Текст книги "ОТРЯДО. Ю. Проценко"

– Перенастройка оборудования начата согласно полученному распоряжению! – бодро доложил начальник производства, зайдя в кабинет.

– Молодец! – мрачно похвалил его Отрядов.

– А что не так? – искренне, как могло показаться, удивился тот.

Диспетчер вкратце объяснила ему ситуацию.

– Степан, что скажешь? – обратился Отрядов к системному администратору.

– Ну, помните, раньше у нас такое проходило ещё до Павла Андреевича. А теперь…

– Теперь она с ним заодно,– перебил его Отрядов. – Сговорились, стало быть… Ну?

– Она выдаёт «несоответствие нового элемента общей конфигурации системы управления заказами».

– И что дальше?

– Попробую перезагрузить блок запуска в производство. Это где-то час. Если не выйдет, тогда придётся перезагружать всю систему. Это ещё часа три. И – остановка всей компании.

Отрядов молчал, нервно постукивая пальцами по столу.

– Мои-то какие действия? – с трудом, но безуспешно скрывая торжествующее злорадство, елейно-умоляющим тоном спросил Подводкин.

– Тормози давай,– нехотя распорядился Отрядов. – А ты, Степан, иди блок перезапускай. Не выйдет – настройку оборудования, в прежний режим. Заказ поставить в очередь. Первым, ясное дело. А в субботу будем перезагружать «Матрёшку». И так время потеряли. Работы не меряно.

– Я в субботу не могу…– попытался возразить Степан.

– Смоги! – повысил голос Отрядов. – Ты за систему отвечаешь! Хочешь за простой заплатить? Идите все отсюда!

Диспетчер, как напуганная мышка, первой выскользнула из кабинета. Сисадмин предпочел на этот раз не лезть в бутылку и обиженно промолчал. Подводкин про себя напевал что-то из «Роллинг стоунз». Ему нужно было ещё немного выпить.

Оставшись один, Отрядов набрал номер Эмергена, одного из разработчиков «Матрёшки». Будучи за границей, тот редко выходил на связь, но теперь взял трубку и сообщил о скором возвращении.

– Вопросов – куча! – пояснил Отрядов. – Дуй сразу к нам.

Эмерген постоянно проживал в иной губернии, верст за пятьсот. Сначала замялся, начал было намекать на какие-то другие срочные дела. Но Денис доходчиво, в духе стародавних традиций, напомнил ему о договоренностях по поводу технического сопровождения программы. Добившись твёрдого обещания, он сделал себе в ежедневнике пометку о подборе кандидатов на место Степана. Предварительный список был готов заранее. Нынешний помощник сисадмина, по мнению Отрядова, не тянул.

Затем он вызвал коммерческого директора, и через полчаса, отпустив того, собрался побеседовать с Маркуниным, про которого вспомнил, увидев его на большом экране видеонаблюдения, мило беседующим с главным бухгалтером.

– Размурлыкался, котяра,– ревниво усмехнулся Отрядов,– сейчас мы тебе прицел-то собьём.

Он тут же набрал номер Маркунина. Тот, вопреки предположениям Отрядова, не стал игнорировать мешающий приятному общению звонок.

– Далеко ли вы, Владислав Михайлович? – как ни в чём не бывало, поинтересовался Денис.

– Совсем рядом, недалече,– весело отвечал тот.

– А не трудно ли посетить меня прямо вот сейчас?

– Так я зачем здесь, Денис Валерьевич? За этим! Иду.

«Вижу я, зачем ты там, залез в малинник»,– едва не произнёс Отрядов.

Через несколько минут Маркунин уже сидел в его кабинете, готовясь выслушать вводные указания. Отрядов обстоятельно разъяснил ему предстоящие для решения задачи и несколько даже успокоился, убедившись, что новый сотрудник совершенно верно и даже тонко понимает то, что от него требуется.

– Всю нужную информацию получишь без проблем, я распоряжусь. Заявление на приём напишешь у кадровички… Ты что это?

