Текст книги "Волшебство обмана"

Глава 3
Притворщица и десять волшебников

– Руки! – грозно сказала я, поняв, что как минимум четыре ладони держат меня за одежду. И кто поручится, что все они чистые? Дети есть дети. В моих наипервейших интересах организовать эту толпу внезапно образовавшихся поклонников, иначе не будет ни одной свободной минуты. Юная поросль станет передавать меня из рук в руки не хуже опытных филеров, ведущих иностранную агентку. – Пусть все занимаются мной по очереди!

Несколько потрясенные смелостью незнакомки, дети отпрянули. Наверняка не ждали такого напора от худышки. Ничего, они еще будут желать мне спокойной ночи в строго указанный час и в установленном порядке. Иначе же никакой жизни нет – поверьте женщине с сумасшедшей профессией, умудрившейся вырастить своих детей.

– Но как же? – возразил Ждан. – У первых будет преимущество! Да и как решать-то?

– Вы еще подеритесь, – подначила я, чем только увеличила неприязнь паренька. – Вот ты, лохматый, можешь меня прямо сейчас расколдовать? Ну давай, не стесняйся! Я жду!

– Ничего я не лохматый. – Ждан пригладил свои непослушные вихры.

– Лохматый-лохматый! – Я уже примерила на себя роль вспыльчивого подростка и с удовольствием ее разыгрывала.

– А может, принц крови попытается? – Мой палец указал на Леля. – Или ты, малявка?

Морошка грустно покачала головой.

– Что, сдулись, сдулись, да?! Только и можете, что языками болтать да за руки хватать! – Тут я поняла, что логичный финал у всей этой крайне эмоциональной тирады может быть только один, и вдруг резко всхлипнула, а потом и вовсе разревелась.

Как и следовало ожидать, мальчики тут же стушевались и постарались отойти в сторонку, девочки принялись утешать, даже Надира принесла стакан воды.

– Ну тише, тише, – гладила меня по голове Белоника. Липкая пятерня Морошки лежала на моем плече, но больше никто не хватал меня и не тянул в разные стороны – в наших отношениях с волшебниками наметился прогресс. – Все будет хорошо. Мы со всем разберемся.

– А хочешь, я тебе пряников принесу? С маком, – вторила ей Морошка, видно лечившая всех и вся своей стряпней.

Я с энтузиазмом закивала, потому что с раннего утра у меня не было крошки во рту, а молодой организм требовал свое.

– По-моему, на этот раз Олег зашел слишком далеко! – Белоника внезапно вскинула голову и обвела глазами всех присутствующих. – Одно дело – просить зачаровать толпу или вовсе лишить нас магии в качестве экзамена, а тут живой человек страдает!

– Мы еще не знаем, человек ли она, – с некоторым подозрением посмотрел на меня Ждан.

– Ну да, ну да. Снимем чары – а там кикимора! – поддержал его Лель, которого такой поворот событий вполне устроил бы, так как объяснял мое непростительное равнодушие.

– Или принцесса, – ядовито заметила Надира, – за спасение которой в награду обещано полкоролевства. Вот ты локти потом кусать будешь.

– Нет, а прикиньте, что она вообще мужик! – вдруг вклинился Буреслав, фантазия которого работала более изощренно.

– А ты правда мужчина? – наивно спросила Морошка, вернувшаяся с обещанным пряником.

Прежде чем я успела помотать головой, впервые на моей памяти голос подал Ратко, который и сам выглядел как заколдованный подросток, коварно превращенный в портового грузчика.

– Эй, слышь, добрый молодец, силушкой померимся, а?

Я едва не подавилась пряником.

– Ну будет тебе! – расхохотался верзила, видя мой неподдельный испуг. – Я ж не про сейчас, а когда расколдуют.

– Между прочим, – голос Надиры резал воздух, как нож, – Олег запретил нам ее расспрашивать.

– Так мы ж не расспрашиваем, а предполагаем, – пожал плечами Ждан.

– Помогает? – Сарказм был практически осязаем. Я мысленно аплодировала девочке – лучшей защитницы и не придумаешь, надо будет подружиться.

