Текст книги "Проект «Пламя»"

3

– Лейла, ты даже не представляешь себе, как много тебе удалось сделать! – сказал Сергей Жуковский, с трудом возвращаясь в реальность. Только что ему удалось казавшееся ранее невозможным. Пусть не напрямую, а опосредованно, через два промежуточных сознания, Сидорина и Лейлы, но он сумел заглянуть в потаенные мысли самого Фотиева. Иван Матвеевич не видел необходимости закрываться от находящегося в его власти Роберта и просчитался. Сидорин утратил способность сознательно воспринимать мысли на расстоянии, но она сохранилась у него в подкорке, и снятый Лейлой образ Ивана Матвеевича нес отголоски его сознания, которые и удалось прочитать Сергею. Информации эти отголоски содержали немного, зато он понял, в каком направлении надо действовать.

– Друзья мои, – обратился он к присутствовавшим здесь же китайцам, – мне обязательно нужно встретиться с главой вашей Семьи бессмертных. От этой встречи зависит слишком многое. Скажите, вы можете связаться с ним?

– Конечно, – ответил «Владимир Петрович». – Мы в любой момент можем связаться с уважаемым господином Лао. Но не могли бы вы обосновать цель встречи?

– Прошу простить меня, – ответил Жуковский, – но это не моя тайна. Передайте уважаемому господину Лао, что в случае его отказа прервется наследие древних. Он поймет.

– Хорошо. Мы все сделаем. Нужен только компьютер с выходом в Сеть.

Ждать пришлось недолго. Вскоре китаец сообщил, что уважаемый господин Лао готов встретиться с господином Жуковским. К сожалению, дела не позволяют уважаемому господину Лао покидать Китай даже на короткое время, поэтому он приглашает господина Жуковского приехать в приграничный город Хэйхе, где глава Семьи будет ждать гостя в течение трех дней.

Сергей в сопровождении обоих китайцев и Степана, заявившего, что Жуковский никуда не поедет без него, оказался в Благовещенске уже на следующий день. В тот же день они переправились на пароме через Амур. На той стороне китайские пограничники, кланяясь до земли – что уж там внушили им Владимир Петрович с Александром Ивановичем? – поставили им в паспорта печати и проводили до выхода, где всю компанию ждал вместительный микроавтобус.

Еще на пароме с лицами обоих китайцев произошла неуловимая метаморфоза, изменившая их национальную принадлежность. Кроме этого, Сергей заметил исчезновение из их аур непонятных багрово-красных участков, подобных которым ему не приходилось видеть ни у кого больше. «Владимир Петрович» уловил суть его безмолвного вопроса и сказал:

– Покидая Китай и отправляясь туда, где Семья не может оказать своим детям помощи, каждый из нас проходит процедуру получения дара безболезненной смерти.

– Так что, вы готовы были?.. – Сергей поразился, насколько спокойно говорил китаец о таких страшных вещах.

– Да, в любой момент. Если бы возникла опасность, противостоять которой мы не смогли бы.

Жуковский удивленно хмыкнул в ответ и не стал больше ни о чем спрашивать.

Молчаливый водитель привез их в небольшой ресторан, где уже исходился «уважаемый господин Лао» – седовласый сухощавый мужчина на вид лет шестидесяти. Кроме него и обслуживающего персонала в зале больше никого не было. Поприветствовав пришедших на чистом русском языке, Лао пригласил Сергея присесть рядом с собой, а всех остальных вежливо, но непреклонно попросил перейти на другой конец зала, где для них был накрыт стол.

Оказавшись рядом с главой китайской Семьи бессмертных, Жуковский понял, что впервые видит перед собой человека, не уступающего ему по силе и ментальным способностям. Только неизмеримо более опытного, потому что возраст господина Лао вплотную приблизился к тысяче лет. Господин Лао был сильнее самых могущественных людей духа, которых знал Жуковский – Фотиева, Захара и, возможно, даже старца Даниила. Но в этой мощи, которую он не только не скрывал от Сергея, а наоборот, открыто демонстрировал, не было ничего враждебного. Если только Лао не был способен обмануть его, в чем Сергей сильно сомневался, то он излучал приветливость и доброжелательность к гостю.

– Я знаю, кто вы такой, господин Жуковский, – заговорил глава Семьи. – Догадываюсь и о вопросе, который вы хотите мне задать.

