Текст книги "Дом ведьмы в наследство"

Настя утерла лоб серой рабочей перчаткой. Застрявшая в ткани колючка вездесущего шиповника больно кольнула кожу. Солнце слепило, с удвоенной силой жгло щеки через набежавший под глаза пот.

А вырезать по плану надо еще метра два…

И как другие ведьмы со всем этим справляются?

Стоп!

Другие ведьмы!

О них Настя как-то раньше особенно не задумывалась. А ведь они где-то есть! И могут подсказать, помочь, растолковать, наконец…

«Сергей, ты мне очень нужен. Пожалуйста, приди!»

Во второй половине дня забот прибавилось. После занятия с Лёлей, Анна Михайловна протянула Насте бланк сбора подписей.

– Снова собираем. Предыдущие не подумали и отдали в администрацию. Оригиналы. Так они их там потеряли. Возмутительно… Вот. Здесь. – Анна Михайловна ткнула пальцем в табличку. – И номер дома… Ага…

Настя вызвалась помочь.

– Давайте помогу со сбором.

– И вас это не затруднит? – удивилась соседка.

Настя улыбнулась:

– У меня есть опыт работы «в поле». Я же социолог. Увидела ваши бланки, и прямо такая ностальгия…

Она вспомнила, как выезжала со студентами в область на соцопросы, организовывала, контролировала, собирала, проверяла. Вспомнила набитые под завязку «газельки», пахнущие чаем из термоса и бутербродами с копченой колбасой. И вечные стопки анкет, которые нумеровались на обратном пути по дороге, и ночные забивки данных в базы, потому что надо сдать отчет срочно, быстро, утром или «вот прямо сейчас».

Были времена.

Настя взяла бланки и отправилась на соседнюю улицу. Дело пошло. По пути она заскочила к Розе, поделилась мыслями о ведьмах. Починка сказала, что другие ведьмы есть. И их много, но с феями они обычно тесно не общаются. Дескать, направления деятельности у них разные.

– … есть у них центральный ведьмовской совет, но попасть туда непросто, говорят. Там тусуются самые авторитетные и маститые ведьмы.

– Как думаешь, они меня примут? – засомневалась Настя, но Розу волновало другое.

– Отчего же не примут? Примут. Главный вопрос – как их найти…

День промчался незаметно.

Вечером Настя планировала прогуляться на пляж в картине с морем, но сил на это совсем не осталось. Поэтому альтернативой послужила ванна. Пара капель эвкалиптового масла и воздух наполнился знакомым с детства ароматом. Помнится, у мамы тоже было подобное масло эвкалипта, которое она капала на раскаленную батарею зимой, если Настя болела.

На табуретке, предусмотрительно принесенной из кухни, стояла чашка чая, и лежал смартфон. Рука сама потянулась к нему. Захотелось немедленно поговорить с мамой, услышать ее голос. Спросить – как оно там?

Настя поругала себя: «Разница с Канадой семь часов. У них сейчас переходящая в утро глубокая ночь. Какие звонки? А утром надо будет послать маме фотографии моих работ и дома. Ей понравиться. И про новую жизнь рассказать. И про реставрацию росписи по дереву спросить. И чего я думала? Искала? У меня же художница буквально под носом…».

Настю совсем сморило, и она решила в ванной не засиживаться. Уснет еще…

За окном накрапывал дождик, из открытых форточек сквозило прохладой. Настя  улеглась в постель, накинув поверх одеяла мягкую шаль. Щелкнула пультом от телевизора. Шел какой-то блокбастер с погонями и взрывами. От него еще больше тянуло в сон.

Настасья Петровна устроилась в кресле с вязанием. Поразительно, но вместо крючка она ловко использовала свой длинный и острый коготь. Цепляла им нитку, перекидывала, вытягивала. Кино ей нравилось. Она удивлялась, переживала за героев и комментировала вслух происходящее. Периодически пыталась втянуть в обсуждение Настю, но та уже спала, уткнувшись носом в диванный валик.

Сон накрыл с головой, странный, будто бы неотрывный от реальности.

Насте показалось, что она только немного вздремнула, и вот проснулась опять. Телевизор выключен. Настасья Петровна, наверное, электричество экономит. А самой медведицы нет. На кухне?

Там тихо.

