Автор книги: Алан Баренберг
Жанр: Документальная литература, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
ЗАБАСТОВКА 1953 ГОДА В РЕЧЛАГЕ
Именно в таком контексте началась забастовка 1953 года в Речлаге. 19 июля 1953 года, всего через девять дней после известия о смещении Берии, 350 заключенных 2‑го отделения Речлага отказались выходить на работу. Когда охранники пришли выводить их на утреннюю перекличку, заключенные остались в бараках и потребовали, чтобы к ним пришли начальник лагеря и прокурор. Когда некоторое время спустя эти два чиновника пришли, заключенные заявили, что у них есть требования и жалобы, с которыми может разобраться только ЦК КПСС. Пока не приедет представитель этого органа, они не станут работать и не позволят перевести себя в другое отделение лагеря502502
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 62. Большая часть архивных материалов о забастовке в Речлаге, в том числе большая часть вышеуказанного дела, опубликована: История сталинского ГУЛАГа. Т. 6. С. 434–576. Для краткости я буду ссылаться на оригинальные архивные источники, кроме тех случаев, когда я справлялся с опубликованными документами, а не с архивными оригиналами.
[Закрыть]. Так началось одно из самых примечательных событий в истории ГУЛАГа. Вскоре забастовка распространилась на большую часть Речлага. К 29 июля, когда забастовка достигла апогея, бастовали 15 604 узника – около 40% контингента Речлага. Хотя эта забастовка окончилась ко 2 августа, она стала одним из крупнейших известных актов массового сопротивления в истории ГУЛАГа наряду с забастовками в Горлаге (Норильск) и Степлаге (Кенгир) в 1953–1954 годах.
Историки справедливо отметили, что эти забастовки были кульминацией некоторых тенденций в ГУЛАГе послевоенного периода. Уже давно среди гулаговской администрации нарастало ощущение кризиса, особенно в плане экономической прибыльности системы, которая явно снижалась. По сути, реформы Берии в марте 1953 года были во многом реакцией на эту озабоченность503503
Кравери М., Хлевнюк О. Кризис экономики МВД (конец 1940‑х – начало 1950‑х годов) // Cahiers du monde russe. 1995. Vol. 36. № 1–2. P. 179–190; Khlevniuk O. V. Economy. P. 51–58.
[Закрыть]. Также с конца Второй мировой войны в лагерях усиливалось сопротивление заключенных. В особых лагерях содержали многих бывших повстанцев-националистов, активно боровшихся против советизации их территорий. Ветераны Красной армии также составляли значительную долю контингента этих лагерей. Обе эти группы были гораздо менее пассивны, чем их довоенные предшественники, и хорошо подготовлены к организации разных форм сопротивления лагерной администрации. Итак, перемены в составе узников способствовали сопротивлению и значительно затрудняли лагерной администрации управление заключенными504504
Кравери М. Кризис ГУЛАГа: Кенгирское восстание 1954 года в документах МВД // Cahiers du monde russe. 1995. Vol. 36. № 3. P. 319–344; Craveri M. The Strikes in Norilsk and Vorkuta Camps, and Their Role in the Breakdown of the Stalinist Forced Labour System // Free and Unfree Labour: The Debate Continues / Ed. by T. Brass, M. van der Linden. New York: Peter Lang, 1997. P. 364–378; Craveri M. Resistenza nel Gulag: Un capitolo inedito della destalinizzazione in Unione Sovietica. Soveria Mannelli (Catanzaro): Rubbettino, 2003; Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР. Глава 1; Barnes S. A. Death and Redemption. P. 212–213.
[Закрыть]. Обе эти послевоенные тенденции важны для объяснения скрытых причин забастовки. Но для понимания произошедшего принципиально важен и специфический контекст 1953 года505505
Barnes S. A. Death and Redemption. P. 213.
