Текст книги "#Перо Адалин"

Фелиция направилась в кабинет Маркуса, желая поговорить, хоть и не представляла, что ему скажет. Она знала историю с другой стороны – и там, где для Леверна Маркус был безразличным родственником, она видела занятого человека, взвалившего ответственность за семью на свои плечи. Там, где Леверн был одинок, она была счастлива: жизнь в стенах поместья воспринималась ею иначе. Фелиция видела безграничную свободу, развязанные руки; никто не перечил ее увлечениям, считая, что художественный вкус девушки будет только преимуществом в глазах будущего жениха. Так и вышло, поэтому свадьба, которую Фелиция ждала как чуда, стала вершиной ее счастья, пока оно, оступившись, не полетело вниз, как со скалы. И только Маркус защищал сестру от нападок целого мира, видевшего в ней глиняный сосуд, так кощунственно выдаваемый за дорогую чашу, и был для нее опорой во всех последующих бедах.

Для Леверна Маркус был врагом, растоптавшим жизни его друзей; для нее – едва ли не главным смыслом существования. Две правды теснились в ней, и Фелиция, ненадолго остановившись, нервно прибавила шагу и сменила путь.

Ей нечего было выяснять у старшего брата – она не сможет осудить его, сколько бы зла он ни причинил другим, она не сможет понять. Маркус был ее слабостью, о которой Фелиция отлично знала, но она не могла позволить родственникам диктовать ей, как жить. Ни к чему более ворошить прошлое, когда ей под силу изменить будущее.

#20. Клятвы у распутья

Командир отряда Байон прибыл в поместье рано утром, с трудом переставляя ноги от усталости. Его воины были рядом: в их глазах еще тлели угли сражения, и Байон страшился, что скоро костер распалится вновь. Мужчина первым делом искал Винсента. Служанка, которая провела его к покоям принцессы, исчезла так же тихо, как и появилась. Слуги в доме Маркуса вообще были неразговорчивы – лорда нередко злил лишний шум девичьих голосов. Когда старший отпрыск Флоресов взял управление в свои руки, старинное родовое гнездо наполнила тишина.

Винсент, выйдя в коридор, аккуратно прикрыл за собой дверь и тут же попросил Байона говорить тише. Плохое настроение командира ничуть его не удивило – тому оставалось только надеяться, что госпожа далека от преждевременной смерти.

– Где сейчас войско Габора и какова его численность? – минуя приветствия, начал допрос Винсент, но Байон только покачал головой:

– Давайте пройдем к милорду, и я все расскажу.

– Нет необходимости, – поджал губы Винсент. – Я уже послал за ним.

Маркус не заставил себя ждать. Двум командирам пришлось удивляться – компанию ему составил хмурый, как грозовая туча, Леверн, и напряжение между братьями искрилось в воздухе. Оба изо всех сил старались не быть похожими друг на друга: облаченный в изысканный сюртук небесного цвета Маркус сиял, словно алмаз на темном фоне. На Леверне же черный цвет выглядел устрашающе – строгая рубаха с серебряной окантовкой по краям делала его лицо мертвенно-бледным, и только свежий кровоподтек на скуле разбавлял мрачные цвета. Позади братьев Винсент разглядел фигуру Альваха – невысокий юноша терялся за широкими спинами идущих впереди мужчин, но ничуть не уступал им в суровом настроении. Из-под ворота рубашки стрелка выглядывали бинты, и Винсент на миг задумался, пытаясь вспомнить, насколько сильно ранен его друг.

– Проведем совещание в коридоре? – ехидно поинтересовался Маркус, намекая, что это гости должны были посетить его кабинет, а не вызывать хозяина поместья к себе.

Винсент, не дав Байону слова, ответил:

– Ее Высочество хочет участвовать в разговоре, поэтому я послал за вами слугу, милорд.

– Как Ада? – спросил Леверн, остановив тяжелый взгляд на командире.

– Она в состоянии выслушать все новости. – Винсент, приглядевшись к Леверну, заволновался – рыцарь был отнюдь не в себе. «Что-то успело произойти», – подумал он.

