Текст книги "Персия: эра войны и революции. 1900—1925"

Падение Каджаров

Последнего шаха из династии Каджаров – Ахмад-шаха – многие современники считали трусливым и бесхарактерным лицемером, любителем развлечений, а не властным и харизматичным владыкой, который был нужен Персии в те годы невзгод и испытаний.

Ахмад-шах не имел реальной власти и с удовольствием проводил время в Европе (отправившись туда после окончания Первой мировой войны на 8 месяцев, а в следующий раз – уже на 10 месяцев), тратя, как и его шах-дед, на эти путешествия крупные средства, полученные от иностранных компаний. Но это была лишь одна из причин падения правящей династии, которая не могла эффективно управлять страной, многие области которой не желали подчиняться тегеранскому правительству, поначалу опиравшемуся на российские и английские войска и администрацию, а после ухода русской армии – на англичан.

Но уже к концу 1920 года англичане приняли решение о выводе своих войск и инструкторов с территории Персии, и в итоге в стране не осталось единой реальной силы, способной контролировать столицу и провинции. Для этого нужен был тот, кто смог бы подчинить разрозненные в то время подразделения персидских вооруженных сил и взять под контроль аппарат тегеранского правительства, а затем – и губернаторов провинций, а позже – предводителей племен, не желающих считаться с центральной властью.

Таким вождем стал Реза-хан, который был 20 февраля 1921 года официально назначен командиром казачьей дивизии. Через несколько часов под его командованием дивизия двинулась на Тегеран.

На подходе к столице встретившая их делегация представителей шаха и правительства (при участии двух английских советников) в ходе переговоров пыталась отговорить Реза-хана от вступления дивизии в Тегеран. Тот, указывая на опасность большевистской угрозы в Персии, заявил: «Казаки имели опыт столкновения с большевиками и знали, что они такое, и устали видеть замену одного неэффективного правительства другим, в то время как в Тегеране никто не делал никаких приготовлений для противостояния большевистскому продвижению, которое будет следовать за выводом британских вооруженных подразделений. Поэтому они пришли в Тегеран, чтобы установить сильное правительство, которое займется этим вопросом. Они заверяют в своей верности и преданности шаху, но полны решимости избавить его от вредоносных советников, которыми он окружен».

Войдя в Тегеран, казаки взяли город полностью под свой контроль, и прибывший в столицу вместе с Реза-ханом публицист и общественный деятель Сеид Зия (Сеид Зияэддин Табатабаи), поддерживавший тесные связи с англичанами, был принят испуганным шахом и назначен премьер-министром (Реза-хан – военным губернатором). Новое правительство (получившее название «Черный кабинет») подписало договор с Советской Россией, получив тем самым большинство концессий Российском империи.

Правительство Сеида Зии, опубликовав декларацию о «борьбе против аристократов» и начав проводить в провинциях аресты тех, кто выступал против него, вызывало волну возмущения и поэтому просуществовало менее ста дней и было отправлено шахом (и де-факто – разочаровавшимся в Сеиде Зие Реза-ханом) в отставку. В апреле 1921 года Реза-хан официально стал военным министром. Успешно подавив повстанческое движение в Гиляне и восстание курдов, расправившись с недовольными низким жалованием нефтяниками, Реза-хан постепенно взял под контроль не только столицу, но большинство провинций. В Тегеране сменилось несколько правительств, пока 26 октября 1923 года шаху не пришлось, выполняя волю Резы-хана, назначить его премьер-министром.

Расправившись с оппозицией, Реза-хан решил официально получить всю власть в стране, и в конце 1925 года междлис на своем заседании 80 голосами из 85 присутствовавших проголосовал за низложение Ахмед-шаха Каджара и всей Каджарской династии. Это решение было записано и положено на серебряный поднос, который вручили Резе-хану. 15 декабря 1925 года он был провозглашен шахом Персии, 25 апреля 1926 года состоялась коронация Резы-хана под именем Резы-шаха Пехлеви.