Сергей заметил, что при первых же словах столик, за которым они сидели, оказался накрыт невидимой полусферой ментальной защиты. Оценив ее непроницаемость, он понял, что добавлять свою нет необходимости. Тем временем господин Лао продолжил:

– Я, как и вы, тоже впервые в жизни вижу человека, равного себе по силе, а может быть, и превосходящего меня. И удивлен, почему такой человек не возглавляет свой орден.

– Это долгая история, – смутился Сергей. – Во-первых, я слишком молод для такого ответственного поста, во-вторых, не принадлежу ни к ордену, ни к клану отшельников, стараюсь держаться подальше от их дел. Только крайняя необходимость привела меня сейчас в их ряды.

– Как мне это знакомо! – улыбнулся господин Лао. – Все мы в определенный период жизни проходим через что-то подобное. Это как детская болезнь становления личности. Хочется держаться над схваткой, не касаясь грязи окружающей жизни. Не так ли? Но вот беда, судьба постоянно оказывается сильнее нас, и приходится вставать на предначертанный путь. Вот и вам она уготовила путь стража огня.

– Откуда вы знаете? – Сергей даже вздрогнул, решив, что Лао каким-то образом проник в его мысли.

– Наши предки с Божьей помощью предвидели будущее на многие тысячелетия вперед, – ответил глава Семьи. – А я прожил достаточно долго, чтобы научиться получать необходимую мне информацию.

– Значит, вы сможете помочь мне? – обрадовался Жуковский.

– Лишь отчасти, – ответил господин Лао. – Ответ на главные вопросы вы должны найти самостоятельно. Смотрите!

И господин Лао приоткрыл часть своего сознания, совсем небольшую, но и этого хватило Сергею, чтобы осознать космическую грандиозность того, к чему ему довелось прикоснуться. Длилось это недолго. Убедившись, что Жуковский усвоил информацию, господин Лао спросил:

– Теперь вы поняли, почему и центр управления, и своего предателя вы должны искать самостоятельно?

Сергей кивнул, понимая, что все уже сказано, и ничего сверх этого он не узнает. Но он решил продолжить беседу, чтобы прояснить некоторые интересующие его детали.

– Скажите, а как удалось вашей Семье избежать раскола, подобного тому, что случился у нас?

– Просто нам нечего было делить, – охотно ответил господин Лао. – Мы всегда свято соблюдали одно правило – не вмешиваться в жизнь людей. При своей численности и жизненной энергии они сами отлично справляются со всеми сложностями. И история постоянно доказывает правоту этого закона. Единственное исключение из него – мы должны сохранить Китай, причем сохранить его в нынешних границах. Это было завещано нам великими предками. Поэтому, стоит появиться воинственному вождю, которому становится тесно в рамках своей страны, и мы немедленно вмешиваемся и укорачиваем ему руки. Подобное за тысячи лет случалось не раз.

– Судя по этим принципам, – сказал Сергей, – вам ближе по мировоззрению наш клан, нежели орден миссионеров, который постоянно порывается наставить человечество на путь истинный.

– Может быть, может быть… – задумчиво ответил господин Лао. – Все мы слишком разные, хоть и сотворены одним Создателем. Оттого Он и обратил свой гнев на нас, что не могли мы найти общего языка. Простите, я нарушаю законы гостеприимства! – спохватился он и указал на уставленный экзотическими блюдами стол. – Угощайтесь!

Жуковский любил китайскую кухню и в Магадане частенько заходил в какой-нибудь из нескольких открытых там китайских ресторанчиков. Поэтому он не стал заставлять себя уговаривать и, вооружившись деревянными палочками, которыми научился пользоваться еще несколько лет назад, приступил к обеду.

– Теперь, когда мы познакомились, – сказал господин Лао, когда тарелки опустели, – вы можете всегда обращаться ко мне за помощью. Я буду рад встретиться с вами. А при срочных обстоятельствах вы в любой момент можете найти меня, – он протянул Сергею матовую визитку с иероглифами и русским текстом, говорящим, что господин Лао занимает пост главы торговой компании в столице страны.

Жуковский понял, что аудиенция окончена, почтительно распрощался и, подав знак Бойцову, вышел из ресторана. Водитель микроавтобуса ждал, и они вместе с Владимиром Петровичем и Александром Ивановичем отправились в обратный путь. Перед посадкой на паром оказалось, что китайцы не едут с ними, а остаются на родине.

