Текст книги "От города ГУЛАГа к моногороду. Принудительный труд и его наследие в Воркуте"

ЗАКЛЮЧЕННЫЕ БЕЗ ГРАНИЦ

Конец забастовки не означал окончания кризиса в Воркуте. Хотя московская комиссия в своем рапорте хвалилась, будто Речлаг к началу августа вернулся к обычной жизни, среди заключенных продолжались беспорядки меньшего масштаба568568
  История сталинского ГУЛАГа. Т. 6. С. 539–546.


[Закрыть]. Министр угольной промышленности Засядько в письме председателю Совмина Маленкову от 21 января 1954 года жаловался: «Не прекращаются массовые случаи преждевременного выхода из шахт, прямых отказов от выполнения работ, а также скрытого сопротивления и саботажа со стороны спецконтингентов»569569
  Там же. С. 590–591.


[Закрыть]. Высокопоставленные чиновники министерств, боровшихся за контроль над Воркутой, и их местные воркутинские представители продолжали обмениваться письменными обвинениями, сваливая друг на друга ответственность за непрерывное падение трудовой дисциплины570570
  ГАРФ. Ф. Р-9492. Оп. 5. Д. 200. Л. 120; Ф. Р-9414. Оп. 1. Д. 772. Л. 154–157.


[Закрыть]. Забастовка только усилила конфликты внутри МВД, поскольку центральные и местные начальники старались снять с себя вину за непрекращавшееся сопротивление заключенных. Например, на совещании начальников особлагов в Москве в марте 1954 года Деревянко заявил, будто беспорядки не прекращаются из‑за того, что обещания московской комиссии от июля 1953 года не выполнены571571
  ГАРФ. Ф. Р-9414. Оп. 1. Д. 772. Л. 118. Эти обвинения повторяли и начальники других лагерей, куда перевели заключенных из Речлага (Там же. Л. 113).


[Закрыть]. Комиссия в своем рапорте резко критиковала начальника Речлага, и теперь ему представился шанс свести счеты. Продолжавшиеся беспорядки среди заключенных и постоянные взаимные обвинения ясно показывают, что два главных фактора, обусловившие забастовку, – завышенные ожидания заключенных и дисфункция администрации – действовали и после нее.

Хотя в 1954 году было кое-что сделано для распутывания воркутинского клубка противоречий между министерствами, этого было недостаточно. В 1954 году прошла новая структурная реформа ГУЛАГа, частично отменившая многие экспериментальные реформы Берии. 21 января 1954 года Совмин вернул все лагеря и колонии из ведения Минюста в МВД. Теперь Речлаг и Воркутлаг снова подчинялись одному министерству572572
  История сталинского ГУЛАГа. Т. 2. С. 466–467.


[Закрыть]. Новые реформы пошли даже дальше: особые лагеря полностью ликвидировались, и потому 26 мая МВД приказало расформировать Речлаг и слить его с Воркутлагом. Деревянко был снят с должности, а начальник Воркутлага Прокопьев получил под свое управление весь лагерный комплекс, снова объединенный573573
  ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1a. Д. 526. Л. 165–166.


[Закрыть]. Бериевское решение от марта 1953 года – отделить экономические функции ГУЛАГа от пенитенциарных – в течение 1954 года тоже было пересмотрено, и многие гулаговские производства вернулись из-под управления гражданских министерств обратно в МВД574574
  Рогинский А. Б., Смирнов М. Б., Охотин Н. Г. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. С. 59; Elie M. Khrushchev’s Gulag // The Thaw: Soviet Society and Culture in the 1950s and 1960s. P. 114.


[Закрыть]. Но вернулись не все. КВУ остался в подчинении МУП, а Воркутлаг – в подчинении МВД. Поэтому система договорного труда осталась без изменений575575
  Любопытно, что в апреле 1954 года министр угольной промышленности Засядько действительно попросил, чтобы шахты Воркуты вернули в ведение МВД (ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 88. Д. 74. Л. 100). Возможно, он просто отступил в своих попытках усилить контроль МУП над Воркутой, но также вероятно, что таким образом он выражал свое недовольство. Как бы то ни было, ему ответили отказом.