Рышард Капущинский, известный журналист-международник, которому за время работы довелось быть свидетелем двадцати восьми революций в разных уголках Земли, описывал и то, как возник режим Резы-шаха Пехлеви. Им написан подробный портрет основателя последней царской династии в Персии. «Он на голову выше своих коллег-офицеров, с могучей грудной клеткой, он смахивает на силача, который без труда гнет подковы. У него воинственный вид, холодный, изучающий взгляд, широкие мощные челюсти, сжатые губы, никакого намека даже на самую мимолетную улыбку. На голове у него черная каракулевая казацкая папаха, ибо, как уже говорилось, он офицер Персидской казачьей бригады (единственного воинского формирования, каким в ту пору располагал шах), которой командует полковник царской армии из Санкт-Петербурга Всеволод Ляхов. Реза-хан – любимец Ляхова, который обожает прирожденных солдат, а наш юный офицер – это тип такого солдата…»

Отец Резы-хана был простым солдатом, но однажды ему выпало конвоировать на казнь убийцу Насреддин-шаха. Сохранилась даже старинная фотография, где запечатлен отец будущего шаха, держащий на цепи осужденного.

«В декабре 1925 года послушное Конституционное собрание (которое боится полковника и стоящих за ним англичан) провозглашает казачьего командира шахом Персии. С той поры наш юный офицер, которого мы созерцаем на снимке разъясняющим коллегам (а на нем все в косоворотках и папахах) принцип действия станкового пулемета системы «Максим» (усовершенствованная модель 1910 года), будет именовать себя Резой-шахом Великим, царем царей, Тенью Всемогущего, Наместником Бога и Центром Вселенной, а также основателем династии Пехлеви, начинающейся с него и по воле судьбы закончившейся на его сыне…»

Рышард Капущинский

Но одна лишь военная карьера, хоть и была сама по себе немалым успехом для солдатского сына, не могла удовлетворить честолюбие в условиях, когда совершались немыслимые потрясения и открывались небывалые возможности. По мнению Капущинского, идею государственного переворота Резе-хану подсказали англичане. «Но существенное его продвижение по службе происходит только после 1917 года, когда шах, заподозрив Ляхова (и совершенно напрасно!) в симпатиях к большевикам, уволил его из армии и отправил в Россию. Теперь Реза-хан становится полковником и командиром казачьей бригады, которую с той поры опекают англичане. Английский генерал, сэр Эдмунд Айронсайд, на одном из приемов говорит, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Резы-хана: “Полковник, вы – человек неограниченных возможностей”. Они выходят в сад, где во время прогулки генерал подбрасывает ему мысль о государственном перевороте, передавая благословение Лондона».

В феврале 1921 года он во главе Персидской казачьей бригады – вернее, уже дивизии – ворвался в Тегеран, где создал собственное правительство, став сначала военным министром, а потом премьером. В декабре 1925 года Реза-хан был провозглашен шахом Персии. На протяжении всего своего существования опиравшаяся прежде всего на армию династия Пехлеви не снискала любви в народе.

«Однажды состоялась показательная экзекуция – по приказу шаха карательный отряд расстрелял осла, который, пренебрегая запретами, забрел на луг, принадлежащий Резе-шаху… Но наряду с жестокостью и чудачествами у старого шаха имелись и свои заслуги. Он спас Иран от развала, который угрожал этому государству после Первой мировой войны. Кроме того, он стремился модернизировать страну, прокладывая шоссе и железные дороги, строя школы и офисы, аэродромы и новые жилые кварталы в городах. Однако народ продолжал прозябать в нужде и апатии, а когда Реза-шах умер, обрадованный люд долго ликовал в связи с этим событием».

Рышард Капущинский

Пришедший когда-то в Персидскую казачью бригаду неграмотным подростком, Реза-хан достиг наивысшего положения из возможных. При этом многое в его характере осталось с тех времен, когда он только начинал свой путь наверх. «У него пруссацкая железная рука и несложные методы управителя… Армия – предмет особой его заботы, его самая возвышенная страсть, – пишет Капущинский. – Армия не может испытывать финансовые затруднения, она должна иметь все. Армия приохотит народ к современности, к дисциплине и послушанию… Даже аристократам делается дурно на приемах, когда этот брюзгливый и неприступный гигант поглядывает на них грозным оком. Реза-шах навсегда сохранил целый ряд привычек своего деревенского детства и казарменной юности. Он жил во дворце, но по-прежнему спал на полу, постоянно ходил в мундире, ел с солдатами из одного котла».

Тогда же были заложены и будущие конфликты, которые повлияют на путь страны, после того как правление первого шаха Пехлеви завершится. Рышард Капущинский отмечает: «Когда Реза-хан вершит государственный переворот, надевая шахскую корону, Моссадык со всей резкостью нападает на него, называя солдафоном, узурпатором, и в знак протеста уходит из парламента и из общественной жизни». Впоследствии премьер-министру Мохаммеду Моссадыку доведется еще сыграть ключевую роль в политике уже не Персии, но Ирана.

