Текст книги "Дом ведьмы в наследство"

Настя немного нервничала, после каждого прикосновения к холсту проверяла губку – самую мягкую из купленного давеча набора – не отходит ли краска?

Краска держалась прочно.

Море постепенно «отмывалось», с каждой минутой становясь все ярче и натуралистичнее. Запах йода теперь чувствовался отчетливо. Он путался в гуляющем по мастерской свежем сквозняке.

– Вот так! Почти все.

Настя отступила на несколько шагов, любуясь проделанной работой.

Такую красоту однозначно нужно в дом. Место найдется.

На секунду показалось, что море перекатило волну. Звонко плеснуло о берег…

Настя обернулась, подумав, что плеск воды донесся от аммонитового пруда. Но нет. Новый звук пришел явно из картины! И морской запах – теперь уже явственный, со множеством новых оттенков: йод, сода, соль… пина-коллада…

Настя присела рядом с холстом, чтобы понюхать его – не кажется ли? В этот момент ее потянуло, будто магнитом. Она ойкнула, сообразив, что валится головой прямо в картину. Уперлась руками в раму, пытаясь удержаться, отчего притяжение лишь усилилось.

Настя ничего не успела сообразить, погрузившись на пару секунд в состояние невесомости, которое быстро сменилось полетом, что тоже был недолог. Громкий всплеск, и в нос, рот, в глаза набирается вода. Соленая и жгучая.

Морская.

Настя пробкой вылетела на поверхность. Отплевалась, разлепила склеенные солью веки. Это еще что? Она судорожно забарахталась – плыть в намокшей одежде и шлепках было не слишком удобно. От вьетнамок пришлось избавиться. Повезло, что телефон и фонарь остались на тумбочке…

Что произошло сейчас?

Разобраться можно будет попозже. Главное – берег!

Скорее к берегу…

Настя погребла к золотой полосе песка. Волны то вскидывали ее на гребни, то резко ухали вниз. Прозрачная вода искрилась миллионами золотистых огней. Солнце слепило и пощипывало кожу.

Это был самый настоящий юг.

Тропики…

Четверть часа упорной борьбы с водой, и Настя на суше. Разогретый песок мягко проминался под босыми подошвами. С одежды струями стекала вода. Пальмы шумели кронами на теплом ветру, бросали на пляж длинные тени.

Настя поняла, что совсем не боится происходящего. Напротив, странное место дарит ей покой и радость. И мысль всего одна в голове бьется: «Как же здесь хорошо!»

Пляж тянулся в обе стороны до самого горизонта. Так же и пальмы. Стояли стеной вдоль линии песка. Море уходило вдаль, насколько хватало глаз. Над его взволнованным простором прямо в воздухе висел огромный четырехугольник.

Рама картины.

Наверное, чтобы вернуться в мастерскую, следовало доплыть до нее и пролезть насквозь. Не сказать, чтобы это было совсем легко, но по крайней мере, понятно. Вот он –путь домой. Здесь.

Обратно Настя не торопилась.

Во-первых, она решила немого отдышаться перед очередным заплывом. Во-вторых, захотелось еще погреться на курортном солнышке. Толстовка и штаны были немедленно скинуты на песок. Тут вроде никого? За ними и футболка последовала.

Оставшись в белье, Настя плюхнулась спиной на песок. Сообразив, что без крема от загара все это может закончиться плачевно, накинула футболку обратно, встала и побрела вдоль пляжа.

Поход получился недолгим.

Метров через сто Настя наткнулась на невидимую преграду.

И уж наткнулась, так наткнулась! Влетела лбом и плечом в прозрачную стену так сильно, что от неожиданности села.

– Это еще что такое?

Настя поднялась и осторожно приложила ладони к невидимому материалу. Преграда была абсолютно прозрачная и такая же непроницаемая. Твердая и прохладная. Стоило нажать сильнее, из-под рук рассыпались голубые искры.

Десяток шагов в одну сторону. Десяток в другую. Стена никуда не делась. Настя зашла по колено в воду: преграда продолжалась и в море тоже.

И тут стало ясно – это же граница картины!

