Текст книги "Мир на краю пропасти. Предвоенные хроники"

Глава 4
Переговоры в Берлине
(13.10.40 – 15.12.40)

13 октября 1940 года

Берлин. Письмо Риббентропа Сталину.

«Глубокоуважаемый господин Сталин!

Противники Германии стремятся скрыть перед светом свои мероприятия, направленные к расширению войны, и пытаются изобразить наше изобличение этих английских методов расширения войны как продукт германской пропаганды.

Однако судьба привела к тому, что молниеносно продвигающимся вперед германским войскам на разных театрах войны попали в руки документы неоценимого значения. Как известно, таким путем удалось добыть секретный политический архив французского Генерального штаба, подготовленный к отправке, и этим заполучить неопровержимые доказательства правильности наших сведений о намерениях противника и сделанных нами из них выводов.

Например, из захваченных нами документов следует, что советский нефтяной центр в Баку и нефтепорт в Батуми, несомненно, уже в этом году сделались бы жертвой британских покушений, если бы разгром Франции и изгнание английской армии из Европы не сломили бы английский дух нападения как таковой и не положили бы внезапный конец всем этим махинациям.

Невзирая на все, фюрер в сознании полнейшей бессмысленности продолжения этой войны 19 июля еще раз предложил Англии мир. После того как это последнее предложение было отвергнуто, Германия теперь полна решимости вести войну против Англии и ее империи до тех пор, пока Британия не будет окончательно сломлена.

Резюмируя вышеизложенное, я хотел бы сказать, что также и, по мнению фюрера, историческая задача четырех держав в лице Советского Союза, Италии, Японии и Германии, по-видимому, состоит в том, чтобы устроить свою политику на долгий срок и путем разграничения своих интересов в масштабе столетий направить будущее развитие своих народов на правильные пути.

Для того чтобы глубже выяснить такие решающие для будущности наших народов вопросы и чтобы подвергнуть их обсуждению в более конкретной форме, мы приветствовали бы, если бы господин Молотов соизволил в ближайшее время навестить нас в Берлине. От имени германского правительства я имею честь сердечно его пригласить. После моего двукратного посещения Москвы мне и лично доставило бы особенное удовольствие повидать господина Молотова раз в Берлине. Его приезд дал бы фюреру возможность изложить господину Молотову лично свои мысли о дальнейшем устройстве отношений между нашими двумя странами.

После своего возвращения господин Молотов смог бы в объемлющей форме доложить вам о целях и намерениях фюрера. Если при этом, как я смею думать и ожидать, выявится возможность дальнейшего развития нашей общей политики в смысле изложенного мною выше, то я почту за удовольствие вновь приехать в Москву, чтобы с вами, глубокоуважаемый господин Сталин, продолжить обмен мнениями и иметь беседу, может быть, совместно с представителями Японии и Италии, об основах политики, которая только может принести всем нам практическую пользу».

21 октября 1940 года

Москва, Кремль. Послание Сталина Риббентропу.

«Многоуважаемый господин Риббентроп!

Ваше письмо получил. Искренне благодарю вас за доверие, так же как за поучительный анализ последних событий, данный в вашем письме.

Я согласен с вами, что вполне возможно дальнейшее улучшение отношений между нашими государствами, опирающееся на прочную базу разграничения своих интересов на длительный срок.

Молотов считает, что он у вас в долгу и обязан дать вам ответный визит в Берлине. Стало быть, Молотов принимает ваше приглашение. Остается договориться о дне приезда в Берлин. Молотов считает наиболее удобным для него сроком 10—12 ноября. Если он устраивает также германское правительство, вопрос можно считать исчерпанным.

Я приветствую выраженное вами желание вновь посетить Москву, чтобы продолжить начатый в прошлом году обмен мнениями по вопросам, интересующим наши страны, и надеюсь, что это будет осуществлено после поездки Молотова в Берлин.

Что касается совместного обсуждения некоторых вопросов с участием представителей Японии и Италии, то, не возражая в принципе против такой идеи, мне кажется, что этот вопрос следовало бы подвергнуть предварительному обсуждению».

29 октября 1940 года

Москва. Сообщение комиссара внутренних дел Берии.

