Текст книги "Дневник леди Евы"

Они шагали к полю, Джей нетерпеливо тянул вперед. Только что раскрылись ворота, выпуская очередного победившего рыцаря со свитой. Это была небольшая конная кавалькада. Впереди, смеясь и что-то рассказывая другому всаднику, ехал, по всей видимости, сюзерен. Его доспехи были погнуты и запылены. Нарядный плащ лазурного цвета, подбитый красным, сейчас напоминал несколько потрепанное боевое знамя. Глэдис на всякий случай всмотрелась в герб, изображенный на щите, – нет, кажется ничего знакомого: поделенное пополам сверху вниз поле, половина лазурного цвета, с белым единорогом посередине, вторая половина красная, с черной башней в центре. Молодая женщина немного расслабилась, но тут она перевела взгляд выше и чуть не задохнулась от неожиданности и внезапно нахлынувших эмоций. Это лицо она старалась забыть в течение почти четырех лет, проведенных ею в этом мире. Это его она увидела здесь первым, и это он…

Первым импульсом было – бежать, но она встала как вкопанная. Джей теребил ее руку и уже начал снова хныкать. Сердце билось, как набат, в голове. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы собраться.

«Спокойно, – подумала Глэдис. – Он не может меня помнить. Таких не помнят, и он был пьян в стельку. Надо вести себя как ни в чем не бывало…»

Глядя прямо перед собой, она двинулась дальше. И тут…

– Эй, ты! – Она невольно вздрогнула от этого окрика. – А я тебя знаю!

Глэдис медленно подняла глаза. Рыцарь смотрел прямо на нее.

– Вряд ли вы можете знать меня, сэр рыцарь, – она выделила последние слова особенно четко, намекая, что их знакомство не может иметь ничего общего с этим званием.

– Клянусь небом! – воскликнул собеседник рыцаря. – Да она говорит как придворная дама! И каков же ваш титул? И где ваша блестящая свита?

Сопровождавшие рыцаря слуги заржали, но он сам даже не улыбнулся, по-прежнему глядя в упор на молодую женщину.

– Я скромный лекарь, вот и весь мой титул, – нарочито покорно ответила она.

– Слышали? – сказал весельчак, обернувшись к остальным, и хотел добавить что-то еще, но тут Джей решил, что, видимо, пора вмешаться.

С начала этого странного разговора он было притих, поняв, что происходит что-то необычное, но теперь почувствовал, что над мамой смеются. Он вышел вперед и встал перед Глэдис, держа подобранную где-то палку перед собой, как меч. Утихающее веселье вспыхнуло снова.

– Это что, ваш защитник, миледи? – вытирая слезы, выступившие от смеха, проговорил давешний насмешник.

– Остынь, Китни! – Голос рыцаря прозвучал неожиданно резко.

Смех постепенно угас.

– Ну и как тебя зовут, храбрец? – обратился он к мальчику.

– Джей! – выкрикнул малыш. – И я буду с тобой длаться… или… или… – Он, конечно, хотел сказать, как рыцарь, «пешим или конным», но детский ум не осилил сложной формулы.

– И сколько же тебе лет? – продолжал рыцарь.

«Он сейчас догадается!» – с ужасом поняла Глэдис, но прежде, чем она успела окликнуть и предостеречь сына, тот гордо поднял вверх три пальчика, ведь они совсем недавно праздновали это событие, и Джейсон хорошо запомнил, насколько он уже большой. Но тут ворота ристалища снова открылись, выпуская следующего победителя со свитой, в группе всадников произошло некоторое смятение, и Глэдис, подхватив сына на руки, нырнула в толпу, собравшуюся вокруг ристалища.

– Стой! Стой! – кричали откуда-то, но она бежала, не оглядываясь, и перевела дух только на постоялом дворе.