[Закрыть]. Смерть Сталина и перемены сразу после нее подтачивали авторитет лагерных властей и усиливали среди заключенных ощущение того, что сопротивление поможет достичь конкретных результатов. Реформы ГУЛАГа поставили труд заключенных в эпицентр конфликта между министерствами, боровшимися за контроль над Воркутой и другими лагерями. Когда руководители забастовки решили прекратить работу ради улучшения своей участи, они (возможно, не зная того) нанесли местной администрации удар в одно из самых уязвимых мест. Таким образом, забастовка заключенных Речлага в 1953 году была не только кульминацией послевоенного кризиса ГУЛАГа и растущего сопротивления заключенных. Она являла собой составную часть многоуровневой борьбы за то, чтобы выработать условия послесталинского порядка и найти в нем место каждому участнику. С этой точки зрения забастовка выглядит не простым конфликтом между двумя противостоящими сторонами, а сложным событием, выявившим глубокие противоречия внутри сообществ заключенных и незаключенных.
НАЧАЛО И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ЗАБАСТОВКИ В РЕЧЛАГЕ
350 заключенных, отказавшихся выйти на работу 19 июля 1953 года, были новичками в Речлаге. Они принадлежали к группе, переведенной из Песчанлага близ Караганды в попытке положить конец тамошней волне беспорядков, произошедших в 1952 году506506
ГАРФ. Ф. Р-9414. Оп. 1. Д. 2613. Л. 12–15. Владимир Козлов отметил, что заключенные, переведенные из Песчанлага, стали зачинщиками и забастовки в Горлаге (Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР. С. 69).
[Закрыть]. В такой переброске «смутьянов» между лагерями не было ничего необычного – такова была стандартная практика. Членов организаций заключенных переводили из лагеря в лагерь, чтобы пресечь их подпольную деятельность. Не было ничего необычного и в том факте, что так называемых «песчанлаговцев» после их прибытия в Речлаг три недели держали в «карантине», то есть в сравнительно изолированной секции 2‑го лагерного отделения, и не выводили на работу. Необычным было то, что, когда им назначили работу в шахте № 7, вся эта группа заключенных отказалась выходить на перекличку.
Начальник Речлага Деревянко, который встретился с этими заключенными в первый день забастовки, с опаской отреагировал на их требование организовать визит члена ЦК КПСС. Как опытный чиновник, он имел для этого веские причины507507
Хотя Деревянко официально служил начальником Речлага только с 16 июня 1953 года, два предыдущих года он служил заместителем директора КВУ, ответственным за Речлаг. До того он был в 1948–1951 годах начальником СВИТЛ, главного лагеря Дальстроя (Рогинский А. Б., Смирнов М. Б., Охотин Н. Г. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. С. 382–384).
[Закрыть]. Меньше двух недель назад объявили о снятии Берии, и только что закончилась забастовка заключенных в Горлаге, о которой Деревянко, конечно, знал508508
О восстании в Горлаге см.: Graziosi A. The Great Strikes of 1953 in Soviet Labor Camps in the Accounts of Their Participants: A Review // Cahiers du monde russe et sovietique. 1992. Vol. 33. № 4. P. 419–446; Craveri M. Resistenza nel Gulag. Chap. 8; Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР. Глава 1; История сталинского ГУЛАГа. Т. 6. С. 320–413.
[Закрыть]. Кроме того, ранее он сталкивался с актами сопротивления, но подобные массовые отказы от работы все еще случались относительно редко509509
Всего несколькими днями раньше он подавил акты сопротивления в других частях Речлага: жестокое избиение десятника и распространение между заключенными листовок, которые призывали, помимо прочего: «Требуйте немедленного пересмотра ваших дел и полного освобождения». Предполагаемых зачинщиков схватили и заключили в изолятор (ШИЗО), чем покончили с беспорядками (История сталинского ГУЛАГа. Т. 6. С. 434–435).
