Текст книги "Божественные маскарады"

– Слушай, ну не открытым же текстом мы должны все излагать, – начал оправдываться Связист. – Это против всяких правил. Мы ж не инструкцию к эксплуатации даем, а пророчество.

– Дорогой мой, когда кто-то высокопарно вещает: «И явится тот, кому суждено стать великим правителем, и будет он на белом коне, а в руке его шестипалой будет меч сияющий…» – и больше никаких примет, только дурак не воспользуется шансом усадить на трон своего ставленника.

– Вот таким образом они и плетут собственную вязь искаженных пророчеств, – согласился Рик.

– А это – форменное нарушение Законов Равновесия, – возмущенно продолжила Элия. – Но пока-то у Сил дойдут руки до того, чтобы разобраться с преступлениями, о которых никому и в голову не приходило заявить, поскольку обещанный правитель появился, а что он головы рубит и из казны лопатой гребет, так народ думает, что Силам виднее, какой он идеальный. А сами Силы сидят и гадают, где они опять промахнулись, вот незадача.

Связист кивнул с печальной улыбкой. Сейчас, даже в облике здоровенного мужика, он совсем не казался нахальным и грубым.

– Ну ты и разошлась, девочка, – хмыкнул король.

– Я просто ненавижу, когда всякие ублюдки ради выгоды нарушают Законы Равновесия и обманывают Силы, – отрезала принцесса.

– Вы правы, эти Созерцающие и Плетущие у нас костью поперек горла встали, – в сердцах пожаловался Связист. – Но теперь-то на них крепко насядут. Двойное нарушение так просто не замнешь, дальше начнут весь клубочек разматывать, еще накопают. Мы упорные. Настала пора прикрыть их лавочку, наплели уже достаточно, мы теперь созерцать будем, а потом наказывать. Ох, чую я, будет в этом сезоне раздача наивыгоднейших инкарнаций будущих ассенизаторов и множественное понижение коэффициентов сил у ряда душ. Только, Элия, им перстенек нужен, улика все же. А?

– А это – второй момент, о котором я должна рассказать, – пояснила родичам принцесса. – Злат вчера подарил мне перстень с душой Джонка Вассарда.

– Знаешь, доченька, я беру назад все свои нелестные отзывы о твоем выборе гостей на это Новогодье, – от души заверил Элию король, прижав руку к сердцу. – Впредь можешь приглашать, кого пожелаешь, а если я начну возмущаться, просто напомни мне о том, что я тоже могу судить неверно.

– Спасибо, папа, буду иметь в виду, – вежливо поблагодарила Лимбера богиня и сказала Связисту: – Я отдам душу Джонка Суду, но сначала мы должны ее допросить. Надеюсь, у тебя нет возражений?

– Ни в малейшей степени, радость моя, – облегченно улыбнулись Силы, добавив в голос немножко фривольности. – Я с удовольствием поучаствую в этом мероприятии. А они там пусть подождут.

Принцесса сняла с пальчика перстень с изумрудом и протянула его Рику с шутливо-высокомерными словами:

– Возьми и все приготовь, маг.

– Слушаюсь, ваше высочество, – смиренно пролепетал Рик, как мячик, соскочив с дивана и подлетев к богине, потом метнулся с добычей к столу Лимбера и нахально заявил, сгребая с середины стола многочисленные папки с важными бумагами: – Так, папа, это нам будет мешать, разбросал тут макулатуру, понимаешь, заклинание нарисовать негде.

Онемевший от такой наглости Лимбер автоматически помог сыну освободить нужного размера пространство на широкой крышке стола. Места на ней с лихвой хватило бы даже для ритуальных кругов оживления, которые чертятся вокруг хладного тела. Рик извлек из внутреннего кармашка камзола белый мелок, который практически всегда таскал с собой, и, с деланой небрежностью бросив на стол перстень, отработанным тысячелетней практикой движением очертил вокруг предмета большой, безукоризненно ровный круг.