В этот момент открылась дверь и вошел Вольга. Вернее, вошла баронесса Зоненштадтская, но, поскольку я была точно уверена, что баронесса – это я, другие варианты не рассматривались.

В том, что волшебник сейчас предстал в моем теле, был неоспоримый плюс. Я-то все голову ломала, как появиться перед обитателями дома после вчерашнего сокрушительного фиаско и при этом не потерять лица. А тут за меня это сделает человек, и в собственном-то теле не испытывающий особого стыда и мук уязвленного самолюбия. Ах, если бы в прошлые годы жизни у меня был подобный дублер!

– Доброе утро! – провозгласила пожилая дама и окинула всех таким взглядом, будто каждый, кто рискнет не вернуть приветствие, будет сожжен заживо.

Дети зашелестели в ответ, словно класс перед строгой учительницей. О боже, боже, неужели я так смотрюсь со стороны? Это же просто восхитительно! Хотя нет, наверняка я смотрюсь лучше, ведь я же оригинал, а Вольга лишь пародия.

– Я понимаю, что хозяина дома здесь нет, но неужели никто из присутствующих не поинтересуется, как спалось гостье? – продолжала важная старуха.

Вольга выбрал темно-серое платье из моего гардероба. Надо будет сказать ему, что надевать утром бриллианты – дурной вкус.

– И как же вам спалось? – успела я вперед всех, рискнув поговорить с самой собой.

– Весьма прескверно. Если не ошибаюсь, вчера вас тут не было? Уж не та ли вы дикая девочка, что живет в лесу вместе с волками?

– Не та.

– Дикая девочка – это, наверно, я, – невозмутимо заметила Нина, шлепая босыми ногами мимо баронессы.

Вольга в облике пожилой аристократки приподнял брови, очень похоже скопировав меня, но вместо того, чтобы прямо возмутиться тем, что Нина ходит без обуви, уклончиво спросил:

– Дорогая, по вашим следам я вижу, что вы были на улице. Как там погода?

– Ветрено, – ответила Нина, полностью пропустив намек. Девочка уселась за стол, всем видом показывая, что пришла сюда исключительно ради завтрака, а никак не ради нашей теплой компании.

– Олег дал нам новое задание, – сообщил ей Ратко, хотя она ни о чем и не спрашивала. – Ты снова все пропустила.

– Мне это неинтересно. Я могу уйти отсюда в любой момент, но пока не собираюсь.

– Отлично! – с энтузиазмом разорвал повисшую паузу Буреслав. – Значит, в очереди ты не участвуешь. Как будем определять последовательность?

– Последовательность чего? – поинтересовалась баронесса.

– Завтрака, – немедленно вклинился Ждан, чтобы потом насладиться всеобщим хохотом и вытянувшимся лицом Лукреции Зоненштадтской. Нужно признать, что Вольга держался молодцом и ничем себя не выдавал.

Отсмеявшись, Белоника поспешила разъяснить ситуацию, ибо пожилая дама уже открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой.

Когда возникшее недоразумение разрешилось, фальшивая баронесса с таким же фальшивым сочувствием положила мне руку на плечо, но вместо ожидаемого «все будет хорошо», я услышала:

– Детонька, на вашем месте я бы бежала отсюда, пока не поздно. Ваш внешний вид не так страшен по сравнению с тем, что могут сделать с вами эти молодые люди. Доживать век в теле старой жабы будет еще хуже – уж поверьте мне на слово.

Я отшатнулась. Всем, конечно, показалось, что от испуга. Но на самом деле от возмущения. Да как смел этот невоспитанный варвар произнести такое! Да еще прямо мне в лицо!

Девочки снова принялись успокаивать меня, уверяя, что все будет хорошо и ни в какую жабу никто меня не превратит, а если и превратит, то тут же вернет прежний облик обратно. Баронесса ухмылялась. Улыбкой нахального северянина Вольги.

– Ну, раз так, – не унималась пожилая гостья, – позвольте мне спросить, есть ли кто-нибудь, кто хочет быть первым в этой очереди?

Кое-кто из волшебников дернулся было выйти вперед, но вдруг передумал.

