Текст книги "Фанатки"

Мама задумалась, вспоминая видео, и Никки в очередной раз отметила, как она постарела, как сильно подкосило её всё произошедшее. Она винила себя в болезни отца, в том, что Николь выросла достаточно дерзкой – а с этим тяжело приходится в жизни, – что она так и не поехала в колледж, а работает в кафе и выглядит, как фрик. Ей казалось, что она недолюбила дочь, недодала ей нежности, вот та и превратилась в татуированный кактус со странным цветом волос и неизменными наушниками, болтающимися на шее.

– Припоминаю. Но мне показалось, что тебе не слишком нравились эти девушки, – у тебя такое лицо было, словно на экране показывали что-то отвратительное.

Никки развела руками:

– Да… Так и было. Знала бы ты, как они меня бесили! Но оказалось, что первое впечатление – отстой. Нельзя судить людей на расстоянии.

– Людей и вовсе не стоит судить, дочка. Как бы тебе человек ни открылся – всю правду ты не будешь знать никогда. А не зная всей истории, не побывав в чужой шкуре – как ты можешь кого-то судить или давать оценку?

– Минутка философии на нашей кухне, – прошептала Никки, не встречаясь с мамой взглядом. Они были достаточно близки и в то же время бесконечно далеки друг от друга. Но мама на то и мама, чтобы чувствовать своего ребёнка даже тогда, когда он пытается отгородиться стеной молчания и отчуждения.

– А почему эти девочки тебя бесили? Вы же вроде одну группу слушаете?

Николь снова не знала, что сказать. Рассказывать о Доминике не хотелось. Это все ещё причиняло боль, ставило в тупик и опустошало, а она только обрела хоть какое-то равновесие.

– Тебе кто-то нравится, да? – Никки слишком резко подняла голову, чтобы можно было отрицать правдивость этих слов. – И не только тебе… Не удивляйся так. Я тоже была юной, и мой мир вертелся вокруг любви.

– А сейчас?

– И сейчас. Мир всегда вертится вокруг любви. Просто… она меняется с возрастом, как и всё в жизни. Звучит по-другому, пахнет, значит что-то иное. Но это всегда любовь.

– Это всегда любовь… – повторила Никки, чувствуя, как мама гладит её руку. Сухие шершавые пальцы по её холодной коже. Но это было самое приятное в мире ощущение.

– Не переживай, ладно? Всё, что делается от чистого сердца, хорошо и правильно.

– Ох, мама, я много чего делаю неправильно. Порой самой стыдно…

– Это хорошо, Никки. Ошибки – это нормально. Стыд за плохие поступки – тоже. У тебя огромное сердце, и это я не только как мама говорю. Не дай никому разбить его. Всегда оставляй немного света для себя – тогда и другим рядом с тобой хватит.

Никки едва сдерживала слёзы. Она не хотела плакать, это вообще было не в её стиле – давать выход нежности.

– Ты всё это в своих книжках берёшь? – усмехнулась она, и мама поняла её завуалированное «спасибо». – Я пойду к себе, есть ещё пара дел.

– Не сиди до утра – тебе завтра на работу.

– И ты не засиживайся. Ладно бы хоть книга не дерьмом была, а так… – Она поцеловала маму в щёку, забрала свою сумку, брошенную у порога, и поднялась к себе в комнату. Маленькая, увешанная плакатами, фотографиями, цитатами – стен почти не было видно. Никки создавала свой крошечный мирок кропотливо и страстно, каждое слово на этих стенах, каждое фото значило для неё очень много.

Она забралась на кровать, включила ноутбук, щурясь от яркого света экрана в полумраке торшера. Пока она была у Скай, пока ехала домой в машине Джо, даже мыслей не было о том, чтобы залезть в «твиттер» или проверить почту. Единственное, Эмма сделала их общее селфи и выложила в «инстаграм» – тем, кто хоть раз пересекался с ними на просторах фандома, определённо придётся поломать голову, как #так_вышло.