Потом бог начал творить заклинание вызова и допроса. Каждый из присутствующих, даже Связист, направил к магу лучи своей силы, Рик подхватил их и вплел в чары, придав тем еще большую мощь и прочность. Для призыва души с высоким коэффициентом силы бог предпочел создать самое мощное заклятие призыва и подчинения, какое только был способен сотворить из подручных средств.

Закончив, принц воспользовался переплетенными силами и предусмотрительно установил на кабинет еще одну защиту от прослушивания, потом, проведя рукой над перстнем, отступил и властно промолвил:

– Джонк Вассард, призываю тебя, явись и ответствуй.

Изумруд коротко вспыхнул, над столом по диаметру круга возникла прозрачная, переливающаяся цветами личной силы присутствующих сфера, а в ней заклубился туман, постепенно сформировавшийся в некое подобие изрядно пообтрепавшейся грязно-грязно-серой простынки, по которой горько плакали стиральная машинка и несколько тонн стирального порошка. Душа младшего подмастерья ордена Созерцающих и Плетущих предстала перед лоулендцами.

Удовлетворенный достигнутыми результатами, маг раскланялся и вернулся на диван, потеснив вольготно развалившегося там Связиста.

– Да, изрядно ты напакостил за свою жизнь, Джонк, – резюмировала принцесса, внимательно изучив все мрачные цветовые оттенки призванной души. Поскольку вопроса задано не было, «простынка» промолчала, но начала нервно кружиться по сфере.

– Как минимум ассенизатор в драконьих гальюнах, – подтвердил, широко ухмыльнувшись, Связист, имея в виду перспективы Вассарда в следующей инкарнации.

– Нам нужно знать, как ему удалось проникнуть в Лоуленд, минуя охрану Сил, обещанную нам Судом, – мрачно напомнил Нрэн, не дав родственникам поразвлечься и пообсуждать будущее младшего подмастерья.

Уступая напору кузена, Элия задала вопрос:

– Джонк, расскажи кратко, не опуская важных деталей, о том, как тебе удалось прийти в наш мир, обойдя защиту Сил, и заставить Джанети напасть на меня.

Душа нервно дернулась и начала вещать:

– Я сотворил заклятие, маскирующее силу, характеристики души и внешность таким образом, чтобы при любой, даже самой тщательной проверке казаться совершенно цельной личностью, принадлежащей вашему Уровню. Прибавил заклятие «старый знакомый». Держа их наготове, ушел в Межуровнье и спустился по нему на несколько Уровней ниже вашего, одновременно с выходом в миры применил заклятие маскировки и заклятие «старый знакомый», потом телепортировался в ваш мир, чтобы все выглядело так, словно бог возвращается домой после прогулки внизу.

Еще находясь в своем мире, внимательно изучил Лоуленд и каждого из членов семьи, определив наиболее уязвимые точки, по которым нужно нанести удар. Я был согласен с Талеминохсом, считавшим Элию одной из ключевых фигур и оптимальной мишенью для удара. Он полагал, что самым удачным и безопасным способом устранения богини будет ее убийство родственником, ведь цепной реакцией на смерть принцессы станет развал, если не гибель, всей семьи.

– Только вот этот ублюдок не успел довести дело до конца, – пробормотал Кэлер.

Но поскольку вопрос не был задан, Джонк на него не ответил. Элия мысленно испустила вздох облегчения и еще раз понадеялась, что заклятие Посланника уже развеялось.

– Под прикрытием мощного выброса энергии, связанного с явлением Сил на площади, я сделал заклинание внушения для Джанети и в ночь карнавала соблазнил ее при помощи чар усиления привлекательности. Внедрил заклинание в сознание женщины, когда она находилась в наиболее расслабленном состоянии с минимальной психической защитой, – продолжил Вассард.

– Ах ты, мерзавец, – зло прокомментировал Рик, отлично понявший, в какой именно момент Джонк наложил чары на его мать.

