Текст книги "Фанатки"

Глава 11
#Я_в_порядке

Иногда я начинаю думать: может, все было обманом?

Как можешь ты быть в порядке, если все было реально?

Ведь я совсем не в порядке.

5 Seconds of Summer – Amnesia

Я в порядке.

Знаешь, Алекс, это самые отвратительные в мире слова. Они не говорят о хорошем, они лишь тычут в лицо тем, что тебе доверяют не настолько, чтобы сказать правду. Они могут значить что угодно: «я разбита», «я сломлен», «я не знаю, что делать со своей жизнью», «мне страшно», «мне одиноко», «я больше так не могу»… Тысячи маленьких колючих фраз, отдающих болью и разочарованием. Но только не прямое значение. Давно стоило вписать девятым грехом принятие фразы «я в порядке» за правду.

(август 2016, запись в дневнике Никки)

– Я в порядке. – Джо попыталась улыбнуться Крису, но в голове были отнюдь не самые радужные мысли. Во-первых, Доминик должен поговорить с Эммой, и Джордан прекрасно знала, что он скажет. А ещё она могла представить, как сестра отреагирует на его прямоту. Хоть Джо и думала, что все это правильно, меньше всего на свете она хотела видеть боль и переживания сестры. Во-вторых, Никки так и не рассказала, что случилось на фестивале. Несложно было догадаться, что все снова упирается в Доминика – не парень, а ходячая катастрофа какая-то! – но вот вариантов того, как всё было, можно придумать бесчисленное множество. Одно понятно – ничего хорошего там не произошло. Ну, а в‐третьих, сама Джо была на грани нервного срыва. Она все отчётливее понимала, насколько паршиво её положение. Работать с «LADE» она больше не могла – это стоило ей слишком больших нервов. Если бы Лео был таким же простым и прямолинейным, как Дом, а не играл в одному ему понятные игры, то флиртуя и привязывая к себе, то игнорируя её существование как таковое. Возможно, тогда она смогла бы держать свои чувства в узде и заниматься работой, но её угораздило влюбиться в самого непонятного и странного человека на земле, а это означало только одно – нужно рвать все связи с «LADE» как можно скорее. Одного фестиваля хватило, чтобы откопать в аптечке успокоительные и полчаса маскировать синяки под глазами от слёз и бессонной ночи.

– Джей Кей, я понимаю, что ты провела выходные на фестивале и даже сделала неплохой материал по нему, но мне нужен живой ассистент, а не угрюмый зомби, пялящийся в одну точку, – Крис противно улыбнулся, словно очень удачно пошутил, но Джо лишь сжалась от желания обмотать наушники вокруг его слишком короткой шеи и затянуть потуже, пока его пухлые губы не посинеют… Джо тряхнула головой, так как картина расправы с начальником в её голове становилась слишком явной.

– Я правда в порядке, просто засыпаю из-за погоды. Мне нужна лишняя порция кофе, и я включусь.

– Надеюсь на это, – безэмоционально ответил Крис. Он вообще был мастером в том, чтобы отключать хоть какие-то признаки того, что он нормальный человек, типа эмоций или чувств. – Кстати, у нас поднялись рейтинги: люди приходят читать твои заметки для блога. Когда ты успела стать такой популярной?

Джо едва не ляпнула, что именно тогда, когда он отправил её на концерт в Стоквуд, но тут же сообразила, что тем самым обречёт себя на бесконечную работу с группой – Крис не упустит возможность набрать популярность любыми способами.

– Видимо, я просто очень хорошо пишу. – Ей почти удалось скрыть дрожь в голосе за сарказмом. – Я за кофе. Заодно проветрюсь. Тебе что-нибудь привезти?

– Обычную Джей Кей, пожалуйста. Без сахара и медлительной пенки.

– Очень смешно, – пробормотала Джордан, проходя мимо сияющего босса. Она не переставала повторять себе, что он отличный ведущий и убивать его нельзя, но иногда он раздражал до такой степени, что побег был единственным способом остаться невиновной в убийстве на рабочем месте.