Теперь же Никки окунулась в пучину фандомной драмы. С одной стороны, обсуждали новое видео с репетиции «LADE», но она даже открывать его не стала. Мазохизмом она не страдала, а получить удовольствие от созерцания Дома, самозабвенно играющего на гитаре своими длинными пальцами, просто невозможно в данной ситуации. С другой – семейка бушевала. Никки вздохнула, бормоча «нельзя уже на вечер отлучиться», и принялась листать ленту, вчитываясь в каждое сообщение. Она давно поняла, что настоящего положения дел не знает ни один фанат, чтобы он там ни писал у себя в блоге, – поэтому правду нужно вычленять по крупицам из сотен твиттов и ответов на «тамблере». Никки хмурилась, беззвучно материлась, пробираясь сквозь бесконечные эмоциональные взлеты и падения: ещё одна проблема фандома – слишком много эмоций, паники и слов. Лучше бы все направляли энергию в положительное и продуктивное русло, а не строчили бессмысленные высказывания и потоки ненависти. Последняя, кстати, преобладала. По Интернету разлетелась история, как «Tricksters» проигнорировали фанатов в аэропорту. «Спрятались за спинами охраны и сделали вид, что их вообще не касаются все эти люди, которые не один час прождали их», – писала какая-то жёлтая газетёнка. Анонимы с «тамблера», у которых, конечно же, есть свои источники и связи, подтверждали случившееся, приправляя соусом из фраз типа «они не ценят своих фанатов», «за пределами сцены, где денег из несчастных не выкачаешь, «Tricksters» глубоко плевать на фанов». Кто-то даже писал, что слышал, как Кейси – милая клавишница, которой разве что нимба недоставало для полного образа ангела! – возмущалась, что достали уже эти сталкеры и вечные просьбы фото и автографов.

Никки едва сдерживала нервный хохот. «Ну привет, промо!» – твитнула она, думая, стоит ли вмешиваться. С годами она не переставала удивляться, как же легко управлять фанатами, даже теми, кто лучше других подмечал маркетинговые ходы и различное враньё. Все восхищались Томасом и остальными ребятами, писали о том, какие они прекрасные, добрые, вдохновляющие, но стоило появиться какой-нибудь грязи, половина «фанатов» тут же перебегала на другую сторону. А грязь появлялась постоянно: скандалы, грустные истории, злость и праведный гнев – вот что лучше всего движет массами. Куда проще продвигать новый материал, когда фанаты пытаются что-то кому-то доказать. Скай сегодня говорила «разделяй и властвуй», но никто не отменял эффект массовой любви: когда кто-то обижает твоего кумира, ты из кожи вон лезешь, чтобы доказать миру, какой он замечательный. Ладно миру, главное – самому кумиру. Вот тогда и снимаются видео в поддержку, пишутся огромные посты с перечислением всех достижений и выводятся самые милые тэги в мировые тренды. Никки самой хотелось сейчас броситься в бой, чтобы заткнуть всех этих псевдофанатов, несмотря на то, что она прекрасно понимала, что всё это – часть промо. Теперь пиар-команде можно и вовсе ничего не делать: фандом, пытаясь отстоять честь группы, выведет и новый альбом в тренды, и взорвёт чарты голосами и, конечно же, сломает счётчик «ютуба», как только там окажется новый клип. Николь не могла поверить, как легко все повелись. Как велика фанатская преданность. И как лживо всё в этом бизнесе, кроме разве что самой музыки. И за это – за потрясающую спасающую музыку – она прощала «Tricksters» бесконечные купленные статьи, трюки и другую чушь для пиара. А чтобы не сорваться самой, она быстро набросала шаблон сообщения для поклонников «LADE» – времени до дня рождения Лео оставалось всё меньше, а хотелось сделать лучший подарок из возможных. Что ж, у неё было шесть часов до выхода на работу – вполне можно успеть написать всем, подремать и пересмотреть любимый клип «Tricksters» – на удачу. У всех них – фандомных жителей – свои ритуалы и приметы. Что ж поделать, если музыканты вроде «Tricksters» и «LADE» спасают своих фанатов? Только и остаётся, что платить за всё своей любовью, барабаня пальцами по ноутбуку въевшийся под кожу ритм.