– Я так и подозревала, – удовлетворенно сказала лже-Лукреция.

Действительно, зачарованный объект (то есть я) был совершенно не изучен. И когда первый азарт прошел, дети успели подумать, стоило ли тратить впустую свою первую попытку расколдовать нечто неизвестное? Или лучше сначала присмотреться и составить план действий?

– Ну-ка, детка, назови любое число, – кивнула мне баронесса.

– Восемь, – сказала я, скосив глаза на часы, потому что привыкла завтракать на час раньше.

Лже-Лукреция сухим морщинистым пальчиком принялась считать детей и на счете «восемь» указала на Белонику.

– Ты первая! – безапелляционно заявила она.

– Кто вам дал право решать? – справедливо возмутилась девушка. – Пусть уж лучше это делает Олег!

Пожилая дама с прищуром оглядела присутствующих.

– Я не вижу, чтобы кто-то еще был против.

Дети хитро переглядывались – всех, кроме Белоники, выбор устраивал. Я мысленно поаплодировала находчивости Вольги.

– Ну хорошо, но следующего вы назовете только завтра утром, – выдвинула встречное требование красавица. – Так будет честнее.

Вот тут заволновались остальные: никому не хотелось узнавать об испытании только утром того же дня.

Баронесса не обратила ни малейшего внимания на эти волнения и торжественно уселась за стол.

– Мне неловко спрашивать, – спокойно произнесла она, – но есть ли на Севере обычай принимать пищу по утрам?

Вот прямо с губ сорвала вопрос.

Удивительно, но завтрак проходил в молчании. Кто-то, как я, был слишком голоден, чтобы разговаривать, кто-то слишком занят своими мыслями.

Тишину и звяканье ложек внезапно нарушил Ждан, искоса посмотревший на баронессу:

– Ребят, а она живая?

Пожилая дама уронила голову на грудь и не сказать чтобы дышала.

– Деточка, только убедившись, что я мертва, можно было задать такой нетактичный вопрос. – Лже-Лукреция приоткрыла веки.

Я нервно хихикнула. По-моему, тут Вольга переигрывал.

– Я же из самых добрых побуждений, – возмутился вихрастый.

Баронесса внезапно встала.

– Если хозяин дома так занят, что не может выйти к завтраку, то я прошу меня извинить.

– Как думаете, обиделась? – наивно спросил Ждан, когда гостья вышла из комнаты.

– А кто она такая? – еще более наивно спросила я.

– Шпиёнка, – угрожающе прошипел Ждан.

– Иностранная? – прикрыла я рот ладонью.

– А как же! Других не держим!

– И за кем она шпионит?

– За кем? За нами, конечно! Тут кто-то из кладовки увел кожаный реме…

– Только пока она больше спит, чем шпионит, – перебила Белоника. – Ждан, раз уж она тебе так нравится, возьмешь над старушкой шефство?

– Да запросто! – с энтузиазмом пообещал вихрастый.

Я приуныла.

Дверь в столовую приоткрылась, и все подобрались на случай, если это вернулась леди Лукреция. Но вместо нее в дверь просунул нос Вольга, уже сменивший облик на свой собственный.

– Старушка уже ушла? – спросил этот непревзойденный лицемер.

Дети так же заговорщически кивнули ему в ответ. Только тогда их воспитатель соизволил просочиться в дверь целиком.

– Чей там купчина топчется у дверей? – спросил Вольга, усаживаясь за стол и накладывая себе в тарелку каши, как будто только что не проглотил порцию в образе баронессы.

– Ой! – Белоника вскочила из-за стола. – А Нина куда делась?

За едой и разговорами никто не заметил, как лесной ребенок растворился в пространстве.

– Ну знамо куда! – пискнула Морошка. – Хорошо, я ей успела пирожок в карман положить.

– Она бы и так взяла, – сообщила Надира, – говорит, что лисам они очень нравятся.

Белоника была уже у самой двери, когда ее окликнул Ждан:

– Белка, а ты ничего не забыла?

– Что еще?

Паренек молча указал сверху пальцем на мою макушку:

– Это на сегодня твое.