Ее снова терзал уже почти забытый страх за ребенка. Теперь ее угораздило встретить биологического отца Джейсона! «Мужчины иногда признают своих детей», – вспомнились ей слова Мэй, но она решительно отогнала это воспоминание. Что может быть нужно благополучному рыцарю от незаконнорожденного ребенка? Только одно: чтобы никто и никогда не вспомнил об их родстве. А обстоятельства его появления на свет? Насколько было известно Глэдис, такое поведение для рыцаря считалось недопустимым. Это грозило ему серьезными, мягко говоря, неприятностями, если все откроется. Но хватит ли у нее мужества предать это огласке? Что значит слово бродяжки, лекаря без лицензии против слова рыцаря? А может, он не догадался? Но что-то говорило ей, что догадался. Джей был его точной копией. Только уменьшенной.

Мальчик давно уже пытался привлечь ее внимание, просился снова на турнир, потом снова попытался устроить скандал.

Она взяла его за плечи и заглянула в лицо:

– Не отвлекай меня, дорогой. Маме надо подумать. Мы в опасности.

– Я буду длаться! – начал было Джей, но она уже его не слышала, и он понемногу притих.

Сквозь страх пробилась прагматичная мысль: Джей теперь не безродный. По крайней мере, его отец – рыцарь и, видимо, не из последних. Об этом говорили добротные доспехи и довольно многочисленная свита. Трудно сказать, поможет ли это ему стать рыцарем в будущем, со стороны мамы генеалогия довольно зыбкая, но теперь появилась надежда, что его удастся пристроить оруженосцем. Однако сейчас главная задача – сберечь ему жизнь. Для начала стоит выяснить, как зовут нового врага. Предположения у Глэдис были. Сюзереном Мэй и Белоручки Боба был сэр Роджер из Блэкстона. Убегая, Глэдис вышла за пределы его владений и оказалась на земле сэра Джейкоба. Вряд ли она успела миновать за это время еще чьи-то владения. Боб жег уголь тоже на земле Блэкстона, и по этой же земле скакала та роковая охота. Значит, видимо, отец Джейсона – Роджер Блэкстон. Это надо было проверить.

– Эй, Дэзи, – позвала она служанку. – Ты ведь много чего знаешь. Скажи, чей это герб – красно-синий, с единорогом и башней?

Девушка задумалась.

– А тебе зачем? – наконец осведомилась она.

– Да вот, один из молодцов этого рыцаря задолжал мне за лечение, – сочинила на ходу Глэдис. – Только сегодня его узнала, хочу пожаловаться его сюзерену. Нехорошо обижать вдову!

– Уж такую вдову попробуй обидеть, – иронично хмыкнула Дэзи и тут же слегка порозовела. – Ну ладно, я спрошу у Рэя. Это один герольд, он часто приходит глотку промочить.

Заглянувший вечером Рэй подтвердил догадку Глэдис. Красно-синий герб с такими знаками действительно принадлежал сэру Роджеру. А когда герольд ушел, Дэзи отозвала Глэдис в сторону.

– Послушай, Глэдис, – сказала девушка. – Я сегодня убиралась во дворе, так вот подходил ко мне какой-то. Рожа – ну вот чисто разбойник! Спрашивал про тебя и Джея. Я, конечно, сказала, что знать ничего не знаю и никого такого не видала. Я так думаю, что тот молодчик долг отдавать совсем не хочет! Смотри, как бы он не пристукнул тебя где-нибудь! Мальчишка останется сиротой! Тебе надо уходить!

Но Глэдис и сама уже думала об этом. Наскоро поблагодарив девушку и подкрепив благодарность парой серебряных монет, молодая женщина быстро собралась в дорогу. Найти караван было непросто – турнир был в самом разгаре, и торговля шла бойко. К счастью, из города уходил небольшой обоз счастливцев, которые уже продали весь товар, и отправлялись они на юг, в сторону Мальборо. С ними и уехала Глэдис с сыном.

Глава 9. Единорог и башня

Турнир в Уоллингфорде Глэдис пропустила. Много времени понадобилось, чтобы добраться в Мальборо, к Нику и Лили. Они снова согласились взять на себя заботы о Джейсоне на пару месяцев, но Ник, отозвав молодую женщину в сторону, предупредил: это в последний раз. Лили была беременна, и Ник сказал, что, если ребенок родится в срок и мать будет здорова, содержать четверых детей им будет не под силу. Но на ближайшее время Джей был пристроен. Следующий большой турнир должен был состояться в Глостере в начале августа. На постоялом дворе в Мальборо нашлись попутчики, и Глэдис снова отправилась в дорогу.