* * *

Джо запаковывала огромную коробку с письмами, нервно поглядывая на часы. Ей уже пора выезжать в Стоквуд, но она никак не могла справиться с разноцветной клейкой лентой и своими эмоциями. Со времён фестиваля прошло полтора месяца, и сегодня она впервые увидит Лео после той странной встречи. Никто не согласился составить ей компанию: Эмма и Никки все ещё не хотели встречаться со своим личным Волдемортом (Джо постоянно хохотала, пытаясь представить Дома в этой роли), Скай настолько закопалась со своим благотворительным проектом, что едва находила время даже для их посиделок. А Мейси упорно сражалась с родителями, и нельзя сказать, что побеждала. Поэтому Джордан предстояло отправиться в Стоктвуд одной. Она даже выходной на радио взяла ради такого случая, а повод и правда был отличный – день рождения Лео. Вот только она не просто везла подарки – сертификат в крутой музыкальный магазин, чтобы Леопольд мог купить новую гитару, и ту самую коробку с десятками писем и мелких приятных подарков, – она ждала какой-то развязки. Всё это время после встречи с Ирмой Джо превращала свои чувства в действия: писала посты, организовывала какие-то фанатские активности. Но сегодня ей предстояло посмотреть своей любви в глаза – самые загадочные и выворачивающие тебя наизнанку глаза, и понять, стоит ли за всеми бесконечными сообщениями хоть что-то. Их общение напоминало американские горки: неожиданные переходы от нежности к острому сарказму, от заботы и доверия к игнору и односложным ответам. Именно поэтому Джо хотела увидеть его, поговорить, попытаться понять. И боялась этой встречи настолько, что уже десять минут сидела на кровати, обняв коробку с письмами.

– Ты пытаешься отправить подарок Лео ментальной почтой? – Эмма по-хозяйски растянулась рядом на кровати. – Тебя там уже, наверное, заждались.

– Никто там меня не ждёт, – промычала Джо.

– Сис, нас всех приглашали на вечеринку.

– И мы все написали, что не приедем.

– В смысле? А эти подарки? Ты даже Крису отставку на сегодня дала – я всё знаю.

– Теперь ты сталкеришь меня? – усмехнулась Джо, складывая ножницы и цветной скотч в рюкзак – на всякий случай.

– Учусь у лучших, – вернула ей шпильку Эмс и села. – Так что ты задумала?

– Сюрприз, – неуверенно пожала плечами Джордан. – Только До…

Эмма едва заметно напряглась, но тут же вздёрнула подбородок:

– Я не рассыплюсь, если ты произнесёшь его имя.

– Но вы с Никки так и зовёте его Волдемортом.

– Считай, что это наша общая фишка. Как система знаков у вас со Скай.

– Мы ею уже сто лет не пользуемся! – Джо смущённо прикрыла лицо рукой. Ещё в школе они со Скайлар придумали свои знаки, чтобы общаться без слов и так, чтобы никому, кроме них двоих, не было понятно.

– Но аналогию ты поняла. Так только он и знает, что ты приедешь? А именинник…

– А именинник получил тонну моих извинений и пару строчек поздравления в сообщении.

– Это так романтично, – протянула Эмма, барабаня пальцами по коленкам.

– Это просто сюрприз от фанатов, – огрызнулась Джо, выбирая между кедами и босоножками на платформе.

– Конечно, – кивнула Эмма и проворно подошла к сестре. – Даже не смотри в сторону этого старья! – Она отбросила в сторону кеды, сделав выбор в пользу каблуков. – И возьми мою помаду – ту, что потемнее. Она тебе безумно идёт!

– Эмма, я не…

– Ты всегда «не»! А руки дрожат и сердце колотится – я на расстоянии это чувствую. Так что, если уж собралась умереть от разрыва сердца у его ног, то хотя бы выглядеть надо, как королева!