[Закрыть]. Не совсем понятно, почему МУП сохранило контроль над шахтами; вероятно, потому, что уже существовали планы перевести КВУ и Печорский угольный бассейн на преимущественно вольнонаемный труд. Но конкретные меры в рамках этой реформы начали предпринимать только в 1955 году, а пока Воркута застряла между двумя хозяевами.

Местному начальству шахт и лагерей забастовка преподала важный урок. Отделение шахт от лагерей сделало одних чиновников полностью ответственными за производственный аспект жизни заключенных, а других – за пенитенциарный. Но забастовка показала, что эти аспекты тесно переплетены и нарушения в одном неизбежно означают нарушения в другом. К лету 1954 года служащие КВУ и Воркутлага были наконец готовы работать сообща, насколько позволяла аппаратная борьба, продолжавшаяся в Москве. Важной предпосылкой этого сотрудничества стала первая в пятидесятых годах крупная внутренняя реорганизация лагерной системы. 10 июля 1954 года Совет Министров СССР утвердил «Положение об исправительно-трудовых лагерях и колониях Министерства внутренних дел СССР». Оно содержало обширный, полный набор правил для руководства многими сторонами жизни лагерей, от медицинского обслуживания до организации труда и политико-просветительской работы среди заключенных576576
  Elie M. Khrushchev’s Gulag. P. 115; Barnes S. A. Death and Redemption. P. 232–233. Текст документа: https://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1009147 (дата обращения 4 марта 2023 года). – Прим. перев.


[Закрыть]. Помимо прочего, это новое положение было направлено на рационализацию режима содержания заключенных. Новые правила дифференцировали три разных режима содержания: строгий, общий и облегченный. Их разработали с целью изолировать и наказать действительно опасных и нераскаявшихся преступников и вознаградить тех, кто не представлял угрозы и был на пути к реабилитации577577
  ГУЛАГ, 1917–1960. C. 151–163.


[Закрыть]. Именно в этих правилах начальники лагерей и директора шахт нашли способы сотрудничать к общей выгоде.

Облегченный режим, предназначавшийся для тех заключенных, которые отбыли по крайней мере треть своего срока, строго соблюдали лагерные правила и усердно трудились, заключал в себе интригующие возможности как для уменьшения беспорядков среди заключенных, так и для улучшения производительности. Заключенные в таких лагерях охранялись не так строго и пользовались разными благами, которые раньше не были им доступны, например могли проводить выходные вне лагеря. Облегченный режим был особенно привлекателен для воркутинского начальства благодаря двум своим аспектам. Во-первых, он отменил многие действовавшие ограничения для бесконвойных заключенных: в частности, им стали выдавать пропуска для выхода из зоны без конвоя. «Положение» также вернуло возможность давать заключенным разрешение жить вне лагерной зоны. Хотя в истории ГУЛАГа было обычным делом переводить заключенных в разряд зазонников, с 1947 года эта льгота была запрещена578578
  Правила, действовавшие на тот момент с 1947 года, см.: ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1a. Д. 234. Л. 32 об., 42 об. – 43 об. Они были введены в рамках послевоенных попыток усилить меры безопасности в гулаговских лагерях.


[Закрыть]. Теперь же заключенным, «доказавшим своим поведением и отношением к труду, что они не нуждаются в дальнейшем содержании под стражей», разрешалось жить вне зоны до конца срока. Разрешение жить вне зоны прямо называлось в «Положении» широко применимой «мерой поощрения» за труд, тогда как до 1947 года это была неформальная практика, применявшаяся там, где зон не было, или в виде привилегии для отдельных заключенных. Кроме того, зазонникам теперь разрешалось выписывать к себе семьи и жить с ними. Им полагалось платить по полной ставке, в большинстве случаев наравне с незаключенными работниками. Хотя они должны были «регулярно» являться к лагерному начальству для «регистрации», им могли давать временные отпуска с мест жительства579579
  ГУЛАГ, 1917–1960. C. 154–156, 158.


