Текст книги "Мир на краю пропасти. Предвоенные хроники"

Товарищ Сталин сказал: «Пишите, товарищ Хавинсон». Он прохаживался по дорожке вдоль зала, попыхивал трубкой и диктовал. По ходу он заглядывал в текст, сделал две или три поправки. Закончив диктовать, он сказал: «Прочитайте вслух». Я встал и прочитал. Содержание заявления вызвало у меня, естественно, большое удивление, но я старался этого не выдать. Он как-то или уловил мое удивление, или догадывался о нем, остановился напротив меня, внимательно посмотрел и спросил: «Вы понимаете, товарищ Хавинсон, зачем нам нужно такое заявление?» Я откровенно ответил: «Нет, товарищ Сталин, не понимаю». Тогда он сказал: «Давайте скажем Гитлеру: подумай еще раз, прежде чем начинать!» Попрощались, и я быстро уехал».

Информация к размышлению

Из книги Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым».

«Сообщение ТАСС нужно было как последнее средство. Если бы мы на лето оттянули войну, с осени было бы очень трудно ее начать. До сих пор удавалось дипломатически оттянуть войну, а когда это не удастся, никто не мог заранее сказать. А промолчать – значит вызвать нападение».

14 июня 1941 года

Москва, Кремль.

Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР утвержден народно-хозяйственный план СССР на III квартал 1941 года.

15 июня 1941 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

С т а л и н. От резидента советской внешней разведки в Будапеште Марса получена новая информация. Он сообщает, что якобы к 15 июня немцы закончат стратегическое развертывание против СССР.

Г е н е р а л Ж у к о в. Завершение стратегического развертывания и выход немецких дивизий в 30-километровую зону вдоль границы должны были бы быть зафиксированы разведкой погранвойск. Но пока что ничего подобного ни разведуправлением Генштаба, ни погранразведкой еще не зафиксировано. Правда, все три советские разведки сообщают, что с конца мая в погранзоне наблюдается усиленное передвижение немецких войск, но, судя по масштабам этих перемещений, речь идет лишь о выдвижении части глубинных дивизий вермахта ближе к границе с целью усиления войск прикрытия. В настоящее время аналогичные действия предпринимаются и с нашей стороны.

Информация к размышлению

К февралю 1941 года в приграничной зоне с СССР были дислоцированы только 32 немецкие дивизии. А далее, начиная с февраля 1941 года и до 22 июня, сосредоточение немецких войск у советских границ проходило в рамках пяти эшелонов.

В первом эшелоне, с 20 февраля по 15 марта, к границам СССР было передислоцировано 7 дивизий; во втором эшелоне, с 16 марта по 10 апреля, – 19 дивизий; в третьем эшелоне, с 11 апреля по 21 мая, – 17 дивизий. Всего к 22 мая 1941 года у советских границ было сосредоточено 76 немецких дивизий. Причем все 43 дивизии, перекинутые в первых трех эшелонах, были дислоцированы на удалении от советской границы в 100—300 километров.

С 22 мая 1941 года железнодорожный транспорт Германии был переведен на график ускоренного движения, и сосредоточение войск на Востоке резко увеличилось. Переброска четвертого эшелона в составе 11 пехотных и 9 охранных дивизий была осуществлена с 22 мая по 5 июня.

Пятый эшелон в составе 14 танковых, 12 моторизованных, 2 пехотных, 3 легкопехотных дивизий и 2 моторизованных бригад перебрасывался на Восток с 6 по 18 июня. Итого к 19 июня группировка немецких войск, направленных против СССР, достигла 127 дивизий.

После 22 мая немцы внесли существенное изменение в схему переброски. С этого момента немецкие дивизии сразу стали перебрасываться в 30-километровую погранзону. С 22 мая по 5 июня командованием вермахта был переброшен четвертый эшелон в количестве 20 дивизий, а с 6 по 18 июня – пятый эшелон в количестве 32 дивизий.

Кроме того, после 10 июня все немецкие дивизии, ранее дислоцированные на значительном удалении от границы, стали сосредотачиваться в 30-километровой полосе у советской границы. С 18 июня все немецкие дивизии начали выдвижение в исходное положение в темное время суток при строжайшем соблюдении маскировки.