Сентябрь приближался слишком стремительно: не только общим настроением суеты и возвращения из сказочного летнего времени к реальной нудной жизни, но и едва заметным холодком, отмирающей листвой и желанием спрятаться от всего мира и продлить отдых. С середины сентября Джо придётся приезжать на радио после занятий, а потом ещё готовиться к тестам и экзаменам. Впервые в жизни её радовала такая загруженность и рутина: она сможет переключиться от мыслей о Лео к важному и нужному – своему будущему. Чувства только всё портят, какими бы чистыми и прекрасными они ни были. Особенно, если они не взаимны.

Джо отправилась в кофейню на окраине, чтобы отсутствовать как можно дольше. Маленькое, едва приметное здание встретило её ярким ароматом кофе и выпечки – в желудке заурчало, и она решила остаться здесь ненадолго и перекусить, тем более что материалы по фестивалю она уже сдала. Заказав самую большую чашку капучино и несколько круассанов, Джо устроилась за небольшим столиком в углу. Маленький торшер кремового цвета и букетик свежих цветов добавляли шарма и поднимали настроение, и она даже порадовалась, что пришла именно сюда. Пока милая девочка-бариста в очках и с легкомысленной косичкой готовила её заказ, Джо открыла блог. Сообщений было все ещё слишком много для такой малоприметной персоны, как она. Сначала внутри бушевало желание ответить им всем, особенно плюющемуся ядом озабоченному фаплу – называть таких людей фанатами язык не поворачивался, но со всем тем, что происходило на самом деле, у неё просто не оставалось сил на интернет-войны и объяснения с незнакомцами. Конечно, встречались и хорошие посты, вроде «Чем вам не угодила Джей? Она старается для ребят, в отличие от тех, кто просто строчит гнусные посты в Интернете. И даже если она встречается с кем-то из парней, то что в этом такого? Не вам решать. Не лезьте в их личную жизнь». Джо очень хотелось сделать репост к себе на страницу, но фразу про отношения могли неправильно истолковать… Хотя кого она обманывает, её обязательно растолкуют так, как захотят, а не как было на самом деле. Люди всегда видят и находят в словах и поступках других только то, что хотят. Особенно вот такие особы, которые пишут: «Эта дрянь пиарится за счёт «LADE»!!!» Джо только вздохнула, открывая следующее сообщение: «Джей, конечно, ничего, но она не подходит Лео». Вот как они это решают? Почему какая-то незнакомая девушка вдруг поняла, что она не подходит Лео. По каким критериям? Что она вообще могла знать о них двоих, чтобы делать такие выводы? Или единственным критерием было то, что эта самая незнакомка считала единственным подходящим для Лео человеком себя?

– Приятного аппетита. – Кара – как сообщил Джо бейдж на её форме, поставила на стол просто огромную чашку кофе и горячие ароматные круассаны и, улыбнувшись, вернулась за стойку. Джо отложила телефон, подвинула к себе поближе еду, все ещё проматывая в голове прочитанное. Она, конечно, в детстве представляла себя рядом со всякими знаменитыми парнями и даже немного ревновала к их официальным девушкам, но это было давно и очень безобидно. Она и представить себе не могла ситуацию, в которой стала бы писать лично какой-нибудь такой несчастной пассии всякие оскорбления. Или ходить по пятам, фотографировать, а потом выкладывать фото на обозрение всему миру.

– Могу я присесть?

Джо оторвалась от бездумного созерцания стены и уставилась на женщину, стоящую возле её столика. По правде говоря, очень хотелось ответить отказом, тем более свободных мест в кафе было полно, но женщина смотрела на Джо каким-то тёплым материнским взглядом, поэтому она убрала сумку со второго кресла и молча кивнула в знак согласия.

– Меня зовут Ирма, – улыбнулась женщина, присаживаясь напротив Джо. Она была едва ли старше её родителей, хотя в каштановых волосах проглядывали седые нити. Вокруг добрых серо-зелёных глаз лучиками расходились морщинки, а загорелое, слегка вытянутое, лицо было усыпано мелкими родинками. Неяркое платье в пол очень ей шло, как и шляпа, которую Ирма отложила в сторону. Джо бросилось в глаза отсутствие обручального кольца, зато на среднем пальце левой руки красовался огромный перстень с красным камнем.