[Закрыть]. Во многих важных отношениях их статус был примерно таким же, как у «колонистов» начала тридцатых годов.

Предоставление заключенным права свободно выходить из зоны или жить вне ее устраивало и Воркутлаг, и КВУ. Оно давало выгоды обеим сторонам, не заставляя их делиться властью или возлагать на себя новую ответственность. Бесконвойные заключенные и зазонники меньше потребляли ограниченных ресурсов лагеря, чем жившие внутри зоны. Ни тех ни других не требовалось доставлять на работу под конвоем, что было очень выгодно лагерным отделениям, страдавшим от жестокого дефицита охранников с конца сороковых годов. К 1953–1955 годам дефицит стал таким жестоким, что каждый день сотни заключенных не могли работать в шахтах лишь потому, что не хватало охранников для их конвоирования на место работы и обратно580580
  О нехватке заключенных для работы в шахтах см.: РГАЭ. Ф. 8225. Оп. 27. Д. 497. Л. 238.


[Закрыть]. Зазонники также не питались в лагерных столовых, а покупали себе еду за свой счет. Они жили вне лагеря, чем облегчали хроническую переполненность лагерных бараков и позволяли лагерному начальству хвастаться в годовых отчетах, будто жилищные условия заключенных улучшаются. Но, видимо, важнее всего то, что заключенные, жившие вне зоны или имевшие пропуска для свободного перемещения, с гораздо меньшей вероятностью могли участвовать в организованных актах массового сопротивления и тем самым предотвращали новую забастовку заключенных. Все перечисленное не требовало фундаментальной перемены в отношениях между Воркутлагом и КВУ и могло быть достигнуто без существенных уступок полномочий или принятия на себя дополнительной ответственности за добычу угля.

Управляющие шахтами, со своей стороны, восприняли наделение заключенных пропусками или правом жить вне зоны как способ усилить контроль над своей рабочей силой – а именно его Засядько добивался с 1953 года. Бесконвойные уже не зависели от того, хватает ли охранников для их конвоирования: они сами добирались до шахт. Зазонники могли жить в тех же поселках, что и незаключенные, и пользоваться уже имевшимся общественным транспортом. Таким образом, производственники пришли к выводу, что, если наделить заключенных привилегией свободно перемещаться или жить вне зоны, они будут регулярнее приходить на работу. Предполагалось, что в шахтах такие заключенные, скорее всего, будут работать производительнее, поскольку будут получать почти такую же зарплату, что и незаключенные581581
  ГУРК НАРК 2. Ф. 1875. Оп. 1. Д. 176. Л. 56.


[Закрыть]. Как и лагерное начальство, производственники тоже считали, что заключенные, наделенные этими привилегиями, вряд ли станут бунтовать, и это поможет укрепить трудовую дисциплину. Таким образом, производственники тоже увидели здесь шанс обратить вспять тенденцию к падению производительности труда в шахтах и предотвратить очередную забастовку заключенных.

В 1954 году администрация Воркутлага, не теряя времени, принялась раздавать пропуска и разрешения жить вне зоны. На первых порах гораздо чаще выдавали пропуска. Олег Боровский, узник Речлага с 1949 года, в 1954 году получил пропуск, чтобы изготовить рентгеновский аппарат в другом лагерном отделении. Летом 1954 года он впервые вышел из лагерной зоны один и без конвоя. Он очень эмоционально описывает свои впечатления:

Погуляв по городу несколько часов, я удивился, что на меня никто не обращает внимания. Поначалу мне казалось, что всякий встречный солдат или вохряк потребует у меня документы. Вскоре открылись киоски с газетами, мороженым и пивом. Я не смог преодолеть искушения и выпил кружку пива, которое показалось мне сказочно вкусным и хмельным, потом съел две порции мороженого эскимо и заморозил себе страшно губы и рот. Посидел еще немного на скамейке, помечтал о времени, когда я совсем освобожусь и уеду с [женой] Мирой навсегда из Воркуты как можно быстрее и как можно дальше582582
  Боровский О. Б. Рентген строгого режима. М.: Время, 2009. С. 202.


