Текст книги "Волшебство обмана"

Глава 17
Три обманщика

– Надеюсь, у вас есть план, – сказал Чингис, опускаясь вместе с баронессой на землю в глухом тупичке за чьим-то амбаром. – Потому что после нашего умопомрачительного успеха на мельнице я не рискнул бы кружить над городом в поисках Вольги.

– План-то у меня есть, – ответила Лукреция, совсем неаристократично переступая с ноги на ногу. В эйфории от происходящего она до сих пор не обращала внимания на замерзающие ноги, но после очередного полета и приземления в снег потребность в тепле стала более чем насущной. – Чего не могу сказать о приличной обуви для местных сугробов.

– С вас план, с меня валенки, – торопливо сказал волшебник, присоединяясь к танцу баронессы. – Как будем искать Вольгу? Он, конечно, малый крепкий, но мне неспокойно.

– Мой план будет плохо работать без ваших валенок, потому что в него входит ожидание.

Чингис посмотрел непонимающе.

– Мешок все еще у вас? – на всякий случай уточнила Лукреция.

– Что?

– На мельнице я передала вам мешок, – с нажимом сказала баронесса и посмотрела на спутника каким-то особенным, оценивающим взглядом.

– Ах, мешок… – Проверяющий нехотя вытащил откуда-то из-под шубы волшебную вещь.

– Я его изымаю. Вам, волшебникам, только доверь что-то опасное! – Лукреция без лишних церемоний отобрала артефакт. – Пойдемте ближе к центру города.

– Вы хотите, чтобы нас все-таки казнили?

– Я хочу, чтобы нас нашел кто-то, у кого есть поисковик. – Пожилая дама подняла и продемонстрировала мешок недогадливому спутнику, а затем распахнула шубу, чтобы показать богатую рубиновую брошь. – Волшебный мешок и это украшение рано или поздно приведут к нам кого-нибудь из ребят. Если повезет, то и самого Вольгу.

– Лучше рано.

– У вас есть другие предложения? Не слышу? Нет? Тогда ждем. А уж потом, если понадобится, с помощью поисковика найдем нашего потерявшегося воспитателя.

– Живым или мертвым, – мрачно ввернул проверяющий.

– Тьфу на вас! Вы волшебник или кликуша?

– Хорошо, ждем, – обреченно согласился Чингис. – Но только не здесь и, естественно, не на главной площади.

Место, куда Чингис привел баронессу, оказалось, мягко говоря, совсем не подходящим для пожилой аристократки. В полуподвале одного из длинных двухэтажных домов в центре города расположилась пивная сомнительного вида и, как подозревала Лукреция, столь же сомнительной репутации. Мутные личности расползлись по темным углам помещения, будто тараканы. Неметеный пол и бочки вместо столов только добавляли неповторимый антураж сему заведению.

– Не ресторан, конечно, – с тонкой улыбкой сказал Чингис, широким жестом пропуская свою спутницу внутрь. – И даже не корчма братьев Расстегаевых, но зато мы можем быть уверены, что мука отсюда точно не пропадала. Потому что ее тут просто нет.

Лукреция не стала ничего отвечать, а просто вошла в помещение с таким видом, будто бывала в подобных заведениях едва ли не каждый день. За долю секунды оценив наметанным взглядом обстановку, аристократка приблизилась к неопрятному детине, оккупировавшему единственную приличную лавку в пивной, и ласково постучала его тростью по плечу.

– Любезный, не уступите место пожилой даме?

Мужик взглянул вверх и неожиданно осклабился:

– Та-а садись, мамаша, я подвинусь!

– Спасибо. – Лукреция села на лавку как ни в чем не бывало и развернулась лицом к Чингису. – Кажется, вы обещали мне валенки.

– Уверены, что я могу оставить вас здесь одну?

– Ну вы же были уверены, когда меня сюда привели. Кстати, откуда вам известно это место?

Волшебник замялся, потеребил полы шубы.

– Да так, бродил как-то по городу и зашел ненароком. Я мигом – ни во что не ввязывайтесь!

Баронесса и не ввязывалась, но, если кто-то сам желал связаться с ней, тут уж она никак не могла воспрепятствовать.

Чингис отсутствовал не более десяти минут, и за это время диспозиция в пивной изменилась кардинально. Перед баронессой появилась кружка пива и тарелка с сушеной воблой, напротив восседали две крайне угрожающего вида личности, сосед, давеча уступивший «мамаше» место, поставил свой заплатанный локоть на бочку и едва не со слезами умиления на глазах любовался аристократкой, в ногах которой валялось чье-то вяло стонущее тело.

