Текст книги "Латино-Иерусалимское королевство"

Итак, в XII в. нет ничего похожего на узаконенную анархию XIII в.; ни «всеобщих забастовок» по поводу военной службы, ни восстаний по образцу «конфедераций» Польши и «Liberum Veto». Это не означало, что у короля не было сложностей с вассалами, но то были неизбежные конфликты между государем и его крупными вассалами, «баронами», сеньорами, чье могущество зиждилось на людях, принесших им тесный оммаж – а их число иногда достигало сотни рыцарей – и размерах доменов, которыми они управляли, подобно королю, с помощью чинов, на низшем уровне звавшихся виконтами и кастелянами, а на высшем – коннетаблями, маршалами, канцлерами и сенешалями: Жан д'Ибелен признавал пэрами королевства лишь тех баронов, кто имел своего коннетабля и маршала, отказав в этом титуле сеньору Крака, ибо не слышал, чтобы тот располагал такими чинами. На самом же Деле, мы встречаем сенешалей во множестве мелких сеньорий (например, в Хайфаской), но только в самых крупных присутствует полный набор главных чинов: около 1121 г. в княжестве Галилейском служат канцлер Серлон (преемник Роргона, упомянутого в 1119 г.), сенешаль Тьерри, коннетабль Ферри и маршал Жирар; в 1133 г. графством Яффаским управляют коннетабль Бальан (упоминания о котором появляются с 1120 г.), сенешаль Алом, маршал Гуго и канцлер Эд.[133]133
  R. R, 87, 89, 92, 139,147, 303, 377, 414, 418, 432, 583. В Сидоне сохранились сведения о коннетабле Жане де Ла Туре в 1253–1261 гг., маршалах Бодуэне в 1228 г. и Жане Арнеи в 1257–1261 гг.; в Цезарее в 1131 г. имелся свой коннетабль.


[Закрыть] Эти крупные сеньоры могли пытаться стать независимыми, как это делал Танкред с 1100 г. В 1106 г. его наследник, князь Галилейский Жерве де Базош был помилован Балдуином I, возжелавшим отнять у него фьеф в наказание за непослушание, и только благодаря его блестящим подвигам на поле брани.

Первый феодальный мятеж в королевстве – не говоря о стремлении к независимости крупных баронов, как например, Понса Триполийского, дважды восстававшего против короля – был поднят сеньорами Трансиордании Роменом дю Пюи и Раулем между 1116–1128 гг. Гильом Тирский связывает бунт Ромена с мятежом Гуго де Пюизе, но на самом деле он произошел раньше, и мы предпочли бы датировать его временем, предшествующим обнародованию «Установлений Балдуина II».[134]134
  P. Deschamps. Op. cit, P. 45 – Гильом Тирский не располагал верной информацией об этом периоде – тогда уже закончил писать Фульхерий Шартрский – и мог спутать события.


[Закрыть] В этом документе содержится упоминание о бароне, который обустроил в своих землях гавань, чтобы привлечь туда купцов, направляющихся в языческие страны, так же как и о сеньоре, чеканившем монету, хотя «ни один человек не должен иметь порт, ни чеканить монету… кроме короля». Если в этом курьезном отрывке подразумевается Ромен, то возможно, что этот сеньор Трансиордании и Идумеи, опередив своего преемника Рено де Шатийона, использовал свой порт Айлу (захваченный в 1117 г. вместе с островком Грей), попытавшись притянуть к Акабскому заливу торговый путь между Египтом и Дамаском[135]135
  Между регионами Мертвого моря и франкской Трансиорданией велась торговля, по Суэцкому пути (via Suez): торговали в основном квасцами (Maqrizi, P. 539).


[Закрыть] – сомнительно, чтобы речь шла о порте на Мертвом море, хотя там навигация была довольно активной. Нам неизвестно, начались ли военные действия, но Балдуин де Бурк остался победителем, ибо конфискованная Трансиорданская сеньория была доверена одному из его главных чинов, виночерпию Пейену.