[Закрыть].

Ему позволили находиться вне лагеря каждый день с 6 утра до полуночи. Хотя официально Боровскому разрешалось перемещаться только между 1‑м и 10‑м лаготделениями, он пользовался этим обстоятельством, чтобы вести более или менее совместную жизнь со своей женой Мирой, бывшей заключенной, которая жила в Воркуте. Но однажды офицер из лагерной администрации заметил, как он садится на поезд ехать к жене, и аннулировал его пропуск583583
  Там же. С. 220.


[Закрыть]. На 1 января 1955 года был уже 7781 бесконвойный заключенный – больше 10% контингента584584
  ГУРК НАРК 2. Ф. 1875. Оп. 1. Д. 176. Л. 57.


[Закрыть]. Таким образом, на первых порах спор между Воркутлагом и КВУ за труд заключенных решался путем выдачи узникам пропусков.

Численность зазонников вначале была весьма небольшой, но вскоре намного превысила численность бесконвойных. 7 августа, меньше чем через месяц после того, как «Положение» вступило в силу, начальник Воркутлага Прокопьев утвердил первый список из 45 заключенных для вывода из зоны. Его приказ, включая список заключенных, был оглашен по лагерному радио Воркутлага, так, чтобы новые зазонники послужили примером того, к чему стремиться остальным узникам585585
  АУИН МЮ РФ по РК. Ф. 1. Оп. 3. Д. 7154. Л. 158.


[Закрыть]. На стол Прокопьеву ложились все новые списки заключенных, получающих право на выход из зоны, и во второй половине 1954 года их количество быстро возрастало. На 1 января 1955 года в Воркуте было уже 2102 зазонника (таблица 4)586586
  ГУРК НАРК 2. Ф. 1875. Оп. 1. Д. 176. Л. 57.


[Закрыть]. В 1955 году количество зазонников росло еще быстрее. С января по август около 7 тысяч заключенных получили разрешение жить за пределами колючей проволоки. Как видно из таблицы 5, помесячная численность сильно варьировалась, от минимума в 379 человек в марте до максимума в 2646 человек в апреле. Теперь лагерная администрация выдавала заключенным в среднем 10–30 разрешений в день жить вне зоны. Абсолютная и относительная численность зазонников достигла максимума в марте 1956 года, когда вне зоны жили больше 13 тысяч заключенных – почти треть всего контингента Воркутлага. Хотя фактическое число зазонников в течение 1956 года снижалось благодаря массовым освобождениям, их было еще много в середине 1957 года: вне зоны жили больше 6 тысяч человек, немного более 13% лагерного контингента. К 1960 году эта практика почти сошла на нет: вне зоны жили только 320 человек, около 2% контингента заключенных.

Росла доля зазонников, росли и утвержденные списки заключенных. Например, 10 ноября 1955 года одновременно получили разрешения жить вне зоны 750 заключенных из 10‑го лагерного отделения587587
  АУИН МЮ РФ по РК. Ф. 1. Оп. 3. Д. 7161. Л. 276–289.


[Закрыть]. Есть убедительные свидетельства того, что к 1955 году жить вне зоны разрешали вовсе не в соответствии с «Положением» 1954 года, то есть не в виде привилегии для горстки заключенных, демонстрировавших хорошее поведение. Когда одновременно выдают разрешения сотням узников, решения не могли быть основаны на тщательном изучении каждого личного дела. В действительности разрешения выдавались по другим причинам. Иногда отдельные узники просили и получали разрешения на том основании, что они хотели жить с членами своих семей, ранее уже приехавшими в Воркуту588588
  Там же. Д. 7154. Л. 277–278.


