Текст книги "Смута"

– Снимите с охраны, – сказал. – Пароль – «Петергоф». Вялов, – назвался фамилией Помощничка.

Однако не был уверен, что его ночной звонок не вызвал подозрения. Потому соскользнул с балкона, пересек пустынный двор. Покинул его через лаз и затаился.

Он не мог со своего места видеть, что в это самое время взбирается по пожарной лестнице его боевой товарищ.

Не меньше получаса наблюдал Акинолос за домом. Ничто не нарушало безмолвия. Он уже собрался снова нырнуть в лаз, как легкий шорох со стороны детской площадки привлек его внимание. Акинолос переместился вдоль ограды поближе. И опять замер. Шорох повторился. Из песочницы показалась голова в капюшоне, затем сам человек. Постоял, стряхивая сырой песок. Отошел к ближнему дереву.

«Ах ты, старый хрен!» – выругался мысленно Акинолос.

Это был тот самый дедок, что сидел на лавочке у дома Помощника. Каким образом он оказался здесь? Кого пасет? Тоже депутатку? На кого работает? На местную братву?..

Вопросы повисли, как топор над головой. Искать на них ответ было некогда. Да и не столь уж было это важно. Сам факт не оставлял сомнений. Дедок наверняка засек его и может поломать ход операции, стоит ему просигналить браткам либо просто поднять хай… Он ждал, что старикашка снова нырнет в песочницу. Но тот слился с деревом, как и не было его вовсе. Тянуть время не имело смысла. Киллер, пригнувшись, прокрался к лазу. Проник во двор. И ползком стал пробираться туда, где вжался в дерево непрошеный свидетель.

Лис глядел на балконную дверь, через которую проник в квартиру высокий человек. Он сразу же сообщил об этом Белому. Через пять минут снова вышел на связь и доложил, что человек покинул квартиру и исчез через дыру в заборе.

– Лестницу он смотал? – шепотом спросил тот.

– Нет.

– Значит, вернется. Не засветитесь.

Лис знал, что показываться из песочницы рискованно. Но занемели икры исклеванных ревматизмом ног. И до рези приспичило отлить. И он решился.

Было тихо, как в подбитом танке. Земля беззвучно летела навстречу вселенскому суду. Лис подумал, что завтра он уже отчалит домой.

Это была последняя мысль, мелькнувшая в голове Лиса на этой грешной земле. Стар стал бывший топтун, навык утратил. Да и укатала его собачья жизнь, которой он никогда особенно и не дорожил. Удар профессионала сломал ему шейные позвонки.

Акинолос обшарил его одежду. Оружия не нашел. Телефон-рацию забрал и засунул во внутренний карман блузы. Затем поднял с земли сухонькое тело, перенес его к мусорникам и легко закинул в пустой контейнер.

Забрался по капроновой лестнице на балкон. Вытянул ее наверх. Крюк оставил зацепленным за перила: при уходе даже секунда может оказаться не лишней. Шагнул в квартиру. Задернул тяжелые шторы и включил фонарик. Теперь можно было, не таясь и не торопясь, осмотреться.

Журнальный столик с двумя креслами, диван, книжные шкафы до потолка, телевизор и стереосистема. Ступая по ворсистому ковру, он попал в большой закругленный холл. Пять дверей из него вели в другие помещения. В кабинет с массивным письменным столом и нарисованным во весь рост портретом хозяйки. В спальню с лиловыми шелковыми стенами – не спальня, а будуар времен французских Людовиков. Самой удобной была комната, куда он проник с балкона. Как раз напротив входа в квартиру. Он пододвинул кресло к стене. Удобно уселся и откинул голову на кресельную спинку…

5

Поезд «Красная стрела» прибыл на Московский вокзал минута в минуту по расписанию. Утренние сумерки встретили пассажиров липким снегом и обычной вокзальной суетой.

Одетый, будто на именины, во все новое, опираясь на зонт, как на трость, Филин вышел из вагона одновременно с курьершей и двумя кавказцами в длинных серых плащах. Они делали вид, что никакого отношения к женщине с пузатым саквояжем не имеют. Ее встречал пижонистый молодой человек.