Он умолк и недоумённо уставился на Маркунина. Очевидно, на лице того неосознанно отразился ужас, вызванный упоминанием сотрудницы, о повадках которой поведал ему в своё время консультант Чамкин. Но Маркунин молча покачал головой, давая понять, что ничего особенного не произошло.

– Срок контракта – шесть месяцев,– продолжил Отрядов, недоверчиво поглядывая на собеседника. – Дальше будем смотреть по результатам. О размере заработной платы – никому. Строго! Никому! Рабочее место тебе выделено в помещении коммерческого отдела. Жду конкретных предложений. С нетерпением. Будут вопросы – заходи, обсудим. И девок мне там не отвлекай!

Вопреки опасениям Маркунина, его встреча с брутальной кадровичкой прошла тихо и мирно. После чего, вооружившись наставлениями Отрядова, Влад немедленно погрузился в трудовые будни компании «Отрядо». С одной стороны он, за исключением университетской практики, совершенно не имел опыта работы на производстве. С другой – лет пятнадцать плотно общался с представителями самых разных губернских предприятий, часто выезжал на места, вникал в специфику их деятельности. Одно время он даже подумывал о кандидатской диссертации на тему практического применения теории ограничений Элии Голдратта. Но не настолько сильно пленила его эта мечта, чтобы заставить отказаться от привычного порядка труда и особенно – отдыха. Тема же управленческого учёта была ему знакома помимо университетского курса ещё и ввиду близкого знакомства с коллегой по нынешней работе в университете – очень не дурной из себя преподавательницей данной дисциплины. Впрочем, та была замужем, и к тому же на горизонте уже появилась Оксана Михайловна. Но, главное, тема эта Маркунину действительно была не чужда, и он при случае живо интересовался ею, посещая подведомственные организации.

Теперь оставалось эффективно использовать имеющиеся знания применительно к специфике работы «Отрядо», в которой Влад и принялся сразу же разбираться. Многое он узнал ранее, сотрудничая с Чамкиным, и это сэкономило ему немало времени. Чтобы дополнительно облегчить себе работу, он первоначально решил сосредоточиться на корректировке данных, загружаемых в «Матрёшку» и получаемых от неё.

Отрядову его идеи пришлись по душе. Он был даже рад, что за чужой счёт приобрёл толкового работника, но обстоятельства этого приобретения и возможные его последствия портили всю позитивную картину.

Недодаеву о причинах трудоустройства Маркунина Отрядов, немного поразмыслив, решил до времени не сообщать. Однако тот, едва узнав о появлении нового сотрудника, тут же явился с претензиями. Причём Денису показалось, что партнёр его чересчур разгорячён.

– Слушай, ты, конечно, главный,– негромко, сдерживая гнев, начал Недодаевв. – Но что у тебя за манера набирать дармоедов? Ты ему зарплату какую положил?

Отрядов в ответ соврал, в разы занизив сумму. Недодаевв немного успокоился.

– Хорошо, но всё равно – много! – продолжил он. – Но мы, что, без управленческого этого учёта плохо живём?

– Мы и без консультантов по бережливому производству неплохо живём. А ты их зачем притащил? – парировал Отрядов.

– Это – другое,– отмахнулся Недодаев. – И, вообще, мне этот чинуша не нравится…

– А кто же тебе нравится? – ехидно поинтересовался Денис.

– Никто не нравится! – запальчиво отвечал Недодаев.

– И Колготкина тоже не нравится?

Отрядов намекнул на чрезмерно опекаемую бывшим опером начальницу цеха.

– Да пошёл ты на…

– Я с вами, уродами, давно уже там.

Отрядов перешел на серьёзный тон.

– Конкуренция крепчает. Рынок что-то не особо растёт. Сам знаешь, аналогичное производство недавно в городе открылось. Оптимизировать, не побоюсь этого слова, нужно всё, что только можно. С себестоимостью работать. И бухучёт здесь – не помощник. Я ещё в прошлое пришествие Маркунина сообразил, что он фишку рубит. Пусть попробует, дальше увидим. Только гадить ему не надо, понял?

