Текст книги "Дневник леди Евы"

Первое, что она сделала, как только обстановка в замке немного разрядилась, – посетила Уолхалл, навестив Мэй и Белоручку Боба. Оба поседели и как-то постарели. Сначала они не поверили своим глазам. Мэй принялась было кланяться, но леди Ева вместо ответа крепко обняла женщину.

– Значит, он все-таки признал… – прошептала Мэй на ухо молодой женщине. – Да благословит вас Бог, миледи, – продолжила она вслух, отстраняясь.

Леди Еву пригласили в дом. Молодая женщина расспросила о детях. Джо и Хильда давно обзавелись семьями и нянчили собственных детей, Джен пока была не замужем и жила с родителями, Дрю неожиданно заявил, что станет моряком, уехал в Бристоль, и с тех пор о нем нет никаких известий. Мэй смотрела добрыми, влажными глазами, но держалась как бы на расстоянии. Боб смущенно покашливал. Леди Ева посидела еще немного, после чего, тепло попрощавшись и строго-настрого наказав обращаться к ней, что бы ни случилось, уехала.

Теперь молодая женщина не была ограничена ни в выборе трав, которые были ей нужны, ни в выборе времени, когда они обладали наиболее целебными свойствами. Казалось, что все налаживается, но зловещая тень нет-нет да и появлялась где-то вдалеке…

…Визит сэра Адальберта свалился как снег на голову. Башенный сторож подал сигнал о том, что к замку приближается отряд всадников. Леди Ева была в своей комнате, когда к ней прибежал слуга и позвал к сэру Роджеру.

– Ко мне приехал мой «дорогой кузен» Адальберт, – начал рыцарь с места в карьер вместо приветствия. – Я писал ему, что у меня пустяковое ранение, которое уже почти зажило. Я не могу показать ему, что есть на самом деле. Я хочу знать, миледи, выдержит ли моя нога, если я сделаю несколько шагов без этих подпорок.

Сэр Роджер уже больше недели ходил с деревянными костылями.

– Боюсь, что нет, – поделилась своими сомнениями леди Ева, – но вы и не сможете скрыть такую травму!

– Посмотрим, – процедил рыцарь сквозь зубы.

Был спешно подготовлен большой зал. На кухне царила суматоха. Пока гостей принимали на третьем этаже, в отведенных для них комнатах, Джейсон, сэр Алан и Китни перенесли сэра Роджера, одетого в парадное одеяние, в большой зал и усадили в кресло хозяина. После этого слуги принялись сновать, накрывая на стол. Леди Ева подошла к дверям большого зала к началу пира. Она не собиралась участвовать в нем, как всегда, но оставаться в комнате и ждать, чем все кончится, тоже не могла.

Сэр Роджер сидел на хозяйском месте, опираясь на тяжелую резную трость. Справа от него разместился Джейсон, слева, чуть ниже – Китни. На лестнице послышался шум шагов, и Ева отступила в нишу возле зала, чтобы ее не заметили. На площадку ввалилась веселая компания рыцарей. Впереди шел молодой мужчина, чуть постарше Роджера, такой же невысокий, но не такой крепкий на вид. У него было круглое лицо, которое можно было бы назвать приятным, если бы не чересчур полные для мужчины губы. Его голубые глаза были широко распахнуты, создавая впечатление славного малого. Однако его манера общаться показалась Еве несколько преувеличенно сердечной.

Рыцари вошли в зал, Ева подвинулась к дверям.

При виде гостей сэр Роджер встал.

– Добро пожаловать, сэр Адальберт, и вы, достойные рыцари! – произнес он и – Ева не поверила своим глазам – сделал несколько шагов к краю помоста, на котором располагалось хозяйское кресло! На трость он опирался так легко, что казалось, мог обойтись совсем без нее. – Прошу вас, располагайтесь и разделите с нами нашу скромную трапезу, – спокойно продолжил он, затем так же непринужденно вернулся на свое место.

Ева возвратилась в свою комнату, все еще не веря в то, что видела. Есть ли предел силам этого человека?

