Текст книги "Мир на краю пропасти. Предвоенные хроники"

Глава 6
Кто кого перехитрит?
(02.04.39 – 12.08.39)

2 апреля 1939 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

М о л о т о в. Англичане и французы без каких-либо консультаций с нами дали гарантии независимости Польши. В свою очередь поляки отказались подписывать декларацию о политических консультациях в случае возникновения опасности политической независимости какого-либо европейского государства, если на этой декларации будет стоять подпись Советского Союза. Мало того, Варшава открыто заявляет, что она категорически возражает против любого участия СССР в европейских делах.

С т а л и н. Я плохо верю в то, что Запад всерьез собирается воевать с немцами, если те нападут на Польшу. Скорее всего, эти гарантии Чемберлену нужны только для того, чтобы запугать Гитлера и сделать его более сговорчивым, и не более того. Основной же целью Лондона является достижение очередного мирного договора с Берлином по типу Мюнхенского с передачей Германии Данцига.

М о л о т о в. Тем не менее, судя по всему, поляки и не думают отдавать Данциг немцам.

С т а л и н. Так ведь и чехи, пока их не заставили союзники, тоже не собирались отдавать немцам Судеты. Только вот если Лондон с Берлином договорятся о передаче Данцига, то куда же поляки денутся?

М о л о т о в. А чем нам-то угрожает передача Данцига Германии? Ведь к нашим границам этот шаг немцев не выводит.

С т а л и н. Конечно, нам по большому счету безразлично, кому будет принадлежать Данциг – Германии или Польше. Однако дело вовсе не в самом Данциге, и даже не в его стратегическом значении как крупнейшего торгового и военного порта на Балтике. Дело в тех военно-политических последствиях, к которым в создавшихся условиях может привести его так называемая «мирная» передача Германии.

Ведь передача Данцига немцам по мюнхенскому образцу неизбежно приведет к сильнейшей деморализации поляков. В результате они почувствуют себя преданными своими союзниками и совершенно беззащитными перед гитлеровской Германией. Немцы начнут контролировать большую часть внешней торговли Варшавы, как это уже произошло с Румынией. Рано или поздно все это приведет к полному подчинению Польши воле Гитлера, а возможно, и к немецкой оккупации этой страны, как это произошло в Чехии. После чего дивизии вермахта, разумеется, по просьбе Варшавы выйдут к нашим границам, ну а повод для этого всегда найдется.

М о л о т о в. И чего же в этих условиях должна добиваться наша дипломатия?

С т а л и н. Мы должны продолжить нашу политику обеспечения коллективной безопасности. Для этого нам нужно заключить такой договор о взаимопомощи с Англией, Францией и Польшей, который гарантировал бы нашу безопасность.

Однако при этом нам не нужен очередной фиговый листок, который позволил бы Западу забыть о своих обязательствах. Нам нужен договор, содержащий твердые обязательства сторон, от которых наши союзники не смогли бы отказаться, как это было в случае с Чехословакией.

М о л о т о в. Но ведь Польша категорически отказывается подписывать любой договор, в котором будет участвовать СССР.

С т а л и н. Если Запад действительно заинтересован в том, чтобы остановить фашистскую агрессию в Европе, в том числе и с нашей помощью, то он найдет способы, как заставить Варшаву принять советские предложения. Ведь смогли же Чемберлен и Даладье заставить чехов смириться со сдачей Судет. Если же Лондон и Париж хотят использовать нас лишь в качестве страшилки для Гитлера, то в этих политических играх мы принимать участие не будем. Обратите на это внимание товарища Литвинова, который, похоже, переоценивает значение гарантий, данных Западом Польше.

Кстати, как идут дела с заключением торгового соглашения с Англией?

М о л о т о в. Все по-прежнему упирается в проблему старых, в том числе еще царских долгов. Несмотря на то что наши контрпретензии превышают английские, а с нашей стороны внесены предложения о взаимном аннулировании долгов, Лондон упорно не желает идти на такой шаг. В результате нам очень редко удается размещать свои заказы на промышленных предприятиях Англии, а в тех случаях, когда это все же удается сделать, то их выполнение сильно запаздывает по сравнению с договорными сроками.

