Текст книги "Персия: эра войны и революции. 1900—1925"

Экспедиция Николая Вавилова в Персию

Стал жертвой репрессий, как известно, и прославленный ученый Николай Вавилов, как его называли, Дарвин XX века. Этот первый хранитель биоразнообразия растений в 1916 году отправился в экспедицию в Персию. Это была его первая экспедиция по сбору растений.

По состоянию здоровья Вавилов не мог быть призван в российскую императорскую армию, и министерство сельского хозяйства отправило его с миссией на персидскую территорию. Он был привлечен в качестве консультанта по вопросу массового заболевания воинов русской армии в северных районах Персии. Здесь у многих солдат и офицеров кружилась голова, начинались судороги, были массовые случаи потери сознания. Начальство считало, что причина болезни кроется в местном хлебе, но было необходимо провести исследования и точно определить причину заболевания. Вавилов выяснил: в местную муку попадают частицы семян плевела опьяняющего, и поэтому местную пшеницу не следует использовать для производства хлеба, которым кормят русскую армию. Это и был итог его официальной миссии. Дальше, с получением разрешения от командования российских войск в Персии, начиналась та самая экспедиция – в 1916 году, в самый разгар мировой войны, с мая по август, на территории официально нейтральной страны, где помимо российских войск действовали немецкие и турецкие агенты. За немецкого агента однажды приняли и самого Николая Вавилова: собирая образцы дикого льна, ученый, оказавшийся вблизи коммуникационных линий русских войск, был задержан, обыскан и допрошен. Три дня он провел в «вонючем клоповнике» – у него в багаже были обнаружены несколько учебников на немецком языке и дневник, написанный по-английски. Пока бдительным караульщикам, уже рассчитывавшим на награду за поимку шпиона, не пришло от командования подтверждение личности Вавилова, его не отпустили.

Ученый направился в глубь персидской территории, занялся исследованием и сбором местных злаков и рассчитывал найти родину персидской пшеницы. В воспоминаниях он писал: «Имея задачей найти эту своеобразную пшеницу в Иране, мы задумали сложный маршрут, который позволил бы охватить главнейшие земледельческие районы Ирана».

Во время экспедиции Вавилову пришлось пережить жару до 50 градусов, палящий зной и приключения, связанные с его переводчиком-армянином, который был пройдохой и стремился на всем, чем можно, заработать. Он втихомолку рассказывал всем окружающим, что Вавилов – не кто иной, как брат жены русского царя, и поэтому ему и его сопровождающему (тому самому переводчику) следует оказать почтение и преподнести дары…

Но, несмотря на трудности, цель экспедиции была достигнута: «Сборы образцов пшениц, ячменей росли с каждым днем. Прибавлялись замечательные находки… В первый раз для нас стала совершенно очевидной поразительная концентрация богатств разновидностей пшеницы по мере приближения к древним очагам земледельческой культуры…» Николаю Вавилову удалось собрать во время своей короткой экспедиции в Персии уникальную коллекцию, в которой было больше пятидесяти разновидностей местной пшеницы.

Персидский футбол

В европейских источниках первый футбольный матч, сыгранный в Персии, датируется 1898 годом. Футбол в первые годы XX века в основном становился популярным на территориях, где бывали иностранцы (в основном англичане): портовые города Бушир, Хорремшехр, Бендер-Аббас, где в эту игру играли сходившие на берег моряки; там, где были крупные нефтеперерабатывающие заводы (в Абадане и Месджеде-Солеймане), расположенные в провинции Хузестан, где возникла своя футбольную лига, в играх которой принимали активное участие многие молодые местные жители, которые самостоятельно, без тренеров-наставников, лишь наблюдая, как играют другие, учились играть и проявляли свои спортивные таланты.

А тем временем в персидской столице интерес к футболу проявляли англичане, и поэтому в 1907 году под руководством «типичного представителя викторианской школы дипломатов» английского посла в Персии Сесила Спринга Райса (в 1912–1918 годах являвшегося британским послом в США) был проведен первый в Персии футбольный турнир. Поскольку турнир организовывали англичане, то в нем приняли участие всего лишь три команды, в той или иной мере связанные с ними. Первой из них была сборная самого английского посольства.