Джордан послушно надела босоножки, накрасила губы и спустилась к Крошке Би. Она ещё успеет накрутить себя по полной программе за время дороги, уговорить, что ей всё просто привиделось, и насладиться тягостно-сладким предвкушением. Забросив подарок на заднее сиденье, она махнула на прощание Эмме, во взгляде которой было столько тоски, что Джо едва не бросила всё к чёртовой матери и не осталась утешать сестру. Но порой лучшее, что можно сделать, – не делать ничего, позволяя человеку переключиться и не вгонять его в печаль ещё больше.

По салону привычно разливались мотивы «LADE» – от каверов и треков с Эвой до демок под гитару, которые чудесным образом сохранились у Джо после разговоров с Лео. Когда большая часть дороги осталась позади, голос Доминика сменился трелью звонка – Эмма буквально обрывала телефон сестры.

– Ты передумала и хочешь со мной? Прости, Эмс, я уже слишком далеко!

– Сис, новая песня! – кричала в трубку сестра. – Срочно зайди в «твиттер» – там есть ссылка!

– Какая новая песня, ты о чём? – Джо не могла уловить нить разговора – всё её внимание было приковано к дороге, которая в обычный рабочий вторник оказалось достаточно загруженной.

– Ребята выпустили новую песню только что! И она потрясающая! Ты просто обязана послушать её, сис! Она… мне кажется, она о тебе!

Джо не знала, сколько правил она нарушила, тормозя так резко и съезжая на обочину. Сбросив звонок Эммы, она тут же открыла «твиттер» и увидела десятки сообщений в ленте о новой песне.

«В День рождения принято дарить подарки. И мы дарим самое дорогое, что у нас есть» – гласила подпись над ссылкой. Джордан на секунду замерла – слова сестры не выходили у неё из головы. Когда же первые аккорды зазвучали, она откинулась на сиденье и закрыла глаза, пытаясь просто слушать, но не вслушиваться. Вот только песня говорила сама за себя:

 
Our words are sharp as blades
And we are made from mistakes.
Tell me what we’re fighting for,
My curse and blessing.
Who we’re, tell me, to each other:
Lovers, friends or strangers. Darling,
I am scared to be all yours,
My curse and blessing.
 

Остановить машину было лучшим из возможных вариантов – Джо не то что вести не могла, она забыла, как дышать. Забавно, что тот самый главный вопрос, который она мечтала задать, – звучал голосом единственного человека в мире, знающего ответ. Она была так потеряна, что забыла и о дне рождения, и о том, куда она ехала, – всё вдруг стало таким мелким и несущественным… Белый шум и стук крови в ушах. И бесконечно звонящий телефон.

– Ну как?! – Эмма была на взводе, словно спрашивала о своей собственной песне. Джо пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы ответить:

– Отличная песня. Мальчики растут, звучит потрясающе. Уже хочу услышать вживую!

– О да! Но я не об том! Сис, она же о тебе, да?

– Эмс, угомонись. Она может быть ни о ком вообще. Или о ком угодно – например, об Эве. Это было бы более логично, ведь…

– Между ними ничего нет! – твёрдо выпалила Эмма.

– Мы можем думать что угодно.

– Я знаю, – она неуверенно вздохнула и добавила: – Мне Лео сказал.

– Ты спрашивала его о ней?

– Насколько я знаю, ты – тоже, – парировала Эмма. – На фестивале я услышала его разговор с Эвой и хотела тебе написать. Но мы поговорили, и он объяснил, что они не встречаются. Он сказал, что я его друг, а другу он врать не стал бы. И знаешь, сис, я ему верю. Так же, как в то, что эта песня – о тебе.

– Вряд ли, Эмс. Я думаю, она была написана задолго до меня. И зная характер Честена, она может быть о любой девушке – он не может не воевать. Мне пора.

Джо сбросила звонок и открыла бардачок. Решительным движением руки она вытащила оттуда ключ и надела его на шею. Себе самой она уже ответила на все вопросы, пусть и не сказала сестре, как радостно выдохнула, услышав её слова об Эве. А ещё о том, что песня скорее всего действительно о ней. Будучи влюблённой по уши, она помнила каждое мгновение, проведённое рядом с Лео, каждое его слово. И то, как он назвал её проклятием, когда Итан – радостный от того, что она сняла им базу, – утверждал, что она – благословение.

