Текст книги "Флорентийка и султан"

Поплевав для счастья на бородку ключа, капитан Рэд вставил его в замочную скважину. Ключ со скрипом провернулся.

– Вот так-то лучше,– пробормотал одноногий пират.

Подтащив труп часового к оружейному порту, Лягушонок приоткрыл люк и выбросил солдата за борт. Ковыряясь ключом в замке, капитан Рэд ругался.

– Святая кочерга, не нравится мне все это. Слишком уж гладко все прошло. А, разрази тебя гром, что же ты застрял?

Ключ больше не поворачивался. Кряхтя от натуги, капитан Рэд стал доставать ключ обратно, но и это у него не получилось. Ключ намертво застрял в замочной скважине. Да и сам капитан Рэд оказался в ловушке.

Чтобы хоть как-то освободиться, одноногий пират стал стаскивать ремешок с шеи, пытаясь снять его через голову. Но голова была слишком большая, а ремешок слишком маленьким, и он застрял где-то в районе мясистого носа старого корсара.

– Эй, Лягушонок,– сдавленным голосом произнес он,– помоги мне, да побыстрее, а то я запутался.

Он попытался еще что-то крикнуть, но в этот момент услышал над ухом тихий голос:

– Если ты хоть пальцем шевельнешь, я тебе башку разнесу.

В то же самое мгновение капитан Рэд почувствовал на затылке холодную сталь пистолетного ствола. Руки его сами собой опустились, и он замер, не осмеливаясь даже вздрогнуть.

Очевидно, это был еще один часовой или офицер, который обходил трюмы, проверяя, как солдаты несут службу.

Старый пират знал, что в подобных случаях нужно сохранять хладнокровие, иначе малейший неверный шаг может обернуться смертью. Лягушонка нигде не было видно, и капитан Рэд уже подумал было, что на этом все закончено.

Однако спустя мгновение, он услышал, как его враг тихо охнул и всей тяжестью своего тела навалился на спину одноногого корсара.

Струйка теплой крови стала стекать с шеи гвардейца на грязный камзол капитана Рэда.

– Лягушонок, это ты? – сдавленным голосом прошептал он.

– Я, я.

Капитан Рэд облегченно вздохнул.

– Слава богу. Наверное, все-таки всевышний заботится обо мне. Сбрось его в сторону.

Лягушонок выполнил приказание корсара и в растерянности застыл перед дверью.

– Ну, что ты стоишь? – прохрипел капитан Рэд,– обрежь шнурок, а то я здесь как собака на цепи.

Одним ударом кинжала Лягушонок перерубил кожаный шнурок, и, уже освободившись, старый пират, наконец, вытащил застрявший в замочной скважине ключ.

– Посмотри у него на поясе.

Лягушонок перевернул труп и обнаружил на поясе гвардейца связку ключей.

– Режь побыстрее.

Вскоре ключи оказались в руках капитана Рэда. Прежде, чем приступить к замку, он на всякий случай сунул себе за пазуху валявшийся на полу заряженный пистолет.

Через несколько минут, тяжело припадая на деревянную ногу, капитан Рэд выбрался по лестнице из оружейного трюма. Яркие солнечные лучи, бившие прямо в лицо, на мгновение ослепили его, и он не сразу понял, что оказался в кольце солдат, направивших на него мушкеты со взведенными курками.

Полурота морских гвардейцев окружила выход из трюма, а офицеры фрегата собрались на капитанском мостике.

Ошеломленно оглядевшись по сторонам, одноногий пират понял, что нужно спасаться бегством. Но едва он только развернулся и сделал шаг вниз по ступенькам лестницы, как в спину ему уперлось дуло мушкета.

– Эй, ты! – крикнул кто-то.

Капитан Рэд оглянулся. Перед ним стоял гвардеец, державший в руках заряженный мушкет.

– Вы ко мне обращаетесь? – капитан Рэд сделал вид, будто не понимает, что происходит вокруг.