– А я…

– Джей Кей. Или лучше Джордан?

– Откуда вы знаете? – Она даже про недоеденный круассан забыла, вглядываясь в лицо Ирмы, – может, это мамина подруга, которую она просто не узнала?

– Кто же тебя не знает, – усмехнулась та, указывая на браслет на руке Джо. И хоть решение порвать отношения с ребятами она и приняла, но снять подарок Холи так и не смогла – на запястье всё ещё белел шнурок с четырьмя роковыми буквами.

– «LADE»? Серьёзно? Вы тоже их… фанатка?

– Что, старовата для такого? – Ирма снова улыбнулась, кивая Каре в благодарность за чай.

– Я не это имела в виду…

– Это, я знаю. – И в её словах не было обвинения или претензии. Словно она и сама считала, что такой женщине не к лицу увлекаться молодыми музыкантами. – Но мне, в общем-то, всё равно. Они играют отличные песни, не находишь? А у музыки нет возраста.

– Это правда, – кивнула Джо, чтобы хоть как-то сгладить неловкость.

– Моя дочь очень их любит, да и я тоже. Я вообще из Стоквуда – для меня они все ещё мальчишки с соседней улицы, играющие в гараже.

В её голосе было столько теплоты и гордости, словно она говорила о собственных детях. Судя по всему, знала она ребят не только по роликам в Интернете, но Джо опасалась что-либо спрашивать – разговор все же казался ей странным.

– Прости меня, старую невежу, что я вот так нагло подсела к тебе. Просто увидела знакомое лицо и после всего того, что прочитала в Интернете, захотела поддержать тебя.

– Сложно быть знаменитостью, – фыркнула Джо, замечая, что это было больше похоже на всхлип. Ирма располагала к себе, словно мама, с которой Джордан не могла обсудить такие вещи.

– Сложно быть хорошим человеком среди этой грязи. А ты – именно такая.

– Вы меня совсем не знаете, чтобы так уверенно утверждать, миссис…

– Ох, называй меня просто Ирма и на «ты», – отмахнулась она и сразу стала похожа на молодую девочку. – И всё же мой опыт даёт некоторые преимущества. Например, отличать хороших людей от запутавшихся.

– В этот раз твой опыт дал сбой, – пробормотала Джо. – Я как раз-таки второй тип.

– Не-а, – Ирма постучала пальцами по столу. – Я просто считаю, что злых людей априори не существует, есть только те, кто запутался. А ты – всё ещё хороший человек. Просто слегка потерялась.

– Думаю, – обречённо вздохнула Джо, – «слегка» не совсем подходящее слово.

– А я думаю, ты слегка драматизируешь. – Ирма пожала плечами, делая глоток чая: судя по аромату – с жасмином. – В твоём возрасте всё кажется огромным и сложным.

– Ты ещё с моей сестрой не знакома.

– Эммой?

– О, её тоже все знают?

– Ну, вы не слишком шифруетесь.

Джо улыбнулась, доедая свой скромный обед. Было в Ирме что-то такое притягательное, что ей хотелось выложить всё-всё и прямо сейчас, несмотря на то, что десять минут назад Джо и не подозревала о её существовании. Или же ей просто катастрофически нужно было поговорить с кем-то, кто не шёл в этой истории вместе с ней?..

– Я просто не хочу всего этого. – Джо с явным отвращением в голосе указала на телефон.

– Ну, сложно быть знаменитостью, – процитировала её же Ирма. – За всё приходится платить, к сожалению. И тебе, и парням.

– Но это их выбор, их жизнь… – Джо активно жестикулировала, словно пыталась хоть до кого-то донести смысл своего возмущения. – А я не выбирала такую популярность, все эти домыслы и сплетни.

– Ты умная девочка, Джордан, и понимаешь, что о таких людях, как «LADE» и ты, всегда будут говорить. Вы слишком личности, чтобы пройти мимо.

Джо слегка опешила от таких слов в свой адрес – она, конечно, не считала себя последним ничтожеством, но и до небес не превозносила.