– Прежде чем войдете, – обратился к присутствующим Винсент, – прошу, помните о том, что принцесса ранена. Ни к чему лишние слова, которые не помогут делу.

Винсент явно обращался к Флоресам, но неуютно стало Байону. Окинув беглым взглядом свою изорванную одежду, он запоздало сообразил, что следовало бы переодеться.

Адалин уже ждала их – принцесса сидела на кровати, облокотившись на резную спинку ложа, и внимательно разглядывала вошедших. Байон, представившись госпоже, не смог не заметить, насколько измученной она выглядела – казалось, под серой кожей лица нет ни капельки крови. Однако Ада, вопреки опасениям Винсента, держалась достойно. По ее поведению нельзя было сказать о вынесенных испытаниях – она стойко переносила тревожащую ее боль. Альвах, не стесняясь, подошел к кровати принцессы и, не обращая внимания на удивление спутников, аккуратно погладил ее по голове; принцесса улыбнулась другу.

– Мы рады, что Ваше Высочество пришли в себя, – перехватил внимание Маркус, и Адалин обратила на него заинтересованный взгляд. От Винсента она узнала, что благородный господин, приютивший их, приходится Леверну старшим братом, и теперь, разглядывая лорда, видела явное сходство.

Маркус встал у изголовья кровати и, слегка склонив голову, добавил:

– Вы – самая важная гостья в моем доме. Не медлите, если будете в чем-то нуждаться – к вашим ногам я брошу все, что имею.

Пока Винсент мысленно проклинал лиричность в словах Маркуса, Адалин наблюдала за Леверном. Рыцарь подпирал дверь, упорно игнорируя принцессу – его задачей было прожечь взглядом дырку в спине брата.

– Благодарю вас, – сипло ответила Адалин, когда лорд подошел к окну. Ее раненую руку, спрятанную от лишних взоров тонким покрывалом, терзала боль, и она иногда невольно жмурилась.

– Командир, – обратилась принцесса к Байону; Винсент по привычке собирался откликнуться. – Прошу вас, начинайте. Расскажите все, что знаете, ничего не утаивая.

– Ваша милость, я надеюсь, что вы найдете в себе силы понять своего отца, – предупредил Байон, но Винсент, устав от ходьбы вокруг да около, велел ему выкладывать только факты.

– Покушение на вас спланировано советником Габором и Его Величеством королем.

Ада охнула, прижимая здоровую ладонь к лицу, и когти издали жалобный скрежет, ударившись друг о друга. Байон всю дорогу к поместью думал о том, что именно должен рассказать, и теперь в его голосе не чувствовалось волнения.

– Король Антоний не мог смириться с судьбой своих детей. Как вы знаете, монарх много путешествовал. Причина его рьяного желания увидеть каждый уголок королевства – поиск ответов. Он не жалел времени и средств, пытаясь разузнать больше о ритуале, но каждый раз терпел неудачу. По королевскому указу долгие годы допытывали магов и монахов, доставали из-под земли редкие книги, туманно описывающие сотворение мира, – все для того, чтобы найти шанс спасти королевских детей. Но поиски были бесплодны до тех пор, пока год назад советник Габор не принес благую весть.

Многие из вас встречались с ним – общество этого человека не так просто вынести из-за его цепкого языка и едких мыслей. Но, в противовес не самым лучшим качествам, природа наделила Габора острым умом: свитки, найденные советником в семейном хранилище, расшифровать было под силу только ему. Он заверил короля, что, согласно свитку, ритуал не нуждается в смерти детей одного и того же рода, вопреки тому, как поступали столетия подряд. Монаршая кровь действительно основной элемент ритуала, но хватит и орошенных ею пяти ритуальных когтей, а также жизни любого молодого и здорового человека, готового отдать ее добровольно.

– Тогда к чему монахи с начала мира возлагают обязанность приносить в жертву именно членов одного и того же рода? Почему не преступников, провинившихся, почему не любого другого человека? – Леверн, воспользовавшись моментом, засыпал Байона вопросами, возмущенный его словами. Про просьбу командира он уже забыл.