– К тебе, к тебе. А ну, вылезай.

Делать было нечего и капитан Рэд, грохоча деревянной ногой по палубе, занял свое место среди сгрудившихся у борта матросов. Они стояли, окруженные плотным кольцом солдат, а стволы мушкетов упирались им в грудь.

С капитанского мостика донесся громкий голос боцмана:

– Матросы, сейчас к вам обратится ваш капитан, мессир Дюрасье!

Капитан фрегата вышел чуть вперед и с надменной улыбкой произнес:

– Друзья мои, что, по-вашему, не так?

В первых рядах матросов стояли Вилардо, который по-прежнему держал в руках вареную крысу, Жоффруа, наградивший надсмотрщика миской вонючей баланды и Гарсия, добивавшийся человеческих условий для матросов. Однако под направленными на них ружьями ни у кого не развязывался язык.

– Ну, что же вы молчите? – весело улыбаясь, воскликнул капитан Дюрасье.– Не надо бояться, рассказывайте все честно, что у вас на сердце. Вы свободные люди, такие же, как я. Мы ведь не на галерах.

Жоффруа сквозь зубы прошипел:

– А, по-моему, на галерах.

Несколько матросов из числа тех, кто был потрусливее, стали толкать в плечо старика Вилардо.

– Ну, давай, давай, расскажи.

Наконец, тот набрался храбрости и продемонстрировал капитану крысу, доставшуюся ему сегодня вместе с супом.

– Нас... нас кормят крысами,– заикаясь, сказал он.– Видите, господин капитан? Мы не хотим есть крыс.

Дюрасье рассмеялся и поднял вверх палец, на котором красовался перстень с бриллиантом.

– Давайте уточним, друзья мои,– жизнерадостно сказал он.– Не крысы, а крыса. Одна крыса. Итак, что дальше? Я внимательно слушаю вас.

Немного осмелев, матросы принялись выкрикивать:

– Мы не хотим многого, нам нужна только справедливость!

– Мы хотим, чтобы соблюдались наши права!

– Мы такие же свободные люди, как и любой француз!

– Мы хотим человеческого отношения!

Голоса матросов слились в нестройный хор, который становился все громче и громче.

– Мы не хотим это есть!

– Нам нужно мясо!

Капитан Дюрасье рассмеялся.

– Ах, мясо?

Поскольку матросы по-прежнему продолжали кричать, он поднял руку и воскликнул:

– Тише, друзья мои, тише! Не все сразу. Я думаю, что мы решим наш спор полюбовно.

С этими словами улыбка сползла с уст капитана и, ткнув пальцем в стоявшего в первых рядах одноногого матроса в красном камзоле, он крикнул:

– Ты!

Капитан Рэд втянул голову в плечи и принялся испуганно озираться по сторонам.

– Да, да, ты! – повторил капитан Дюрасье,– калека на деревянной ноге и его дружок!

Лягушонок недоуменно ткнул себе пальцем в грудь.

– Кто, я?

– Именно ты.

– Что?

– Давай-ка сюда, наверх.

Матросы расступились, пропуская Лягушонка, который поплелся следом за капитаном Рэдом. Они медленно поднимались по деревянной лестнице на капитанский мостик, когда мессир Дюрасье снова поднял руку и показал пальцем на Вилардо, по-прежнему державшего в руках крысу, Жоффруа и Гарсию.

– Ты, ты и ты. Тоже наверх. И побыстрее. Давайте ко мне, все пятеро.

В толпе матросов поднялся легкий шум, но капитан Дюрасье быстро заставил экипаж умолкнуть.

– Всем остальным немедленно занять свои места. Я буду считать до пяти, а потом вы уже будете не членами команды, а бунтовщиками. Вы знаете, как обходятся с бунтовщиками. Я прикажу открыть огонь.

Пока матросы растерянно переглядывались между собой, капитан Дюрасье закричал:

– Раз!