«Наш агент Корсиканец, работающий в германском министерстве хозяйства в качестве референта отдела торговой политики, в разговоре с офицером штаба Верховного командования узнал, что в начале будущего года Германия начнет войну против Советского Союза. Предварительным шагом к началу военных операций против СССР явится военная оккупация немцами Румынии, подготовка к которой происходит сейчас и должна якобы осуществиться в течение ближайших месяцев.

Целью войны является отторжение от Советского Союза части европейской территории СССР от Ленинграда до Черного моря и создание на этой территории государства, целиком зависимого от Германии. На остальной части Советского Союза, согласно этих планов, должно быть создано «дружественное Германии правительство».

Наш агент за достоверность этих данных не ручается».

30 октября 1940 года

Берлин, кабинет Гитлера.

К е й т е л ь. В ходе битвы за Англию с июля по конец октября мы потеряли 1733 самолета. За то же время английская авиация потеряла 915 истребителей. Добиться превосходства в небе над Ла-Маншем нам так и не удалось.

Г и т л е р. Приказываю начало операции «Морской лев» перенести на весну 1941 года, а сейчас прекратить все приготовления, связанные с этой операцией, за исключением осуществления некоторых долгосрочных мер.

Бомбардировку английских городов продолжить, разрушая их до основания. Цель этих действий – принуждение Англии к миру. Однако, чтобы поставить Великобританию на колени, мы сначала должны будем разгромить последнюю надежду Англии на континенте – Россию. В этой связи ускорьте работы по разработке плана «Барбаросса».

Информация к размышлению

В ноябре немецкие летчики ожесточенно бомбили крупнейшие города Англии – Бирмингем и Ковентри, Шеффилд и Манчестер, Ливерпуль и Бристоль, Плимут и Глазго, Гулль и Ноттингем, Кардифф и Портсмут. Особенно тяжкие испытания выпали на долю жителей Ковентри. Ночью 14 ноября 500 немецких бомбардировщиков, летевших волнами, сбросили на город 600 тонн бомб большой разрушительной силы и тысячи зажигательных бомб. В городе с 350-тысячным населением почти не было убежищ. Люди спасались в громадном готическом соборе. Но при прямом попадании тяжелой бомбы под сводами собора были погребены сотни людей. В городе полыхало более 2 тысяч очагов пожара. Центральная часть Ковентри, кроме одиноко торчавшей колокольни, была сметена с лица земли.

1 ноября 1940 года

Москва. Телеграмма Молотова полпреду СССР в Японии Сметанину.

«30 октября мною был принят Татекава. Посол заявил, что после прихода Коноэ внешняя политика Японии в корне изменилась. Это нашло свое выражение, по словам Татекавы, в заключении военного союза с Германией и Италией. В связи с этим японское правительство предлагает советскому правительству заключить Пакт о ненападении, а не Пакт о нейтралитете, который-де недостаточен. Посол передал текст Пакта ненападения, аналогичный советско-германскому Пакту о ненападении.

На это я заявил, что если Япония в улучшении отношений с СССР будет исходить из сохранения конвенции 1925 года, то это не даст должных результатов, так как Портсмутский договор оставил в нашем народе такой же нехороший след, как и Версальский договор. Указав на установление дружественных отношений между СССР и Германией и на коренные перемены, происшедшие в этих отношениях с августа 1939 года, я подчеркнул, что если Япония желает на деле улучшить свои отношения с СССР, то и она встретит соответствующее отношение со стороны СССР.

Далее я заявил, что по примеру с Германией считаю целесообразным вести обсуждение вопроса о заключении Пакта о ненападении с одновременным выяснением ряда практических вопросов, интересующих обе стороны. Татекава снова повторил, что сначала следует заключить Пакт о ненападении без каких-либо компенсаций, а после заключения пакта японское правительство готово вести переговоры о пересмотре как конвенции 1925 года, так и по другим вопросам, которые он назвал второстепенными.

Я снова вернулся к вопросу о компенсации и указал послу, что заключение пакта дает ряд выгод для Японии, развязывая ей руки на юге, а с другой стороны – создает затруднения для СССР в его отношениях с США и Китаем, а потому следует учесть и то возмещение, которое необходимо для компенсации отрицательных для СССР моментов, сопровождающих заключение этого пакта».