Кроме того, приходится признать, что визит министра по делам заморской торговли Великобритании Хадсона в Москву и его переговоры с Микояном ни в политическом, ни в экономическом отношении никакого эффекта не дали, а при таких визитах отсутствие положительных результатов должно считаться результатом отрицательным.

С другой стороны, в настоящее время наблюдается некоторая активизация усилий Берлина по заключению германосоветского торгового договора.

С т а л и н. Торговый договор с Германией может быть заключен, только если будут предоставлены достаточно выгодные для СССР условия. А пока же Берлин отказывается даже от выполнения заказов, ранее заключенных нами с правительством Чехословакии, ни о каком договоре не может быть и речи.

Пусть товарищ Мерекалов встретится с руководством германского МИДа и поставит перед Берлином вопрос о необходимости выполнения наших военных заказов, ранее заключенных с заводами «Шкода». При этом полпред должен подчеркнуть, что у СССР нет причин, по которым наша страна не могла бы поддерживать с Германией нормальные торговые отношения.

16 апреля 1939 года

Москва, НКИД, кабинет Литвинова. В кабинете посол Великобритании Уильям Сидс.

Л и т в и н о в. Мы до сих пор не получили от Лондона ответа на наш вопрос, а именно как представляет себе английское правительство помощь Румынии со стороны Англии, Франции, СССР и других заинтересованных государств. Мое правительство обратило внимание на отсутствие такого ответа и поручило напомнить вам об этом.

С и д с. Мне непонятна ваша настойчивость в этом вопросе, ведь английское правительство официально уже заявило в парламенте, что оно придет на помощь Польше и Румынии всеми средствами, имеющимися в его распоряжении.

Поскольку Майский уже заявил Галифаксу о вашей готовности помогать Румынии, то мне совершенно непонятно, почему СССР не может выступить с соответствующей декларацией, которая могла бы оказать должное впечатление на Германию и успокоить общественное мнение. Дело ведь срочное и не терпит отлагательств.

Л и т в и н о в. Какая же помощь ожидается от СССР, ведь Бухарест и Варшава заявили об отказе принять нашу помощь? Несмотря на это, Советский Союз в принципе готов предоставить помощь Румынии и Польше, но, прежде чем принять на себя формальные обязательства и заявлять об этом публично, мы хотели бы знать, о чем идет речь. Сейчас же у нас складывается впечатление, что правительство Великобритании желает добиться односторонних гарантий с нашей стороны, а нас это явно не устраивает.

Мы не знаем также, что происходит в отношениях между Германией и Румынией, между Германией и Польшей, зачем Гафенку едет в Берлин, не поступит ли он там подобно Гахе и Урбшису, капитулировав и тем самым оставив всех гарантов в дураках.

Кроме того, обязательства о взаимной помощи между Англией и Францией с одной стороны и Польшей – с другой имеют взаимный характер. В случае нападения на Польшу ей должны оказать помощь Англия и Франция, а в случае нападения агрессора на Англию или Францию им на помощь должна прийти Польша.

Советские же гарантии Польше в том виде, как вы предлагаете, будут носить односторонний характер. Например, в случае нападения Германии на СССР через Прибалтику Польша не будет обязана оказывать помощь Советскому Союзу. Советское правительство не имеет даже гарантий того, что Польша не присоединится в таком случае к Германии в войне против СССР.

С и д с. К сожалению, ваше правительство продолжает питать недоверие к английской политике, несмотря на то что она в корне изменилась, поэтому о капитулянтстве не может быть и речи. Ваш сегодняшний ответ может вызвать в Европе сомнения в готовности СССР прийти на помощь жертвам агрессии и даже предположения о вашем капитулянтстве.

Л и т в и н о в. Как доказательство того, что советское правительство готово к самому тесному сотрудничеству с правительствами Великобритании и Франции, передаю вам советский проект трехстороннего договора.

С и д с. Правительство его величества самым внимательным образом изучит советский проект договора и даст на него свой ответ.

19 апреля 1939 года

Лондон. Заседание внешнеполитического комитета правительства Великобритании.

Г а л и ф а к с. Москва прислала нам свои предложения по проекту англо-франко-советского договора о взаимопомощи. Суть этих предложений сводится к следующему: Англия, Франция и СССР заключают между собой соглашение сроком на пять—десять лет со взаимным обязательством оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств. Такая же помощь должна быть оказана всем восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против любого из этих государств.