Толпа кинулась врассыпную. Матросы бежали к мачтам и бакам, не разбирая дороги. Они падали, поднимались и снова бежали.

Капитан фрегата еще не успел произнести слова «два», а палуба уже опустела.

Матросы карабкались на мачты и исчезали в проемах так стремительно, как будто спасались от чумы.

Офицеры и капитан Дюрасье следили за происходящим с высоты капитанского мостика.

Наконец, мессир Дюрасье удовлетворенно улыбнулся и сказал:

– Два...

После этого он повернулся к матросам, которых построили рядом и сказал охране:

– Ведите их в офицерскую столовую. Зачинщиков бунта затолкали в просторную каюту на корме, где сидели насмерть перепуганные отец Бонифаций и судовой лекарь мессир де Шарве.

Первым среди матросов стоял старик Вилардо, который уже так привык к своей крысе, что не выпускал ее из вытянутой руки. Следом за ним испуганно жались остальные. Капитан Рэд стоял у самой двери столовой.

Мессир Дюрасье, сняв с головы шляпу и передав ее слуге, подошел к Вилардо. Насмешливо улыбаясь, он взял двумя пальцами крысу и, продемонстрировав ее собравшимся, торжественно произнес:

– Господа, мы только что счастливо избежали бунта, который мог возникнуть на корабле из-за этого маленького грызуна. К сожалению, он каким-то образом попал в суп.

Судовой лекарь, увидев перед собой вареную крысу, испуганно икнул и прикрыл рот рукой. Капитан Дюрасье положил сморщенного грызуна на стол перед мессиром де Шарве и с улыбкой сказал:

– Любопытно было бы услышать, что скажет наш корабельный доктор по этому поводу. Всех присутствующих очень интересует мнение ученого врача.

Де Шарве нерешительно посмотрел на капитана, но тот, сбрасывая испачканную перчатку, сделал рукой приглашающий жест.

– Ну, что же вы, доктор? Мы очень внимательно слушаем.

Брезгливо сморщив лицо, де Шарве вытянул шею и принялся разглядывать крысу со всех сторон. Некоторое время он молчал, а потом, пожевав губами, сказал:

– С абсолютной уверенностью я могу сказать только, что она вареная.

Капитан Дюрасье захлопал в ладоши.

– Браво, господин лекарь. Наконец-то вы открыли нам глаза. Благодарю вас. Вы можете еще что-нибудь добавить?

Врач промычал что-то неопределенное и развел руками.

– Пожалуй, нет. Хотя... погодите. Кое-что приходит мне на ум. Я вспоминаю, что мой дедушка когда-то съел несколько вареных крыс во время осады Дижона лет пятьдесят назад. Насколько я припоминаю, это не принесло особого вреда его организму. Он даже не испытал никаких болезненных симптомов.

Капитан Дюрасье удовлетворенно улыбнулся.

– Это весьма любопытно. Благодарю вас, господин лекарь.

Одев новые перчатки и небрежно пошевелив пальцами, капитан фрегата повернулся к матросам.

– Ну что, слышали?

Жоффруа пожал плечами и пробасил:

– Слышали, ваша честь.

– Ни разу не испытал болезненных ощущений,– повторил Дюрасье слова лекаря.– Это не наталкивает вас на определенные размышления?

Одноногий моряк пожал плечами.

– Нет, ваша честь.

Капитан Дюрасье укоризненно покачал головой.

– А жаль, жаль. Ведь это неожиданная, но очень приятная новость. Не так ли?

Капитану Рэду ничего не оставалось, как согласиться.

– Да, неожиданная,– сказал он, пожимая плечами.– Но... но...

Дюрасье с любопытством посмотрел на него.

– Но... что? По-моему, вы хотите сказать, что дедушка нашего глубокоуважаемого доктора солгал. Или я ошибся?

Было бы глупо из-за какой-то крысы рисковать собственной жизнью, и капитан Рэд, вытянувшись в струнку, громко воскликнул:

– Никак нет, мессир! Он сказал чистую правду.