На перроне маячили двое крутоплечих быков, один – смахивающий на кавказца. Приезжие сразу двинулись к ним. Перебросились парой фраз. Пижон взял под локоток даму. Двинулись на выход. Качки – впритык за ними.

Филин знал, что депутатка поедет на улицу Косцюшко. Адрес ему сообщил Белый. Потому он обогнал овечек, которых пас. Взял на площади такси. Проехав мимо нужного дома, отпустил машину. И связался с Белым.

– Через минуту клиенты будут у подъезда, – доложил.

– Понял. Вам надо срочно найти во дворе Лиса. Он должен быть у детской площадки. На связь не вышел. Если все в порядке, смените его, и пусть уходит.

В свете раннего утра Филин увидел, как из джипа вылезли братки. Подошли к курьерше. Что-то сказали ей. Она негодующе отвернулась и набрала дверной код…

Лаз в заборе Филин обнаружил быстро. Чирикнул несколько раз воробьем – Лис не откликнулся. Негромко свистнул, изображая морзянкой букву «А», их старый условный сигнал. Однако бывший напарник по наружке никак не отреагировал. Филина кольнуло дурное предчувствие.

Он пролез во двор. Не скрываясь, прошагал к детской площадке. Песочница была взрыхлена. Филин встал под грибок и огляделся. Вокруг никаких следов, их укрыл начавшийся недавно снежок. Лишь под сосной, куда снег почти не попадал, опавшая хвоя была слегка потревожена. На втором этаже у среднего подъезда за перила балкона зацеплен крюк без троса.

Филин вызвал Белого. Доложил обстановку.

– Снимите крюк телескопом и сбросьте вниз. Маячьте на виду.

Филин приблизился к балкону, поднял вверх зонт, освободил на рукоятке пружину. Из зонта выскользнула гибкая телескопическая антенна с петлей на конце. Подцепить ею крюк было секундным делом. Он поймал его на лету, сдернул капрон и бросил всю снасть на землю.

Белый спустился с чердака через люк и занял позицию этажом выше «партийной» квартиры. Услышал топот ног, оборвавшийся у нужной двери.

– Дальше вам нельзя! – решительно сказала хозяйка. – Здесь тоже топтаться не разрешаю, всех соседей напугаете.

– Нет! – упрямо сказал один.

– Вы в моем распоряжении. Значит, делайте то, что скажу. Иначе нажалуюсь Руслану!

– Зачем нажалуюсь? – вмешался второй. – Уйдем. Скажи, когда прийти.

– Завтра утром.

– Мы у подъезда в тачке будем.

Братки потопали вниз. Щелкнул ключ в дверях, потом еще раз. Открывая дверь, она сказала:

– Сними гнездышко с охраны, Ленчик.

Тяжелая дверь заглотнула их. Белый спустился на один пролет, на межэтажную лестничную площадку, откуда он вчера осматривал двор. Выглянув в окно, увидел Филина, стоявшего под грибком. Лиса поблизости не было.

Акинолос услышал, как хлопнула входная дверь. Поднялся с кресла. Вытянул «беретту» с глушителем, снял с предохранителя. Женщина сказала:

– Я – в кабинет, Ленчик. Не заходи пока туда.

Когда Ленчик закрыл входную дверь на все запоры, Акинолос вышел из комнаты. Увидев его с пистолетом, Помощничек остолбенел. Его вчерашний посетитель приложил палец к губам, но он и без того потерял дар речи. Левой рукой тот забрал ключи с его ладони. Повел стволом в направлении туалета. Ленчик, словно под гипнозом, впятился в туалет и осторожно притворил дверь. Акинолос защелкнул снаружи задвижку. И крадущимися шажками направился в кабинет. Депутатка стояла на столе и заталкивала саквояж в сейф, скрытый до того картиной в багете.

– Я же сказала, чтобы ты сюда не заходил! – недовольно произнесла она.