Глостерский турнир был похож на театрализованное зрелище. Казалось, что затеян он был не столько с целью сразиться, сколько с целью развлечься. Так, в правилах турнира было сказано, что рыцари должны изображать все, что связано с охотой: каждый брал себе прозвище – название дикого зверя или имя известного охотника. В доспехах тоже должны были присутствовать темы выбранных зверей – нашитые лапы, хвосты, клыки или знаки охотников – лук, охотничий рог и прочие. «Охотники» могли биться со «зверями», но не могли биться с другими «охотниками», а «звери» могли биться как с «охотниками», так и с другими «зверями». Кроме обычной награды, победитель получал также «охотничий трофей» с одежды побежденного соперника.

Лагерь и ристалище напоминали Глэдис сразу и зоопарк, и стойбище древних людей – столько вокруг было звериных морд, шкур, связок клыков и когтей. Но она с интересом бродила среди этой разношерстной во всех отношениях толпы. Казалось, рыцари воспользовались этим турниром еще и как возможностью похвастаться своими успехами в охоте – вот у одного возле входа в палатку стоит парадный щит с огромной кабаньей головой, у другого на копье висит связка медвежьих когтей, у третьего на поясе – высушенная лапа какой-то крупной дикой кошки с выпущенными когтями. Вот один рыцарь на полном серьезе уверяет другого, что у него есть настоящий рог единорога, добытый им лично. Глэдис даже остановилась, чтобы послушать хвастуна. Внутренне улыбаясь, она собралась было двинуться дальше, но с размаху налетела на кого-то. Она хотела извиниться, даже открыла рот, но, взглянув на этого человека, так и застыла: это был спутник сэра Роджера Блэкстона. Он смотрел на нее, иронично подняв бровь и нисколько не удивляясь. Почему-то она поняла, что он оказался здесь не случайно.

– Что же ты не смотришь, куда идешь? – осведомился он. – Ба! Да это же та самая знахарка! А где же твой защитник?

Глэдис овладела собой и, сделав равнодушное лицо, попыталась пройти мимо, но он поймал ее за руку.

– Я же задал тебе вопрос, разве нет? – его голос еще звучал игриво, но в нем появились металлические нотки.

– А я думала, что на него можно не отвечать, так как я свободный человек. – Она нарочно подчеркнула тот факт, что не является рабыней. – Да и какое дело может быть достойному рыцарю до маленького мальчика? К тому же я вас совсем не знаю, сэр…

– Китни, просто Китни, без всяких «сэр», – лениво протянул он и вдруг резко спросил: – Где ребенок?

– Я сейчас позову стражу! – выкрикнула она, глядя через его плечо.

Видимо, этот трюк еще не стал таким уж распространенным, и он поверил: оглянулся и слегка ослабил хватку. Глэдис рванулась изо всех сил и, высвободившись, пустилась бегом. Спрятавшись за двумя палатками и отдышавшись, она обдумала ситуацию. Сомневаться не приходилось – за ней и ее сыном охотятся. Теперь придется опасаться еще и этого.

Следующий день турнира прошел как обычно. Глэдис примостилась недалеко от выхода с ристалища, под большим деревом. Выход и все подходы к этому месту были ей хорошо видны, а ее саму укрывала тень. К тому же здесь было относительно малолюдно, потому что все события, происходящие на поле, закрывали кусты, и зрители предпочитали более удобные места. С поля выносили раненых и почти сразу звали лекаря. Она откликалась, оказывала помощь сразу или в палатке пациента и снова возвращалась на свой наблюдательный пункт. День был напряженный, и молодая женщина устала, но заработала она опять неплохо.