Гуго II де Пюизе, граф Яффаский, вызвал недовольство короля Фулька своей дружбой с королевой Мелизиндой, дочерью Балдуина II, а также своими интригами с баронами. На заседании ассамблеи пасынок графа Яффаского, Готье Цезарейский, публично обвинил Гуго: «Добрые сеньоры, – сказал он, – выслушайте меня. Я скажу, что Гуго, граф Яффы, замыслил убить нашего сеньора короля, как изменник, каковым он и является; если же он осмелится это отрицать, я докажу это в поединке». Граф Яффаский отверг обвинение как ложное, и тогда решили прибегнуть к судебному поединку. Но Гуго не явился и, опозоренный из-за своей трусости или виновности, был объявлен в Высшей курии изменником. И на самом деле, он бросился просить помощи у египетского гарнизона в Аскалоне. Египтяне пересекли графство Яффаское, чтобы разграбить окрестности Арсуфа. Ситуация была необычайно опасной, ибо дамаскинцы воспользовались мятежом, захватив Баниас, но возмущенные вассалы Гуго, во главе с коннетаблем графства Бальаном (д'Ибеленом), перешли на сторону короля, оставив свои фьефы. Фульк занял Яффу без битвы и, при посредничестве патриарха было решено, что граф будет изгнан на три года, тогда как на его домен наложили арест, чтобы оплатить его долги. В ожидании «переправы» – шел декабрь 1132 г., и корабли не осмеливались на плавание по Средиземному морю зимой – Гуго де Пюизе проживал в Иерусалиме, когда некий бретонский рыцарь нанес ему несколько ударов мечом. Всеобщее возмущение обвинило Фулька в приготовлении этого убийства, но король приказал судить бретонца в курии, где тот объявил, что действовал по собственному почину и даже под пыткой отрицал всякую связь между своим преступлением и государем, хотя признал, что надеялся добиться его милости. Выздоровевший Гуго отправился на Сицилию, в то время как Мелизинда готовилась отомстить: причиной этого мятежа являются скорее дворцовые интриги, чем феодальная вражда, но его хватило, чтобы поставить королевство на край пропасти.[136]136
  R. Grousset. II. Р. 27–32; La Monte. The Lords of Le Puiset.


[Закрыть]

В конце XII в. произошли другие мятежи: в 1184 г. бунт Ги де Лузиньяна, в 1186 г. – Раймунда III Триполийского и одновременно акт неповиновения Рено де Шатийона, который осмелился передать королю, что «он является сеньором своей земли так же, как тот – своей», но ничего подобного не случалось в правление королей из Арденн-Анжуйской династии: за исключением восстаний Ромена дю Пюи и Гуго де Пюизе, а также таинственного дела Жирара Сидонского, о котором до нас дошел только намек, Иерусалимские короли сумели удержать в своей власти феодалов – ив этих конфликтах большинство вассалов доказали свою преданность, оказав им поддержку. Строгое следование принципам феодальной системы и уважение к королевской власти позволили Иерусалимскому королевству избежать внутренних волнений, тогда как система фьефов обеспечила ему постоянный военный набор (который только усиливался наемниками) и одновременно территориальную администрацию, сходную с той, что существовала в эту же эпоху на Западе. Из этой феодальной среды вышли прекрасные типажи баронов: Жослен I де Куртене или Онфруа II Торонский, легендарные паладины, Гильом де Бюр или Жерве де Базош заставили уважать имя франков, а также государей, которым они служили. История баронов XII в. не являет собой описание битв кланов и разбойных деяний; это история суровых воинов, которые умели умирать с честью, но вместе с тем смогли найти общий язык с арабским населением и привить ему лояльное отношение, создав, таким образом, систему управления Иерусалимским королевством.

VII
Латинская церковь Иерусалима

Еще перед захватом Иерусалима крестоносцы помышляли основать на Востоке латинские церкви, точнее говоря, возвести прелатов из своего войска на епископские кафедры в городах, которые они освобождали от мусульманского ярма и где оставляли гарнизоны. Латиняне почтительно обращались с православным духовенством, и оставляли его на своем месте, как в Антиохии; но там, где греческих епископов не было, они назначали своих кандидатов: так произошло в Альбаре, чей епископ покинул свою епархию перед 1085 г. Провансальский прелат Петр Нарбоннский занял в этом городе вакантное место епископа. Отношения с византийцами еще не установились, и не имело смысла изгонять прелатов, пусть даже и схизматиков, но часто благожелательно относящихся к главенству римской церкви. Вопрос о греческом епископате стал одним из самых щекотливых для княжества Антиохийского.[137]137
  J. Richard. Note sur l'archidiocese d'Apamee// Syria. Sur l'Eglise latine d'Orient, cf. Marino Sanudo p. 175–179; Jacques de Vitry, p. 1076–1085. W. Hotzelt. Kirchlichte Organisation… в Das Heilige Land., 24–27, 1940.


[Закрыть] Королевству Иерусалимскому посчастливилось избежать подобных трудностей.