– Вот только если о ребятах хотя бы в половине случаев говорят не как о предметах вожделения, а о музыкантах, то девяносто девять процентов всего, что пишут обо мне, только в контексте «LADE». Словно я только и могу быть приложением к кому-нибудь из них. А хотя нет, подожди, не могу! Я же тупая шлюха и не подхожу им!

Джо сделала воздушные кавычки, цитируя самое распространённое мнение о себе.

– А что тебя задевает больше: то, что о тебе не говорят как о личности, или то, что ты не подходишь некоторым нашим общим знакомым?

Ирма, прищурившись и хитро улыбаясь, ждала ответа. И в этот момент Джо поняла, что её беспокоит не только первая часть, но и вторая. И это было последней каплей.

– Да пусть подавятся теперь! Я больше не работаю с ними, и, надеюсь, даже не увижусь! Все эти недофанатки могут сплясать вокруг костра ненависти ко мне и успокоиться.

– Ребята тебя обидели? – Из озорной молодой женщины Ирма в одно мгновение превратилась в заботливую и обеспокоенную маму.

– Нет-, нет… Я сама себя обидела, наверное. Просто больше не могу так.

Ирма немного помолчала, а потом накрыла своей ладонью руку Джордан.

– Так всё это правда? Про вас с Лео?

– Нет, – тут же ответила Джордан. – Ничего из этого не правда.

– Я видела, как он на тебя смотрит.

– Ирма, не начинай! – Джо закрыла глаза свободной рукой. Она уже приняла решение, ей не нужны эти доводы в пользу мифического «а-может-быть». – Он всегда странно смотрит. И флиртует со всеми подряд. А вот игнорирует только меня. И у него есть Эва, давай не забывать об этом.

Она и сама не поняла, как выложила всё с потрохами. А потом и вовсе рассказала о переписках, фестивале и остром желании умереть прямо здесь и сейчас, потому что вся её жизнь превратилась в огромный знак вопроса, словно кроме Лео и до Лео вообще ничего не существовало. Она даже Скай не смогла так чётко и откровенно поведать о своей большой беде, но Ирма была взрослой и не походила на того, кто мог осмеять или использовать это признание против неё.

– Бедная влюблённая девочка. – Она с нежностью улыбнулась Джо, все ещё поглаживая её пальцы. – Я видела Леопольда в разных ситуациях – городок-то небольшой, да и моя дочка училась в той же школе, что и они. И в его жизни хватило боли и разочарований, даже если выглядит не так. Просто… Джо, не будь его новой болью, ладно? Очередным разочарованием.

– Мы не…

– Ты ведь сама прекрасно знаешь, что всё именно так. Сколько бы ты ни отрицала, но между вами что-то происходит. Не потеряй это, вы оба такие яркие и светлые… Не отталкивай то, что может изменить твою жизнь навсегда. И его жизнь тоже.

Джордан озадаченно молчала. Ещё утром она была уверена в том, что порвёт все связи с «LADE», а потом этот разговор… Почему она пришла именно в эту кофейню? Почему Ирма зашла сюда, узнала её и решила поговорить? Почему теперь хочется не отвернуться от Лео, а бросить всё и поехать к нему, чтобы расставить точки над i?

– Я не знаю, – честно произнесла Джо. – Я не знаю, Ирма, что думать, что делать и для чего всё это. Мне страшно. Страшно уйти в это с головой и почувствовать боль, и страшно потерять человека, который настолько «мой», с которым я на одной волне. Да и группа хорошая, если уж быть честной.

– Ну так и продолжай то, что начала. Ты потрясающе пишешь – сделай так, чтобы о них говорили как о музыкантах, а не – как ты там выразилась? – объектах вожделения. Ты можешь влиять, вести за собой – используй это.

– Но чувства…

– Используй их тоже, – ободряюще кивнула Ирма. – Ты концентрируешься на страхе и боли, но ведь такое должно окрылять. Пусть они ведут тебя, пусть помогут с тем, что ты будешь писать. Разве любовь – не лучшее вдохновение?