Реза-шах до последних дней любил укрываться вместо одеяла «николаевской» русской шинелью. И охотно цитировал наизусть Пушкина.

Когда советские и английские войска в 1941 году вошли на территорию Ирана, Реза-шах отправил послание президенту США Франклину Рузвельту, в котором указал, что поддерживает хорошие отношения с Америкой, и попросил Рузвельта удержать вождей СССР и Англии от бомбежек иранской территории и ведения боевых действий. В ответе Рузвельта шаху в поддержке было отказано.

Рузвельт во время Тегеранской конференции встречался с Мохаммедом Реза, новым шахом, старшим сыном и наследником прежнего. Покидая страну, отрекшийся шах сказал сыну: «Народ всегда знал меня как самостоятельного шахиншаха, хозяина своей воли, сильного, стоящего на страже интересов своих и страны, и именно из-за этой репутации, доверия и уважения народа ко мне я не могу быть номинальным падишахом захваченной страны и получать указания из рук русского или английского младшего офицера». Под контролем англичан Реза-шах был отправлен сначала на остров Маврикий, потом – в Южную Африку, в Йоханнесбург.

В ряде источников указывается, что Мохаммед Реза при встрече просил Рузвельта сделать так, чтобы союзники разрешили изменить место ссылки его отца, дав ему возможность проживать в США или Канаде, но американский президент не дал никакого ответа.

Реза-шах умер в Африке 26 июля 1944 года. Но существует легенда, что на самом деле в изгнание на Маврикий и дальше отправился лишь шахский двойник. А сам бывший шах еще долго инкогнито жил в СССР, на побережье Каспийского моря…

Персия помогала голодающим Советской России

Посол Персии в РСФСР Мошавер-эль-Мемалек 5 сентября 1921 года направил наркому иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерину следующую ноту:

«Господин Комиссар,

В ответ на мою телеграмму в Тегеран, в которой я сообщил Персидскому Правительству о положении населения в некоторых областях России, охваченных голодом, Министерство Иностранных Дел сообщает мне, что Персидское Правительство в целях облегчения положения, в котором находится упомянутое население, считает своим долгом передать в распоряжение России 1000 харваров (20 000 пудов) риса из портов Каспийского моря и 2000 харваров (40 000 пудов) хлеба из Хоросана.

Доводя вышеупомянутое до Вашего сведения, прошу Вас, господин Комиссар, принять уверения в моем самом высоком уважении».

Через две недели последовал ответ – в ноте Полномочного Представителя РСФСР в Персии Министерству Иностранных Дел Персии указывалось: «Мной получена следующая телеграмма из Москвы:

“Прошу передать благодарность Персидскому Правительству от имени Президиума Центральной Комиссии помощи голодающим при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете за оказанную помощь голодающим.

Зам. Председателя Центральной Комиссии помощи голодающим при ВЦИК Каменев”.

Пользуюсь случаем, чтобы, со своей стороны, еще раз выразить мою искреннюю благодарность Персидскому Правительству за отзывчивое и высоко гуманное отношение к населению голодающих губерний России.

Полномочный Представитель РСФСР в Персии

[Ротштейн]».

Дети Инессы Арманд и Персия

Среди близких к Ленину людей была Инесса Арманд, и после ее смерти Ленин и Крупская заботились о ее детях.11 июля 1921 года Ленин дал рекомендательное письмо к полпреду в Персии Ф.А. Ротштейну: «Рекомендую Вам подателя Александра Александровича Арманд и его сестру Варвару Александровну. Я этих молодых людей знаю и сугубо о них забочусь. Чрезвычайно был бы Вам обязан, если бы Вы на них обратили внимание и помогли им всячески». Александр Александрович Арманд (1894–1967), ученый и инженер, старший сын Инессы, получил место секретаря торгпредства в Тегеране. Впоследствии он возглавлял исследовательский отдел Комиссариата тяжелой промышленности, был заместителем главного редактора журнала «Известия ВТИ» (Всесоюзного теплотехнического института).

Варвара Александровна Арманд (1901–1987) – младшая дочь Инессы, стала заслуженным художником РСФСР.

Память о Ленине в Персии

Ленин упоминается (и даже является главные персонажем) в воспоминаниях персов, побывавших в Советской России и видевших и слушавших выступления вождя мирового пролетариата. Среди них – воспоминания Хамида Саяха (А. Ненашев. На перекрестке веков. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1974.), Москву в составе персидской делегации для переговоров с правительством Страны Советов. «Тому, что Иран является сейчас самостоятельным, независимым государством, мы обязаны Ленину и Октябрьской революции. Не будь этой революции и ее вождя Ленина, Иран остался бы разделенным на сферы влияния между Англией и царской Россией. Каким бы ни был иранец, по если он настоящий патриот, он не может не оценить заслуг Владимира Ильича в судьбе Ирана.