– А вот и валенки… – робко сказал волшебник.

– Я думаю, мне не стоит интересоваться, откуда вы их взяли? – тактично заметила Лукреция, откусывая от лепестка сушеной воблы, который она с неповторимым изяществом держала двумя пальцами.

– Что тут произошло?

– Некто господин Сиплый…

– Хриплый, – поправил баронессу сосед.

– Спасибо… Хриплый пожелал безвозмездно получить в собственность мою брошь.

– А вы? – с ужасом спросил Чингис.

– А я была против.

– Еще как против! – поддакнул сосед пожилой дамы и закатился лающим смехом, обнажая нестройный ряд зубов. – Ну мамаша, ну огонь! А какие байки травит – закачаешься!

– А теперь, господа, позвольте мне переговорить с моим напарником, к вам я еще как-нибудь загляну на огонек, – торжественно пообещала баронесса.

– Заглядывай, заглядывай, мамаша! – донеслись возгласы сомнительных собеседников Лукреции, сопровождающиеся пожеланиями крепкого здоровья и всех благ, которые звучали странно в их бандитских устах.

– Чем вы его так? – спросил волшебник, присаживаясь на лавку рядом с пожилой леди и ставя подле нее валенки, новехонькие, точно только что с базара.

– Личной харизмой и многолетним опытом, – усмехнулась баронесса, перекатывая трость в узловатых пальцах. – Интересный здесь контингент, господин проверяющий. Очень интересный.

Но Чингис не ответил; он внимательно наблюдал, как сраженное харизмой тело пытается отползти от их бочки.

– Записная книжка, в которой вы делаете свои пометки по проверке, при вас? – неожиданно спросила Лукреция.

– Конечно. – Волшебник похлопал себя где-то в районе сердца.

– Могу я на нее взглянуть?

– Боюсь, что нет, – в очередной раз смутился Чингис и отвел темные глаза. – Это конфин… конфи…

– Конфиденциально? Хорошо. Чингис, скажите, вы ведь Вольге друг? Вы не станете делать того, что может ему повредить?

– Вы про проверку? – поежился волшебник.

– А есть еще что-то? – по-детски невинно спросила Лукреция. – Нет? Тогда записывайте.

– Что? – непонимающе уставился на старушку проверяющий.

– Мой отзыв о работодателе, конечно. Давайте-давайте.

Под пристальным взглядом баронессы Чингис все же извлек блокнот и карандаш из внутреннего кармана.

– Итак… за время своей работы я отметила следующее: мой наниматель всячески способствует налаживанию добрососедских отношений с горожанами, развивает у своих воспитанников навыки общения со всеми слоями населения, проводит тренировки по применению волшебства в экстремальных условиях, обучает молодежь способам распознавания и обращения с волшебными реликвиями…

– Вы так расписываете, что после моего доклада его в старшины совета изберут, – проворчал Чингис. – Кстати, что там с волшебными реликвиями? Почему работающий артефакт оказался за пределами дома? Я правильно понял, что, возможно, он такой не один?

– Вы крайне догадливы, – со странным удовлетворением ответила Лукреция и рискнула отпить из своей кружки пива. – Даже слишком…

В этот момент дверь в помещение распахнулась и на пороге пивной появилась высокая худая фигура с рогатой палкой наперевес. Заметив баронессу с кружкой пива и проверяющего с блокнотом, вошедший на секунду потерял дар речи, потом попытался что-то сказать, но речь к нему так и не вернулась.

– Весень, все в порядке, – спокойно произнесла баронесса. – Мы как раз тебя ждали. Заходи.

Целитель подошел к их бочке, хмуро и опасливо косясь по сторонам.

– Пиво будешь? – спросил Чингис, похоже наслаждавшийся произведенным эффектом.

– Мне нельзя.

– Правильный ответ, – похвалил коварный провокатор. – А где Во…

– Где Лана? – тут же оборвала вопрос тугодумного спутника баронесса.

– С Надирой. Мы разделились, – ответил Весень, все еще не веря своим глазам.

– Вот незадача! Давай сюда свой поисковик, пойдем искать. – Чингис быстро отобрал у растерявшегося парня то, что баронесса про себя называла «палкой-копалкой», и, вскочив с лавки, направился к выходу.

Поисковик в умелых руках проверяющего вел по знакомой дороге, от белокаменных палат Прокофия Белоярова по направлению к дому лекаря – именно этим путем в сопровождении неразлучной троицы баронесса гуляла не далее как вчера. Немного не доходя до дома целителя, они заметили две девичьи фигурки, тихонько бредущие впереди. И пока баронесса с Чингисом на секунду замешкались, размышляя, как их окликнуть, первым встрепенулся Весень, которому никто так и не рассказал, почему именно они ищут Лану.

