Текст книги "#Перо Адалин"

#17. Семейное древо Флоресов

Горный туннель словно вырос из сказок, которыми потчевала Леверна в детстве его названная мать. По таким тайным, страшным проходам волшебные создания утаскивали в свои логова маленьких девочек, а роль будущего рыцаря – голубоглазого мальчишки – состояла в том, чтобы вызволить их из лап чудовищ. Мальчик засыпал, убаюканный грезами о будущих подвигах, на самом деле нисколько не веря в чудищ, о которых рассказывала добрая женщина. Сейчас же рыцарь скептически разглядывал неровные стены туннеля.

– В таком туннеле не то что чудище, тут и я едва протиснусь, – проворчал Леверн, неосторожно оцарапав плечо о камень.

– Зверь может и за добрым лицом прятаться, – отозвался впереди Винсент, ведущий за собой друзей. Они шли долго и давно потеряли счет времени – Адалин уже было подумала, что туннель будет не только темным, но и бесконечным.

– Командир, а ты точно плохо помнишь свое путешествие? Как-то быстро мы туннель нашли и без проблем в него попали. Ты словно вчера тут проходил.

– Леверн, – тихо укорила друга Клер.

– Что? – не понял рыцарь, недоуменно на нее оглядываясь. – Винс не чувствительная барышня. К чему его жалеть? Из водопада выбрался, от вида монахов его в холодный пот не бросает. Считай, служители Санкти командира закалили так, что можно и спасибо сказать. Или же… – задумчиво протянул рыцарь. – Хм, пожалуй, промолчу.

– Правильно мыслишь. Тебе инстинкт самосохранения нашептывает, когда стоит заткнуться? – поинтересовался Винсент, и Альвах улыбнулся. Не было у Леверна подобного ценного качества – его невеликие запасы он разбазарил еще в подростковом возрасте.

Командир остановился и выругался. Леверн уточнил, не в его ли честь такие слова, но замолчал, увидев впереди тупик.

– Обвал? – догадался рыцарь, мрачнея.

Винсент кивнул, и, не позволяя панике опутать голову, приказал:

– Разворачивайтесь. Справа было ответвление – давайте посмотрим, куда оно приведет.

Чутье не подвело Винсента – туннель, в котором им пришлось едва ли не ползти, через пару сотен метров привел к выходу. Командиру оставалось только догадываться, откуда взялся другой выход, а мысль о том, что природа уступила монахам, подарив им другой путь к храму, казалось ему безумной; туннель, конечно, могли создать маги, но в существование людей, чья сила способна покорить горы, Винсенту верилось еще меньше. Выход оказался спрятан за невысокими елями, и аромат хвои щекотал ноздри. Принцесса знала о них только по картинкам и с любопытством оторвала от зеленого деревца пару иголок. Вокруг стояла расслабленная тишина.

Адалин не успела понять, что произошло. Винсент резко повалил ее на землю, в воздухе просвистела стрела – именно там, где секунду назад была ее голова. Альвах, среагировав быстрее рыцаря, выхватил из-за его пазухи тонкий кинжал и отбил им летящую в друга следующую стрелу. Разрубленное надвое древко тихо упало на землю, а за ним последовало еще несколько. Альвах раздосадованно поджал губы – сейчас он больше всего жалел, что все его оружие осталось в скалах. Путники ринулись вправо в попытке спрятаться от обстрела.

Преследователи больше не скрывали своего присутствия – отовсюду являлись один за другим воины, прятавшие лица за темными повязками. Они, словно крысы, учуявшие возможность поживиться, лезли из всех щелей. Леверн узнал тех, по чьей вине их мирная процессия сгорела еще в начале пути – воины были в такой же одежде без символики. Рыцарь, прикидывая, скольким он сможет пустить кровь, покрепче сжал эфес меча – он практически чувствовал, как вибрирует наточенный металл в ожидании мести.

Винсент, прокладывая путь через кустарник, выругался, лихорадочно пытаясь сориентироваться в надежде найти лазейку. За его плечом в панике бежала Адалин, то и дело цепляясь подолом платья за колючие ветки. Винсент наконец вспомнил, что за пролеском их ждут холмы, где находилось большое селение. Но до холмов предстояла дорога через пустырь, и не было ни одного шанса преодолеть его незамеченными.