Вечером, когда она совсем уже собралась отправиться на отдых (в этот раз ей повезло, и она остановилась не на постоялом дворе, а у родственников одного из своих прежних пациентов), к ней прибежал один из герольдов и попросил зайти к раненому рыцарю. От усталости Глэдис уже плохо соображала и работать в таком состоянии не хотела, но палатка оказалась недалеко. Однако чем ближе молодая женщина подходила, тем меньше ей хотелось туда идти, но она отнесла это на счет усталости и только у самого входа поняла, что ее насторожило: на палатке не было никаких гербов и никаких указаний на владельца – даже шкур или когтей каких-нибудь животных, характерных для этого турнира. Она тут же встала как вкопанная, но ее втолкнули внутрь.

Внутри горели масляные светильники. На деревянном стуле сидел Китни, а за ее спиной, у входа, расположился вооруженный солдат. Повисла пауза.

– Наш разговор слишком быстро закончился, – сказал наконец Китни. – Но здесь нам никто не помешает. Итак, вы знаете мое имя, а как же ваше?

Молодая женщина молчала.

– Хорошо, я сам скажу: Глэдис, не так ли? – Она не ожидала, что он так хорошо осведомлен. – На постоялом дворе есть не только служанка, но еще хозяева, посетители, и у всех есть глаза и уши, – продолжал он. – Надо только знать, у кого и что спросить, а главное – как. Я умею спрашивать. – Последние слова прозвучали как-то зловеще. – Ну так где же ваш сын? С вами сейчас его нет, значит, вы оставили его на чье-то попечение? Ай-ай-ай! Разве так поступает настоящая мать?

Она почти не слушала. Ум Глэдис лихорадочно искал выход. Китни встал и пошел вокруг нее. У молодой женщины затеплилась надежда. Ее «оружие» лежало в жестких маленьких кармашках, подвешенных к поясу. В левом – пузырек с соком веха, а в правом маленький кинжал, заточенный остро, как скальпель. Кармашки были такими маленькими, что обычно не интересовали воришек. Только бы дотянуться до одного из них незаметно. Медицинская сумка висит слева, стоит попытаться… Но сначала надо как-то избавиться от солдата и отвлечь Китни. А он подошел вплотную и шипел почти в лицо:

– Я все равно узнаю, где ребенок, но если ты скажешь сама, то избавишь меня от необходимости причинять тебе боль. Где он?! Отвечай!!!

– Ты сам не знаешь, о чем спрашиваешь! – Она сделала вид, что испугалась, впрочем, особенно стараться не пришлось. Однако то, что он стоял вплотную, дало ей возможность незаметно дотянуться до левого кармашка, и пузырек со жгучим соком скользнул в ладонь. – С этим ребенком связана опасная тайна – твой хозяин не рассказывал тебе? – Она блефовала, но это теперь было не важно. Необходимо избавиться от солдата.

– Какая еще тайна? – он говорил небрежным тоном, но, видимо, заинтересовался.

– Я не могу говорить при нем, – она кивнула на солдата.

Китни заколебался, но, видимо, рассудил, что в случае чего справится.

– Выйди, – бросил он стражу, – и смотри в оба.

Она сделала жест, как бы приглашая наклониться к ней поближе, и, когда Китни склонился, плеснула из флакона. Реакция у него была отличная. Глаза он закрыть успел, но вся щека и часть лба оказались облиты, и пятно на коже стремительно багровело. Сначала он пытался не обращать на это внимания и протянул руку к Глэдис, но, видимо, жжение стало нестерпимым, и он схватился за лицо, крикнув стражу. В тот же момент молодая женщина оттолкнула скрюченную фигуру и бросилась к противоположной стене палатки, на ходу выхватив из кармашка кинжал. Вспороть полотняный бок – дело доли секунды. Риск был большой, потому что она не знала, кто находится снаружи, но пришлось положиться на удачу. Стража сначала ворвалась в палатку, некоторое время ушло на то, чтобы оценить обстановку, и у Глэдис оказалось в активе несколько секунд. Этого ей хватило, чтобы раствориться в сгущающихся сумерках…

…Зима уходила медленно. Морозы отступили, но их сменила слякоть. Выбраться из дома было невозможно – вокруг мокрая, вязкая земля. Эта зима далась маленькому семейству тяжело, как никогда, потому что предыдущее лето получилось не очень «урожайным» для Глэдис. После того как она обнаружила интерес сэра Роджера к себе и ребенку, молодая женщина стала временами замечать, что за ними следят. Она постоянно ощущала чужое присутствие рядом, когда работала на турнирах, и в конце концов стала бояться каждой тени. Ей уже трудно было отличить настоящую опасность от пустых страхов.