– Надира!

Волшебница оглянулась, и на ее лице было не привычное презрительно-снисходительное выражение, а детская растерянность и испуг.

– Весень! – едва не заплакала она. – Весень! Помоги!

Все трое бросились к девочкам, но баронесса в силу возраста немного отстала. Когда она, запыхавшись, наконец добралась до них, Весень уже щупал чуткими пальцами кровавую ссадину на виске ненастоящей Ланы. Вольга в чужой личине обмяк, облокотившись на придерживавшего его Чингиса, устало прикрыл глаза и никак не реагировал на их появление. Но при этом крепко сжимал в крошечном девичьем кулаке тяжелый железный кистень. Надира, узкое лицо которой, казалось, вытянулось еще больше от перенесенных переживаний, торопливо рассказывала об их приключениях, позабыв весь свой огромный запас колких слов.

– Нас клубок вывел на купеческие склады, что на другом конце города…

– Покажи-ка, что за клубок? – заинтересовался Чингис.

Девушка вынула из кармана маленький красный моток ниток.

– Древность какая, – с уважением и неодобрением сказал проверяющий, двумя пальцами беря с ее ладони артефакт. – И додумались же вынести из дома…

– Что на складах было? – перебила его баронесса, которая с тревогой наблюдала, как целитель сосредоточенно, но несколько удивленно продолжает водить руками по голове Ланы.

– Мужик там был, толстый, вонючий, со шрамом через всю рожу, – не скрывая злости, вспоминала Надира. – А при нем этот кистень волшебный.

– Волшебный? – с еще большим интересом повторил Чингис и попытался вытащить у фальшивой Ланы реликвию из руки. Но Вольга держал крепко, и проверяющему пришлось довольствоваться тем, что удалось осмотреть хотя бы шипастую гирю на конце оружия. Волшебник восхищенно воскликнул: – Ох ты ж, ёжки! Такою если раз правильно ударить, овраг будет до самых чертей!

– Что ж, вы на того мужика драться полезли, что ли? – недоумевала баронесса. Вряд ли такое могло прийти в голову даже безбашенному Вольге.

– Да не полезли, – с досадой ответила Надира, раздраженно тряхнув смоляными косами. – Зачаровать я его хотела потихоньку. В транс ввести, чтобы не сопротивлялся, пока мы кистень забираем. А его кто-то в этот момент окликнул, ну я внимание и не удержала, отпустила на секунду. А он возьми и замахнись кулаком. Лана меня оттолкнула, а сама под удар подставилась.

– Так как же вы сбежали, да еще с кистенем?

Надира замялась, будто сама не верила в то, что сейчас скажет.

– Так она его в ответ еще ударила и, кажется, нос сломала. Кистень схватила – и бежать. Только потом ей плохо стало.

Баронесса аккуратно повернула правую руку ненастоящей Ланы, чтобы увидеть содранные опухшие костяшки пальцев. Весень скосил на них глаза.

– Она очень странная, – сказал он, левая рука целителя машинально погладила разбитую кисть пострадавшей. – По ощущениям сегодня совсем не такая, как вчера…

– До сегодняшнего дня я вообще думала, что Олег над нами посмеялся, – призналась Надира. – Подсунул нам самую обычную девчонку, которую никто не зачаровывал. Но сейчас готова отдать свои косы, если это окажется девочка.

– Ратко тоже думает, что она мужчина, – поддержал Весень.

– А ты?

– А я… – Парень почему-то взглянул на Лукрецию, но быстро отвел глаза. – Уже не знаю.

– О чем вы тут говорите? – Это вдруг с тоненьким вздохом пришел в себя предмет обсуждения.

Вольга в облике Ланы попытался сесть, но скривился от внезапной головной боли и машинально потянулся рукой ко лбу.

– Ой-ей! – Чингис среагировал быстрее всех и схватился за гирю на кистене, не давая забывчивой больной еще разок припечатать себя по лбу. – Может, хватит на сегодня травм?

– Подожди секунду, – мягко сказал Весень, снова опуская руку на голову своей пациентке, – сейчас боль пройдет. Только голова будет немного кружиться.

– Ты как? – ласково спросила Надира.

– Ничего, – ответил перевоплощенный Вольга. – В ушах шумит.

– А я Олега звала, звала, но он не пришел, – озабоченно сказала волшебница. – Что с ним?

Чингис снова среагировал раньше, чем баронесса открыла рот.