– Эти вопросы задавал и король, – виновато ответил Байон, поймав на себе негодующий взгляд рыцаря.

– Замолчи и слушай, – процедил Винсент, пока лорд Маркус, расслабленно восседая у окна, довольно скалился.

– Причина в вере. Скажите людям, что из последнего поколения нужно принести в жертву одного любого человека, и жертвами падут сотни, пока народ определится с выбором. Но как быть с тем, что отдать свою жизнь нужно добровольно? Разве кто-то умрет, понимая, что на его месте с легкостью мог бы оказаться другой? Человеческой природе, милорд Леверн, присущ эгоизм. – Горько и с небольшой иронией Байон добавил: – Пока человек не поверит в собственную уникальность, великих свершений не ждите.

Адалин хотела было возразить, но слова не спешили срываться с пересохших губ. Она успеет поспорить с Байоном, так цинично относящимся к человеческой натуре.

– Король не стал ждать и тут же занялся подготовкой к спасению своей дочери. Советник всячески помогал монарху, даже предложил план: напасть на процессию принцессы, забрать у нее когти и принести в жертву другую девушку – думаю, о госпоже Агате вы уже слышали.

– Только благодаря Евандеру, – буркнул под нос Леверн, понимая, что Байон знает о ситуации намного больше их.

Лорд Флорес оставался неподвижным при словах брата, и никто не заметил, как потемнели его глаза – Маркус вцепился в услышанное имя.

Винсент интуитивно обернулся к Адалин и увидел, как ее плечи поникли. Агата была ее слабым местом, и любое упоминание о той, на чьи плечи повесили ее судьбу, ослабляло дух принцессы.

– Король мог просто отправить лжепринцессу сразу, к чему эти ухищрения? – злобно продолжил Леверн, не понимая, что начинает срываться на неповинном человеке.

– И тогда его бы обвинили в том, что он рискует всем миром, спасая дочь. Народ не станет идти на риск ради одного человека. Они с боем отняли бы принцессу у монарха и насильно отвезли бы к храму. Это не тот случай, когда нужно кричать во всеуслышание о своих намерениях, господин Леверн, – терпеливо пояснил Байон.

– Нападение, организованное королем, спасением назвать сложно, – не уступал рыцарь. – Сколько людей оставили свои жизни в том лесу? Нас спас случай, а не король.

Альвах, бросив предостерегающий взгляд на друга, расправил до хруста плечи – как никогда раньше ему хотелось заткнуть названного брата.

– Это и не было нападением, которое организовал король, – Байон уверенно продолжал. – Западня, подготовленная Его Величеством, должна была встретить процессию у восточного выхода из леса. Я был в ее составе. Монарх приказал сопроводить принцессу в убежище, а также спрятать всех, кто следовал с ней. Ваша процессия, столкнувшись с нами, должна была тихо исчезнуть, уступив место самозванке. Но мы прогадали со временем. Нападение было организовано, по моим подсчетам, на сутки раньше, чем запланированное королем. Мой отряд выдвинулся из столицы раньше вас и шел по обходной дороге, чтобы избежать преждевременной встречи. До восточного выхода из леса мы выбрались ночью, когда шел дождь. Я слишком поздно понял, что произошло. Прочесывая лес, мои воины наткнулись на обгоревшие тела и следы пожара. В итоге еще несколько дней было потеряно, пока мы скоординировали свои действия с Его Величеством. Король приказал отправиться на поиски принцессы, больше не дожидаясь его указаний и принимая решения в зависимости от ситуации. У монарха были опасения, что среди близких ему людей прячется маг, способный проникнуть в его мысли. Иначе объяснить утечку сведений невозможно – о нападении на процессию принцессы знали единицы, и каждому из них король без раздумий доверит жизнь.

– И Габору? – поинтересовался Маркус, и все заинтересованно повернулись к нему – присутствующие забыли, что хозяин дома тоже находится в комнате.

– Король хотел ограничить круг тех, кто будет знать о деталях нападения, – в него вошли только я, а также рыцари Силиус и Феликс.