В прежней церковной организации Иерусалимский патриархат занимал незначительное место: Иерусалим был лишь простым епископством, подчиненным Цезарейской митрополии. Известно, что император Адриан, после Тита, практически разрушил старую еврейскую столицу и отстроил новую в Элии. В 451 г. епископ Иерусалима Ювенал добился независимости от своего митрополита и патриарха Антиохийского. Новый патриархат расширил свои границы благодаря действиям своих амбициозных прелатов, которые в стремлении придать себе больше веса постепенно подчиняли все больше и больше епископств: в правление Юстиниана уже насчитывалось 28 зависимых от патриархата епархий в Палестине I, 13 в Палестине II, 9 в Палестине III – то, что эти цифры слишком велики для не очень обширных земель, в расчет не принималось. Но вырвав из подчинения Антиохии «три Палестины», патриарх Иерусалимский не успокоился и возжелал присоединить к своей вотчине соседние провинции – Аравию и Финикию. «Notices», созданные после мусульманского нашествия, только усугубили неразбериху, ибо в них в список епископств были внесены новые города (не было такого населенного пункта, которого не превратили бы в епископство), а Юстиниану приписали присвоение Иерусалиму статуса патриархата и подчинение ему обеих Аравии (митрополий Босры и Раббата, якобы изъятых из ведомства Александрии) и трех Палестин (митрополии Иерусалима, Цезареи, Скифополиса – Бейсана для крестоносцев). На самом же деле в ходе наступления арабов число епископств было сведено к минимуму; в одном тексте 808 г. в окружении греческого патриарха Иерусалима упоминаются только епископы Тивериады, Мон-Фавора, Севастии и Наблуса.[138]138
  R. Devreesse. Les anciens eveches de Palestine// Memorial Lagrange, Paris, 1940. P. 307–331; Tobler et Molinier. Itinera Hierosolymitana, I, P. 301–304, 307–331.


[Закрыть]

Но крестоносцы приняли за чистую монету подлог в «Notices» и старались точно придерживаться его указаний. Однако в представлении западноевропейцев епископ должен был получать значительные доходы и не мог походить на простого аббата. Поэтому франки решили назначить ограниченное число прелатов, но прибегнули к привычному средству, подчинив сразу несколько епископских кафедр власти одного епископа.

По прибытии в Палестину латиняне не обнаружили греческого патриарха в Иерусалиме: последний патриарх, по имени Симеон, бежал на Кипр, где и скончался, оставив свободной свою кафедру, что позволило крестоносцам назначить на это место своего человека. Еще перед взятием Святого Града, осаждая Рамлу (3–6 июня 1099 г.), крестоносцы решили назначить для нее епископа и передать ему город; близость Рамлы к Лидде, древнему епископскому городу, известному своей церковью Св. Георгия, способствовала тому, что избранник крестоносцев стал именоваться епископом Лидды и Рамлы. Им стал нормандский клирик Роберт Руанский, оставшийся в городе с небольшим гарнизоном. Но то, что без труда сделали в Лидде, полупустынном местечке, не годилось для Иерусалима: мы уже показывали, какая борьба развернулась за патриарший сан, который, в конце концов, достался Арнульфу де Роолу. Но Арнульф мог быть избран только патриаршим местоблюстителем; во всяком случае его избрание было незаконным и было опротестовано папой Пасхалием II в 1100 г. Папский легат Даимберт Пизанский, из числа самых преданных сторонников Урбана II, прибыл в Иерусалим 21 декабря 1099 г. Он низложил Арнульфа и благодаря поддержке Боэмунда и Балдуина Эдесского, расположения которых добился с помощью подарков, приказал избрать себя патриархом и принял клятву верности от Защитника Гроба Господня и князя Антиохийского: патриарх Иерусалимский в роли сюзерена всей Сирии – то была победа претензий Ювенала и его наследников, крах всех прав патриарха Антиохийского… Но Даимберт злоупотребил тем превалирующим положением, которое он обеспечил патриархату: он потребовал Иерусалим и Яффу от Готфрида, который в конце концов уступил ему часть первого города и пообещал впоследствии отдать оба (2 февраля и 1 апреля 1100 г.), и старался помешать Балдуину I наследовать его брату. На протяжении долгого конфликта между бывшим архиепископом Пизы и первым королем Иерусалима, Даимберт черпал силы в своем богатстве, что позволяло ему усмирять Балдуина неожиданными взносами, но побудило государя однажды конфисковать его казну, и в поддержке нового князя Антиохийского, Танкреда, а также Св. Престола, который не мог найти нарушения в процедуре избрания патриарха; однако своими необузданными амбициями и алчностью Даимберт вызвал враждебность духовенства во главе с Арнульфом де Роолом и Робертом Лиддским. В сентябре 1102 г. собор в Иерусалиме низложил его окончательно, и избрал на его место Эвремара (1002–1008 гг.), чьи выборы были признаны недействительными: Гибелин де Сабран, папский легат, который его осудил, тотчас занял патриарший престол, и занимал его до тех пор, пока его смерть (1112 г.) не разрешила Арнульфу де Роолу вновь стать патриархом.