Прошлую зиму они прожили спокойно на заработанные летом деньги. Правда, Глэдис ничего не удалось отложить, но ее это тогда не беспокоило. За зиму она отдохнула, и страхи отступили. Весной молодая женщина снова приступила к работе. Оставлять ребенка на чье-то попечение стало легче. Почти в каждом крупном городе у нее теперь были знакомые, которых рекомендовали ей бывшие пациенты или кто-то из их окружения, и Джея можно было оставить теперь не на постоялом дворе, а в домашних условиях, к тому же вычислить такое убежище было труднее.

И все-таки проблем прибавилось. Глэдис больше не могла спокойно ходить и искать работу. Каждый раз, когда ее приглашали к кому-то, она подолгу присматривалась и все проверяла, прежде чем согласиться пойти к пациенту, но, только завидев поблизости подозрительных, по ее мнению, людей, она тут же забирала Джея и сбегала с турнира, даже не дожидаясь его окончания. Заработки упали, потому что ни один турнир она теперь не отрабатывала до конца. И все же, несмотря на такие меры безопасности, в самом конце сезона, уже осенью, случилось неприятное происшествие.

Глэдис в очередной раз покинула турнир раньше времени, но по пути пришлось задержаться на постоялом дворе, так как Джей приболел. Обоз ушел дальше без них. Здесь, на постоялом дворе, их и настигли три всадника. То, что эти люди приехали именно за Глэдис с сыном, стало ясно сразу, как только они вошли и, коротко переговорив с хозяином таверны, направились прямо к молодой женщине. Заступиться было совершенно некому – посетителей в это время дня не было, а хозяин не стал вмешиваться, поэтому сопротивляться было бесполезно. У Глэдис отобрали медицинскую сумку, кошелек с деньгами и пояс с кармашками (наверное, Китни предупредил), после чего их с сыном заперли в сарае. Хорошо, что молодая женщина, по обыкновению, устроила тайник в конюшне, где стоял мул, и основная сумма заработанных денег хранилась там. Из разговоров своих тюремщиков она поняла, что они только слуги, которые получили приказ захватить женщину с ребенком, а распоряжаться их судьбой будет кто-то другой, кого они ждут. Время было ограничено, и Глэдис принялась искать возможность для побега.

Обследовав свою тюрьму, молодая женщина обнаружила, что соломенная крыша сарая в одном углу прохудилась и через дыру можно выбраться во двор. Пасмурный день клонился к вечеру, на улице быстро темнело. Скоро закроют ворота, и со двора нельзя будет выйти. Труднее всего оказалось добраться до балок на потолке, но она нашла колоду и ведро и соорудила шаткий помост. Кое-как она взобралась на него вместе с Джеем. Он не шумел – за свою короткую жизнь он уже успел понять, что бывают такие моменты, в которые надо вести себя очень тихо – и не капризничал, только сопел оттого, что она слишком сильно перехватила его поперек живота. Она боялась, что он может упасть, но мальчик даже смог самостоятельно продержаться на балке, пока на нее не вскарабкалась и мама. Выбраться через дыру оказалось совсем легко. Она спрыгнула во двор и подхватила на руки сына. Вокруг было тихо. Тюремщики сидели в таверне. К своей радости, Глэдис обнаружила возле конюшни под навесом медицинскую сумку. В ней все было перевернуто вверх дном, некоторые порошки высыпались, но самое главное – инструменты были целы, хотя тоже валялись в беспорядке. Захватчики не увидели здесь особенной ценности и бросили сумку там же, где потеряли к ней интерес. Мул и тайник тоже уцелели. Глэдис забрала деньги, вывела животное и ушла.