Кусочек свинца вошел ей под левую лопатку. Она замерла на мгновение. Саквояж выпал из рук. Покачнулась. Акинолос подхватил ее и аккуратно уложил возле стола на пол. Крови не было, только потемнел под лопаткой розовый свитер. Он забрался на стол, захлопнул пустой сейф. Повесил на место картину. Прихватил саквояж и вышел в холл. Попытался открыть его – не получилось. Достал из кармана нож, выщелкнул стальное лезвие. Хотел вспороть саквояж, но лишь разрезал кожу. Ею был обшит легкий пластинчатый металл.

Партийные бумажки вряд ли бы стали так паковать. Акинолос имел при себе лишь плотные целлофановые пакеты. Рассчитывал поместить содержимое саквояжа в них. Теперь надо было искать другую маскировочную тару. Ничего более подходящего, чем красная дорожная сумка с множеством молний, висевшая у входа на вешалке, он не обнаружил. Сдернул и с трудом втиснул в нее ценный груз.

Открыл туалет.

– Выходи, Вялов!

Тот сидел на крышке унитаза и затравленно озирался. Акинолос поднял его за пиджачный воротник. Подтолкнул к балкону. Приоткрыл штору.

Капроновая лестница таинственно исчезла. А на детской площадке под грибком маячил человек в пальто, шляпе и с рацией.

– Человек Руслана? – дернул пленника Акинолос и увидел, что у него из штанины стекает струйка.

Рассчитывать на его помощь не приходилось. В свидетелях оставлять тоже было нельзя. И кроме, как через парадный подъезд, уйти было невозможно.

Он поволок Ленчика к двери. Сунул ему в руки ключи:

– Отпирай!

– Нет-ет! – заверещал тот. И тут же заткнулся, увидев ствол «беретты».

Попасть ключом в замочную скважину он не сумел. Акинолос отодвинул его и вырвал ключи. Отпер один замок, второй.

И тут Помощник взвыл и метнулся к туалету. Пуля настигла его на входе, и он рухнул грудью на унитаз. На контрольный выстрел времени у Акинолоса не было. Он отпер дверь, выглянул. На площадке никого не было. Дверь следовало закрыть, хотя бы на один запор. Он не успел провернуть ключ, когда вдруг услышал знакомый голос:

– Не двигайся, Акинолос, ты на мушке. Стреляю я не хуже тебя… Брось на пол ключи и поставь сумку.

Тот повернулся. Встретился глазами со старым соратником. Вздохнул. И выполнил команду.

– Сними левой рукой ветровку и тоже – на пол. Вдруг стрельнуть захочешь?.. Теперь опусти руки по швам и повернись.

Акинолос повиновался. Белый стоял четырьмя ступеньками выше с «макаровым» наготове.

– Стреляй, не тяни, – прохрипел он.

– Кого захотел обыграть? Туза? Пилота?.. Ты тупой ефрейтор по сравнению с ними. Но я помню прошлое, когда ты еще был Бойцом. И отпускаю тебя.

Акинолос косанул глазами на бывшего товарища.

– Оба выхода заблокированы. Иди! Запасную пушку не отбираю. Оставляю тебе на выживание.

Белый глядел, как с гордо поднятой головой спускается по лестнице старый соратник. Не обернулся. Не дрогнул. Вахтерша о чем-то спросила его внизу. Тот спокойно ответил. Гулко хлопнула парадная дверь.

Белый поднял сумку, ключи и ветровку. Открыл дверь, шагнул в квартиру, закрыл. Трупы его не интересовали. И вряд ли они кого заинтересуют в ближайшие сутки. Он вытащил саквояж из сумки, слишком яркая маскировка для такого товара.

Подошел к балкону. И услышал неурочный сигнал вызова.

– Что случилось? – спросил отрывисто.

– Лиса убили, – доложил Филин. – Он в мусорном контейнере.

Белый мысленно матюгнулся. Вслух сказал:

– Оставьте как есть.

– Но ведь…

– Не рассуждать! Быстро к балкону! Примете посылку и уходите.