Комментарий автора. После того как Германия, несмотря на уже подписанный советско-югославский договор о дружбе и взаимопомощи, напала на Югославию, Сталину стало очевидным, что Гитлер может напасть на Советский Союз уже в 1941 году еще до завершения войны с Великобританией. Вслед за этим советская сторона резко изменила свою позицию в отношении условий заключения договора с Японией и 13 апреля 1941 года, несмотря на свои предыдущие заявления о неприемлемости для СССР сохранения положений советско-японской конвенции 1925 года, подписала советскояпон ский Пакт о нейтралитете в значительной степени на японских условиях.

Информация к размышлению

Из протокола допроса бывшего немецкого консула в Москве Ламля. Потсдам, 24 июля 1946 года.

Л а м л ь. Как я уже показал, мне впервые было заметно, что Германия подготовляет войну против СССР, в конце ноября 1940 года, когда посольство в Москве получило приказ министерства иностранных дел в Берлине о постепенной отправке политического архива с курьером в Берлин.

6 ноября 1940 года

Москва, НКВД. Справка «О военных приготовлениях Германии».

«В период операций во Франции германское командование держало в Восточной Пруссии и бывшей Польше до 20 пехотных дивизий и 6 кавалерийских полков.

После капитуляции Франции германское командование приступило в начале июля 1940 года к массовым переброскам своих войск с запада на восток и юго-восток, в результате чего в Восточной Пруссии и бывшей Польше сосредоточено: на 16 июля – до 40 пехотных дивизий и свыше 2 танковых дивизий; на 23 июля – до 50 пехотных дивизий и свыше 4 танковых дивизий; на 8 августа – до 54 пехотных дивизий и до 6 танковых дивизий.

Во второй половине августа и в течение сентября продолжалась переброска германских войск из Франции на Восток.

На 1 октября в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши сосредоточено 70 пехотных дивизий, 5 моторизованных дивизий, 7—8 танковых дивизий и 19 кавалерийских полков, что в сравнении с предыдущим месяцем дает увеличение на 8 пехотных дивизий, 2 моторизованные дивизии. Из них в Восточной Пруссии сосредоточено 17 пехотных дивизий, до 2 мотодивизий, до 3 танковых дивизий, 3 кавалерийские бригады и 2 кавалерийских полка, то есть увеличение на 1 пехотную дивизию в районе Сейны—Сувалки, на 1 мотодивизию в районе Инстербурга и на 1 кавалерийскую бригаду в районе Тильзита.

В северной половине генерал-губернаторства в Польше (граница с юга, исключая Влодаву, Пулавы, Радом) против Зап ОВО сосредоточено 23 пехотные дивизии, 1 мотодивизия, 2 танковые дивизии и 6 кавалерийских полков, то есть увеличение на 2 пехотные дивизии, из них на 1 пехотную дивизию в районе Варшавы и на 1 пехотную дивизию в районе Лодзь—Кутно.

В южной половине Польши (против КОВО) сосредоточено 24 пехотные дивизии (из них 4 горные), 2 мотодивизии, 3 танковые дивизии и 4 кавалерийских полка, то есть увеличение по сравнению с августом на 4 пехотные дивизии, из которых 1 в районе Люблин—Холм, 1 в районе Ясло—Нова Сонч, 1 в районе Кракова и одна в районе Катовице—Ченстохов, на 1 мотодивизию и 1 танковую дивизию в районе Грбе шов—Белограй, Томашов.

Таким образом, против СССР сосредоточено в общем итоге свыше 85 дивизий, то есть более одной трети сухопутных сил германской армии.

Характерно, что основная масса пехотных соединений (до 60 дивизий) и все танковые и моторизованные дивизии расположены в приграничной с СССР полосе в плотной группировке.

Кроме того, Германия имеет в бывшей Австрии 12—13 дивизий (в том числе 2 танковые), в Чехии и Моравии – 5—6 пехотных дивизий и в Норвегии – 6—8 пехотных дивизий.

С первой половины октября начинается постепенное ослабление сосредоточения германских войск на наших границах за счет перебросок их на Балканы (в Румынию), а также в Венгрию и Словакию в связи с началом реализации планов германского командования по оккупации Румынии и дальнейшему продвижению в глубь Балканского полуострова».

Комментарий автора. В начале Западной кампании у границ СССР немцы оставили всего 10, а не 20 пехотных дивизий и 6 кавалерийских полков, как это считали в разведуправлении Генштаба РККА. В это же время для нападения на Францию, Бельгию и Голландию Германией на Западе было сосредоточено 135 немецких дивизий.

