Текст книги "Элита. На дне класса"

Глава 6

Наступила суббота. Утром Жанин проснулась в таком настроении, которое бывает накануне Рождества. Она открыла глаза и вскочила с кровати. Для своих родных Жанин выглядела счастливой, но так оно и было. Девушка знала, что сегодняшнее свидание – ненастоящее, но на самом деле она и не хотела свидания с Марио, поскольку считала парня придурком. А себя она чувствовала особенной. Можно было подумать, что предстоящая встреча не уловка, не результат шантажа.

Жанин словно сама приготовила вечеринку-сюрприз, но собиралась наслаждаться ею так, как будто ее организовали другие.

Жанин провела несколько часов в ванной комнате, делая маски и эпиляцию. Она наносила оливковое масло на голову, потому что видела видео в интернете, где говорилось, что это почти так же хорошо, как плацента, и оно делает волосы блестящими и шелковистыми. Она подумала, что напоминает салат, но это оказалось прекрасным ритуалом красоты. Она накрасила ногти на ногах, хотя собиралась надеть туфли с закрытыми носами.

Конечно, Жанин волновалась и размышляла о том, все ли получится. Она знала о Марио очень немного, он не был похож на человека, который запросто поддастся на шантаж. Она вспоминала фильм с Дрю Бэрримор «Нецелованная»[42]42
  Американская комедийная мелодрама (1999); режиссер – Раджа Госнелл.


[Закрыть], где самый крутой парень в школе собирался пригласить девушку на выпускной бал, но, увидев ее в отвратительном розовом платье оттенка металлик, проехал мимо дурочки на машине, оставив ее одну… Жанин не хотела быть неудачницей, у нее имелись все шансы на успех, поскольку в телефоне хранились фотографии, которые компрометировали Марио.

Так что она отбросила дурные мысли о фильме конца девяностых и продолжила косметические процедуры.

Тем временем Марио размышлял о том, сможет ли он дать шантажистке отпор, но все задумки были маловероятны и граничили с научной фантастикой. Он не был ни остроумным, ни красноречивым и не обладал лидерскими качествами настоящего альфа-самца. Но ребята из свиты боялись его, поскольку парень выглядел тридцатилетним: они предпочитали быть стадом бета-самцов и не противоречить богачу. В группировку входила пара мальчишек, которые всегда подбрасывали идеи, составляли планы на выходные, а Марио, как известно, был туповат и поэтому приписывал все себе, чтобы выглядеть крутым. Ну а остальные просто с ним соглашались.

Парень всегда хвастался девушками, с которыми познакомился в «Тиндере», а после первого свидания больше не хотел с ними тусоваться. Однако он и не догадывался, что ни одна из студенток, с которыми он встречался, тоже никогда не желала видеться с ним.

Студентка 1: С Марио? Тьфу, нет, мне лень рассказывать… Он смотрел сквозь меня. Это было очень странно: я говорила, он кивал, но у меня сложилось впечатление, что парень смотрит на себя в отражении моих глаз и он не со мной… Ладно, он красавчик, я отвезла его домой, но потом – р-р-р-р-раз! – и все заняло пять минут.

Как будто было и не было.

Студентка 2: Кто это? А!.. Тот тупой парень с квадратным подбородком. Какой ужас. Мне пришлось пригласить его, так уж получилось. Он говорил сплошные банальности, но, если честно, на фотографиях не выглядел таким идиотом… Это было свидание, которое хочется поскорее забыть, хотя я сама виновата, что связалась с сосунком.

Студентка 3: Какой придурок!

Студентка 4: Секс был нормальным, хотя он думал только о себе, ну и ладно, все прошло неплохо, но до и после… Просто ужас! Он говорил о какой-то ерунде и шоу, которые обычно устраивает в спортзале. Если бы мне платили за каждое его прикосновение к собственным волосам, я уверена, что была бы сейчас при деньгах. Типичный богатый ребеночек с гигантским эго. Больше я ему, конечно, не звонила. И я удалила свой аккаунт в «Тиндере». Парни все козлы, но их много. Можно, конечно, встретиться с придурком, который сделает меня счастливой на пару минут, но я предпочитаю делать себя счастливой самостоятельно. Не хочу терпеть эмоционального урода, который не знает, где находится Памплона. Чао-какао.

