Текст книги "ОТРЯДО. Ю. Проценко"

На излёте девяностых он некоторое время за компанию с приятелями ходил в бандитах, но времена уже менялись. Те из братвы, кто сумел выжить, по большей части плавно становились вооруженными барыгами. Бывалые же барыги всех мастей всё больше предпочитали «ментовскую» крышу. «Менты», равно, как и вся серая государственная бюрократическая масса, крепли и набирали силу. Что говорить про их начальство: иные пронырливые опера нередко безбоязненно красовались уже на неадекватных их жалованию внедорожниках. С одним из таких, Андреем Недодаевым, Денису довелось не только познакомиться, но и как бы даже сдружиться в виду разнообразной его полезности. И более того – сделать своим деловым партнёром.

Недодаев являл собой нечасто встречающийся в реальной жизни образ классического морального урода, лживостью и цинизмом удивлявший иной раз даже Отрядова. Возможно, он сознательно представлялся таковым, но выходило у него в высшей степени правдоподобно. В его представлении абсолютно все окружающие были потенциальными преступниками и заслуживали соответствующего отношения. Включая жёсткие превентивные меры любого характера. Пленил же он Отрядова своими возможностями решать самые разнообразные проблемы.

– Я думал, таких как ты не бывает,– признался однажды Денис,– Разве что в кино там или в книгах каких…

– Да вот же я,– искренне и даже с некоторой обидой возразил Недодаев. – Каков есть в наличии. Значит, бывает! – Ни малейшего намёка на какой либо комплекс по этому поводу он не испытывал.

Недодаев был высок, рыжеват, имел большие бесцветные глаза и неправильные черты лица. В углах рта у него постоянно собиралась слюна. В одной из «левых» разборок за контроль над тепличным комбинатом ему подранили левую ногу. Впрочем, ранение это он сумел оформить как полученное при выполнении служебных обязанностей, за что впоследствии был даже награждён. Однако позже ставшая следствием этого ранения хромота вынудила его оставить службу.

Начать производить некую Продукцию Отрядову посоветовал один знакомый предприниматель, у которого Денис часто бывал и живо интересовался секретами ведения «бизнеса». А заодно подсказал, где можно не задорого приобрести соответствующую производственную площадку – выкупить у истощённого классическими проблемами тех лет оборонного завода. Отрядов подумал и решил рискнуть – дело стоящее и вообще пора становиться на ноги.

Кое-какие накопления у него имелись, но этого было мало. Банки в кредите отказывали ввиду отсутствия достойного залога. Знакомые пацаны в долю войти не рискнули, а в долг брать у них было не выгодно – большие проценты. За дело взялся Недодаев: и однажды свёл Отрядова с банкиром, которого ему с характеристикой «очень мутный, но при больших возможностях» посоветовал кто-то из вездесущих сослуживцев. Предварительно они отправили банкиру подробный бизнес-план, договорились о встрече.

Денис обладал неплохим даром убеждения, готовился к встрече, но едва увидев банкира, сник. Никакой из себя на вид, лысый мужичонка средних лет при их появлении с сожалением оторвался от компьютера. Перед ним лежала папка с бизнес-планом. Он сразу же бегло просмотрел его и отрицательно покачал головой.

– Наш результат расчёта рисков немного не дотягивает до уровня, при котором мы могли бы дать вам кредит без залога.

Отказ в таком виде, казалось, еще оставлял надежду. Отрядов внутренне даже воодушевился, рассчитывая додавить банкира. Но виду не подал.

– А значит, в принципе такое возможно? – осторожно уточнил он. По виду банкира можно было подумать, что тот сам расстроен не меньше просителя.

– Не в этом случае,– с сожалением констатировал он. – Видите ли…

И, снова начав листать только что просмотренную папку, банкир с весьма глубоким знанием темы принялся подробно объяснять слабые стороны проекта. Как выяснилось, компанию аналогичного профиля банк кредитовал в другой губернии.