Маркус не ответил, но в глазах его мелькнул опасный огонек. Альвах, уловив его, внутренне собрался.

– Мой отряд последовал на другой берег реки в поисках госпожи, и совсем скоро мы поняли, что искали ее не одни.

Байон шумно выдохнул – ему стало тяжело говорить.

– Впервые с чужим отрядом мы столкнулись у поселка недалеко от леса – незнакомцы расспрашивали жителей о девушке со звериными когтями на пальцах. Тогда они скрылись от нас, буквально растворившись в темноте, и мы потратили ночь на их поиски, но остались ни с чем. Было понятно, что на принцессу идет охота, и враги настроены закончить начатое в лесу. Руководствуясь приказом, мы продолжили поиски, собирая сведения. Приходилось верить даже сплетням, подслушанным в местных трактирах. К слову, командир Винсент, ниточку к вам мы нашли быстро: некий страж по имени Хэдес описал вас и милорда Леверна очень четко, правда, используя отнюдь не принятые в приличном обществе выражения.

Пришлось действовать быстро – раз мы нашли нить, значит, и другие преследующие вас воины напали на след. Я разослал десятки писем верным мне людям во всех городах и поселках на пути к храму. Следуя моим указаниям, они рассказывали уличным зевакам, старикам и детям несколько историй, в каждой из которых шла речь о странной девушке с когтями. Мои птички справлялись хорошо, придумывая целые сказки: в одних девушка сбегала к Южным воротам на пару с мужчиной, в других – пряталась в храме Высокого древа вместе с подругой… в общем, мы старались запутать следы как могли, а вы, Винсент, нам в этом совсем не помогали. Убедить посетителей трактира близ Мурусвальда, что певица со звериными когтями – недостойная внимания артистка, которых возле второй столицы десятки, оказалось непросто.

Байон устало вздохнул, потянулся к одному из граненых стаканов с водой, стоявших на невысокой тумбе, – голос совсем охрип. В ногах воина неприятно покалывало, но сесть в присутствии принцессы, подобно лорду Флоресу, он не решался.

– Почему вы не догнали нас? Будь за нашими спинами отряд, мы избежали бы многих бед. – Винсент слушал командира, постукивая пальцами по столешнице.

– Мы пытались. И нагнали вас в Мурусвальде, – добавил мужчина; глаза принцессы расширились от удивления. – Но было глупо предполагать, что вторая столица останется без присмотра, поэтому я лишь надеялся, что мы окажемся там не позже вас.

– Так это вы расчистили нам путь от храма! – воскликнул Леверн, взмахнув рукой. От его резкого движения ваза с цветами на столике полетела на пол, с тонким звоном усеивая его мелкими осколками.

– Прекрати, наконец, громить мой дом, – прошипел сквозь стиснутые зубы Маркус, с презрением наблюдая, как брат потянулся к упавшим цветам.

– Ада, я тебе потом целую клумбу в оранжерее нарву, – пообещал Леверн и, пока Маркус не начал возмущаться, милостиво разрешил: – Продолжайте, Байон. Куда вы делись после?

– Людей у храма было больше, но моим парням удалось увести их за собой. Я мог остаться и встретить вас у входа, но я не мог бросить подчиненных в неравной битве. Возможно, окажись я рядом раньше, удалось бы что-то изменить, но ушедшему времени нет возврата, как и принятым решениям.

– С вами мы тогда не выжили бы, – впервые подала голос Адалин, и Винсент повернулся к ней. – У водопада наш командир принял непростое решение, и неизвестно, как ваше присутствие повлияло бы на ситуацию. Все случившееся к лучшему.

Байон кивнул, принимая слова госпожи, – это было ее своеобразное прощение за то, что он появился на их пути так поздно.

– После мы были обречены на бесплодные поиски в Мурусвальде, но и тогда нас не оставила удача. Слуга господина Маркуса – Майрон – рассказал, что вас следует искать у леса на окраине провинции Флоре. Я поверил ему, так как именно он ранее указал нам на стража Хэдеса, и мы вместе направились к вам через тайный проход в скалах, все-таки подоспев на помощь.