Отсутствие долгосрочного успеха у студенток оказалось предвестием того, что должно было произойти с Марио в будущем. Школа – это джунгли, и он являлся королем, но ведь год обязательно подойдет к концу, и его царствование в стенах и за пределами «Лас-Энсинас» завершится, а сам он превратится в избалованного мальчишку с кучей недостатков. Однако Марио пока что ничего не знал, он планировал продолжить семейный бизнес, или, точнее, жить за счет приложения, которое создал отец (оно было источником денег на банковских счетах), и получать удовольствие. Он чувствовал себя счастливчиком, но у него имелась большая проблема: отсутствие совести, способности быть самокритичным и видеть себя со стороны.

И действительно, он никогда не видел дальше собственного носа, что делало для Марио невозможным нормальное социальное поведение или готовность к взрослым решениям. Это то, чему вы либо учитесь в молодости, либо на всю жизнь остаетесь недоучкой. К сожалению, зрелость не имеет ничего общего с пересдачей экзаменов в сентябре.

Марио приложил не слишком много усилий, чтобы подготовиться к фальшивому свиданию. Однако ему всегда требовалась уйма времени, чтобы определиться с гардеробом, будь то вечеринка или поход в магазин за видеоиграми, поэтому он колебался, что надеть. В итоге он остановил свой выбор на светло-голубой рубашке-поло, которая, поскольку он был смуглым (из-за оливкового цвета кожи его матери), контрастировала с этим природным загаром и очень ему шла. Хлопковые брюки чинос и чистенькие кроссовки. Ни тени щетины, немного парфюма «Хьюго Босс», не тот, что для особых случаев, а обычный, на каждый день.

Он был огорчен, что у него не возникло никакого плана уничтожения Жанин, но и особого выбора тоже не было, поэтому Марио решил, что лучше пойти, подождать, пока она не поймет, что ей не удастся ничего от него добиться, и затем можно вернуться, переодеться и развлечься с друзьями. Он не собирался вести себя как идиот, но и не хотел выставлять обаяние напоказ, поскольку вариант, при котором она влюбится в него, а потом он ее прикончит, конечно, казался парню прекрасным, но ему было лень даже охмурять Жанин с помощью своей харизмы.

* * *

Паула продолжала чувствовать себя одной из самых плохих человеческих особей на Земле. Она названивала Мелене, но та ни разу не ответила, в том числе и потому, что была в ужасном отходняке. Но Паула ничего не знала. И она не хотела звонить Горке, поскольку он ясно дал понять, что больше не хочет общаться.

Когда ей стало совсем плохо, она подумала о том, что можно позвонить Жанин и выговориться, но подруга была не в настроении, она готовилась к фальшивому свиданию. Что же могла сделать Паула? Она чувствовала себя подавленной, и, к счастью или нет, ее мать это заметила.

Сусанна, мать Паулы, оказалась замечательной женщиной: трудолюбивой и в то же время заботливой, а семья была для нее на первом месте. Она не относилась к тому типу женушек, которые постоянно готовят или гладят: Сусанна начала с самых низов и доросла, без чьей-либо помощи, до должности директора одного из самых крупных туристических агентств в Испании.

Отец Паулы был пилотом и часто отсутствовал, зато Сусанна получила пятерку на экзамене по материнству. Она читала журналы и книги по воспитанию, и хотя взяла на себя немного раздражающую роль, которая называется «Я хочу быть твоим другом», но всегда была рядом, когда в ней нуждались. Она считала, что отлично справилась с задачей. Паула была хорошей девочкой, получала прекрасные оценки, а сейчас стала немного задиристой, но это же просто подростковый возраст. У дочери никогда не было проблем с бойфрендами, наркотиками или проступками в школе. Тем не менее женщине не нужно было обладать прозорливостью, чтобы понять: с Паулой что-то явно не так.