Шум пира утих глубоко за полночь. Леди Еве не спалось. Она растолкала дремавшую на лавке возле окна Мэри и отправила узнать, вернулся ли милорд в свою комнату. Узнав, что он вернулся, молодая женщина пошла проверить, как там дела.

Сэр Роджер лежал на кровати поверх одеяла и, казалось, спал. В спальне висел тяжелый запах спиртного. В комнате находился только Китни.

– Как только гости отправились спать, мы принесли его сюда, – сказал сенешаль вполголоса. – Не знаю, как там его нога, но он вставал несколько раз за вечер, провозглашал тосты, и по нему ничего не было видно.

Леди Ева наклонилась над рыцарем. Отстегнула от пояса ремешок, поддерживающий правый чулокшосс, и открыла бедро. Отек усилился и налился красным. Непонятно, как он мог стоять на такой ноге. Оставалось только надеяться на лучшее.

Гости уехали утром следующего дня. Больше всего Еве не понравился тот факт, что, как она видела с верха лестницы, сэр Адальберт долго разговаривал во дворе с Ведерной Салли.

Завтрак прошел так же, как и пир, а провожали отъезжающих во дворе Китни и Джей. Это было не совсем по правилам, но другого выхода не было.

– Теперь, надеюсь, у нас есть еще немного времени, – говорил сэр Роджер, пока Ева прикладывала к его бедру холодный компресс. – Что-то он наверняка заметил, но, думаю, мне удалось сбить его с толку. Ручаюсь, он не сможет дать уверенного ответа на вопрос, здоров я или нет. А раз так, то он не будет пока ничего предпринимать. Рисковать он не станет, я его знаю.

А Ева все думала о том, что же наговорила сэру Адальберту неудавшаяся леди Блэкстон.

Глава 4. Еще не придумано слово «шпион»

С самого начала медицинской практики в этом времени леди Еве сильно мешало отсутствие привычных лекарственных средств. Иногда ей просто везло – попадались природные материалы, в которых содержались нужные вещества (как в случае с лечением Катберта). Некоторые ингредиенты можно было купить у торговцев. Но больше всего помогало общение с пациентами и их родственниками. В этом мире, где опасность подстерегала на каждом шагу иногда в самых неожиданных местах, люди могли надеяться только на себя. Основы первой помощи, в пределах знаний этого времени, конечно, были известны всем – от пажей до рыцарей. Женщины просто обязаны были уметь обрабатывать раны, могли при случае принять роды. Но одним из важнейших навыков считалась способность разбираться в травах. Объем знаний у всех был разный, к тому же этот бесценный опыт засоряла масса предрассудков, и все же Ева не могла не признать, что многие свойства трав и их сочетаний в современном ей мире оказались просто оттеснены традиционной медициной и утеряны. Травами лечили всё – от внутренних болезней до кожных воспалений. К этим знаниям молодая женщина относилась с большим уважением и никогда не упускала возможности расспросить очередную знахарку.

Кроме того, время, в котором ей довелось жить, открывало совершенно неожиданные возможности. Как-то одному из рыцарей, отправлявшемуся в Бристоль по делам, она написала наудачу название одного из трактатов Галена, который в ее время считался утраченным. Каково же было ее удивление, когда рыцарь, вернувшись через несколько месяцев, привез ей не только ту книгу, которую она просила, но и длиннейший свиток, как потом оказалось, написанный самим Авиценной и совершенно не известный Еве. По словам рыцаря, торговец уже совсем отчаялся продать его кому-нибудь и клялся, что тот, кто хочет иметь трактат Галена, непременно обрадуется и этому свитку. В этом случае торговец как в воду глядел: радости леди Евы не было предела. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы найти переводчика, но, когда она получила переведенную копию свитка, оказалось, что в нем содержались практические советы по приготовлению лекарственных смесей для питья, мазей и компрессов, используемых при лечении послеоперационных осложнений – как раз то, над чем она сама билась уже не один год.