– Убрать луки! – донесся преисполненный эйфории чей-то голос: их поимка для противника была решенным делом. Сам Винсент, критически оценивший ситуацию, думал так же. Но все же, если есть хоть один шанс на спасение, то нужно вырвать его из холодных рук врага – пусть Адалин бежит со всех ног до первого поселения, пусть исчезнет среди простых людей. Винсент прикроет ее, будет стоять насмерть и свою жизнь задаром не отдаст.

Адалин, крепко вцепившись в его руку, оглянулась, и сердце едва не остановилось от вида быстро приближающихся фигур. Дюжина человек, вопреки приказу не спешивших прятать оружие, сокращали между ними дистанцию. Возможно, именно в таком образе смерть является перед грешниками, но Адалин не знала, почему она пришла за ними в таком виде.

Позади, споткнувшись о корень дерева, упала Клер. Винсент, не обращая внимания на других, упрямо тянул принцессу за собой, и скоро их спутники остались далеко позади. Пробежав еще немного, командир, оттолкнув принцессу, отразил нападение неожиданно появившегося противника, одним ударом выбив из того дух. Движения Винсента были резкими, выдававшими волнение, однако это не мешало ему успешно расправляться с врагами. Еще двое тут же простились с жизнью, не в силах противостоять человеку, ведомому целью, а не приказом. Винсент был сильнее любого, кто оказался бы на его пути. Адалин наблюдала за своим защитником со странной смесью испуга, гордости и упрямой веры в его силы. Командир сосредоточенно отражал каждый выпад, и Ада начала думать, что они смогут выбраться.

Едва робкая птица надежды попробовала взлететь, ей подбили крылья: четверо преследователей повалили Винсента на землю. Горячая волна гнева захлестнула Адалин, ей захотелось броситься на ближайшего врага и выколоть ему глаза серебряными когтями. Она сделала пару смелых шагов, но тут же упала на колени – кто-то сзади сбил ее грубым ударом.

– Оставь ее! – закричал Винсент.

– Кто мог знать, что драгоценная рыбка попадется именно в наши сети, – послышалось сверху, и Адалин скривилась от пренебрежительного тона незнакомца. – Вы заставили нас побегать, Ваше Высочество. Я, признаться, немного озадачен тем, что с вами делать дальше. Вот что бывает, когда служишь двум господам сразу: два приказа жгут мой нагрудный карман, и я впервые не уверен в том, чей выполнить первым.

Мужчина подал знак воинам, поджидавшим неподалеку, – те обступили Аду с двух сторон. Недалеко раздался высокий крик, и Адалин с ужасом узнала Клер.

Воин, сбивший принцессу с ног, обошел ее и, не прячась за повязкой, посмотрел ей в глаза. Его осунувшееся лицо и дикий, на грани безумия, взгляд принцесса запомнила против воли. Ада подумала, что после еще не раз увидит его в кошмарах, если, конечно, выживет.

– Предоставим случаю решать? – Мужчина засунул костлявую руку в нагрудный карман и, театрально помедлив, вытащил неряшливо сложенный лист пергамента. Ему хватило одного взгляда, чтобы с наигранным смирением продолжить: – Уважим приказ монарха первым. Судьба решила, Ваше Высочество, сетуйте на нее. Вашу руку.

Адалин бросили на землю, сырая почва с хлипом приветствовала ее голову. Чьи-то грубые пальцы зажали в мертвой хватке правую руку и вытянули ее вперед. Рука быстро немела; Ада смотрела в одну точку, боясь думать о том, что сейчас с ней произойдет. Сердце громко билось, ожидая конца, но ничего не происходило. Странное затишье повисло над ней.

– Оставь ее, оставь, – повторял, почти умоляя, Винсент. Он не мог вырваться, беспомощность сводила его с ума. Голос Винсента пробудил от задумчивости незнакомца, чью команду ожидали воины.

– Вам лучше закрыть глаза, – голос врага дрогнул. Приказ приказом, но мысль о том, что милосерднее будет сначала убить принцессу, вспыхнула в нем неожиданно ярко.