– Понимаете меня? – завершил он. – Хотя интуитивно я склонен считать, что дело пойдёт.

Отрядов, приняв безнадёжный вид, якобы в отчаянии ударил себя по коленям, хотя внутренне к такой реакции был готов и понимал, что у разговора может быть продолжение.

– Душу продать что ли? – спросил он, глядя не на собеседника, а куда-то в угол.

– В данном сегменте рынка при нынешней конфигурации значимых факторов предложение значительно превышает спрос,– мужичонка произнёс эту фразу будничным тоном, но уверенно, как бы со знанием дела, безо всякого намёка на шутку и отгородился от просителей монитором.

Отрядов с Недодаевым переглянулись. Собственно говоря, и тому и другому встречались люди со специфическим чувством юмора, которые могли брякнуть что-то подобное с абсолютно серьёзным видом. Мужичонка выглянул из-за монитора и внимательно посмотрел на Отрядова. Денис был уверен, что тот смотрит не в глаза ему, а в точку выше, над бровями.

– Сейчас,– произнёс он и снова уткнулся в компьютер.

Несколько тягостных для посетителей минут прошло в молчании. Затем банкир, чем-то по виду теперь довольный, обратился к Отрядову.

– Зачем тебе все это? – быстро спросил он, неожиданно перейдя на «ты»,несколько изменившимся голосом.

Денис решил, что от степени правдивости его ответа зависит получит ли он деньги или нет, поэтому не стал лукавить:

– Чтобы создать систему, которая доказывала бы мне, что я таков, как сам себя понимаю. Систему из денег, вещей и обязательно – людей.

– Людей – в качестве топлива? – уточнил банкир.

– Ну, не в прямом смысле,– изобразил некоторое смущение Отрядов.

– Тогда, возможно вам повезло.

Банкир снова перешёл на «вы», а может, обратился теперь уже и к Недодаеву, который за всё время беседы до сих пор не издал ни единого звука.

– Про исламский банкинг слышали?

Удивление смешалось с настороженностью на лице Отрядова.

– Это, типа, значит, кредитор входит в долю. Так что ли?

Банкир утвердительно кивнул.

– Чтобы вам было понятно,– сказал он. – Наш банк входит в старейшую финансовую группу Европы. Но не так давно пакет акций банка с разрешения наблюдательного совета приобрёл «Объединенный Согдиано-Бактрийский инвестиционный фонд», также с очень многолетней историей. Так вот, их представитель сейчас у нас в офисе. Я сказал, что вам повезло потому, что завтра он отбывает в столицу. Желаете переговорить?

– Так мы ж не мусульмане… – Отрядов хотел добавить «мы – христиане», но не решился.

– Полагаю, что в данном случае это не принципиально. – Банкир впервые за весь разговор улыбнулся.

– Желаем,– неожиданно произнёс Недодаев, не дожидаясь реакции Отрядова.

Денис одновременно с банкиром повернулись в его сторону. Затем банкир перевёл вопросительный взгляд на Отрядова.

– Не справедливо,– констатировал Денис.

– Что именно – не справедливо? – не понял банкир.

– То, что миром правят деньги.

– Это вы зря. Миром правят люди, которые правят деньгами. Правда, говорят, некоторые из них и не люди вообще…

– Рептилоиды! – с радостной издёвкой подхватил Недодаев.

– Хероиды,– вздохнув, поправил его банкир. И посмотрел на Отрядова.

– Так как?

– Согласен,– отчего-то вздохнул тот.

Банкир что-то быстро набрал на клавиатуре, и через пару минут в кабинет, улыбаясь, вошёл человек примерно одного возраста с Отрядовым, одетый в костюм, который Денис определил как пошитый в Европах и очень дорогой. «И галстук баксов за двести »,– предположил он.

Внешность вошедшего позволяла бы безошибочно предположить его восточное происхождение, если бы не зеленовато-голубые глаза и, скорее, европейские черты лица.