Но для всего нужны ингредиенты, поэтому теперь, когда Ева получила наконец долгожданную свободу передвижений, сбор лекарственных растений стал важной частью ее жизни. Как только сэр Роджер перестал нуждаться в постоянном уходе, она взяла за правило уходить каждый день в лес или в луга, окружающие замок, за травами. Иногда она брала с собой кого-нибудь из деревенских женщин. Глория, жена Китни, оказалась бесценным источником информации о том, кто из них может поделиться какими-нибудь знаниями. Часто компанию составляла Мэри. Тут уже Ева выступала в роли учителя.

Прогулка по лесу оказалась не настолько опасной, как это раньше представлялось молодой женщине. После массовых «чисток» и показательных преданий суду выловленных разбойников, количество бродяг в окрестностях Блэкстона и Торнстона значительно уменьшилось. Некоторую опасность представляли собой дикие звери, более смелые и многочисленные, чем во времена, в которые родилась Ева. Но и с этой проблемой можно было справиться. У егерей в запасе есть масса историй и рекомендаций, как избегать встреч с наиболее опасными представителями фауны, и охотники всегда готовы были рассказать что-то полезное. Молодая женщина не пренебрегала и их советами.

После нескольких удачных вылазок она стала уходить в лес и одна, прихватив на всякий случай с собой испытанные средства самозащиты – маленький нож, острый, как скальпель, и пузырек с соком веха. Во время одного из таких походов произошла необычная встреча.

Лето перевалило уже за вторую треть – время самого большого травного изобилия. Уходить из замка леди Еве приходилось рано утром, почти затемно, даже ворота еще не были открыты. Ее выпускали через калитку – небольшую дверцу, располагавшуюся рядом с основными воротами. Несмотря на малые размеры, ее в свое время основательно укрепили. Два слоя толстых дубовых досок и массивная бронзовая пластина между ними составляли тяжелую дверь, окованную полосами меди. Внутренний порог был почти на ладонь выше внешнего, так что желающие выбить дверь снаружи столкнулись бы с естественной баррикадой, а для применения тарана эта дверца была слишком мала, так что калитка была защищена даже лучше, чем большие ворота.

Выйдя из калитки, молодая женщина шла вдоль стены по узкой тропинке до угловой башни, от подножия которой через ров вел шаткий деревянный мостик. В случае осады его должны были мгновенно поджечь. Мостик постоянно пах смолой, а под досками настила, как знала леди Ева, лежали большие пучки сухой соломы. Идти по нему ей было немного жутко, она представляла себе, как мгновенно он должен вспыхнуть. То, что мостик постоянно был под наблюдением, о чем солдаты, несущие службу в башне, имели особый приказ, добавляло мало оптимизма. В случае поджога они вряд ли смогли бы чем-то помочь.

В то утро леди, как всегда, перешла мостик и углубилась в лес. В свои первые походы она двигалась наудачу, разведывая полянки или доверяясь чутью провожатых, но теперь у нее уже были свои любимые места.

В этот день ей было как-то не по себе, как будто она ощущала рядом чье-то присутствие. Такое чувство иногда у нее возникало и раньше, но сегодня оно было особенно острым. За годы жизни в этом опасном мире у нее выработались инстинкты, которые предупреждали о каких-то событиях. Сейчас это не было чувство опасности – скорее похоже на чужой пристальный взгляд, и только. Очень хотелось оглянуться.

Молодая женщина немного прошла вперед спокойной походкой и резко повернулась. Сзади никого не было. Только летний лес, играющий солнечными бликами на мокрой листве. Ни шороха, ни лишнего звука, только птичьи голоса. И все же она решила не уходить далеко, посетить небольшую поляну, где росли травы, которые были ей необходимы в ближайшие дни, и сразу вернуться в замок.

– Доброе утро, миледи! – голос раздался, как только она вышла из-под тени деревьев, очень близко.

На пеньке, торчащем у края поляны, сидел сэр Адальберт. А спиной она по-прежнему ощущала тот же пристальный взгляд.