Что поделаешь! Государева служба вбила в голову накрепко: приказ важнее Человека.

Белый сбросил Филину саквояж. Проследил, как тот дошагал до лаза и растворился в рассветной хмури. Выждал минуту и перемахнул через перила…

6

– Зырь, Череп, как Сергунек икру мечет, – сказал Туз.

Они сидели в барвихинском особняке у горящего камина и с любопытством глядели на экран. Телеобозреватель Сергунек метал не икру, а громы и молнии. Доставалось силовикам и красно-коричневым. Наемный убийца застрелил в питерской квартире известную демократку, депутата Государственной думы.

Во весь экран возникло ее еще живое лицо. Она гневалась на коррупцию, сращивание власти с криминальным миром и вдохновенно осуждала нарушение прав человека вообще и мирных чеченских жителей в частности.

– Киллер забрался на балкон по веревочной лестнице, – вещал Сергунек. – Каким-то образом отключил сигнализацию и проник в квартиру. Лестницу оперативники обнаружили под балконом, а у двери нашли его куртку болотного цвета с итальянским пистолетом марки «беретта». Из оружия были выпущены две пули. Одна из них досталась помощнику депутата господину Вялову. Однако киллер лишь ранил его в плечо.

На экране появилась больничная палата и лежавший на кровати помощник депутата с забинтованным плечом. Откашлялся и заговорил:

– Он выскочил из гостиной, когда мы вошли в квартиру. Сначала выстрелил в Алину Георгиевну, я не успел закрыть ее телом. Второй выстрел он произвел в меня. Я потерял сознание.

– Как выглядел киллер, господин Вялов?

– Он был в черной маске.

– Что, по-вашему, исчезло из квартиры?

– Знаю только, что пропал саквояж с документами партии.

– Как видите, – продолжал обозреватель Сергунек, – убийство носит явно политический характер.

– Такой расклад нам на руку, шеф, – сказал Череп.

– На руку, не на руку, а Акинолоса нет. Пора бы ему объявиться с бабками.

Экран между тем заняла растерянная вахтерша-гренадерша.

– Да, выходил один спозаранок. Еще и собачники не гуляли.

– Он торопился? Был возбужден?

– Нет. Спокойно шел. Прямой, как палка. И вежливый. «Доброе утро», сказал.

– Как он выглядел?

– Высокий. С усиками. Но одетый не по сезону – в черной разлетайке.

На экране вновь возник Сергунек.

– По описанию вахтера был составлен фоторобот. Сейчас мы вам его покажем. Посмотрите внимательно: если вы располагаете какой-либо информацией об этом человеке, позвоните по телефонам…

– Не похож, – сказал Череп.

– Ежели усы убрать, похож, – возразил Туз.

– С этим заказным политическим убийством, – продолжал Сергунек, – следствие связывает появление еще одного трупа. Он был найден полтора часа назад во дворе дома в мусорном контейнере. В карманах убитого обнаружен паспорт с харьковской пропиской и 1449 рублей. Следствие склоняется к тому, что этот человек приехал в Северную столицу в поисках работы. Житель Украины, видимо, собирал пустые бутылки, попался киллеру на глаза и стал свидетелем преступления…

7

Они привыкли к смертям. Но гибель Лиса для всех троих казалась бессмысленной. Тем более что пал он от руки такого же, как и сам, солдата.

– За упокой души Ивана Павловича, – произнес Пилот.

Выпили, не чокаясь.

– Надо было шлепнуть иуду, – проговорил Филин.

– Туды его в медь! – буркнул Пилот и налил по второй.

На третьей – «за тех, кто там» – печальное застолье закончили.

– Вот что, Виталий Львович, – сказал Пилот. – Придется тебе задержаться.

– Если надо, готов.

– Поедешь в Харьков и привезешь в Питер сына или дочь. Поможешь отправить тело домой.

– Сделаю.