Проверяя гипотезу, Настя отправилась вдоль берега в противоположном направлении и вскоре также наткнулась на стену. Свернула к пальмам. Поднялась на песчаную крутину и оказалась под сенью раскидистых листьев. Растения стояли стройными рядами. Удалось насчитать пять линий, прежде чем преграда снова перерезала путь.

Понятно.

Настя вернулась к кромке воды и, приложив руку козырьком ко лбу, стала разглядывать висящую над морем раму. Чтобы вернуться, нужно пролезть сквозь нее? И как это сделать? Она ведь над водой. Метрах в двух или трех. Виси рама над землей, еще можно было подумать о том, чтобы допрыгнуть. Ну, или подставить что-то…

А из воды как?

Как дельфин в кольцо?

Настя потерла щеку и болезненно зашипела. Ссадину на скуле, полученную при падении, разъела соль. Щеку теперь щипало. Остальные повреждения тоже. Сразу подумалось о том, что море-то вполне себе настоящее.

И солнце.

На вытянутой руке отчетливо проступила краснота.

«Тут и обгореть можно ненароком», – подумала Настя, прикидывая, за сколько доплывет от берега до рамы и насколько сильно при этом вымотается. И можно ли в этом море утонуть? По логике, где-то в небе и под водой должны находиться еще две прозрачные преграды. Интересно, насколько глубоко залегает подводная? А рама? Если рядом с ней покричать, снаружи услышат?

Вряд ли…

Да и кого звать на помощь? Моню с Кисточкой?

Настя окинула тоскливым взглядом золотистые пески, посеченные пальмовыми тенями кофейного цвета. Она бы все отдала за то, чтобы оказаться здесь в более спокойной и понятной обстановке.

«Если выберусь, то обязательно сюда вернусь в купальнике и с кремом», – подбодрила себя Настя перед очередным заплывом. Вошла в воду, погребла к горизонту, ощущая сопротивление волн.

Плыть от берега было гораздо тяжелее, чем к нему: волны постоянно отбрасывали назад. Порядком измотавшись, Настя вспомнила про магию. Что там, в колдовской книжке для чайников, пишут на этот счет? Про волшебное плаванье? Вроде, ничего… Хотя, было что-то про ускорение с помощью выброса силы. Кажется, нужно сосредоточиться на руках…

На ладонях, если говорить конкретнее.

Настя зажмурилась, взлетев на очередную волну, вытянула руки вдоль тела, сосредоточилась и почувствовала, как ладони ожгло. После чего, она помчалась вперед, словно торпеда. В лицо полетели брызги. Вода набралась в приоткрывшийся рот. В глазах щипало…

Тьфу!

Она остановилась и, отплевавшись, прокашлялась. Здорово, конечно, но попрактиковаться еще придется. Чтобы не давиться каждый раз морской солью…

Повторить фокус с ускорением получилось не сразу. Потраченная сила восстанавливалась какое-то время, и Настя продвигалась размашистыми гребками к раме. Волны качали вверх-вниз, но обратно к берегу уже так яростно не тащили.

Еще один рывок, и рама почти над головой.

Она была гораздо выше, чем показалось с берега. Что делать? Прыгать как дельфин?

Собрав в ладонях всю доступную магию, Настя толкнула себя вверх с гребня новой волны. Подкинула довольно высоко – удалось царапнуть ногтями по нижнему краю рамы, но ухватиться надежно не получилось.

Плюх обратно получился знатный!

Настя погрузилась в воду с головой. От неожиданности открыла глаза: в зеленоватой, пропитанной солнцем воде серебрились стайки рыб и голубели зонты больших медуз.

Такая неуместная сейчас красота…

Скоротав минуты за плаваньем кругами на одном месте, Настя выждала необходимое время и попробовала снова. В это раз выложилась на полную. Взлетела верх и ухватилась за раму. Повисла над морем, нелепо дрыгая ногами. С подтягиванием на турнике еще со времен школьной физ-ры были проблемы…

Выругавшись в полете от отчаяния, Настя снова плюхнулась в воду. Перевернулась на спину, устало закрыла глаза. Ну что за невезение? Такое прекрасное место нашла. Настоящий рай! Но даже в раю нарисовались проблемы и неудобства.

Весьма существенные.

Настя погасила назревшее в душе волнение. Нельзя поддаваться панике. Надо подумать. Что нужно для того, чтобы прыгнуть выше, кроме магии?