Чужие пальцы на запястье Адалин сжались крепче, и она услышала свист стали, рассекающей воздух. Последовавший звук вызвал волну тошноты и странное облегчение. Ничего не произошло. Но обман продолжался недолго, облегчение сменил полыхнувший в руке жар. Ада словно сунула руку в котел с кипящим маслом, и раскаленная жидкость ринулась по венам, расплавляя кости. Ее разрывало на части от крика, идущего из самой души; огонь в руке возник одновременно с холодом, крадущимся по ногам. Ада забыла, как дышать, не в силах поглотить волну боли, обрушившуюся на ее тело; легкие жгло от недостатка воздуха; трава поплыла перед глазами, и последним, что она увидела, было искаженное гримасой ужаса лицо Винсента. Это был не командир – этого человека, наполненного чистым отчаянием, она не знала. По щеке пробежало что-то теплое и липкое, и с этим ощущением Адалин потеряла сознание.

– Может, надо было ей глаза закрыть? – поинтересовался молодой мужчина, держа запястье принцессы. Он, в отличие от своего начальника, не отвел взгляда, пока жертве рубили пальцы. – Как-то зверски вышло, – добавил он, оглядывая искалеченную руку.

– Ты еще слезы ей утри, – огрызнулся начальник. – Когти в шкатулку, и вперед к хозяину!

Мужчина, игнорируя злобные взгляды подчиненного, обернулся на Винсента, не скрывая торжества. Он знал, что командира ждала та же участь, что и принцессу, которую он защищал.

– Эй, Винсент, – позвал он, не упуская шанса украсить свои слова издевкой, – совсем плох? Жалок, как бродяга. Тебе бы ноги оторвать за то, что помог принцессе сбежать из засады в лесу. Одна жалкая псина, и десяток продуманных планов разрушился. Отчего тебя так любит судьба?

Он подошел ближе, вглядываясь в лицо командира, желая получше рассмотреть отчаяние.

– Я стольких из-за тебя потерял, – угрожающе продолжил незнакомец. – Скольких вслед за тобой послал король, не доверяя моему господину. Они избавлялись от моих охотников, запутывали следы, распускали слухи, и все ради чего? Чтобы прикрыть жалкую кучку слабаков, шагающую по чистой дорожке к Мурусвальду.

Винсент резко поднял голову, и враг рассмотрел лишь недоверие.

– Ты думал, что справился сам? – Мужчина удивился, поняв, что это правда. – Сам настолько хитер, что скрывался вплоть до второй столицы? Сам вывел принцессу из города, кишащего патрульными? – Палач рассмеялся, поражаясь самомнению своего врага. Игнорируя проклятия, посылаемые Винсентом, он направился к принцессе. Склонившись над Адой, мужчина запустил руку ей в волосы и приподнял голову. Винсент дернулся, сумев сбить одного из воинов с ног, но его тут же скрутил второй.

– По традиции, слуги умирают раньше господ. Но для нее я сделаю исключение – пусть верный защитник принцессы увидит, к чему привела его самоуверенность.

Палач приставил лезвие меча к шее девушки, в последний раз любуясь хрупкой красотой принцессы, чью жизнь делили между собой сильные мира сего.

– Я избавлю тебя от мучений. – В какой-то миг палач почувствовал себя спасителем.

– Или я тебя, – прорычал кто-то над его ухом, и мужчина удивленно посмотрел на клинок, вышедший из груди.

Леверн, дыша яростью, с криком откинул безжизненное тело несостоявшегося убийцы Адалин и пнул его напоследок со всей силы. Рыцаря сильно потрепали, его лицо было перепачкано кровью. За ним тенью следовала Клер, зажимавшая рану на плече. Заметив лужу крови, служанка кинулась к Адалин и упала перед ней на колени. Увиденное заставило ее желудок сжаться – от ладони правой руки принцессы остался жалкий обрубок. Дрожащими руками Клер начала рвать подол своего платья на тряпки, надеясь, что сможет хоть как-то остановить кровотечение.