Она попросила девушку-горничную, сделать детокс-смузи и усадила Паулу в кресло-качалку на веранде, чтобы та могла исповедоваться под предлогом «Прошло много времени с тех пор, как мы вместе болтали». Сусанна не контролировала дочь и не манипулировала ею, но прочитала в одной журнальной статье, что, если вы хотите, чтобы ваши дети открылись, лучше всего открыться самому, поэтому начала рассказывать о конфликтах на работе, о том, что дела идут не очень хорошо, а еще о своих чувствах (мол, иногда она ощущает себя одинокой, поскольку отец Паулы часто отсутствует).

Сусанна сказала все это, чтобы Паула почувствовала себя уверенно, и весьма преуспела.

А Пауле так хотела выплеснуть свои проблемы, что ей было все равно, кто окажется ее слушателем. И девушка выложила все, абсолютно все, в подробностях. После паузы мать сделала большой глоток детокс-смузи, во рту у нее совсем пересохло, когда она слушала историю своего ребенка. Она думала, что проблема дочери будет звучать таким образом: «Мне нравится мальчик, который не обращает на меня внимания» (хотя это было в монологе Паулы), «Я поссорилась с друзьями» (что тоже имело место быть)… или хотя бы так: «Год ужасно трудный, думаю, я завалю экзамены».

Она даже представить себе не могла, что творится в жизни Паулы.

Но она первая потребовала искренности и вела себя как подруга, а ведь именно друзьям и раскрывают все секреты. Хотя, конечно, узнать, что ваша шестнадцатилетняя дочь спит с приятелем-одноклассником, думая о парне, которым она одержима, а ее подружка угодила в клинику из-за пристрастия к разного рода наркотикам… такое не по вкусу никому. Сусанне казалось очень несправедливым видеть свою светловолосую девочку – такую милую, с бесконечно длинными ресницами! – плачущей, ну а Паула продолжала откровенничать, сидя в кресле-качалке.

– Конечно, я побежала к Горке, прыгнула к нему в объятия, и мы занимались любовью. Более того, я убедила его, что мы должны сделать это в спальне родителей, чтобы мне было легче представить себе, что я у Самуэля: ведь я очень хорошо знаю комнату Горки. А потом он, почти голый, начал играть на гитаре, и мы пели вдвоем, я чувствовала себя прекрасно и комфортно, но теперь он не хочет больше со мной разговаривать, потому что я вела себя как гарпия или гадюка и предала его… Что мне делать?

Но какой бы современной ни была мать Паулы и как бы много она ни прочитала инструкций, Сусанна не была готова дать дочери совет. Она только что обнаружила, что Паула уже не девственница и сексуально активна, причем весьма активна, а ее друзья принимают наркотики…

Поэтому уместным было предложить ей следующее:

– Дорогая, полагаю, тебе лучше остаться дома, не думать об этом и ждать, пока воды вернутся в свое русло, понимаешь? Проявление инициативы не пошло тебе на пользу. Они – твои друзья, поэтому рано или поздно вы преодолеете разногласия и вернетесь к прежним отношениям…

– Правда, мама? – сказала Паула, глядя мимо нее. – Не знаю, я просто устала, и если у меня все идет не так, как надо, то и ладно… но, по крайней мере, это же не потому, что я не пыталась бездействовать, верно?

Удивленная мать должна была признать: помимо того, что дочь оказалась почти незнакомым для нее человеком, она была еще и разумной девушкой.

Слова Паулы прозвучали очень искренно, и Сусанна смогла только ответить:

– Ты права, дочка. Если Горка не хочет с тобой общаться, то пусть скажет это тебе в лицо – и хотя бы увидит, что ты борешься за его дружбу.

Паула кивнула. Она не собиралась сидеть сложа руки, когда ее личные отношения были настолько испорчены.

Поэтому она встала, выпила смузи, заявила, чтобы его больше не делали, потому что на вкус он как трава, и собралась уходить.

– Паула, подожди, – остановила ее мать.

Она завела девушку в дом и стала рыться в ящиках комода, пока не нашла пару презервативов.

– Они давно здесь лежали, а у меня – спираль, но они не просрочены.

Паула покраснела, но восприняла этот жест как своего рода благословение, одобрение ее сексуальности.

– Делай все что хочешь, милая, но, пожалуйста, думай головой.

Совет был более чем укоренившимся: даже если Паула не следовала ему в последнее время, она почувствовала, что должна играть роль хорошей девочки ради спокойствия матери.