– Мы свое дело сделали, – объяснил Владимир Петрович, – помочь вам мы ничем больше не можем. Господин Лао верит, что вы сами справитесь с создавшейся ситуацией.

– Будем надеяться! – ответил Жуковский. – Что нам остается?

Они пожали друг другу руки, и Сергей с Бойцовым взошли на паром. Глядя на возвышающиеся на китайской стороне Амура современные здания, Степан задумчиво произнес:

– Наверно, правду говорят, что за этим народом будущее. Ведь недавно еще здесь была лишь небольшая деревня. Город построили в один момент, как только началась приграничная торговля, и китайцы поняли, что здесь можно будет делать деньги. Боюсь, что если так пойдет дальше, то весь Дальний Восток окажется в роли торгового агента Китая. А наши и не шевелятся! За державу обидно!

Жуковский промолчал, потому что ему нечего было возразить Степану.

4

– Вы прямо внештатным сотрудником у меня стали, Захар Фомич, – рассмеялся Романов, услышав в телефонной трубке предложение старого цыгана встретиться. – Как только у меня возникают затруднения, вы тут как тут. Так я могу и расслабиться! Приезжайте, конечно, я всегда рад вас видеть.

Захар появился в кабинете Романова ровно через полчаса, как всегда безукоризненно одетый и бодрый, так что генерал, у которого стали возникать проблемы со здоровьем, даже слегка позавидовал ему. После обмена приветствиями Захар спросил:

– Ну, как, копаете под фирму «Арбалет», или снова вам не дают этого делать?

– Как вам сказать? – Романов давно уже понял, что скрывать что-то от этого человека не имеет смысла. Если уж он завел о чем-то разговор, значит, наверняка владеет всей информацией по теме. – Такого мощного сопротивления, как раньше, уже нет. Но чувствуется, что кто-то крепко измазался в дерьме, то есть в связях с «Арбалетом», и теперь прилагает все усилия, чтобы эти связи не вылезли наружу. В самой фирме идет непонятное шевеление, похоже, что рубят концы. Без вести пропал заместитель директора, срочно уехали за границу и затерялись там несколько человек из рядового исполнительского состава.

– Заместителя можете не искать, – успокоил генерала Захар. – Черти уже подсаживают его на сковородку. А отправился он туда по воле своего непосредственного начальника. Что до разбежавшихся убийц, то если они будут вам нужны, вы только скажите, и они сами вернуться в страну.

– Я не раз убеждался в вашем всемогуществе, – рассмеялся Романов, – но не знал, что оно распространяется за пределы России!

– Цыгане многое могут! – уклончиво ответил Захар. – Но это не главное, что я хотел вам сказать. Помните, я говорил вам, что нас обоих заказал бывший олигарх Роберт Сидорин?

– Конечно. Но вы умолчали, где он прячется.

– Зато могу сказать, где он теперь.

– И где же?

– В камере предварительного задержания центрального отделения милиции. Вчера вечером наряд ППС задержал его за совершение хулиганских и оскорбительных действий по отношению к супруге атташе посольства одной из стран Ближнего Востока. Попросту говоря, он чуть не изнасиловал ее прямо на Тверской. Сейчас его зовут Альберт Коновалов и, если вы хотите его увидеть…

Он не сумел договорить, потому что Романов жестом остановил его и уже набирал номер на трубке. Отдав распоряжение, генерал спросил Захара:

– Что это с ним случилось? Ну ладно, он и раньше отличался сексуальной неуемностью, мы даже хотели прихватить его на малолетках, да не удалось. Сейчас это вроде как и преступлением не считается, чуть не половина верхушки этим грешит. Но чтобы прямо на улице, да еще с женой иностранного дипломата…

– Может быть, его на экзотику потянуло? – пожал плечами Захар.

…Роберт проплакал на диване долго, с полчаса. Потом пришел в себя, кое-как привел лицо в порядок и постарался собраться с мыслями. Понятно было только то, что недавно ему было очень хорошо, а сейчас стало очень плохо. Рухнули скрепы, созданные Фотиевым и поддерживающие его все последние годы. Теперь он ненавидел Ивана Матвеевича настолько, насколько вообще способен ненавидеть человек. Почему это случилось с ним, Сидорин не понимал, и даже не задумывался об этом.