* * *

Заглушив двигатель у базы, Джо закрыла глаза, выравнивая дыхание. Единственное, о чём она просила Вселенную, так это о том, чтобы Лео был в настроении поиграть в саркастический пин-понг, иначе она действительно умрёт у его ног, как и предрекала Эмма. Джо тряхнула головой и, подмигнув отражению, вышла из машины. Пока она доставала коробку с письмами, боковым зрением уловила какое-то движение слева. От базы к парковке двигалась не кто иная, как сама Эва: в коротком платье и шляпе, которая очень уж напоминала одну из коллекции Лео. Конечно, она не могла не заметить Джо: остановившись у своей машины, Эва смерила её надменным взглядом, нарочито поправила помаду, словно размазала её страстными поцелуями, и показательно кивнула, давая понять, кто здесь главный. Джо приторно улыбнулась в ответ, мысленно желая этой вульгарной особе всего «хорошего», слегка спустила с плеча кружевной широкий свитер, надетый поверх короткого топа и цветочной юбки в половину икры длиной. По сравнению с Эвой Джо была сама нежность и загадка, что не только повышало её самооценку, но и поднимало настроение. Они снова обменялись долгими взглядами, пока Эва не скрылась в машине и не покинула вечеринку.

Джо задорно улыбнулась, придерживая коробку коленом, закрыла машину и двинулась в сторону базы – сегодняшний вечер обещал быть хорошим.

– Доставку фанатской любви заказывали? – звонким голосом произнесла она, заходя внутрь – играла музыка, кто-то смеялся, в общем, пришлось постараться, чтобы быть услышанной.

– Джей Кей! – Удивлению Лео не было предела. Он пробрался через гостей к ней и всё никак не мог понять, как обнять её за этой огромной коробкой. – Ты вроде была загружена работой по горло…

– А ты не рад меня видеть? – Она махнула Дому, с которым договорилась заснять момент поздравления. Тот достал телефон, устроился рядом с ними, показывая всем замолчать. – Лео. Сегодня мне выпала честь поздравлять тебя от имени всех фанатов «LADE». За такой непродолжительный срок вы стали нам дороги и близки, вдохновили на многие решения и подвиги. И ты – в первую очередь. Та страсть, с которой ты отдаёшься музыке и зрителю, та самоотверженность, которая бурлит в тебе, те доброта и щедрость, любовь к миру, музыке и нам – всё это восхищает. Оставайся собой, смело иди вперёд и заставь весь мир полюбить тебя как музыканта. И вас – как лучшую группу.

Джо знала, что сказать. Она не особо готовилась – просто увидела его лицо и произносила слово за словом, которые возникали откуда-то из глубины её трепещущего сердца. И по взгляду его глаз понимала – всё в точку, всё именно так, как нужно.

– А чтобы мир поскорее лёг к твоим ногам, мы дарим тебе сертификат в музыкальный магазин – я даже боюсь вслух произносить название. Думаю, новая гитара никогда не будет лишней.

– Вы с ума сошли! Спасибо огромное! Я не заслужил таких подарков…

– Честен, не ломайся! И это ещё не всё. Вот здесь, – Джо потрясла коробкой в своих руках, – десятки писем от фанатов…

– Друзей, – поправил её Лео.

– Друзей вашей группы с поздравлениями. Думаю, тебе будет, что почитать, ближайшие пару недель. С днём рождения, Лео.

Шум снова возобновился, пока именинник забирал подарки, посылал воздушные поцелуи на камеру и благодарил всех за такое внимание. А потом он заключил Джордан в объятия, прижимая к себе слишком сильно для простой благодарности. Его шершавые губы прошлись по её щеке, оставив лёгкий след в уголке губ, а до слуха Джо донеслось тихое: «Спасибо. Ты лучшая, Джей».