Хороший разгон!

Хорошенько отдохнув перед очередной попыткой, Настя сосредоточилась на результате и, вытянувшись стрелой, опустилась под воду. Сонм голубых медуз плавно расплылся по сторонам. Рыбки проводили ее любопытными взглядами…

И тут ноги коснулись нижней грани!

Невидима преграда, ограничивающая тропический мир холста, приятно спружинила и подкинула к водной поверхности, рябящей высоко над головой. Настя добавила магию и пулей вылетела наверх.

Вода вытолкнула, рассыпавшись искристым фейерверком. Солнце показалось неожиданно близким. На миг все море осталось далеко внизу, похожее на цветистый ковер из оттенков зелени и лазури.

Край рамы плавно ушел вниз, а потом оказался под коленями. Перед глазами все мутнело и рассыпалось цветными пятнами. Грань между пространством картины и родным миром была зыбка и близка.

Только потянись…

Настя придержала себя руками, качнулась от неожиданности, и в тот же миг ее затянуло через раму обратно в мастерскую.

Мокрая насквозь и изрядно обгоревшая она рухнула животом на половицы и лежала так некоторое время, приходя в себя. Моня попыталась облизать хозяйке волосы, но тут же зачихала недовольно – на язык попала морская соль. Кисточка тронула штанину спортивного костюма – перед заплывом Настя вновь его надела – после чего стряхнула с лапки брызги.

По мастерской пронесся стон:

– О-о-ох, и травматический, однако, сегодня вышел день…

Настя поднялась на ноги. Прежде чем покинуть мастерскую, посмотрела на картину. Та изменилась. Добавилась одна маленькая деталь в правом нижнем углу: качающиеся на волнах резиновые вьетнамки…

Измученная приключением Настя добралась до котельной, умылась и переоделась. Одежду и белье прополоскала и повесила сушиться на натянутую давеча веревку. После  чего набрала ванную, забралась в нее, чтобы смыть соль и немного отойти от случившегося.

Усталость и шок дали о себе знать. Дико клонило в сон. Настя всеми силами не позволяла себе отключиться. А за круглыми окнами котельной зрела темнота…

Сколько времени она провела в картине? Не меньше двух часов.

А может, все три!

Настя вытянула над водой руку, на которой краснота проступила еще отчетливее. Нужно добыть где-то гель от солнечных ожогов. И перекись. И что-нибудь ранозаживляющее…

И солнцезащитный крем, ведь она обязательно вернется туда! На солнечный пляж с тенистыми пальмами. И пусть придется еще раз с помощью магии выпрыгнуть из воды на несколько метров – оно того стоит!

Настя прикинула, что купит себе в супермаркете резиновый рюкзачок и герметичный мешочек с пластиковой молнией, в который можно будет убрать полотенце и сухую переодёвку. И новые шлепки. И купальник…

Вот только он, вроде бы, не продается в местном супермаркете…

Значит, нужно будет съездить в торговый центр.

От этой мысли Настя поежилась. Последние события не располагали к дальним поездкам. Белов ее ищет. Что, если заметит на улице, вдалеке от волшебного особняка?

Стоп! Она же ведьма! Несколько минут назад летала над водой, как птица…

… почти.

Как летучая рыба, скорее…

Не важно!

В книге для чайников наверняка найдется что-то про скрывающий видимость морок. Уж если целый дом удалось под ним спрятать, то можно, наверное, и одну не слишком габаритную Настю от лишних глаз утаить?

Решив долго не разлеживаться, она накинула шорты и кардиган – под него была надета одна из старомодных летних блузочек Яны Маровны из «старушечьей» части шкафа – и добежала до ближайшей аптеки. На обратном пути Настю стало знобить, поэтому, оказавшись дома, она немедленно намазалась спецсредством.

За этим занятием ее и застала проснувшаяся Настасья Петровна.

– Батюшки, Анастасьюшка… Красна девица, аки помидор! – разохалась впечатлительная медведица. – А по лицу-то что за супостат…

– Упала я, – пресекла неуместные догадки Настя. – В другом мире.

– Опять заплутала? –  посочувствовала Настасья Петровна.