Капитан Дюрасье рассмеялся.

– Прекрасно. В таком случае, прошу.

Он показал рукой на стол, но никто из матросов не двинулся с места.

– Ну что вы? Не будьте такими скромными,– настаивал Дюрасье.– Чувствуйте себя, как дома. Хотите, я даже предложу вам собственное место?

Он отодвинул стул, на котором обычно сидел сам и показал на него одноногому моряку в красном камзоле.

– Не бойтесь, прошу вас.

Фьора, которая не успела покинуть офицерскую кают-компанию, служившую на корабле также и столовой, сидела на противоположном конце стола и с ужасом наблюдала за тем, как милейший, обходительнейший миссир Дюрасье превращается в холодного и жестокого мучителя.

«Господи,– подумала она,– неужели такой человек мог рассчитывать на какие-то чувства с моей стороны? Ведь он хочет заставить их съесть эту крысу. Это отвратительно».

После того, как капитан Рэд уселся в кресло мессира Дюрасье, соседнее кресло было предоставлено Лягушонку.

Слуга в белом колпаке торжественно внес в офицерскую кают-компанию две серебряных тарелки и по паре ножей, и широких двузубых вилок. Приборы были по всем правилам этикета установлены на столе перед новыми гостями, которые испуганно озирались по сторонам.

Жоффруа, Вилардо и Гарсия не удостоились чести быть приглашенными к столу господ офицеров.

Затем капитан Дюрасье вытащил из ножен тонкую шпагу и в мгновение ока рассек пополам лежавшую на столе рядом с корабельным лекарем вареную крысу.

Господин де Шарве едва слышно взвизгнул от страха и отодвинулся в сторону.

– Сидите, сидите, господин доктор,– успокоил его капитан фрегата.– Вам ничто не угрожает.

Доктор жалобно пропищал:

– Может быть, господин капитан, вы позволите мне покинуть кают-компанию?

Дюрасье удивленно вскинул брови.

– Вы хотите пропустить такое замечательное зрелище? Думаю, вы еще будете рассказывать об этом своим потомкам подобно тому, как ваш дедушка рассказал об этом вам.

Кое-как уговорив господина лекаря остаться, капитан Дюрасье поднял за хвост половинку крысы и положил ее на блюдо юноши. Вторая часть крысы вскоре оказалась на тарелке перед одноногим моряком.

Капитан Рэд и Лягушонок растерянно смотрели на блюдо, с ужасом ожидая начала пытки этим обедом.

Капитан Дюрасье похлопал одноногого по спине.

– Желаю насладиться приятным кушаньем, господа.

Капитан Рэд закашлялся.

– Э-э, мессир...

Дюрасье взглянул на него с деланным вниманием.

– Что-то не так? Может быть, вам еще предложить вина?

Капитан Рэд замотал головой.

– Нет, нет, сир. Это будет излишним.

Дюрасье рассмеялся.

– В таком случае, если позволите, я займу место напротив. Мне доставляет неизъяснимое удовольствие находиться в одной компании с вами. Столь приятное общество. Когда еще придется встретиться так близко.

Он обошел вокруг стола и уселся прямо напротив капитана Рэда. Ни одноногий моряк, ни его юный спутник никак не могли решиться и приступить к еде. Капитан Дюрасье ждал минуту, а потом со сталью в голосе произнес:

– Ну, в чем дело, господа? Или вам не нравятся крысы, живущие на нашем корабле? Ведь это наши родные, французские крысы. Или вы привыкли к английским?

Капитан Рэд замахал руками.

– Нет, нет, ваша честь. Мы просто в полном восторге от них. Как-никак, земляки.

Капитан Дюрасье занял свое место в кресле и, сняв перчатки, небрежно швырнул их в сторону.

– Право же, жаль, что у нас здесь только одна крыса.

Одноногий моряк криво улыбнулся.