– А разве это – любовь?

– А это уже не ко мне вопрос, милая. Заболтала я тебя совсем! – Ирма быстро достала кошелёк из сумки и оставила деньги за свой чай и угощение Джо. – Позволь мне.

– Спасибо, – неловко улыбнулась Джо. – За всё спасибо.

– Вот. – Ирма протянула визитку с номером телефона. – Позвони мне. Или напиши в «фейсбуке» – я всегда готова выслушать тебя. И помни, что ты гораздо умнее и лучше всех тех, кто пишет о тебе гадости. Не опускайся до их уровня – не обращай внимания.

– Я постараюсь.

Ирма покинула кафе так же быстро, как и появилась. Но в Джо словно кто-то вдохнул жизнь. Она быстро выбежала из кофейни, села в Крошку Би и открыла бардачок. Там, среди всяких мелочей, лежал ключ на длинной цепочке. Простой ключ – не ювелирная имитация, хотя длина цепочки и предусматривала то, что носить его нужно как ожерелье. Это был запасной ключ от базы, которую она сняла для ребят. Джо пыталась его отдать, но парни не взяли, доверили ей самое святое – «ключ от «LADE», чтобы она всегда могла прийти в место, которое стало вторым домом благодаря ей. Джордан хотела отослать ключ или передать через Никки, но теперь она сжимала его в руке, чувствуя, как теплеет металл, словно её собственное сердце. Джо вернула ключ в бардачок, давая себе сутки на принятие окончательного решения. Сделав несколько глубоких вдохов, Джо завела машину и отправилась на работу – теперь она точно не собиралась изображать удручённого жизнью зомби. А в телефоне уже был сохранён номер её личного ангела-хранителя – Ирмы.

* * *

Скай проводила Троя на работу и устроилась за компьютером. С тех пор как она переехала, всё было странно. Словно всю их любовь кто-то поставил на паузу: они оба затаились, ожидая чего-то эфемерного и призрачного. После слов Скай о том, что им нужно подумать, Трой больше не заводил разговоров о будущем. И ей бы радоваться, но это скорее настораживало. Он передумал, но просто не может выгнать Скай из дома? Он не уверен в том, что хочет дальше жить с ней вот такой – работающей на фандом, а не стоящей у плиты и растящей детей? Да и она сама уже не знала, чего хотела. По ночам, когда Трой обнимал её, она видела во сне маму, с которой ругалась снова и снова, пока их крики не прерывал детский плач. Она просыпалась, сжималась в комок, дрожа от страха, – всё было так реально и так больно. Скай по-детски ненавидела малыша и ревновала к тому, что этого ребёнка, в отличие от неё, мать вроде как хочет. По крайней мере, она даже встала на учёт в клинике: когда счёт, за который они живут, оформлен на тебя, ты всегда знаешь когда и на что тратятся деньги. А ещё это знает тот, кто эти самые деньги туда отправляет, – именно поэтому его номер сейчас высвечивался на телефоне Скай.

– Привет, пап.

– Привет, дорогая. Всё хорошо? – Его голос звучал немного резко и очень обеспокоенно.

– Да, я в порядке, – привычно соврала Скайлар, но рассказывать отцу, что вся жизнь катится под откос, очень не хотелось.

– Я тут получил отчёт по счёту… Судя по нему, мне стоит серьёзно поговорить с Троем?

– Трой здесь ни при чём, – тут же ответила Скай и осеклась, потому что ответом ей послужило возмущённое сопение:

– Это как так?! Мне всегда казалось, что ты – разумная девочка. И вроде с Троем всё было хорошо…

– Пап… – Скай закрыла глаза, собираясь с силами. Ей очень хотелось оказаться сейчас где-нибудь далеко, где не будет всех этих проблем. – Трой здесь ни при чём, потому что в больнице была не я. Это мама… мама беременна.

Молчание, воцарившееся в трубке, было слишком красноречивым. Скай включила кофеварку, понимая, что это утро уже вряд ли чем-то исправишь, так, может, хоть порция кофе взбодрит её.

– Джемма вышла замуж?

– Нет, она скорее привычно осталась одна.