Переброска шестого эшелона, включавшего 28 дивизий и 1 бригаду резерва ОКХ, началась 19 июня и продолжалась в течение нескольких недель уже после нападения Германии на СССР.

Информация к размышлению

С другой стороны, разведуправление Генштаба РККА рисовало совсем иную картину сосредоточения немецких войск у советских границ. В конце 1940 года разведка в 300-километровой зоне вдоль советских границ насчитывала, вместо имевшихся там в то время 32 немецких дивизий, 89 дивизий. На 4 апреля 1941 года, вместо имевшихся 47 дивизий, разведка насчитывала 84 дивизии. На 15 мая, вместо имевшейся 71 дивизии, разведка рапортовала аж о 117 немецких дивизиях, завысив их число на 45 дивизий.

А дальше с данными разведуправления Генштаба РККА происходит «чудо». Германия с 22 мая переводит железнодорожный транспорт на график ускоренного движения и значительно интенсифицирует переброску своих войск с Запада на Восток. Одновременно советская разведка фиксирует существенное замедление (!) темпов увеличения количества немецких дивизий у наших границ. В результате, вместо 13 дивизий, переброшенных немцами к нашим границам с 15 по 31 мая, разведка фиксирует только 3 дивизии, а с 1 по 20 июня, вместо 44, разведкой замечаются только 7 дивизий.

После этого число немецких дивизий у советских границ, зафиксированное разведуправлением Генштаба РККА, удивительным образом с точностью до одной дивизии совпало с фактическим числом дивизий, сосредоточенных в группах армий «Север», «Центр» и «Юг». Однако при этом Генштаб был напрочь лишен информации о максимуме интенсивности переброски, являющейся важнейшим признаком проведения оперативного развертывания вооруженных сил противника на исходных позициях. А советское военное и политическое руководство по-прежнему было уверено, что немцы до нападения на СССР перебросят к нашим границам еще порядка 50 дивизий вермахта. И значит, у нас в запасе еще есть минимум месяц-полтора для подготовки к отражению немецкой агрессии.

Вся эта ошибочная информация, в конечном итоге приведшая к катастрофическим последствиям начального периода войны, была искусно подкинута высшему военному и политическому руководству страны с помощью блестяще задуманной и исполненной системы дезинформации, строжайшего соблюдения секретности по отношению к стратегически важным директивам Гитлера и ОКХ, а также активной деятельности абвера.

15 июня 1941 года

Берлин. Запись в дневнике Геббельса.

«Опровержение ТАСС оказалось более сильным, чем можно было предположить по первым сообщениям. Очевидно, Сталин хочет с помощью подчеркнуто дружественного тона и утверждений, что ничего не происходит, снять с себя все возможные поводы для обвинений в развязывании войны».

Информация к размышлению

Рассказывая историю предвоенного периода, невозможно обойти вниманием мемуары маршала Жукова. Однако, читая эти мемуары, необходимо помнить, что они были написаны во времена, когда их автор был обязан следовать идеологическим установкам партии. А начиная с ХХ съезда КПСС партийным руководством было решено, что в трагедии начального периода войны виновен Сталин, который якобы не верил, что Гитлер может напасть на СССР, не завершив войны с Англией. Причем эти ложные обвинения со Сталина так и не были сняты даже в конце правления Брежнева.

Поэтому Жуков был обязан придерживаться этой официальной точки зрения. В противном случае его книга просто не была бы напечатана в СССР. Однако в результате противоречий между реальными историческими событиями и идеологическими установками Главлита и Главпура в воспоминаниях прославленного маршала появились явные нестыковки и даже взаимоисключающие друг друга версии. Вот что, например, пишет Жуков по поводу неверия Сталина в нападение Германии на СССР:

«На другой день (15 июня 1941 года. – Ю. Ж.) мы были у И.В. Сталина и доложили ему о тревожных настроениях и необходимости приведения войск в полную боевую готовность.

– С Германией у нас договор о ненападении, – сказал И.В. Сталин. – Германия по уши увязла в войне на Западе, и я верю в то, что Гитлер не рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз. Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз – это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия и все они, вместе взятые».