– И вам, милорд, доброе утро. – Она старалась говорить как можно более непринужденно. – Вот уж не ожидала вас здесь увидеть.

– Мне показалось, что я покинул ваш замок чересчур поспешно, – продолжал рыцарь, – но мои товарищи были приглашены на охоту к одному из ваших соседей, и – увы! – я вынужден был подчиниться их желаниям, но ничего мне не хотелось сильнее, чем остаться в вашем замке! Я не видел вас ни на одном из пиров…

Повисла пауза.

– Я не люблю пиры и предпочитаю принимать пищу в своей комнате, – наконец ответила молодая женщина.

– Отчего же?

– Мне не доставляет удовольствия подобное времяпрепровождение.

– Обычно молодые и красивые женщины любят развлечения, если, конечно, им ничто не мешает…

Ева насторожилась. Это был вопрос, замаскированный комплиментом. Молодая женщина никогда не считала себя красавицей. Даже мама, для которой ее дети были самыми лучшими, всегда говорила ей, что она не столько хороша собой, сколько обаятельна. Да и в этом времени, насколько она могла понять, ее внешность не была эталоном красоты. Комплименты были распространены, но упоминание красоты дамы – скорее дань вежливости. Правда, в последнее время так мало приходилось бывать на солнце, что совсем исчез предмет ее огорчения в юности – веснушки, но теперь это было несущественно. Так чего же он хочет?

– Я слышал, что мой кузен бывает буен во хмелю – это не может нравиться тонкой благородной даме! – нарушил возникшее молчание сэр Адальберт.

«Вот оно что! – подумала Ева. – Кажется, он пытается выведать, каковы отношения между мной и сэром Роджером! Интересно, зачем? А если его немного поощрить?»

– Это не единственный его недостаток, – ответила она.

– Так значит, слухи не врут, и вы в самом деле не питаете нежных чувств к мужу!

– Это тот редкий случай, когда молва говорит правду. Но к чему этот разговор?

– О! Я не имел в виду ничего дурного, ровно ничего! Просто мне больно видеть, когда красота дамы не получает должного поклонения! – с этими словами он встал и отвесил поклон и даже сделал шаг в ее сторону.

– Мне вполне достаточно того, что я имею, – быстро сказала леди Ева.

Рыцарь остановился.

– Разумеется. – Снова поклон. – Но, по крайней мере, у меня остается надежда… Поймите меня правильно, миледи, все, что касается моего кузена, касается и меня! Несмотря на все его недостатки, я люблю его, как родного брата! Вот, например, во время моего посещения мне показалось, что он был бледен и хромал, не так ли? Что с ним приключилось? Он ранен?

– Да, нынешней весной он получил небольшую рану на охоте, и она еще дает себя знать, – молодая женщина старалась говорить небрежно.

– Это действительно небольшая рана? Скажите правду, миледи! – голос рыцаря прозвучал так резко, что Ева невольно отпрянула.

Но когда она заговорила, голос ее звучал спокойно и холодно:

– Да, с ним не случилось ничего серьезного, и этот пустяк не заслуживает такого повышенного внимания! И тем более не может служить причиной неучтивости!

Но он уже овладел собой:

– О, простите мне мой тон! Я просто беспокоюсь о здоровье моего кузена, а о вас отзываются как об искусном лекаре! Поверьте мне! Я только хочу быть другом вам и надеюсь, что и вы не откажете мне в вашей дружбе, хоть я и недостоин такой чести!

– Право, не знаю, что может дать вам моя дружба, сэр рыцарь, но я рада быть вам полезной чем смогу, – смягчилась молодая женщина.

– Вы так добры, миледи! Вы, безусловно, заслуживаете большего, чем затворничество в своей комнате! И вы непременно должны получить все, что имеют другие благородные дамы: уважение, наряды, поездки на турниры и пиры! Я готов сделать все возможное для этого! Мне так хотелось бы поговорить еще о нашей дружбе! Когда я смогу увидеть вас снова? Завтра?

– Завтра я не смогу прийти, так как я, как вы заметили, исполняю обязанности лекаря и должна помогать больным, но я часто бываю в этом месте, и, может быть, мы увидимся снова.