Красавица некрасиво чертыхнулась, вернулась, схватила меня за рукав и потянула за собой к двери. Никто даже не удосужился спросить, закончила ли я завтракать. Только Вольга заметил нам вслед:

– Я вижу, вы уже со всем разобрались, – и пододвинул к себе корзинку с калачами.

На заметенном снегом крыльце действительно топтался дородный человек в богатом тулупе и шапке, отороченной мехом куницы.

– Доброго утра, кудесница! – пробасил он при виде Белоники и покосился на меня, снова облаченную в гигантскую шубу и валенки до колена. – Вот пришел, как уговорено. Дом готов, плата при мне.

Посетитель вынул из-за пояса кожаный кошель.

– После отдашь, – бросила Белоника.

– Как это после? – удивился толстосум и с подозрением произнес: – Все мастера всегда деньгу берут заранее. А ну как обманет заказчик?

– Рискнешь обмануть волшебницу? – усмехнулась девушка.

– И то, – крякнул посетитель. – Ну что? У меня там саночки у ворот дожидаются – домчу с удобством.

– Обратно домчишь, – отрезала Белоника и почему-то с неодобрением покосилась на его кунью шапку. – Я сейчас помощницу свою найду и приду, ты пока место огороди да охранников поставь, чтоб ни один зевака не пролез.

– Уже-уже! А мне посмотреть можно? Ну хоть одним глазком, я не помешаю.

– Ты в уме остаться хочешь? Я смотреть только дуракам разрешаю – им без ума остаться нестрашно.

Купец крякнул во второй раз и заторопился по дорожке к воротам, на ходу выкрикивая:

– Ну так я жду!

– За что он тебе деньги предлагал и почему ты сейчас не взяла? – спросила я, когда проситель оказался уже в санях.

– Да вот Силантий Фомич дом себе новый отстроил и просил украсить так, чтоб ни у кого больше такого не было. Волшебством похвастаться хочет – мрамором да гобеленами кого сейчас удивишь? – Волшебница скорчила на румяном личике гримаску. – А что не взяла, так это еще неизвестно, чем оно все обернется. Кудесница я только так, по названию. Пойдем Нину искать. И догадался же этот боров кунью шапку надеть! Так бы сейчас в саночках поехали. Нинка, если такое увидит, враз и без шапки, и без головы дурака оставит!

– А что не так с шапкой? – поинтересовалась я.

– Да пропали у нее из леса несколько куниц, теперь мы все ходим под подозрением.

Глава 4
Красота и волшебство

Белоника плыла по улице павою – яркий платок, сверкающие бисером сапожки, на плечах лисья шубка, через мех которой все равно заметно, что стан у девки тонкий, грудь высокая, а бедра крутые. Ими-то она и покачивала так, как может только красавица, крепко уверенная в своей красоте. Толстенные светлые косы двигались как два маятника где-то на уровне ягодиц. Алые ленты на концах – завершающий штрих для тех, кто до сих пор так и не понял, куда надо смотреть.

Парни да мужики сворачивали шеи вслед такой лебеди и абсолютно не замечали плетущихся за ней цыплят – меня и Нину.

– Эй, красавица, щечки твои словно наливные яблочки. Где взяла такие?

– Милая, а пойдем со мной на санках кататься! Нынче парни с девками за заставой собираются костер жечь, хороводы водить!

– Ишь выступает! Небось приворот на себя наложила, чтоб мужики слюни пускали, а сама горбунья страшенная. Ты, Аникеевна, сынка-то своего уведи.

– Эй, ласточка, а зайди к нам и подружек своих пригласи – я вас медом да пряниками угощу!

– Пряниками он угостит! Во двор пошел! Дров в доме нет! Усы едва отросли, а туда же, женихаться!

– Ну мам!

– Не мамкай мне тут.

Так мы продвигались улица за улицей. Белоника была абсолютно невозмутима, только изредка изгибались широкие брови да в усмешке подрагивали уголки алых губ.

– Как ты это терпишь? – не выдержала я, когда очередной галантный кавалер пригласил волшебницу «на крылечко вечерять», что бы это ни означало.