Примечательным человеком был этот Арнульф, клирик, которого так ругали Раймунд Ажильский и Гильом Тирский; возможно, родившись в семье священника, он принял духовный сан и обучался в Кане, где его учителем был историк Рауль Канский. Этот образованный клирик принял участие в крестовом походе в должности капеллана герцога Нормандского (он был любимцем дяди этого герцога, знаменитого епископа Байе, Эда, брата Вильгельма Завоевателя) и его легкомысленный нрав стал сюжетом, если верить его противникам, далеко не одной песни. Он высмеял клириков из окружения графа Тулузского, открыто высказав сомнения в видении Пьера Бартелеми, и его первое избрание патриархом являлось делом рук клана с довольно скверной репутацией, во главе которого стоял Арнульф, норманнский епископ калабрийской епархии Марторано, который захотел извлечь пользу из его дружбы, чтобы сохранить в своей власти богатое аббатство в Вифлееме, куда более привлекательное, чем его итальянский диоцез, один из самых бедных на всем Аппенинском полуострове. Избрание этого священника (который даже не был иподьяконом) было признано недействительным, как запятнанное симонией, после чего Арнульф де Роол отошел на задний план (его друг Арнульф де Марторано сгинул во время битвы при Аскалоне, в 1099 г., что нисколько не огорчило Гильома Тирского), удовольствовался саном архидьякона Иерусалима: тогда как Даимберт снабжал свой патриархат имуществом греческого патриарха и новыми доменами, архидьякон занял главенствующую позицию в капитуле церкви Св. Гроба, и получил доступ к крупным доходам. Он сумел избавиться от Даимберта, а затем от Эвремара, который не был склонен прислушиваться к его советам, и Гильом Тирский – правда, очень пристрастный в церковных делах – уверял, что он приказал избрать Гибелина из-за его весьма преклонного возраста. Покладистый в отношениях с королевской властью (разве не он разрешил Балдуину I жениться на Аделаиде Сицилийской, в августе 1113 г., несмотря на его незаконный развод с королевой Ардой?), Арнульф, кажется, стал присваивать имущество Св. Гроба, поскольку он отдал Иерихон, землю, принадлежавшую этому капитулу, в приданое за своей племянницей Эммой. В 1115 г. папский легат, епископ Оранжа Беренгарий низложил его за симонию, но Арнульфу удалось добиться своего восстановления в Риме (1116 г.) и сохранять свой патриарший титул до смерти в 1118 г.[139]139
  Е. Hampel. Untersuchungen über das lateinische Patriarchat von Jerusalem (1099,1118). Breslau, 1899; L. de Mas-Latrie. Les patriarches latins de Jerusalem// R. O. L., P. 22.


[Закрыть]

Его преемник Гормонд де Пикиньи (1118–1128 гг.), которого Гильом Тирский почитал святым, управлял королевством во время пленения Балдуина де Бурга, пока не скончался в армии, осаждавшей Бельхакам. Но его преемник Эд Шартрский (1128–1130 гг.) вернулся к претензиям Даимберта на Яффу и Иерусалим, тогда как Гильома Мессинского (1130–1145 гг.), благочестивого прелата, ведшего жизнь, полную святости, архиепископ Тирский мог упрекнуть разве что в «малообразованности», как и Фульхерия Ангулемского (1146–1157 гг.), который был «необычайно благочестивым и праведным». Поскольку наш историк предпочел бы видеть на патриаршем престоле всесторонне образованных прелатов – по правде сказать, он и сам был весьма ученым, их преемник Амори де Нель (1157–1180 гг.) показался ему «слишком простоватым» (то есть он не был столь искусным политиком и великолепным дипломатом, как Гильом). Гильом Тирский сам едва не стал патриархом в 1180 г.: он был одним из двух кандидатов, по обычаю предложенных канониками Св. Гроба на выбор королю; под давлением своей матери Агнессы де Куртене-Эдесской, Балдуин IV избрал клирика из Мандской епархии, Ираклия, который опозорил патриарший престол, до того занимаемый столь благочестивыми людьми, своим безнравственным поведением – у него имелась официальная любовница, каковую весь Иерусалим прозвал «патриархессой», своей подлостью и пагубным участием в междоусобной борьбе в конце XII в.