После капитуляции Франции Гитлер постепенно стал перебрасывать свои дивизии на Восток, но далеко не с той скоростью, как это чудилось руководству советской разведки. К концу 1940 года немцы перебросили к нашим границам всего 20 дивизий. Таким образом, всего на 21 декабря 1940 года там было 30 немецких дивизий, а не 85 дивизий, как это сказано в справке «О военных приготовлениях Германии» от 6 ноября 1940 года.

7 ноября 1940 года

Из дневниковых записей Димитрова. Беседа на обеде после праздничной демонстрации.

«С т а л и н. Необходимо постоянно учиться и каждые 2—3 года переучиваться. Но у нас не любят учиться. Не изучают уроков войны с Финляндией, уроков войны в Европе.

Мы победили японцев на Халхин-Голе. Но наши самолеты оказались ниже японских по скорости и высотности.

Мы не готовы для такой войны, которая идет между Германией и Англией.

Оказалось, что наши самолеты могут задерживаться только до 35 минут в воздухе, а немецкие и английские по несколько часов!

Если наши воздушные силы, транспорт и т. д. не будут на равной высоте наших врагов (а такие у нас все капиталистические государства и те, которые прикрашиваются под наших друзей!), они нас съедят.

Только при равных материальных силах мы можем победить, потому что опираемся на народ, народ с нами.

Но для этого надо учиться, надо знать, надо уметь.

Между тем никто из военного ведомства не сигнализировал насчет самолетов. Никто из вас не думал об этом.

Я вызывал наших конструкторов и спрашивал их: можно ли сделать так, чтобы и наши самолеты задерживались в воздухе дольше? Ответили: можно, но никто нам такого задания не давал! И теперь этот недостаток исправляется.

У нас теперь пехота перестраивается, кавалерия была всегда хорошая, надо заняться серьезно авиацией и противовоздушной обороной.

Этим я сейчас каждый день занимаюсь, принимаю конструкторов и других специалистов.

Но я один занимаюсь всеми этими вопросами. Никто из вас об этом и не думает. Я стою один.

Ведь я могу учиться, читать, следить каждый день; почему вы это не можете делать? Не любите учиться, самодовольно живете себе. Растрачиваете наследство Ленина».

9 ноября 1940 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

С т а л и н. Ситуация для начала советско-германских переговоров складывается весьма своеобразная. И тут есть над чем подумать. Германия заключает Берлинский пакт о Тройственном союзе, заявляя, что этот пакт не направлен против нас, и одновременно наращивает к нашим границам более 80 своих дивизий. Не предупредив нас, заключает договор с Финляндией и направляет свои дивизии на территорию этой страны, находящейся в нашей сфере влияния. Далее немцы, не согласовав этот вопрос с нами, дают свою одностороннюю гарантию Румынии и направляют в эту страну свою военную миссию.

И в этих условиях Берлин по своей инициативе выходит на нас с предложением о проведении переговоров, определив их цель как дальнейшее углубление политического и экономического советско-германского сотрудничества, одновременно намекая на желание договориться о разделе сфер влияния в Азии.

М о л о т о в. Все это очень похоже на организацию очередной политической провокации, имеющей своей целью втянуть нас в войну с Великобританией.

С т а л и н. Тем не менее ехать в Берлин тебе придется. При этом надо исходить из того, что главная цель этих переговоров для нас – это укрепление безопасности СССР и как можно большая оттяжка начала войны с Германией. А если уж немцы заведут речь о новом соглашении относительно раздела сфер влияния, то в первую очередь мы должны добиваться, чтобы в советскую сферу влияния были бы отнесены Румыния и Болгария, на территорию которых мы могли бы ввести свои войска.

Далее, необходимо решить вопрос о выводе немецких войск из Финляндии и Румынии, признании Болгарии и морской части Дуная советской сферой влияния. А также поставить вопрос о том, что статус Турции не может быть решен без нашего участия.

Кроме того, мы должны добиваться почетного мира для Китая, а также сохранения Великобританской империи со всеми теми территориями, которыми Англия теперь владеет, и при условии невмешательства в дела Европы и немедленного ухода из Гибралтара и Египта, а также с обязательством возврата Германии ее прежних колоний.

12 ноября 1940 года

Берлин, кабинет Гитлера.

Г и т л е р. Начинаются политические переговоры с целью выяснить позицию России на ближайшее время. Независимо от того, каким будет исход этих переговоров, следует продолжать приготовления для Востока, о которых ранее уже были отданы устные приказы.