– Сиди здесь, – приказал Леверн и ринулся освобождать командира, на помощь к Альваху. Возле тех, кто пытался скрутить обезумевшего Винсента, появилось еще несколько человек, но их клинки так и остались в ножнах – Альвах хладнокровно оставил в их сердцах стрелы, отобранные у поверженного врага. Винсент, свернув шею последнему воину, нетвердым шагом направился к Адалин. Он шел, пытаясь найти хоть что-то, что позволит ему увереннее стоять на ногах.

Оглянувшись, Винсент понял, что в живых остались только его люди. Где-то родилась догадка, что Леверн перебил сотню врагов не сам. Но мысли едва ворочались, а в голове гудело, словно Винсент не спал на протяжении нескольких дней. Подойдя к принцессе, он сел и протянул руки к серому лицу Адалин.

– Выживет, выживет, – пообещала Клер, перетягивая повязками кровоточащую рану. – Но ей нужна помощь, срочно. Моих умений не хватит.

Винсент словно проснулся. Он не смог предупредить тот страшный удар, значит, обязан хотя бы спасти Аду от его последствий. Сегодня она не умрет.

Подхватив принцессу на руки, командир накинулся на Леверна:

– Где они?

Леверн, смекнув, что рассерженный напарник уже знает об отряде, благодаря которому они все еще живы, доложил:

– Габор послал много людей по наши души, но воины короля смогли их остановить. Они вылетели из тайного туннеля, словно смерть на стальных крыльях, – не одни мы, похоже, знали про этот проход…

Но Винсент услышал только два слова. Габор. Король. Два человека, манипулировавшие жизнью Адалин. Он желал смерти обоим.

– Тут столько всего происходит – парни мне на ходу немного пояснили…

Винсент прошел мимо, игнорируя рыцаря. Леверн почувствовал, как Клер положила мокрую руку ему на плечо, давая понять, что командиру сейчас не нужно объяснений. Леверн замолчал, разглядывая кровавый след, оставшийся на его изорванной рубахе. Он никогда не хотел, чтобы рука, испачкавшая его одежду кровью, принадлежала Клер.

* * *

На опушке разразилась настоящая битва. Их ждали сотни воинов и осознание, что чужая помощь стала решающей в этой битве. Люди в форме королевской стражи были всюду, и их число едва уступало противнику, однако бой все еще продолжался. Один из них, низкорослый парень с густой бородой, подбежал к Винсенту и едва увернулся от удара командира.

– Не задень нашего спасителя! – предупредил Леверн, подойдя к Винсенту.

– Винсент, – приветствовал молодой воин. – Я Байон, командир отряда Его Величества, короля Антония. Простите, что не подоспели вовремя – я слишком поздно получил донесение о том, что принцесса жива. – Командир упорно шел вперед, и Байону пришлось последовать за ним.

Винсент одарил нового знакомого безумным, рассеянным взглядом – первой реакцией командира было желание убить представшего перед ним человека. В это время Байон с ужасом смотрел на Адалин, оценивая масштаб трагедии.

– Мой отряд не сможет долго сдерживать натиск. Одна змея смогла выбраться и, нет сомнений, уползла за подмогой – разведчики ранее донесли, что еще несколько групп наемников, прикрывающихся формой королевской стражи, ждут в поселке поблизости. Вам нужно как можно быстрее скрыться, иначе наш труд будет напрасным – вскоре сюда стянутся все войска Габора в погоне за госпожой. Что она им сделала… – в сердцах добавил он, но тут же умолк под полным ненависти взглядом Винсента.

– Габор, – отстраненно повторил командир, пытаясь вспомнить все, что он знает об этом человеке. – Советник Габор. Крыса.

Спешащих мужчин догнал Леверн, на ходу закатывая рукава рубахи.

– Где мы вообще? – резко полюбопытствовал рыцарь, оглядываясь вокруг. Местность вызывала в нем странное чувство волнения – небольшой кусок опушки казался знакомым.

Байон, то и дело бросая испуганные взгляды на принцессу, ответил:

– В провинции Флоре, недалеко от поселения Пьорас. Но вам нельзя туда – в поселении поджидают, в этом нет сомнений.

Леверн закашлялся, жалея, что спросил.