[Закрыть]. На встрече с заключенными Деревянко сразу занял примирительную позицию, а не стал угрожать суровыми мерами. Затем он связался со своим начальством и другими руководителями и попросил совета, как ему лучше всего действовать. Начальник Речлага послал телеграмму своему высокопоставленному руководителю, министру внутренних дел СССР Круглову, и запросил инструкций: как реагировать на требования заключенных. Деревянко связался с соответствующим республиканским органом – МВД Коми АССР, и проинформировал его о происходившем в лагере. Деревянко также обсудил ситуацию с секретарем обкома Коми АССР Г. И. Осиповым, который в этот момент по случайности находился в Воркуте. Осипов в свою очередь послал телеграмму председателю Совмина Георгию Маленкову, фактическому руководителю СССР после отставки Берии510510
Там же. С. 466–467.
[Закрыть]. Телеграмма Осипова была, видимо, первым известием о забастовке, достигшим высшего руководства. Почти сразу же забастовка перестала быть внутренним делом Речлага, и множество чиновников оказались вовлечены в дискуссию о том, как эффективнее всего реагировать на нее.
Ответ Москвы задержался. Круглов, министр внутренних дел СССР, ответил на запрос Деревянко об инструкциях только через пять дней. Тем временем 350 песчанлаговцев продолжали забастовку. Остальные заключенные 2‑го лагерного отделения поначалу не прекращали работать, но вскоре и это изменилось. Узник Речлага Александр Александрович Угримов вспоминал о том времени: «Весь лагерь кипел как котел». Когда заключенные увидели, что лагерная администрация не реагирует решительно на забастовку новоприбывших арестантов, 22 июля она охватила все лагерное отделение. Тем утром по баракам пробежали связные, призывая заключенных не выходить на работу511511
Угримов А. А., Угримова Т. А. Из Москвы в Москву через Париж и Воркуту. С. 287–288, 291.
[Закрыть]. Около 1500 заключенных из двух смен отказались работать и повторили прежнее требование: прислать с ревизией члена ЦК. На следующий день, 23 июля, бастовали почти 3 тысячи заключенных – большинство контингента 2‑го лагерного отделения512512
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 64.
[Закрыть]. Деревянко на тот момент все еще не получил ответа Круглова.
Реакция центральных властей наконец последовала 24 июля, на шестой день забастовки. Круглов сообщил, что откомандировал из Москвы в Воркуту «оперативную группу», и поручил Деревянко сделать кое-какие уступки заключенным, чтобы их утихомирить513513
ГАРФ. Ф. Р-9492. Оп. 5. Д. 199. Л. 69.
[Закрыть]. В частности, он предложил сократить рабочий день с десяти часов до девяти и убрать номера с одежды. Кроме того, заключенным теперь разрешалось получать одно письмо в месяц, посылать деньги своим семьям, тратить в лагере до 300 рублей в месяц и встречаться с родственниками514514
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 227–238.
[Закрыть]. Эти реформы привели к ликвидации самых жестоких и ненавистных сторон «особого режима», действовавшего с основания Речлага в 1948 году515515
Такие уступки часто предлагались и заключенным Горлага в июне того года и таким образом благополучно убеждали некоторых заключенных вернуться к работе (История сталинского ГУЛАГа. Т. 6. С. 386–398).
[Закрыть]. Но уступки не дали эффекта, и заключенные во 2‑м лагерном отделении продолжали бастовать.
На самом деле уступки скорее способствовали выходу забастовки за пределы 2‑го лагерного отделения. Начальство объявило их не только забастовщикам, но и всему Речлагу, рассчитывая этим шагом пресечь дальнейшие беспорядки. Но объявление об уступках не столько удовлетворило желание заключенных улучшить бытовые условия, сколько создало у них ощущение, будто лагерная администрация слаба и можно добиться большего. Почти сразу же к забастовке присоединились заключенные из 3‑го и 6‑го лагерных отделений. Число бастующих дошло до 8700. Остановились шахты № 7, 12, 14, 16, и прекратилось строительство электростанции ТЭЦ-2. На следующий день, 25 июля, забастовало и 10‑е лагерное отделение. 28 июля забастовка перекинулась на 13‑е отделение, а 29 июля – на 4‑е516516
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 65, 69; Scholmer J. Vorkuta. P. 236–237, 244, 246.