– Ну, что вы, ваша честь, и одной вполне достаточно. Ваша щедрость просто не знает границ,– с мрачной иронией произнес он.

Дюрасье, как ни в чем не бывало, положил себе на тарелку кусочек жареного фазана, бросил в рот виноградину и потянулся рукой к бокалу.

– Пожалуй, я тоже пообедаю вместе с вами. Кажется, я немного проголодался. Но, как я вижу, вы еще не приступили к обеду? Нет, вам определенно чего-то не хватает. Ах, да.

Он взял со стола фарфоровую солонку и протянул ее капитану Рэду.

– Мясо нужно есть с солью.

Кроме капитана Дюрасье никто из офицеров фрегата «Эксепсьон» не рискнул занять место за обеденным столом. Некоторые и вовсе стояли, зажав руками рты. От разрубленной на части крысы исходил тошнотворный запах, и поведение капитана Дюрасье не могло не вызвать удивления.

Фьора сидела отвернувшись, но будто какая-то неведомая сила приковала ее к креслу. Она говорила себе, что нужно немедленно подняться и уйти. Однако что-то по-прежнему держало ее в кают-компании. Она и сама не могла понять в чем дело. Может быть, ей было интересно, что случится дальше?

– А вот еще специи для наших гурманов,– с издевательской улыбкой добавил капитан Дюрасье, посыпая перцем лоснящуюся от жира шкурку.

Покончив с перцем, капитан Дюрасье уселся и поставил перечницу на место.

– Боюсь только, господа,– добавил он язвительным тоном,– что ванили у нас нет.

Подперев рукой подбородок, капитан Дюрасье стал внимательно смотреть на своих гостей.

Дальше тянуть уже было невозможно и, неумело взяв в руки вилки и ножи, капитан Рэд и Лягушонок приступили к обеду. Они вертели куски крысы в разные стороны, озабоченные одной мыслью: неужели это придется есть?

Наконец, юноша, шмыгнув носом, повернулся к своему одноногому приятелю.

– Может быть, поменяемся?

Капитан Рэд со вздохом посмотрел на свое блюдо.

– Пожалуй, нет,– морщась произнес он.– Мне совесть не позволит…

Капитан Дюрасье участливо осведомился:

– Может быть, у вас плохой аппетит, господа?

Одноногий кисло ответил:

– Мой желудок всегда подводит меня в самые ответственные моменты.

– Как я понимаю вас,– съязвил Дюрасье.– Знаете, у меня тоже бывает такое. Ну что ж, я вижу, что у нас много общего.

Если капитан Рэд еще хоть как-то мог управляться с вилкой и ножом, то Лягушонку такая премудрость была неведома. Отложив вилку в сторону, он взял крысу одной рукой, а другой принялся осторожно резать скользкую тушку. У него долго ничего не получалось и, в поисках совета, он посмотрел на своего старшего друга.

У капитана Рэда дела шли лучше. Он уверенно воткнул вилку и принялся с ожесточением пилить ножом мокрую шерсть крысы.

Фьора почувствовала, что у нее к горлу подкатывает тошнота и схватилась рукой за живот.

– Капитан, мне нужно уйти,– слабым голосом проговорила она.– Я не могу смотреть на это.

Дюрасье мило улыбнулся.

– Ну, что вы, наша дорогая гостья. Вам, наверное, прежде не приходилось так развлекаться.

Фьора с отвращением посмотрела на капитана.

– Вы хотите сказать, мессир Дюрасье, что это национальный французский обычай – кормить матросов вареными крысами?

Дюрасье, как ни в чем не бывало, развел руками.

– Таковы суровые законы моря, госпожа Бельтрами.

Тем временем нож, которым одноногий моряк пилил тушку крысы, уперся в кости. Прорычав какое-то ругательство, он отложил приборы в сторону и довершил дело руками.

Оторвав от крысы кусочек бледно-розового мяса, покрытого шкуркой, старый пират осторожно положил его в рот.