До жилых мест добрались без приключений. Глэдис приняла решение сразу отправиться в охотничий домик. Конечно, было еще рано. То там, то тут еще объявлялись турниры, но у нее больше не было сил работать на них, рискуя. Денег было мало, и с огромным сожалением ей пришлось продать мула. Так началась эта долгая зима.

Продукты пришлось экономить, но Глэдис все равно чувствовала удовлетворение. Ей удалось сберечь ребенку еще один год жизни. Лесной домик создавал ощущение безопасности. Что будет дальше – она старалась не думать, все больше приучаясь жить сегодняшним днем. Снова они проводили вечера перед камином, а утром рассматривали следы животных, оставленные на снегу ночью, и гадали, кто же их навещал. Два раза приезжал Катберт, привозил гостинцы от Лин, ремонтировал то, что уже не могло ждать. Молодая женщина поделилась с ним своими злоключениями.

– Оставайтесь-ка здесь, Глэдис, – посоветовал егерь. – Привезу вам козу, кур, и прокормитесь. А турниры – дело опасное.

Молодая женщина и сама чувствовала большой соблазн последовать этому совету и сказала, что подумает. И вот теперь за окном лили мартовские дожди, ветер становился теплее, и Глэдис снова тянуло в путь. Она обнаружила, что работа лекаря на турнире нравится ей, несмотря на то, что она тяжелая и опасная. Все же не один человек остался в живых благодаря ее усилиям. И потом – возможно, не всегда ее страхи имели под собой почву. Надо попробовать вести себя смелее и не убегать от каждого подозрительного шороха. Джея можно оставлять у знакомых, а на тот случай, если она однажды не вернется за ним, можно оставить распоряжение отвезти мальчика к Катберту. Наверняка егерь придумает, как пристроить ребенка. Рассудив таким образом, Глэдис окончательно успокоилась. Теперь она была полна решимости продолжать свое ремесло.

Наконец дороги подсохли. Глэдис сходила в Строберри Хилл и нашла попутчиков до ближайшего крупного города. О турнирах она надеялась узнать позже, на постоялых дворах. Джейсону шел пятый год, и он был уже вполне самостоятельным. Путешествовать с ним стало легче. Все складывалось хорошо. Ближайший турнир, на который она успевала, был объявлен в Солсбери в конце апреля. Глэдис отработала на нем от начала и до конца. Ничего подозрительного она не заметила, и никто ее не потревожил. Следующий турнир, в Боте, тоже прошел как обычно. Молодая женщина начала думать, что либо ее преследователи отказались от своих планов, либо ей действительно многое только казалось. Теперь ее ждал третий турнир – в Мальборо. После него она планировала отдохнуть и отметить пятый день рождения Джейсона, а потом отправиться в Бекингем – на большой турнир, куда приглашен весь цвет знати.

В Мальборо тоже все как будто было спокойно. Глэдис даже заглянула к Нику и Лили. У них рос третий ребенок – хорошенький мальчик, и молодая женщина от души порадовалась за них. Джея она оставила у других новых знакомых.

Работа на турнире шла ровно. Преследователи никак не давали о себе знать. Основная работа, как всегда, началась на второй день. Глэдис вошла в хороший рабочий ритм. Обходила пациентов, оперировала, чистила, перевязывала. Все было знакомо и привычно, и она перестала даже думать о своих проблемах. По вечерам она возвращалась в небольшой дом на окраине Мальборо, где ее ждал Джей. Она так уставала, что общение с сыном сводилось к минимуму. Ей только и хватало сил погулять с ним вечером в саду за домом перед сном.

Турнир шел на убыль. Боев больше не было. Подлечившиеся пациенты разъезжались по домам, а остальным уже не требовалось усиленное внимание. Глэдис решила, что и ей с сыном пора уезжать. Она собиралась отбыть сразу после его дня рождения. Ей было нужно направление на Бекингем, но подошел бы также обоз до Оксфорда или Уоллингфорда, где она планировала отдохнуть с неделю. Попутчики нашлись довольно скоро, и время отбытия ее устраивало.

День рождения Джея они отметили вдвоем. Хозяйка дома испекла сладкий пудинг, Глэдис приготовила подарок – искусно сделанную восковую птичку, украшенную настоящими перьями. Засиживаться допоздна не стали: на следующий день рано утром предстояло явиться на постоялый двор, чтобы присоединиться к обозу до Оксфорда.