Вторая команда – футболисты из Имперского банка Персии. В концессии на основание банка в Персии, полученной британским подданным Ю. Рейтером 30 января 1889 года, были следующие строки: «Правительство Его Императорского Величества шаха Персии предоставляет барону Юлиусу Рейтеру, его партнерам или представителям концессию на основание государственного банка в Персидской империи под названием Имперский Банк Персии (Imperial Bank of Persia)».

Третья футбольная команда была из Индо-европейской телеграфной компании. После окончания Крымской войны и подавления восстания сипаев в Индии англичане, нуждавшиеся в оперативной связи с Индией, начали строительство телеграфной линии Лондон – Калькутта протяженностью 11 тысяч километров. Получив права на строительство телеграфной линии через территорию Российской империи, британцы проложили линию по маршруту Лондон – Берлин – Киев – Одесса – Симферополь – Керчь – Батуми – Тифлис – Тегеран – Карачи – Калькутта. Линия, проходившая и по персидской земле, успешно проработала до начала 1930-х годов. А вот находившаяся под линией земля (по официальным документам – шириной в три метра), как и здания, где размещался телеграф, были собственностью англичан.

После проведения в 1907 году в персидской столице футбольного турнира для организации следующих соревнований в Тегеране было решено создать Тегеранскую футбольную клубную ассоциацию. В ее матчах принимали участие как англичане, жившие в Персии, так и местные жители. Среди самых первых персидских игроков в ряде зарубежных изданий называют Карима Занди, активно в игравшего в футбол с 1908 по 1916 год.

В годы Первой мировой войны интерес к футболу возник не только в столице (где матчи не проводились), но в некоторых городах Южного Ирана (Ширазе), благодаря тому что в него на досуге играли английские солдаты и офицеры Южноперсидских стрелков, и персы.

Затем снова начались футбольные матчи и в персидской столице, а спустя год после окончания Первой мировой войны была создана (при участии англичан) Иранская футбольная ассоциация, во главе которой стал директор Императорского банка Персии Джеймс Макмюррей. Тогда был сформирован и первый футбольный клуб «Иран Клуб», затем – «Тегеран Клуб». В 1926 году персидская футбольная команда играла на территории Советского Союза, в Баку.

В 1920-е годы на родную землю вернулись молодые футболисты, набиравшиеся спортивного мастерства за границей, Хоссейн Садахяни и братья Хан-Сардар. Амиир Хоссейн Садахяни, известный футболист и тренер, игравший в начале 1920-х годов в Турции и Австрии, вернувшись в 1924 году домой, создал футбольную команду «Фирдоуси» в Мешхеде и успешно провел несколько футбольных матчей.

Именно Садахяни получил предложение тренировать национальную сборную Ирана по футболу, решение о создании которой было принято летом 1941 года. Помимо этого он тренировал с 1945 года и с футбольную команду Тегеранского университета.

С иранским футболом связана и история с участием прославленных советских футболистов, которые играли на иранской земле. В ноябре 1942 года по личному приказу наркома Л. Берии в бывших казармах Московского военно-технического училища войск НКВД началось формирование 131-го отдельного мотострелкового полка НКВД. В него брали лучших из лучших, командиром полка стал Герой Советского Союза подполковник Никита Фадеевич Кайманов. Бойцы принимали участие в боевых действиях, были отмечены государственными наградами.

7 октября 1943 года от подмосковной станции Мытищи в Иран пошел специальный эшелон (численность полка составляла 1750 человек), а далее полк погрузился на автомашины и был отправлен в иранскую столицу, где по прибытии на командира полка подполковника Кайманова были возложены обязанности начальника гарнизона советских войск в Тегеране. Воины 131-го полка охраняли посольство СССР, комендатуру, дворец шаха, почту и телеграф (кстати, в воспоминаниях ряда иранцев о Тегеранской конференции, говорится, что во время Тегеранской конференции город был отрезан от воздушного и железнодорожного сообщения, телеграфа и прекращено вещание тегеранского радио), военные склады, аэродром, а также несли службу в составе почетного караула и сопровождали членов советской делегации в поездках.

Но помимо успешного выполнения боевых задач полк с честью выполнил и культурно-спортивную миссию – в его составе были взвод музыкантов и спортсмены, ставшие гордостью отечественного спорта.