– Конечно, мам, я обещаю.

Паула поцеловала Сусанну в щеку, поправила волосы, задержавшись возле туалетного столика, и ушла.

* * *

Первая остановка – у дома Горки. Нервная, взволнованная, дышащая ртом – год назад Пауле сделали ринопластику и что-то до сих пор было не совсем в порядке (поэтому иногда ей было трудно дышать через нос), – она как дикий зверь, не задумываясь, позвонила в дверь.

Она ни о чем не размышляла, потому что знала: если она будет слишком долго ходить вокруг да около, то не решится и потом пожалеет об этом.

Дверь открыла женщина, работавшая в доме Горки.

– Горки нет, – сказала она с перуанским акцентом, – он недавно ушел в спортзал и, наверное, вернется поздно. Не хотите оставить ему сообщение?

Паула ответила, что в этом нет необходимости, вежливо попрощалась и убежала. Послеполуденное солнце припекало, а здесь было мало тени.

Вторая остановка – фитнес-клуб «МускулФит».

Пока Паула бежала, она не могла отделаться от ощущения, что похожа на героиню романтической комедии, которая в финальной сцене мчится в аэропорт, чтобы остановить возлюбленного от переезда в Канаду.

Конечно, Горка не был ее возлюбленным, но она все равно чувствовала себя такой восторженной героиней. Она могла бы подождать, пока он выйдет из клуба, но было слишком жарко, кроме того, это уже не в стиле голливудских звезд вроде Мег Райан или Сандры Буллок и вообще не круто.

У Паулы имелась клубная карта, но она посетила лишь два танцевальных занятия по зумбе: дома была и беговая дорожка, и эллиптический тренажер, и стационарный велосипед, поэтому девушка тренировалась в родных стенах. Вдобавок ей было лень принимать душ в «МускулФит».

В общем, она направилась в клуб, чтобы отыскать Горку. Ей показалось странным, что она бродит по спортзалу в уличной одежде, но она проверила все тренажеры, посмотрела, как проходят групповые занятия, хотя и знала, что Горка их не жалует, и, в конце концов, нашла его в углу, где были зеркала, гири и штанги. Сперва Паула понаблюдала за ним издалека в течение нескольких минут – дело в том, что образ потеющего парня с гантелями, который работает над своими бицепсами, был очень уж любопытным, наводящим на размышления и даже немного эротичным.

Паула заметила наушники в его смешных торчащих ушах, подумала: «Сейчас или никогда», – и подошла к Горке.

Как только Горка увидел ее, он заподозрил: что-то явно не так, значит, сейчас будет шоу. Ведь девушка, с которой он не разговаривал, пришла в уличной одежде в спортзал.

– Что? Что происходит? Ты…

– Ничего, Горка. Я просто хотела увидеть тебя.

– Ты спятила? – сказал он и поставил гирю на пол.

Паула не подготовила убедительную аргументированную речь, не стала возражать, а сделала нечто совершенно неожиданное: обняла его. Горке стало неловко, потому что он не заслуживал этих объятий, и в довершение всего он был очень потный.

– Что ты делаешь?

– Мне очень плохо, Горка, и я хочу все исправить. Мне очень жаль, правда.

– Ты уже говорила. Ты пришла сюда, чтобы снова это повторить? Ну ты даешь…

Он оторвался от нее, взял полотенце и собирался пойти в раздевалку, но Паула схватила парня за руку. Она смотрела ему в глаза и находила его губы более аппетитными, чем когда-либо, у нее появилось безумное желание поцеловать его, но она сдержалась и начала череду извинений.

Я хочу простить ее, я чувствую, что должен. Она просто пришла в фитнес-клуб в расстроенных чувствах. Она облажалась, но мне нравится эта девушка, и она просто дружески обняла меня… но я не могу позволить себе увлечься ею и втянуть меня в то, что она устроила. Теперь – да, но нет, теперь – нет, но да… Она выдала секрет, который я ей открыл… Это плохо, мне тоже чертовски плохо, но я не могу не пасть под чарами ангельского личика, светлых волос и румяных щек, она… такая красивая. Нет, черт подери.