– Внедренное заклятие не только укрепило ее привязанность ко мне, но и запретило сообщать кому-либо о самом факте моего существования. Чары, введенные во второй слой подсознания, закрепили приказ убить Элию с помощью полученного от меня кинжала, а потом покончить с собой или самоустраниться в случае неудачи. Заклятие должно было сдетонировать от условного слова, которое Джанети услышит от меня. Я хотел видеть, как умрет женщина, с которой по какому-то нелепому недоразумению не смог покончить мой учитель. На балу я легко реализовал первую часть плана, но что-то опять пошло не так. Кинжал, один из трех кинжалов Рагода, не пробил защиту принцессы, и я собрался уходить, а потом был огонь, и больше я ничего не помню, – закончил младший подмастерье ордена интриганов.

– Кинжал Рагода, – потрясенно пробормотал принц Рик, припоминая кое-что слышанное об этом смертоносном и неуничтожимом оружии демонов, покрытом их слюной. По слухам, оно могло убить не только любое живое создание, но также то, что только казалось живым или даже никогда живым не было.

– У тебя был запасной вариант, который ты собирался реализовать в случае неудачного покушения леди Джанети? – осведомилась Элия, дабы успокоить родственников.

– Нет, я рассчитывал, что вариант с покушением сработает безукоризненно, – самоуверенно ответила душа Джонка, уже несколько оправившаяся от первоначального потрясения, постигшего ее в связи с осознанием кардинальной перемены в социальном и метафизическом положении. – А применять в Лоуленде несколько сильных заклинаний я не стал, опасаясь, что Силы смогут учуять и найти меня.

Допрос продолжался еще некоторое время. Боги бомбардировали Джонка десятками вопросов, уточняя детали и дополняя собственное представление об ордене Плетущих, о сложившейся ситуации в целом о мирах наверху (не пропадать же подходящему шансу). Уничтожение физической оболочки и пребывание в перстне Повелителя Межуровнья стерло все обеты молчания и обязательства, наложенные на Вассарда, так что не отвечать на вопросы или лгать он попросту не мог, чем беззастенчиво и на полную катушку пользовались все присутствующие. Наконец лоулендцы уверились, что они выжали из души младшего подмастерья все, что только возможно, и удовлетворенно замолчали. Изрядно вымотанный Джонк по-прежнему выглядел, как грязнущая простынка, только теперь Элии начало казаться, что простынка несколько взмокла.

– Убирай эту падаль, – удовлетворенно велел Рику отец.

– Слушаюсь, ваше величество, – малость паясничая, покорно согласился бог и, подойдя к полусфере, властно промолвил, собирая в руки тугие жгуты сил: – Властью того, кто заключил тебя в перстень, повелеваю: повинуйся и возвратись туда.

Душа на несколько мгновений застыла над своей тюрьмой, а потом яркий зеленый луч вырвался из перстня и засосал пленницу обратно в камень. Прозрачная полусфера, сотканная из силы богов, медленно потускнела. И вот на столе остались лишь начерченный мелом круг и красивая безделушка в нем.

– Стратег, твои соображения? – обратился к племяннику Лимбер.

– Против угрозы сверху бороться сложно, а когда Силы расследуют дело ордена и снимут свою защиту, станет еще труднее. Личные телохранители и численное усиление охраны ничего не даст, ужесточение пропускного режима – слабая мера. Единственный выход – зеркала Марлессина, отражающие суть. Их следует установить на заставах в наш мир и раздать магам, входящим в охранные подразделения. Поскольку основная опасность грозит именно семье, надлежит полностью обеспечить зеркалами замковую и городскую стражу Лоуленда, – четко изложил выводы воитель.

– Я этим займусь, – серьезно кивнул Кэлер – Миротворец, Хранитель спокойствия Мира Узла, в чьей компетенции и была городская стража.

– Да, – согласился Нрэн. – По границам я дам поручение Тэодеру и Кэлберту, но все в целом возьму под личный контроль.

Связист лишь кивнул, признавая предложение бога войны единственно целесообразным.