– Нет. На террасу, ту, что за котельной, прогуляться вышла.

– Так она вроде в сад выходит?

– Не в сад, – объявила Настя. – Пойдем, покажу.

– Ну, пойдем, – рассеяно согласилась Настасья Петровна.

– Только тихо прокрадемся, хорошо? Чтобы женщина из другого мира тебя не увидела…

– Что еще за женщина? – насторожилась медведица.

Настя растолковала:

– Соседка с южной стороны. Ее дом находится в параллельном мире, и я не знаю, что они там насчет говорящих медведиц думают.

– А-а-а, – Настасья Петровна понимающе согласилась. – Тогда потихоньку. Как мышки.

И они через кладовку выбрались на террасу.

Первым, что привлекло внимание Настасьи Петровны, оказалась сердитая метла.

– Ой, Анастасьюшка, взгляни-ка! Барынина коняжка лежит. Вон!

Настя уточнила:

– Метла?

– Да. Вот радость-то! Я думала, сгинула она, пропала вместе с барыней моей. А она тут. Подойди к ней, Анастасьюшка, возьми!

Настя вздохнула и призналась:

– Не дается. Не нравлюсь я ей. Пробовала уже. Отодвигается от меня…

– А магией пыталась притянуть?

– Нет, – сконфузилась Настя.

О магии она, почему-то, даже не подумала.

Медведица посоветовала:

– Так ты попробуй.

– Ладно… – На раскрытой ладони заплясали искры. Сперва золотые, а чуть позже к ним примешались голубые. – Иди сюда…

И метла, подсветив переставшие пушиться прутья мягким сиянием, оторвалась от пола и толкнулась в руку головой деревянного коня.

– Видишь? – прокомментировала успех довольная Настасья Петровна. – Что я говорила!

Настя взглянула на собеседницу настороженно.

– И что делать теперь?

– Так летать же.

– Летать? – Настя недоверчиво осмотрела метлу. –  Не-е-ет, сегодня я уже налеталась вдоволь.

– Ты попробуй, – подначивала медведица. – Ничего там сложного нету.

Настя не верила:

– Ты сама-то летала?

– Да. Вместе с барыней пару раз.

Настя хмыкнула:

– Вместе с твоей барыней и я бы без вопросов полетела. А вот одна… – Она все еще сомневалась. Собравшись духом, все же решила преодолеть сомнения и страх. – Ладно, попробую. Ведьма я, в конце концов, или не ведьма?

Метла висела в воздухе примерно на уровне бедер. Чуть заметно покачивалась. От лошадиной головы перебегали к прутьям цепочки волшебных огней. Деревянные глаза матово подсвечивались изнутри бледным светом.

Осторожно взявшись за метловище, Настя перекинула через него ногу. Крепче вцепилась пальцами. Приготовилась.

И что теперь?

– А-а-ай! – только и успела вскрикнуть, потому что подлая метла без всякого предупреждения рванула с места в карьер вдоль террасы. Настя от неожиданности съехала набок. Замелькали перед глазами в опасной близости балясины балкона. – Сто-о-оп! – выкрикнула она, соскакивая на лету. – Ну уж нет! – заявила Настасье Петровне.

– Анастасьюшка… Цела? – всплеснула когтистыми лапами медведица. – Барыню-то, она слушалась. Не носила так…

Метла отлетела в сторонку и как ни в чем не бывало тихо улеглась на пол возле стены. Настя окинула ее задумчивым взглядом:

– Надо будет купить сноубордическую защиту и шлем. И еще раз попробовать.

Пасовать перед дерзкой метлой новая хозяйка дома не собиралась. Рисковать жизнью – тоже.

Оставив магический транспорт в покое, она отвела медведицу в мастерскую и показала ей свой портрет. Настасья Петровна и бровью не повела. Спросила:

– И чего?

– Картина же… Картина! – разнервничалась Настя.

– Это барынина, – уверенно заявила медведица. – И мастерская ее. И рисунки все эти. И краски.

– Об этом я уже догадалась. Вот только почему на этой картине… – Настя не закончила, дав Настасье Петровне возможность угадать. – Кто на ней, по-твоему?

Медведица сосредоточенно прищурила маленький глаз, выпятила губу, полная раздумий.