Рано утром Глэдис проснулась и разбудила Джея. Хозяева тоже встали рано, чтобы проводить гостей. Простились очень тепло. Настроение у мамы и сына, несмотря на ранний час, было приподнятое. Они шли по сонному городу в сторону окраины. В мастерских ремесленников только-только начали загораться огоньки. Навстречу им по улице двигался одинокий всадник, понурая фигура выглядела так, как будто он спит прямо в седле. «Не спи за рулем!» – всплыло откуда-то из глубин сознания полузабытое выражение. Глэдис внутренне улыбнулась, и тут события как будто сорвались с места и понеслись вскачь: поравнявшийся с ними всадник вдруг нагнулся и молниеносным движением подхватил Джея, усадив его перед собой. Лошадь развернулась и быстро поскакала по улице. Остолбеневшая было Глэдис сорвалась с места и бросилась вслед удаляющимся детским крикам «мама, мама!», Сзади ее тоже нагонял цокот копыт, вслед ей скакали двое всадников.

Глэдис безумно кинулась к ним:

– Помогите!!! Ради всего святого!!! У меня только что украли ребенка! – И тут она увидела: на туниках рыцарей, наброшенных поверх доспехов, красовались одинаковые красно-синие гербы с единорогом и башней.

Она отпрянула, но тут сильные руки подхватили ее и бросили поперек седла. Медицинская сумка открылась, из нее падали пузырьки с лекарствами и разбивались вдребезги.

Сколько скакали лошади, Глэдис не помнила. Сначала ей было видно только лошадиный бок и дорогу. Глухо задребезжали под копытами доски моста, а потом она впала в какое-то забытье. Потом ее кто-то хлопал по щекам, а когда она открыла глаза, ей сунули флягу с водой. Пить очень хотелось, и она сделала несколько больших глотков. Стало лучше. Она поняла, что полусидит-полулежит на траве, вокруг люди – судя по вооружению, рыцари – и где-то над головой зеленая листва, пронизанная солнцем.

– Смотрите в оба, – сказал знакомый голос. – Она умеет сбегать так, что вы и глазом моргнуть не успеете.

Глэдис глянула вверх. Над ней стоял Китни. С некоторым злорадством она отметила, что одна щека у него все еще слегка шелушится. Другой рыцарь поддерживал ее под спину одной рукой и держал во второй руке флягу с водой.

– Где мой сын? – она хотела спросить как можно строже, но голос был глухим и хриплым.

– Всему свое время, мистрис, – пожал плечами Китни и тут же, оглянувшись, отступил с поклоном.

Теперь ей было видно все. На большой поляне расположилась кавалькада человек в пятнадцать. Поодаль были привязаны оседланные лошади. А через поляну шел человек, которого она меньше всего хотела бы видеть и сейчас, и когда бы то ни было. Роджер Блэкстон. В сверкающих парадных доспехах, в тунике с гербом, но без шлема. Волна отвращения и ненависти накрыла ее с головой. Она сделала движение, чтобы подняться, и к ней тут же протянулись руки и подняли ее на ноги.

– Приветствую вас, миледи. – Он отвесил поклон. – Не передать словами…

– Можно обойтись без торжественной части, сэр рыцарь, она здесь неуместна, – холодно перебила она. – Я требую, чтобы мне немедленно вернули моего сына.

– Его никто не отнимал, он здесь, – сэр Роджер повел рукой.

Она глянула в том направлении, и сердце радостно екнуло: Джей живой и невредимый стоял возле лошадей, и за руку его держал один из рыцарей. Увидев мать, ребенок двинулся было к ней, но рыцарь что-то ему сказал, и малыш, доверчиво глянув вверх, остался на месте.

– Почему его не пускают ко мне?! – возмутилась Глэдис.

– Потому что ему исполнилось пять лет, – спокойно ответил сэр Роджер. – Уже пора воспитывать его как будущего рыцаря. Он и сам этого хочет.

