Текст книги "Женщины Донбасса. Истории сильных"

Ирина Гайдичук

На момент событий 2014 года на Донбассе уже много лет Ирина жила счастливой жизнью с любимым мужчиной в Италии. Но всегда считала себя частью России и помогала родине всеми способами.

Ирина Гайдичук:

– Я родилась на Донбассе, в Лисичанске Луганской области. После окончания Славянского энергостроительного техникума по распределению попала в город Черновцы (Западная Украина). Там вышла замуж, родила сыночка Артемку.

Благодаря семье мужа я хорошо узнала украинские обычаи, культуру, народный характер. Да, были там «западенцы», ненавидящие все русское и СССР, но были и другие: дедушка моего мужа был ветераном войны, председателем колхоза. От него и его жены я узнала, какие зверства во время войны и после нее творили здесь бандеровцы, там многие ненавидели их всей душой.

Распад СССР меня застал именно в Черновцах… Это были тяжелые годы: денег хронически не хватало, зарплату выдавали сахаром, мукой, а где-то и вовсе не платили. Многие женщины Западной Украины уезжали на заработки в Европу, вот и я решила поехать в Италию… И на своей шкуре испытала нелегкую судьбу эмигранта: грязная, тяжелая работа и ощущение, что ты здесь чужой, ты – никто… Сколько раз хотелось все бросить и вернуться назад, где тебя знают, любят, говорят с тобой на одном языке… Но оставалась, понимая, что на Родине вообще безнадега… Бралась за любую тяжелую работу, экономила на всем, чтоб отправить домой деньги, помочь родным выжить в эти тяжелые времена.

Все изменилось со знакомством с Серджио. Он мне сказал: – Я покажу тебе другую Италию, ты полюбишь ее, полюбишь итальянский язык и итальянцев.

Все так и случилось: я увидела всю Италию, восхищалась красотой древних городов – этих музеев под открытым небом – полюбила страну, певучий итальянский язык… И полюбила итальянца, который дал мне ощущение свободы и радости каждого дня. Мой Серджио не домашний тиран и не изводит подозрениями и ревностью. Нет проблем, к примеру, позвонить и сказать: – Мы с девчонками идем в ресторан, я задержусь. Он поймет: у нас отношения строятся на любви и доверии.

За эти годы мы с ним объездили все европейские страны, было очень интересно и весело. Но тем не менее я всегда в сезон работала в ресторане официанткой, так как содержала свою родню. Работа мне нравится. У меня много настоящих друзей-итальянцев. Они классные: если приняли тебя, то относятся, как к своей.

Война в Югославии меня застала в Италии, я видела беженцев из некогда прекрасной, но теперь разбомбленной и выжженной страны. Видела страх и отчаяние в их глазах, слушала их рассказы, сочувствовала им, но понять их до глубины души смогла только, когда война пришла на мою землю…

В 2013 году мы с друзьями приехали в отпуск в Киев, – я хотела им показать, что и у нас есть красивые города… И застали там Майдан… Именно итальянцы сразу сказали: – Это государственный переворот! Было ясно, что это Запад готовит цветную революцию.

Несколько дней я смотрела, как в каком-то угаре прыгают и беснуются люди на майдане, кричат: «москаляку на гиляку», «кто не скачет, тот москаль»… Мне стало по-настоящему страшно. И вместо возвращения в Италию я поехала на Донбасс. Приехала в свой родной Лисичанск и с порога сказала сестрам: «У нас будет война».

Я сразу вошла в организацию, которая выступала за дружбу с Россией и против госпереворота на Украине, активно включилась в работу. Познакомилась с Валерием Болотовым – замечательным человеком, которого народ избрал губернатором Луганской области, а потом – первым главой республики ЛНР. С ним мы готовили и провели референдум о самоопределении Луганской Народной Республики.

