомнительное мероприятие, Лекс встал еще раз.

– Обещаю, тебе понравится, заверила его она, выдавливая себе на руки приятно пахнущее апельсиновым цветом масло.

Постепенно затекшие напряженные мышцы разогрелись, она не торопилась и старалась не причинять болевых ощущений.

– Как хорошо, – признался он, спустя двадцать минут, почти засыпая, – даже жить хочется.

– Ты замечал, чем коты отличаются от кошек? Их можно отловить в любой момент для того чтобы погладить, бери и гладь и кот будет доволен. С кошкой фиг это пройдет…

– Все мужики одинаково коты, на это намекаешь? – засмеялся Лекс.

– Тебе привет от Богарда, я забыла передать. Он отвоевал себе право спать в ногах у моей мамы, у них там любовь.

– Твои родители не хотят переехать в Лондон? – вдруг спросил Лекс.

Марина не стала выяснять, отчего возник подобный вопрос.

– Они учат английский, чтобы меня навестить при случае, я не думаю, что они всерьез размышляют о переезде, хотя возможно и были бы не против. Это сложно.

– Это реально. Ты поговори с ними. Их переезд – это дело двух-трех лет, у них будет возможность подумать, передумать и еще раз передумать, но если в целом они не против, лучше не тянуть с начинанием.

– Вот за Богардом поедем, ты им так и скажи. Чтобы им принципиально начать такое, для них очень сложное мероприятие им нужно твое принципиальное согласие помочь. Мой папа может все в пределах города Самара, но дальше этого предела он чувствует себя беспомощным, – она наклонилась и поцеловала его в висок, – хватит с тебя на сегодня массажа?

Лекс ловко извернулся и в следующую минуту она оказалась лежащей на его руке на кровати.

– Теперь моя очередь быть сверху? – усмехнулся он ей в ухо, одновременно целуя и расстегивая на ней джинсы.

– На спине тебе точно не полежать, а то вотрешь остатки масла в покрывало, – улыбнулась она в ответ.

После ужина они спустились в бар на нижней террасе, выходящей прямо на пляж. Марина заказала себе «Дайкири», Лекс взял коньяк. Гул океана, легкий соленый бриз, негромкая приятная музыка – вечер обещал быть расслабленно – томным. Постепенно бар наполнялся людьми, пришел Макгрегор с незнакомой ярко-накрашенной девушкой, широко улыбнулся и выбрал столик в затемненной части бара.

– Ничто человеческое не чуждо страннику, – усмехнулся Лекс, потягивая коньяк.

Появился и Демид под руку с Элизабет, сделал вид, что не заметил никого из знакомых. Они устроились за стойкой бара, Элизабет исподтишка посматривала на садящего к ней вполоборота Лекса, но всякий раз спотыкалась об изучающий взгляд Марины. Видимо, ей это было неприятно, присутствие Марины выбивало ее из колеи.

Марина не собиралась облегчать ей жизнь, не выпускала ее из виду, хоть и старалась не смотреть в упор. Наконец, Элизабет не выдержала, наклонилась к Демиду, что-то прошептала ему на ухо и ушла, оставив недопитой свою «Маргариту». Демид обернулся назад и точно также встретился взглядом с Мариной. Та улыбнулась одними губами и кивнула. Демид кивнул в ответ и отвернулся.

– У тебя взгляд такой жесткий, – вдруг проговорил Лекс.

Марина посмотрела на него.

– Нда… – хохотнул он, – секунды не прошло…

– Чего? – не поняла она, – Ты о чем сейчас?

– У тебя глаза хамелеоны, то хищно светятся, то смеются, освещение подыгрывает или ты за секунду настроение меняешь?

– Настроение у меня ровное в последнее время – мне хорошо и спокойно, а вот эмоции разные, да. Разные люди вызывают во мне определенные эмоции.

– То есть исчез из поля зрения человек, пропала эмоция?

– Иногда и так, – пожала плечами Марина, – но чаще даже воспоминания о некоторых людях тянут определенный эмоционально– ассоциативный ряд.

– Ты умеешь это круто формулировать, я слушаю и понимаю, что примерно то же самое у меня, – он допил коньяк и откинулся на спинку своего диванчика.

Марина пересела к нему.

– С тобой теплее, не возражаешь?

Лекс обнял ее, убрал волосы на одну сторону и невесомыми поцелуями прочертил линию от уха до ключичной впадинки. Марина прижалась щекой к ее виску.

– Хорошо то как! – вздохнула она, пригубив коктейля, – Кстати, забываю спросить, мне что переводчице писать, когда мы будем в Лондоне? До мая приедем?

– Раньше. Здесь еще максимум дней 10, пару недель поживем в Самаре и полетим. Ко дню рождения королевы Елизаветы точно будем там.

– 21 апреля у нее днюха? – уточнила Марина, заметив, что Демид уходит из бара, вздохнула полной грудью.

– Угу.

– Вам просили передать записку, – беззастенчиво вторгся в их уютное пространство официант, протягивая Лексу сложенный вдвое листок.