– Мы не пойдем туда, – подал голос Винсент, не сбавляя шага. Они быстро пересекали пролесок, и едва видное в сумерках скопление домов приковало к себе взгляд Альваха.

Винсент остановился. В нем ощущалось напускное спокойствие – так обманывают перед атакой хищники, внимательно наблюдая за жертвой. Ему уже было не важно, за кем охотиться, – он готов был напасть на любого.

– Возле Пьораса есть поместье, принадлежащее владельцу земель, на которых мы сейчас стоим. Я сопровождал его несколько лет назад в одном путешествии. Я буду умолять его о помощи, ведь в здешних местах он единственный, кому под силу сдержать нападение войска. Просто потому, что у него есть собственное.

Винсент направился дальше, но не все последовали за ним. Леверн остановился, вынуждая остановиться весь отряд. Между ним и названным братом происходил молчаливый диалог, пока спаситель Байон, бросая подозрительные взгляды на рыцаря, раздавал указания подчиненным, собравшимся вокруг него. Десяток стражей, выслушав своего начальника, исчезли среди деревьев прочесывать местность. Леверн, закрыв глаза, отрывисто выдохнул. Следующие слова, адресованные Винсенту, не оставляли никакого сомнения – это не просьба.

– Мы не пойдем туда.

– Что ты сказал? – шипящий баритон отозвался ядом. Винсент больше не контролировал свою злость, не различал, где враги, а где друзья.

– Мы не пойдем туда, – повторил по слогам Леверн, шагнув вперед. Он смотрел на Аду, чувствуя, как сожаление заполняет его сердце. Леверну не хотелось оставлять принцессу – это последнее, с чем он бы согласился. Но сейчас он едва ли поможет Адалин – скорее наоборот, стоит ему только встать с ней рядом напротив человека, на чью помощь так слепо уповает Винсент.

– Мне все равно, – выплюнул командир. – Хоть провались под землю. Если ты не собираешься помогать, то вали отсюда.

Командир, перехватив тело Ады поудобнее, пошел дальше, рассчитывая, что с помощью охраны короля доберется до поместья лорда.

– Боюсь, моему лорду не все равно.

Человек, появившийся на опушке, удивил всех присутствующих, кроме командира Байона. Так уж сложилось, что Майрона, явившегося подобно призраку из темноты, знали все – и все как один считали это знакомство далеким от удачи. Потрепанный мужчина в неизменной шляпе с широкими полями успел поучаствовать в драке, не побрезговав испачкать свои руки. Байон кивнул Майрону и уступил ему право сообщить хорошую новость.

– Майрон! – Облегчение в голосе Винсента, признавшего слугу господина, заставило того нахмуриться.

Мужчина в потертой шляпе взглянул на принцессу и, почесав нос, сказал:

– Так вот как нынче выглядит королевское дитя… плачевно, – охарактеризовал увиденное слуга лорда, подразумевая, похоже, весь отряд сразу. Он чувствовал на себе столько разных взглядов, столько эмоций – вряд ли в одном месте когда-либо собирались и люди, жаждущие его убить, и те, кто видел в нем едва ли не святое провидение. Леверн же при его появлении посуровел, совсем как милорд, но у слуги это вызвало только усмешку.

– Заканчивайте прохлаждаться в лесу. Леверн, собери своих собачонок и следуй за мной, – обозначил свою позицию Майрон, чувствуя себя главным.

– Ты! Смеешь приказывать мне?

Майрон подумал, что услышь сейчас его лорд такой тон Леверна, в нем взыграла бы гордость.

– Ты видишь здесь еще кого-то, господин? – едва ли обращение было уважительным – Майрон ткнул Леверна носом в свое отношение к нему, всего лишь припомнив рыцарю, кем тот является.

– Майрон, – повторил Винсент. У командира полз холод по спине – с перемотанной руки Ады снова медленно капала кровь.

– Мой хозяин щедр и гостеприимен. Милорд долгое время хотел познакомиться с Ее Высочеством, и, раз уж вы сейчас в его владениях, он не откажется защитить вас своим именем. Всех вас, дружище, – уточнил Майрон, наслаждаясь непониманием Винсента. – Его милость будет в гневе, если рыцарь со своей свор… свитой проигнорирует его приглашение, и, кто знает, – Майрон поднял глаза к небу, и Леверн сжал кулаки, – возможно, его добрые намерения ослабнут.