Иерусалим был одной из первых епархий, куда был назначен свой глава, но его викарные епископства не замедлили образоваться сами по себе. Можно было ожидать, что орда изголодавшихся клириков, хлынув в Святую Землю, захватит там епископства и аббатства и разграбит их богатства. На самом же деле, как мы видели, лишь относительно незначительное число епископств было занято крестоносцами: латинская церковь в королевстве создавалась с большой осмотрительностью.

Конечно, встречались не очень щепетильные клирики, вроде Арнульфа де Роола и Арнульфа де Марторано, но на примере первого видно, что папские легаты, которые прибывали почти каждый год в Святую Землю, очень быстро навели порядок в Иерусалимской церкви. Эти легаты пользовались почетными и очень широкими привилегиями, фактически занимая место папы в королевстве. Гильом Тирский нам рассказывает, что во время схизмы, когда шла борьба между Александром III и Виктором IV, королевство придерживалось нейтралитета, но кардинал Иоанн, посланный Александром, в один прекрасный день высадился в графстве Триполи. «Он отправил посланцев к королю, чтобы узнать его волю и угоден ли тому его приезд. Также послал он и к прелатам, чтобы проведать об их намерениях». Пришедший в замешательство Балдуин III собрал в Назарете патриарха, епископов и баронов. Было решено не принимать ничью сторону и бароны предложили следующий вариант: «легату передали, что если он хочет посетить Гроб и Святую Землю как паломник, то пусть на нем не будет ни одного легатского отличия, ибо только легат в этой земле имеет право на белого иноходца и красную шапку, подобно апостолику (папе)».[140]140
  Иоанн не исполнил ни одно из этих требований и потребовал свои привилегии, что привело к признанию Александра III законным папой (G. Т., XVIII, 29).


[Закрыть]

Находясь под надзором папских легатов, Церковь состояла – помимо Тирской провинции – из трех провинций Палестины и двух Аравии (в провинции Босры имелся свой архиепископ, который, возможно, избрал в качестве резиденции Дераа на тот момент, когда город был захвачен франками).[141]141
  Lois, I, Р. 416; G. Т., Р. 715. Латиняне называли Босру «Bussereth». См. Addenda.


[Закрыть] Но если латиняне с уважением отнеслись к границам церковных провинций, то все равно привнесли туда ряд изменений. В качестве митрополии III Палестина имела Скифополис (Бейсан), но крестоносцы сочли бессмысленным возводить в статус архиепископства эту глухую местность. Танкред предпочел доверить аббату Мон-Фавора, наследнику греческого епископа, архиепископство Галилейское, и Пасхалий II, 29 июля 1103 г., утвердил превращение Фавора в архиепископство, подчинив ему Тивериаду и всю Галилею. Правда, чуть позднее решили все-таки восстановить епископство Назаретское: Фавор был всего лишь монастырем, а Назарет, город, прославленный благодаря тому, что там некогда жил сам Иисус Христос, был более других достоин, чтобы в нем учредили епископскую кафедру. Тотчас же разгорелся конфликт между «архиепископом Галилейским» и новым епископом Бернаром (1109–1125 гг.). Легат Гибелин согласился с доводами Бернара и поделил доходы от Галилеи между аббатом Фавора и епископом, но Фавор, снова превратившись в простой монастырь, отныне стал подчинятся непосредственно Иерусалимскому патриарху: Бернар мог лишь благословлять святой елей, миро и назначать своих викариев в приходы, принадлежавшие монастырю. В 1146 г. аббат Фавора вновь попытался вернуть себе архиепископский сан, но безуспешно: с 1128 г. Гильом Назаретский добился, чтобы архиепископскую кафедру перенесли из Скифополиса в его город. В то же самое время архиепископ Назарета получил в подчинение викарного епископа, назначенного в Тивериаду.[142]142
  Lois, I, 415 («Архиепископ Бейсана (Bessan), которого называют Назарейским»); русский игумен Даниил говорил о Фаворе, что «он некогда был епископством, а ныне стал латинским монастырем»; R. R., 39, 69, 239.


[Закрыть]

Цезарейская митрополия была беспрепятственно восстановлена сразу после взятия города в 1101 г.: считалось, что ее первыми епископами были сам Св. Петр и центурион Корнелий. К ней присоединили епископство Хайфаское и восстановили одно из викарных епископств, Севастийское, с 1115 г. широко известное благодаря своему монастырю Св. Иоанна Крестителя, который снискал еще большую славу в 1145 г., когда там отыскали мощи Св. Предтечи.[143]143
  R. R., 235. Кармильский монастырь подчинялся епархии Цезарии-и-Хайфы.