– Хуршах,– представился он. – Супервайзер фонда.

– А позвольте спросить, вы по нации кто будете? – ляпнул Недодаев. Он нередко намеренно сбивал собеседников с толку своеобразной непосредственностью и откровенностью. Зачем этот приём понадобился теперь, он и сам не знал.

– Мои родители с севера Афганистана,– с невозмутимой улыбкой и почти без акцента отвечал Хуршах. – Хотя я родился в Канаде, а вырос в Европе. Но учился, в том числе и в России.

«А то смотрю таджик – не таджик…»,– хотел было изречь Недодаев, но решил, что и так произнёс много звуков. «Поди, и смокинг носить умеет, хлыщ»,– предположил Отрядов.

– А я пойду-ка, посовещаюсь с коллегами,– будто вспомнил что-то банкир. С этими словами он поднялся и жестом предложил Хуршаху занять его кресло.

Тот охотно принял предложение, положил перед собой чистый лист бумаги. Затем извлёк из бокового кармана чернильную ручку вполне соответствующую его образу и что-то написал. После задал несколько уточняющих вопросов по проекту, из чего Отрядов сделал вывод о том, что парень свое дело знает.

– Финансирование вашего проекта возможно,– заключил тот, выслушав пояснения Отрядова. – Но есть некоторые принципиальные моменты, которые необходимо обсудить. Возможно, они не облегчат вашу задачу, но беспроцентный кредит того стоит. Готовы меня выслушать?

Отрядов понял, что выслушать придётся самое главное. И первой его реакцией было неосознанное желание немедленно покинуть это помещение и выпить стакан водки… «Не смотри в глаза гипнотизеру»,– вспомнилось ему. Но тут Недодаев… (После этой встречи Отрядов раз и навсегда отучил его в любых переговорах лезть наперёд). Но только после. А пока…

– А что же не послушать? – радушно согласился Недодаев.

Хуршах снова улыбнулся, но теперь улыбкой человека, довольного чем-то только что достигнутым.

– Вот и я о том же,– поддержал он Недодаева, будто чувствуя, как напрягся Отрядов. – Уверен, для вас это будет не слишком обременительно. И даже интересно…

Их беседа продолжалась почти час.

На пути из кабинета банкира до автомобиля Отрядов не произнёс ни слова. Недодаев тоже помалкивал, в уме подбирая слова для оценки услышанного и не решаясь первым нарушить тишину. Денис почувствовал что-то вроде облегчения только тогда, когда, сидя за рулём, проехал ближайший светофор на красный свет, и повернулся к Недодаеву.

– Что заглох-то, ментяра неумолчный? Согласились, так согласились. А дальше – видно будет…

И дело пошло.

В течение нескольких месяцев Отрядовым была выкуплена и подготовлена производственная площадка, приобретено и запущено оборудование, набран персонал, налажены кооперационные связи, логистика, проработан сбыт. Начался выпуск Продукции. Он попал в точку. Спрос стабильно рос, конкуренты ещё не сильно теснились на рынке.

Какой «бизнесмен» не любит хотя бы время от времени явить себя в доступных ему коридорах власти? Отрядову же сие отчего-то претило. Он сам не знал отчего. Возможно, внутренне опасался встретить людей сильных и влиятельных, по сравнению с которыми он понизил бы себе самооценку? Он предпочитал общаться с теми, кто хорошо ему был понятен, ещё лучше – от него зависим. Контактировать же с другими группами людей он поручал первой группе. И наблюдал со стороны. Если возникала необходимость личного контакта, Отрядов шёл на него, неизменно проявляя себя искусным психологом и умелым переговорщиком. Блеснув же, снова отходил в сторону и часто после важных и успешных встреч напивался в одиночку.

Представительские функции он по большей части поручил Недодаеву. Тот, при всей своей отталкивающей внешности, был профессионально общителен, наигранно простоват и иногда даже почти что обаятелен. В нужную инстанцию он умел правильно попасть, используя обширные связи среди бывших коллег.