– Это я виноват. Мы решили силой помериться, как в старые времена. Вот я его и приложил ненароком по голове, сейчас в доме отлеживается. Тоже вот говорит, что голова гудит, может, и не слышал.

– Неужели? – Несмотря на слабость, поддельная Лана умудрилась добавить сарказм в свою интонацию.

– Не веришь, у него спроси, – нагло усмехнулся Чингис. – В деле бранном он мне не соперник.

– А и спрошу. – Вольга мотнул головой с тонкими растрепанными косицами, отгоняя от себя целителя, и встал на ноги, но тут же покачнулся.

Зрелище было то еще: щуплая девчушка с совсем не девичьими повадками, ссадиной на лбу, приобретшей желтоватый оттенок благодаря стараниям целителя, и кистенем в тонкой, слабой на вид ручонке. Чингис вовремя схватил за плечи своего товарища, от перенесенной травмы переставшего справляться с взятой на себя ролью.

– Ребята, вы идите в дом, а мы все же доведем Лану к лекарю, – правильно оценила обстановку баронесса.

– Я с вами, – раздраженно сказал Весень, так и не дождавшийся похвалы за свои старания.

– И я, – поддержала Надира.

– Цыц! – прикрикнула баронесса. – Я сказала, в дом! Господин проверяющий, разберитесь.

– Да что разбираться-то? – Чингис стал показательно рыться в нагрудном кармане. – Сейчас занесу в отчет неисполнение приказов старших, и пусть Вольга потом на совете разбирается.

Надира и Весень переглянулись.

– Только посмотрите, чтобы с ней все хорошо было.

– Нет, дождемся, когда вы за углом скроетесь, и бросим ее здесь, в сугробе, еще и снежком сверху припорошим, чтоб с дороги не было видно, – саркастически ответил Чингис. – Марш домой!

Весень и Надира пошли прочь, постоянно оглядываясь. Баронесса и проверяющий подхватили Лану под руки и для виду повели по направлению к дому лекаря, но остановились, стоило воспитанникам скрыться из поля зрения.

– Вы как? – торопливо и обеспокоенно спросила Лукреция. – Идем к лекарю?

– Как тебе в голову пришло под такой личиной драться? – недоумевал Чингис. – В тебя пальцем ткни – мокрое место останется.

– Не гудите, – отмахнулся Вольга, – голова и так кругом. Мне бы в свое тело вернуться, сразу легче станет.

– Вы рискуете остаться посреди города в девичьем платье, – напомнила баронесса, которая уже успела поднатореть в логике своих перевоплощений.

– А на вас под мороком все еще моя одежда? Давайте сейчас быстренько поменяемся!

– Не вижу здесь ни места для переодевания, ни необходимости в нем, – отрезала баронесса, которую не прельщала перспектива оказаться голой на морозе, да еще и посреди города. – Я, конечно, сочувствую вашей травме, но это не дает вам права на подобные прихоти. Лучше давайте отведем вас домой.

– Действительно, Вольга, – неожиданно поддержал аристократку Чингис. – Неужели мы, два здоровых… ну, почти здоровых волшебника будем заставлять даму мерзнуть на морозе? Ты лучше взгляни, что мы изъяли на мельнице! Леди Лукреция, продемонстрируйте!

Лукреция мрачно показала мешок и в нескольких красочных фразах описала, что произошло. Когда она закончила, Чингис заговорщически прошептал на ухо другу:

– Мне бы в жизни не пришло в голову создавать этих слонов. Она у вас либо гениальная, либо больная.

– И не такая уж глухая, как вам кажется, – заметила баронесса, сразу вернувшись к делу. – Вольга, каким образом вы возите муку с мельницы, как она могла оказаться в зачарованном мешке из хранилища?

Воспитатель юных волшебников схватил мешок маленькими ручками и стал задумчиво щупать. Судя по тому, что он не задал ни единого вопроса, принцип работы артефакта был понятен и так.

– Кто-то из ребят отвозит на мельницу мешок пшеницы или ржи, а на другой день забирает молотую муку.

– Я так поняла, что вчера это сделали Белоника с Морошкой. Не могли же они отвезти зерно в уже зачарованном мешке?

– Не могли – граница бы их не пропустила.

– Значит, мешок поменяли уже на мельнице. Хочу заметить, что тут нужна приличная сила, и некоторые из ваших воспитанников просто не в состоянии сделать этого… в одиночку.

– Значит, можем исключить только Морошку, Нину, Буреслава и Надиру – остальным это более-менее под силу.

– Повторяю: если только это не сделали двое.