Однако если бы Сталин действительно не верил в возможность нападения Германии на СССР в 1941 году, то тогда зачем же ему было нужно санкционировать переброску к границе около тридцати глубинных дивизий приграничных округов? Ведь эта переброска, в принципе, могла быть обнаружена вражеской разведкой и воспринята немцами как начало стратегического развертывания Красной армии, что, в свою очередь, могло спровоцировать Гитлера на нападение на СССР.

Впрочем, вернемся к дальнейшему изложению событий 15 июня 1941 года, приведенных в мемуарах маршала Жукова:

«Нарком обороны С.К. Тимошенко попробовал возразить:

– Ну а если это все-таки случится? В случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск, ведь вам известно, что переброска войск к нашим западным границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена.

– Вы что же, предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет? Затем И.В. Сталин все же спросил:

– Сколько дивизий у нас расположено в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах? Мы доложили, что всего в составе четырех западных приграничных военных округов к 1 июля будет 149 дивизий и 1 отдельная стрелковая бригада…

– Ну вот, разве этого мало? Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск, – сказал И.В. Сталин.

Я доложил, что, по разведывательным сведениям, немецкие дивизии укомплектованы и вооружены по штатам военного времени. В каждой их дивизии имеется от 14 до 16 тысяч человек. Наши же дивизии даже 8-тысячного состава практически в два раза слабее немецких».

Тем не менее, если допустить, что 15 июня наши дивизии были в два раза слабее немецких, то к 22 июня в этом отношении ничего принципиально не изменилось. Дивизии как находились в штатах мирного времени, так и остались в этом же состоянии.

Однако это обстоятельство не помешало Жукову и Тимошенко подписать директиву № 3, согласно которой эти якобы неспособные отразить удар немцев дивизии должны были выбить немцев с советской территории и уже к 26 июня овладеть районами города Люблина.

Так что концы с концами в мемуарах Жукова явно не сходятся, а значит, есть большие сомнения в том, что описанная Георгием Константиновичем картина предвоенных дней во всем соответствовала действительности.

Информация к размышлению

Из протокольной записи опроса начальника Генерального штаба вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля. Люксембург, 17 июня 1945 года.

«Вопрос. Какими разведывательными сведениями располагали о Советском Союзе до войны и в ходе ее, из каких источников вы получали информацию?

Ответ. До войны мы имели очень скудные сведения о Советском Союзе и Красной армии, получаемые от нашего военного атташе.

В ходе войны данные от нашей агентуры касались только тактической зоны. Мы ни разу не получали данных, которые оказали бы серьезное воздействие на развитие военных операций. Например, нам так и не удалось составить картину, насколько повлияла потеря Донбасса на общий баланс военного хозяйства СССР».

15 июня 1941 года

Лондон, телеграмма Черчилля Рузвельту о возможности нападения Германии на СССР.

«Судя по сведениям из всех источников, имеющихся в моем распоряжении, в том числе и из самых надежных, в ближайшее время немцы совершат, по-видимому, сильнейшее нападение на Россию. Главные германские армии дислоцированы на всем протяжении от Финляндии до Румынии, и заканчивается сосредоточение последних авиационных и танковых сил.

Если разразится эта новая война, мы, конечно, окажем русским всемерное поощрение и помощь, исходя из того принципа, что враг, которого нам нужно разбить, – это Гитлер. Я не ожидаю какой-либо классовой политической реакции здесь и надеюсь, что германо-русский конфликт не создаст для вас никаких затруднений».

16 июня 1941 года

Лондон. Телеграмма Майского в НКИД СССР.

«Сегодня Кадоган по поручению Идена сообщил мне более детальную информацию о концентрации германских войск на советских границах.

Общее количество германских войск, в настоящий момент сконцентрированных на советских границах, по сведениям британского Генштаба, составляет 80 дивизий в Польше, 30 в Румынии и 5 в Финляндии и Северной Норвегии, всего 115 дивизий, не считая мобилизованной румынской армии».

16 июня 1941 года

Берлин. Агентурное сообщение советского резидента в Германии Арнольда (генерала Тупикова) начальнику разведуправления Генштаба.