Мир снова потерял чёткие очертания – жар прилил к щекам, а сердце грозилось вырваться из груди. Банально, но именно так – словно героиня подросткового романа – чувствовала себя Джо. Она рассеянно кивала на приветствия, обнимала ребят и улыбалась в ответ на комплименты о её внешнем виде.

Если она считала, что вечер будет хорошим, то крупно ошибалась: он оказался великолепным. Спустя часа два Джо вышла на улицу – подышать и успокоиться. Они танцевали, хохотали и снимали безумные ролики на память. Пара пива вкупе с эмоциями кружили голову, а близость Лео напрочь отбивала желание думать.

– Я рад, что ты приехала. – В темноте вспыхнул огонёк, и табачный дым коснулся обоняния Джо.

– Я тоже рада, Дом. Странно, но я чувствую себя так, словно знаю вас всю жизнь и это тысячный праздник вместе.

– Просто тебя все любят.

– Кто бы говорил! – выпалила Джо, не думая о том, кому и что говорит. В полумраке Дом ссутулился больше обычного и затянулся. – Прости.

– Как она?

Дому не нужно было уточнять, о ком он говорит и почему вообще спрашивает.

– Такая сильная, что даже я удивлена. Но ей плохо, я это знаю.

– Видел, что они с Никки подружились…

– Ну, без тебя в этой истории не обошлось, скажу честно.

Дом хмыкнул, не зная, что сказать. И Джо воспользовалась этой заминкой:

– Песня потрясающая. У меня даже слов не хватает, а ты знаешь, что мой словарный запас огромен.

– Это всё Лео. Не знаю, как ему удаётся писать такие тексты о любви – у меня всё больше о жизни выходит.

– А это не одно и то же? Любовь, жизнь…

– Абсолютно нет. Одно без другого сложно представить, но это не одно и то же, Джо.

– Какой ты умный вымахал! Пойдём уже. – Она обняла Дома за талию, увлекая за собой в пучину веселья.

Когда их осталось всего пятеро, Джо полулежала в кресле-мешке, обсуждая то, что выпустить песню в такой день, – отличный маркетинговый ход. Фанаты всё сделают сами, чтобы поздравить Лео, но постфактум стоит написать пару материалов.

– Я потом составлю вопросы – такие, чтобы о музыке. – Она лениво зевнула, прикрывая рот ладошкой. – Пока ещё вы можете говорить об этом.

– На что ты намекаешь?

– На то, Адам, что я просто уверена в вашем успехе. А это – лейблы, менеджмент и куча грязи.

– Грязь нам совсем ни к чему, – отозвался Итан.

– Но это не вам решать. Когда вы подпишете контракты, от прошлых ребят из Стоквуда ничего не останется. Люди любят истории, образы, драмы и сплетни. И менеджмент будет кормить этим ваших фанатов сполна.

– Ты слишком пессимистична.

– Я буду крайне счастлива ошибаться, Лео. Но вот такими, как вас вижу я, никто не увидит. А жаль. В простых разговорах и спонтанных съёмках столько истории, музыки и творчества, настоящих и живых. Вот такими музыкантами и людьми вас должны видеть… – Внезапно она выпрямилась, хитро поглядывая на ребят. – А что, если нам снять фильм о вас?

– Фильм?

– Да! С тем, что вы хотите рассказать людям, со смешными и серьёзными моментами с репетиций и выступлений, с маленькими интервью и акустическим сетом ваших песен.

– Мне нравится даже то, как это звучит! Джо, ты уверена?

– Конечно! Это будет круто! Бэкстейджи со съёмок и количество их просмотров говорят сами за себя. Ну, а я представлю это как проект для получения стажировки.

– И все довольны.

– Все счастливы, Адам! Когда вы начнёте собирать Уэмбли…

– Почему Уэмбли, Джо? У тебя какая-то странная любовь к этой площадке.