– Да не признаю что-то…

Настя не выдержала.

– Я там! Смотри, это же я.

– Ты? – Настасья Петровна внимательно оглядела собеседницу, потом снова изображение на картине. Протянула: – Ну не зна-а-аю. Может, и похоже, а может, и нет. Неочевидно как-то… Хотя… – Она еще раз пристально осмотрела изображение. – На барыню вроде смахивает… Точно. На нее!

– Похожи мы с ней, выходит?

– Не-е-ет. Разные совсем!

Настя непонимающе смотрела на картину. Тут до нее дошло. То, что видно ей, не видно медведице. Словно в ответ по раме пробежали огоньки: верно мыслишь…

Магия – вот оно что!

Пришлось перевести тему.

– Послушай, а про вон ту картину тебе что-то известно?

Настя указала на морской пейзаж с пляжем.

– О, эта – особенная. Одна из первых таких.

– Каких таких?

– Тех, через которые проходить в другие места можно. В те, которые нарисованы, – растолковала медведица.

Настя призналась:

– Я уже попробовала. Это потрясающе! Там море настоящее. И солнце. Я даже обгореть умудрилась.

– Помню, как барыня их рисовала, – с ностальгией в голосе принялась вспоминать прошлое Настасья Петровна. – Долго у нее не выходило. Серчала она: один за другим неугодные холсты выкидывала. Я их натягивать только и успевала. – Она оглядела неочищенные ото мха и плесени работы. Стала сокрушаться: – Ай-яй-яй! Как заросли… Жалко! Вот на этой горы были – красивые, в ледниках! И парапет смотровой площадки – будто с него глядишь. – Деревянная лапа заботливо огладила завитки серебристого багета. – А вот на той – осенний парк. Уютная дорожка к беседке вдоль белых статуй…

– Одну я очистила, и эти очищу, – пообещала Настя, едва преодолев желание заняться этим немедленно. Но лучше подождать до завтра. Сегодня и так выдался слишком насыщенный день. Поэтому она спросила у медведицы о важном, перед тем, как покинуть и запереть мастерскую: – Как ты думаешь, твоя барыня не была бы против, если я начну пользоваться ее мастерской, кистями, красками и всем прочим?

– Думаю, не была бы, – добродушно заулыбалась Настасья Петровна.

***

Несмотря на то, что Настя легла далеко за полночь, поднялась она рано.

Солнце купалось в розовой дымке облаков, и заросший сад благоухал весной. Для цветов еще было рано, их заменял особенный, свежий аромат только-только распустившейся листвы.

За несколько дней, проведенных в доме ведьмы, Настя научилась варить в турке сносный кофе, и теперь его терпкий аромат медленно расползался по комнатам, ограняя их наивный, старомодный уют.

По телевизору снова вещала Людмила.

Налив себе две чашки (чтобы не бегать лишний раз на кухню) Настя устроилась на диване. Поджала под себя ноги и накрылась вязаной шалью. Глядя на бодрую ведущую, вспомнила забавную фразу из «Зимы в Простоквашино»: «Вашу маму и там и тут передают».

А ведь Людмила предложила ей съемку в передаче…

Эта самая передача сейчас и шла. Заводчица диковинных длинноногих ящериц, перламутровых и радужных, рекомендовала специализированные корма и террариумы. Ее питомцы в это время ползали по коленям и плечам ведущей, придирчиво обшаривая ее наряд длинными раздвоенными языками.

Интересно, конечно.

Настя подумала, надо будет найти в интернете что-нибудь интересное про чихов. Собачки они древние и необычные. Вполне подойдут для Людмилиных зрителей – любителей экзотики. Тем более что в Эретрейе их нет. Подкованная в зоологических вопросах соседка, скорее всего, не знала про Монину породу именно по этой причине.

Когда обе чашки были опустошены, Настя отнесла их на кухню, вымыла и убрала в сушку. Когда вернулась, взглянула на стол и удивленно протерла глаза.

Буквально только что там было пусто, а теперь…

Настя еще раз протерла глаза.

Возле лампы лежал ее паспорт. Она узнала потертую обложку! Еще там были  права, которыми она никогда не пользовалась. Рядом – пара каких-то ключей не особо примечательного вида.