– Да, спасибо, – сухо проговорил Лекс, мгновенно сбросив с себя состояние ленивой расслабленности. Он не отстранился, не изменил позы, но Марине показалось, что он отдалился.

– «Надо срочно поговорить тет-а-тет, жду тебя у пляжного бара» – вслух прочитал он написанную на английском записку.

– Элизабет? – Марина повертела листок в руках, подчерк не был похож на женский, – или родитель?

– Родитель, – вздохнул Лекс, – Надо сходить, узнать, откуда такая срочность.

Марина нехотя высвободилась из его объятий.

– Я поднимусь в номер, не балуй его затяжным рандеву, мозг крутить будет, просто пошли в баню.

Лекс улыбнулся, улыбка получилась грустной. Марина допила свой коктейль, не спеша поднялась в номер, и только выйдя на балкон, сообразила, что пляжный бар располагался внизу под окнами их номера.

Ветер заметно усилился, на высоте третьего этажа он обдавал отнюдь не африканской прохладой. Запах моря и соли саднил нёбо при каждом вдохе. Она заметила идущих по дорожке, ведущей к пляжу мужчин, мысленно наградив свекра несколькими нелестными эпитетами – на нем был пиджак – куртка, пусть летняя, но, тем не менее, способная защитить от ветра, Лекс был в одной легкой футболке. Скоро освещавшие их путь фонари остались в стороне, в сгустившейся кромешной мгле разглядеть их было уже невозможно.

Даже не пытаясь совладать с забурлившими дурными предчувствиями, Марина вытащила из шкафа ветровку Лекса, надела джинсовую куртку сама, и, невзирая на вероятность показаться нетактичной паникершей, отправилась в пляжный бар.

Зайдя за освещенную фонарями черту темноты, она прислушалась. Надежды разглядеть хотя бы силуэты не было. Затянутое тучами небо не сулило звездного или лунного света, а влажный воздух, словно туман, топил в себе свет от фонарей и огней отеля, делая их похожими на размытые пятна.

На ее счастье Лекс и Демид не брали на себя труд разговаривать тихо. Слов разобрать не представлялось возможным, тем более что говорили они явно на болгарском языке, но по тону легко было угадать, что они ссорятся. Марина пошла на голоса, но не успела сделать и нескольких шагов, как все стихло. Пришлось брести фактически вслепую, надеясь, что направление выбрано правильно.

Оглянувшись назад, она заметила Демида, выбравшегося обратно на освещенную дорожку и быстро удаляющегося прочь.

Марина остановилась в нерешительности, он уже был слишком далеко, чтобы услышать ее окрик. В нескольких шагах от нее мелькнуло что-то белое, чертыхнувшись про себя, она направилась туда. Лекс сидел на холодном песке, обняв колени. Она накинула ему на плечи ветровку. Он дернулся от неожиданности.

– Это я, – хмыкнула она, – здесь холодно и песок холодный, – она протянула ему руку, пойдем, до барушника дойдем, а если хочешь побыть один, я уйду наверх, но на песке холодном не сиди, пожалуйста, – торопливо проговорила она.

Лекс поднялся, надел куртку на рукава, достал из кармана сигареты.

– Спасибо, ты не представляешь насколько мне с тобой легче жить, – признался он, приобнимая ее за плечи.

Она стряхнула с его джинс сзади песок, также обняла его за пояс.

– Чего он хотел?

Лекс тяжело вздохнул, но вопреки ожиданиям, ответил:

– У меня были планы в отношении участка земли в Танжере, тут в Марокко. Это мой собственный проект, все проектировал я сам, на это ушло почти три года. По условиям контракта компания Тейлоров должна получить от нас снабженный инфраструктурой участок под отель или отель под ключ, в котором большая часть номеров будет работать на их турагенство, остальные мы вводим в рынок, как считаем нужным. Ну, в детали я не вдаюсь. Мой отец решил отдать им участок, на который я рассчитывал, раз уж я не занимаюсь поиском инвесторов для строительства спа-отеля, а занимаюсь «хер знает чем».

– Но он знает о твоем проекте в Танжере?

– Знает, конечно, поэтому и хочет, чтобы именно этот участок ушел к Тейлорам. Сделать все так, как я хочу сделать, это дорого, а Тейлоры свяжут меня определенными сроками и мне придется многое упростить и удешевить. Это все ерунда, если глобально подумать, все на свете ерунда…

Они дошли до бара, Лекс закурил, упав за первый попавшийся столик, пододвинул к себе пепельницу.

– Наверное, плохой из меня архитектор и художник, и бизнесмен тоже.

– Художник точно хороший, – тут же возразила Марина, – я хотела тебе предложить сделать пару иллюстраций для книжки моей, но ты занят был…

– Да брось, – усмехнулся Лекс, – иллюстрации я тебе сделаю, не вопрос, только это не значит ничего…

– Ты пойми, не имеет значения, если то, что ты делаешь, кому-то не нравится. На всех не угодишь, но если это нравится тебе, если это нравится еще хоть кому-то, пусть таких немного, значит, тебе стоит делать то, что ты делаешь.