Рик поморщился, прикидывая, в какую астрономическую сумму обойдется казне изготовление зеркал Марлессина различной конфигурации, но спорить с решением Стратега не стал, понимая, что Нрэн прав – только такая магия могла выявить существ с верхних Уровней, проникших в Лоуленд, под какой бы маскировкой они ни находились. Зеркальная поверхность либо отражала истинный вид смотрящегося, либо, если его сила была больше силы, вложенной в свое творение магами-зеркальщиками, не отражала ничего. Вот тогда-то страже и стоило поработать.

– Хорошо, – объявил король, тоже пребывая не в самом радужном настроении. – После праздников зайдешь с докладом и общей сметой расходов, привлеки Рика, пусть тоже мозгами пошевелит.

– Интересно, а контрибуцию с ордена Созерцающих и Плетущих за гибель члена нашей семьи и моральный ущерб мы имеем право потребовать через Суд Абсолюта? – вслух подумала богиня, тоже озабоченная вопросом об ущербе, который будет нанесен казне.

Связист удивленно хмыкнул, а потом протянул:

– Знаешь, такое еще никому в голову не приходило – требовать материальные издержи через Суд Абсолюта. Но Силы так злы на Плетущих, что вполне могут разогнать весь орден и через посредников пустить его имущество с молотка. Я бы этим сам занялся с удовольствием. А перед вашей семьей Силы со своей охраной крепко проштрафились. Думаю, шанс вытрясти монетки есть.

– Вот и отлично, – оживился Лимбер и отдал приказ: – Какие там нужно бумажки составить – покумекаете с Риком.

– С удовольствием, – расплылся в самой искренней и весьма хищной улыбке рыжий коммерсант. – Если надо с кого-то потребовать деньги, это я всегда пожалуйста, даже просить не надо!..

– Мы и не сомневались, – добродушно хохотнул Кэлер.

– Ага, а я им эту петицию вместе с перстеньком и занесу, – поддержал Связист, поднимаясь с дивана и направляясь к королевскому столу. – Пошли, Рик, еще с вашим Источником посоветуемся, он их, бюрократов, тоже неплохо знает.

– Только перстень после того, как душу из него извлекут, пусть Суд вернет, – остановила Силы принцесса. – Это ведь подарок Злата, и мне очень не хочется доводить до сведения Повелителя Межуровнья информацию о том, что Суд Абсолюта изъял у бедной девушки безделушку и зажилил. Вещественное доказательство и ювелирное изделие – вещи все-таки разные.

– Я им так и передам, – широко и немного мстительно ухмыльнулся Связист, засовывая перстень в карман. – Не расстраивайся, подруга, думаю, он очень быстро вернется к тебе.

– Элия, я всегда говорил, что ты гениальна! – напоследок выдал Рик и вместе со Связистом исчез из кабинета отца, бормоча на ходу: – Блин, мне же еще контрольные чары на поле отлаживать…

Молча покинул собрание Нрэн, Кэлер тоже поднялся и вышел, задумчиво бросив:

– Пока, пап.

Король посмотрел на принцессу и с усталой безнадежностью спросил:

– Теперь-то сказано все, милая?

– Все, что нужно, отец, – честно призналась принцесса и получила в награду острый и подозрительный взгляд. Вопросительно выгнулась смоляная бровь.

Элия ответила невинной улыбкой, но все же сочла нужным сказать:

– Быть может, позже, пока не могу.

– Логика? – уточнил король.

– Необходимость, – пояснила богиня, словно невидимую тяжесть, ощущая на себе чары Серого Посланника.

– Что ж, я подожду, – согласился Лимбер, полностью доверяющий дочери, но все-таки не удержался от слов: – Будь осторожней, милая.

Довольный тем, что у него еще есть время на игры с Бэль, Лейм вошел в покои малышки и позвал:

– Сестренка, я уже тут. Пошли смотреть динолей?

Принцу ответила тишина. Пожав плечами, юноша вышел, аккуратно притворив за собой дверь. «Придется, видно, сначала найти маленькую проказницу», – решил бог и привычно сплел заклинание поиска. Немного поработав вхолостую, поскольку местоположение Бэль, как и всякого не желающего быть обнаруженным эльфа, определялось с трудом, чары нашли заданный объект. Девочка находилась где-то в Садах.