Рыцарь ринулся к мужчине, собираясь размазать ухмылку по его лицу, но Клер успела схватить его за руку. Остановившись и сжав ее пальцы, Леверн сказал:

– Пусть Маркус подавится своей гостеприимностью.

Первым, однако, вспылил Винсент:

– Нам нужна помощь! Адалин нужна помощь! Подавись своим эгоизмом, белобрысый, иначе я скручу тебя и потащу к милорду за волосы, если так ему угодно. У нас нет другого выбора! Слышишь?

Звуки борьбы наконец достигли ушей препирающихся. Кажется, Байон не врал: все новые и новые люди Габора прибывали к лесу.

– Иди сам, – прорычал Леверн, встретившись взглядом с человеком, которого считал другом. Он не собирается прыгать в распростертые объятия Маркуса – уж слишком они похожи на свежевырытую могилу.

Решающий голос достался Альваху – немой юноша предложил руку своей сестре, за которую она ухватилась, выпустив ладонь Леверна. Плечи Клер дрожали, но она, смотря под ноги, упрямо продолжала идти за братом. Альвах подвел ее ближе к Майрону, одарив того холодом во взгляде.

– Твоя свора решает за тебя, господин. Ты пал ниже, чем милорд мог себе представить. Порадуй его этим.

Леверн сжал кулаки, почувствовав, как рвется кожа на ладонях – они все совершали огромную ошибку.

Дорогу до поместья отряд, ведомый Майроном, преодолевал в нервной спешке. Байон, наскоро пообещав, что найдет их в доме у лорда, исчез среди деревьев. Его люди нуждались в помощи едва ли меньше, чем король – в новостях. Байон был уверен, что письмо, из которого его величество узнает, что дорогая дочь найдена, пусть и не совсем цела, станет самой благодатной вестью для монарха. Он знал, что, устав ждать в неизвестности, король лично направился к храму, хотя первоначально сам и приказал не сообщать ему никаких вестей о перемещениях Адалин. Правитель подозревал, что среди его окружения есть маг, способный выведать его секреты против воли, но никак не мог вычислить предателя.

* * *

Винсент, учащенно дыша, оглядывал парадный вход поместья, где с незапамятных времен обосновался род Флоресов. Последние лучи солнца окрасили высокие стены из кирпича оранжевым цветом и отражались огнем в высоких окнах. Дом не был похож ни на замок, ни на укрытие – слишком легкой и воздушной казалась прямолинейная архитектура, избавленная от кружевной лепнины, присущей Мурусвальду. Главным украшением фасада служили большие окна, в два раза выше и шире привычных стрельчатых. При желании поместье можно было легко захватить, однако такая мысль сразу проходила, стоило окинуть взглядом прилегающую территорию, обнесенную высоким забором, вдоль которого патрулируют десятки воинов. Винсент знал, что господин не держит и половины своей армии на территории поместья, но ему под силу собрать большую часть за пару часов. Лорд не нуждался в защите высоких башен и неприступных рвов – за спокойствие его сна отвечали сотни людей, чьи кошельки он наполнял звоном золотых монет.

Майрон сам открыл парадные двери, шутливо преклонив голову, и Винсент предпочел не смотреть в сторону странного человека, которому верил господин. Зайдя в просторный холл с высокими потолками, он остановился, уловив движение на лестнице.

По широким ступенькам не спеша спускался высокий, статный мужчина, на которого так уповал командир. Разглядев его, каждый мог согласиться, что Маркус из тех, кто, будучи безоружным, выиграет битву у самого умелого воина с мечом. Лорду было слегка за тридцать, но он уже распоряжался всем, что досталось ему от предков. Не только поместье и прилегающая территория, само поселение было надежно зажато в его кулаке, обтянутом черной перчаткой. Весь его облик, начиная с привычно расправленных плеч и заканчивая уверенной походкой, говорил о том, что лорд привык чувствовать себя хозяином не только в своем доме, но и в чужих жизнях. Как только он появился в холле, Винсент уже знал, что Адалин этой ночью не умрет – даже сотня-другая воинов, проломив парадную дверь, уйдет отсюда ни с чем. Маркус являлся силой, с которой приходилось считаться всем, но не все жаждали склонять головы перед главой рода Флоресов.