К а д о г а н. Предложения Москвы нас, разумеется, категорически не устраивают. Мы должны взвесить пользу от бумажного обязательства России присоединиться в войне к нам и ущерб, который мы потерпим от открытого объединения с Россией. Однако в сложившихся условиях будет весьма сложно отказаться от советских предложений. Кроме того, существует риск, что если мы их не примем, то Кремль может заключить что-то вроде соглашения о ненападении с германским правительством.

Г а л и ф а к с. Нельзя забывать, что, когда в 1922 году Англия и Франция отказались на равных вести переговоры с Советской Россией, это в конечном итоге привело к тому, что Россия и Германия заключили Рапалльский договор, чем доставили нам множество неприятностей. Мы ни в коем случае не должны допустить повторения этой истории.

Отказ от советских предложений дал бы русским возможность поставить оба наших правительства в весьма щекотливое положение перед общественным мнением Запада, поэтому было бы лучше всего отделаться какими-нибудь незначительными, но вполне выполнимыми контрпредложениями. Однако с ответом Москве не надо спешить, нужно потянуть время.

Информация к размышлению

28 апреля 1939 года Гитлер выступил в рейхстаге с большой речью, заявив при этом, что он денонсировал англо-германский морской договор 1935 года и польско-германский пакт о ненападении 1934 года. Приняв английские гарантии, направленные против Германии, Польша, по мнению Гитлера, сама нарушила этот пакт.

3 мая 1939 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

С т а л и н. С того момента, как мы выдвинули наши предложения по трехстороннему договору, прошло более двух недель. И каков же результат?

М о л о т о в. Официального ответа до сих пор нет, но из надежных источников известно, что Лондон собирается отклонить наши предложения и вновь вернуться к идее односторонних гарантий.

С т а л и н. Ну что же, в таком случае приходится констатировать, что товарищ Литвинов не в полной мере справляется с возложенными на него обязанностями наркома иностранных дел. Завтра соберем Политбюро. На должность наркома будем рекомендовать тебя.

М о л о т о в. Есть интересная новость из Берлина: полпред Меркулов сообщает, что немцы согласились выполнять все наши военные заказы на заводах «Шкода», ранее заключенные нами с правительством Чехословакии.

С т а л и н. Лед сдвинулся, это хорошо, тем не менее, прежде чем подписывать торговый договор с Берлином, надо дожать немцев по всем пунктам наших требований.

3 мая 1939 года

Москва, Кремль. Телеграмма в адрес зарубежных полпредств СССР.

«Сообщается для сведения. Ввиду серьезного конфликта между председателем СНК тов. Молотовым и наркоминделом тов. Литвиновым, возникшего на почве нелояльного отношения тов. Литвинова к Совнаркому Союза ССР, тов. Литвинов обратился в ЦК с просьбой освободить его от обязанностей наркоминдела. ЦК ВКП(б) удовлетворил просьбу тов. Литвинова и освободил его от обязанностей наркома. Наркоминделом назначен по совместительству председатель СНК Союза ССР тов. Молотов».

5 мая 1939 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина. Беседа Сталина с генеральным секретарем Исполкома Коминтерна Георгием Димитровым.

Д и м и т р о в. Товарищ Сталин, я просил о встрече с вами в связи с тем, что в Исполкоме Коминтерна возникли споры, связанные с ведущимися сейчас англо-франко-советскими политическими переговорами по организации противодействия фашистской агрессии в Европе.

С т а л и н. Слушаю вас, товарищ Димитров, и с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

Д и м и т р о в. Как должна относиться партия к провозглашенному Чемберленом «новому курсу» внешней политики Англии? Какую позицию она должна занять в отношении планов Даладье и Бонне, утверждающих, что они хотят наладить более тесное сотрудничество Франции с СССР?

С т а л и н. Мы исходим из того, что фашизм является нашим главным, смертельным врагом. Нам хорошо известно, что Гитлер вынашивает планы захвата жизненного пространства на Востоке, имея в виду прежде всего захват, аннексию и последующую германизацию западных районов Советского Союза. Поэтому мы считаем, что в обозримом будущем война между СССР и Германией неизбежна. В этой связи мы ведем большую работу, направленную на развитие оборонной промышленности и укрепление Красной армии.