«В кругах штаба Верховного командования упорно циркулирует версия о выступлении против России 22—25 июня. Финляндия и Румыния готовы выступить вместе с немцами».

16 июня 1941 года

Киев. Сообщение НКВД УССР «О военных мероприятиях Германии».

«На территории Германии продолжает отмечаться продвижение к пограничной полосе отдельных групп пехоты, кавалерии, артиллерии и автогрузтранспорта.

По данным 90-го Владимир-Волынского погранотряда, из Стшижув, Комора и Лужков по направлению к Хородло в течение ночи 14 июня двигались автотранспорт и танки.

Усиленно производится ремонт шоссейной дороги Грубешов—Долгобычув, полотно дороги укладывается клинкером».

16 июня 1941 года

Москва, ближняя дача Сталина.

М о л о т о в. Майский сообщает, что Кадоган по поручению Идена передал ему информацию английской разведки о концентрации германских войск на советских границах.

С т а л и н. И как данные английской разведки соотносятся с нашими оценками?

Б е р и я. В целом совпадает, однако, по нашим данным, немцы сосредоточили несколько больше дивизий, чем это следует из данных, полученных из Лондона. Так что ничего существенно нового это сообщение нам не дает.

С т а л и н. У нас как было, так и остается большое недоверие к политике Лондона. И у этого недоверия есть весомые исторические корни. В том, что Черчилль заинтересован в скорейшем начале войны СССР с Германией, сомневаться не приходится. Сейчас мы пришли к выводу, что война с немцами в ближайший месяц-полтора весьма вероятна, хотя все же нельзя исключить, что нам удастся оттянуть ее до следующего года. Во всяком случае, мы должны попытаться это сделать.

Господин Криппс неоднократно пытался убедить нас, что если мы не прекратим политику доброжелательного нейтралитета по отношению к Германии, то в Англии могут победить силы, которые выступают за заключение мира с Гитлером. Но, улучшая наши отношения с Лондоном, мы тем самым ухудшаем наши отношения с Берлином, а значит, приближаем войну с Германией.

Тактически сейчас нам это не выгодно. С другой стороны, если начнется война между СССР и Германией, а Англия при этом продолжит воевать с немцами, то СССР и Великобритания автоматически станут союзниками.

16 июня 1941 года

Москва. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об ускорении приведения в боевую готовность укрепленных районов».

«В целях ускорения приведения в боевую готовность укрепленных районов, Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) ПОСТАНОВЛЯЮТ:

I. До получения вооружения из промышленности разрешить Наркомобороны взять для частей укрепленных районов пулеметы:

а) за счет «НЗ» тыловых частей – 2700 ДП; б) из мобзапаса Дальневосточного фронта – 3000 ДП и 2000 пулеметов «Максим», с возвратом в IV квартале 1941 года».

16 июня 1941 года

Москва. Из докладной записки заместителя наркома внутренних дел СССР генерал-лейтенанта Масленникова.

«В разговоре с работником гестапо один из командиров 20-й танковой дивизии сообщил, что германским командованием 6 июня отдан приказ войскам Северной группировки о выводе их 13 июня в исходное положение для наступления против СССР. 13 июня дополнительным распоряжением этот срок перенесен на 18 июня».

Комментарий автора. На основании этих разведданных некоторые авторы, например Мартиросян, утверждают, что советская разведка своевременно выявила выход немецких группировок в исходное положение в непосредственной близости от советской границы. Задним числом, когда нам уже была точно известна дата нападения Германии на СССР, такое утверждение кажется вполне обоснованным, однако совсем по-иному оно воспринималось 16 июня 1941 года. Во всяком случае, на основании этих непроверенных данных делать заключения стратегического характера было бы явно некорректно. В целом же разведка приносила в это время весьма противоречивые сведения, не позволяющие советскому руководству сделать однозначные выводы.

17 июня 1941 года

Токио. Агентурное сообщение Рамзая.

«Германский курьер сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает, будет война или нет».

17 июня 1941 года

Анкара. Телеграмма немецкого посла в Турции Папена Риббентропу.

«Согласно вашим инструкциям мы вместе с Сараджоглу только что сравнили договорные тексты и установили их полную идентичность.