Улыбка лорда походила на хищный оскал, в холодных синих глазах полыхал огонь, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не прибавить шагу навстречу гостям. Винсент, прорываясь сквозь туман облегчения, запоздало понял, что хозяин дома излишне доволен – словно командир преподнес ему ценный дар, а не проблемы на светлую голову.

– Мои глаза, должно быть, меня обманывают! Какая встреча! – Звучный, слегка дрожащий от эмоций голос господина резко разбил восторженную тишину.

– Милорд, я… – начал было Винсент, но Маркус тотчас его перебил:

– Добро пожаловать домой, отребье!

Его слова, звучавшие как тост, предназначались отнюдь не Винсенту. Маркус, не удостоив командира и взглядом, обращался к рыцарю, и весь яд в его словах предназначался ему. Леверн, мгновенно ощетинившись, не собирался молчать:

– Эти прогнившие стены станут моим домом только в том случае, если твое тело сменит знамя, развевающееся у входа.

Одной фразы хватило, чтобы лорда затопила ярость. Майрон, стоявший поодаль, со странным удовлетворением наблюдал за своим хозяином – Маркус очень долго ждал возможности сорваться на Леверне. Однако ругань была не тем, чего хотел глава рода, скорее приветствием, реакцией на родственника, так долго не появлявшегося в этих стенах.

– Я лично вырву тебе язык и брошу его собакам в качестве деликатеса, а потом скормлю им твое тело. – Голос лорда превратился в шипение, и статный, благородный образ, который по ошибке мог привидеться постороннему человеку, исчез. Человек, в чьем доме желал найти убежище Винсент, ненавидел его друга, и это невозможно было проигнорировать.

– О чем вы… – непонимающе пробормотал Винсент, переводя напряженный взгляд с Леверна на Маркуса. Лорд подошел ближе, и Винсент, преградив путь к другу, обратился к хозяину вновь: – Ваша милость, я молю вас о помощи. На моих руках принцесса, которая истекает кровью, и малейшее промедление может стоить ей жизни. Заклинаю вас, помогите ей, дайте приют, лекарей, и я сделаю для вас что угодно. – Винсент умолял и не испытывал ни капли сожаления или стыда за свое поведение. Сейчас он был готов на любое унижение.

Маркус, скользнув взглядом по Адалин, увидел капли крови, которые медленно падали на мраморный пол. Его губы едва заметно приоткрылись, а глаза заволокла странная дымка.

– Для кровотечений у нас есть сарай.

Он не успел увернуться от кулака Леверна – костяшки пальцев рыцаря с глухим хрустом проехались по гладко выбритой щеке господина, и он едва не потерял равновесие. Позади Аля беззвучно вскрикнула Клер. Удивлению командира не было предела, и только Альвах и Майрон оставались невозмутимыми – им явно были известны причины подобного отношения. Маркус, сплюнув кровь, повернулся к рыцарю и, едва дыша от гнева, произнес:

– Просить о помощи будешь ты, а не Винсент. – Мужчина указал рукой на мраморный пол, давая понять, что он хочет видеть Леверна на коленях. – Давай, со всем осознанием своего дерьмового положения, с отчаянием. Либо проси убежища, как полагается бездомной крысе, либо проваливай вместе с принцессой и собачатами, прячущимися за твоей спиной.

Майрон, любуясь подпорченным лицом милорда, про себя отметил, что испытывает некое удовлетворение от того, что в кои-то веки перепало не ему, а Маркусу.

– У меня нет нужды просить тебя об убежище – эти стены, будь они трижды прокляты, принадлежат и мне тоже, и только отец может лишить меня права на них.

Леверн, отойдя от Маркуса, освободил себе место для маневра. Голос рыцаря сочился притворным разочарованием, под которое он, продолжая свою речь, неудачно маскировал издевательство.