– По тридцать тысяч зеленых вы заработали. Еще двести тысяч от боевых товарищей. Поможешь дочери купить в Харькове двухкомнатную квартиру. Все, что останется, отдашь наследникам. Пусть знают, как уважали их отца и деда. Однако проследи, чтобы они не перегрызлись из-за денег, сейчас такое сплошь и рядом. Распредели по справедливости… Белый, выдай Виталию Львовичу двести шестьдесят штук из зурабовских. И десять штук на дорожные расходы.

– Бабки в тайнике на даче у банкирши, Пилот.

– Вот и смотайтесь к ней вместе, чтобы не терять время… И еще, Белый. Надо пошарить в квартире Акинолоса. Сдается мне, что там есть тайничок.

– Будет исполнено, Пилот.

Кузнецову позвонила домой Наталья Марковна:

– Включите первую программу, Борис Аркадьевич.

Включил и увидел на экране лицо Алины Георгиевны. Он слушал несимпатичного ему обозревателя и никак не мог понять, кому могла помешать эта хоть и шумливая, но безвредная женщина. Ему было, конечно, жаль Алину, но не горевать же.

Кузнецов выключил телевизор. Позвонил Вовочке.

– У аппарата, – откликнулся тот.

– Видел, сыскарь?

– Видел. Только не пойму, кому понадобилось мочить твою знакомую. Не иначе, как большие деньги замешаны.

– Я тоже так думаю…

Туз пригласил Пилота в Барвиху. Когда тот появился, спросил:

– Где твой профессор мочилова, Пилот?

– Не могу знать. Вы забрали его под себя. Фоторобот видел.

– Грешен, Пилот. Не держи обиды… Смылся, дешевка, с бабками.

– С какими бабками?

– С большими.

– Нельзя ли подробнее?

– Можно, – и рассказал все, что Пилоту было давно известно.

– Его все ищут, менты тоже. Где он может сейчас скрываться, Пилот?

– Если не успел уйти за кордон, отлеживается у какой-нибудь бабы.

– Найди его, Пилот, а? Если с саквояжем, десятая доля твоя. На худой конец, найди и закопай.

– Сделаю все, что смогу…

Канун нового года. Стрелец

1

Стрелец сидел в своих апартаментах в Белом доме. В первый же день его появления в кабинете возник высокооплачиваемый полковник, чтобы выслушать пожелания нового премьера о дизайне апартаментов. С этого начинали все предыдущие. И не мог скрыть разочарования, когда услышал:

– Оставьте все, как есть.

События последнего месяца накатывались одно на другое. Временами бывшему питерцу казалось, что он мчится под уклон в автомобиле без тормозов, и неизвестно, что впереди: обрыв или спасительный поворот.

Вчера Президент сказал ему, похлопав по плечу:

– Ты это, охрану мне обеспечь, когда у руля встанешь. Без охраны, сам понимаешь… А я тебя, малыш, своими советами не оставлю.

– Советы такого опытного политика мне жизненно необходимы…

Да, жизнь заставляет идти на компромиссы. Он считал их тактическим маневром в решении стратегических задач. Но это временно.

Неприязнь к президенту возникла после Беловежского сговора, когда трое номенклатурщиков, вознесенных смутой на административные вершины, разделили за бутылкой братские народы на удельные княжества. В ту пору у Стрельца даже мысли не возникало ни о Белом доме, ни тем более о Кремле. И кто бы мог подумать, что прирученный кабан так развернет всю его жизнь.

«Тоже мне политик! – подумал о президенте Стрелец. – Растерял всех стратегических и экономических партнеров, продается за мизерные кредиты! И не видит, как растаскивают перед самым носом собственную кладовую, заполненную богатствами. «Друг Билл, друг Коль!»…

Пока приходится играть в дворцовые игры. Цель проста, как ньютоново яблоко: возродить державу и дать людям свободно дышать. Социализм – утопия. Капитализм – самоуничтожение. Надо взять самое рациональное из того и другого, нащупать третий путь и двигаться по нему без встрясок и перестроек…

Стрелец был честолюбив и не считал это пороком. Человек без честолюбия, что боек без пружины. Ему лично не нужны ни заморские виллы, ни счета в швейцарских банках, ни прочие сверхблага. Он хотел, коли уж выпал такой шанс, остаться в российской истории не разрушителем, а созидателем и собирателем.