– Если вы найдете возможным посетить эту чудесную поляну через три дня, я буду счастлив увидеться с вами! А теперь – я должен откланяться. Мне пора. Надеюсь встретить вас здесь через три дня!

Кланяясь, рыцарь отступил в тень листвы и как будто растворился в лесу. Вместе с ним ушло и ощущение чужого взгляда. Леди Ева впервые за время разговора перевела дыхание.

Она возвращалась в замок под сильным впечатлением от этой напряженной беседы. Молодая женщина чувствовала, что разговор мог придать событиям совсем другой оборот, если бы она повела себя иначе, более принципиально…

Сначала Ева решила, что больше ни за что не пойдет на новые контакты с сэром Адальбертом и, пожалуй, пока прекратит свои походы в лес. Но потом, немного успокоившись, подумала о другом. Сэр Адальберт хочет склонить ее на свою сторону и заполучить союзника внутри замка – это очевидно. Судя по его поведению, ему и в голову не приходит, что она могла раскусить его замысел, и он, видимо, считает, что ей нужна только спокойная, сытая и праздная жизнь. Все это он легко, хоть и не напрямую, обещает – пожалуй, даже слишком легко. Что еще он задумал? А что, если изобразить еще большую дурочку? Может, он тогда будет откровеннее и расскажет о своих планах? Тогда нужно идти на новое свидание.

Пока сэр Адальберт надеется на нее, как на союзницу, откровенной грубости он, наверное, себе не позволит, чтобы не потерять ее как агента. Но надо подстраховаться. Кто-то в замке непременно должен знать, где она находится, чтобы в случае чего поднять тревогу или прикрыть ее отсутствие. Мэри? Нет, служанка не годится. Она, конечно, девушка неглупая, но сможет ли в крайнем случае толково объяснить, что же миледи делала в лесу наедине с врагом? Нужен кто-то, кто мог бы свидетельствовать в ее, леди Евы, пользу в случае неправильной трактовки ее поступка.

– Китни! – леди Ева бросилась к сенешалю, едва войдя во двор замка. Как будто по заказу, он как раз шел ей навстречу. – Мне нужно с тобой поговорить, и срочно! Зайди ко мне, когда будешь свободен.

– Надо рассказать обо всем сэру Роджеру, – сказал Китни, когда она вкратце обрисовала встречу в лесу.

– Я думаю, не стоит, – возразила леди Ева. – Сэр Адальберт ненавязчиво предложил сотрудничество, и я согласилась… Подожди, подожди! – торопливо добавила она, увидев, что глаза сенешаля начали наливаться гневом. – Я вовсе не собираюсь предавать сэра Роджера и замок! Стоило ли тогда спасать ему ногу? Я согласилась только для того, чтобы разузнать побольше о планах этого человека! Но ты же знаешь, как мой муж относится к вопросам чести – снова решит, что такое поведение коварно, и запретит мне продолжать, а я не хочу рисковать. Если сэр Адальберт ищет союзника в замке, то в случае моего отказа он найдет кого-то другого и наверняка не сообщит нам об этом. Пусть лучше считает, что уже нашел нужного человека. Я попробую потянуть время. Сейчас август. Если удастся, я поморочу его месяц-другой. Потом начнутся дожди, и нападать на замок станет неудобно. Ему придется ждать до морозов. Целых три или четыре месяца позволят сэру Роджеру окрепнуть, и, когда он сможет сам заняться защитой замка, я тут же прекращу эту игру, обещаю!