– Но он ведь этого не сделал, да? Не смог подарить все замечательному, правильному Маркусу, окончательно забыв про такого бездарного сына, как я. Пусть ты и владеешь большей частью имения, всем состоянием, титулом, но пока мое имя есть на этом древе, я могу распоряжаться своей долей, и не тебе указывать мне, ублюдок. А ты не можешь с этим смириться.

Маркус, дернув головой, занес руку для удара; Майрон, поняв, к чему идет дело, вытащил свой меч. Видимо, милорду не хватило сил растянуть подготовленную игру, и он решил загубить все прямо тут, у парадной лестницы.

Альвах, уловив движение верного слуги Маркуса, вооружился кинжалами, отнятыми в битве; Винсент же, едва ощущая слабое сердцебиение Адалин, мысленно взвыл – он никогда не молился, но сейчас готов был попробовать, лишь бы избежать огня, что вот-вот полыхнет внутри дома.

– Что здесь происходит?

Женщина, сбегавшая вниз по лестнице, в глазах Винсента была подобна прекрасному образу Санкти – все присутствующие, словно подсолнухи, следующие за солнцем, повернули к ней головы. Маркус тут же отступил от брата, а его слуга, увидев госпожу, судорожно спрятал меч в ножны, надеясь, что она не заметила.

– Уйди, Фелиция, – раздался приказ хозяина поместья, но женщина, пропустив слова мимо ушей, птицей подлетела к Винсенту.

Фелиция не была ни прислугой, ни гостьей в доме – она, младшая сестра лорда и Леверна, не отличалась повиновением. Она увидела окровавленную девушку на руках у незнакомца, и все ее внимание переключилось на нее.

– Милосердные Санкти, – тихо прошептала Фелиция, вглядываясь в лицо раненой. – Это ведь принцесса? – уточнила она у Винсента, и тот кивнул, позволив надежде лихо войти в сердце.

– Следуйте за мной. – Ей не понадобилось много времени, чтобы принять решение. Поправив свой светлый палантин, в который она кутала хрупкие плечи, Фелиция обратилась к остальным: – Вы, – указав на двух братьев, жаждущих умертвить один другого, она не скрывала своего гнева, – сейчас разойдетесь в разные концы дома и не увидитесь до тех пор, пока я не отдам распоряжения насчет принцессы. Майрон! – прикрикнула госпожа, выводя из ступора мужчину. – Собери слуг, пусть они позаботятся о наших гостях.

Фелиция окинула взглядом потрепанный внешний вид Леверна, ненадолго остановилась на запятнанной кровью рубахе, а после заметила и незнакомых ей людей, пришедших, видимо, с ее братом.

– Я направлю лекарей и к вам, – добавила она, и в словах прозвучала некая нервозность.

Женщина проследила за тем, как исчез Маркус – она мысленно поблагодарила старшего брата за молчание. Пусть он и выскажет ей после все, что думает, но сейчас нужно предотвратить драку на глазах у прислуги, подходящей к главному входу.

Леверн, положив чуть дрожащую руку на голову Клер, пробормотал, стараясь придать хоть какую-то мягкость голосу:

– Следуй за Фелицией, с ней сейчас безопаснее всего. Нам с Альвахом нужно поговорить.

Клер, в испуге присев перед рыцарем, юркнула в коридор, оставив Леверна наедине с братом – обоих разрывала изнутри одна и та же ноша, прибавившая в весе десятикратно, когда они переступили порог этого дома. Альвах ощутил тяжелый взгляд друга, прекрасно понимая, что Леверн не забудет его самовольства.

* * *

Фелиция быстро раздавала поручения, зорко следила за их исполнением и вертелась по просторным покоям подобно юле – и ее лихорадочное воодушевление настораживало слуг. Аду уложили на постель как раз в тот момент, когда в дверях появились лекари – они, не теряя времени даже на приветствие, тотчас велели всем, кроме слуг, покинуть помещение. Клер, которая следовала за раненой по пятам, осталась подле принцессы, терпеливо ожидая приказаний лекаря. Фелиция думала было спорить, но, заметив, как быстро выскользнул из комнаты Майрон, направилась за ним.