Недодаев в ответ пробурчал то-то невнятное, и собрался идти в буфет. Отрядов понял, что заверений насчёт «не гадить» он не получил, и, переменив первоначальное решение, выложил Недодаеву содержание разговора с Хуршахом, кроме, опять же, размера жалования Маркунина.

Недодаевв, уже было поднявшийся с кожаного дивана, вновь опустился на него. Отрядову показалось, что в этот раз диван под партнёром промялся больше, чем прежде.

– Откуда же он про Давлата этого узнал? Обалдеть! Выходит, они – одного племени? Да? И что-то друг про друга знают? Не зря мы насчёт него сомневались…

Он вовсе не прочь был избавиться от непонятного водителя погрузчика, но не раньше, чем сумеет решить вопрос со взрывчаткой.

– Прям петлю набросил, чурек заумный,– произнёс он, потирая подбородок. – Мокрухи нам тут не хватало… ещё одной. На этого Маркунина ведь чем-то надавить надо… Как пить дать – откажется…

– Так доверимся же профессионалам, друг мой,– довольно улыбнулся Отрядов. – То есть лично тебе. Кому же ещё?

– Пойду я все-таки в буфет, – сказал Недодаев и снова поднялся с дивана.

Тем временем Маркунину предстоял процесс вливания в местный коллектив. В прошлом он менял работу нечасто, и лишь поднимаясь по служебной лестнице. Теперь же было ему немного не по себе. И от того, с какого уровня рухнул он в «Отрядо», и главное – вследствие каких событий. Шепоток за спиной был ему не слышен, но покалывал кожу всякий раз, как только он, пообщавшись, покидал общество сотрудников. Он не чувствовал к себе неприязни, скорее, нечто сродни даже жалости, происходящей от осознания того, что подобное случившемуся с ним может постигнуть каждого. Препятствий ему никто не чинил, подвохов пока замечено также не было.

Он настолько даже увлёкся работой, что на некоторое время оставил попытки прояснить причину своего действительного приглашения в компанию. И показавшееся странным при просмотре записей с камер наблюдения поведение персонала теперь таковым ему не представлялось. Нравы в коллективе действительно оставляли впечатление некоторой развращённости, но не более того, и это Влада не беспокоило, скорее, наоборот.

К постоянному присутствию камер работники неплохо приспособились. Вели себя вполне раскованно, шутили, позволяли разговоры на отвлечённые темы. Иногда возникали споры. Проигравший в них традиционно забирался на стул поближе к камере и громко трижды провозглашал: «Хорошо живём!»

Недодаев эту стихийно возникшую традицию попытался было искоренить, но потерпел фиаско и сдался. В офисе, как оказалось, даже возник особый язык жестов, применяемых для приватного общения. О возможной прослушке никто из коллег не упоминал, а осторожный Маркунин не спрашивал. Ощущение некоего второго дна здешнего бытия, прежде передавшееся ему Чамкиным, теперь не сильно беспокоило его. Однако длилось это не долго.

У компании имелась разбросанная по губернии, а также за пределами её сеть удалённых офисов продаж. Руководить ею была поставлена Юлия, развёденная женщина тридцати с небольшим лет, лицо которой было не столько красиво, сколько неуловимо привлекательно. Густые волосы её являлись предметом тихой, но изредка проявляемой зависти офисных красоток. В силу специфики своей работы она редко появлялась в главном офисе, но Маркунин обычно ухитрялся с ней побеседовать. Разумеется, – строго по делу. Юлия ему нравилась, а судя по тому, как неестественно официально, даже холодно она держалась с ним, он понял, что может рассчитывать на взаимность. И не ошибся.

Однажды, зайдя по приглашению в кабинет Отрядова, Влад застал там Юлию. Ей срочно нужно было объехать городские офисы продаж, но собственный автомобиль она накануне сдала в автосервис. Отрядов свой отдать ей не мог, поскольку сам собирался отбыть по делам. Увидев удачно подвернувшегося Маркунина, он попросил его подвезти сотрудницу.