[Закрыть]. Но чаще всего заключенных наделяли этой привилегией по инициативе шахт и других предприятий, которые Воркутлаг снабжал рабочей силой по договорам. Во многих длинных списках заключенных, поданных на утверждение начальнику Воркутлага Прокопьеву, единственной характеристикой каждого заключенного служила его профессия589589
  См., например: АУИН МЮ РФ по РК. Ф. 1. Оп. 3. Д. 7154. Л. 237–242.


[Закрыть]. Заключенных включали в списки зазонников не потому, что они хорошо себя вели или отбыли по меньшей мере треть своего срока, а благодаря их квалификации и экономической значимости для шахт и заводов, где они работали. В некоторых случаях выпускали из зоны целые бригады по запросам шахт и предприятий, к которым те были приписаны. В других случаях выводили из зоны целые лагерные отделения (как правило, приписанные к шахтам)590590
  ГУРК НАРК 1. Ф. Р-1307. Оп. 1. Д. 520. Л. 44.


[Закрыть]. Понятно, что лагерное начальство и руководство предприятий считали, что выпускать из зоны тысячи заключенных выгодно обеим сторонам, и таким образом развивали сотрудничество друг с другом в разгар аппаратной борьбы между МУП и МВД591591
  Альтернативная интерпретация предоставления статуса зазонника: Barnes S. A. Death and Redemption. P. 233–234.


[Закрыть].

Таблица 4. Абсолютная и относительная численность зазонников в Воркутлаге в 1955–1960 годах (избранные даты)

Источники: ГУРК НАРК 2. Ф. 1875. Оп. 1. Д. 176. Л. 57; ГУРК НАРК 1. Ф. Р-1307. Оп. 1. Д. 520. Л. 1; Д. 531. Л. 3; Д. 539. Л. 9; Д. 75. Л. 25; Д. 543. Л. 1; ГАРФ. Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 6566. Л. 6–7.

Таблица 5. Численность заключенных, получивших статус зазонников в Воркутлаге, январь–август 1956 года

Источник: ГУРК НАРК 1. Ф. Р-1307. Оп. 1. Д. 531. Л. 40.

Тот факт, что местные власти обходят правила, был отлично известен прокуратуре Коми АССР, чьи представители доносили о грубых нарушениях официальной политики. Некоторые зазонники еще не отбыли необходимую треть срока, а другие были осуждены по статьям, исключавшим вывод из зоны592592
  ГУРК НАРК 1. Ф. Р-1307. Оп. 1. Д. 531. Л. 3–4, 40–47; Д. 75. Л. 4; Д. 520. Л. 2.


[Закрыть]. В сентябре 1956 года в одном отделении Воркутлага больше 40% зазонников не имели законного права на эту привилегию593593
  Там же. Д. 75. Л. 5.


[Закрыть]. Служащие прокуратуры прекрасно знали, что разрешения дают не в награду за хорошее поведение, а ради улучшения экономических показателей тех производств, которые Воркутлаг снабжал рабочей силой. В одном рапорте говорилось: «Администрация лагерей переводит значительное количество заключенных <…> проживать вне зон ИТЛ не в качестве меры поощрения, а по мотивам производственной необходимости»594594
  Там же. Л. 4.


[Закрыть]. Но прокурорская критика, похоже, мало что меняла, потому что в результате этих замечаний почти никого из заключенных не возвращали в зону595595
  Например, в январе–феврале 1956 года только 44 заключенных перевели обратно в зону за совершение разных преступлений (Там же. Д. 520. Л. 2). За тот же период 1471 заключенный получил право жить вне зоны.


[Закрыть]. В Воркутлаге продолжали беспрепятственно наделять статусом зазонников большие группы заключенных, несомненно, с молчаливого разрешения МВД СССР596596
  АУИН МЮ РФ по РК. Ф. 1. Оп. 3. Д. 7158. Л. 32.