Достигнута полная договоренность относительно обмена нотами по вопросу об экономических отношениях.

Прошу по возможности одновременно прислать полномочия на подписание железнодорожного соглашения.

Сараджоглу готов подписать договор в среду 18 июня вечером. Точный час он сообщит мне завтра утром, после доклада президенту. Опубликование договора согласно вашему желанию произойдет в утренней прессе 19 июня».

17 июня 1941 года

Москва. Докладная записка НКГБ СССР в ЦК ВКП(б) и СНК СССР.

«Подведены окончательные итоги операции по аресту и выселению антисоветского, уголовного и социально опасного элемента из Литовской, Латвийской и Эстонской ССР.

По Литве: арестовано 5664 человека, выселено 10 187 человек, всего репрессирован 15 851 человек.

По Латвии: арестовано 5625 человек, выселено 9546 человек, всего репрессирован 15 171 человек.

По Эстонии: арестовано 3178 человек, выселено 5978 человек, всего репрессировано 9156 человек.

Всего по всем трем республикам: арестовано 14 467 человек, выселено 25 711 человек, всего репрессировано 40 178 человек».

17 июня 1941 года

Москва. Сообщение НКГБ Сталину и Молотову.

«1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время.

1. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от 14 июня воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может.

2. Объектами налетов германской авиации в первую очередь явятся: электростанция Свирь-3, московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки), а также авторемонтные мастерские».

Комментарий автора. На полях сообщения Сталин приписал:

«Товарищу Меркулову. Может послать ваш «источник» из штаба германской авиации к еб-ной матери. Это не «источник», а дезинформатор. И. Сталин».

Эта приписка Сталина частенько используется в качестве доказательства того, что Сталин якобы не верил в возможность нападения Германии на СССР. Однако реакция Сталина на подобное сообщение вполне естественна. Ведь Старшина на сей раз сообщил явную глупость, не заметить которую Сталин просто не мог, поскольку трудно себе представить, что первоочередными объектами налетов немецкой авиации станут не приграничные города, не крупнейшие танковые или авиационные заводы, находящиеся на Украине, а далеко не самая мощная в СССР электростанция Свирь-3 и московские авторемонтные мастерские. Такое мог написать либо дилетант, не понимающий проблемы, либо провокатор, но в таком случае возникал вопрос: можно ли вообще доверять сообщениям Старшины? А значит, возникал вопрос, можно ли доверять тому, что немцы уже готовы к нападению на СССР.

Впрочем, задним числом по оперсводке Генштаба № 1 от 22 июня 1941 года можно видеть, что ни электростанция Свирь-3, ни какие-либо московские заводы не были в числе первоочередных объектов налетов немецкой авиации, а первый авиационный налет на Москву состоялся только через месяц после начала войны. Так что Сталин был абсолютно прав, когда написал столь резкую резолюцию на сообщении Старшины.

17 июня 1941 года

Хельсинки. Сообщение агента советской разведки Бранда.

«Проведение всеобщей мобилизации в Финляндии подтверждается. Повсюду отмечается большое количество резервистов, следующих по назначению. Мобилизация началась 10—11 июня. В Турку, в приходе Коски, Пернио и по деревням долины реки Вуоксы проводится мобилизация. 12 июня в Таммисаари объявлено осадное положение, все приводится в боевую готовность».

17 июня 1941 года

Киев. Сообщение НКВД УССР «О военных мероприятиях Германии».

«По данным наблюдения пограничных отрядов, на территории Германии продолжает отмечаться прибытие в пограничную полосу подразделений разных родов войск немецкой армии.

Из Холма в направлении Дорохуска прибыли 2 воинских эшелона с танками».

17 июня 1941 года

Киев. Запрос Военного совета КОВО в Генштаб РККА с просьбой о продлении на три месяца сборов во всех частях, в которых проводились сборы.

Резолюция генерала Ватутина от 20 июня 1941 года:

«Сборы продлить до особого распоряжения».

18 июня 1941 года

Немецкие дивизии в ночное время начали выдвигаться на исходные позиции для нападения на СССР.

18 июня 1941 года

Анкара. Договор «О ненападении и дружбе между Германией и Турцией».