– Нет, Паула, я не могу тебя простить. Ты не уважаешь меня, тебе на меня наплевать, ты причинила мне боль. Я не могу доверять тебе, как мы можем быть друзьями… или кем-то еще, если я тебе не верю? Оставь меня, я приму душ.

– Я не уйду отсюда, пока ты не обнимешь меня и не простишь, – заявила она. У нее не имелось стратегии, но она опустила глаза, и это было смертельным оружием.

Горка смягчился, сделал шаг ей навстречу и обхватил за талию. Любой, кто увидел бы их со стороны, подумал бы, что ссорятся влюбленные, а не друзья.

– Не хочу, чтобы ты играла со мной в дурацкие игры.

– Я никогда не обманывала тебя, Горка, а всегда говорила правду. Ну… не в первый день, поскольку не знала, что делаю, но я никогда не хотела причинить тебе боль.

– А Мелена? – колебался он.

– Тогда я даже не думала, это было как действие-реакция… ну… типа проверки рефлексов, когда врач ударяет тебя маленьким молоточком по колену. Я почувствовала, что на меня напали, накинулась на нее, и ты даже представить себе не можешь, как сильно я сейчас обо всем жалею.

– Ты с ней говорила?

– Она не отвечает, я у нее заблокирована. А ты?

– Я не хотел с ней разговаривать. Я ждал, сам не пойму чего, поэтому медлил… из-за страха и еще потому, что я не знал, как защищаться. Ты облажалась, но и я тоже облажался, когда разболтал тебе все.

– Ты прощаешь меня?

Горка улыбнулся, не отпуская ее талию, и немного приблизил свое лицо к лицу Паулы.

– У меня есть выбор?

Она, обезумев от радости, по-идиотски подпрыгнула и крепко обняла его, и веселые объятия превратились в ласковые, ну а ласка привела к поцелую. Это было странно, но приятно. Неожиданно, но искренне. Короткий поцелуй, но крепкий. Конечно, она не думала ни о ком другом, а он не считал свои действия ошибкой, все произошло внезапно, и молодые люди позволили себе расслабиться.

Когда они отстранились и пристально посмотрели друг на друга, Горка, нарушив магию момента, сказал:

– Я – в душ.

Она кивнула, но прежде чем он исчез в раздевалке, окликнула его.

– Горка, как думаешь, ничего, если мы вместе пойдем к Мелене и извинимся?

– Я думаю, это здорово.

– Я буду ждать тебя на улице… или в зале для степа.

Горка снова улыбнулся и направился в душ, где сделал то, что сделал бы любой парень его возраста, чтобы избежать новых ошибок: занялся мастурбацией. Это не было сексуальным актом – ничего подобного! – но он подумал, что если собирается сейчас находиться рядом с Паулой, то надо избавиться от желания наброситься на нее, которое возникло, едва он ее увидел.

* * *

Мелену тошнило в ванной комнате незнакомого дома, в котором она почему-то оказалась. Она умылась и предпочла не смотреть в зеркало, поскольку знала, что выглядит ужасно, и хотя ей было все равно, девушка предпочитала не видеть свое отражение. Она лизнула мет и приняла четверть таблетки, на которой был изображен шлем Дарта Вейдера. У нее осталось немного розового кокаина, и с помощью маминой кредитки она сделала полоску на верхней части сливного бачка унитаза. О гигиене и речи не шло, но принимать наркотики вообще губительно для здоровья, поэтому она предпочла ни о чем не думать.

Мелена вытерла остатки пальцем и провела им по зубам и деснам, она никогда не понимала, зачем это делается, но сделала, и ее рот онемел.

Мелена выползла в коридор. В доме устроили вечеринку. Приглашенных оказалось мало, да и ровесников не было, но никто не спрашивал о ее возрасте. Все оконные жалюзи были опущены. Она добралась до гостиной, где время не имело значения ни для кого. Девушка в лифчике была за диджея, и в комнате грохотала музыка – хаус или техно (Мелена не могла сказать точно, она не разбиралась в стилях).