Потом вернулась в Италию, но жизнь моя полностью изменилась: на родине шла гражданская война, киевский режим начал физически уничтожать жителей Луганска и Донецка. У меня сердце обливалось кровью, когда смотрела репортажи о бомбежках наши городов, убийствах мирных жителей, детей, разговаривала с родными… Когда Лисичанск захватили укронацисты, весь мой город рыдал, и я в Италии рыдала вместе с ним.

Я не знала, как помочь моему народу.

И случайно в Интернете познакомилась с родственниками политзаключенных на Украине, их родными. Мы с друзьями, кто поддерживал меня в этом, стали собирать данные по тюрьмам о наших заключенных, связываться с ними, готовили списки на обмен, и я пересылала их в ЛНР. Из Италии это оказалось делать легче.

Мы организовали мирный протест в поддержку политзаключенных возле украинского посольства в Риме. Там я и познакомилась с землячкой Ириной Вихоревой – президентом ассоциации «Speranza» русско-итальянской дружбы, началось наше сотрудничество. За эти годы мы многое сделали для жителей Донбасса и России. В нашу организацию входят не только наши соотечественники, но и итальянцы-антифашисты, которые разделяют нашу позицию, выступают за дружбу с Россией.

Все средства на нашу организацию мы добываем и вкладываем сами. У каждого есть друзья, все помогают кто чем может. Так же мы сотрудничаем с другими итальянскими организациями, похожими на нашу, вместе выходим на митинги, на Бессмертный Полк.

Итальянцы очень добрые люди, – они откликаются на сбор средств Донбассу. Мы дорожим каждой копейкой – евроцентом, отчитаемся за каждый. Все решения мы принимаем сообща. Нашу ассоциацию поддерживают простые итальянцы, журналисты и даже политики. Нам дают площадку на радио и телевидении. За все время нам ни разу не было отказано в какой-либо демонстрации и митинге, потому что политики на местном уровне выступают за дружбу с Россией. Это там, в Евросоюзе они не могут принимать решение самостоятельно, подчинены интересам Америки, а не своих стран. Итальянцы жили под фашистами, хорошо помнят войну и знают, кто победил во Второй мировой войне. И нам всегда итальянцы говорили: «Ну почему вам не поможет Россия?» И поэтому, когда Россия пришла на помощь, народ Италии тоже радовался с нами.

Обо всей нашей работе можно говорить долго. Мы занимаемся благотворительностью: помогаем нашим солдатам медикаментами, инвалидными колясками, у нас в Луганске есть подшефный детский дом… А еще мы несем русскую культуру в Европу, проводим выставки рисунков детей Донбасса и детей Италии – «Мир во всем Мире», вечера, посвященные Пушкину, Толстому и др. Приходим на помощь нашим соотечественникам, попавшим в трудное положение в любой стране. Работаем со многими странами сообща, всех нас объединяет одна идея – Мир без фашизма!

Во время войны мы познакомились с ребятами из Семеновского батальона, сняли про них фильм и узнали, что многие из них приехали с другой стороны Украины. И когда они погибали, то некому было их хоронить, – у кого-то родных не осталось, а кто-то, поддавшись нацистской пропаганде, отрекся… И мы собирали в Италии деньги, устанавливали им памятники: они заслужили, чтобы помнили их, погибших за нашу родину.

Я спросила:

– На памятниках выгравирована надпись Speranza. Что это означает?

Ирина Гайдичук:

– Это название нашей организации, что в переводе с итальянского – «надежда».

С началом СВО я приехала в отпуск на Донбасс и задержалась из-за дел (ждала гражданство России) и невозможности выехать. Здесь работы хватает! Я, как блогер Международной ассоциации (МАБ), делаю патриотические фильмы, работаю с известными певцами, пользуюсь реальными видео, предоставленными мне нашими защитниками, и публикую это в Сети и среди своих подписчиков и друзей.

Я была счастлива, когда наша армия освободила Лисичанск! Да, он разрушен, до сих в него «прилетает», но он уже с нами, с Россией! И все обязательно наладится!