[Закрыть]

Что же касается самой церковной провинции Иерусалима, то с 1099 г. ее викарным епископством стала Лидда; также в нее входило несколько древних епархий, которым оставили автономию (епархия Акры около 1120 г., Наблуса, Иерихона, Дорона и т. д.), но подчинили патриаршему престолу.[144]144
  R. R., 439 и Наблусский собор, канон 1.


[Закрыть] Напротив, Вифлеем, до того бывший простым приорством, зависевшим от церкви Св. Гроба, крестоносцы, ввиду известности этого городка, превратили в епископство, сразу же доверив его Арнульфу де Марторану, этому «творцу скандалов, нарушителю спокойствия», как назвал его Гильом Тирский. Учреждение епископства было незаконным, и потому Балдуин I добился от папы подтверждения на этот шаг, перенеся в Вифлеем епископскую кафедру Аскалона, который тогда находился во власти мусульман (1110 г.).[145]145
  G. Т., XI, 12. В 1153 г. после захвата города патриарх назначил епископом Аскалона некоего Абсалона, но епископ Вифлеемский добился отмены того назначения. См: Riant. Eglise de Bethlee me-Absalon// R. О. L., I, P. 140


[Закрыть]

Также из соображений важности, какую представляло приорство Хеврона (Сент-Авраама) для паломников, в 1168 г. его сделали викарным епископством Иерусалима. В то же время было решено назначить митрополита во II Аравию, переместив в Крак де Моаб (Керак, который считали древней Петрой) традиционную митрополию этой провинции, Раббат Аммон (Филадельфии), где не было архиепископов с 1099 г. Архиепископ Герри принял титул «первого латинского архиепископа Петры». У него не было викарных епископов и потому было решено фиктивно подчинить ему греческого епископа Синайской горы.[146]146
  G. T., XX, 3. На самом деле Раббат входил в II Аравию, а Петра в Палестину. О епископстве Синайском (древнем епископстве Фарана), см: L. Cheikho. Les archevêques du Sanai// Melanges de la Faculté Orientale (Beyrouth), II, P. 408.


[Закрыть] Наконец, патриарх Амори де Нель и король Амори I захотели в том же самом 1168 г. восстановить епископство в Яффе.[147]147
  Roziere, 291.


[Закрыть]

Как видим, формирование палестинского епископата продвигалось медленными темпами. Можно даже задаться вопросом, а не путаница ли в «Notices» побудила папу и патриархов действовать с особой осторожностью. Но в состав королевства также входили и земли, которые подчинялись патриарху Антиохийскому – церковная провинция Финикия (Тир). В 1104 г. Балдуин I захватил Акру, в 1110 г. Бейрут и Сидон, и на следующий год попытал счастья в отношении Тира, который пал только в 1124 г. После взятия Бейрута патриарх Гибелин попытался добиться от Пасхалия II разрешения подчинить этот город своей кафедре, под тем предлогом, что за пять веков мусульманской оккупации прежняя организация церковных округов было давно забыта. Пасхалий II решил, что раз дело обстоит подобным образом, чтобы все земли, которые завоюет Балдуин, присоединялись к Иерусалимскому патриархату. Но Антиохийский патриарх энергично протестовал: он утверждал, что все предельно ясно – Бейрут и вся Тирская провинция всегда зависели от его патриаршего престола. Узнав, таким образом, о уловках иерусалимских властей, папа объявил, что «все земли, которые некогда подчинялись Антиохии, должны отойти Антиохийской кафедре». Он спешно запретил Иерусалимскому патриарху присваивать чужые церковные земли (1113 г.). Тем не менее, во время осады Тира не кто иной, как патриарх Гормонд назначил и посвятил в архиепископы Эда, который скончался прежде, чем город был завоеван. Смерть этого прелата благоприятствовала тому, что имущество его церкви было расхищено баронами, тем более что его преемник, англичанин Гильом I был выбран только в 1129 г.: Гильом II Тирский, наш историк, сильно сожалел о неурядицах, вызванных тем, что кафедра была не занята до 1129 г. При третьем архиепископе Фульхерии Ангулемском конфликт возобновился! Посвященный в сан патриархом Иерусалимским, Фульхерии отказался принять от него палиум, за которым обратился в Рим, сославшись на то, что Тир не подчинен Иерусалиму. Тогда патриарх освободил викарных епископов Тира от обязанности подчиняться своему митрополиту и примирился с Фульхерием, только когда сам папа пригрозил ему подчинить Тир напрямую Святому Престолу. Фульхерии также рассорился с патриархом Антиохии, который подчинил себе триполийские епископства Финикии, и соглашался уступить их Тиру лишь после того, как эта провинция покорится его духовной власти. Святой Престол поддержал Фульхерия в этом стремлении восстановить свою провинцию, уточнив, однако, что сам он должен проявить покорность Антиохии. Но попытка закончилась полным провалом (1133 г.).