Можно было воспринять это как провокацию, но Влад решил, что это – знак судьбы. Похоже, и Юлия – тоже.

Их близкое знакомство состоялось в середине того же дня в помещении вновь отремонтированного офиса, где ещё не были установлены камеры видеонаблюдения, а работники временно отсутствовали. В следующий раз они встретились в квартире Юлии в обеденный перерыв. И тут , за чаем, Маркунин вспомнил об упоминавшемся несколько раз в дымном околоофисном общении некоем Минегине. Услышав эту фамилию, Юлия мгновенно изменилась. Томная расслабленность её тут же исчезла, уступив место холодной настороженности.

– Откуда ты о нём слышал? – сухо спросила она, отвернувшись.

– В курилке. Раза два,– опешил Маркунин. – И подумал: кто он такой, вроде нет среди работников.

– Был,– коротко пояснила Юлия. – Работал у нас. Но лучше про него не спрашивай. Сделай вид, что не слышал.

– Ладно, не буду,– легко согласился Маркунин.

– И вообще, пора нам,– напомнила Юлия. – Допивай чай.

Обескураженный таким поворотом, он вернулся в офис. С этого дня Юлия его упорно избегала. Он же решил не навязываться, а вместо этого попытался снова сосредоточиться на столь неожиданно напомнивших о себе корпоративных странностях компании «Отрядо».

После этого случая Маркунину стали являться во сне давно забытые иллюстрации из книги о Босхе. Уродливые персонажи пытались двигаться подобно анимационным героям, издавали непонятные звуки. Иногда говорили знакомыми голосами, но чьими, Влад , проснувшись, не мог вспомнить. Помнил лишь то, что ему отчего-то было жалко рыб, которые всё время ухитрялись затесаться в какую-нибудь инфернальную компанию.

Саму книгу он зачем-то выпросил у Татьяны Геннадьевны при разводе, пойдя на несопоставимые финансовые уступки. Теперь она пылилась на антресолях в квартире Оксаны Михайловны в стопке других его книг, читать которые было некогда.

Оксана Михайловна была откровенно расстроена тем, что муж сменил работу. И лишь названный Владом размер жалования в значительной мере скрасил её разочарование. Она всё больше крепла в убеждении, что на карьерном росте Маркунина поставлен крест, и ей придётся подхватить упавшее знамя успешного семейного продвижения к горизонтам лучшей жизни. Кое -что она в этом плане начала предпринимать, но Влада в известность не ставила, считая, что пока рано, а потом неизвестно, как всё развернётся. С планами завести общего ребёнка они также решили повременить.

Маркунин же при ней ни малейшего пессимизма не выказывал, был бодр и обходителен. К тому же ему позвонил и пообещал помощь сын генерала Окаёмова. Он вошёл в долю с американской фирмой, собравшейся строить завод по производству листового стекла в соседней губернии. Нужно было немного подождать. Влад не говорил жене, что обращался с просьбами о трудоустройстве ко всем своим хорошим знакомым, но те, люди не без влияния, как один, на просьбы его предлагали немного подождать, после чего пропадали, и обычные частые звонки от них постепенно прекратились. Он, конечно, был раздосадован, но понимал, что чаще всего от пристроенных по блату знакомых и родственников не оберёшься в последствие головной боли. Особенно – от тех, кто на чём-нибудь крупно «залетел». А потому и сам таких просителей в былые времена старался избегать. Зато у него в настоящем имелась интересная и высокооплачиваемая работа в компании «Отрядо». А мины, заложенные на его трудовом пути там, ещё предстояло обнаружить. Или – наступить на них.