А еще нашлась записка. Текст на сложенной вчетверо бумажке гласил: «Рада, что ты справляешься с домом. Похоже, я не ошиблась. Тут твои документы, на карту добавила денег. Книги на втором этаже. Ключи ты, надеюсь, нашла».

Настя еще раз перечитала записку. Нет сомнений – от Яны Маровны, но как… Она заозиралась по сторонам. Сбегала в сени, подергала входную дверь. Бросила недоверчивый взгляд на окно. Потом хлопнула себя ладонью по лбу.

Ну конечно же!

И почему сразу не догадалась…

Кабинет!

В нем царил привычный полумрак. Полузадернутая занавеска чуть заметно колебалась на сквозняке. Катались по полу свежие березовые листочки.

Настя уставилась на картину с зеленой поляной. Она выглядела ярче обычного. И этот ветерок. Такой же шел от холста с морем перед тем, как Настю в него затянуло.

– Так вот как вы прошли… – догадалась она вслух. – А я смогу, интересно? – Потянулась к картине, ощущая, как холодеют в движении кончики пальцев. И ожигает их что-то или морозит – не разобрать. Стоит только коснуться холста. – Ай!

Настя моментально отдернула руку. Изображение пошло рябью. Несколько быстрых кругов пробежало к краям рамы от места касания, как от брошенного в воду камня. Дрогнули белые березки и травяной ковер…

Не войти.

Этот портал явно не всем и каждому открыться готов. Не простой он… Хотя, разве есть тут «простые» порталы? И все же этот – явно особенный, если из него можно куда-то далеко перейти. Не в огороженную со всех сторон «коробку» по ту сторону рамы, как на холсте с пляжем, а в иное место.

Ладно. С картинами этими Настя разберется позже. По-крайней мере, стало ясно, куда пропала прежняя хозяйка дома в день их знакомства.

Вернувшись в гостиную, Настя собрала вызволенные Яной Маровной документы. Придирчиво оглядела странные ключи. Стало ясно от чего они – на круглых, по старинке не убранных в пластик головках слабо читался значок «шевроле».

Машина в гараже.

Это, по всей видимости, от нее. А Настя даже не поинтересовалась, что за авто там стоит. Надо думать, нечто очень старое и ветхое…

Когда-то она мечтала о машине и о вождении, но Белов отвадил жену от заветной мечты, внушив, что у нее никогда не получится. Права, полученные аккурат перед свадьбой, так и пролежали почти нетронутые…

Настя снова направилась в гараж.

Опасливо глянула на заднюю дверь, ведущую прямиком в Эретрейю. Решила: «Не сегодня, но обязательно еще…»

Брезентовый чехол был расстегнут и стянут с авто.

Когда пыль осела – все это время Настя стояла в стороне, крепко зажмурившись, закрыв ладонью нос и рот, – стало можно разглядеть машину. Под чехлом, ведь, что угодно могло скрываться и в каком угодно состоянии… Любая рухлядь…

– Ну ничего себе! – Настя не сдержала восторженного возгласа.

Посреди невзрачного гаража стояла, сверкая глянцевыми боками, алая «Шевроле– Импала». Хромированная радиаторная решетка изгибалась зигзагами молний. Сверкали парные кольца фар. В салоне, отделанном кожей и деревом, темнели рифленые сиденья, и тонкий руль матово блестел, манил усесться в водительское кресло, не мешкая.

Ого!

Настя вспомнила свое увлечение автомобилями еще на заре юности, до свадьбы. Тогда она зависала часами на сайте с объявлениями о продаже и все мечтала. Мечтала… Копила деньги…

… а потом Белов в два счета растоптал ее мечту, и все забылось.

Рука с ключами сама потянулась к ручке. Машину никто не запирал. Дверь отворилась с приятным звуком, приглашая в салон.

«Нет уж, – остановила себя Настя. – Я столько лет не водила. Да я из гаража сейчас не выеду нормально. Тем более, выезд прямо на проезжую часть».

Усилием воли она заставила себя захлопнуть дверцу и накинуть обратно чехол.

Не сегодня.

Снаружи раздался звук подъехавшей машины. Глухо взрыкнул мотор: кто-то парковался рядом с домом. Уж не Белов ли опять, будь он неладен?