Однако было бы очень трудно и рискованно вести войну с фашистской Германией в одиночку, не имея союзников. А учитывая, что Великобритания объявила «новый курс» по отношению к Гитлеру и вместе с Францией предоставила гарантии независимости Польши, то в принципе это обстоятельство позволяет нам заключить военно-политический союз с Западом в борьбе с фашизмом.

Д и м и т р о в. Однако в планах Чемберлена и Даладье явно кроется стремление международной реакции втянуть СССР в возможные военные конфликты.

С т а л и н. Разумеется, Запад давно уже стремится столкнуть лбами СССР с Германией. Но в данном случае мы заинтересованы в том, чтобы совместно с Англией и Францией разгромить фашистов на территории Польши. Это позволило бы нам с минимальными потерями уничтожить нашего смертельного врага и существенно усилить наши позиции в Восточной и Центральной Европе.

Однако правительства Англии и Франции стремятся навязать нам неравноправный договор, который не отвечает национальным интересам советского народа. Здесь главная для нас опасность исходит от сторонников мюнхенской политики, которые стремятся путем мирных переговоров заставить Варшаву отдать немцам Данциг и Коридор.

Д и м и т р о в. Какую политику должна проводить французская коммунистическая партия в отношении правительства Даладье—Бонне? Брать ли решительный курс на его свержение или пока еще его терпеть, так как в данный момент не видно, каким новым правительством его можно заменить.

С т а л и н. До тех пор, пока остается надежда, что Запад пойдет навстречу требованиям СССР и подпишет военно-политическое соглашение, направленное на реальную борьбу против фашистской Германии, ставить вопрос об отставке, а тем более свержении правительства Даладье нецелесообразно.

Если же правительство Даладье станет, наоборот, упорствовать в проведении мюнхенской политики, пойдет на новые уступки Германии и Италии и займет враждебную позицию по отношению к Советскому Союзу, то компартия Франции должна будет добиваться создания правительства национальной обороны, опирающееся на все группы сторонников твердой политики в отношении агрессоров и имеющее своей главной базой народный фронт.

8 мая 1939 года

Москва, НКИД, кабинет Молотова.

С и д с. Скажите, пожалуйста, господин Молотов, является ли отставка господина Литвинова с поста народного комиссара иностранных дел признаком какого-либо изменения во внешней политике Советского Союза?

М о л о т о в. Позиция советского правительства, изложенная в его предложениях из восьми пунктов, переданных 17 апреля как английскому, так и французскому правительствам, остается без изменений.

С и д с. Правительство его величества поручило мне передать официальный ответ на советские предложения от 17 апреля.

М о л о т о в. К сожалению, новые английские предложения не содержат в себе принципа взаимности по отношению к СССР и ставят его в неравное положение. Эти предложения не предусматривают обязательства Англии и Франции по гарантированию СССР в случае прямого нападения на него со стороны агрессоров, в то время как Англия, Франция, равно как и Польша, имеют такую гарантию на основании существующей между ними взаимности.

Английские предложения распространяют гарантию восточноевропейских государств, граничащих с СССР, лишь на Польшу и Румынию, ввиду чего северо-западные границы СССР со стороны Финляндии, Эстонии, Латвии остаются неприкрытыми.

13 мая 1939 года

Париж, МИД, кабинет Бонне. Беседа Бонне с начальником французского Генштаба генералом Марисом Гамеленом.

Б о н н е. Господин генерал, вам завтра предстоит вести переговоры с делегацией польского Генерального штаба, и в этой связи я хотел бы ввести вас в курс тех проблем, которые возникли в связи с гарантиями, которые были даны полякам Францией и Англией. При этом оба наши правительства исходили из того, что Гитлер не решится воевать против коалиции трех стран, поэтому сам факт наличия таких гарантий должен был принудить его сесть за стол переговоров и решить проблему Данцига мирным путем.

Тем не менее Германия 28 апреля денонсировала германопольский договор о ненападении, а ее вооруженные силы, по нашим данным, начали вести подготовку к нападению на Польшу. Судя по всему, Гитлер так и не поверил в серьезность наших намерений выступить на стороне Польши в случае, если Германия все же нападет на нее. Поэтому необходимо принять меры, которые должны продемонстрировать фюреру, что наши гарантии не пустые обещания. Именно с этой целью и нужно ориентировать поляков, что в случае нападения немцев на Польшу мы будем готовы начать крупное наступление на Западном фронте.