И Кисточка с Моней отчего-то тоже не на виду. Обычно спят рядом. А тут ушли вдруг? Да, и куда им идти? Настасья Петровна, вот правда, их иногда во время готовки лакомством угощает…

Настя еще раз внимательно прислушалась. Когда медведица хозяйствовала на кухне, оттуда доносился характерный шум: звук воды, звон посуды, трель ночного соловья из открытого окна. И хотя, после побега дома и всплеска магии Настасья Петровна могла теперь бодрствовать в любое время суток, она никак не желала привыкать к яркому солнцу, бьющему в окна. И гомон будничной улицы, с пусть редкими, но регулярными прохожими на тротуаре под окнами, с шумными машинами, с разговорами и лаем соседских собак тревожил ее.

«Привыкнет», – думала Настя и не настаивала.

Она снова прислушалась. Ну, хоть один звук – всплеск воды, обрывок фразы, кошачий мявк или цокоток чихуачьих коготков по половицам. Или тяжкий скрип дерева под медвежьей лапой…

Ничего.

Что-то было не так.

Настя поднялась и, накинув кардиган поверх майки и шортиков, сунула ноги в шлепки. Из кухни в коридор наползала темнота. Тусклыми синеватыми пятнами в ней тонули синие бабочки.

– Настасья Петровна! Вы тут? Кисточка, кс-кс! Моня, ко мне! – позвала Настя, но никто не откликнулся. – Эй! Кто-нибудь…

Только бабочки вспорхнули, закружились во мраке неоновым вихрем, прыснули мерцающими волнами в коридор, из него в гостиную. Расселись на лампах и телевизоре.

За ними пришла струя холодного воздуха. Свежего. Ночного. Раздался скрип форточки.

Настя двинулась на кухню, потянулась к выключателю, но так и не смогла его нащупать. Рука все время пролетала мимо, шарила по пустым обоям.

Да что же это…

Глаза немного привыкли к темноте. Страх, лишь ненадолго зародившийся  в душе, сменился гневом. «Это ее что за шутки? А главное, чьи? И почему в моем доме без моего же ведома? И где все остальные?» Снова вспышка страха  – вдруг с ними что-то плохое? И снова ярость. «Ну, уж нет!»

Форточка хлопнула по раме. Снова распахнулась. Ее раз хлопнула.

Ветер?

Настя свела у переносицы брови, чтобы лицо выглядело максимально грозно. Кого она хотела напугать? Сама не знала…

Пересекла кухню в два широченных шага и резко выглянула в окно. Ничего не видно! Ночь, как на морском побережье. Если нет источников света, то тьма кругом повисает густющая, словно кисель. И не разглядеть ничего, как глаза ни ломай.

А еще такая же темнотища висела за окном в мастерской.

С ним, с окном этим, видимо, теперь и разбираться.

Настя вернулась в гостиную, принялась искать смартфон, но гаджет пропал со стола – как сквозь землю провалился. Не было его и в других местах.

«Это какая-то подлая магия, – мысленно сообщила самой себе Настя. – Пора бы уже привыкнуть. – И добавила очевидное, для тех неведомых, кто все это затеял: – Раз гасите свет и смартфон мой прячете, значит, боитесь».

Она произнесла уже вслух:

– А я не боюсь. Я дома. И ведьма. Так что не советую…

Настя вышла в темные сени. На ощупь прошла сквозь кладовку и оказалась на террасе. Что ни говори, но даже сама темная ночь всегда будет чуть светлее тьмы, укрытой за стенами здания.

Взгляд ухватил едва заметные признаки террасы: слабые блики на стеклах, тусклая светотень половиц…

Вперед.

Быстрым шагом Настя добралась до мастерской.

Участок Людмилы был виден вполне неплохо. Блестел аммонитовый пруд и Эретрейское небо над ним градиентом переходило из темно-лилового в мрачно-изумрудный. В глубине соседского домика тлел огонек бледного света.

Это сразу взбодрило, придало уверенности и сил. И Настя смело открыла дверь в мастерскую.

Она ожидала увидеть там непроницаемый мрак, поглотивший все. Но мастерская, в отличие от остального дома, переливалась зеленоватым, каким-то «аквариумным» свечением. Пахло морем и одновременно тиной. И немного цветами. Застоявшейся водой с перегревшимися на мелководье водорослями. Тающими от жары медузами. Мокрым деревом.