Посидев немного, Роберт осознал, что страсть его вовсе не утолена а, напротив, разгорается с новой силой. Он выбежал в приемную и вздохнул с облегчением, увидев, что секретарша все еще сидит на своем месте. Роберт схватил ее за руку и, не говоря ни слова, потащил в свой кабинет, уверенный, что она безропотно последует за ним. Но произошло невероятное. Секретарша, до того послушно исполнявшая его волю, вдруг стала вырываться и кричать на весь офис:

– Что вы делаете, Альберт Митрофанович! Что вы себе позволяете?

А тут еще в кабинет не вовремя вошел помощник, и Роберт вынужден был отпустить раскрасневшуюся строптивицу. Помощник правильно оценил обстановку и моментально ретировался, а секретарша прижалась к стене, готовая до конца отстаивать свою честь. Но Роберт уже не собирался ее трогать.

– Ты здесь больше не работаешь! – зло сказал он ей.

– Вы за это ответите! – распушила перышки секретарша. – У меня есть кому пожаловаться!

– Вон отсюда! – взревел Сидорин, и девчонку будто вымело из приемной.

Оставшись один, Роберт некоторое время поразмышлял и пришел к выводу, что снова нужно искать черноглазую колдунью, на которую он, впрочем, почему-то не держал зла. Найти ее и, если она не допустит его до себя, то хотя бы просить, чтобы она вернула ему способность укрощать женщин. В том, что она может это сделать, Сидорин не сомневался.

Он спустился вниз и, выйдя из здания, пошел по Новому Арбату, оставив машину на стоянке. По дороге он вглядывался в лица всех темноволосых женщин. Роберту даже не пришло в голову, что искать человека в многомиллионном городе не имеет никакого смысла. Его сознание заволокла какая-то пелена, и он знал только одно – нужно найти Лейлу.

Продравшись сквозь плотную толпу около метро, Сидорин углубился в незнакомые переулки и скоро потерял направление. Правда, он и сам не знал, куда идет, поэтому ноги несли его в том направлении, куда смотрели глаза. Так он блуждал довольно долго, потом увидел знакомое здание ТАСС и взял его за ориентир. Дойдя по бульвару до «Макдональдса», Роберт почувствовал голод и зашел туда перекусить. Подкрепившись, снова почувствовал страстное желание. Оглянулся по сторонам и увидел, что вокруг снует множество молодых женщин, девушек и совсем девчонок. Черненьких, беленьких, рыженьких, каких угодно, но Лейлы среди них не было.

Сидорин едва удержался, чтобы не схватить пробегавшую мимо него с подносом симпатичную брюнетку, и от греха подальше вышел на улицу. Оказывается, он долго бродил по городу, потому что уже стало темнеть. Он перешел по подземному переходу на другую сторону, прошел мимо «Елисеевского» и направился в сторону Кремля. Почему-то ему казалось, что именно здесь он встретит Лейлу.

В двух десятках метров впереди остановилась машина, оттуда вышла высокая черноволосая женщина и направилась в сторону ювелирного магазина. Лейла! – мелькнуло в голове у Сидорина, и он бросился навстречу. К этому моменту его страсть достигла такого накала, что он забыл про все благие мысли и вцепился в женщину, разрывая на ней декольте и прижимая ее к себе. Для него не имело уже значения, что это вовсе не Лейла. Подоспевший охранник магазина оторвал его от жертвы, профессионально скрутил и через несколько минут передал наряду милиции.

Когда задержанного ввели в кабинет, Романов недоуменно посмотрел сначала на него, потом на Вансовича и сказал с какой-то детской обидой:

– Какой же это Сидорин? Ничего похожего.

– Он это, Василий Андреевич. Он, не сомневайтесь! – усмехнулся Захар и обратился к задержанному:

– Пластическую операцию делали в Аргентине, у доктора Миллера, не так ли, Роберт Капитонович?

Сидорин вздрогнул, посмотрел на цыгана долгим пристальным взглядом, в котором стало появляться узнавание, но промолчал.

– А еще ему подправили папиллярные узоры! – продолжил Захар. – Но опытный специалист определит это и сможет установить настоящую личность. Назначьте экспертизу, и во всем убедитесь.

– Все нужные экспертизы мы, конечно, проведем, – ответил Романов. – Но я верю вам и без этого.