То же самое сделал и сидевший рядом с ним юноша. Мясо оказалось горьким и жестким. Шкура мешала жевать, но одноногий, чувствуя на себе пристальный взгляд капитана, постарался побыстрее расправиться с кусочком мяса.

Кое-как разжевав и проглотив его, капитан Рэд отодвинул от себя тарелку. На лице его появилось такое страдальческое выражение, что сидевшего рядом лекаря господина де Шарве просто передернуло.

Юноша и вовсе не мог жевать и уже хотел было выплюнуть застревавший у него в горле кусок мяса, когда капитан Дюрасье холодно произнес: , Съесть все, до последнего кусочка.

Лишь вмешательство Фьоры спасло их. Не выдержав, она вскочила из-за стола и воскликнула:

– Ради всего святого, мессир Дюрасье, прекратите это издевательство! Вы уже вполне достаточно продемонстрировали свою власть над этими несчастными. Мы все это поняли, теперь достаточно. Прекратите это жестокое зрелище. Немедленно. Иначе... иначе... я не знаю, что сделаю.

Капитан Рэд и Лягушонок переглянулись. У них появился шанс избежать продолжения наказания.

Капитан Дюрасье, повернувшись к Фьоре, едва заметно улыбнулся и наклонил голову.

– Желание такой очаровательной гостьи, как вы,– сказал он,– для меня закон. Хорошо, уберите от них блюда.

Фьоре было неприятно оставаться в этом обществе и она уже намеревалась уйти, но неожиданно силы покинули ее, и она рухнула в кресло, потеряв сознание.

– Ее нужно вынести отсюда! – воскликнула Леонарда, вытаскивая веер.– Здесь ужасный воздух. Господин капитан, помогите мне.

Слуги вынесли Фьору из комнаты, а следом за ней, квохча и кудахтая, как курица, бежала Леонарда.

– Осторожнее, осторожнее.

Когда девушку вынесли из кают-компании, капитан Дюрасье, потирая руки, сказал:

– И все-таки я не могу отказать себе в удовольствии примерно наказать бунтовщиков. Господа офицеры, собирайте экипаж.

* * *

Через несколько минут на палубе фрегата «Эксепсьон» началась очередная экзекуция. Капитан Дюрасье вышел на мостик и, радостно улыбаясь, сообщил матросам о своем решении:

– Итак, друзья мои, причина бунта и его зачинщики выявлены. На основании власти, врученной мне богом и королем, я приказываю четверых зачинщиков бунта повесить, а одного подвергнуть наказанию плетьми. Пятьдесят ударов кнутом,– он сделал знак рукой надсмотрщикам.– Начинайте.

Разумеется, зачинщиками бунта капитан Дюрасье посчитал одноногого моряка и его юного спутника, а также Жоффруа и Гарсию. Старик Вилардо стоял сейчас на нижней палубе, со страхом ожидая бичевания.

Вскоре его уложили на длинную скамью, безжалостно сорвав парусиновую рубаху и обнажив спину.

– Раз, два, три...

Ужасные крики старика Вилардо, которого нещадно лупили смоченными в воде кожаными кнутами, доносились до трюма, куда снова швырнули Лягушонка и капитана Рэда. Компанию им также составляли Жоффруа, Гарсия и негр Бамако. Он по-прежнему сидел в трюме, закованный в кандалы и меланхолически что-то напевал на незнакомом языке.

Капитан Рэд, сидя со связанными за спиной руками у стенки, криво улыбнулся.

– Вот так всегда,– пробурчал он.– Он отделался плетьми, а нам достанется веревка. Как мне все это знакомо.

Тут взгляд его упал на щель в стене, и, одноногий пират снова приложился к ней глазом.

Трон нубийского царя Югурты был на месте. Золото сияло так ослепительно, что старый морской волк не выдержал и зажмурился.