Свет и запахи шли от картины. Той, в которую Настя так и не решилась залезть. Она как-то сразу ее отсекла тогда, когда собирала по частям записку. Почему? Настя не смогла бы объяснить это словами. Какое-то ощущение странное, будто картина с древним кораблем иная…

Мистическая галера в зеленой вечности.

Черные глаза, намалеванные возле длинного корабельного носа не мигая смотрят сквозь пространство.

И качаются на лианах цветные попугаи.

Аллигаторы приоткрыли зубастые пасти.

Странный зеленый мир…

Настя оцепенела на миг, скованная чарующим зрелищем, но вскоре ее привлекло нечто более неожиданное.

Голоса.

Чужие и незнакомые.

– Ну чего там, Валер? – вещал хриплый электронный голос. Кто-то говорил из телефона. – Валера-а-а-а. Да не молчи ты, разъетить твою етить. Зря плачу что ли?

– Не выходит, Алексан-Палыч, – загробным голосом бубнили по эту сторону линии.

– А чего так? А? Или обманул меня? Шарлатан, небось? – трещал динамик.

– Работаем, – мрачно ответил тот, кого в начале разговора назвали Валерой, и, судя по звуку приглушенных гудков, положил трубку.

Из-за плотно задернутых оконных штор сочился яркий свет.

Не веря ушам, Настя бесшумно прокралась к окну и припала глазом к узкой щели на стыке тяжелых гардин.

За окном была не тьма.

Какая-то незнакомая комната. Вполне современная, с неплохой обстановкой и светлыми крашеными стенами. Не то чтобы совсем жилая. Скорее, место для отдыха в офисе или кабинете. Потолки высокие, тоже белые – лампы в ряд. Кожаный диван в стиле минимализма, квадратный журнальный стол, фикус в тяжелом кашпо.

Это еще что такое?

И кто…

Перед окном, раскинув руки, стоял человек в темной одежде и в накинутом на лицо глубоком капюшоне. Он нелепо двигал руками, изображая магические пассы, что-то бормотал себе под нос.

Настя нахмурилась. Стала вся внимание.

– Ну-у-у?  – Около непонятного человека на высоком барном табурете лежал телефон. И кто-то, звонящий с неизвестного конца линии, торопил и возмущался: – Чего у тебя опять не выходит, Валера? Зря я, похоже, тебе плачу. Ой, зря!

– Дайте сосредоточиться, Алексан-Палыч, – жалобно взмолился человек в капюшоне. – Отвлекаете меня. Конечно, не так получится!

– Да не отмазывайся! – ругалась трубка. – Вот как знал, что не нужно всяких шарлатанов с «Битвы магов» нанимать. Все это обман телевизионщиков, и не более…

– Погодите вы, Алексан-Палыч, – позволил себе огрызнуться Валера. – Заработала же магия, сами видели.

– Но сорвалась, – ехидничал придирчивый собеседник.

– Сорвалась, – не спорил «капюшон», оправдываясь: – Это все потому, что волшебство у меня тут творится серьезное, а не абы что. Так что имейте терпение…

Настя ощутила, как голова идет кругом, звуки отдаляются, и в ушах нарастает гул.

Она попятилась от окна, вычленяя из густеющего гула звонкий Монин лай. И глухие удары по входной двери. Кто-то стучался с улицы…

Почему с террасы так хорошо слышно?

Обычно не так отчетливо…

Настя почувствовала, что сознание отключается, и она будто начинает валиться в какую-то бездонную яму. Глаза сами собой закрываются. Моня все лает. И кто-то хватает ее. И трясет.

Трясет…

Истошно трясет за плечо.

– Ох…

Она открыла глаза и села на диване, совершенно не соображая, что происходит вокруг. Потом до нее стало доходить, что все произошедшее – сон, какой-то странный необъяснимый кошмар, в котором все свои пропали, а за таинственным окном мастерской обнаружились загадочные чужаки.

Трясла Настю встревоженная Настасья Петровна. Смотрела испуганно. Пояснила, наконец, дрожащим голосом:

– Напугала ты меня, Анастасьюшка. Лежала, вся бледная, с глазами полуоткрытыми закатившимися. Губами, будто шептала, двигала…

– Сон дурацкий приснился, – сообщила Настя.