Собираюсь весной вернутся в Италию, – меня там очень ждут. Не знаю, как сложатся отношения России и Италии, но, если придется делать выбор между странами, конечно же, вернусь в Россию!

Я задала привычный вопрос:

– Чем мы можем помочь?

Ирина Гайдичук:

– Наша девочка из ассоциации, Аня Илясова, служит в Российской армии. Хотелось бы передать в их часть беспилотники. Если есть такая возможность.

Да, мы знакомы с Аней – одной из героинь наших репортажей. И я даже знаю, какие беспилотники им нужны: MAVIC-3! И мы обязательно им отправим.

Анна Бохолдина

Многодетную маму пятерых детей в самый разгар боевых действий в Мариуполе муж поставил перед сложным выбором. Дальше его цитата: «Сбрасывай балласт, давай спасаться сами». Что она сделала? Узнаете из этой истории.

Анна Бохолдина:

– Мой первый муж, Павел, отец двоих старших сыновей Никиты и Саши, два дня не дожил до своего тридцатидвухлетия. Умер неожиданно, во сне. Для меня это был шок! Он никогда не жаловался на здоровье, да в общем-то просто не обращал на него внимания. Как оказалось, у него была редкая сердечная патология.

И осталась я с двумя маленькими сыновьями. Что делать? Родни здесь нет, помощи ждать неоткуда. Из образования – школа. Но сжалились надо мной: в 2009 году взяли курьером в частную мариупольскую фирму интернет-провайдера.

Постепенно жизнь наладилась: я училась заочно в университете и «росла» на работе. Через четыре года стала руководителем отдела маркетинга одного из подразделений в этой компании. Там и познакомилась с Борисом. Я начальник, он подчиненный – красивый служебный роман, как в кино. Отношения были прекрасные, мы были по-настоящему влюблены. Поженились, я забеременела, родила дочь Полину, ушла в декрет. Но когда дочке было 8 месяцев, вышла на работу. У мужа к тому времени тоже случился карьерный рост.

Все было как в сказке, мы были «не-разлей-вода»: все время вместе, и на работе, и дома. Борис прекрасно справлялся с детьми, – ему это было в радость. Единственное, в чем были разногласия и ссоры – это политика. 2014 год расколол многие семьи. Я боялась, что под осколками скандалов он похоронит и нашу. Но как-то сели, поговорили начистоту и решили, что не будем впускать политику в нашу семью, и с той поры все острые темы обходили стороной.

В это время моя коллега и близкая подруга Ольга из-за событий, происходящих на Донбассе, по программе добровольного переселения переехала с семьей жить в Россию. Их очень хорошо приняли, и она агитировала нас на такой же переезд. Я была не против, – я русская, у меня есть родственники в России. Но Борис был категорически против, резко поменял свое отношение к Оле и ее семье, любое упоминание о России – и с его стороны скандалы и угрозы развода…

Ну, и я выбрала мир в семье. Перестала общаться с Ольгой. Мы остались в Мариуполе, а Мариуполь остался в Украине. Ситуация вокруг постепенно пришла в норму. У нас в семье тоже «поутихли страсти по политике», родились еще дети – Альбина и Лев.

Жили мы в принципе нормально. С таким количеством детей, да еще после операции по удалению опухоли головного мозга я больше не могла работать на прежнем месте, поэтому вспомнила о других своих талантах: шила на дому на заказ и на продажу. Борис работал в разных местах – то там, то там: все искал себя. Бывало ссорились, но уже не из-за политики – в многодетной семье проблем хватает…

А потом пришел февраль 2022…

Утром 24 февраля мы услышали взрывы и очень испугались, я решила детей в школу не отводить. Позвонил муж – он с пяти утра заступил на смену – и сказал: «Все плохо. Собирайся!» Я спросила, едет ли он домой? Он ответил, что да, но тут связь прервалась. И три дня я не могла с ним связаться, вся изнервничалась, всяко разно передумала… 27-го Борис вернулся и сказал, что все серьезно и нужно уезжать.