Надо заметить, что в отличие от большинства стандартных провинциальных (и не только) стяжателей, Отрядов был не чужд некоторых духовных поисков. Одно время он даже погрузился в православие, истово крестясь при виде любого явившегося в поле его зрения храма. Но вера, естество его сковывающая, тяжела ему показалась. А потому, вынырнув и набрав в лёгкие мирского воздуха, Отрядов решил продолжить поиски свои дальше. А ещё внутри себя имел он жажду неясного созидания, чего именно – не мог понять.

Самоутверждение путём только лишь успешного зарабатывания больших денег, осознание собственного превосходства оттого, что можешь позволить себе тратить намного больше окружающих унылых бесцветных масс – удел ловкого, сообразительного, удачливого, но обыденного барыги. Для личностей чуть более интеллектуальных существует потребность помимо перечисленного возвышаться за счёт некоей духовной (или вроде того) составляющей. Поскольку осознание себя всего лишь ловцом наживы для подобного рода персонажей унизительно и требует опровержения.

В сущности, немало предпринимателей любого уровня в процессе укрощения денежных потоков заодно реализуют некоторые имеющиеся творческие способности. Иначе, как ни крути, ты – просто барыга. Идеальный же барыга – это мошенник. Тот разве что отгребает под себя, находясь на грани закона или за гранью его. В сущности, это тоже хоть и специфический, но -бизнес. Может оттого и развелось в обществе, взявшемся прославлять безудержное «бизнесменство» неисчислимое количество всяческого рода махинаторов.

Упомянув в разговоре с банкиром про искомую им Систему, Денис не сказал главного. Система, по замыслу его, должна была работать сама, автономно, без оперативного вмешательства извне. Нет, он не мечтал об удалённом управлении с собственной виллы где-нибудь в Италии. У него и недвижимости за границей не имелось, в отличие от большинства коллег из его круга. Чему последние не переставали удивляться. А Отрядов просто считал, что ему это неинтересно, а последовать их примеру лишь из-за того, что так принято, для него было ниже собственного достоинства. Тем не менее о Системе он мечтал и не только мечтал, но, подобно алхимику, подбирал людей, испытывал их, переставлял с одной позиции на другую, многих поначалу вскоре увольнял. Созидание Системы являлось для него больше актом творчества, чем производственной необходимостью.

«Профессионализм для меня – критерий необходимый, но не достаточный,– вразумлял он директора кадрового агентства, нанятого для подбора персонала,– личности меня интересуют, личности. И ещё даже лучше – личины. Так что не удивляйтесь там у себя, что я многих крепких спецов бортую. Ищите, присылайте, дабы обрёл я тех, кто надобен мне».

Отрядов наладил дело грамотно и эффективно. Поставки сырья и комплектующих осуществлялись точно в срок, за сверхлимитные запасы на складах ответственные лица беспощадно штрафовались. Оборудование он приобрёл в Европе, отвергнув более дешёвые азиатские аналоги. Планировку цехов разработал лично, хотя и с учётом замечаний подчинённых. Все бизнес-процессы контролировались компьютерной программой «Матрёшка», разработанной по техническому заданию, составленному опять же лично им самим. Ибо его не устроили стандартные варианты автоматизации управления, принятые в отрасли. Даже нормы выработки для рабочих и принципы формирования заработной платы остального персонала он разработал самостоятельно, тщательно сведя всё в таблицы EXEL. Производство работало круглосуточно, «продажники» в офисе регулярно получали бонусы, наращивая объёмы заказов.