А Моня продолжала лаять где-то в сенях.

И кто-то продолжал стучать.

Настойчиво.

Требовательно.

Настя кинула быстрый взгляд на часы. Два ночи.

Медведица тоже заметила, что стучат. Насторожилась:

– Кого в такой час на порог к добрым людям несет?

Собачий лай, нарастающий с каждым новым ударом по двери, обнадеживал. Голосок Мони был не сердитым, а, напротив, весело звенел от радости. Пришел кто-то знакомый.

– Сейчас открою, и поглядим, – объявила Настя, поднимаясь с кровати и накидывая на плечи кардиган.

Прямо на домашний комплект, в котором спала.

Дежавю…

Прошла в сени, где Моня прыгала на дверь и царапала дерево коготками.

– Кто там?

– Открой, пожалуйста, надо поговорить.

Настя повернула ключ в замке, отодвинула щеколду.

На пороге стоял Сергей.

Вид его был уставшим, взволнованным и очень серьезным.

– Что случилось? – Настя пропустила демона в дом. – Ты выглядишь… – Она пару секунд подбирала слова. – Не так, как обычно.

– Спешил, – донесся короткий и почти ничего не объясняющий ответ. А за ним снова последовал вопрос. – Ты в порядке? Никто не беспокоил? Ничего плохого с тобой не произошло?

Тревога Сергея передалась Насте.

– К чему эти вопросы? – Она пригласила гостя на кухню. – Проходи. Садись.

Настасья Петровна уже ставила чайник.

– Меня сейчас вызвать пытались какие-то дилетанты. Как ни странно, у них даже получилось. Немного. Напортачили с печатью, но я пошел проверить, кто там с магией балуется и наткнулся на них…

– На кого? – уточнила Настя.

– Два придурка каких-то, – ответил демон. – Один в капюшоне черном…

– … а второй в его телефоне, – перебила собеседника Настя. – Я видела их!

– Где?

– Во сне.

И она пересказала недавно пережитый сон в мельчайших подробностях. Хорошо, что все осталось в памяти, ясное и подробное. Детали комнаты, слова диалога тех двух незнакомцев.

Сергей дослушал рассказ до конца и утвердительно кивнул.

– Они. Хотели, чтобы я нашел окно. Оно было на картине, висящей на стене, перед парнем в капюшоне.

– Что за картина? – поинтересовалась Настя.

– Черная, – поведал Сергей. – Возле краев просто непроглядная чернота, как у «черного квадрата», а в центре нарисовано окно. Старое, с обшарпанными резными наличниками. Внутри, за рамой, тоже тьма.

 Настя посмотрела демону в глаза:

– Мое окно.

– Да. Я сначала-то не понял. Подумал, мало ли что? А как стал искать, так твой дом и нашел. К  тем неприятным ребятам, естественно, я не вернулся. Мы демоны, а не джинны. Выполнять желания в обязательном порядке не обязаны. Если что-то не нравится – разворачиваемся и уходим. Вот я и не сал возвращаться. А потом подумал, раз у этих горе-магов есть моя печать, найдутся для них и другие помощники. Я не единственный из демонов Гоэтии, кто занимается поисками. Попробуют раз, другой, да и наткнуться на кого-нибудь особо застоявшегося. Сейчас демонология не в фаворе, люди в целом магией мало интересуются, и этот кто-то на поиски с радостью рванет… – Сергей устало вздохнул. – В общем, пришлось мне самому вызывать остальных, просить их, чтобы на авантюру с окном не подписывались, и вообще…

Настя с благодарностью взяла демона за руку. Сжала пальцами его теплую ладонь.

– Спасибо тебе за беспокойство и заботу. Это ценно.

Сергей улыбнулся в ответ.

– Оно того стоит.

Настя смутилась и перевела тему в предыдущее русло:

– Интересно все-таки знать, кому и зачем мой дом понадобился?

– Твой дом – уникальный. На такое чудо желающие всегда найдутся. Но вот откуда те двое узнали про него – другой вопрос. И кто они, тоже хотелось бы выяснить, – задумался демон.

– Ты не можешь найти их? – с надеждой спросила Настя.