Г е н е р а л Г а м е л е н. Состояние вооруженных сил Франции сейчас таково, что на начальном этапе войны возможна реализация лишь оборонительной стратегии, причем перейти в наступление мы сможем не ранее 1941 года. В то время как поляки смогут продержаться против немцев не более двух-трех месяцев. Поэтому помочь Польше избежать оккупации мы никак не сможем.

Б о н н е. Мне все это известно, генерал. Однако поймите, мы вовсе не собираемся воевать с немцами из-за поляков, речь идет о том, что необходимо создать у Гитлера впечатление о том, что якобы мы готовы к войне с Германией. А для этого в нашей готовности к войне прежде всего должны быть уверены поляки. Именно эту нашу готовность вы и должны продемонстрировать на переговорах с делегацией польского Генштаба. При этом, разумеется, ни в коем случае нельзя информировать Варшаву, что мы не сможем помочь ей избежать поражения польской армии и временной оккупации территории Польши немцами, в случае если бы Германия все же напала бы на Польшу.

Г е н е р а л Г а м е л е н. А как идут переговоры с русскими по заключению тройственного соглашения?

Б о н н е. К сожалению, Москва не приняла условий нашей тонкой политической игры и не желает давать Варшаве своих односторонних гарантий. Похоже, что Сталин вновь вернулся к идее, которую он пытался реализовать еще во время Судетского кризиса 1938 года – на сей раз с помощью Запада разбить немцев на территории Польши. Такое развитие событий нас, разумеется, не устраивает, поскольку это могло бы привести к советизации Польши, а возможно, даже и Германии. Не говоря уже о том, что сами поляки не желают даже слышать о каком-либо участии Москвы в этом конфликте.

14 мая 1939 года

Париж, Генштаб. Переговоры между представителями французской и польской военных делегаций генералами Гамеленом и Стахевичем.

Г е н е р а л Г а м е л е н. Я рад приветствовать доблестных польских генералов и хочу заверить вас, что Франция всегда относилась к Польше с большой симпатией и никогда не оставляла ее в беде.

Г е н е р а л С т а х е в и ч. Мы нисколько не сомневаемся, что в трудную минуту Франция придет нам на помощь. Именно в этой связи мы хотели бы обсудить и согласовать с вами планы военных действий, которые Польша и Франция будут реализовывать после начала войны с Германией.

Польский Генеральный штаб считает, что наши вооруженные силы будет сражаться с немцами, несомненно, мужественно и, вероятно, на первом этапе достаточно успешно. Однако вооружение польской армии не идет ни в какое сравнение с вооружением германской армии, и поэтому уже через несколько месяцев может возникнуть опасный для нас кризис. И здесь нам понадобится помощь наших союзников. В этой связи нам хотелось бы знать: какие действия наши союзники предпримут в это время на Западном фронте, чтобы отвлечь от Польши значительную часть немецких дивизий?

Г е н е р а л Г а м е л е н. Франция будет готова начать крупное наступление против Германии силами 35—38 дивизий уже на 15-й день мобилизации. Думаю, что это заставит Гитлера начать переброску дивизий вермахта с польского на Западный фронт и значительно ослабит натиск немцев на Польшу. Кроме того, насколько мне известно, Великобритания обеспечит поддержку наших операций с воздуха и предпримет бомбардировку немецких военных объектов. Разумеется, с началом военных действий будет объявлена морская блокада Германии. Впрочем, вопросы, связанные с военной помощью Великобритании, вам лучше будет обсудить с английским Генеральным штабом.

Г е н е р а л С т а х е в и ч. Не сомневаюсь, что при такой поддержке союзников польские войска перейдут в наступление и победоносно закончат войну в Берлине.

Г е н е р а л Г а м е л е н. Еще один вопрос, который хотелось бы обсудить с вами. Дело в том, что в случае возникновения войны с Германией Польше могла бы быть весьма полезна военная и военно-техническая помощь Советов. Поэтому весьма желательно, чтобы в этой связи было бы подписано соответствующее четырехстороннее соглашение. Сам факт наличия такого соглашения мог бы оказать отрезвляющее действие на Гитлера.