– Так ты, значит, нездешняя? – Красавица бросила на меня цепкий взгляд, и я с досады прикусила губу. – Это они мне не в обиду, а в уважение. Где же видано, чтобы красивая девка в полной тишине прошла по улице? Тут у нас каждый двор соревнуется, кто кого перекричит. А если не окликают со двора – значит, дом пустой, обиженный, раз ни одного сына в семье.

Я без всякого сожаления подумала, что помимо весьма неопределенного приглашения на пряники ни мне, ни Нине никто доброго слова не сказал.

– А если ты вот возьмешь и согласишься «вечерять» или на санках кататься? – полюбопытствовала я.

Белоника засмеялась – видно, такой вариант в голову девушке не приходил.

– Наверное, парни сильно удивятся. Так просто соглашаться не принято. Да и предложения делаются не для того, чтобы я согласилась, а ради самого предложения.

– И жены их, наверно, будут против, – буркнула я.

– Нет, женатые так себя не ведут. Будь муж хоть юнцом зеленым, а все же глава семьи, несолидно.

– Солидно не солидно, а сластолюбцев на пяток дворов по одному, – отрезала я и снова удостоилась пристального взгляда. Да, наверно, странно было слышать такое из уст голенастой девчонки. Надо срочно исправлять положение. – Зачем тебе Нина?

Вопрос был вполне естественным, если вспомнить, что нам понадобилось не меньше четверти часа, чтобы выманить дикарку из леса. Теперь она плелась следом с неприкаянным видом, заглядывая в глаза всем встречным лошадям, собакам и кошкам, чем привлекала не меньше внимания, нежели Белоника.

– Силантий Фомич жаждет украшений для своего дома. Дом я могу изменить, а вот придумать сами изменения – увы! – Красавица развела руками.

– А Нина, значит, может?

– Ей и придумывать не надо, она просто видит красоту там, где не видят другие.

«Как и все художники», – подумала я, но вслух высказываться не стала, и так уже непонятно, что обо мне думает Белоника.

– А когда ты меня расколдовывать будешь? – Отчего-то представлялся страшный обряд с кровью и перьями.

– А я не буду.

– Почему? – неподдельно возмутилась я.

– Ну, потому что не смогу. Это задание совсем не для моего волшебства. Олег, конечно, знал об этом, когда его давал. Так что даже не буду пытаться.

– Ты сдаешься, даже не попробовав?

– Не люблю зря тратить силы, – легко ответила Белоника.

– А кто тогда сможет? – полюбопытствовала я, намереваясь держаться от этих волшебников на достаточном удалении.

– Весень или Лель. Это и понятно: они давно здесь, им пора уходить. Может быть, смогли бы Надира и Морошка – лет через пять, правда.

– Я не хочу так ходить пять лет!

– Тише… – Белоника нежно погладила меня по голове. – Уверена, если мы не справимся за пару недель, Олег сам снимет с тебя чары.

Было так непривычно ощущать чью-то руку у себя на макушке – будто я снова стала маленькой и беззащитной.

В только что отстроенном доме купца чудесно пахло деревом и известкой. И хотя ни в самом доме, ни в саду не было ни души, за забором толпились любопытные горожане, а те, кто посмелее, так и вовсе висели на калитке. Когда за нами закрылась дверь, я вздохнула с облегчением, потому что в толпе внезапно начались обсуждения, не новая ли волшебница появилась в доме на Калиновой улице, да как бы испытать, на что эта чародейка способна. Сейчас только таких вот народных испытальщиков не хватало в компанию к пробующим на мне свои чары волшебникам-недоучкам.

Белоника тем временем обходила комнаты, расположенные в тщательно продуманном порядке. Девушка трогала руками стены, полы и окна, прижималась щекой к широким перилам, будто вслушиваясь во что-то внутри самого строения. Нина же, как мы вошли, сразу уселась на пол в первой же комнате, да так и не двигалась с места, будто погруженная в транс.

У меня возникал только один вопрос. Что здесь делаю я? Если Белоника не собиралась надо мной колдовать, то зачем потащила меня к этому купцу? Подышать свежим воздухом? Или слоняться вместе с ней по пустым комнатам? Странная девушка, себе на уме. Могла ли она выносить волшебные предметы из хранилища? Тут возникало еще два дополнительных вопроса: как и зачем? На этот предмет следовало попытать всех воспитанников Вольги поочередно.