– Не могу. Для поиска нужна конкретика.

– Я знаю их имена. Тот, что в капюшоне – Валера. Тот, что говорил из телефона – какой-то Алексан-Палыч…

– Маловато информации.

– Звонивший упоминал «Битву магов». Дурацкое шоу, что шло по телевизору,– вспомнила Настя, добавив в конце: – Когда я еще смотрела телевизор… В общем, тот Валера – его бывший участник, как я поняла.

– Это уже другое дело. Участника шоу можно попробовать поискать, – обнадежил Сергей.

А Настя попросила:

– Поищи, пожалуйста, еще кое-кого.

– Кого именно?

– Других ведьм. Они ведь где-то есть, я знаю…

***

Перед тем, как покинуть дом, демон пообещал отыскать всех, кого Насте нужно.

А она так и не уснула до зари. Все раздумывала и раздумывала над случившимся. Вспомнила еще кое о чем, что упустила в разговорах после пробуждения.

Картина с кораблем!

Во сне она светилась. Это, должно быть, произшло не просто так!

Недолго думая, Настя направилась в мастерскую. Полотно с галерой стояло на прежнем месте. Не светилось.

Пальцы сами потянулись к зеленой поверхности. При первом прикосновении порхнул по них знакомый холодок. Как от картины-портала с березами, что в кабинете.

Настя отдернула руку.

Сюда тоже нельзя?

Обидно…

А она-то уже настроилась. Собралась отправиться в мистические джунгли, наплевав на аллигаторов и прочую живность.

Но нет.

Раздосадованная Настя вернулась на кухню. С этими картинами нужно что-то решать! И с незнакомцами, выслеживающими ее, тоже. Хорошо, если Сергей выяснит, кто они. И с другими ведьмами тоже очень хочется поговорить. Уж они-то поведают, расскажут…

Наверное.

Настасья Петровна намазала маслом тосты. Сверху положила джем. Чайник пустил к потолку клубы белого пара. Зажурчала вода, окрашивая белый фарфор чашки золотистым. Остро запахли заваренные смородиновые листья и щепотка мяты пополам  с сосновой почкой.

Настя выпила чашку чая, надеясь еще немного поспать. Ранний весенний рассвет красил небо первой лазурью.

– Поспала бы еще, – посоветовала заботливая медведица.

– Не получается, – ответила Настя.

Мысли крутились в голове. Не давали успокоиться и расслабиться.

Пришлось досидеть до полноценного утра и взяться за дела.

После обеда ее снова ожидало занятие с Лёлькой, перенесенное из-за поездки на какой-то конкурс. Отпившись после ночного бдения крепким кофе, Настя расположилась в гостиной Анны Михайловны  за большим столом. Лёлька принесла тетрадь, ручку, села напротив с заговорщицким видом. Когда ее мать вышла, чтобы не мешать уроку, сообщила Насте:

– Мы тут с одноклассницей настоящее расследование провели.

– Какое расследование?

– Журналистское, – гордо сообщила девочка. – Про Парамонского и его стройки. – Она вынула из кармана смартфон и показала Насте заставку видеоролика. – Я вам скину, зацените потом на досуге…

Занятие прошло продуктивно.

Когда закончилось, пришла Анна Михайловна и сообщила, что едет на цветочный рынок, открывшийся неподалеку. Позвала Настю с собой, но та отказалась.

– Понимаю, другие планы. Тогда можем съездить завтра, – предложила соседка.

Этот вариант всех устраивал.

После занятия пересеклись с Людмилой, и та напомнила про обещанное интервью.

Настя полезла в интернет искать инфу про чихов и накидывать себе речь. Так, чтобы было познавательно и нескучно.

Потом к Розе сходила. Взяла корщетку на болгарку и мощные защитные очки. И перчатки. И стремянку – свою собственную.

Рассказала починке про сон и недоброжелателей.

– Ну, ничего себе! – нахмурила брови фея. – Этого еще не хватало. Ты там осторожнее. И полог защитный усиль. И львов зачаруй, чтобы позлее стали. Неспроста это все…

– А еще мне приснилось, что одна портальная картина в мастерской светится. Я потом проверила, она – закрытая.

– То есть? – уточнила Роза.

– Не могу в нее попасть.