Так случилось, что большинство важнейших встреч в его недолгой здешней карьере произошли в местах для курения. Однажды, когда он в одиночестве дымил, обдумывая детали технического задания для необходимой служебной компьютерной программы, к нему присоединились двое вышедших из офиса незнакомцев ярко выраженного тюркского типа. Это были молодые люди, первый из которых явно страдал излишней полнотой и выглядел доброжелательным и общительным. Второй, напротив, был жилист, собран и серьёзен. К тому же он, в отличие от коллеги, не курил, зато внимательно контролировал пространство вокруг. В этот момент мимо проехал Давлат, перевозивший со склада ящики с комплектующими изделиями. Проводив его взглядом, суровый парень что-то коротко сказал на непонятном языке. Его спутник рассмеялся и обратился к Маркунину.

– Говорит, что это монах поехал,– пояснил он. – И протянул Владу руку. – Эмерген,– представился он.– Разработчик вашей «Матрёшки». – А это Санал, мой помощник.

– А почему – монах? – удивленно спросил Маркунин, пожимая руку уже Саналу.

Тот молча внимательно посмотрел Владу в глаза.

– Вам сердце проверить надо,– произнёс он вместо ответа.

– Он зря не скажет,– подтвердил Эмерген. – Он у нас – о!

Произнося это, Эмерген возвел глаза ввысь. Шутил ли он, Маркунин не понял.

– Кстати, как вам наш продукт? – поинтересовался Эмерген.

– В той части, которая мне доступна, вполне ничего,– похвалил Маркунин. – Вот только… – И он как можно более кратко изложил то, о чём только что размышлял.

– С доступом для бухгалтерии? – уточнил Эмерген.

– Нет, только – для Отрядова. И на время – для меня.

– Это можно,– согласился программист. – Я понял, о чём.

– Нужно, чтобы Большой Бай повелел,– заметил Санал, кивнув в сторону офиса.

– Да, обязательно,– спохватился Эмерген,– мы ещё два дня здесь.

– Решим,– заверил Маркунин.

Он уже хотел распрощаться, чтобы двинуться дальше по делам, но вдруг едва не споткнулся на месте. От проходной в сторону офиса, поёживаясь, хотя было не холодно, шёл сутулый знакомый Софии. Когда тот проходил мимо, они с Владом встретились взглядами. Сутулый, видимо, инстинктивно хотел притормозить, но тут же одумался и проследовал мимо.

В нешироких глазах новых знакомых Маркунина отразилось любопытство.

– Это не монах! – отшутился Влад. – Пойду, до встречи.

Он решил до времени не тревожить Софию, но та ближе к вечеру позвонила ему первой.

– Он проходит собеседование на должность системного администратора,– пояснила она.

– А он знал, в какую именно контору собирается?

– Знал. А ему-то – что? Правда, тебя увидеть там он не рассчитывал.

– А я-то как не рассчитывал! – признался Маркунин. – Ладно, будем на связи.

Прошло несколько дней. Сутулого он больше не встречал. Тревога, вызванная его появлением, слегка притупилась. Влад погрузился в работу, и через некоторое время с облегчением начал понимать, что у него получается. Реакция Отрядова по результатам периодических встреч с ним подкрепляла уверенность Влада. Сомнения по поводу истинных причин его приглашения в компанию никуда не исчезли, заставляя его постоянно пребывать в напряжённом состоянии. Правда, степень напряжения постепенно снижалась, заглушаемая появившимся профессиональным азартом. При этом взаимодействие его с коллегами сводилось к получению нужной и не влияющей на их личные интересы информации, что исключало возникновение обычных производственных конфликтов. Немного действовал на нервы разве что вечно ссылающийся на сверхзагруженность Степан, который затягивал с подготовкой программного обеспечения. Этот работал рывками, ускоряясь после очередного пинка Отрядова и снова замедляясь в промежутке до пинка последующего.

Отношения с персоналом у Влада складывались, по-видимому, ровными и нейтрально– доброжелательными. Сам он человеком был всегда неконфликтным, общительным и уверенным в себе, и таковым продолжал оставаться. После случая с Юлией он решил пока «попридержать вожжи» в отношениях с местными дамами, хотя поводы вожжи эти приотпустить возникали с частотой, которая стала его едва ли не пугать.