Над слушателями повисла тишина, а Байон, пользуясь случаем, благодарно кивнул лорду. Маркус милостиво принял его жест, касаясь уголка губ длинными пальцами. Адалин ощущала, что господин недоволен – он подчеркнуто не обращал внимания на брата, который продолжал буравить его взглядом.

– От Майрона мы и узнали, что в провинции свое войско собирает советник Габор. Признаться, эта новость оказалась тяжелым ударом, но после сомнений не осталось. Мы увидели людей, которые напали на принцессу. Со многими из них мне доводилось встречаться, и в их преданности советнику не возникало сомнений. Наш король предусмотрителен и мало кому доверяет. Но даже он, я уверен, не до конца понимает, с каким человеком имеет дело. Мотивы советника нам до сих пор непонятны, и теперь стоит усомниться и в свитке, найденном им. Боюсь, что раскрытый им способ спасения госпожи на самом деле может оказаться вымыслом.

Это все, что я знаю, Ваше Высочество. Однако, чтобы быть честным, добавлю: приказ избавить вас хотя бы от пяти когтей был отдан и мне тоже. Отдан вашим отцом. Король считает, что ваша рука не сравнима с вашей жизнью, которую он намерен уберечь.

– Забрав при этом другую невинную жизнь, – закончила за Байона Ада стальным голосом.

Лорд Маркус скосил заинтересованный взгляд на принцессу.

– Ваш рассказ избавил нас от недоразумений. – Адалин, оттолкнувшись рукой, села ровно. Изнутри все жгло от горечи, а где-то глубже жалобно скулил тонкий голос – это маленькая девочка умывалась слезами, просила ее заметить и дать волю чувствам. – Я с ужасом понимаю одно: десятки людей погибли зря. Его Величество потерял здравый смысл, вознамерившись, если верить вашим словам, спасти мою жизнь. Никто, никто, – голос Адалин становился властным, – не должен был занять мое место. Этот свиток, поиски обходных путей – все обман, застилающий глаза человеку, не способному смириться с законами. Больше ни одна жизнь не будет загублена во имя моей, тогда как меня с самого первого дня растили для жертвоприношения. Отец обрек стольких… – Она замолчала.

Сделав глубокий вдох, принцесса сильнее вцепилась когтями в одеяло.

– Я отправлюсь к храму, как велят наши традиции. Командир Байон, я предоставляю вам выбор: вы можете вернуться к моему отцу и сообщить о произошедшем либо продолжить свой путь рядом со мной. Но, выбирая второе, вы тут же поклянетесь подчиняться моим приказам. Все они будут направлены на достижение одной цели – моего жертвоприношения. Выбор за вами.

Байон с отчаянием слушал принцессу и в немой мольбе обратился к Винсенту за помощью. Командир, поняв его взгляд, мысленно собрался – спорить с раненой принцессой ему хотелось меньше всего.

– Это прекрасное решение, Ваше Высочество. – Мягкий, полный опасного восторга голос Маркуса сбил все намерения Винсента. – Но на правах хозяина поместья я обязуюсь заботиться о своих гостях. Вы сейчас слишком слабы. Разве могу я отпустить вас в таком состоянии, тем более когда за вами охотится столь опасный человек?

Маркус, поднявшись с кресла, плавно подошел к двери и слегка коснулся плечом стоявшего у выхода брата.

– Вдохните запах праздника, Ваше Высочество: в моем доме этой ночью пройдет маскарад. Пусть он рукой снимет всю вашу боль. А после, увидев радость на вашем юном лице, мы обсудим это решение вновь. – И господин, оттолкнув застывшего Леверна, вышел из комнаты.

Повисшую тишину прервал Винсент, угрюмо спросив:

– И что это значит?

Леверн, уставившись куда-то в пустоту, ответил:

– Это значит, что он не выпустит нас из своих рук.

Альвах тихо выдохнул – видимо, попортить кровь милорду все же придется.