«Не иначе как упрямая шалунья решила найти динолей сама», – с сентиментальной улыбкой рассудил принц и, телепортировавшись, не спеша побрел по песчаной дорожке, наслаждаясь прогулкой по весеннему лесу и ощущением теплого солнца, ласкающего кожу. Невольно бог ощутил смутное желание принять свою оборотническую форму, ту самую, которая у богини ассоциировалась с длинношерстной ланью, и беспечно побежать по траве навстречу ветру…

Но постепенно ощущение умиротворения и покоя, в которое погрузился принц, начало исчезать, уступив место неосознанной тревоге. Беспокоящие чувства просачивались сквозь заклинание поиска, настроенное на Бэль. Лейм мысленно потянулся к сестренке и понял, что девочка чем-то очень расстроена. Принца буквально захлестнула волна одиночества и безысходного горя. Не разбирая дороги, не обращая больше внимания на красоты дивных Садов и ласку солнца, юноша помчался туда, где плакала Бэль.

В густых зарослях орешника на старом поваленном стволе дуба всхлипывала, сжавшись в комочек, маленькая девочка, рядом с ней валялись игрушечный лук и какой-то белый узелок.

– Вот ты где, моя хорошая, – с облегчением воскликнул Лейм, продравшись сквозь чащу к малышке. Принц тут же подхватил сестренку на руки и крепко прижал к себе.

– Лейм, – пискнула Бэль, обхватила брата за шею ручонками и, не в силах говорить, залилась слезами пуще прежнего, но теперь уже принцесса плакала не только от обиды, но и от облегчения.

Усевшись на поваленный ствол, юноша начал успокаивать девочку, шепча ей что-то ласковое, гладя по спинке и покачивая на руках. Мало-помалу судорожные всхлипы стали реже, а потом и вовсе прекратились. Глядя в зареванную мордашку маленькой сестренки, принц участливо спросил:

– Что случилось, родная? Заблудилась?

Бэль отрицательно качнула головкой и пояснила:

– Я убежала из дома. Нрэн отдал Таису Кэлеру. Я ему совсем не нужна, он меня ненавидит. Я никому не нужна.

– Ну что ты, радость моя, – возразил Лейм. – Мы все тебя очень любим. Даже Нрэн. И всем нам ты очень-очень нужна.

– Тогда почему он отнял у меня Таису? Почему ругается? Почему все время шлепает ни за что? Сердится? – вывалила на брата Бэль кучу вполне резонных вопросов. А глаза малышки снова начали наполняться слезами обиды на несправедливость.

– Нрэн тебя очень любит, Бэль, – снова повторил принц, зная, что чисто теоретически дело должно обстоять именно так. – Просто он очень строгий и всегда все будет делать, как лучше для тебя, даже если по-твоему это плохо.

– А Таиса? – с трудом осмысливая сказанное, жалобно спросила малышка, возвращаясь к наболевшему.

– Раз она будет у Кэлера, значит, ты всегда сможешь играть с ней, сколько захочешь, – утешил сестру Лейм, заботливо завязывая ленточки воротника на платьице в бантик и подтягивая носочки, съехавшие к самым туфелькам.

Бэль немного успокоилась, смирилась с утратой права собственности на кошку. На маленькой мордашке начала появляться первая, еще неуверенная улыбка.

– Значит, ты плакала, потому что обиделась на Нрэна? – уточнил Лейм.

– И из-за того, что я вас всех люблю, даже Нрэна, а раз я навсегда ушла, то думала, что никогда не увижу, и очень скучала, – призналась девочка.

Бог улыбнулся, покрепче прижал к себе сестренку и серьезно попросил:

– Не надо больше никуда убегать, родная, ты нам всем нужна, и без тебя нам будет очень плохо и скучно. Вернись, пожалуйста.

– Правда плохо? – переспросила маленькая принцесса.

– Честное слово, – поклялся Лейм.