Футболисты из 131-го полка во время пребывания в иранской столице (уже после окончания конференции, в 1944–1945 годах) сыграли 34 товарищеских матча с иранскими командами «Шарх», «Малли», «Инаури», «Туран», «Дарай», сборной британских войск в Иране, сборной Тегерана и другими командами, лишь две игры проиграли (причем – хозяевам, «Малли» 1: 2, «Туран» 2: 3). Два матча закончились вничью, а вот тридцать игр были выиграны! Наши воины забили спортивным противникам 151 мяч, пропустив в свои ворота всего 31.

Присутствовавший на некоторых матчах шах Мухаммад Реза, решив пропагандировать футбол в Иране и заодно сблизиться с представителями союзников, организовал футбольный турнир с участием ведущих команд Ирана, СССР и Англии. Чтобы поддержать свой имидж и выиграть турнир, британское правительство решило, что в нем примет участие прославленный лондонский «Арсенал».

И в СССР тоже решили отправить для участия в турнире советских перспективных (тогда еще вовсе не ставших звездами) игроков – так в футбольной команде 131-го голка появились откомандированные Всеволод Бобров, Сергей Соловьев, Константин Бесков, Алексей Хомич.

19 мая 1944 года в Тегеране состоялся решающий матч с «Арсеналом». Константин Бесков забил гол, англичане проиграли.

Иранский шах после матча лично поздравил каждого советского игрока и вручил капитану советской команды Алексею Хомичу кубок – специально сделанную почти трехкилограммовую серебряную вазу. На ней была надпись: «От Его Величества Шаха Ирана Мухаммада Реза Пехлеви победителю розыгрыша императорского Кубка по футболу между футбольными командами союзников – советской воинской части, английской воинской и иранскими – “Дирай” и “Туран”. Футбольной команде Красной Армии – воинской части Героя Советского Союза полковника Кайманова. Тегеран. 19.05.1944. Комитет физкультуры Ирана». Прошли годы, и кубок стал экспонатом Центрального пограничного музея ФСБ России.

Персидские послы и министры в СССР

Сотрудники Протокольного отдела НКИД занимались не только своими прямыми обязанностями, подготавливая и проводя протокольные мероприятия с иностранными дипломатами, но и составляли для руководства своего наркомата досье – характеристики, позволявшие начальству более успешно проводить переговоры. Такой документ готовили на высокопоставленных дипломатов, которые приглашались на прием к советскому руководству. Так, 2 декабря 1925 года на прием к К.Е. Ворошилову (не слишком тогда образованному красному командиру, занявшему с 6 ноября 1925 года, после смерти М.В. Фрунзе, пост народного комиссара по военным и морским делам СССР) был приглашен Али Голи Хан Ансори, чрезвычайный и полномочный посол Персии в СССР, о котором была составлена и подана руководству следующая справка: «Очень яркая фигура. При царском правительстве был около десятка лет секретарем-советником Персидской миссии в Петербурге <…>. В Москву Ансори прибыл в ноябре 1920 в качестве Чрезвычайного посла. Вел с тов. Караханом переговоры и в феврале 1921 года подписал договор между РСФСР и Персией <…>. Ансори определенно придерживается ориентации на СССР, а не на Англию. <…> Ансори является дуаэном Дипломатического корпуса и пользуется большим в нем уважением».

В течение 1927 года НКИД несколько раз – в марте, апреле и октябре – занимался разработкой программы встречи и пребывания в СССР персидского министра иностранных дел Али-Гули-хана Ансари.

23 марта заместитель наркома Л.М. Карахан и заведующий Протокольным отделом Д.Т. Флоринский обращаются к заместителю председателя Реввоенсовета СССР И.С. Уншлихту, чтобы тот оказал содействие в организации встречи министра на вокзале почетным караулом.

16 апреля Л.М. Карахан просит председателя Совнаркома СССР А.И. Рыкова принять министра иностранных дел Персии Ансори в один из ближайших дней.

9 сентября Протокольный отдел занимается подготовкой обеда в честь Ансори, на который министра пригласил в Зубалово А.И. Микоян.

Обед был намечен на 3 часа, затем планировалась программа и чай с закуской. Главная цель визита персидского министра – заключение торгового соглашения с СССР.