Конфликт обострился, когда у архиепископа Тирского отняли викарное епископство Хайфу: он же утверждал, что этот город ранее был финикийским Порфирионом; Иерусалимский патриарх отклонил эту версию (спор об этом продолжается и сейчас). Гильом Мессинский, в продолжение дела о палиуме, присоединил Хайфу к архиепископству Цезарейскому, исходя из утверждения, что Хайфа принадлежит к провинции Палестины. Архиепископы Тирские так и не смогли добиться подчинения Хайфы, несмотря на поддержку Иннокентия II. Из четырнадцати викарных епископов Тира те, что входили в графство Триполи, были отобраны Антиохийским патриархом. Лишь епископства Сидона (который объединили с епископством Сарепты), Бейрута, Акры и Баниаса остались в подчинении у своего митрополита, пострадавшего от борьбы за влияние между двумя патриархами.

Таким образом, полный перечень латинских викарных епископов Иерусалимского патриархата включал в себя пять архиепископств (Тира, Назарета, Цезареи, Крака и Босры) и восемь епископств. Эти прелаты были необычайно богаты, и до нас дошли тексты соглашений между Иерусалимским патриархом и капитулом его кафедрального собора, могущественного капитула церкви Святого Гроба, о разделе «патриаршего манса» и «манса капитула».[148]148
  Сохранился требник из церкви Гроба Господня (A. Kohler. Un rituel et un bréviaire du Saint-Sepulcre de Jerusalem, XII–XIII siècle// Melanges pour servir a l'histoire de l'Orient Latin, II, P. 286).


[Закрыть] В 1103 г. Эвремар распределил манс капитула по пребендам (пребенды главного певчего, преподавателя соборной школы, казначея, иподьякона, младших певчих; каждый из перечисленных получил «ассизу» (ренту) в 150 безантов, а ризничий 100 безантов; в то же время архидьякон, которым тогда был Арнульф де Роол, сохранил для себя львиную долю доходов), но в 1114 г. Арнульф изменил условия этого дележа, не замедлив – к великому возмущению Гильома Тирского – заменить белых каноников черными, то ли руководствуясь задачами религиозной реформы, то ли (на что намекает наш историк) желая иметь более послушных подчиненных… Святой Гроб был очень состоятелен: в его картулярии зафиксирована протяженность его владений в Палестине, и нам известно, что его домены простирались вплоть до Грузии, куда в XIII в. каноники направляли своего представителя, чтобы собрать доходы с принадлежавших им ста поместий.[149]149
  R. R., 40–75. Simon de Saint-Quentin. Historia Tartarorum (éd. J. Richard), Rubruck, ed. Van den Wyngaert. Sinica Franciscana, I, P. 324. У церкви Гроба Господня еще перед крестовым походом были владения в Западной Европе, Венгрии, Руси и Византийской империи.


[Закрыть]

В Иерусалиме находилось множество аббатств, а некоторые из них возникли еще в I в.: перед крестовыми походами купцы из Амальфи, маленькой торговой республики на неаполитанском побережье, добились разрешения построить в Иерусалиме церковь Пресвятой Девы, возле которой они возвели два монастыря – мужской монастырь Ла Латин (Св. Марии Латинской), и женский, посвященный Св. Магдалине Латинской. Рядом с ними возник гостеприимный дом Св. Иоанна Крестителя; крестоносцы, придя в Иерусалим, были встречены блюстителем монастыря и гостеприимного дома, Жираром, и аббатисой женской обители, знатной римлянкой по имени Агнесса. Они тут же поспешили основать другие монастыри: монахи, пришедшие в свите Готфрида Бульонского, получили от него Иосафатское аббатство. Еще одним монахам он пожаловал монастырь на Сионской горе; во владении этого аббатства находился Сионский холм, и Балдуин I уступил ему маленькую часть Иерусалима, разрешив пробить ворота в крепостной стене. Остальные монахи обосновались в Оливьерском саду и Храме Господа.[150]150
  G. Т., 376; R. R., 67 (Иосафатская церковь была разрушена сарацинами), 576; Clermont-Ganneau. Les biens de l'abbaye du Templum Domini// Recueil, V, P. 70. Нельзя путать это аббатство, находившееся в современном Куббат аль-Сакре, с Орденом тамплиеров.