– А я и не собираюсь скрываться! – вдруг заявил задержанный. – Да, я – Роберт Капитонович Сидорин! И я расскажу все, что знаю, но только вам, генерал! Избавьте меня от присутствия этого человека! – и он показал на Захара.

– Вы не в том положении, чтобы что-то требовать, – одернул его Романов, но Сидорина неожиданно поддержал сам Захар.

– Действительно, мне нечего здесь больше делать! – сказал он. – Это уже ваша кухня, Василий Андреевич. Давайте встретимся завтра и все обсудим.

И, распрощавшись с генералом, Захар уехал.

Целых четыре часа Сидорин рассказывал перед наведенной на него видеокамерой о последних годах своей жизни, о связях со страшным колдуном Фотиевым и убийцами из фирмы «Арбалет». Рассказывал подробно, ничего не скрывая. Романов еще в самом начале допроса отправил из кабинета охранника и помощника, чтобы у ребят не поехала крыша от излияний бывшего олигарха. Он решил записать все, а потом сделать для непосвященных второй экземпляр, вырезав из пленки лишнее, то, где речь шла о явлениях, в которые не поверил бы ни один здравомыслящий человек.

Впрочем, даже в урезанном виде пленка не могла служить доказательством вины Сидорина, потому что Романов давно уже формально не был связан с правоохранительными органами и, фактически, не имел никакого права проводить допрос. Но ему это и не было нужно. Запись будет храниться у него и увидит свет только в случае крайней необходимости. Сейчас генералу нужна была просто информация. Когда Сидорин иссяк и стал повторяться, Романов выключил видеокамеру, вызвал охрану и приказал отвезти задержанного в Лефортово.

Назавтра генерал снова встретился со старым цыганом, и у них произошел серьезный разговор, который Романов, вопреки привычке, не стал записывать на встроенный в стол диктофон.

– Полагаю, – начал Захар, – из вчерашнего допроса вы не узнали ничего такого, что удивило бы вас?

– Меня – да. Но не остальных, – ответил генерал, пристально глядя на собеседника. – Я давно прикоснулся ко всем этим тайнам, к другой, невидимой стороне жизни. Но, вообще-то, людям трудно в такое поверить.

– Вы-то верите! И, надо отдать вам должное, умеете хранить молчание. Почему вы это делаете, Василий Романович?

– Наверное, чтобы сохранить в людях веру в собственные силы и способность сопротивляться обстоятельствам, – ответил Романов, подумав. – Если вывалить все это им на голову, они станут ждать чуда, и из этого не выйдет ничего хорошего.

– Вы совершенно правы, – согласился с ним цыган. – Люди готовы верить в самые невероятные чудеса и поэтому с легкостью идут за лжепророками.

– Скажите лучше, что мне делать с Сидориным? – сменил тему генерал. – Вы знаете, что я никогда не убирал нежелательных свидетелей и не собираюсь делать этого впредь.

– Что-нибудь придумаем, – успокоил его Захар. – Он не будет болтать лишнего.

– Неужели вы вхожи даже в камеры Лефортово? – изумился Романов. Захар в ответ только пожал плечами.

Подал голос телефон на столе генерала. Он поднял трубку, долго слушал, потом аккуратно положил ее на рычаги и сказал:

– Кажется, Сидорин самостоятельно решил все проблемы.

– Что случилось? – поднял на него глаза Захар.

– Его поместили в одну камеру с вором в законе…

– Сидорина – к уголовнику? – возмутился цыган.

– Этот уголовник – спокойный, уравновешенный человек, – возразил генерал. – Вежливый, обходительный, матом никогда не ругается. И был таким, пока Сидорин ночью не стал к нему приставать.

– Как приставать? – не понял Захар.

– В самом прямом смысле. Проявил к нему сексуальный интерес.

– Тьфу ты, гадость какая! И что уголовник?

– А какой реакции можно ожидать от человека, двадцать лет прожившего за решеткой и пользующегося уважением всего уголовного мира? К моменту, когда вмешалась охрана, он успел превратить Сидорина в отбивную. Разбита печень, проломлен череп, множество других повреждений.

– Жить-то будет?

– Врачи говорят, что вряд ли. И знаете, возможно это грех, но я не испытываю ни малейшего сожаления по этому поводу.