В общем, Денис творил. И у него получалось. Нет, он не сорил деньгами и во многих ситуациях был весьма прижимист. Иногда – рискованно прижимист. Он решил не тратиться на содержание даже минимального штата технологов и контролеров ОТК, переложив их обязанности непосредственно на начальников смен. Анализ брака и наказание виновных осуществлял помимо всего прочего начальник производства. Ремонтом и обслуживанием оборудования, а также всего иного, что требовало подобного воздействия, занимались двое умельцев, поистине уникальных в своей универсальности. Парням он, конечно, за нередкие трудовые подвиги приплачивал, но вынужден был терпеливо сносить от них столь же нередкие нарушения трудовой дисциплины, вроде опозданий, реже – злоупотреблений спиртным. На перманентные романы с девушками из цехов и соответствующие посиделки и полежалки в мастерской никто им не пенял. Зато при необходимости они сутками могли не уходить с работы, устраняя случившиеся неисправности. В итоге оборудование работало стабильно, оснастка вовремя ремонтировалась. При необходимости прибегали к помощи обширных связей на городских заводах.

Во всех помещениях компании были установлены камеры круглосуточного наблюдения, причём значительная их часть – скрытно от персонала. Часть контролировала охрана, чуть больше – Недодаев, который обосновался на должности заместителя генерального директора по общим вопросам. Полностью же доступ к ним имел лишь лично Отрядов.

Костяк своей команды он изначально составил из людей хорошо знакомых, предполагая в будущем при необходимости заменить их на более подходящих. Женскую же часть коллектива он отбирал лично – в этом плане был весьма разборчив. В итоге три десятка офисных работниц выглядели одна краше другой притом, что и относительно профессионального уровня требования Денис ни в коем случае не занижал.

С некоторыми он переспал уже в процессе приёма на работу, остальные сдались чуть позже, но никто в итоге не отказался. Заработная плата в компании была высокой. В итоге Денис даже перевыполнил план, соблазнив заодно и жену Недодаева, которую тот уговорил пристроить менеджером по продажам. Сам же Денис оставался холост и к браку сильно не стремился.

Собственно технологический процесс в компании имел высокую степень автоматизации, потому от рабочих особой квалификации не требовалось. Поначалу Отрядов пробовал переманить рабочие кадры с окрестных городских заводов. Он логично предполагал, что народ толпой бросится к нему зарабатывать деньги, но в итоге был удивлен и разочарован. Заводские люди предпочли держаться за свои мизерные зарплаты, очевидно, психологически боясь утратить статус пролетария – когда-то уважаемого члена общества. Да, у них было начальство, но лично сам главный эксплуататор оставался им неведом.

Была у Отрядова ещё одна хитрость. Он организовал круглосуточную работу в две смены по двенадцать часов. Исходя из этого, фактическая заработная плата, в пересчёте на часовую, оказывалась не так уж и высока. В итоге пришлось набирать контингент довольно маргинальный, в основном из районов губернии. Это был новый образ рабочего класса эпохи постмодерна. Молодые люди без образования и без будущего, ненавидящие хозяина и руководство, по уши закредитованные, но, в общем, не глупые и сообразительные.

От идеи Недодаева привлечь мигрантов, Денис отказался, не решившись доверить им дорогущее оборудование. Согласился набрать бригаду лишь для погрузочно-разгрузочных подвигов, которую поселил тут же, на территории компании в помещении между двумя цехами.

Главного среди них, Санжара, таджика средних лет, жившего в России с начала века, где-то нашёл Недодаев. В свою очередь, Санжар под поставленные ему задачи, пригласил в качестве грузчиков и подсобных рабочих пару десятков земляков, почти все из которых доводились ему родственниками. Сам он помимо руководства общиной работал водителем автопогрузчика, а на второй погрузчик посадил Давлата – худощавого парня с тонкими, скорее, персидскими чертами лица и голубыми глазами.

Если остальных своих соплеменников Санжар не стесняясь, что называется, строил, то отношение его к Давлату было иным. Тот явно был выше остальных, включая самого Санжара, по интеллектуальному уровню, но не кичился этим. И пользовался среди своих уважением, позволяющим предположить за ним некий неясный, но особый статус. При этом выделялся он ещё и тем, что носил длинные, почти до плеч, волосы. Недодаев особенности эти заметил и между делом попробовал выяснить у Санжара подробности, но безуспешно. По работе к Давлату претензий не имелось, погрузчик он водил виртуозно, потому Недодаев от Санжара со своими расспросами на время отстал. Но парня профессионально взял на заметку.