«Статья 1. Турецкая Республика и Германская империя обязуются взаимно уважать неприкосновенность и целостность их территорий и воздерживаться от всяких действий, прямо или косвенно направленных друг против друга.

Статья 2. Турецкая Республика и Германская империя обязуются войти в будущем в дружественный контакт относительно всех дел, затрагивающих их совместные интересы, с целью достичь соглашения для их разрешения.

Статья 3. Настоящий договор вступит в действие с момента его подписания и будет сохранять силу в течение 10 лет. Высокие Договаривающиеся Стороны в необходимое время достигнут соглашения по вопросу о его продлении».

Комментарий автора. Германо-турецкий договор, подписанный всего за четыре дня до нападения Германии на Советский Союз, вызвал повышенный интерес со стороны английской и советской разведок, вскоре выявивших, что в процессе подписания договора стороны обсуждали вопрос о возможности перевозки через территорию Турции немецких войск и военной техники в Иран. Проведение такой операции и последующее наступление немецких войск на Баку могло иметь катастрофические последствия для советской экономики и боеспособности Красной армии.

В этой связи союзниками было принято решение об оккупации советско-английскими войсками территории Ирана в рамках совместной операции «Согласие», которая была успешно проведена с 25 августа по 17 сентября 1941 года.

18 июня 1941 года

Москва. Сообщение наркома госбезопасности СССР Меркулова Сталину, Молотову и Берии.

«По имеющимся в НКГБ СССР данным, за последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними.

Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами. Так, за время с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека».

18 июня 1941 года

Рига. Приказ командующего ПрибОВО генерал-полковника Кузнецова «О проведении мероприятий с целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа».

«С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ:

Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 года привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа.

К 1 июля 1941 года закончить строительство командных пунктов, начиная от командира батареи до командира бригадного района.

Максимально форсировать все организационные мероприятия, закончив их не позднее 1 июля 1941 года».

Комментарий автора. Сроки, указанные как в этом приказе, так и в приказах о выдвижении глубинных дивизий к границе, а также в приказе о маскировке аэродромов приграничных округов, убедительно доказывают, что НКО и Генштаб считали – нападение Германии на СССР следует ожидать не ранее начала июля 1941 года.

Информация к размышлению

Из дневника полпреда СССР в Англии Майского.

«18 июня. Спустя неделю по прибытии в Лондон Криппс с женой посетили нас.

Криппс совершенно убежден в неизбежности нападения Германии на нас, и притом в самом ближайшем будущем.

Я стал возражать. Суть моих возражений сводилась к тому, что, на мой взгляд, Гитлер еще не созрел для самоубийства. А поход против СССР ведь равносилен самоубийству. Концентрации германских войск на наших границах отрицать не приходится, но мне кажется, что это скорее один из гитлеровских ходов в «войне нервов». Не исключаю, что Гитлер может предъявить к нам какие-либо требования – в отношении снабжения, торговли, наконец, политики – и для придания большего веса своим требованиям создает соответствующую психологическую обстановку. Но война? Нападение? Атака? Не могу поверить!

Когда Криппсы ушли, я долго думал: «Неужели Криппс прав? Неужели Гитлер нападет на нас?»

И так и не пришел ни к какому определенному выводу. Мне казалось невероятным, чтобы Гитлер напал, зная нашу силу и нашу решимость сопротивляться. Знает ли он только их?»

18 июня 1941 года

Латвийская ССР, Елгава, приказ командира 12-го механизированного корпуса «О приведении частей корпуса в боевую готовность».

«1. С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части.

1. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Всю работу проводить быстро, но без шума, без паники и болтливости, имея положенные нормы носимых и возимых запасов продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов и остальных видов военно-технического обеспечения. С собой брать только необходимое для жизни и боя.

2. Пополнить личным составом каждое подразделение. Отозвать немедленно личный состав из командировок и снять находящихся на всевозможных работах. В пунктах старой дислокации оставить минимальное количество людей для охраны и мобилизационные ячейки, возглавляемые ответственными командирами и политработниками.