Но киевские и местные власти эвакуацию жителей не проводили от слова совсем, – наоборот, уверяли, что все будет нормально, что они нас защитят, и велели всем сидеть по домам. А на городском сайте параллельно стали выкладывать список убежищ… Грубо говоря, это был список всех подвалов домов города. Я увидела в этом списке и свой дом, в котором в подвале одна сторона была постоянно затоплена, а вторая не то что непригодна для убежища, – там было смертельно опасно находиться! Я написала комментарий: «Это не убежище!!! О чем вы вообще говорите?!» Смотрю, что люди из других домов тоже начали писать, что у них нет убежища. У всех началась паника, и пришло понимание того, что мы никому не нужны.

Стала сама искать в Сети всяческих советов по выживанию, о том, что в безопасном месте должно стоять три стены подряд между тобой и улицей и не должно быть окон, мы до последнего сидели в коридоре в квартире: я постелила на пол матрасы, одеяла, перетащила туда самое необходимое, и мы там с детьми расположились. Малышам не объяснишь, почему темно – света нет и свечки быстро закончились, – почему их не пускают в комнаты… Но хуже всего было со старшим, Никитой, – он аутист, он не понимал, что происходит, постоянно кричал…

То, что мы пережили тогда, это настоящая школа выживания, которую прошли я и мои дети. Как-то так получилось, что муж в самом начале вроде бы был, а потом ушел к родителям, и мы оказались по разные стороны линии фронта. Напоследок сказал: «Своих детей и тебя могу забрать, а балласт надо сбросить!» Это он так про Сашу и Никиту! Это мои дети – балласт?! Я послала его к черту, и он пошел…

Мы пришли с Анной к дому, где остались ее и радости, и горе… Разрушенному и обгоревшему…

Анна Бохолдина:

– Это моя двухкомнатная квартира, – вернее, то, что от нее осталось. Пожалуйста, осторожней, смотрите под ноги… В этом коридоре мы просидели всю войну.

11 апреля в наш дом попала мина, и вспыхнули сразу несколько этажей, со второго по четвертый. Соседи кричали, мы стали выбегать, в чем были… Я вынесла только детей и документы, – больше ничего не смогла: всюду был огонь, лопались и вылетали окна. Мы стояли и смотрели, как на наших глазах горел наш дом, горели детские вещи, мое швейное оборудование, техника, дорогая мебель… Горела наша память по прошлой жизни…

Я сказала, обнимая детей: – Ничего, ребятки, главное – мы живы!

Но, если честно, я не знала, как жить дальше…

Вот оно – мое богатство: старшему, Никите, семнадцать лет, Сашке – пятнадцать, Полине – восемь, Альбине – пять, на руках моей мамы, Людмилы, годовалый Левушка. Сейчас Сашка – мой самый главный помощник, главный мужчина в семье, собственно, на его плечах мы продержались всю войну.

Я попросила девочек прочитать стихотворение, которое они сочинили.

Девочки (хором):

«Наш коридор».

 
Сидим в коридоре, не можем в подвал.
Никита не ходит, а Лев слишком мал,
А хочется кушать, как хочется пить,
Но мама сказала, что нужно делить
Запасов остатки, чтоб как-то прожить.
Мы все понимаем и можем терпеть,
Но грады опять продолжают реветь.
Кончились свечки, и сел телефон,
Кромешная тьма, жуткий холод кругом.
Что в марте морозы семь суток подряд,
Не помнит никто! – все вокруг говорят.
Мы понимаем и знаем вполне,
Что можем погибнуть в этой войне.
Выхода нет, мы не можем бежать,
Мама одна, а нас целых пять!
 

Это было очень трогательно и пронзительно. У всех членов нашей съемочной группы навернулись на глаза слезы. Я, как водится, спросила, чем мы можем помочь?