* * *

Маркус, как только за ним захлопнулась дверь, быстрым шагом направился в свой кабинет, скидывая маску учтивости. У него клокотало в груди – у Габора, которому едва удалось получить когти, под носом бродит шпион! Залетев в кабинет, Маркус схватил свиток и размашистым почерком в нескольких словах изложил суть проблемы, попутно добавив несколько красочных эпитетов в сторону советника.

Нет больше времени посылать письмо обходными путями, о шпионе нужно сообщить напрямую Силиусу.

* * *

Байон, чуя скверный настрой Винсента, поскорее покинул комнату, полный противоречивых эмоций. Он пообещал ее высочеству свой меч и наблюдал за озарившей ее секундной радостью – кто бы еще испытал счастье, собирая вокруг себя людей, которые позаботятся о его смерти.

Он медленно брел по коридорам, погруженный в свои мысли. Он не замечал служанок, носившихся тут и там в праздничном возбуждении, – маскарад, который должен состояться этой ночью, вызывал восторг, но доставлял и много хлопот. Едва не сбив с ног служанку с большой коробкой в руках, Байон пролепетал извинения. Его внимание привлекло содержимое коробки, раскрывшейся при падении, – она оказалась заполнена необычными металлическими украшениями. Но коробку тут же закрыли, и девушка, не проронив ни слова, исчезла, вызвав у него еще большее недоумение.

Байон нашел своих воинов в одной из пристроек, устроенной наподобие казармы, – утомленные после битвы, большинство из них уже спали. Грузный, пожилой мужчина, которому здесь явно было не место, подошел к Байону и, не представившись, тут же принялся наставлять командира:

– Ты, похоже, за новый отряд в ответе? Не переживай особо – вряд ли сбор по делу. Милорд наш, пусть взор его всегда будет острым, намерен наглядно показать свою силу. Да и кто против такой оравы решится пойти. – В скрипучем смешке старика слышалась гордость. – Милорд все решит без боя, а мы, получив свою долю, разойдемся по домам.

Байон, кивая для виду, желал, чтобы так все и было. А пока лорд будет демонстрировать свои силы, отпугивая армию Габора, он организует побег для отряда Винсента.

* * *

Винсент предполагал, что Леверн разойдется в проклятиях, как только Маркус покинет комнату. Но лорд давно ушел, а рыцарь все молчал. Он даже не шевелился, погруженный в мысли. Для командира это был удачный момент высказать свою позицию, но, как никогда, ему хотелось промолчать. Адалин все больше казалось, что она может рассчитывать на их поддержку, но это была ошибочная мысль, которую ей стоило тут же отбросить.

– Ты не подумала обсудить свое решение со мной? – решился выдавить Винсент.

Для Ады подобная реакция была неожиданной – она нарочито сухо спросила:

– С чем вы не согласны, командир?

Винсент, пропустив мимо ушей ее интонацию, объяснил:

– Командир твоего отряда – я. Решения о твоей безопасности принимаю тоже я. Эти полномочия мне дал король, который, теперь я в этом точно уверен, нес другие наставления в своих приказах.

Ада, нахмурившись, поняла, к чему он клонит, и ей стало нестерпимо обидно.

– Вам придется объяснить свою позицию, командир. Я не хочу разгадывать ваши завуалированные намерения.

Альвах, скрестив на груди руки, тоже жаждал узнать, что Винсент имел в виду.

– Я однажды уже говорил вам, принцесса, – терпеливо напомнил Винсент, приняв официальный тон Адалин. Его угрюмость проснулась вновь, как старое заболевание. – Вам нет нужды умирать. И теперь, услышав заверения Байона в том, что король не желает вашей смерти и сделал все, чтобы избежать этого, я намерен принять его сторону. – Не выдержав, Винсент направился к Аде и присел на край постели. Их взгляды встретились – Адалин с волнением подумала, что Винсент находится слишком близко.

Легонько коснувшись руки принцессы, он продолжил, удивляясь собственному тону, в котором – он надеялся, что только ему – слышалась мольба.