Как-то вечером, вернувшись с работы, он извлек книгу о Босхе с антресолей, чем вызвал не то чтобы приступ, скорее, импульс ревности Оксаны Михайловны, которой когда-то имел неосторожность вкратце разболтать историю появления книги. Впрочем, против такой её реакции у Влада появился новый козырь – он сумел наладить отношения с её сыном Кириллом. Причём без особых усилий. Маленькие дети всегда почему-то тянулись к нему, не говоря уж о собственных. С Кириллом после некоторой первоначальной паузы это тоже произошло.

Теперь он регулярно находил полчаса для просмотра книги. Манящий мрак, охвативший его при первом с нею знакомстве, сменился мраком тревожным и предостерегающим. Он вглядывался в иллюстрации, иногда используя увеличительное стекло. Иногда Кирилл забирался к нему на колени и тоже, сопя, пытался разглядывать чудные картинки. Он засыпал Влада вопросами, пытаясь понять, что же там изображено и что это за неприятные люди. И, странное дело, Маркунин не испытывал при этом раздражения. Комментируя изображения страшных чудовищ, пожирающих грешников, он объяснял, что этих дядей и тётей наказывают за то, что в детстве они себя плохо вели и не слушались родителей. Когда же дяди и тёти перед тем, как быть съеденными или жестоко замученными оказывались в обнаженном виде слишком близко друг к другу, приходилось изворачиваться и говорить что-то вроде того, будто они тоже плохо себя ведут. Воспитательный эффект для любознательного парня проявлялся в том, что он на время затихал, а после продолжал не слушаться менее активно, с внимательной осторожностью.

Наилучший контакт в новом коллективе Маркунин наладил с Подводкиным. Собственно, глубокое изучение производственных процессов ему не требовалось, но, по его убеждению, лишними подобные знания быть не могли. Поэтому они с Павлом нередко проходили по цехам, останавливаясь для подробных пояснений. Поначалу рабочие встречали его с едва скрываемой враждебностью, памятуя о его участии в команде, так напугавшей всех своим бережливым производством. Но Подводкин быстро внушил народу несостоятельность нынешних опасений. Накала страстей не случилось.

Сложно сказать, что общего могло найтись у карьерного чиновника, хоть теперь уже бывшего и малого «от сохи», ещё подростком вставшего к станку и прошедшего едва ли не все ступени карьеры заводской. Подводкин в свою очередь живо интересовался у Маркунина чиновничьими «фишками». Выяснилось, что несколько лет назад ему случайно попалась книга «Хвост виляет собакой». Перечитав её раз пять, он сопоставил хитроумные выверты ушлых британских бюрократов с практикой управления современными предприятиями в своей стране и нашёл удивительно много общего. Явлению этому он присвоил название «фейкменеджмент», по мере возможности продолжал его изучать безо всякой надежды на применение, а просто из любопытства. При этом он считал его проявлением энтропии производственной системы.

– Понимаете,– объяснял он Маркунину, только что приняв стопку,– любая сколь-нибудь масштабная управленческая деятельность в принципе не эффективна. Разница лишь в степени неэффективности и её последствий как для самой системы управления, так и для систем высшего и низшего иерархического уровней. И ещё: если человек воспринимает систему управления, внутри которой он находится, как своего рода оккупационную власть, внутренне ему чуждую, он непременно станет партизаном или сочувствующим.

Далее теория его сводилась к тому, что «фейкменеджмент» проявляется как своего рода хитроумная игра в управление с полным или частичным отсутствием сущностных результатов, при тщательном соблюдении всех формальных процедур и реальным вознаграждением успешных игроков.

Иными словами, считал Подводкин, это способ управления, при котором объективная логика принятия и реализации управленческих решений подменяется фейкменеджером ( либо – группой таковых) рядом формальных действий таким образом, что оценивающий работу субъект более высокого уровня не имеет оснований для предъявления сколь-нибудь серьёзных претензий. При этом фейкменеджмент может быть как умышленным, со знанием дела, так и обуславливаться некомпетентностью (искренними заблуждениями) управляющего субъекта.