Повезло. Приехала Роза.

Выбравшись из фургона, фея поднялась на крыльцо и принялась названивать в дверь.

Настя вышла из гаража ей навстречу. Окликнула:

– Привет! Я тут.

– Привет, – обрадовалась починка. – У тебя там машина? – с интересом кивнула на гаражные ворота.

– Да. Можно и так сказать…

– А чего не ездишь?

Пришлось признаться:

– Не практиковалась давно. Опасаюсь садиться за руль после большого перерыва.

Роза незамедлительно предложила свою помощь:

– Давай я свожу тебя на полигон. Попробуешь там. Вспомнишь что и как.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Настя. – Как будет у тебя время, сообщи, а я подстроюсь.

Фея улыбнулась, полюбопытствовала:

– Заметано. Что за тачка-то хоть?

– «Импала» шестьдесят седьмого года, если ничего не путаю.

Розины глаза округлились:

– Ого! Это ведь Маровны? – догадалась она.

– Ее, – подтвердила Настя.

Починка задумчиво почесала затылок:

– Я ведь и не помню, когда она последний раз ездила… Ладно. Не буду отвлекаться. Я же к тебе по делу! Помнишь, ты по поводу подработки спрашивала? Вот, заказ тебе привезла, на роспись. Разгрузить поможешь?

– Конечно.

Спустя четверть часа посреди гостиной громоздились стопкой борта от разобранной детской кровати-чердака, дверцы шкафов и небольшой сундук.

– Вот. Нужно будет разрисовать гарнитур для детской комнаты, – сообщила Роза. – Что-нибудь сказочное или с котятами. На все неделя. Справишься?

– Думаю, да, – утвердительно кивнула Настя.

***

Из мастерской были принесены краски, кисти, ветошь, лак.

Котята и сказки…

В Настиной голове родились самые причудливые образы, которые она немедленно воплотила в жизнь. Первым делом в ход пошли карандаш и бумага. На листах потрепанного альбома, найденного на полках с набросками, начали появляться причудливые сюжеты. Котята-рыцари. Котята-чародеи. Котята-русалки. Кошачьи замки на лесистых кручах. Котёнок-Дейнерис – летящая верхом на драконе среди клубящихся вокруг улыбчивого солнца облаков…

В какой-то миг Настя остановилась и придирчиво оглядела черновики – не слишком ли безумно? С другой стороны  – дети любят яркие фантазии…

Краски, какие-то особенные, приятно пахнущие смесью гуаши, масла и меда – по крайней мере Насте представились именно такие запахи – были разложены на столе, разобраны по оттенкам и частично открыты. Около ста баночек. Крышки тяжелые, металлические. Баночки из фаянса, пухленькие, с толстенькими стенками…

Настя осмотрела кисти. Добротные. Дерево на их ручках порядком затерлось, но зажимы держали крепко, и пучки были целенькие, не обтрепанные и аккуратно подстриженные. Волос не лез и не пушился.

«Хороши!» – подумала Настя, ероша щетинки на «белке» и с упоением наблюдая, как с тихим шуршанием они принимают прежнюю форму.

Эх! Вспомнить бы…

Когда-то давно, еще проживая с мамой, она рисовала.

Ходила в секцию изобразительного искусства при Доме Пионеров. Учительница там работала замечательная – Вера Васильевна. И художница талантливая и женщина фактурная. Черное каре до плеч, яркие одежды, длинные стрелки на глазах – Насте она все время напоминала царицу Клеопатру.

Вера Васильевна давал ученицам разные темы и волю выбирать. Она всегда помогала советам и никогда – никогда! – не касалась ученического листа своей рукой. Для нее это было каким-то странным табу. Потому что художница должна рисовать свою картину сама.

Только сама.

Мама и Вера Васильевна Настю чаще хвалили. И если насчет маминых похвал всегда возникали вопросы – уж не по родству ли? – слова преподавательницы всегда отдавались в душе приятным теплом.

Получается!

Жаль, что в тяжелое подростковое время Настя студию бросила. И в худучилище так  и не поступила, хоть Вера Васильевна и советовала…

Теперь тот нелепый пубертатный бунт казался ошибкой.