Починка задумалась на некоторое время, после чего уточнила еще раз:

– Не можешь попасть в нее наяву или во сне?

– Наяву, конечно, – пояснила Настя. – Во сне я и не пыталась. А что, надо было?

Роза протянула:

– Я, конечно, на сто процентов точно не скажу, но что-то похожее когда-то слышала. Про чары, закрывающие дорогу наяву, но открытые во снах для конкретного круга людей. Когда училась строительному делу, нам рассказывали. Не про картины, правда, а про секретные двери для сейфов и тайников. Так делаешь в комнате, допустим, проход в другое закрытое помещение, ставишь дверь и зачаровываешь на хозяев. И никто, кроме них, эту дверь не видит. А они видят во сне.

Настя не поняла сути:

– А смысл в чем?

– В том, что ты прячешь там, например, свои деньги и ценности, – пояснила починка.

– А если взять их нужно? – сомневалась Настя. – Из сна?

– Надо через сон зайти, вытащить и во время того же сна положить на определенное место. Утром проснуться и взять.

Ответ впечатлил.

– Поня-а-атно, – протянула Настя, решив, что этой ночью обязательно попробует проникнуть в картину с галерой. Только один нюанс… – А как понять, в какое место класть ту вещь, что хочешь принести из сна?

– Оно будет подсвечено так же, как сама картина.

***

Новой ночью Настя решилась.

Засыпая, она не знала, получится ли вернуться в тот самый сон, который нужен. Роза посоветовала одно несложное заклинание, которое использовала для своих потайных помещений.

И оно сработало.

Настя провалилась в глубокий сон в районе полуночи, и все повторилось снова. Странная густая темнота, тишина, сожравшая звуки, неоновые бабочки. Плотный мрак в сенях, сконцентрированный в глубине кладовки. Открытая дверь на ночную террасу сизым прямоугольником. За ним далекое небо в крапе золотых звезд, чуть смазанных в мутных стеклах.

И много длинных шагов до мастерской.

Там – приоткрытая дверь. Справа домик Людмилы уютно светит окошком, и серебрится в ночи аммонитовый пруд. Загагульки больших улиток мерцают в звездном свете бензиновыми боками.

В мастерской знакомый зеленый полумрак. Аквариумное томящееся мреяние, распустившее по углам мягкие тени.

Настя прислушалась, замерев у входа. Вдруг недоброжелатели снова решили кого-то призвать?

Тихо.

Голосов не слыхать. А свет горит. Пробивается сквозь щель меж неплотно задернутыми гардинами.

«Капюшона» с другом нет рядом. Ушли? Исчезли? Затаились?

Настя прошла мимо полотна с галерой и заглянула в окно. За ним снова находилась та комната. Только теперь она пустовала. Осторожно отодвинутая занавеска позволила приникнуть к стеклу и оглядеться внимательнее. В светлый офисный интерьер добавилось большое окно далеко слева, у самой грани видимости.

«Глянуть бы в него, – закрутилась в голове шальная мысль, – оценить пейзаж, вдруг знакомый? Тогда получится вычислить здание, что при всей этой неизведанности происходящего уже жирный плюс».

И как это сделать?

Настя ощупала шпингалеты, повернула их и вытолкнула залипшие створы наружу.

Получилось!

Окно распахнулось с жутким скрежетом. Будь поблизости люди – точно бы услышали. Подождав полминуты и убедившись, что по-прежнему одна, Настя перебралась через подоконник и спрыгнула на бежевый блестящий пол по тут сторону…

Обернулась.

Ее окно, написанное маслом на черном фоне, висело в тяжелой золоченой раме на офисной стене.

– Ого! Сюда тоже работает… – восхищенно шепнула она вслух, исследуя помещение.

Ничего особенного. Аккуратный, но ничем не примечательный ремонт. Мебель из сетевого магазина. Везде такая есть. А что во дворе?

Она приблизилась к окну и посмотрела вниз. Верхотура! Этаж пятнадцатый, а то и выше. По соседству такие же плуофисные высотки-новостройки. Под ними железнодорожная линия, роща до горизонта. Кружевные опоры ЛЭП с росчерками бегущих вдаль проводов.

Ничего примечательного.

Таких районов везде хватает, и похожи они, словно близнецы.