Сенешаль все еще колебался, и она пустила в ход последние доводы:

– Пойми, Китни, если раскрыть планы сэра Адальберта сейчас, это не принесет никакой пользы! Сэр Роджер оправляется после ранения, каждый спокойный день восстанавливает ему еще одну крупицу здоровья, но в обороне замка он не может пока принять участия. Усилия, которые он потратил на то, чтобы ввести в заблуждение нашего незваного гостя, чуть не пустили прахом все мое лечение! Джейсон еще молод, и сможет ли он заменить своего отца в бою? Вряд ли! Я даже не могу ему рассказать об этом плане, потому что он не сможет мне помочь и тоже потребует, чтобы я все рассказала сэру Роджеру, а если я откажусь, то он сделает это за меня – мой мальчик слишком боготворит своего отца. Выходит, что мне некому довериться, кроме тебя. А я нуждаюсь в помощи, Китни! Мне очень не хочется делать то, что я задумала. Мне страшно. Только сознание того, что это необходимо, придает мне силы. Помоги мне!

Сенешаль долго молчал. Наконец он поднял глаза и взглянул в лицо молодой женщине.

– Честно сказать, мне не нравится то, что вы задумали, миледи, – сказал он, – но я поклялся не так давно, что ваше слово будет теперь законом для меня, поэтому я сделаю все, как вы скажете. И все же я рассказал бы обо всем милорду. Он наверняка что-то придумал бы. Но чего же вы хотите от меня?

– Не так уж много. Во-первых, сохранять пока в тайне то, что я рассказала. Мы сообщим моему мужу обо всем, только несколько позже, когда у меня будут в руках планы наших врагов. Или ты сам это сделаешь, если… Ты понимаешь.

– Я обещаю вам это, – кивнул Китни.

– Во-вторых, – продолжала леди Ева, – я прошу тебя быть гарантией моей безопасности. Конечно, такая затея не может быть совсем безопасной, но, по крайней мере, если я однажды не вернусь, ты будешь знать, куда я пошла, и, может быть, сможешь привести помощь. Я стану сообщать тебе о времени и месте каждой встречи. Могу я рассчитывать на тебя?

– Безусловно, миледи! Но может быть, я буду отправлять с вами кого-то из солдат? Я лично отберу только самых надежных. Ваш собеседник даже не заметит их!

– Нет, Китни, его нельзя ничем насторожить! Я должна приходить одна, чтобы он расслабился и убедился в своей безопасности. Только тогда он станет откровенным.

– Что ж, пусть будет так, – подытожил сенешаль.

– Но вот чего я не могу понять, – задумчиво продолжала леди Ева, – что же ему нужно, этому сэру Адальберту, Китни? Такие усилия, и все ради того, чтобы заполучить еще один замок?

– Не совсем так, миледи, – ответил сенешаль. – У сэра Адальберта есть замок, это верно, но его строят вот уже много лет – и никак не достроят. У него совсем мало земли. Небольшой клочок на границе владений графа Солсбери. Половина его земли занята пастбищами, на которых пасут овец, а другая половина – лес, но такой маленький, что его можно объехать за полдня на лошади шагом. Вот сэр Адальберт никак не может решить, что ему делать со своей землей: пастбище дает доход, а если вырубить лес, негде будет охотиться. Но если дать лесу расти, где ему вздумается, не будет выгона для овец и не на что будет достраивать замок. Строительство и так двигается медленно. Вот он, видно, и решил прибрать к рукам земли кузена, хоть и грешно так говорить о рыцаре. Пока у сэра Роджера были только его владения, сэр Адальберт завидовал, конечно, но тихо (да простит меня Бог!). У нас ведь и леса больше, и луга, и поля, которые пашут йомены. А когда к землям Блэкстона присоединился и Торнстон с землями, у сэра Адальберта, видно, совсем разум помутился. Вот он и задумал перейти в наступление. Только как он решился? У него совсем маленькое войско, годится только, чтобы держать оборону во время осады, и вассалов мало – помочь некому. Не то что у нас. Наверное, и вправду, кто-то все же помогает ему. Вынужден признать, что вы правы, миледи. Надо разузнать, но разумно ли вам так рисковать?

– Кому еще мы могли бы поручить такое дело? Я не знаю такого человека.

То, что леди Ева с помощью Китни делала на протяжении всего августа и части сентября, сэр Роджер определенно назвал бы «вождением за нос». В детстве она смотрела фильмы о Джеймсе Бонде, но роль великого шпиона на себя никогда не примеряла. Лгать она не любила, хотя и такое случалось, особенно в последние годы. Существование под чужим именем тяготило ее, и только привычка немного облегчала жизнь. Но в данном случае требовалось нечто совсем другое.