14 ноября 1940 года

Берлин. Телеграмма Молотова Сталину.

«Сегодня, 13 ноября, состоялась беседа с Гитлером три с половиной часа и после обеда, сверх программных бесед, трехчасовая беседа с Риббентропом. Пока сообщаю об этих беседах кратко.

Обе беседы не дали желательных результатов. Главное время во время беседы с Гитлером ушло на финский вопрос. Гитлер заявил, что подтверждает прошлогоднее соглашение, но Германия заявляет, что она заинтересована в сохранении мира на Балтийском море. Мое указание, что в прошлом году никаких оговорок не делалось по этому вопросу, не опровергалось, но и не имело влияния.

Вторым вопросом, вызвавшим настороженность Гитлера, был вопрос о гарантиях Болгарии со стороны СССР на тех же основаниях, как были даны гарантии Румынии со стороны Германии и Италии. Гитлер уклонился от ответа, сказав, что по этому вопросу он должен предварительно запросить мнение Италии.

Риббентроп упорно настаивал на том, чтобы по вопросу о черноморских проливах мы высказались за пересмотр конвенции Монтре и за новую конвенцию при участии Турции, СССР и Германии с дачей гарантий для территории Турции и обещанием удовлетворить законное пожелание СССР о непропуске в Черное море военных судов нечерноморских держав.

Я ответил, что по этому вопросу СССР должен договориться с Турцией, имея в виду, что для Германии и Италии, не являющихся черноморскими державами, вопрос о проливах не является существенным с точки зрения их безопасности, а для СССР вопрос о проливах связан не только с заключением нового соглашения с Турцией, но и с реальными гарантиями безопасности СССР.

Вопрос же таких гарантий касается не только Турции, но и Болгарии в указанном мною смысле, то есть с дачей гарантий для самой Болгарии. На поставленные вопросы я ответил ему, что совместную работу СССР, Германии, Италии и Японии в деле разграничения основных сфер влияния между ними считаю возможной и желательной, но об этом надо договориться, причем следует правильно увязать эти вопросы завтрашнего дня с вопросами сегодняшнего дня. Риббентроп внес, вернее, прочитал черновые наброски своего проекта совместного открытого заявления четырех держав и два проекта секретных протоколов:

А) О разграничении главных сфер интересов четырех держав с уклонением нашей сферы в направлении к Индийскому океану.

Б) О проливах – в духе соглашения между Турцией, СССР, Италией и Германией. Риббентроп предложил эти проекты обсуждать в обычном дипломатическом порядке через послов.

Я сказал, что не возражаю против такого порядка обсуждения этих проектов. Тем самым Германия не ставит сейчас вопрос о приезде в Москву Риббентропа.

Таковы основные итоги. Похвастаться нечем, но, по крайней мере, выявил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться».

15 ноября 1940 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

М о л о т о в. Переговоры с Гитлером показали, что неизбежность агрессии Германии неимоверно возросла, причем уже в недалеком будущем. Соответствующие выводы должны сделать из этого и наши Вооруженные силы.

С т а л и н. Гитлеровцы никогда не связывали себя никакими нравственными нормами, правилами. У них все средства хороши для достижения поставленной цели. Главным принципом их политики является вероломство.

Гитлер постоянно твердит о своем миролюбии. Он был связан договором с Австрией, Польшей, Чехословакией, Бельгией и Голландией. И ни одному из них он не придал значения. И не собирался соблюдать и при первой необходимости их нарушил. Такую же участь готовит Гитлер и договору с нами, но, заключив договор о ненападении с Германией, мы уже выиграли больше года для подготовки решительной и смертельной борьбы с гитлеризмом.

Разумеется, мы не можем договор рассматривать основой создания надежной безопасности для нас. Гарантией создания прочного мира является укрепление наших Вооруженных сил.

Ясно одно: Гитлер ведет двойную игру. Готовя агрессию против СССР, он вместе с тем старается выиграть время, пытаясь создать у советского правительства впечатление, будто готов обсудить вопрос о дальнейшем мирном развитии советско-германских отношений.

Информация к размышлению

20 ноября 1940 года к Берлинскому пакту присоединилась Венгрия.

23 ноября 1940 года к Берлинскому пакту присоединилась Румыния.

24 ноября 1940 года к Берлинскому пакту присоединилась Словакия.