– Беременная?

– Поверь, на её поведении и привычках это никак не отразилось. – Скай и сама удивилась, сколько яда и злости было в её словах. Но отступать было уже некуда. – Я пока живу у Троя, не могу там…

– Скайлар, она тебя обидела? – Вкрадчивый тон отца задел за больное. Да, мать обидела её, когда уделяла своей жизни больше внимания, чем её, когда забывала любить, когда оставляла одну… Все их отношения – одна сплошная обида, последними событиями возведённая в ранг предательства.

– Я просто устала, пап. Ничего особенного. Не хочу сейчас возвращаться домой.

– Я уверен, что Трой о тебе позаботится.

– Конечно, – снова солгала Скай, ощущая, как слёзы подступают к горлу, как противно щекочет в носу от лжи. Нет, Трой никогда не причинит ей вреда, но перед глазами стоял сегодняшний завтрак, когда они молча ели, словно теперь им и поговорить было не о чем. Вязкое, отвратительное желе ожидания катастрофы.

– Я могу позвонить Джемме, поговорить…

– Ты же знаешь, что ничего не изменится. Оставь это, пап. Всё в порядке.

– Я люблю тебя, красавица. Приезжай ко мне в гости, когда захочешь, ладно?

– Обещаю. И я тебя люблю, пап.

Скай нажала отбой до того, как сдерживать слёзы стало просто невмоготу. Она действительно очень любила отца, но виделась с ним очень редко. Маленькая Скайлар так привыкла быть одна и решать все сама, что поначалу боялась того, что рядом с отцом окажется в клетке, хоть и золотой. А потом Трой, Куперы, да и вечная фанатская тусовка, для которой нужны были свобода и отсутствие контроля со стороны, перевесили чашу весов в пользу её самостоятельной жизни в Иствуде. Поначалу отец очень обижался, но со временем просто смирился, бесконечно приглашая Скай к себе в гости. Та могла дать руку на отсечение, что в глубине души он все ещё надеялся на то, что однажды дочь останется в его доме насовсем.

Скайлар приготовила себе кофе и включила ноутбук. Единственное, что могло отвлечь её от тяжёлых мыслей, – работа. Тем более, почта подкинула новое письмо от Мамочки. Скай мысленно посчитала до пяти, собираясь с духом, чтобы открыть его.

Доброе утро, девочки.

Хочу сказать, что вы обе проделали огромную работу. Мы с Энди очень вам благодарны. Прошедшие недели показали нам, что выбрать вас было самым правильным решением.

По поводу последнего задания. Обсудив всё с Энди, мы пришли к выводу, что масштабная благотворительная кампания, поощрённая разными призами – в том числе встречей с Энди, – будет именно тем проектом, который стоит воплотить в жизнь. Поздравляю, Скай. Фели, не отчаивайся, твои наработки также пойдут в дело – об этом чуть позже.

Так как на данном этапе победил проект Скай, именно она будет заниматься организацией, продвижением и планированием – под кураторством нашей команды, естественно. Так что, девочки, ждите приглашений на встречи, а Скай – готовься к большой и трудной работе.

Люблю вас и спасибо!

Кассандра Скотт.

Скай несколько раз прочла письмо, не в силах поверить, что всё это происходит наяву. Её идею не только похвалили, но и сам Энди дал добро на реализацию. Она станет куратором благотворительного проекта имени Рэндфорда! И это помимо того, что в этом этапе она обставила Фели! Скай не могла поверить: то, о чём она мечтала столько лет, начало сбываться. Сколько раз, глядя на Энди на всяких конах, она хотела иметь возможность помогать ему не только постами в Интернете и деньгами, которые она тратила. Она хотела делать что-то значимое. Пусть все считали её надменной стервой – и да, она была такой! – но главное, чему научил Скай её кумир, это то, что в мире полно тех, кому нужна помощь. И это важно – делать что-то не только для себя, отдавать столько, сколько можешь. Поэтому она и выбрала благотворительность. И хоть была огромная доля эгоистичной выгоды, это всё равно оставалось добрым делом.