Анна Бохолдина:

– Очень нужен телефон для связи с сыном, моим главным помощником. Хорошо бы планшет для Никиты: он должен обучаться по специальным программам…

Я долго еще говорила с Анной и не смогла остаться равнодушной к ее семье. Потом зимой, передавая ей обещанную помощь и подарки, моя съемочная группа выслушала историю их дальнейшей жизни. Мне кажется, что у истории этой семьи будет долгожданный и заслуженный хэппи энд.

Анна Бохолдина:

– Если честно, нам ПРОСТО ПОВЕЗЛО выжить! Не всем в Мариуполе так повезло…

Сначала я просила Бога, чтобы мы все остались живы, а потом, чтобы ОН послал Ангела, который поможет мне вывезти детей к подруге.

И Он прислал нам Юлию Барановскую и ее команду, благодаря которым нам удалось выбраться из Мариуполя на территорию Большой России. Сама бы я с пятерыми детьми не смогла пережить дорогу на эвакуационных автобусах, ночевки в ПВР[14]14
  ПВР – пункт временного размещения.


[Закрыть], очередь по несколько суток на фильтрацию и пр.

Сейчас мы находимся в городе Энгельсе Саратовской области – именно сюда моя подруга Ольга (из-за которой мы ссорились с мужем и с которой я была вынуждена прекратить общение) уехала еще в 2014 году. Нас приняли с распростертыми объятиями.

В Саратовской области отлично относятся к многодетным. Мне помогли с оформлением всех документов, вещами, продуктами, игрушками… и продолжают помогать. Низкий поклон замечательной организации – Комитету Многодетных Семей Саратовской области и лично ее председателю Ирине Павловне Алешиной! Благодаря ей детей сразу взяли в школу (Сашу и Полину) и детский сад (Альбину и Левушку). Друзья Оли и ее семья помогают, чем могут. Много на свете хороших и добрых людей – я в этом убедилась.

Мы все получили гражданство РФ, я оформила единое пособие на четверых из пяти детей, устроилась на работу. Никите сейчас оформляем инвалидность по законам РФ. Когда оформим документы, он будет получать пенсию.

В Энгельсе есть при церкви замечательная миссия «Под покровом», там беженцам оказывают бесплатно помощь: юридическую, психологическую, гуманитарную, а также занимаются с детьми творчеством. Мы частые гости этой организации.

Вот с жильем, конечно, пока сложновато. Из-за диагноза Никиты мы не можем жить в ПВР, поэтому снимаем квартиру. Мы не можем рассчитывать на льготную очередь, как многодетная семья, поскольку для этого статуса нужна постоянная прописка на территории Саратовской области (а у нас только временная регистрация в квартире друзей). Но вроде бы местные депутаты обещали помочь.

Посмотрим.

Смотрю новости, радуюсь, что Мариуполь отстраивают. Но возвращаться назад не хотим: в городе моего детства сгорела не только моя квартира, сгорел брак, сгорела любовь, а также многолетняя дружба со многими людьми, которые уехали «в другую сторону»… СГОРЕЛО ВСЕ, даже часть памяти «обуглилась»… Нам здесь хорошо, дети привыкли, им нравится учиться на русском языке, у них уже есть здесь друзья. Девочки начали заниматься танцами. Ходим к семейному психологу, привыкаем к нормальной жизни.

Ах да! Чуть не забыла! Я уже купила швейное оборудование – почти такое же, что было в моей мариупольской «домашней мастерской»… Хочу оформить самозанятость и «возродить из пепла» свое дело уже ЗДЕСЬ, в Энгельсе. Надеюсь, что все получится.

Еще раз – спасибо вам от всей нашей семьи!

Ради этого, в принципе, мы и затеивали наш проект: адресно помогать людям, сделать их хоть немножечко счастливее!

Каждый, кто держит в руках книгу, может оказать посильную помощь героиням проекта «Женщины Донбасса» – достаточно навести камеру вашего смартфона на QR-код.

Спасибо моей съемочной команде – Влад, Оксана, Катя, Роман, Агван, Филипп, с которыми мы вместе снимали истории женщин Донбасса, легшие в основу этой книги.