Отправляясь на второе свидание с сэром Адальбертом, молодая женщина старательно готовила «шпионскую легенду», но это оказалось лишним. Рыцарь, видимо, уже составил для себя определенное мнение о своей возможной соратнице, и ей оставалось только поддерживать его, тем более что обмана в ее словах было немного. Он считал, что она ненавидит мужа, и леди Ева подтверждала это. Он предполагал, что ей нужна безопасность, и она согласно кивала. Он оказывал ей знаки внимания, и она их принимала. Впервые за много лет она почувствовала себя женщиной, и ей это было приятно, хотя сам сэр Адальберт не привлекал ее как мужчина – его ложь была настолько очевидной, что леди Еве приходилось делать над собой усилие, чтобы терпеть его общество.

Их свидания случались через неделю, а то и больше. Сэр Адальберт опасался появляться в землях кузена чаще, чтобы случайно не оказаться в поле зрения лесников и егерей и не вызвать подозрений. Леди Ева категорически отказывалась встречаться на территории вне шаговой доступности от замка. Кроме того, сэр Адальберт был очень осторожен. В течение месяца их тайных встреч он ни разу не предложил ничего конкретного, ограничиваясь туманными намеками, как будто надеясь, что леди Ева сама наполнит его слова смыслом. Он ни о чем не говорил прямо и однозначно, всегда его слова можно было бы истолковать как минимум двояко. Однако молодая женщина взяла себе за правило отвечать только на конкретные вопросы, отмалчиваясь и улыбаясь в ответ на комплименты и расплывчатые разговоры о дружбе и доверии. Несколько раз он предпринимал попытки к сближению – как бы невзначай, в качестве знака вежливости брал за руку или делал обнимающие жесты, которые она решительно пресекала под тем предлогом, что недостойна такой чести, или твердила, что переходить на это еще рано. Ее упорство раздражало его, молодая женщина ясно это видела, но он вынужден был вести себя корректно. Они расставались, так и не договорившись ни о чем, кроме очередного свидания.

И все же к середине сентября стали заметны некоторые результаты. Сэр Адальберт стал раскованнее в словах, видимо объяснив для себя причины поведения собеседницы недостатком ума. В то же время он стал проявлять признаки нетерпения. Леди Ева по-прежнему упорно не желала понимать намеки, и рыцарь, видимо, решил, что настала пора решительных действий.

То свидание началось так же, как обычно. Погода в этот день выдалась отвратительная. Похолодало, с утра зарядил мелкий дождь. Листва в лесу желтела, но еще не начала опадать, и мокрые тяжелые ветки стряхивали на голову леди Еве крупные холодные капли. От промозглости не спасал даже толстый суконный плащ.

Когда она пришла на поляну, рыцарь был уже там. Сэр Адальберт, как всегда, рассыпался в комплиментах и ненавязчиво поинтересовался здоровьем сэра Роджера. Она, как всегда, ответила, что все в порядке. Повисла пауза.

– Я ценю вашу скромность и выдержку, – сказал наконец рыцарь. – Благородная дама должна себя вести именно так, но вы можете быть совершенно откровенны с другом. Вы так бледны, – участливо продолжал он, – ваше положение таково же, как раньше? Вы все так же проводите свои дни в комнате? О! Я так и знал! – воскликнул рыцарь, получив утвердительный ответ. – Воображаю, как вы любите эти прогулки в лесу!

Он снова помолчал, а леди Ева почувствовала, что разговор вот-вот примет важный оборот, и не стала затягивать паузу:

– Эти прогулки – подлинная отрада для меня. Особенно в последнее время, – сказала она, и это была почти правда.