В Тверечинске одном их уже несколько штук построили…

Из-за почти незаметной белой двери, что нашлась в паре метров от дивана (из Настиного дома она была не видна), послышались какие-то звуки. Невнятные, приглушенные. И Настя решила больше не рисковать – нырнула обратно в нарисованное окошко. Снова оказавшись в мастерской, плотно застегнула оба шпингалета.

Ну ничего себе!

А ведь по логике горе-маг Валера с его строгим начальником из трубки тоже так, выходит, могут? От неприятной догадки по спине стекла струйка холодного пота, ощутимая даже во сне.

Могут.

Но, раз еще не заявились, про снохождение вряд ли в курсе. Поэтому пробуют другой вариант – найти место, изображенное на картине, с помощью магических помощников.

Ее дом найти…

Настя поежилась и еще раз на всякий случай проверила, надежно ли закрыла окошко изнутри. Вспомнила про чары, защищающие особняк от лишних глаз.

И они тоже…

Нет! Не проберутся сюда никакие Валеры и Алексан-Палычи вместе взятые.

Настя этого не допустит.

Сама их найдет.

Подумает на досуге, как это провернуть.

Потом.

А пока…

Она подошла к картине с кораблем, вдохнула полной грудью сырой тропический воздух. Вслушалась в далекие крики попугаев, пробившиеся из рябящей реальности полотна.

Шагнула внутрь…

… и плюхнулась на мелководье, подняв тучу брызг.

Аллигатор, не такой уж и крупный при ближайшем рассмотрении, опасливо потрусил в сторону. Сам испугался. Застрекотали, защелкали над головой потревоженные птицы.

Настя поднялась. Ноги по щиколотку в воде. Кожу мягко лижет прибой. Пощипывает натертая кроссовком мозоль – вода солона. Морская. И все ощущения слишком реальные для сна.

Ладно. До ощущений ли сейчас?

Настя оглядела нависший над ней бок галеры. Местами подгнивший, поросший у воды водорослями и унизанный раковинами, давно непригодный для судоходства древний корабль все еще не утратил былого величия. Длинный нос хищно врезался в песок, а глаза, до сих пор яркие, черно-белые, внимательно следили за всем вокруг.

Настя обогнула галеру.

Заваленная на борт махина клонилась к высоким камням и поваленному дереву. По нему и получилось перебраться на борт. Сильный наклон мешал передвигаться нормально, приходилось чуть ли не ползком, цепляясь с ловкостью обезьяны за все, что попадается под руку. И так до проломленного чем-то хода в трюм.

Из трюма светилось голубым и золотистым.

Настя посмотрела через пролом вниз. Там гнилые доски, заросшие густо темной тиной, мешались с ракушками и песком. Вода стояла все так же – по щиколотку. В ней, полузарытый в песок, стоял увесистый сундук, вполне целый, окованный металлом и расписанный сине-золотыми узорами.

Из щели, образованной в месте примыкания округлой крышки, лился чарующий свет.

Настя спрыгнула в трюм, подошла к сундуку. Ноги проваливались в песок, и вода здесь внизу была холодна.

Свет манил. Крылось в нем нечто многообещающее, притягательное…

Крышка поднялась со скрежетом, стоило Насте потянуть за проржавелое кольцо. Внутри сундука лежала холщевая простенькая сумка. Совершенно неприметная на первый взгляд. А в ней – Настя посмотрела – кисти и краски в больших серебристых тубах, перламутровая палитра из половинки крупной раковины и несколько карандашей.

И карандаши, и кисти по деревянным рукоятям тиснены золотыми узорами и инкрустированы драгоценными камнями.

Настя восторженно выдохнула:

– Ну ничего себе! Инструменты просто королевские.

Она аккуратно достала находку из сундука и задумалась. Роза говорила, чтобы перенести вещь из сна в реальность, в мире грез нужно оставить ее в особом месте.

Где же оно?

Придется поискать.

Выбраться из картины оказалось совсем несложно. Прозрачный мостик искрился перед носом галеры, заметный, очевидный. Можно было и в картину по нему войти, но Настя тогда поторопилась и проглядела.

Дом встретил хозяйку пустотой и темнотою. Сад – абсолютной звенящей тишиной. У Людмилы свет уже не горел. Сон поглощала синеватая мгла.