Роковой…

– Все равно справлюсь! – подбодрила себя Настя, прикладывая эскизы к деталям гарнитура. – Это же просто котята. Что я, котят на досках не нарисую? – Вооружившись полезными видео и ворохом наждачек, Настя бережно затерла первую поверхность – дверцу от шкафчика – и набросала мелком основную композицию. – И ничего страшного. И ничего я не испорчу…

Зачистив остальные части мебели и покрыв их наметками будущих рисунков, Настя собралась немного отдохнуть. А еще вспомнила про морских обезьян, которых они с Сергеем успешно зачаровали.

Аквариум стол на окне в комнате с росписями.

Сполоснув руки и плеснув в чашку воды, – вся эта зачистка-разметка-подготовка изрядно вымотала – Настя подошла к стоящей на подоконнике емкости и обомлела. В аквариуме бурлил жизнью целый крошечный мегаполис. Тянулись к поверхности воды крохотульные многоэтажные здания, светились непонятно чем питаемые огни, сновали там и тут морские обезьяны…

Они заметили Настю и моментально сгрудились у обзорной линзы.

На микроскопических личиках читалось недовольство. В миниатюрных ручках были зажаты малюсенькие плакатики, написанные на чем-то полупрозрачном… «Мы требуем нашу зарплату!»

– Что это еще… – Настя помотала головой, приняв происходящее за наваждение. Обезьянки с плакатами не исчезли. Пришлось уточнить: – Какую зарплату?

Одна из русалочек-приматов потыкала пальчиком в разинутый рот.

Еду они просят!

Настя опрометью кинулась к коробке, вынула пакетик с едой, посыпала питательной пыли на поверхность воды. Обезьянки, кажется, остались довольными.

Затем она вернулась к работе.

Расстелила на столе и на полу газеты, расставила на них баночки с краской. Старую палитру положила. Попробовала.

Цвет послушно лег на чуть шершавую поверхность. Краска прекрасно растворялась водой и по свойствам походила на акрил. Иногда при соприкосновении кисти с содержимым банки, наружу вылетал сноп магических искр.

Спустя два часа первый рисунок был готов. На нем – замок на зеленой круче, солнце, курчавые облака и несколько котят-рыцарей, скачущих по серпантину в долину. Сама долина планировалась для противоположной дверки.

Писать пришлось быстро, четко и тонко. Мелкие детали не позволяли расслабиться, поэтому, закончив с первой росписью, Настя решила, что на сегодня это все. Надо еще разобраться, как оно засохнет и как уляжется под лаком.

Сделал дело, как говорится, гуляй смело.

Захватив с собой Моню, Настя рискнула отправиться на прогулку. Надо было кончать с этим затворничеством и боязнью выходить на улицу по причине ошивающегося поблизости Белова или даже очередного поворота не туда.

До поездок на машине пока далеко, значит, нужно разобраться с общественным транспортом.

И вообще…

На улице ее встретила Анна Михайловна. Поздоровалась и неожиданно поинтересовалась:

– Анастасия, скажите, а у вас нет, случаем, знакомых спецов по обществознанию? Лёльке надо подтянуть. Что-то не идет у нее в школе этот предмет.

– Есть, – бодро отчеканила Настя.

Анна Михайловна обрадовалась:

– А контактом не поделитесь?

– Это я. – Настя напомнила про свою работу в вузе и объяснила, что вела различные курсы у социологов. – Не скажу, что часто брала на подготовку старшеклассников, но опыт репетиторства кое-какой имеется. Так что…

– Я буду вам признательна. Готова оплатить услуги.

Насте стало неловко, она попыталась отказаться от денег.

– Да, я могу и…

– Не можете, – строго прервала ее соседка. – Мы с вами деловые женщины, и обе понимаем, как ценен труд, так ведь?

– Конечно.

Неудобная ситуация разрешилась сама собой.

Анна Михайловна взглянула на экран смартфона, покачала головой. Попросила:

– Тогда давайте этот вопрос чуть позже обсудим. Через пятнадцать минут у супермаркета состоится собрание жильцов. Парамонский соизволил приехать. Беседовать с нами будет.

Она тяжко вздохнула и красноречиво поджала губы, всем видом демонстрируя свое презрение к хитрому застройщику.