– Ладно, – согласилась Бэль и, спрыгнув с колен брата, взяла свой верный лук и узелок.

– Что там у тебя? – полюбопытствовал принц, донельзя заинтригованный странной экипировкой.

– Хлеб и сыр, – деловито ответила малышка и пояснила непонятливому брату: – Когда уходят в путешествие, обязательно берут с собой хлеб и сыр в тряпице. Мне няня рассказывала. Вот я и взяла на кухне.

– Понятно, – серьезно кивнул брат, пряча улыбку. – А лук тебе зачем?

– Добывать себе пропитание и защищаться от разбойников и хищных зверей, – гордо ответила Бэль и, тут же вспомнив о животных, спросила: – Лейм, раз я вернулась, мы пойдем искать динолей?

– Конечно, – согласился принц, выводя сестренку из зарослей на тропинку. – Сыр и хлеб нам пригодятся – угостишь животных, а вот лук придется вернуть в замок. Нехорошо навещать единорогов с оружием.

Мирабэль охотно разоружилась, и бог отправил лук в покои сестренки. Держа брата за руку, девочка зашагала рядом с богом романтики через Сады. Молчаливое дружелюбие Лейма постепенно настроило егозу на прежний беззаботно-радостный лад. Воспоминания о недавних огорчениях быстро тускнели. Вскоре Бэль уже вовсю скакала по дорожке, наполнившись ликующим предвкушением чуда. Уж больно малышке хотелось поближе познакомиться с дивными динолями, погладить их шелковистую шерстку, а быть может, и покататься на них, как на эльфийской лошадке. Или даже полетать! Девочка забегала вперед, залезала в кусты, заинтересовавшись доносящимися оттуда звуками, гонялась за бабочками, сворачивала с тропинки к понравившемуся цветку, засыпала брата тысячей вопросов обо всем на свете – словом, вновь вела себя как обычный довольный жизнью ребенок из божественной семьи Мира Узла.

Улучив минутку, Лейм связался с няней сестренки. Старушка была донельзя встревожена исчезновением своей подопечной, но шума на сей раз поднимать не стала, боясь, что маленькой непоседе опять попадет. К вящему облегчению старой леди, принц сообщил ей о том, что повел сестру на прогулку.

Потом бог сплел очень тонкое, едва уловимое заклятие поиска белокрылых динолей и, быстро определив направление пути, развеял чары. Дивные животные были очень чувствительны к любым попыткам намеренного обнаружения и меняли дислокацию при малейшей тревоге.

Вычислив примерное местонахождение крылатых единорогов, Лейм поймал Бэль за руку и телепортировался на одну из укромных полянок в самой гуще Садов близ небольшого, но очень чистого озера, которое сохраняло свои воды холодными и в самый жаркий день благодаря многочисленным ключам, бьющим на дне.

По берегам этого озера любили пастись диноли, срывая мягкую, сочную травку.

На сей раз, быть может, в качестве компенсации за пережитые страдания, маленькой принцессе повезло. Пять изящных, словно ожившие серебристо-белые статуэтки, крылатых красавцев грациозно двигались по поляне. Принц осторожно отогнул мешающую ветку дерева, чтобы и девочка смогла разглядеть динолей получше. Но девчушка вовсе не собиралась спокойно стоять и смотреть.

Прежде, чем брат успел остановить ее, Бэль зашлепала к мирно жующим молодую травку красавцам. Те обернулись на подозрительный шорох, но, принюхавшись, не убежали, а спокойно подождали, пока радостно улыбающаяся и протягивающая хлеб с сыром малышка подойдет ближе. Потом великолепные животные сами окружили девочку, неторопливо принимали угощение и подставляли шеи под ласковые ручонки.

Наблюдая за этой идиллией, тихонько улыбался притаившийся за деревьями принц. Пока он не показывался динолям на глаза, они мирились с его присутствием. Лейм прекрасно понимал, что при всей своей симпатии к королевской семье, животные не потерпят его сейчас рядом с собой. Слишком давно принц вышел из детского возраста и утратил невинность.