Все мы до поры до времени в душе демократы, думал он. Но демократия – это диктатура закона и правопорядка. Диктатура – значит, подавление и властный жесткий контроль в интересах большинства. А не лозунги и краснобайство, которыми грешит нынешний президент.

Но увы! Поезд уже набрал скорость, его не остановить резким торможением, может весь состав опрокинуться. Тормозной рычаг надо зажимать постепенно, чтобы не напугать раньше времени тех, ожиревших, что удобно устроились в спальных вагонах. Их проще потихоньку вывести в тамбур и спихнуть на полном ходу под откос. С организованной преступностью надо бороться ее же методами…

Стрелец ждал начальника службы охраны первых лиц государства. Он мог только приглашать этого насквозь штатского генерала. Тот напрямую подчинялся президенту. Раскроили государственную безопасность на службы, расплодили генералов, умеющих лишь поддакивать и лизать!

Генерал-лейтенант явился в костюме, точной копии президентского.

– Садитесь, – пригласил премьер.

Тот с достоинством опустился в кресло и оказался ниже хозяина кабинета.

– Что вам известно о ПЭС?

– Разберусь и сообщу, господин премьер-министр.

– В чем разберетесь?

– Во всем, что касается ПЭС.

– Что вам лично известно об этой системе?

– Пока я не имею информации. Если эта организация по нашему ведомству, отследим связи, финансирование, возможные контакты с террористами и посольствами. Если она связана с криминалом, передадим в МВД. Как только будем иметь все данные, я доложу вам.

– Спасибо, – сказал Стрелец. – Я вас больше не задерживаю…

О подземной системе эвакуации Стрелец услышал, когда еще был слушателем Краснознаменного института. Так официально именовалась Высшая школа внешней разведки. А их военный городок носил курортное название «Юрмала». В то время Стрелец имел псевдоним «майор Платов» и готовился убыть по выпуску в закордонную командировку.

Слухи в их среде ходили самые разные, но что представляет собой ПЭС – никто не знал. Слышал Стрелец и о том, что, помимо отрядов «Альфа» и «Вымпел», существует еще одно спецподразделение, настолько засекреченное, что подчинялось лишь большому шефу. Чем оно занималось, какие задания выполняло – было абсолютной тайной. В том числе и для самых высоких армейских чинов…

Стрелец набрал по вертушке номер начальника ГРУ. Тот явился в форме генерал-полковника.

– Слушаю вас.

– Что вам известно о ПЭС? – повторил он вопрос, на который один важный генерал не смог ответить.

– Это подземная эвакуационная система, имеющая несколько выходов в разных точках столицы.

– В каком состоянии она сейчас?

– Не знаю. Она не по нашему ведомству.

– Кому еще, кроме вас, известно о системе?

– Всех фамилий и точной цифры назвать не могу. Некоторых нет в живых, другие затерялись. Один, кому по должности было положено знать, в городе.

– План подземелья у вас есть?

– Так точно.

– Ваши люди могут туда проникнуть?

– Если на то будет приказ.

– Приказ в ближайшее время получите… Учебный центр по подготовке профессионалов спецподразделений функционирует?

– Нет. Продан малоизвестной фирме. Фактически фирма и полигон принадлежат Березовичу. Там сейчас готовят кадры для частного охранного бизнеса.

– Кто в учебном центре остался из преподавателей специальных дисциплин?

– В прошлом году было двое: Абельман – программист экстра-класса и майор Саитов. Известен, как гуттаперчевый Эрик. Был инструктором по экстремальному вождению. Абельман попал в психушку. Эрик убит.

– Что выявило следствие?

– Детали мне неизвестны. Знаю лишь, что убийца не найден, дело прекращено.

– Какое управление вело дело?

– Генерал-лейтенанта Кличко.