24 ноября 1940 года

София. Ответ Молотову председателя Совета министров Болгарии Филова.

«Болгарское правительство благодарит советское правительство за дружественные чувства, проявленные в отношении Болгарии, но не видит необходимости принятия в данное время гарантии СССР, так как никто не угрожает Болгарии».

24 ноября 1940 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

М о л о т о в. Гитлер дал нам очень убедительный ответ на наши предложения, присоединив за последние дни к Тройственному пакту Венгрию, Румынию и Словакию. Похоже, что на очереди на прием к фюреру стоят еще Болгария и Юго славия.

С т а л и н. Однако принятие предложенной Гитлером сферы влияния по направлению к Индийскому океану означало бы, что рано или поздно СССР вступит в военную конфронтацию с Великобританией.

М о л о т о в. Тем не менее Шуленбург уже интересовался, намерено ли советское правительство дать официальный ответ на предложения Германии, изложенные Риббентропом на встрече с советской делегацией, состоявшейся 13 ноября.

С т а л и н. Если Берлин так хочет получить от нас официальный ответ, мы его дадим. Только свой ответ мы обусловим тремя «если».

Сообщите Шуленбургу, что мы согласны принять предложения господина Риббентропа, но при следующих дополнительных условиях:

1. Если германские войска будут немедленно выведены из Финляндии.

2. Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в проливах путем заключения пакта о взаимопомощи между СССР и Болгарией и создания военной и военноморской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды.

3. Если Япония откажется от прав на концессии на уголь и нефть на Северном Сахалине.

24 ноября 1940 года

Москва, кабинет Молотова.

Д и м и т р о в. Мы ведем курс на разложение оккупационных немецких войск в разных странах, и эту работу, не крича об этом, хотим еще больше усилить. Не помешает ли это советской политике?

М о л о т о в. Конечно, это надо делать. Мы не были бы коммунисты, если не вели бы такой курс. Только делать это надо БЕСШУМНО.

27 ноября 1940 года

Берлин, кабинет Гитлера.

Р и б б е н т р о п. От Сталина получен вызывающий ответ на наши предложения.

Г и т л е р. Ну что же, это даже к лучшему. Я хотел столкнуть лбами Россию с Англией, чтобы не начинать войны на два фронта, а сначала принудить Великобританию к миру, лишив ее потенциального союзника на континенте. А уже затем разделаться с империей Сталина.

Теперь, после ответа Москвы на мои предложения, всякие сомнения в необходимости «Барбароссы» у меня отпали. Усиливать своего врага, позволяя ему увеличить советскую сферу влияния в Восточной Европе, никак не входит в мои планы. Войну с Россией мы начнем в середине мая 1941 года. Здесь очень важно, чтобы она закончилась еще до наступления осенней распутицы. Однако до начала войны очень важно, чтобы Советы продолжали свои поставки сырья в Германию.

Г е р и н г. Срединную Европу можно прокормить только с помощью богатых украинских урожаев. Германии необходимо прорваться к Кавказу, чтобы овладеть кавказскими нефтяными районами, поскольку без них невозможно ведение широкомасштабной воздушной войны против Англии и Америки.

7 декабря 1940 года

Москва. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О программе выпуска самолетов и авиамоторов в 1941 году».

«Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) ПОСТАНОВЛЯЮТ:

1. Установить Наркомавиапрому выпуск самолетов в 1941 году в количестве 20 150 штук, в том числе боевых самолетов в количестве 16 530 штук».

15 декабря 1940 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

Б е р и я. Товарищ Сталин, сегодня получено сообщение из Берлина от нашего нового агента Лицеиста.

По данным Лицеиста, политики Германии свои задачи видят в том, чтобы:

1. Избежать войны на два фронта. При этом важно обеспечить хорошие отношения немцев с Россией. Если говорить откровенно, то занятая позиция ТАСС не свидетельствует об ответном желании советской стороны, истолковывающей события в своих интересах.

2. Урегулировать возникшую на Балканах проблему (в Румынии). Ситуация вызвала осложнения отношений с Россией. Но важно не допустить возникновения конфликта с ней из-за этого.

Создание Восточного вала преследует цель оказать влияние на СССР и побудить его к мерам по укреплению дружеских отношений с Германией.