Скай не могла больше сидеть на месте – она пошла по кухне, что-то напевая себе под нос и танцуя, когда телефон прервал победный танец. Скай снова напряглась – письмо от Кэсс было всего лишь светлым лучом в её царстве мрака, так что ничего хорошего она не ожидала. Но вопреки всему с экрана телефона на неё смотрел недовольный Бретти, а подпись под фото гласила:

Скай довольно прищурилась, прикидывая, что приготовить на этот самый ужин, чтобы порадовать Троя. Казалось, лёд тронулся во всех направлениях. Оставалась только одна тема, на вопросы о которой она могла ответить только нелепое «Я в порядке». Но Скайлар решила не думать об этом хотя бы сегодня. Хотя бы до того, как ещё не рождённый малыш разорвёт своим криком очередную ночь.

* * *

Эмма не могла больше сидеть дома. Не могла смотреть сериалы. Не могла читать «твиттер». Или готовить. Или разбирать вещи в шкафу, как обещала маме. Каждая попытка чем-нибудь заняться заканчивалась тем, что Эмс пялилась в стену с отсутствующим выражением лица, выпуская всё из ослабших рук. Каждое мгновение могло стать решающим, но не становилось. Она ждала – с той самой минуты, как села в машину на парковке у мотеля. Пока ехала домой. Пока пыталась заснуть. Всё воскресенье, пока читала в Интернете истории о том, как Джо увезла ото всех Доминика, словно он был её собственностью. Каждую минуту Эмма ждала, что зазвонит телефон или придёт сообщение. Что Дом оповестит её о том, что письмо прочитано. Хотя это сложно назвать письмом. Слишком простое слово для всего того, что изложила Эмма на нескольких листах бумаги. Она не перечитывала – просто сложила пополам и размашисто подписала адресата, словно растягивая секунды, давая себе возможность передумать. Но больше не было смысла, больше не было сил держать все в себе. Да, она слишком эмоциональная, падкая и влюбчивая, но в этот раз чувства буквально затапливали её, поглощали и сбивали с толку – весь чёртов мир вращался вокруг Доминика Рокстера. Смущающегося мальчика с такими мудрыми глазами и определённо своеобразным восприятием реальности. Иногда Эмма проклинала себя за то, что позволила всему зайти так далеко, что не оставалось пути назад. Не было никакого запасного варианта, как представляла себе Джо, когда ты просто слушаешь музыку и игнорируешь свою любовь. Эмма не могла игнорировать, Эмма жить не могла. Поэтому самым правильным казалось высказать всё, выплеснуть прямо в лицо Дому, чтобы он понимал, чтобы хоть на мгновение почувствовал всю её боль. Вот только говорить, глядя в его глаза, цепляясь взглядом за ресницы или линию губ, спускаясь по шее к вырезу футболки… Эмма замотала головой, осознавая, что даже просто думать о нём не могла – это сводило её с ума, так что открыть душу напрямую она не смогла бы. А бумага стерпит, примет, выслушает, не задавая вопросов. Поэтому она просто писала, размазывая по лицу слёзы вперемешку с макияжем, не задумываясь, не подбирая слов. Даже исповеди бывают менее откровенными, чем оказалось это письмо. И хоть Эмс не читала его после того, как поставила последнее многоточие, она помнила каждое слово, каждую сорвавшуюся строчку. Она благодарила вселенную и его за всё то, что с ней случилось. За те ощущения, что дарила их музыка. За новых друзей. За свои бессонные ночи и беспричинные улыбки. За него самого – такого родного и далёкого. А потом она рассказывала о том, как боялась написать, как неотрывно смотрела на концерте только на него, как плакала и переживала, как хотела поговорить, когда они ночевали в доме Рокстеров, как помнила каждое сообщение наизусть. Ей впервые не было стыдно – ведь все вокруг только что пальцем на неё не показывали, говоря, что она сошла с ума в своей фанатской привязанности. Но это было глубже, ярче, важнее, чем любое проявление фанатства.