[Закрыть]. Бастующие отделения концентрировались на северном сегменте кольца воркутинских шахт вблизи поселков Промышленный, Северный и Октябрьский, скорее всего, потому, что соседним лагерным отделениям было проще всего связываться друг с другом и координировать протест. Единственным исключением было 6‑е лагерное отделение, расположенное вблизи самой Воркуты. По официальной оценке, через десять дней с начала забастовки бастовало 15 604 заключенных Речлага в шести отделениях из семнадцати517517
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 4.
[Закрыть]. Стратегия уступок явно достигла обратного эффекта.
По мере выхода воркутинских событий из-под контроля забастовка превращалась в пункт разногласий в аппаратной борьбе МУП против МВД и Минюста. Как раз во время начала забастовки МУП активно добивалось у Маленкова радикального увеличения капиталовложений в шахты Воркуты и перевода лагерного комплекса и заключенных в подчинение КВУ518518
Черновик резолюции Совмина, сопроводительное письмо Засядько и ответ Минюста: ГАРФ. Ф. Р-9492. Оп. 5. Д. 200. Л. 73–113.
[Закрыть]. Министр угольной промышленности Засядько быстро узнал о начавшейся забастовке от директора КВУ Дёгтева и воспользовался этим шансом для критики МВД и Минюста перед Маленковым. По словам Засядько, забастовка стала очередным проявлением хронической неспособности МВД обеспечить шахты КВУ рабочей силой. Засядько просил, чтобы правительство приказало МВД принять срочные меры по восстановлению дисциплины. Круглов из МВД и Горшенин из Минюста ответили на это встречными обвинениями: происходящие в лагерях беспорядки – следствие плохой организации труда и негодного состояния жилплощади, предоставленной КВУ, а потому в конечном счете – вина МУП519519
Там же. Д. 199. Л. 67–72.
[Закрыть]. Маленков ответил тем, что позволил МВД уладить ситуацию по своему усмотрению, но все же поручил Президиуму ЦК КПСС обсудить этим летом будущее особлагов520520
Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР. С. 80. Изменения в режиме особлагов в черновом варианте предлагались еще в августе 1953 года, но Президиум вынес окончательное решение о судьбе особлагов только в 1954 году: Реабилитация. Как это было: В 3 т. // Ред. А. Н. Артизов и др. М.: Международный фонд «Демократия», 2000–2004. Т. 2. С. 65–66, 386 (прим. 11); История сталинского ГУЛАГа. Т. 6. С. 676 (прим. 219).
[Закрыть]. Борьба за контроль над Воркутой, сама по себе симптом нарастающего кризиса власти, явно способствовала медленной и нерешительной реакции на забастовку.
Несомненно, власть была поставлена в тупик не только самим фактом массового сопротивления заключенных. Форма сопротивления тоже сыграла крайне важную роль. Тот факт, что заключенные решили отказаться от работы и тем самым поставили под угрозу добычу угля, поднял ставки и увеличил число организаций, заинтересованных в благополучном прекращении забастовки. Возможно, сами того не зная, заключенные отказали властям в том, вокруг чего уже несколько месяцев тянулся административный конфликт в Воркуте. В этом смысле забастовка послужила средством воздействия, поразившим местные власти и центральные министерства, которым они подчинялись, в самое уязвимое место. Предводители заключенных, может быть, не догадывались о ведомственном противостоянии в Москве, но они интерпретировали вялую и примирительную реакцию на свою забастовку как признак того, что к этой конкретной форме сопротивления можно с успехом прибегать и дальше. Чем дольше забастовка встречала вялую реакцию властей, тем выше казались потенциальные результаты. Забастовка эксплуатировала кризис власти в Воркуте и в то же время завышала ожидания заключенных.
МЫ ПРОТИВ НИХ?