Джордан смерила Доминика усталым взглядом и продолжила:

– Когда вы начнёте собирать Уэмбли, ваши фанатки будут в восторге от того, что существует такой фильм. Никаких образов, цензуры – первые большие шаги всемирно известной группы! Секс-символы Америки, покорители чартов и обладатели десятков наград! – Джо откровенно дурачилась на волнах нахлынувшего вдохновения.

– Дайте чем-нибудь в неё бросить!

– Самомнением, Леопольд, самомнением!

Он легко пересел в кресло Джо, заставляя её хохотать. И пока она отбивалась от щекочущего её Лео, Итан и Рокстеры собрались уходить.

– Если ты утром не передумаешь – мы только за. Спасибо тебе, Джордан. Мне кажется, ты даже не подозреваешь, насколько ты крута.

Джо засмущалась, вырвалась из объятий Лео, чтобы попрощаться с ребятами.

– Ещё раз с праздником, бро! – бросил Адам, и дверь за ними закрылась. Джордан внезапно почувствовала себя неуютно и скованно – настал момент, которого она ждала и боялась.

– Надеюсь, ты не собираешься сейчас за руль, – нарушил молчание Лео.

– У тебя есть другие варианты?

– Однажды ты уже ночевала у меня, – Лео протянул руку, чтобы вернуть её в кресло. – Ты подарила мне праздник, Джо.

– Во-первых, не я, а весь фандом. А во‐вторых, тут и без меня было весело.

– Да уж, с тобой редко бывает весело!

– Ну спасибо!

– Зато всегда по-особенному.

Джордан украдкой взглянула на Лео, чувствуя, как внутри всё скручивается в тугой узел – горячий, пульсирующий. Он был так близко и говорил такие фразы, что хотелось наброситься на него, не разбираясь, кто и что чувствует. Чтобы хоть немного успокоиться, Джо разблокировал телефон и проверила ленту «твиттера».

– Что пишут?

– Что ненавидят меня, – усмехнулась Джо. – И что песня просто отпадная.

Она невольно стала напевать строчки куплета, а потом резко развернулась к Лео.

– А вот действительно, кто мы друг другу? Кто я тебе, Леопольд Честен?

– Ты хочешь знать? – В его тоне не было ни капли удивления, зато вызова – хоть отбавляй.

– Да, – решительно ответила Джо.

– Я отвечу тебе, когда ты поймёшь, кто для тебя я.

Он смотрел на неё в упор, и такая простая фраза вдруг тяжёлым грузом легла на плечи Джо. Она наигранно фыркнула и бросилась к двери, но, сделав всего два шага, остановилась. Сжав в ладони тот самый ключ, что болтался как подвеска на её шее, она внезапно поняла, что больше не вынесет недосказанности. А ещё то, что ей нечего стыдиться и незачем прятаться.

– Ты знаешь, Лео, я буду смелее тебя. И отвечу. Ты для меня – пример и вдохновение. А ещё друг – ведь мы так много знаем друг о друге. А ещё с тобой можно шутить, язвить, и в то же время ты знаешь нужную интонацию тишины, когда я плачу. Так что да, ты – мой друг, в которого я так безбожно влюблена, что голову теряю рядом с тобой. Подожди, – она подняла руки, собираясь с силами. – Но знаешь, мне ничего от тебя не нужно: ни взаимности, ни жалости. Я люблю вашу музыку, горжусь вами и буду продолжать делать всё то, что делаю, ведь это никак не связано с моими чувствами к тебе. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Боже, это была такая глупая идея, я лучше пойду…

Джо принялась пятится к выходу, понимая, что уже не хочет знать ответ. Она не была уверена, что сможет его пережить, как Эмма и Никки. Но уже мгновение спустя Лео оказался перед ней. Он держал её за плечи, глядя в глаза так, словно не мог поверить. И Джо внезапно стала улыбаться – сумасшедшей счастливой улыбкой. Она была влюблена, смела, немного пьяна и свободна, сказав, наконец, правду. Когда же Лео принялся целовать эту самую улыбку и увлекать за собой в глубь базы, Джо прижалась к нему всем телом, запуская руки под футболку и отдаваясь поцелуям с головой. Ведь она получила самый правильный из всех возможных ответов.