– Мама, они говорят, что я стану рыцарем! – радостно крикнул Джей с того края поляны.

– Джей! – только и смогла она произнести.

– Но довольно разговоров. Пора отправляться в замок. – Сэр Роджер махнул рукой, и рыцари направились к коням.

– Я никуда с вами не поеду, – выкрикнула Глэдис.

– Если не поедете сами, придется везти вас силой, – так же невозмутимо бросил через плечо сэр Роджер. – Или вам понравилось ездить поперек седла?

Замок Блэкстон строился по образу и подобию других рыцарских замков. Он тоже стоял на возвышенности, с южной стороны протекала небольшая речка. Ее русло расширили и углубили, затем, видимо, прорыли ров, который опоясывал замок и заполнялся водой из нее. С северо-восточной и восточной стороны от замка раскинулись поля, где-то вдалеке, на кромке леса, виднелось поселение, в котором жили фермеры. Видимо, это был Уолхалл, где нашла приют Глэдис в самом начале своей жизни в этом мире.

С северо-западной, западной и южной сторон замка, на противоположном берегу речки и рва, начинался обширный лес. Прибрежная полоса была вырублена и тщательно расчищена, но за ней сразу начиналась опушка, переходящая в густые заросли. Подъемный мост, переброшенный через самое глубокое место речки, вел в замок. Внешняя стена, проходя по естественному изгибу склона холма, меняла высоту от сорока пяти до пятидесяти пяти футов и издали казалась неровной, но в случае нападения зона обстрела с более высоких участков была шире. По верху стены с внутренней стороны проходила деревянная галерея, шириной в два фута, по которой постоянно ходила стража. Угловые башни были круглыми, слегка расширяющимися книзу. Пространство за внешней стеной и внутренняя стена были устроены так же, как и в других замках – городок ремесленников и точная копия внешней стены со рвом, только ров был поменьше, чем внешний.

За внутренней стеной расположился двор. Жилого крыла не было, хозяин обходился одним круглым донжоном, правда, он был больше, чем, например, в замке сэра Джейкоба. Это было монументальное сооружение, не меньше семидесяти футов высотой и футов пятидесяти в диаметре, казавшееся еще выше из-за покатого конического навеса, устроенного над основной плоской крышей башни. Перед донжоном была оборудована площадка для тренировок солдат, выложенная камнем. Слева находилась конюшня, выстроенная основательно, на каменном фундаменте, псарня, оружейная, пекарня и кухня для солдат с навесом-столовой. Здесь же был колодец, обложенный камнем.

Справа от донжона стояла изящная маленькая часовня. Рядом был разбит сад, сейчас довольно запущенный, но плодоносящий, о чем говорили зеленые завязи яблок и слив, небольшой огород, в котором виднелась зеленая ботва моркови и красноватая – свеклы. А вот в цветнике царила мерзость запустения, только в середине клумбы гордо торчал огромный лопух. Далее располагались еще одна кухня с пекарней, более чистая – вероятно, для рыцарей, птичник, мельница и тщательно огороженный скотный двор, где содержались коровы и свиньи.

Внутреннее устройство донжона также не блистало оригинальностью. Надземная часть представляла собой пять этажей, если не считать покрытого навесом пространства на крыше, за зубцами. Там практически постоянно жил башенный сторож. Точнее, их было двое, старый солдат и более молодой, но с искалеченной правой рукой и ногой. Когда один нес вахту, другой спускался на верхний этаж донжона, в комнату с камином, чтобы поспать и погреться. Центром верхнего этажа являлась площадка, на которую выходила изогнутая, проложенная в толще стены лестница снизу. На одной стороне площадки находилась комната сторожей, а помещение на другой стороне пустовало.

Если спуститься вниз по лестнице, на этаж ниже, то можно было попасть на другую площадку, полукруглой формы. Большие двустворчатые двери открывались с нее прямо в большой зал, в котором находился пиршественный стол, лавки, канделябры и кресло хозяина, за которым располагалась неприметная дверца, ведущая в оружейную. Сбоку от парадных дверей находился узкий коридор, в конце которого помещалась дверь в просторную спальню хозяина.