Немного потоптавшись на месте, Мелена вышла на невидимый танцпол и начала танцевать в полном одиночестве. Никто не смотрел на нее, все были под кайфом и на своей волне. Она заметила двух парней, которые слишком страстно целовались на диване. Неподалеку от них несколько чернокожих девушек с разноцветными косичками смеялись, глядя в мобильный телефон. Еще здесь была девчонка, похожая на Жанин, в розовом парике, как у Натали Портман в «Близости»[43]43
  Американская драма «Близость» (2004) режиссера Майка Николса.


[Закрыть], и какие-то пожилые мужчины, которые пили и нюхали порошок или что-то еще (кто их знает), их носы елозили по компакт-диску «Моседадес»[44]44
  Речь идет об испанской группе Mocedades («Молодость» – исп.), ставшей популярной в семидесятые годы.


[Закрыть].

Это было мрачное место, совсем не такое, где мать хотела бы увидеть шестнадцатилетнюю дочь.

Но Мелена ни о чем не думала, в голове царила абсолютная пустота.

Ей было плевать, что она лысеет, ей было все равно, что она не ела пару дней, а от нее пахнет, как от дальнобойщика, проехавшего за рулем всю жаркую летнюю ночь.

Один из мужиков, который нюхал, решил потрепаться с ней и назвал Лолой. Мелена сомневалась, что представлялась ему, но помнила, что на стадии прошлого падения использовала это имя, дабы не выдавать свое собственное. Ей не хотелось, чтобы люди, которых она встречала в такие моменты, знали о ней хоть что-то.

– Классно танцуешь, Лола.

Она промолчала, но улыбнулась с иронией или презрением. Было очень трудно прочитать что-либо на ее лице, когда она утопала по самые брови в наркотиках. Мужчина без предупреждения начал целовать ее шею, и она позволила ему, продолжая танцевать. Мелена собиралась предупредить его, что она несовершеннолетняя, хотела напомнить, что от нее воняет, но ничего не сказала. Она просто позволила делать с собой все что угодно, и в одно мгновение оказалась лежащей на полу или на кровати.

Он был сверху. Вес мужчины доставлял неудобства, и ей не нравилось, что он пытался засунуть руку в ее штаны, поэтому она несколько раз его отталкивала. Мир кружился, и Мелене почудилось, что она мягкая как масло, а чужие руки впивались в ее тело, деформируя его. Она чувствовала себя воздушным шаром, наполненным мукой или мячом для снятия стресса.

Мужчина сдавливал ее, но она не чувствовала боли. Мелена редко размышляла об отце, у нее не было никаких конкретных сведений, и в итоге в ее голове начинали крутиться стопроцентные фантазии. Он мог быть космонавтом, известным актером, политиком правого толка. Последнее приводило ее в ужас, но в те минуты, ощущая на своем лице дыхание незнакомого человека, она вдруг подумала об отце.

Мелена представила, как он появляется словно некое светлое существо и забирает ее отсюда, а затем мысль сменилась более жестокой: что, если мужчина, который лапает ее без любви и нежности, является ее отцом? По возрасту он мог им быть… Ей стало очень неуютно, и ее охватила ярость. А потом Мелену затошнило. Она пыталась отстраниться от мужчины, но не могла, она извивалась, била его и, наконец, с удивительной силой сумела оттолкнуть.

– Отвали!

И ее вырвало прямо на ковер из зебры.

Кстати, это был не полосатый принт, а шкура настоящей зебры, превращенная в ковер.

Мелена повернулась к мужчине и с невинным видом сказала:

– Это зебра.

– Да, гребаная зебра, и ты только что заблевала ее, сука. Мой ковер, твою мать!

Человек, которого, конечно, нельзя было назвать сеньором, а только ублюдком, схватил Мелену за руку и начал сильно трясти, выкрикивая, что она вылижет ковер языком, но девушка сопротивлялась и тоже принялась орать во всю глотку. Она была хорошо натренирована, громкие выяснения отношений были ее специалитетом. Она заявила мужику, что он свинья, а она несовершеннолетняя, поэтому собирается подать на него заявление за жестокое обращение с детьми, так что он обделается от страха.

Мужчина замолчал и внезапно побледнел.

– Быстро гони сюда все, что у тебя есть в бумажнике, и скажи, как убраться из этого чертова дома!