– Пожалей отца и живи, пока есть возможность. Я помогу тебе скрыться, и ты увидишь весь мир, каждую его границу, а не тот жалкий кусочек, который пронесся перед тобой. Сможешь верить в каждого, кого встретишь, будь он фокусником-шарлатаном или работящим мальчишкой. В твоих глазах у них у всех есть надежда, и не губи ее в угоду призрачным Санкти, о которых рассказывают выжившие из ума монахи, наполняя бредом свои и чужие головы. Магии нет, но волшебство в своей жизни ты в состоянии создать сама, без жертв и ритуалов. Ты достойна жить.

Винсент говорил так проникновенно, с бесконечной верой в свои слова, что Ада им заворожилась. Если бы только она могла согласиться! Как бы ей хотелось, чтобы у нее была другая жизнь – длинная и яркая, без долга и без скорой смерти, жизнь рядом с этим мужчиной. У двери Леверн пару раз кашлянул, привлекая к себе внимание, – кажется, пламенная речь Винсента отвлекла от раздумий даже его. На Альваха же Адалин боялась смотреть. Она точно знала – стрелок недоволен.

– Прошу вас, оставьте меня наедине с командиром, – попросила она, отвернувшись. Альвах тут же направился к двери, уводя Леверна. Рыцарю было что сказать, но Альвах решил за двоих.

– Я не могу привыкнуть к твоей жестокости.

Адалин подняла здоровую руку и положила ее на локоть Винсента. В пальцах закололо – недавний сон будто на секунду стал реальным, и щеки девушки вспыхнули.

– Ты гораздо более жестока, принцесса. – Командир не собирался уступать и невольно бросил взгляд на руку со сверкающими когтями. Их бы оторвать, пусть даже причинив страдания Адалин, а после уничтожить, и не будет больше жертв. Винсент поднялся и отошел к окну. В последующих словах не было ни гнева, ни запала, только одно признание: – Я живу ради многого: ради миссий, где ощущаю себя нужным; ради пустыни, с которой начинаются мои воспоминания. Я не тот человек, что бредет по дороге, не думая о завтрашнем дне. Но это ощущение, оно ярче любой цели. – Он посмотрел на принцессу, и она вдруг поняла, что он открывает душу – бери и делай с ней что хочешь. – Я чувствую, знаю, что ты не должна умирать. Хоть раз, принцесса, поверь человеку из плоти и крови, ведь я стою прямо перед тобой, пока монахи, прячущиеся в стенах храмов, от имени Санкти диктуют свои желания.

Адалин едва могла дышать. Она не понимала, как получилось, что этот человек оказался на ее пути? На короткой, прямой дороге он появился стеной, преграждающей путь, и никогда ей так сильно не хотелось остановиться.

Аду всегда учили, что ее смерть принесет радость. Надежду. Благо, не сравнимое ни с одним чудом на земле. Она связана самой крепкой нитью с всесильными Санкти. Адалин не была готова видеть, как люди, которым она желает добра, погибают в попытке оградить ее от смерти. Ада никогда не знала, каково это – отвоевывать свою жизнь, которая не принадлежала ей ни до путешествия, ни после. Поэтому она не может прислушаться к Винсенту, как бы сильно ни хотелось.

Адалин протянула раненую руку к мужчине, молча моля его подойти ближе.

– Винсент! – Голос сорвался на шепот, и Адалин попробовала еще раз: – Услышь меня. Не становись по другую сторону, не обрекай меня на эти муки. Не сейчас, когда мы так близки к цели. Я знаю, что ничего не могу тебе дать. Поэтому прошу впервые в жизни для себя: помоги мне, Винсент. Мы все устали. Пусть закончится длинная дорога. Я обещаю, что после, со временем, тебе станет легче.

Винсент бессознательно отошел на шаг, ограждая себя от проигрыша. Он был уверен, что победа будет за ним. Ада жадно следила за эмоциями на его лице, понимая, что командир сдался, но ни триумфа, ни радости по этому поводу она не испытывала – Винсент выглядел измученным. Ему было тяжело, он весь осунулся, а с лица, казалось, сошли все краски.