[Закрыть].

Вывод из зоны десятков тысяч заключенных был удобен для КВУ и Воркутлага тем, что предотвращал конфликты из‑за труда узников. С любой практической стороны эта мера восстанавливала власть начальства шахт над их рабочими, но и позволяла начальству лагерных отделений сохранять власть над заключенными, которые все еще жили в зонах. Таким образом, местные власти нашли способ смягчить административный кризис, разгоревшийся после смерти Сталина, по крайней мере в одном важном аспекте. Но это решение не слишком помогло скорректировать завышенные ожидания заключенных. Непрерывный поток заключенных, переселявшихся из лагерей в окрестные поселки, кажется, породил среди узников всеобщее ожидание, что им всем разрешат жить вне зоны. Заключенные вроде Михаила Байтальского, который месяцами ждал статуса зазонника даже после того, как его жена уже приехала в Воркуту, конечно, были недовольны отсутствием логики в этом процессе597597
  Baital’skii M. Notebooks for the Grandchildren. P. 391. Эдуард Буца тоже отметил, что пропуска выдавали как будто в случайном порядке (Buca E. Vorkuta. P. 318).


[Закрыть]. Когда в июле 1955 года в 5‑м и 15‑м лаготделениях вспыхнула короткая забастовка заключенных, на этот раз насчитывавшая около 1200 участников и продолжавшаяся меньше недели, одним из главных требований было разрешить всем «контрреволюционерам» жить вне зоны598598
  ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 465. Л. 3; Архив НИПЦ «Мемориал». Ф. 2. Оп. 3. Д. 66. Л. 184–85; Koerner H., Roeder B. Slaves into Serfs // The Observer. 1956. June 8. P. 6–7; Негретов П. Все дороги ведут на Воркуту. Benson, VT: Chalidze Publication, 1985. С. 8–9.


[Закрыть]. Вопреки надеждам администраторов лагерей и шахт, новые улучшения и поощрения только усиливали недовольство заключенных.

ИЗ ЛАГЕРЯ В ГОРОД, «ИЗ РАБОВ В КРЕПОСТНЫЕ»

К 1956 году стало ясно, что практика выдачи пропусков и разрешений жить вне зоны вышла далеко за пределы временной меры. Это станет очевидным, если обратиться к самой острой проблеме, порожденной выпуском из зоны сотен, а затем тысяч заключенных: вопросу их проживания. Согласно «Положению» 1954 года, за предоставление жилья вне зоны этим заключенным отвечал Воркутлаг. Но Воркута и окрестные шахтерские поселки страдали от отчаянного дефицита жилья, царившего в этом регионе с тридцатых годов599599
  Например, в начале 1951 года на 92 200 заключенных и незаключенных работников КВУ приходилось 296 100 квадратных метров жилплощади. Стало быть, на одного человека приходилось всего чуть более 3,2 квадратного метра (ГАРФ. Ф. Р-8361. Оп. 1. Д. 326. Л. 8, 16). В начале 1952 года на каждого незаключенного работника КВУ приходилось в среднем 4,57 квадратного метра (Там же. Л. 90).


[Закрыть]. Стремительный рост численности зазонников слишком перегружал и без того недостаточный фонд жилплощади, так что служащим лагерей и шахт едва удавалось выискивать им места для размещения. Иногда заключенные сами должны были искать себе съемные комнаты600600
  ГУРК НАРК 1. Ф. Р-1307. Оп. 1. Д. 520. Л. 44; Baital’skii M. Notebooks for the Grandchildren. P. 392.


[Закрыть]. В других случаях лагерному начальству удавалось договориться с окрестными поселками о выделении жилья заключенным601601
  АУИН МЮ РФ по РК. Ф. 1. Оп. 3. Д. 7156. Л. 111.


[Закрыть]. Но обеспечение их жилплощадью порой становилось такой проблемой, что лагерная администрация аннулировала разрешения жить вне зоны, поскольку жить там было попросту негде602602
  Там же. Д. 7158. Л. 257.