Нельзя отрицать того, что Германия готовится к войне с Англией и на территории Египта. Для этого есть свои причины. Черную часть страны необходимо присоединить к оси Берлин—Рим. Обезопасить проводимую Германией политику в отношении Черной Африки должны приемы в Берлине Чаки, Антонеску, Туке, да и Молотова также.

Примечание: данные о готовящемся десанте немцев в Англию Лицеист получил от старшего лейтенанта. Это косвенно подтверждается по изменившемуся характеру налетов немецкой авиации на Лондон. Удары же англичан по Германии стали более ощутительными.

Кроме того, Лицеист сообщил и о переброске немецких войск в Румынию и Болгарию.

Комментарий автора. Лицеист – Берлинкс Орест, латыш по национальности, являвшейся корреспондентом одного из берлинских изданий, – был завербован в качестве агента советской разведки Амаяком Кобуловым. Как выяснилось по окончании войны, Лицеист являлся провокатором гестапо, внедренным в советскую разведку с целью передачи советскому руководству стратегической дезинформации.

С т а л и н. В общих чертах сообщение Лицеиста совпадает с нашим видением ситуации. Самый главный вывод, который определяет нашу стратегию на 1941 год, заключается в том, что Гитлер, по-видимому, не рискнет развязать войну против СССР, пока не завершит войны с Англией.

Разумеется, это не означает, что в 1941 году война СССР с Германией невозможна в принципе, поскольку нельзя полностью исключать того, что Лондон может заключить с Берлином мирный договор, которого так усиленно добивается Гитлер. Правда, Черчилль заявляет, что такого он не допустит, однако верить словам английских политиков, к сожалению, можно далеко не всегда.

В этой связи в планах развертывания приграничных округов следует особо указать, что пакты о ненападении между СССР и Германией, между СССР и Италией, можно полагать, на ближайшие месяцы обеспечивают мирное положение на наших западных границах.

Информация к размышлению

Из книги Троцкого «Преданная революция».

«Революция сделала героическую попытку разрушить так называемый «семейный очаг», то есть то архаическое, затхлое и косное учреждение…

Доколе эта задача задач не разрешена, 40 миллионов советских семей остаются, в подавляющем большинстве своем, гнездами средневековья…

Тем временем брачно-семейное законодательство Октябрьской революции, некогда предмет ее законной гордости, переделывается и калечится путем широких заимствований из законодательной сокровищницы буржуазных стран».

Комментарий автора. Спасибо Сталину за то, что не послушал верных ленинцев и сохранил в России такое «архаичное» учреждение, как семейный очаг.

Информация к размышлению

Из воспоминаний маршала Василевского.

«Зимой 1940 года после одного довольно затянувшегося заседания Политбюро ЦК ВКП(б) И.В. Сталин пригласил всех его участников отобедать у него на квартире, находившейся этажом ниже его кабинета в Кремле…

Один из очередных тостов И.В. Сталин предложил за мое здоровье, и вслед за этим он задал мне неожиданный вопрос: почему по окончании семинарии я «не пошел в попы»? Я, несколько смутившись, ответил, что ни я, ни отец не имели такого желания, что ни один из его четырех сыновей не стал священником…

– Скажите, пожалуйста, – продолжил он, – почему вы, да и ваши братья, совершенно не помогаете материально отцу? Насколько мне известно, один ваш брат – врач, другой – агроном, третий – командир, летчик и обеспеченный человек. Я думаю, что все вы могли бы помогать родителям, тогда бы старик не сейчас, а давным-давно бросил бы свою церковь. Она была нужна ему, чтобы как-то существовать.

Я ответил, что с 1926 года я порвал всякую связь с родителями. И если бы я поступил иначе, то, по-видимому, не только не состоял бы в рядах нашей партии, но едва ли бы служил в рядах Рабоче-крестьянской армии и тем более в системе Генерального штаба. В подтверждение я привел следующий факт.

За несколько недель до этого впервые за многие годы я получил письмо от отца. (Во всех служебных анкетах, заполняемых мною до этого, указывалось, что я связи с родителями не имею.) Я немедленно доложил о письме секретарю своей партийной организации, который потребовал от меня, чтобы впредь я сохранял во взаимоотношениях с родителями прежний порядок.

Сталина и членов Политбюро, присутствовавших на обеде, этот факт удивил. Сталин сказал, чтобы я немедленно установил с родителями связь, оказывал бы им систематическую материальную помощь и сообщил бы об этом разрешении в парторганизацию Генштаба…