3. В 23.00 18.06.41 г. частям выступить из занимаемых зимних квартир и сосредоточиться…»

Комментарий автора. Несмотря на то что 12-й мехкорпус еще до войны был приведен в состояние боевой готовности, тем не менее контрудар 12-го мехкорпуса, состоявшийся 23 июня, по существу, был сорван из-за отсутствия связи и оперативного руководства действиями корпуса со стороны штаба фронта.

После отдачи вечером 22 июня приказа на контрудар штаб фронта в течение суток не имел никакой связи с корпусом и не знал о ходе подготовки к контрудару и не мог его корректировать. В результате корпус запоздал с атакой на 6 часов, удар наносил разрозненно и в целом никакого позитивного результата не принес.

20 часов 25 минут 18 июня 1941 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

Г е н е р а л Ж у к о в. Возросшая активность немцев у наших границ указывает на то, что, по-видимому, командование вермахта приступило к реализации плана, аналогичного нашему плану прикрытия. Это означает, что немецкие вооруженные силы готовятся к оперативному развертыванию своих ударных группировок у наших границ.

С т а л и н. Пожалуй, вы правы. Сообщение ТАСС от 13 июня так и не было опубликовано в немецкой печати, а Гитлер не пожелал на него ничего ответить. Когда же можно ожидать начала оперативного развертывания вермахта?

Г е н е р а л Ж у к о в. На днях генерал Тупиков прислал из Берлина агентурное сообщение, в котором утверждается, что в кругах штаба Верховного командования упорно циркулирует версия о выступлении Германии против России 22– 25 июня. Однако совсем недавно было большое количество сообщений нашей разведки, которые утверждали, что нападение немцев состоится 15 июня. Сегодня мы можем однозначно утверждать, что сообщения о 15 июня были ложными. Генштаб считает, что новые даты нападения немцев, которые постоянно рождаются в недрах разведки, также не имеют отношения к реальным событиям.

Судя по данным Генштаба, немцы в ближайшее время должны перебросить с Запада еще порядка 40—50 дивизий. Предположительно это они смогут сделать не ранее начала июля. Точнее сказать сложно. При этом Генштаб считает, что мы должны работать на опережение. Для этого желательно, по крайней мере, за две недели до начала оперативного развертывания вермахта объявить мобилизацию и ввести в действие планы прикрытия. Как показали майские командно-штабные учения, в этом случае у Красной армии есть все шансы разбить агрессора и достаточно быстро перенести боевые действия на территорию противника, даже если немцам удастся несколько опередить нас в развертывании.

С т а л и н. Надеюсь, вы понимаете, что объявление мобилизации больно ударит по всем нашим народно-хозяйственным планам, поэтому мы крайне заинтересованы оттянуть ее начало на как можно более поздний срок. Разумеется, это надо делать, не подвергая страну опасности остаться не готовой к отражению внезапного удара противника. Когда же Генштаб считает целесообразным объявить мобилизацию?

Г е н е р а л Ж у к о в. Думаю, что это целесообразно сделать уже на следующей неделе.

С т а л и н. Хорошо. В ближайшее время вернемся к этому вопросу. Надеюсь, что к этому моменту разведка добудет более точные данные относительно планов наших врагов.

Г е н е р а л Ж у к о в. Генштаб предлагает уже сейчас на базе управлений приграничных округов, не дожидаясь начала мобилизации, начать развертывание фронтовых управлений с выездом их на фронтовые командные пункты.

С т а л и н. Согласен. А как там обстоят дела с подготовкой к войне нашей авиации? Товарищ Жигарев, помнится, в декабре прошлого года был издан приказ наркома обороны о маскировке аэродромов. Что сделано по выполнению этого приказа?

Г е н е р а л Ж и г а р е в. К сожалению, эта деятельность была запущена моим предшественником, генералом Рыкачевым. Сейчас мы принимаем срочные меры для того, чтобы исправить положение с маскировкой приграничных аэродромов.

С т а л и н. Товарищ Тимошенко, срочно продублируйте декабрьский приказ о маскировке аэродромов и, главное, обеспечьте его безусловное исполнение. Предупредите всех, что за срыв сроков исполнения приказа виновные будут отданы под трибунал. А с деятельностью Рыкачева придется разобраться.