Возможен также вариант объективного характера, когда принимающий решения оказывается внутри системы, функционирующей по правилам фейкменеджмента, и неприятие этих правил влечёт отторжение системой.

Важнейшим элементом фейкменеджмента, по мнению Подводкина, является подстава. Правильная, точно дозированная, безупречно логичная и своевременная, она делает фейкменеджера практически неуязвимым. Переложить ответственность за свое бездействие либо ошибку на другого игрока – не простая задача. Причём подставлять желательно не просто лицо, подходящее по раскладу конкретной ситуации, а именно того, кто не в состоянии будет проделать подобного в обратном направлении.

В случае явного собственного провала необходимо проявить обтекаемость и нормативно, документально, теоретически и даже с морально-этической точки зрения выйти из-под удара.

Если фейкменеджера начинают плотно «грузить», он должен всегда быстро «отбить мяч» в чужую зону, максимально неудобную для приёма. Например, обоснованно потребовать дополнительной информации из труднодоступного источника или дополнительных материальных ресурсов.

Настоящий имитирующий менеджер успешно делегирует вовне ответственность за собственные неверные решения. Принял, скажем, решение Иванов, а отвечать – Петрову. Это настоящий класс! Ещё один краеугольный камень фейкменеджмента – упрочение собственной нужности. Фейкменеджер должен всегда быть на виду у начальства, связывать все успехи и достижения коллег со своим именем и соответственно – умело дистанцироваться от их неудач и провалов. Действовать необходимо уверенно и целенаправленно. В результате он сделается необходимым элементом функционирования действующей системы. И, если система при этом находится в относительном равновесии, она станет сама защищать фейкменеджера от неблагоприятных воздействий. Даже если она в целом достаточно эффективна. Такое может продолжаться до тех пор, пока уровень фейкменеджмента в такой системе не превысит критически допустимый уровень. Тогда – либо начало деградации, либо развитие на принципах того же фейкменеджмента. Что, собственно, объективно – одно и то же.

– Ну, допустим, логично выглядит,– оценил услышанное Маркунин, когда Подводкин завершил изложение своей теории. – Но вот у вас тут такое возможно?

– У нас – нет,– уверенно заявил Подводкин.– А почему – нет? А потому, что у нас – ручное управление. Отрядов вот всё о какой-то искусственно-интеллектуальной системе мечтает! А сам всё завязал на свою управленческую личность. И людей так подобрал. Под себя. Вот помри он сейчас, не дай Бог, и всё на хрен развалится тут. Недодаев? Это – мент. У них мозги по-особому отформатированы. Их не то что к управлению, к обеспечению безопасности допускать нельзя. Только сторожить. Но зато, скажу, в ручном таком нашем режиме особо не забалуешь. А вот работал я на нескольких крупных заводах, так там – будьте любезны! Откуда, думаете, моя концепция? Из практики же! Анализ и, не побоюсь этого слова, – синтез. Во!

– А что же – «Матрёшка?»,– поинтересовался Маркунин.

– А она решения как принимает? Выбирает из загруженных алгоритмов. А это формализация. А где формализация – там фейкменеджмент. Это надобно её умнее человека сделать. А лучше – создать полного виртуального двойника Дениса нашего Валерьевича. – Подводкин скептически ухмыльнулся. – Конечно, товарищ Эмерген у нас большой талант… Кто знает… Может, не зря Отрядов его большущими деньгами одаривает. И вообще, здесь всё некоторым образом специфически устроено.

– Это как же? – Маркунин постарался не выказать излишнего любопытства.

– А вот, вы сами и понаблюдайте,– хитро прищурился Подводкин. – А потом обсудим, очень именно ваше мнение мне интересно.