Походы за травами действительно доставляли ей удовольствие. Запахи леса, игра солнечных отсветов в листве, даже шум дождя действовали на молодую женщину умиротворяюще. Шпионская игра с сэром Адальбертом отнимала много сил, но и вносила в жизнь разнообразие. К тому же Ева чувствовала что-то вроде охотничьего азарта. Каждый раз она надеялась, что ситуация наконец-то разъяснится, и каждый раз снова он ухитрялся не сказать ничего важного, крутясь вокруг да около какой-то очень интересной для них обоих темы. Однако на этот раз он услышал в ее словах то, что хотел услышать.

– Такое обращение с вами недостойно! – с жаром воскликнул рыцарь. – Мой брат не заслуживает такой жены! Да, не заслуживает! Я возмущен до глубины души!

– Так вызовите его на поединок до смерти, – предложила леди Ева. Почему-то она была уверена, что он этого не сделает.

– Нет, это было бы слишком просто, – недобро ухмыльнулся сэр Адальберт. – Я мог бы убить его на поединке, но такая месть за вас слишком дешево бы ему обошлась! Его нужно заставить испытать то же, что испытываете вы!

– Что вы имеете в виду, сэр рыцарь? – недоуменно поинтересовалась леди Ева.

– Затворничество! Посадить его под замок до конца дней – вот достойное наказание за его поведение. И это будет тем более справедливо, что вы в это время выйдете на свободу! Вы будете носить шелка и драгоценности, ездить на охоты и турниры, занимать на пирах почетное место! Вы будете жить так, как вам вздумается! Вы должны блистать!

По спине леди Евы побежали холодные мурашки. Не так ли он обещал свободу в обмен на жизни сэра Роджера и Джейсона Чарли Медведю – с поправкой на личность, разумеется? И чем это кончилось для разбойника? Этот лощеный молодой рыцарь остался формально чистым, а за его идеи другой человек умер в подземелье! Пусть этот другой был жестоким и озлобленным, но разве тот, кто использует эти качества в своих целях, лучше? Молодой женщине с трудом удалось взять себя в руки.

– И как же вы собираетесь претворить это в жизнь? – спросила она.

– Если мой брат будет объявлен тяжело больным и недееспособным, это будет поводом для того, чтобы подвергнуть его заточению… Разумеется, с ним будут хорошо обращаться! – поспешно добавил сэр Адальберт. – Еда, одежда, все прочее… Ему только запрещено будет покидать пределы его комнаты! Это будет справедливо.

– Кто же будет истинным хозяином Блэкстона в этом случае и что будет со мной? – поинтересовалась леди Ева.

Рыцарь выпрямился и приосанился:

– Управление замками и землями я готов взять на себя. Клянусь, я буду свято соблюдать ваши интересы, и вы ни в чем не будете нуждаться! Я буду счастлив, если вы разделите со мною жизнь в замке Блэкстон, но, если вы по каким-то причинам не захотите этого, я готов вернуть вам вашу бывшую вотчину Торнстон. Вы сможете жить там, как полноправная хозяйка! А я только предложу вам свою скромную помощь, как друг и защитник.

– Но вы забыли о моем сыне! Он является законным наследником Блэкстона и Торнстона!

– Клянусь, я не забыл о нем! Как я мог! Разумеется, он останется наследником и молодым лордом! Он может жить с вами в Торнстоне и оставаться эсквайром. Он также может быть посвящен в рыцари. Молодому рыцарю не пристало сидеть дома, и, скорее всего, он должен будет отправиться либо к королевскому двору, либо ко двору своего сюзерена.

– А как же его наследство?

– Он его получит в свой срок! Но это будет только после смерти его отца, а я не собираюсь причинять никакого вреда моему брату!

Леди Ева была поражена. Ловко он придумал! Объявить сэра Роджера недееспособным, запереть в комнате и держать там, пока он сам не умрет. В этом случае Джейсон не сможет вступить в наследство и останется рыцарем без земли, а управлять землями станет сэр Адальберт, по крайней мере до совершеннолетия племянника! Наследника под благовидным предлогом можно отправить подальше, и, кто знает, может, он и не вернется. Может, погибнет от какого-нибудь «несчастного случая»…