Вопрос «как?» в отношении Белоники следовало пока отложить: я еще не видела ее волшебства, но ждать теперь недолго. Оставался вопрос «зачем?». Очень маловероятно, что на продажу. Еще в первый день я обратила внимание, что красавица одета богаче всех волшебников, включая самого Вольгу. А сейчас, вспоминая толстенный кошель, который купец предлагал за работу, могу быть вполне уверена, что деньги на свои наряды она заработала честным путем. Красть магические предметы ради их магии? Тоже сомнительно – слишком уж трезво она рассуждала о собственных способностях. А вот отказ Белки пробовать свои силы, чтобы расколдовать меня, – это уже интересно. Успешное выполнение задания Вольги влекло за собой выпуск из этой своеобразной школы и соответственно потерю доступа к хранилищу. Не поэтому ли волшебница даже не пыталась помочь мне? Может, ей нужно было оставаться в доме на Калиновой улице?

Должна ли я теперь подозревать всех, кто откажется пробовать свое волшебство на мне? Я посмотрела на Нину, которая все еще неподвижно сидела посреди комнаты, – вот эта девочка точно откажется. Что ей до каких-то там заданий? И представить, что она обворовывает хранилище, я тоже пока не могла. Хотя жизнь неизменно доказывает, что люди вовсе не такие, какими кажутся на первый взгляд. Волшебники тоже люди. Или нет?

– Лана! – Голос Белоники заставил моего внутреннего сыщика умолкнуть. – Подойди сюда, будь добра.

Я осторожно вошла в пустое, немного вытянутое помещение, которое впоследствии должно было превратиться в столовую, или трапезную, как здесь иногда говорили.

– Можно я на тебе попрактикуюсь? – несколько бесцеремонно спросила красавица.

– То есть рисковать Ниной ты не хочешь? – уточнила я, шутя лишь наполовину.

Белка рассмеялась, показывая жемчужные зубки.

– А наивной тебя не назовешь! Могу поспорить, потом окажется, что ты гораздо старше нас. – К счастью, она не ждала от меня ответа. – Домом не хочу рисковать. Вряд ли ты придумаешь что-то опаснее, чем это могла бы сделать Нина.

– В каком смысле?

– Иди сюда и дай мне руку.

Я послушалась, раз уж моей безопасности ничто не угрожало.

– А теперь вспомни какую-нибудь красивую комнату, украшенную рисунком или орнаментом. Пусть она стоит перед твоим мысленным взором, – попросила Белоника.

Я почему-то представила охотничий зал в своем фамильном замке: на потолке сложный узор из переплетающихся копий, стрел и лент, канделябры щеголяют клыками, а все балки и стенные выступы стоят будто бы на когтистых лапах. Зал возник передо мной настолько явно, что, увлекшись воспоминаниями, я не сразу обратила внимание на происходящее вокруг.

А происходило странное, стены будто колебались, шли зыбкой рябью. И постепенно пространство вокруг стало меняться: появились неглубокие ниши, очень похожие на те, в которых в моем замке вешали рога убитых на охоте животных. На потолке же, наоборот, сформировался выступ, рельеф которого долго перестраивался, пока не начал превращаться в рисунок копий и стрел, будто подсмотренный из моей памяти. Хотя почему – будто? Уверена, что именно этим и занималась Белоника – создавала подобие убранства зала из моих воспоминаний. Пусть это и не была точная копия, но любой, кто видел оба помещения, сказал бы, что над ними поработал один мастер. Когда над окнами проросли клыкастые пасти, а у всех столбов появились когти, волшебница сочла свою работу законченной и отпустила мою руку.

– Лель удавится, если ты окажешься не принцессой, а дочкой людоеда, – оценила она результат.

И надо сказать, обстоятельства для такого иронического замечания были самыми подходящими. То, что казалось вполне уместным в охотничьем зале замка, в столовой купеческого дома выглядело так, будто здесь действительно трапезничала семья людоедов. И почему мне не пришло в голову представить летнюю веранду в королевском дворце? Гроздья винограда и стилизованные кувшины возбуждали бы аппетит гораздо сильнее.