– Так-так-так, вы мне объясните, что происходит? – напомнил о своем существовании Чингис.

– А ты сдашь меня совету? – прищурился Вольга.

– Если у меня будет вариант, то нет. Но у вас все равно уже не осталось выбора, я слишком много видел и слышал, – усмехнулся Чингис.

– У меня нет выбора, но есть воспитанница, которая вполне может сварить супчик забвения. Леди Лукреция не даст соврать.

Пожилая дама покачала головой, как делала, когда ее внуки ссорились.

– Если он действительно ваш друг, он нам еще пригодится.

– И начну пригождаться прямо сейчас, – с энтузиазмом воскликнул проверяющий, видимо устрашившись местных супов. – Морозить пожилых леди мы ни в коем случае не будем. Но одежду я тебе и так добуду – у нас же есть волшебный мешок!

– И что?

– Ну, он же удваивает все, что в него ни положишь. Бросим внутрь мою одежду, добудем тебе обновку.

– Боюсь, мне будете тесновато в плечах, – проворчал Вольга тоненьким голоском Ланы и повел худенькими плечиками.

– Чингис, раздеться вместо меня, конечно, очень благородно, – заявила Лукреция. – Но разве честно обирать горожан? Как вы сами сказали, мешок одежду из воздуха не соткет.

Проверяющий не устыдился.

– Да вы одежду пощупайте! Чувствуете, какой материал? Какой покрой! Так что ближайший похожий костюм лежит в моей комнате в доме на Калиновой улице. От себя отрываю!

– Ладно-ладно, не кипятись. – Вольга попытался успокаивающе положить руку другу на плечо, но с трудом достал. – Лучше раздевайся.

– А какой благодарный был ребенок, – по-стариковски проворчал Чингис. – Ладно, но я стесняюсь при даме. Давай мешок, переоденусь за углом.

– Держи, – протянула артефакт ненастоящая Лана.

– Поверьте, меня сложно смутить, а вас уж тем более, переодевайтесь здесь, – внезапно сказала баронесса.

– Я так неотразим, что даже ваша строгая леди не устояла. – Проверяющий подмигнул другу и направился к ближайшей подворотне.

– Что на вас нашло? – удивился Вольга.

– Внезапное озарение, – ответила Лукреция, но дальше объяснять не стала. Ее тонкие губы сжались почти что в ниточку. Поэтому наниматель не стал приставать к баронессе с дальнейшими расспросами, всерьез опасаясь, что неудовольствие строгой дамы вызвано именно его поведением.

Чингис вернулся довольно быстро, победоносно потрясая ворохом одежды, в том числе и еще одними валенками. Он вручил все Вольге со словами:

– Переодевайся и перевоплощайся уже, а то смотреть на тебя тошно.

– Я мигом!

– Давай хоть кистень подержу. Что ты в него вцепился как в Посох Всемогущества?

– Подержи. – Счастливый Вольга, сверкнув льняным подолом платья, скрылся все в той же подворотне.

Проверяющий с баронессой остались одни. Волшебник оглядел свою спутницу с хитрым прищуром, пожилая дама ответила стальным взглядом.

– Вы ведь уже начали меня в чем-то подозревать? – неожиданно серьезно и совершенно спокойно спросил Чингис, переключая внимание на доставшееся ему оружие. – Вот только жаль, что прозорливость чаще всего приходит вместе со старостью и бессилием. Поэтому на сем хочу откланяться. Передавайте мои наилучшие пожелания Вольге.

С этими словами волшебник неожиданно взмыл в воздух над Лукрецией. Пожилая дама нисколько не удивилась, а лишь поудобнее перехватила свою трость и с совсем неаристократическим гиком метнула ее вслед возносящемуся в небо обманщику. Снаряд полетел славно и на удивление метко. На гиканье из-за угла своей импровизированной гардеробной выглянул Вольга, успевший натянуть только штаны. Это был идеальный момент, чтобы увидеть, как металлический набалдашник трости прямо на лету ударил его друга в затылок, после чего тот с приличной высоты сверзился прямо в пышный сугроб.

– Что вы творите?! – закричал баронессе полуголый волшебник, но тут же смущенно умолк, потому что при падении шуба Чингиса распахнулась, явив миру миниатюрную коллекцию волшебных артефактов: мешок, палку-поисковик, красный клубок и кистень.

– Иногда прозорливость, – поучительным тоном сказала Лукреция, поставив свой новехонький валенок прямо на грудь человеку, его добывшему, и не испытывая при этом никаких угрызений совести, – приходит чуть раньше, чем старость и бессилие.