Эмма не могла дышать – ей было тесно в доме, словно весь кислород выкачали. Она подхватила со стола наушники, спрятала слегка припухшие глаза за стёклами очередных модных солнечных очков и бегом спустилась в гостиную. Ключи нашлись на крючке у входа – Эмма не помнила, когда повесила их туда и вообще, она ли это сделала. Машинально закрыв входную дверь, она остановилась у калитки, включая музыку. Решение пришло само по себе: Эмма рванула в гараж, словно времени оставалось катастрофически мало, забрала оттуда свой велосипед и выехала со двора. «LADE» гремели в наушниках так, что можно было услышать в другом квартале, но Эмме было всё равно. Ветер, бьющий в лицо, такие привычные песни, слова которых хотелось просто кричать, не то что подпевать. Она бежала от себя, от утомляющего ожидания и страха, получая взамен свободу и надежду.

Эмма не могла остановиться – тесно оказалось не только в доме, но и в городе в целом. Только когда дома сменились зелёными, слегка усталыми от солнца полями, она, наконец, вдохнула полной грудью. Бросив велосипед у обочины, Эмма побежала по траве, буквально выкрикивая слова песен. Она кружилась, пела, срывая голос до хрипоты, кричала, обхватив себя руками. Всего было слишком: любви, надежды, счастья и боли, окрылённости и бессилия. В какой-то момент она просто опустилась на землю, сняла очки и, прищурившись, попыталась увидеть небо, но солнце превращало всё в неясный поток света. Эмма раскинула руки, чувствуя, как трава щекочет кожу, и выдохнула. Именно этого ей и не хватало всё это время – возможности выпустить всю себя наружу. Мгновение умиротворения закончилось слишком быстро – в наушниках внезапно воцарилась тишина, зато телефон в руке завибрировал. Эмма боялась пошевелиться – вот и настало то самое мгновение. С экрана мобильного на неё смотрел Дом – и сердце Эмс упало, глухо отстукивая последние секунды неизвестности.

– Алло.

– Привет, Эмма. Как ты? – Мурашки от его голоса нельзя было сравнить ни с чем другим в этом мире.

– Я в порядке, – едва смогла выдавить Эмс и тут же закашлялась – голос-таки отомстил за крики и песни получасом ранее.

– Точно?

«Нет. Я не в порядке. Я хочу жизнь с тобой прожить, а ты отстранённо интересуешься, как я! Так что, Доминик Рокстер, я нисколько не в порядке».

– Конечно, – почти ровным голосом ответила Эмма, вместо того, что вертелось в её голове. Она уже знала, что он скажет. Так случается, когда чего-то ждёшь: ты живёшь надеждой, прокручиваешь разные варианты, но даже не позволяешь себе думать, что всё будет плохо. А потом за секунду до свершения отчётливо понимаешь, что всё пропало.

– Я хотел сказать спасибо за письмо, – начал Дом, и Эмма даже усмехнулась его неуверенности.

– Не за что, правда.

– Ты написала там столько хороших вещей. Откровенных. И я, наверное, должен быть счастлив, что такая девушка, как ты, влюблена в меня…

Эмма могла представить, как он нервно отбрасывает чёлку, как слегка хмурится, подкуривая сигарету, – щелчок зажигалки она расслышала мгновение назад. А ещё – как сложно даются ему эти слова, как непонятна для него её глупая безграничная любовь. Просто непонятна.

– Я… я не знаю, что сказать, Эмма. Я бы очень хотел хоть как-то отблагодарить тебя, сделать что-то равноценное. Но это невозможно. Я… я не могу сейчас дать тебе то, что ты хочешь. Прости, но это единственное, что я могу, – быть честным.

Эмма закрыла глаза – дрожащие веки едва сдерживали слёзы. Нужна ли ей его честность? Едва ли. Она была готова обманываться, если это означало быть рядом с ним. Если она хоть на день могла представить себя любимой – то он мог подавиться своей честностью прямо сейчас! Это было неправильно! Она ведь не просила чего-то особенного – просто немного любви. Просто стать счастливой. Разве это много? Видимо, да.

– Эмма? – вкрадчивый голос Дома раздражал и причинял боль. Слёзы катились по вискам и скулам, прячась в растрёпанных волосах.