– Это теперь так и останется? – осторожно спросила я, предвидя бурный восторг купца-заказчика.

– Нет, развеется, если не закреплять форму.

И действительно, стены вновь пошли рябью, а спустя пять минут приняли свой прежний вид.

– Ты отдохни теперь, мы быстро справимся, – обратилась ко мне Белоника и, выглянув из столовой, позвала: – Нина, давай поработаем! Потом я схожу с тобой на базар за салом, семечками и солью для твоих зверушек.

Я все же осталась неподалеку от Белоники, чтобы посмотреть, как выглядит ее волшебство со стороны. Но когда юные волшебницы взялись за руки, это было совсем не похоже на то, что случилось со мной. Воздух наэлектризовался, словно перед грозой. Я смотрела на две абсолютно неподвижные фигуры и не понимала, отчего у меня по коже бегают мурашки и встают дыбом волосы на затылке. Наконец стены заколебались, но вместо привычных орнаментов или рисунков на них стали проступать натуральные очертания листьев, ветвей деревьев, по столбам начали карабкаться вьюнки.

Я развернулась, пытаясь успеть за разбегающимися по всем поверхностям контурами растений. Вот над входом появился дуб, каждый листик виден отчетливо и так реально, как не сделает ни один мастер; в кроне примостились две пичуги и белка – точно изваянная по подобию Нининой рыжей подружки. Из столовой в коридор тянутся травы, среди них есть знакомые – осока, крапива, лебеда. По стенам ползет хмель с пузатыми наливными шишечками, завивается, образуя причудливые узоры. Я вышла из столовой и как зачарованная взбежала по лестнице, перила которой уже увивал дикий виноград. На втором этаже в маленькой уютной комнате по стенам тянулись розы, в них можно было заметить тончайшие силуэты бабочек и стрекоз – здесь поселилось лето. В соседней спальне качались березы; их изящные сережки ласково свисали над нишей, где когда-нибудь хозяин поставит свою кровать.

Охваченная каким-то странным ликованием, я носилась по второму этажу, распахивая двери в комнаты: вот тут кленовые листья, здесь почти голые стены сверху, но от пола до уровня пояса стоят выпуклые колосья пшеницы; а здесь плетется малина или ежевика. Вспомнив, что осмотрела не все помещения на первом этаже, я снова спустилась вниз. И в этот момент дом заскрипел, протяжно и как-то зловеще.

Любому ребенку с детства известно, что, если в сказке творится какое-то доброе волшебство, никаких зловещих скрипов быть не должно. Максимум – щебетание восторженных птичек. Послышался еще один скрип и как бы приглушенный стон, шедший глубоко из-под земли. Понимая, что творится нечто непредусмотренное, я со всех ног влетела обратно в столовую. Мои девочки все так же стояли, взявшись за руки, только вот лицо Белоники было белее снега, а на высоком лбу и вокруг губ выступили бисеринки пота. Рука, за которую ее держала Нина, была напряжена, будто от огромных усилий, прилагаемых, чтобы вырваться из хватки маленьких пальцев. Но эта сцена заняла меня лишь на секунду, потому что со стенами происходило жуткое. Деревья, которые раньше проступали лишь изящным рельефом, вдруг стали выпуклыми и буквально сдавили небольшую столовую. Их корни и вовсе утратили художественную нереальность, они выпирали из стен, впивались в доски пола и уходили куда-то вглубь. Дом трещал, стонал и рос. Дикий виноград, что лишь минуту назад был только резьбой на перилах лестницы, вдруг приобрел объем, переполз по ступеням и гибкими плетями потянулся по полу к моим ногам. Я в ужасе отпрыгнула и тут же попала в цепкие объятия хмеля, который уже отделился от стены и стал настолько реальным, насколько это было вообще возможно.

Неожиданно Белоника дернулась и каким-то сдавленным голосом позвала:

– Олег!