Казалось, это восстание выявило противоречия внутри воркутинского общества. Ни в какой иной момент заключенные не были настолько отчетливо отделены от незаключенных (прежде всего лагерной администрации и охраны). Дерзкий отказ узников от работы и требования уступок от администрации ставили их, по крайней мере теоретически, в жесткую оппозицию лагерю, городу и администрации шахт. На первый взгляд, мемуары заключенных и официальные отчеты склонны подчеркивать характер забастовки как противостояния между открыто враждебными сторонами. Но при более внимательном анализе источников картина линий социального разлома, созданных забастовкой, становится гораздо более сложной и нюансированной. По сути, забастовка показала, что взаимодействия и отношения между заключенными и незаключенными остались в основном такими же, как прежде. Хотя забастовка и предшествовавший ей хаос усилили социальное напряжение и тревогу, лагерь и город оставались тесно связанными между собой. Заключенные и лагерная администрация действительно оказались в позиции противостояния, но фактически на протяжении всей забастовки существовала значительная кооперация между бастующими узниками, лагерной администрацией и служащими шахт. Это особенно ясно видно из того факта, что некоторые заключенные шахтеры во время восстания продолжали работать, несмотря на то что многие из них открыто выражали солидарность с забастовщиками. Остановка угольных шахт Воркуты даже на несколько дней могла привести к катастрофе, которая угрожала бы жизни множества людей и прервала бы добычу угля на месяцы. Если бы отключили откачку воды, многие части шахт были бы затоплены, и их пришлось бы забросить. Вентиляционные системы должны были продолжать работу, чтобы под землей не скапливались опасные углекислый газ и метан. Чтобы не случилось катастрофы, некоторые заключенные в каждом бастующем лагерном отделении должны были работать как всегда.
Во 2‑м лагерном отделении представители заключенных и лагерной администрации сразу договорились сотрудничать ради обеспечения безопасности в шахтах. Александр Угримов, который управлял электрической подстанцией на шахте № 7 на протяжении большей части забастовки, позже вспоминал в мемуарах: «В отношении производства – руководство забастовкой приняло мудрое решение. Было сказано, что шахту и оборудование необходимо сохранить в нормальном состоянии, поэтому люди, несущие за это ответственность, должны выходить и – по желанию – оставаться там или возвращаться обратно. Конечно, такие решения могли приниматься только по договоренности с лагерным начальством»521521
Угримов А. А., Угримова Т. А. Из Москвы в Москву через Париж и Воркуту. С. 290.
[Закрыть]. Обе стороны согласились позволять заключенным, которые обслуживали жизненно важные системы безопасности, ходить во время забастовки в шахту и обратно. Определенный уровень сотрудничества между бастующими заключенными и лагерной администрацией присутствовал во все время забастовки почти во всех отделениях, поскольку обе стороны считали безопасность главным приоритетом522522
История сталинского ГУЛАГа. Т. 6. С. 549; Buca E. Vorkuta. P. 243–244. Исключение составило, однако, 6‑е лаготделение, где вентиляционная бригада заключенных отказывалась работать в течение всей забастовки (Scholmer J. Vorkuta. P. 249–250).
[Закрыть]. Готовность к сотрудничеству показывает, что многие из акторов по обе стороны колючей проволоки не ставили задачу добиться самых радикальных целей любыми способами. Ввиду непростой политической ситуации в стране ни одна из сторон не хотела слишком высоко поднимать ставки в этом конфликте. Это соображение особенно касалось заключенных. Если бы они нарушили технику безопасности и допустили аварию, этот факт дискредитировал бы аргументацию их представителей, будто бы забастовка – акция лояльных советских граждан во имя интересов законности.
По сути, ни одна из сторон конфликта не была настолько монолитна, как ее руководители хотели бы внушить другой стороне. Подавляющее большинство заключенных в шести бастующих лагерных отделениях поддерживало забастовку, но некоторые предпочли покинуть зону, чтобы не участвовать в ней. Каждый день лагерная администрация уговаривала заключенных, которые не поддерживали забастовку, покинуть зону. Забастовщики, не желая иметь в своих рядах несогласных, обычно позволяли этим людям уйти. Судя по мемуарам заключенных, у них имелось много причин не участвовать в забастовке. Угримов пишет: «На этот призыв отозвалось немало зэков, начальников производства, людей, держащихся прежде всего за свои теплые места, стукачей и просто шкурников и трусов. Может быть, и те, которые твердо были уверены, что все это – провокация со стороны лагерной администрации, которая обязательно кончится жестокими репрессиями; а также и те, которые не связаны были с товарищеским рабочим коллективом бригады»523523
Угримов А. А., Угримова Т. А. Из Москвы в Москву через Париж и Воркуту. С. 290.