[Закрыть] Эти четыре аббатства – Храма, Оливьера, Сионской горы и Иосафата – занимали первое место по важности наряду со Св. Гробом: но приходилось допускать каноников за их стены на время некоторых праздников, что приводило к стычкам с монахами, постоянно проживавшими возле этих святых мест.[151]151
  R. R., 323.


[Закрыть] Неподалеку от Святого Града черные каноники из ордена премонстрантов построили монастырь Св. Иакова Аримафейского (Сен-Абакук), а монахи возвели еще несколько в Сен-Самуэль де Монжуа (холм, возвышавшийся над Иерусалимом) и на горе вблизи Иерихона (Quarantaine). В удалении располагались монастыри Св. Иоанна в Севастии (позднее епископство), Мон-Фавор, Мон-Кармиль и Ла Помере.[152]152
  R. R., 484, 495. Около 1172 г. аббатство Palmarea, чей второй по счету настоятель был человеком мало религиозным, пришлось вверить монахам клюнийского ордена, чтобы те его реформировали. Первым же аббатом был Эли, упомянутый в 1138 г. Само аббатство было основано Гормондом (Гормондом Тивериадским? Гормондом Бейсанским? Гормондом де Пикиньи?): Ducange-Rey, P. 837.


[Закрыть]

Если прибавить к этому списку приорства (например, в Хевроне) и мелкие монастыри, о которых не сохранилось воспоминаний, а также женские обители (Св. Анны, Ла Латин и монастырь в Вифании, основанный королевой Мелизиндой для ее сестры Иветты), то мы легко сможем понять восторг аббата Эккехарда при виде того, как быстро после окончания крестового похода (1110–1115 гг.) в этой земле чудесным образом выросли «церковные строения, епископства, монастыри, городские стены и замки, в портах, рынках и сельской местности забурлила жизнь». Особым могуществом в Иерусалимском королевстве пользовалось духовенство. Имущество церкви было велико, ибо в дар от короля и франкских сеньоров ей достались владения, ранее принадлежавшие греческому клиру. Однако королевская власть все же установила ограничения для этих дарений. В «Книге короля» запрещалось дарить церкви замок и, если продавался фьеф, то ни церковь, ни религиозный орден не могли их купить. В том же случае, когда «благородная дама» уходила в монастырь и уже после этого получала фьеф по наследству, ей разрешали покинуть обитель на время, чтобы принять фьеф и вверить его «самому близкому родственнику, какого она имела в миру». Распоряжаться ей позволяли только тем имуществом, что не относилось к феодальной иерархии, которое она могла продать короне, чтобы выручка от продажи досталась монастырю; не допускали также, чтобы держания горожан были отданы церкви.

Но от Филиппа Новарского мы знаем, что на деле все обстояло гораздо менее строго, чем на словах. Тем не менее королевская власть следила, чтобы из-за дарений по благочестивым мотивам – или из-за более или менее замаскированных продаж (ведь иногда требовалось много денег, чтобы заплатить выкуп) – не слишком пострадала военная повинность короне; во Франции мы видим, как короли также боролись против умножения «имущества мертвой руки», в результате чего владелец не менялся, но при переходе имущества по наследству оно не облагалось налогом в пользу короны.[153]153
  Додю (р. 325) все же заявляет: «Несоразмерный рост церковного владения, с которого не требовали выполнения воинской повинности, стал одной из главных причин ослабления франкских колоний».


[Закрыть]

У духовенства был свой собственный суд, «курия церкви», где рассматривали преступления, совершенные клириками, дела о ереси и колдовстве (по ассизе Амори – I или II? – ересь каралась конфискацией имущества), процессы, связанные с завещаниями и браками, прелюбодеяния или содомия. Однако церковная курия стояла в стороне от «кровавой расправы»: священника, обреченного на смерть на костре за прелюбодеяние или содомию, после вынесения приговора передавали королевской курии – «светской длани», которой принадлежало право судить клирика, повинного в убийстве или измене, а также в клятвопреступлении (что во Франции было привилегией церковных трибуналов). Юрисдикции епископа подлежали и врачи: «ни один иноземный врач, прибыл ли он из-за моря или от язычников, не должен врачевать прежде, чем будет испытан другими врачами, лучшими в этой земле, и в присутствии местного епископа». После этого экзамена епископ лично вручал новому медику патент, позволявший ему работать по профессии.[154]154
  Dodu, р. 325–328; Mansi. Sacrorum conciliorum, XXI, P. 262, с. 4, 6, 8, 9. Assises des bourgeois, № 238.


[Закрыть]