[Закрыть].

Производственники вскоре стали изобретать импровизированные решения по обеспечению жильем тех, кого они хотели перевести из лагеря. Одна из их стратегий заключалась в выделении потенциальным зазонникам земли, стройматериалов и времени, чтобы они сами строили себе дома. После завершения строительства начальство лагеря или шахты просило разрешения жить в нем заключенным, работавшим на стройке603603
  Там же. Л. 25–26.


[Закрыть]. Но этот метод не мог широко применяться из‑за дефицита стройматериалов. В конечном счете единственным способом разместить тысячи заключенных, отпущенных из зоны, являлось искусственное передвижение границы самой зоны. Забор и колючую проволоку, ограждавшие территорию лагеря, просто переставляли, и бараки, ранее находившиеся внутри зоны, теперь оказывались вне ее. Как отметил один служащий прокуратуры Воркутлага, «заключенные, проживающие за зоной, размещены в основном в тех же бараках, в которых они проживали до вывода, только теперь эти бараки выгорожены за зону»604604
  ГУРК НАРК 1. Ф. Р-1307. Оп. 1. Д. 520. Л. 44.


[Закрыть]. Передвижение границ зоны для превращения лагерных строений в гражданские практиковали как минимум с начала сороковых годов, и большинство жилых домов в городе Воркуте представляли собой бывшие лагерные бараки. Но в данном случае заключенные продолжали жить в тех же самых бараках, только теперь они больше не находились в лагере и назывались «общежитиями».

Ил. 8. Бывшая заключенная Анна Шишко (Anna Szyszko) в тундре рядом с лагерной зоной, около 1955–1957 годов. Публикуется с разрешения Фонда центра KARTA (KARTA Center Foundation), Варшава

Именно здесь мы видим, как импровизированные решения руководителей лагерей и шахт трансформировались в нечто большее, чем экстренные меры по стабилизации поставок рабочей силы. К 1956–1957 годам стратегия Воркутлага и КВУ – позволять заключенным жить вне зоны – стала частью процесса превращения пространств лагерного комплекса в районы моногорода. Колючая проволока отступала, и целые лагерные отделения переходили во «внешний мир», из лагеря в город. Уже не заключенных перемещали из зоны, а сжималась сама зона. Благодаря подобной импровизации в поиске путей решения конфликта и устранения недовольства заключенных, КВУ и Воркутлаг вышли за пределы сиюминутных трудовых вопросов и встали перед долгосрочной задачей преобразования лагерного комплекса в город. Широкое распространение зазонников трансформировало ландшафт Воркуты (ил. 8).

Практика выдачи тысячам заключенных разрешений жить вне зоны также оказала глубокое влияние на их статус и идентичность. Было по-прежнему очевидно, что зазонники – все еще заключенные, но на практике они по своим правам и привилегиям очень походили на многих живших в городе освобожденных заключенных и спецпоселенцев. Они получали такие же зарплаты, как незаключенные рабочие, и жили в домах за пределами зоны. Многие выписали свои семьи к себе в Воркуту. Некоторым даже разрешали совершать дальние поездки по Советскому Союзу605605
  АУИН МЮ РФ по РК. Ф. 1. Оп. 3. Д. 7160. Л. 71. Это вызвало несколько поразительных казусов. Например, одному заключенному дали отпуск на пятнадцать дней, а он поехал в деревню в Киевской области, там навестил свою мать, женился и вернулся в Воркутлаг с девятидневным опозданием (ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 491. Л. 89–91). Подробнее об этом случае см.: Barenberg A. Prisoners without Borders. S. 530.