Беседа их происходила в кабинете начальника производства, устроенном в помещении одного из цехов. После ухода Маркунина Подводкин опрокинул ещё стопарик. Затем достал из ящика стола наполовину исписанный лист бумаги, в верхней части которого в виде заголовка было жирно обведено название текущего месяца. И, немного подумав, добавил несколько новых записей. Каждая начиналась с подчёркнутой фамилии «Маркунин».

Едва он собрался выйти в цех, чтобы проконтролировать ход ремонта вышедшего из строя станка, в кабинет без стука ввалился Недодаев.

– Бухаешь потихоньку? – презрительно осведомился он, поведя носом.

– От меня пьяного толку больше, чем от тебя трезвого,– парировал Подводкин.

– Борзеешь? – ласково уточнил бывший опер.

– А ты пойди, пожалуйся.

Недодаев неожиданно, и как бы само собой, сменил тон на примирительный.

– Ладно, не быкуй… Ты лучше в знак нашей крепкой и нерушимой обоюдной симпатии освободи в соседнем цехе закуток, где наши два молодца, одинаковых с конца, ремонтники невозможные, хранят свои прибамбасы. Жирно им. А мне надо пяток ящиков с автозапчастями на время пристроить. Дней на несколько. Купил по случаю. Бизнес. Ключи я у них уже забрал. У тебя ведь тоже есть?

– А как же…

– Давай сюда, потом верну.

– А вдруг что срочно понадобится? – засомневался Подводкин.

– Да они сказали, что там всё не первоочередное. А если что – я ключ дам. Без вопросов.

На лице начальника производства отобразился равнодушный скептицизм. Возражать он не стал, отдал ключ и тут же вызвал троих таджиков-разнорабочих. Те под командованием Недодаева скоро уплотнили запасы ремонтников, освободив требуемую площадь.

Ранним утром следующего дня Недобралов лично встречал въехавшую вслед за фурой с комплектующими изделиями «Газель». Из неё те же таджики выгрузили и складировали на подготовленном месте шесть объёмистых деревянных ящиков.

Недодаеву наконец повезло. Расследуя уголовное дело против начальника управления МЧС в соседней губернии, тамошние следователи обнаружили на одном из складов взрывчатку, аналогичную той, что требовалась ему. Причём – неучтённую. Взрывчатка в своё время была изъята у одного из северокавказских джамаатов, хранилась в качестве вещдока, а в последствие подлежала уничтожению. Оно случилось отчего-то только по документам. Сложно сказать, знал ли об этом подозреваемый. Но поскольку этот факт мог косвенно повредить лицу, планировавшемуся к назначению на его место, было решено данный эпизод «замылить».

Об этом стало известно выросшему по службе бывшему коллеге Недодаева, к которому тот незадолго до того обращался со своей проблемой. Цена вопроса оказалась высока, но значительно ниже той, что предлагалась Недодаеву прежде. Он решил брать. Занял денег под залог акций пивоваренного завода, которые когда-то получил в качестве взятки. Оригинальная упаковка взрывчатки была заменена на обычную, в которой груз и прибыл на территорию «Отрядо».

Теперь Недодаев чаял скорого появления нежданных партнеров из Средней Азии. Правда, его беспокоило то, что, даже рассчитавшись с долгами, он рисковал навлечь на себя их гнев в случае гибели Давлата. И он не нашёл ничего лучшего, как попытаться поговорить с загадочным водителем погрузчика.

– Ты домой съездить не хочешь? – спросил он, встретив того на территории. – В отпуск. С сохранением заработной платы.

– Зачем? – не без испуга спросил Давлат.

– Ну ты что, не понимаешь? Я тебе даю твою зарплату за три месяца, и ты дуешь домой. Потом можешь назад возвращаться. Парень ты хороший, мы тебя хотим у нас сохранить. Но есть вопросы у миграционной службы. Поэтому на время тебе надо исчезнуть.

Говоря это, Недодаев прикидывал в уме основания, по которым после отъезда Давлата можно было бы запретить тому обратный въезд в страну.