Г е н е р а л С т а х е в и ч. Мое правительство выступает против любого участия москалей в европейских делах. Но самое главное, нет никакой необходимости привлечения Советов к участию в войне против Германии. Ведь сегодняшние переговоры убедительно доказали, что вооруженные силы Польши, Франции и Великобритании обладают достаточным военным потенциалом, чтобы разгромить гитлеровскую Германию. Русские здесь были бы просто лишними.

После ухода польской делегации генерал Гамелен в кругу оставшихся французских генералов прокомментировал то, как он на самом деле представляет французскую помощь полякам в их войне с Германией.

Г е н е р а л Г а м е л е н. Судьба Польши будет зависеть от конечного исхода войны, а это, в свою очередь, от нашей способности нанести конечное поражение Германии, а не от нашей способности облегчить давление на Польшу в самом начале войны. Однако конечное поражение Германии мы не сможем нанести ранее 1942 года.

19 мая 1939 года

Лондон. Заседание палаты общин.

Г а л и ф а к с. Москва ждет нашего ответа на свои последние предложения. В этой связи мы должны сделать выбор: или пакт с большевиками, или провал наших переговоров с ними со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Ч е м б е р л е н. Я все же прошу палату общин помнить, что в данном вопросе мы стремимся не к альянсу между нами и другими странами, а к созданию мирного фронта против агрессии, и мы бы не имели успеха в такой политике, если бы, гарантируя сотрудничество одной страны, изображали другую как беспокойную и не желающую сотрудничать с нами.

Правительство его величества не против обсуждения методов, с помощью которых можно было бы удовлетворить обоснованные претензии других стран, даже если это принесет с собой определенные изменения существующего положения. Имеется множество уступок, с которыми можно было бы согласиться без больших затруднений, если бы только существовала уверенность, что эти уступки будут использованы в тех целях, ради которых они были сделаны.

Л л о й д Д ж о р д ж. Как же вы без предварительной договоренности с Москвой рискнули выступить со своей декларацией о гарантиях Польше, грозя вовлечь Англию в войну с Германией?

Ч е м б е р л е н. По имеющимся у нас сведениям, как германский Генеральный штаб, так и Гитлер ни в коем случае не пойдут на войну, если будут знать, что им придется драться одновременно на двух фронтах – Западном и Восточном.

Л л о й д Д ж о р д ж. Где же вы отыскали этот Восточный фронт?

Ч е м б е р л е н. В Польше.

Л л о й д Д ж о р д ж. Никакого Восточного фронта без активной помощи СССР нет и быть не может. При отсутствии соглашения с СССР я считаю ваше заявление о гарантиях Польше безответственной азартной игрой, которая может очень плохо кончиться для всей Европы.

Ч е р ч и л л ь. Я никак не могу понять, каковы могут быть возражения против заключения соглашения с Советской Россией в широкой и простой форме, предложенной Советами?

Предложения, выдвинутые Москвой, несомненно, имеют в виду тройственный союз между Англией, Францией и Россией. Единственная цель союза – оказать сопротивление дальнейшим актам агрессии и защитить жертвы агрессии. Я не вижу, что в этом предосудительного? Ясно, что Россия не пойдет на заключение соглашений, если к ней не будут относиться как к равной и, кроме того, если она не будет уверена, что методы, используемые союзниками, могут привести к успеху.

Перед нами предложение – справедливое и, по-моему, более выгодное, чем те условия, которых хочет добиться наше правительство. Это предложение проще, прямее и более действенно. Нельзя допускать, чтобы его отложили в сторону, чтобы оно ни к чему не привело.

Ч е м б е р л е н. Война может иметь своим последствием большевизм, но мы не хотим допустить усиления большевизма ни в мировом масштабе, ни в локальных рамках. До сих пор еще ни одна война в истории окончательно не решала имеющихся проблем. В настоящее время задача состоит в том, чтобы снова найти путь к сотрудничеству с Германией, и правительство его величества всегда готово к такому сотрудничеству, несмотря на критику наших действий со стороны многочисленных противников нашего мирного курса.

19 мая 1939 года

Лондон, кабинет Чемберлена.

Ч е м б е р л е н. Эта наша оппозиция совсем распоясалась. Не желают понять, что я не могу в полном объеме публично провозгласить действительные цели английской политики. Тем не менее я скорее подам в отставку, чем подпишу договор с Москвой.