Мужик повиновался безропотно. Он дал Мелене семьдесят евро, которые она взяла не пересчитывая и молча направилась к выходу. Она шла спокойно, ровно, пересекла гостиную, в которой гремела музыка, но никто не танцевал, взяла полупустую бутылку виски и покинула притон не оглядываясь.

* * *

Жанин и Марио сидели за столиком в «ВИПС». Она заказала коктейль «Орео», настаивая на том, чтобы поделиться, но он предпочел «Кока-колу Зеро». Никто не упоминал о шантаже, все казалось почти обычным свиданием, за исключением того, что парень почти не смотрел на девушку и время от времени пытался «укрыться» в мобильном. Марио делал это настолько часто, что Жанин насупила брови, попросила его прекратить и быть рядом с ней.

Это оказалось не самое приятное свидание. В их общении не чувствовалось непринужденности.

Она призналась, что хочет стать художником, рисовать в стиле японских комиксов и аниме, но знает, что в Испании это очень сложно, и рассказала Марио о своей поездке в Японию, на что он ответил:

– Классно.

Жанин также говорила о сериалах, которые смотрит, и стеснительно добавила, что запала на «H₂O»[45]45
  Австралийский сериал «H₂O: Просто добавь воды» (2006–2010) транслировался на австралийском канале Network Ten и других телеканалах мира. Создатель – Джонатан Марк Шифф.


[Закрыть], потому что считает его очень милым.

– Круто.

Жанин изо всех сил старалась, чтобы между ними не возникало пауз, но Марио отмалчивался, и это было непростой задачей, кроме того, она не хотела показаться болтушкой.

Марио, который видел ее усилия, пробормотал:

– Слушай, ты мне не нравишься. Серьезно, прекрати. Ты не можешь мне понравиться и не можешь настоять на своем. Ты просто не способна меня заставить. А если ты хотела, чтобы я увидел в тебе нечто большее, чем просто толстую девчонку в школе, то тебе это уже удалось.

– Правда?

– Да. Я обнаружил, что ты фрик и не затыкаешься! Черт, ты не заткнулась ни на минуту с тех пор, как мы сели. Ты даже не попробовала молочный коктейль, от которого ты, кстати, еще сильнее потолстеешь. Не благодари за совет. Мы можем идти?

– Что? Вовсе нет… – Жанин не собиралась отступать из-за легких оскорблений, нет, она была настроена решительно. – Расскажите о себе.

– Нет.

– Да.

– Хватит.

– Давай.

– Ну…

Немного неохотно Марио начал рассказывать ей кучу банальностей: что он не очень любит сериалы, зато играет во множество игр… Он говорил о местах, где побывал, и о музыке, которую предпочитает.

Жанин хотелось знать эти музыкальные группы, чтобы иметь возможность связать одну тему с другой, но она никогда в жизни не слышала их и пребывала в недоумении. Молодые люди оказались антиподами друг друга. Но она намазала волосы оливковым маслом не для того, чтобы молчать.

– А почему ты такой? – вежливо спросила она.

– Смотри, подбородок – моего отца, глаза – бабушки по материнской линии…

Она не спрашивала парня о его внешности. Жанин собиралась выяснить, почему Марио такой черствый и обижает слабых, но внезапно поняла, что какие-то двери резко распахнулись.

– А она жива? – быстро спросила она, чтобы ухватить момент.

– Бабушка? Я бы не хотел об этом говорить.

Дело в том, что в таком случае Марио бы пришлось пуститься во всякие рассуждения, мол, у него нет чувств, он не плакал на похоронах и так далее.

– Я видела, как умерла мать моего отца. Другая бабушка жива, и она более занудная.

– Что?

– Это случилось в прошлом году. Мне было четырнадцать, а может, только что исполнилось пятнадцать, не помню. Бабушка серьезно болела, поскольку в молодости много работала в компании, которая производила пластик или что-то подобное, и там возились с большим количеством химикатов, разрушивших ее легкие. Ее состояние оказалось совсем плохим, но мы не знали: ведь она никогда не жаловалась. Она долго лежала в больнице, папа и мои дяди по очереди дежурили в палате по ночам. Им было непросто, они работали и сильно уставали.