Отрядов же, впервые увидев Давлата, не мог отделаться от мысли, что точно встречал его раньше. И, наконец, как-то вдруг вспомнил: когда выходил из банка после подписания кредитного договора, похожий человек стоял в стороне недалеко от входа. И ещё: чем-то похож был он на того самого Хуршаха. Отрядов снова напряг Недодаева. Тот проверил. По документам выходило, что Давлат впервые въехал в страну совсем недавно.

– А этот что, тоже из твоего кишлака?– спросил он как бы невзначай у Санжара.

Тот, как всегда, только лишь речь заходила о Давлате, отвечал с неохотой, вынужденно, осторожно подбирая слова.

– Этот – один только не из наших. В последний момент очень уважаемый человек попросил взять его. Надо учиться ему, денег немного зарабатывать.

– А где учиться-то? – заинтересовался Недодаев. – Шибко умный?

– Шибко талант,– поправил его Санжар.– Подойди, попроси, пусть портрет тебе нарисовать будет.

Дотошный опер внял совету и как-то раз приступил к Давлату с настоятельной просьбой художественными средствами отобразить собственное видение его, Недодаева, личности. При этом он заблаговременно имел с собой десяток чистых листов бумаги, полдюжины карандашей и твердую папку – подложить для жёсткости.

Давлат внимательно посмотрел на него, усмехнулся. Не покидая кресла погрузчика, минут десять поработал карандашом. Затем почтительно протянул Недодаеву результат своего труда. Тот молча, не отрываясь, некоторое время рассматривал портрет. После чего откашлялся, пожал Давлату руку, произнёс «рахмат» и удалился к себе в кабинет. Некоторые из сотрудников компании видели, как Недодаев позировал, просили показать рисунок, но он наотрез отказался. И портрет никому никогда не показывал, включая Отрядова, которому об этом эпизоде также доложили. А на едкий вопрос того, в чём же дело, Недодаев посетовал, что случайно уничтожил рисунок вместе с черновиками, разбирая у себя на рабочем столе.

– А так ничего себе получилось. Умеет, – резюмировал он.

Однажды Отрядов решил сам поговорить с Давлатом. Продукция, выпускаемая компанией, была предназначена для эксплуатации в самых разнообразных климатических условиях, и потому часть её ожидала отгрузки потребителям под открытым небом. Обходя с осмотром эту зону, Денис заметил Давлата, который перемещал упаковки с Продукцией, как всегда, ловко управляя погрузчиком. Денис подошёл ближе, жестом попросил остановиться. Задал пару вопросов, уточняя местоположение заказа, за которым должны были вскоре приехать. Между делом спросил, как дела. Давлат по-русски говорил неплохо, держал себя, как всегда, уважительно, но без подобострастия. И ни чем не дал понять, что видел Отрядова раньше. Но Дениса и это не убедило. Он в очередной раз попросил Недодаева выяснить что-нибудь поподробнее, тот снова попытался и снова же безрезультатно.

Между тем Отрядов начал подозревать, что Недодаев знает больше, чем докладывает. А если не знает, то о чём-то догадывается, но помалкивает. Денис попробовал было его расколоть, да что такое доморощенный психолог, пусть и способный, против тёртого, прожжённого опера?

Недодаев в итоге намекнул Отрядову на его всё возрастающую мнительность, да так ловко, что тот ему почти что поверил. Идею подкупить для сбора информации кого-нибудь из таджиков он отверг в виду нереалистичности, уволить Давлата – не имело смысла. Денис взял паузу, сосредоточившись на более насущных проблемах. Но пообещав себе к теме обязательно вернуться.