«Ага, как же, прибежит он!» – со злостью подумала я, уверенно наступая валенками на тянущиеся ко мне корни и стебли. Добравшись до стоявших посреди столовой девочек – а для этого мне пришлось ободрать листья какому-то чересчур наглому кусту (это посреди зимы-то!), – я взяла крепко сомкнутые руки волшебниц и просто разъединила их. При этом раздался резкий щелчок, и что-то наподобие исполинских мурашек пронеслось по моему телу от макушки до самых пяток. Незадачливые украшательницы палат повалились на пол, а агрессивная флора на стенах резко поменяла свою политику, прекратив попытки утащить меня в неизвестную даль.

Да, я была несправедлива к Вольге. Северянин появился буквально через несколько минут, так что моя роль спасительницы немного померкла от сознания того, что за волшебницами все же присматривали. Интересно, он бежал? Хотя не похоже, да и не добежишь до центра города с самой окраины. Я с интересом уставилась на прибывшую скорую помощь, гадая, что будет дальше.

Первым делом Вольга оценил обстановку и немного расслабился, поняв, что немедленного вмешательства не требуется. «Сейчас начнет ругаться и раздавать наказания», – подумала я. И снова оказалась не права.

– Белоника! – требовательно начал он. – Что ты сделала не так?

Увидев Вольгу, волшебница вспыхнула.

– Недооценила силы, – с досадой и мучительным стыдом ответила девушка.

– Конкретнее.

– Я слабее Нины! – почти выкрикнула красавица, едва не плача.

– Еще конкретнее.

Несчастная недоуменно захлопала глазами, моментально забыв о слезах.

– Нина? – перевел взгляд наставник.

– Она слабее в живом волшебстве, – без тени раскаяния ответило маленькое чудовище, которое только что чуть не разрушило дом до основания.

– Но я не занимаюсь волшебством живого!

– Зато я занимаюсь, – отрезала Нина. – Мы были на стыке.

– И я не смогла тебя сдержать? – с ноткой понимания в голосе спросила Белоника и вдруг успокоилась.

«Дикая» девочка кивнула.

– Хорошо, – одобрил Вольга, хотя стоял посреди хаоса торчащих из стен ветвей, корней и побегов. Понятия о хорошем положении дел у нас были разные.

Я кашлянула, привлекая общее внимание.

– Скоро купец придет.

Удивительно, что пришлось указывать им на такой очевидный факт.

Вольга огляделся еще раз и будто только сейчас заметил, что интерьер не отвечает купеческим ожиданиям.

– Нина – домой, – начал по-военному раздавать команды он. – Белка, возвращай все, как было.

Потом обратился куда-то в потолок:

– Лель, сюда, быстро! У нас проблемы.

Слащавый красавчик тоже появился на пороге дома спустя всего пару минут. Я недоуменно покосилась на волшебников: сапоги-скороходы им, что ли, выдают? Тогда почему мне достались валенки? И те на пять размеров больше.

Склонив головы друг к другу, наставник с воспитанником оживленно зашептались о чем-то. Оставалось только надеяться, что результат их обсуждения не будет пытаться утащить меня и съесть. Переговаривались волшебники недолго. Как только они кивнули друг другу в знак согласия, я с интересом стала ждать чудес, которых почему-то не последовало. Лель просто походил по комнатам, потрогал стены и косяки, а затем вышел за порог и больше не вернулся.

Вчистую проиграв собственному любопытству, я подошла к Вольге.

– Что он сделал? Я не вижу изменений.

– А ты присядь и осмотрись.

Я с удивлением оглянулась: мебели в доме как не было, так и не появилось.

– Куда?

– Да без разницы, хоть на пол.

Ну, на пол так на пол. Это платье и шубу, между прочим, мне сам Вольга и дал, не жалко и на грязном полу посидеть. Я уселась, предварительно сняв валенки, потому что в них ноги никак не хотели сгибаться. Огляделась.

А что, даже уютно. И сидеть на голом полу удобно. Все-таки деревянные дома – для людей. Этот так особенно хорош вышел: ничего лишнего, все на своем месте. Вот бы мне такой. Надо будет узнать у купца, кто его строил.

Погодите!

С каких это пор я стала поклонницей деревянного зодчества? Ведь всю жизнь провела в замках и дворцах.