[Закрыть]. Короче говоря, зазонники еще до окончания своего срока успевали пройти важные этапы в процессе превращения из заключенных в незаключенных. Подобная метаморфоза была выгодна не только заключенным, но и их работодателям. Производственники предвидели, что в скором времени тысячи надежных и квалифицированных работников освободятся из лагерей. Не будет гарантий, что они останутся в Воркуте без принуждения. Возможно, получится убедить их остаться, если они уже будут иметь работу и жилье и жить со своими семьями. Таким образом, вывод тысяч заключенных из зоны стал частью долгосрочной стратегии подготовки квалифицированной и надежной рабочей силы из заключенных путем их «привязывания» к предприятиям. И бывшие заключенные, и историки считают, что это была попытка превратить «рабов в крепостных»606606
  Koerner H., Roeder B. Slaves into Serfs. P. 6–7; Khlevniuk O. V. Economy. P. 57. Другие авторы предостерегали против применения таких сравнений к ГУЛАГу: Hardy J. S. Re-Assessing the Archipelago: The Soviet Penal System in Comparative and Transnational Context (Paper Presented at the Annual Meeting of the Association for Slavic, East European, and Eurasian Studies, New Orleans, LA, November 17, 2012).


[Закрыть]. Применение обеих этих категорий к заключенным в Воркуте проблематично, но все же такая характеристика подчеркивает, что статус десятков тысяч узников приблизился к статусу ссыльных, а не заключенных. С какой бы целью это ни делалось, не приходится сомневаться, что этот процесс помог десяткам тысяч заключенных совершить трудный переход от лагеря к свободе.

Эксплуатация труда заключенных по договорам между лагерями и шахтами, как и труда зазонников и бесконвойных, значительно снизилась во второй половине пятидесятых годов. Два взаимосвязанных события вызвали эту фундаментальную перемену. Во-первых, волны массовых освобождений из ГУЛАГа, начавшиеся с амнистии 27 марта 1953 года, наконец стали оказывать значимое влияние на контингент Воркутлага. С 1955 по 1958 год из Воркутлага освободились десятки тысяч заключенных, и к 1958 году численность узников сократилась до менее чем 40 тысяч человек. Таким образом, потенциальный источник подневольной рабочей силы заметно иссяк. Во-вторых, министр угольной промышленности Засядько наконец добился полного контроля и над шахтами Воркуты, и над ее рабочей силой. В августе 1955 года Совет Министров принял детальное постановление о будущем Печорского угольного бассейна, объявив, что с 1958 года под землей в шахтах будут работать только «постоянные кадры» (незаключенные). Ни то ни другое событие не покончило с лагерями в Воркуте, а тем более с эксплуатацией подневольного труда по договорам с предприятиями. В крупных проектах по строительству разных объектов, от школ до шахт, труд заключенных по-прежнему использовался до восьмидесятых годов. Но эти перемены способствовали разрешению кризиса, начавшегося в 1953 году. После резкого сокращения использования труда заключенных по договорам между шахтами и предприятиями закончилась и аппаратная борьба между МУП и МВД. С освобождением десятков тысяч заключенных из Воркутлага исполнились надежды множества узников, хотя, как мы увидим, дарованная им свобода имела свои ограничения. Решение о радикальном сокращении размера Воркутлага и применении в шахтах только труда незаключенных по большей части положило конец неопределенности, порожденной событиями 1953 года.

Но вышеозначенные факторы не покончили с неурядицами и переменами в Воркуте. В следующие пятнадцать лет на смену административной неопределенности пришли новые проблемы. Как и кризисы 1953–1955 годов, они вращались вокруг вопроса о труде. Численность заключенных резко сократилась, а с 1958 года требовалось заполнить все рабочие места незаключенными, и МУП столкнулось с необходимостью где-то найти десятки тысяч новых рабочих на смену заключенным. Рабочих из других регионов Советского Союза активно вербовали или заманивали переехать в Воркуту различными поощрениями. В то же время бывшие заключенные и спецпоселенцы по-прежнему составляли значительную долю среди работников шахт. Именно из этих наемных рабочих со стороны, заключенных и ссыльных состояла социальная ткань моногорода, которым Воркута оставалась до конца советского периода.