Единственный человек, принятый Отрядовым на работу против своего желания, был системный администратор Степан, которого банк назначил в качестве дополнительного (помимо установленной системы контроля) информатора на время действия кредитного договора. Но даже после того, как через несколько лет кредит был успешно выплачен, Денис вдруг обнаружил, что не сможет Степана уволить, поскольку, кроме него, никто не в состоянии разобраться в хитросплетениях «Матрёшки». Разработчик программы временно отбыл за границу, а потому Отрядов продолжал терпеть наличие Степана, который спокойно наслаждался своей незаменимостью и время от времени ненавязчиво выжимал у Дениса повышение и без того солидной зарплаты. Тщедушный, рыжеватый парнишка лет двадцати пяти, он твердо определил для себя достойные на его взгляд уровень и стиль жизни. Затратная часть его бытия определялась не подлежащими корректировке потребностями. А если имеющийся заработок всего этого не позволял, это означало лишь одно – платят ему непозволительно мало.

Общаясь с Недодаевым, Отрядов никогда не возвращался к обсуждению условий, на которых банк выдал компании кредит. Недодаев иногда пробовал завести разговор на эту тему, но Денис попытки эти пресекал, искренне считая партнёра своего туповатым для бесед на подобные темы. Недодаев это понимал, обижался, но ненадолго. Он и без полного доверия шефа неплохо устроился.

К моменту появления.

К моменту несколько запоздалого появления Маркунина в «Отрядо», команда Чамкина трудилась там уже несколько дней. Работали по внешним признакам весьма интенсивно. Денис почти сразу же получил несколько жалоб от подчинённых на то, что пришельцы мешают работать, везде суются и задают кучу глупых вопросов. Впрочем, Чамкин уверял его в том, что внедрение системы бережливого производства изначально везде принимается в штыки, насаждается методом административного принуждения, зато потом даёт внушительный экономический эффект.

Московский куратор также был довольно убедителен, предъявлял положительные результаты, достигнутые за годы работы на нескольких, в том числе крупных, предприятиях в разных губерниях. Оба они лукавили, поскольку прекрасно знали о том, что тех же японцев заставлять внедрять и постоянно совершенствовать систему бережливого производства нет никакой необходимости. Поскольку те делают это из внутреннего непонятного иностранцу побуждения.

Отрядов был в теме, кое-что читал, слышал. Соглашался, что дело хорошее, но изрядный внутренний пессимизм по поводу происходящего его не покидал. Тем более, что консультантов подтянул Недодаев, и Денис подозревал, что не без отката. Команду Чамкина он доброжелательно поприветствовал в первый же день их появления. Затем отправился в деловую поездку и вернулся как раз накануне прибытия Маркунина. Об участии последнего в работе команды он знал от Чамкина, сам Влада помнил. И решил, как только тот объявится, встретиться с ним отдельно. С этой самой встречи и начался первый рабочий день Маркунина в «Отрядо».

Компания Отрядова занимала довольно обширную прямоугольную площадку, спланированную наподобие внутреннего дворика в традиционных домах Средиземноморья. По периметру сплошной линией располагались производственные и офисные помещения. Пространство внутри использовалось для складирования готовой продукции и погрузочно-разгрузочных манипуляций. Отрядов своё детище в разговорах с контрагентами и клиентами иначе как заводом не называл, хотя масштаб производства на столь почётное звание едва ли тянул.

Маркунин предпочёл бы сначала ознакомиться с предприятием, послушать мнение коллег, но вместо того, будучи приглашён лично генеральным директором, вынужден был отправиться прямиком в офис.

Ввиду некоторой специфичности планировки, вход в кабинет Отрядова осуществлялся прямо из довольно узкого коридора. Пока Маркунин по пути высматривал искомую дверь, та открылась, выпустив быстро вышедшую молодую женщину в нестрогом мини, имеющую неуловимо помятый вид и слегка раскрасневшееся симпатичное лицо. Выражение его было искусственно равнодушным. Но глазами на Маркунина она стрельнуть не преминула и, поравнявшись с ним, несколько замедлила шаг, дабы лучше его рассмотреть. Не обращать внимания на женщин Влад никак не мог, потому изначальный деловой настрой его тут же принял отнюдь не рабочий оттенок. «Не вовремя»,– подумал он и нажал расположенную у входа кнопку для посетителей.