[Закрыть]. Итак, существовал целый ряд людей, которым было что терять при участии в забастовке, – привилегированные, начальники, осведомители и просто те, кто считал забастовку ошибочной. Угримов также выделил тех, кто не чувствовал солидарности с другими заключенными, потому что не работал бок о бок с ними. Несмотря на то что солидарность узников в общем выросла в особых лагерях из‑за повышенной концентрации определенных категорий заключенных и повышения шанса на выживание, контингент заключенных все еще делился на разные группы по национальности, роду занятий и позиции в лагерной иерархии. Подобные деления часто подрывали единство во время забастовки.
Даже среди заключенных, оставшихся в зоне, не все поддерживали забастовку. Оперативники МВД в Речлаге по-прежнему получали регулярные рапорты о забастовке от заключенных-осведомителей. Типичное донесение анонимного агента от 25 июля начиналось так: «Инициаторами событий во 2‑м лаготделении являются заключенные, прибывшие из Караганды. „Штабом“ саботажа является 41 барак, а главой саботажа – польский полковник Кендзерский»524524
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 35–36.
[Закрыть]. Подобные донесения позволяли лагерной администрации отслеживать ситуацию в лагере и выявлять зачинщиков. Их достоверность, очевидно, сомнительна, но сам факт того, что заключенные-агенты продолжали посылать донесения оперативному отделу во время забастовки, свидетельствует о том, что заключенные были далеки от полной солидарности.
Незаключенные со своей стороны тоже не были едины в своем противостоянии забастовке. Это и неудивительно, учитывая разнородность городского населения Воркуты. В городе жили тысячи служащих шахт и лагерей, существовавших за счет эксплуатации труда заключенных, но жили и тысячи бывших узников, бывших военнопленных и спецпоселенцев, которые некогда содержались за колючей проволокой. Из донесений осведомителей, написанных во время забастовки, несмотря на их проблематичную природу, видно, что отношение к забастовке варьировалось от резкого неприятия до полной поддержки525525
Споры об использовании подобных источников: Davies S. Popular Opinion in Stalin’s Russia: Terror, Propaganda and Dissent, 1934–1941. New York: Cambridge University Press, 1997; Hellbeck J. Speaking Out: Languages of Affirmation and Dissent in Stalinist Russia // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2000. Vol. 1. № 1. P. 71–96; Davies S. To the Editors // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2000. Vol. 1. № 2. P. 437–440.
[Закрыть]. Часто встречались эмоциональные высказывания против забастовки, даже среди групп, от которых можно было ожидать симпатии к заключенным. Один этнический немец-спецпоселенец, по словам осведомителя, сказал: «Пусть они даже неправильно осуждены, но устраивать забастовку – это недостойно советских людей, надо организаторов забастовок просто повесить». Другой бывший заключенный сказал: «Забастовка – преступление. Думаю, что с ними будет так же, как в свое время было с троцкистами: выведут всех на кирпичный [завод, место расстрелов в 1938 году] и расстреляют». Некоторые критиковали местную администрацию за мягкую реакцию на забастовку. Один инженер-спецпоселенец якобы сказал: «Большая вина в этом произошедшем на местном руководстве, которое не сумело вовремя и быстро локализовать появление недовольства и изъять зачинщиков»526526
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 145–146.
[Закрыть]. Некоторые явно опасались, что заключенные могут вырваться из зоны и напасть на незаключенных. Один бывший заключенный сказал: «В городе страшнее стало жить. Вдруг каторжане [sic] силой вырвутся из зоны и нападут на мирное население»527527
Там же. Л. 143–144.