Я впервые встретился с Лениным в декабре 1920 года. В то время все, что говорилось в Иране о России, было связано с именем Ленина. Он олицетворял собой те надежды, которые иранский народ возлагал на новую Россию. Поэтому мы очень хотели поговорить с ним. Ленин принял нас в своем рабочем кабинете. Когда мы входили, он встал из-за стола и пошел нам навстречу. Нам сразу бросилась в глаза простота вождя революции, скромность обстановки его кабинета. Ленин подробно интересовался жизнью иранского народа, его нуждами, горячо говорил о победе Октябрьской революции и будущем России. Он выразил надежду, что в скором времени будет подписан советско-иранский договор и в отношениях между нашими странами наступит новая эпоха. В беседе с Лениным я сразу почувствовал, что разговариваю с гениальным человеком и великим вождем революции.

Во второй раз я увидел Ленина в другой обстановке, в Большом театре, где проходил съезд Советов. Помню, что в своей знаменитой речи об электрификации России Владимир Ильич говорил просто, поражал силой логики и колоссальной идейной убежденностью. В морозные январские дни 1924 года я видел Ленина в третий, и последний, раз. Это было в Колонном зале Дома Союзов. Вместе с трудящимися Советской страны и всего мира я прощался тогда с великим пролетарским вождем и вместе со всеми переживал тяжелую утрату…»

«Эти разбойники захватили…»

После вывода частей Красной армии с персидской территории конфликты на персидской границе продолжались, как и обмен нотами между государствами. 29 октября 1921 года последовала нота народного комиссара иностранных дел РСФСР послу Персии в РСФСР Мошавер-эль-Мемалеку (Документы внешней политики СССР. Том 4. Москва. Госполитиздат. 1960):

«Господин Посол,

Ваша нота № 339 от 20 октября вызвала у нас некоторое удивление, так как она касается исключительно отношений между Персией и Азербайджанской Республикой и говорит о вопросах, из которых одни никогда не были предметом переговоров между нами, а другие были даже нам неизвестны. Из угрожающего тона в заключении Вашей ноты мы могли сделать вывод, что Персидское Правительство желает передать Русскому Правительству некоторые неразрешенные вопросы между Персией и Азербайджаном. Таким образом, нам важно было бы знать, имеет ли целью Ваш шаг использовать дипломатические действия Русского Правительства для того, чтобы войти в сношение с Азербайджанским Правительством в целях урегулирования разногласий, существующих между Персией и этой Республикой. Мы были бы Вам очень признательны, если бы Вы соблаговолили указать нам, в какой форме наше содействие было бы рассматриваемо как желательное для того, чтобы устранить все затруднения между Персией и Азербайджаном.

Нам, однако, не показалось уместным ждать, чтобы процессуальные вопросы были разрешены для того, чтобы рассмотреть самое существо вопросов, которые Вы подняли. Рассмотрение это доказало нам несомненным образом, что набеги и грабежи племен, населяющих области Персии, соседние с Азербайджаном, не прекратились до сих пор. Области Сальяны, Билясар, Карадонлу особенно пострадали от набегов банд из Персии. За первую половину августа, период времени относительно короткий, в одном Сальянском уезде эти разбойники захватили 818 голов крупного скота, 4000 баранов, 80 верблюдов, 70 лошадей, 48 буйволов. При защите местной дружиной и крестьянами от этих банд 85 местных дружинников и 5 крестьян были убиты. Чиновник Чрезвычайного Посольства Персии в Москве, проездом в Баку, посетил Председателя Совнаркома Азербайджанской Республики тов. Нариманова и сообщил ему, что он снесется через Астару с Персидским Правительством для урегулирования вопроса. Однако после этого посещения набеги племен севера Персии в Азербайджан еще более расширились. Персидское Правительство, к сожалению, ничего не сделало, чтобы прекратить эти набеги и эти разбои. Если азербайджанское войско оказалось вынужденным, может быть, один раз, преследуя бандитов в этой малоразвитой стране в горах, перейти на короткое время на персидскую территорию, это была временная необходимость, исходящая из случайных обстоятельств. Наилучшим способом сделать невозможным, чтобы подобный факт повторялся, было бы, если бы Вы соблаговолили, господин Посол, попросить Персидское Правительство принять такие меры, которые сделали бы невозможным в будущем грабежи персидских племен на азербайджанской территории.