Дверь автоматически распахнулась, и он оказался внутри чуть большего, чем его собственный кабинета, не без вкуса и явно не дёшево оформленного в минималистском стиле при преобладании серебристо-серых тонов. На стенах висело несколько картин в стиле псевдоабстракции. Пахло свежезаваренным кофе. На столе стояло две пустые чашки. Дверь в помещение для отдыха была приоткрыта.

Отрядов вышел из-за стола навстречу и, широко улыбаясь, приветствовал Маркунина как старого знакомого.

– Здравствуйте, Владислав Михайлович! Присаживайтесь. Не спрошу, какими судьбами – знаю. И вот особенно ваше мнение мне было бы интересно по поводу всей затеи с кайцзеном этим. Кофею желаете?

– Не откажусь!

Высказать своё мнение откровенно Маркунин, конечно, не мог. С другой стороны – оголтелая рекламная пропаганда тоже вряд ли была бы уместна. Если у Отрядова имелись сомнения, значит, наверняка, имелись и основания для них.

– Вообще дело, безусловно, стоящее,– сказал Маркунин. – Но в наших условиях эту штуку нужно тщательно адаптировать к конкретному случаю. Слышал, что она работает. Ещё до поездки в Японию был я в соседней губернии на одном заводе, где производят автобусы. У них эта система года два уж как существует. Но вот как дерьмо выпускали, так и продолжают. Так что по-разному бывает. Про ваше предприятие сказать пока ничего не могу, поскольку ещё не имел возможности ознакомиться.

В дверь позвонили. Отрядов нажал кнопку на дистанционном пульте и, в кабинет вошла не менее привлекательная, чем встреченная ранее Маркуниным, но слегка более пышных форм дама в белом фартуке и с подносом в руках. Наблюдая, как она ставит на стол чашки с кофе, Влад на секунду опять потерялся. Отрядов это заметил и хитро прищурился.

– Понравилась? – спросил он, когда дама вышла. – Буфетчица. Буфет у нас тут свой.

– Да у вас тут прямо как агентство модельное…

– Тут так. Да! – довольно усмехнулся Отрядов. – Кстати, это помогает достижению хороших экономических результатов.

– Я бы предположил, что наоборот – мешает,– сказал Маркунин.

– Нет,– уверенно отвечал Отрядов. – У нас – не мешает. У нас… – он не договорил.

– Ладно… – продолжил после краткой паузы.– Вы посмотрите тут опытным взглядом. Я снова ненадолго отъеду. Через недельку встретимся вот так вдвоём, скажете, как впечатление. Вся исходная информация у ваших есть.

Выйдя из офиса, Маркунин решил покурить. Заметив напротив одного из цехов выделенное для этого место, он отправился туда и обнаружил, что где-то потерял зажигалку. Похлопав себя по карманам, Влад озадаченно посмотрел по сторонам. В этот момент к курилке лихо подрулил автопогрузчик, с водительского сидения спрыгнул смуглый молодой парень. Он тут же закурил, не забыв поздороваться. Маркунин попросил у него зажигалку, поблагодарил и хотел о чём-то спросить. Но неожиданно доброжелательное выражение лица парня мгновенно сменилось на внимательно напряжённое. Он молча всматривался куда-то за спину Влада. Тот машинально обернулся. По двору вдоль офисного помещения, беседуя, шёл Отрядов в компании Хуршаха, с которым Маркунин совсем недавно общался как с представителем «Объединенного Согдиано-Бактрийского инвестиционного фонда». Судя по манере общения, знаком Хуршах с Отрядовым был не первый день.