[Закрыть]. Таким образом, многие бывшие узники высказывались резко против забастовки.
Но другие незаключенные демонстрировали явную симпатию к бастующим заключенным. Таков был общий вывод рапорта, подготовленного заместителем министра внутренних дел Коми АССР Николаем Ногиновым, одним из первых посторонних чиновников, прибывших в конце июля на место событий. Ногинов отметил, что «большинство жителей из числа бывших заключенных и спецконтингента к действиям лагерников относятся сочувственно». Один бывший заключенный с Западной Украины якобы сказал: «Собственно успехов нет, есть только небольшие послабления в вопросах быта. Но „хомут“ остается хомутом. Правда, во всем этом имеется выгода, видимо, выигрыш, заключающийся в том, что практически мы видим нашу силу в единении и вынужденность властей поступиться перед этим». Для этого бывшего узника забастовка была решающим событием, которое могло показать заключенным, чего они смогут добиться коллективными действиями. В поддержку заключенных особенно часто высказывались в городских районах с повышенной концентрацией бывших узников. Некоторые сотрудники местного управления МВД боялись, что жители одного района (Рудника) настолько озлоблены против солдат и офицеров охраны лагеря, часто их задиравших и провоцировавших драки, что могут воспользоваться забастовкой для сведения личных счетов528528
ГУРК НАРК 2. Ф. 2216. Оп. 1. Д. 57. Л. 93–94.
[Закрыть]. Скорее всего, готовность незаключенных вынести забастовку за пределы зоны преувеличивалась, но все же видно, насколько забастовка усилила во всей Воркуте социальное напряжение, которое и раньше периодически прорывалось во вспышках насилия.
Другие незаключенные демонстрировали поддержку протеста, но не всегда в активной форме. По отчетам милиции, некоторые шахтеры указывали на то, что другие шахты уже закрылись, и призывали своих заключенных товарищей по работе бастовать. Другие сами пытались покинуть рабочие места из солидарности с забастовщиками, но городские власти запрещали подобное529529
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 9, 33.
[Закрыть]. Впрочем, симпатия к забастовщикам редко переходила в активную поддержку. Многие незаключенные просто передавали сведения о ситуации на других шахтах и в других частях лагеря, и эта коммуникация способствовала распространению забастовки на другие лагерные отделения530530
Там же. Л. 67.
[Закрыть]. Другие компенсировали пьянством свободное время, образовавшееся у них из‑за простоя шахт и предприятий. Местные власти критиковали такое поведение, но следует с осторожностью приписывать ему политический смысл. В целом случаи активной поддержки среди незаключенных, похоже, бывали редки.
Общей реакцией незаключенных на забастовку была тревога. Воркута, как и другие города и поселки по всему Советскому Союзу, с весны 1953 года была охвачена неуверенностью в завтрашнем дне. Смерть Сталина, реформы Берии и его арест – все это глубоко влияло на жизнь обитателей Воркуты. Забастовка только усилила напряжение и неуверенность и сделала «нормальность» еще более призрачной. Несколько шахт фактически остановились, что означало потерю дохода для тысяч незаключенных. Она нарушила функционирование лагерей, чем еще сильнее подорвала гарантированную занятость работников Воркутлага и Речлага. Потенциально она даже ставила под вопрос статус бывших заключенных в городе: многие из них считали, что тоже пострадают от разгона забастовки. По докладу осведомителя, один амнистированный заключенный, служивший в плановом отделе, якобы сказал: «Только что стало легче, а тут каторжане [sic] не работают, делают только себе хуже, да и как бы на других не обрушилось (имея в виду амнистированных)»531531
ГАРФ. Ф. Р-9413. Оп. 1. Д. 160. Л. 143–144.
[Закрыть]. Хотя заключенные и незаключенные смотрели на забастовку с разных точек зрения, все они ощущали атмосферу неопределенности, охватившую Воркуту летом 1953 года.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.