– Всемилостивейший господь, да пребудет со мной твое прощение. Будь ко мне снисходителен и благослови меня,– неожиданно запричитал великан Жоффруа, от которого меньше всего можно было ожидать такой душевной слабости.

Он стоял на коленях у противоположной стены трюма и молился, ударяясь головой в пол.

– Карамба,– выругался испанец Гарсия.– Жаль, что я никогда не знал наизусть ни одной молитвы. Эй, Жоффруа, мог бы помолиться за нас обоих.

Но широкоплечий гигант, не слушая испанца, продолжал:

– Спаси и сохрани, помилуй и благослови...

Гарсия озлобленно закричал:

– Ах ты свинья, ты уже забыл, кто был твоим другом?

Капитан Рэд недовольно поморщился.

– Хоть здесь не надо собачиться,– прикрикнул он.– Ведите себя, как настоящие мужчины.

Жоффруа поднял на одноногого моряка полные слез глаза.

– Я не хочу умирать такой позорной смертью. Хуже собаки. Быть повешенным в море, на рее – это страшное бесчестие. А ведь у меня жена, дети.

– А у меня нет ни жены, ни детей,– добавил Гарсия,– но я еще молод и тоже не хочу умирать.

Капитан Рэд в сердцах сплюнул и отвернулся.

– О, господи, пощади нас,– снова затянул Жоффруа.– Я ни в чем не виноват. Я только хотел справедливости...

Одноногий моряк сокрушенно покачал головой.

– Нет, Лягушонок, у них совершенно не варят головы. Нам надо побыстрее избавляться от них, иначе они сами попадут в могилу и нас за собой утащат. Здесь больше делать нечего.

Решительность, с которой он произнес эти слова, заставила Жоффруа умолкнуть.

– Лягушонок, ты готов? Юноша тут же кивнул.

– Конечно.

Из своего темного угла неожиданно отозвался корабельный кок Бамако:

– Я тоже хочу бежать с вами. Меня возьмите. Капитан Рэд удивленно посмотрел на него.

– И ты, кок, хочешь бежать с нами?

– Да, конечно. Бамако вам еще пригодится. Одноногий пират хмыкнул.

– Видите, трусы, даже этот горе-повар хочет бежать вместе с нами. А вы тут сидите и жалуетесь на свою горькую судьбу.

Жоффруа заискивающе посмотрел на капитана Рэда.

– Но я тоже хочу бежать! – с горячностью воскликнул он.

Гарсия начал трясти головой.

– Меня тоже возьмите. Я не хочу быть повешенным.

Капитан Рэд с сомнением покачал головой.

– Даже не знаю, стоит ли мне на вас рассчитывать?

– Конечно стоит. Мы на все готовы. Скажите только, что нужно делать.

Одноногий пират смачно сплюнул.

– Во-первых, прекратите причитать. Во-вторых, делайте то, что я скажу.

– Мы готовы! – в один голос воскликнули Жоффруа и Гарсия.

Капитан Рэд поднялся и, упираясь головой в низко нависший потолок трюма, спросил:

– Лягушонок, где кинжал?

– У меня в поясе.

– Отлично. Бамако, вытащи у него кинжал, но только очень осторожно. Нам сейчас все нужно делать очень осторожно, иначе будем болтаться на рее.

Трясущимися руками Бамако стал развязывать пояс под жилеткой Лягушонка. Наконец, он вытащил сверкающий клинок и радостно прошептал:

– Вот он.

Капитан Рэд кивнул.

– Отлично.

Облизывая пересохшие губы. Бамако вертел в руках кинжал.

– Что с ним делать? Перерезать веревки? Лягушонок, не дожидаясь ответа капитана Рэда, тут же подсунул руки, веревкой связанные за спиной.

– Режь.

Капитан Рэд недовольно поморщился.

– Да не торопись ты. Я же сказал, всем слушаться меня. Повар, перережь веревки, но только очень аккуратно, не до конца. Так, чтобы остались целыми несколько волокон.