– Перестань смотреть так потерянно – позволь последние дни видеть тебя сильным. Я надеюсь на тебя.

Принцесса, не в силах больше сидеть, медленно встала с кровати, коснувшись босыми ногами холодного пола, желая утешить потерянного мальчика, выглянувшего из-за взрослого мужчины. Винсент вовремя ринулся навстречу – голова у Ады закружилась, и ее повело. Потеряв сознание, она упала в его руки. Выругавшись, командир уложил ее обратно в постель. Преодолев расстояние до двери за пару шагов, он с рыком приказал ожидающим за ней Леверну и Альваху звать лекарей.

Даже после услышанных слов командира иглой колола одна мысль: Адалин не должна умереть.

* * *

Праздничный вечер встречали громким смехом и винной рекой. Маскарад, придуманный лордом месяц назад, был приурочен ко дню рождения его младшего сына, однако при всем желании ни пятилетнего мальчика, ни его матери гости найти не смогли. Но никто не расстраивался – вокруг столько знакомых лиц; даже усиленная охрана, из-за которой у парадного входа уже образовалась пробка из карет, не смогла испортить праздничного настроения.

Клер беспокойно переминалась с ноги на ногу, поджидая Леверна в коридоре возле массивных дубовых дверей, ведущих в зал. Двери то и дело открывались перед гостями, и праздничный шум врывался в помещение, но гостья продолжала стоять, не решаясь зайти в зал одна.

«Где же он?» – думала Клер, вытягивая шею в попытке рассмотреть своего спутника в коридоре среди бесчисленной знати, откликнувшейся на приглашение лорда Флореса.

«И пришли по своей воле», – добавила про себя Клер, чувствуя, как от одних только этих слов ее руки покрываются гусиной кожей.

Им такой выбор не предоставили. Еще днем слуги Маркуса принесли в покои принцессы пять конвертов с сургучной печатью – приглашения на маскарад, которые лично подписал глава рода. Клер, увидев конверт со своим именем, пришла в ужас. Пусть в этом доме с ней и обращались как с гостьей, она предпочла бы остаться служанкой, лишь бы не сталкиваться с лордом лишний раз, но текст приглашения не оставлял сомнений – Маркус не потерпит их отсутствия на празднике. Это подтвердила и госпожа Фелиция, представшая перед принцессой в не самом лучшем расположении духа. В одном помещении с ее высочеством старшая сестра Леверна вела себя куда более сдержанно, нежели накануне, – она пообещала, что обеспечит гостям надлежащий к празднику вид, а после удалилась, видимо, испытывая перед раненой принцессой некоторую неловкость за решения Маркуса.

Недалеко от Клер остановилась группа гостей в чудных шляпах, украшенных красными и черными перьями. Слуги открыли двери, и Клер потянулась вслед за ними, рассматривая их со смесью восторга и неверия – приглашенные походили на стайку снегирей, до того ярко и одинаково они выглядели. Но девушка быстро забыла о них, краем глаза заметив в зале Леверна. На ходу удивляясь, почему рыцарь не дождался ее у входа, она юркнула в толпу, пытаясь догнать своего спутника. Но безуспешно – среди буйства красок и разнообразия костюмов она потеряла рыцаря так же быстро, как и нашла.

Хозяин бала с привычной для него щедростью не поскупился на развлечения: среди гостей бродили жонглеры и фокусники, а на качелях, свисающих с высокого потолка, извивались прекрасные дивы, похожие на разноцветных птиц. Тысячи свечей играли отблесками в драгоценных камнях на шеях дам. Разодетые в шелка и бархат гости, словно важные павлины, старались переплюнуть друг друга в вычурности нарядов. Клер с опаской проводила взглядом незнакомку, за которой тянулся не на один метр тонкий шлейф платья и шел слуга, зорко следивший за тем, чтобы особо резвые гости не наступили на протирающий полы хвост. Костюм дамы напоминал золотую змею, неспешно ползущую сквозь пески. На секунду Клер забыла о напряжении, сковывающем тело, а детский восторг от праздника вытеснил грустные мысли.