Что касается тов. Нариманова, то он официально заявил на пленарном заседании 2-й сессии ЦИК Советов Азербайджана, что Азербайджанская Республика ни в чем не вмешивалась в дела Персии и не предоставляла никакой помощи персидским революционерам, с которыми она не имеет никакого соприкосновения, даже нравственного.

Так как Персидское Правительство ни в малейшей степени не удовлетворило Азербайджанское Правительство в отношении постоянных набегов, от которых Азербайджан страдает со стороны персидских кочевников, угрожающий характер Вашей ноты от 20 октября заставляет нас опасаться предвзятого решения со стороны Персидского Правительства занять враждебную позицию по отношению к Азербайджану и, следовательно, по отношению к Русскому Правительству, которое является тесным союзником этой Республики. Нам трудно понять, какая причина может толкать Персидское Правительство желать отравлять отношения, которые, как кажется, установились таким счастливым образом между Персией и Россией после заключения Московского договора.

Позволим себе по этому случаю обратить Ваше внимание на то обстоятельство, что Персидское Правительство еще ничего не сделало для выполнения предложения нашего Правительства, стремящегося начать переговоры в целях заключения торгового договора и консульских и почтово-телеграфных соглашений, хотя наш Полномочный Представитель тов. Ротштейн уже более двух месяцев тому назад поднял вопрос в Тегеране. Равным образом, переговоры о заключении соглашения об эксплуатации рыбных промыслов южных берегов Каспийского моря все еще в их первоначальной стадии, хотя наш Полномочный Представитель уже несколько раз сообщал Персидскому Правительству о нашем желании более активно продолжать эти переговоры.

Имея твердую надежду, что все указанные вопросы получат благоприятное разрешение в самый короткий срок, позволю себе, господин Посол, выразить убеждение, что развитие экономических сношений между Россией и Персией, основанное на Московском договоре, создаст атмосферу доверия и дружбы, которую Русское Правительство всегда стремилось создать с Персией и существование которой представляет жизненный интерес для обеих стран.

Примите и пр.

[Чичерин]».

Конфликты на персидской границе (как и деятельность враждебных РСФСР организаций в Персии) продолжались, и за этой нотой последовала следующая – 15 декабря 1921 года – нота полномочного представителя РСФСР в Персии Ротштейна министру иностранных дел Персии Асадолла (Документы внешней политики СССР. Том 4. М.: Госполитиздат. 1960).

«Милостивый государь,

На мои две ноты от 6 августа и 25 октября с. г. и на мои многократные устные заявления относительно недопустимости организации и агитации дашнакских групп на персидской территории я, к сожалению, до сих пор не получил удовлетворительного ответа, и на все мои настояния разоружить, интернировать или другим способом обезвредить их со стороны вашего Правительства до сих пор не последовало соответствующих действий. Между тем имеющиеся у меня точные сведения рисуют реальную угрозу союзной с нами Советской Армении со стороны означенных групп, которые ныне возглавляются даже “правительством”, дающим политические и военные директивы и имеющим своего представителя в Тегеране в лице г. Аргутинского. Этот последний, мне доподлинно известно, продолжает пользоваться печатью и паспортными бланками свергнутого армянским народом дашнакского правительства и даже имеет возможность посылать и получать шифрованные телеграммы через персидский телеграф, который, кстати сказать, находит невозможным предоставить эту привилегию уполномоченному Внешторга, т. е. представителю Российской Советской власти. Одновременно, как мне известно, на территории Персии имеется организованный вооруженный отряд дашнаков и отдельные террористы, угрожающие жизни и безопасности всех тех, кто осмеливается бороться с деятельностью дашнаков.

Такие явления абсолютно недопустимы с точки зрения не только Русско-Персидского договора, но и вообще международного права, и я вынужден, милостивый государь, вновь обратиться к Вам с требованием положить предел преступной организации дашнакских сил путем интернирования или высылки всех дашнакских главарей и немедленного разоружения и расселения всех дашнаков, бежавших из Советской Армении. Не желая видеть какого бы то ни было нарушения дружеских добрососедских отношений между Персией и Российской Советской Федерацией, я предупреждаю ваше Правительство против могущих возникнуть тяжелых осложнений вследствие учинения, с попустительства вашего Правительства, какого-либо нападения на Советскую Армению или отдельных террористических актов на персидской территории.

Примите уверение в совершенном уважении.

Полномочный Представитель РСФСР в Персии

[Ротштейн]».