Поэтому однажды, чтобы почувствовать себя старше, я сказала отцу, что тоже могу побыть с ней, но всего одну ночь, чтобы они отдохнули. Не пойму, понравилась ли им моя идея или они слишком вымотались, чтобы думать о чем-то еще, но мне позволили остаться. Это было несложно – бабушка спала. Правда, иногда она выла, издавая пугающие звуки, как животное, которое сбили на дороге и бросили умирать в агонии.

Ночь проходила более-менее хорошо, я взяла с собой несколько журналов и всякую всячину, чтобы отвлечься, а потом вдруг бабушка начала биться в судорогах, задыхаться. Я смотрела на нее и не представляла, что делать, выскочила из палаты, хотела закричать, но не могла… я была растеряна и сперва не догадалась попросить о помощи. Вдалеке, в конце коридора, я заметила медсестру и позвала ее, объяснив, что бабушке плохо.

Но когда мы вошли в палату, бабушка застыла, выпустила весь воздух и умерла прямо у нас на глазах. Возможно, если бы я сразу закричала или выбежала в коридор, ее бы спасли.

Жанин всхлипнула. Она не рассказывала эту историю в эмоциональной манере, но по ее щекам текли слезы.

– И вот еще… Ты подумаешь, что это ужасно. Я не плакала. То есть сейчас я плачу, но тогда – нет. Ни когда приехали родители, ни когда я увидела, как опечалены все родные, ни на мессе, ни на кремации… я не проронила ни слезинки.

Марио с интересом слушал ее, а когда она замолчала, его глаза широко раскрылись.

– Ты не хотела принуждать себя и притворяться, – сказал он.

– Именно. Слез не было, но я не напрягалась, не засовывала пинцет в карман, чтобы выщипать брови, как делал один персонаж из «Друзей»[46]46
  Американский телесериал-ситком (1994–2004), который транслировался на канале NBC. Создатели – Дэвид Крейн, Марта Кауффман.


[Закрыть], чтобы пореветь, когда были на то причины…

– Тебе нравятся «Друзья»?

– Да. А тебе?

– Не очень, но поскольку его показывали в обеденное время, а у нас дома телевизор всегда включен днем…

– А мне нравится, я видела тысячу раз. – Жанин поднесла соломинку к губам и отпила из бокала с молочным коктейлем. – «Орео» уже теплый.

– Конечно, ты не замолкала все это время, – ответил Марио, чуть улыбнувшись. Почти.

Это был самый искренний разговор с тех пор, как они сели за столик. Они вспомнили заокеанские мультсериалы вроде «Гриффинов» и «Симпсонов» и продолжали общаться более оживленно, пока Жанин не сказала, что им лучше поторопиться, фильм вот-вот начнется. Парень поворчал, что ему будет скучно, но без особых раздумий сдался.

Марио по-прежнему не нравилась эта девушка, он все еще видел в ней орка из подземного мира, но она оказалась довольно милой, хотя и с круглым лицом. Жанин напоминала ему представителя другой расы. Тем не менее признание, что она не плакала во время смерти бабушки, заставило его почувствовать себя спокойнее и увереннее.

Он ощутил слабую связь с Жанин и немного изменил свое мнение.

А Жанин заметила симпатию, которая хоть и была ничтожной, но все же это было что-то, и почувствовала ликование.

* * *

Горка (волосы у него были влажными) вышел на улицу и увидел Паулу, стоящую напротив фитнес-клуба. Молодые люди смутились. Им бы хотелось, чтобы появился сценарист, зафиксировавший их судьбы, который сломал бы невидимую стену и рассказал, что сейчас произойдет.

Но это оказалось невозможно, поскольку они были не в кино, а находились в реальном мире, и им приходилось разыгрывать карты самостоятельно. Так что они направились к дому Мелены. Горка и Паула шагали рядом, время от времени их руки соприкасались, и проскакивала искра, ведь они не были инопланетянами. Они оба сразу это заметили и не пытались отстраниться друг от друга. Но по дороге разговор не клеился, и тут – совершенно неожиданно – подростки очутились перед особняком Мелены, уткнувшись в показушную дверь с позолоченной ручкой.