Настя почувствовала себя неуютно. Хотелось поскорее найти то самое необходимое место для переноса вещей. После внимательного обследования всех доступных комнат, котельной и даже туалета, Настя так и не обнаружила искомого. Потом догадалась.

Коридор со сфинксами, ведущий к магическому генератору!

Лучшего места не найти.

Вот только попасть туда оказалось проблематично. Свет во сне не зажигался, а в маленькой кладовке мрак сгущался особенно плотно. Настя стукнулась обо что-то коленом, пока пробиралась к секретной дверце. Ойкнула, потерла ушиб – во сне боль ощущалась иначе, нежели в реальности.

Но все же ощущалась.

Коридор зиял темнотой. Лишь справа и слева бледно мерцали фигуры сфинксов. Полупрозрачные, они подсвечивались изнутри белым. Только строгие красивые лица были ясны и четки.

И глаза открыты.

– Здравствуйте, сфинксы, – поприветствовала Настя старых знакомых.

– Здравствуй, наследница, – прошумело в ответ.

Они и в прошлый раз ее так называли, но Настя не приняла во внимание.

А зря.

Она решила наверстать упущенное.

– Почему вы меня, кстати, так называете?

Мрак вокруг дрогнул, уплотнился, потяжелел. Настя ощутила, что дышать стало сложнее. Голова закружилась. Сон готовился прорваться и выкинуть ее в реальность.

Надо было спешить.

– Спроси ту, что служила нашей прежней хозяйке, – загадочно посоветовали сфинксы. – А теперь быстрее… Иди быстрее…

И Настя пошла вперед, в черное подземелье, на ощупь. Ладонь скользила по стене, шуршали под пальцами газеты. Зал с фонарем-генератором ждал впереди. Он озарился светом, стоило приблизиться на расстояние трех шагов.

Рядом с генератором на полу засиял золотистый круг.

То самое место…

Пробуждение вышло резким, некомфортным. Настя будто из глубины вынырнула – все не могла надышаться, даже за горло схватилась. Закашлялась.

Ветер колыхал занавески, за которыми голубел нежной дымкой рассвет. Дождь накрапывал, монотонно колотил по стеклам и рамам. Перекликались на ветках утренние синицы.

В доме стояла тишина. Из-за нее тиканье часов казалось оглушительным. Таким же громким слышалось дыхание спящих в ногах животных. Тишина рушилась, словно карточный домик, все новыми и новыми звуками. Моня проснулась и цокнула коготками, спрыгнув на пол. Кисточка забралась на высокую спинку дивана, принялась шумно лизаться. На кухне тяжело прошагала медведица. Хлопнула дверцей буфета. Заворковал закипающий чайник. Раскрылось окно, принесло новые звуки. Крик ранней чайки и шум бесконечно-далекого поезда…

– Кхе-кхе! – Настя продолжала кашлять, сдерживаться, надувать щеки и снова хрюкать в подставленные ладони.

– Доброе утро, Анастасьюшка. – Настасья Петровна выглянула из кухни, заботливо осведомилась о здоровье: – Не простудилась ли? Не захворала ль?

– Нет. Все в порядке. – Настя села, поежилась от утренней свежести, сунула ноги в тапки, растерла ладонями озябшие плечи. – Сон был особый. Я в картины портальные с его помощью заходила… – Она поведала медведице обо всем в мельчайших подробностях, завершив рассказ просьбой: – Вспомни, пожалуйста, про барыню свою. Ну хоть что-нибудь. Сфинксы сказали, что я наследница, а ты можешь мне все растолковать…

– Что – все? – озадачилась медведица.

Настя развела руками:

– Сама толком не знаю. – Встала, направилась через прихожую в сени, а из сеней в кладовку. Перевела тему: – Если я во сне все правильно сделала, то сейчас покажу тебе то, что в картине было спрятано.

Через некоторое время Настя вернулась из зала с генератором, довольная. На плече ее висела большая сумка серо-зеленого цвета.

Настасья Петровна изумилась:

– Что это?

– Сейчас покажу. – Настя выложила на стол содержимое – прекрасные художественные инструменты. Посмотрела на медведицу в надежде. Спросила: – Ну? Узнаешь?

– Вроде барыни моей…

– Больше некому тут таким владеть. А точно не помнишь?