– Кто тот, посвященный в секреты ПЭС, что проживает в Москве?

– Бывший командир БД-7.

«Вот и таинственное спецподразделение проявилось», – подумал Стрелец.

– Расшифруйте аббревиатуру.

– «Белая Дача», седьмое подразделение, господин премьер-министр.

– Не называйте меня господином, мы не на светском рауте. Можете называть по имени-отчеству. Кто курировал подразделение?

– Покойный маршал.

– Штатная численность? Укомплектованность?

– Я знаю лишь, что укомплектовано оно было профессионалами высочайшего уровня. Конкретно на все вопросы может ответить только бывший командир БД-7.

– Чем он сейчас занимается?

– Возглавляет службу безопасности коммерческого холдинга, связанного, по нашим данным, с криминалом.

– Как он там оказался?

– В девяносто третьем находился со своими людьми в осажденном Белом доме. Увел их накануне штурма, воспользовавшись эвакуационной системой. Его вышвырнули из органов, а группу разогнали.

– Как он характеризовался по службе?

– Сверхположительно.

– Можете пригласить его ко мне на беседу?

– Могу, если преодолеет обиду.

– Думаю, что преодолеет. Время визита согласуйте лично со мной. Я дам вам знать, когда это сделать.

Отпустив гэрэушника, Стрелец задумался. Нынешнего Президента можно уже судить за то, что довел силовые структуры до ручки. Такие кадры позволил разогнать! Но есть, есть еще возможность реанимировать систему. Ведь сохранились же служаки, как покинувший кабинет генерал-полковник. Он вполне может быть куратором этой структуры.

Без поддержки силовиков державу не поднять. Самые страшные язвы – коррупция и сепаратизм. Хапуг при должностях, коррупционеров, независимо от чинов и званий, безжалостно выкорчевывать. Успокоить Кавказ. Сепаратистов только ликвидировать. Мирных жителей привлечь на свою сторону. Кнут и пряник. Как делал умный и жестокий Ак-паша генерал Ермолов…

И никаких склок в коридорах власти! К Кепочнику и его жене-бизнесменше – присмотреться. Коммуниста – в оппозицию, чтобы соблюсти демократичность. Либерал-демократ пусть упивается речами, хороший противовес западникам. Губернаторов прижать, а кого и посадить за казнокрадство. Средства массовой информации – под мягкий контроль…

Но это все позже. Главное – не нажить врагов до выборов.

Стрелец вспомнил Березовича, Гуся, наперебой предлагавших средства на избирательную кампанию. Пусть платят! Долги возвращать он не собирается. Наоборот, они будут первыми, кого он прижмет, если получит президентскую власть. Главное, заручиться поддержкой силовиков и возродить структуры, способные решать государственные задачи, в том числе и с олигархами…

2

– Время на изломе, Белый, – сказал Пилот. – И страна на изломе. Большими переменами пахнет.

– Надеешься на Стрельца? Так он еще не президент.

– Станет им. Как дела у Люсьены?

– Открыла свой журнал «Оракул». Везде рекламу развесила. Модельное агентство уже работает. Даже доход приносит. Люсьена задействовала банкиршу. Та только рада. Насчет информации – пока рано. Так Люсьена считает.

– Правильно. Информация будет нужна, когда стране станем служить.

– А станем?

– Уверен. Что с морпехом?

– Провел с ним спарринг. Неплохой рукопашник. Натаскивается в тире. Ножом владеет лучше нас с тобой. В яблочко с десяти метров попадает. Его бы в нашей бурсе обкатать, цены бы парню не было.

– Обкатаем.

– Надеешься, что «Белую Дачу» восстановят?

– Надеюсь.

Белый задумался. Пилот глядел на него с любопытством.

– Совесть гложет? – спросил. – Ты же сам его отпустил.

– Не то чтобы совесть. Накатило что-то. Вспомнил горы. Если бы не он, я бы уснул в горах. Вроде бы как расплатился. А теперь я в долгу у Лиса.

– Потерпи немного. Вернешь Лису долг…