Г а л и ф а к с. Увы, но это проблемы не решит. Вашей отставкой мгновенно воспользуется Черчилль. И уж тогда все наши планы полетят в пропасть. Сейчас же наша главная цель на переговорах с СССР заключается в том, чтобы продемонстрировать общественности, что мы готовы идти на переговоры с Москвой, а главное – предотвратить установление Россией каких-либо договоренностей с Германией.

Ч е м б е р л е н. Неужели же вы допускаете, что Советы смогут заключить договор с фашистской Германией?

Г а л и ф а к с. Сталин до мозга костей прагматик. Для него коммунистическая идеология не более чем мишура. Так что я не могу исключить такую перспективу.

Ч е м б е р л е н. Я поручаю вам срочно встретиться с германским послом в Лондоне Дирксеном и через него передать Гитлеру, что было бы весьма желательно, чтобы Берлин сделал публичное заявление, в котором указывалось бы, что Германия хочет мира, и были бы перечислены вопросы, которые фюрер хотел бы обсудить в ходе прямых англо-германских переговоров. Такой шаг со стороны Гитлера встретил бы благожелательный отклик в официальных кругах Англии.

19 мая 1939 года

Москва, ближняя дача Сталина.

М о л о т о в. Майский сообщает, что в свете последних высказываний членов английского кабинета министров есть веские основания считать, что правительство Чемберлена не подпишет англо-франко-советского соглашения в приемлемой для нас форме. Но даже если они подпишут такое соглашение, то нет никакой гарантии, что будут его выполнять.

С т а л и н. Это очень печально, и в этой связи нужно срочно искать альтернативные варианты выхода из сложившейся ситуации. Возможности две. Либо мы добьемся, чтобы Запад вступил бы с нами в военный союз и совместными усилиями разобьем фашистов, либо попытаемся столкнуть лбами Запад и Германию и занять позицию третьего радующегося.

М о л о т о в. И как же второй вариант можно осуществить на практике?

С т а л и н. Пока не знаю. Слишком многое зависит от того, как будут развиваться события, заранее этого предсказать невозможно. Но в любом случае нам необходимо как можно дольше сохранять возможность иметь выбор между двумя этими вариантами, чтобы в самый последний момент сделать свой окончательный выбор.

Вот что, Вячеслав, вызови завтра к себе Шуленбурга и как бы между прочим скажи ему, что для успеха экономических переговоров должна быть создана соответствующая политическая база. Поскольку без этого, как показал опыт переговоров с Германией, нельзя разрешить экономических противоречий.

М о л о т о в. Но какая же именно политическая база имеется в виду, в чем заключаются ее конкретные условия?

С т а л и н. Вот и Шуленбург тебя непременно спросит об этом же.

М о л о т о в. И что же я должен буду ему ответить на этот вопрос?

С т а л и н. По сути проблемы – ничего не отвечай. Пусть над этим поломает голову Гитлер и сам предложит нам свои варианты. Тогда уже не немцы, а мы будем выбирать.

М о л о т о в. Кстати, в печати как Запада, так и Германии появились комментарии, согласно которым отставка Литвинова и мое назначение на пост комиссара иностранных дел трактуется как наше желание не раздражать Гитлера тем, что Литвинов является евреем.

С т а л и н. А разве Гитлер не знает, что твоя жена еврейка? Если бы мы не хотели раздражать фюрера еврейским вопросом, то назначили бы комиссаром иностранных дел, скажем, Микояна. Впрочем, глупость весь этот расистский бред.

Литвинов был отправлен в отставку потому, что провалилась та политическая линия, за проведение которой он по-прежнему цеплялся. Причем причины такого кадрового решения надо искать не в Берлине, а в Лондоне. Впрочем, не думаю, что надо обращать внимание на подобные инсинуации.

Ночь с 19 на 20 мая 1939 года

Москва, ближняя дача Сталина.

После того как Молотов ушел, Сталин попил чаю и улегся спать. Однако он долго ворочался на просторном кожаном диване и никак не мог заснуть. В голову упорно лезли мысли, связанные с последним разговором, который у него произошел с Молотовым, и Сталин вновь стал проигрывать в уме возможные варианты развития ситуации.