Георгий Васильевич Чичерин (с 6 июля 1923 по 21 июля 1930 года занимавший пост народного комиссара иностранных дел СССР) лично принимал участие в подготовке наиболее важных визитов. Так в июле 1929 года Чичерин обращается к наркому Ворошилову, информируя, что в Москву приезжает высокопоставленный персидский гость – Форуги, который ранее был премьер-министром, а теперь занимает пост военного министра. Форуги, ехавший в Европу в отпуск, собирался на несколько дней остановиться в советской столице. В связи с этим Чичерин сообщал, что персидского военного министра на вокзале должен встречать представитель народного комиссара по военным и морским делам СССР, и если Форуги выразит желание встретиться со своим советским коллегой, то, по мнению наркома иностранных дел СССР, не согласиться на его визит Ворошилову «не представляется возможным».

Среди многочисленных историй, рассказываемых о Ворошилове и связанных с Персией, первая относится к середине 1920-х годов.

Прочитав в газете об отравлении одного из лидеров оппозиции в Персии, Сталин заявил одному из своих ближайших сподвижников, наркому Ворошилову:

– Вот видишь, как они решают оппозиции…

Другая история, в которой упоминался Иран, произошла уже после смерти Сталина, в конце 1950-х годов. Ставший Маршалом Советского Союза Ворошилов занимал должность председателя Президиума Верховного Совета СССР и принимал верительные грамоты нового посла Ирана в СССР..

Затем в ходе дружеской беседы Ворошилов, в далеком прошлом – пастух, слесарь, революционер-подпольщик, видимо, вспомнив былое, заявил послу следующее:

– А что вы своего шаха не сбросите, как мы своего Николашку?

Посол, не вступая в дискуссию, вежливо откланялся и после возвращения в резиденцию распорядился отправить домой соответствующую шифровку о произошедшем. Ушедшая в Тегеран шифровка была перехвачена и расшифрована бдительными сотрудниками советских спецслужб.

О случившемся доложили на самый верх – руководителю страны Никите Сергеевичу Хрущеву. В ходе «беседы» Ворошилов не стал перед Хрущевым юлить, сказав в свое оправдание, что «черт попутал».

Как говорится в одном неформальном описании этой истории, пришедший в ярость темпераментный Хрущев заявил своему старому приятелю:

– Климентий, ты уже совсем… Ведь ты так можешь и войну объявить!

И за предложение сбросить в Тегеране шаха (ну, может быть, и за другое, по совокупности) Климент Ефремович Ворошилов был с должности председателя Президиума Верховного Совета СССР снят. Его преемником стал Леонид Ильич Брежнев, который позже отправился с государственным визитом в Иран. В СССР об этом визите был сделан документальный фильм, а в Иране – выпущена почтовая марка…

В 1920-х годах при встрече иностранных министров случались и казусы, особенно во время подготовки церемоний и визитов не в Москве, а в других городах и при одновременной подготовке двух визитов. Многие из них запечатлены в книге О.Ю. Захаровой «Как принимали в СССР высоких гостей». Так, в апреле 1932 года в СССР началась подготовка к планировавшемуся в конце апреля визиту премьер-министра Турции Исмет-паши. В то же самое время готовился визит в советскую столицу министра двора Персии Теймурташа. 11 февраля сотрудник (дипломатический агент) агентства НКИД в Баку И. Карташов, получивший от Протокольного отдела НКИД много зашифрованных инструкций, как готовиться к приезду персидского министра двора, ответил на них в Москву посланием, в котором были следующие проникновенные строки: «Простите великодушно <…>. Вы сделали их с большим избытком. Я здесь невероятно перегружен делом, не имею сейчас секретаря, расшифровываю сам и только по ночам, и Вы согласитесь со мной, что не спать по ночам для того, чтобы в который раз расшифровать, что надо обеспечить министра машиной, питанием, проверить вагон и сообщить в Москву о прибытии и т. д. немножко досадно!.. Пожалуйста, не обижайтесь за эти строки. Я чертовски утомлен, Вы не представляете, какая здесь куча дел. А насчет проездов знатных иностранцев не беспокойтесь, эта механика здесь уже усвоена с давних пор, предупреждайте только заблаговременно и сообщайте главное – за чей счет, а прочее уже разумеется».

Но и в самой Москве приезд персидского министра двора не прошел без казусов. 13 марта состоялся прием в персидском посольстве по случаю приезда в Москву министра двора Персии, приглашены были весь дипломатический корпус и высокопоставленные советские деятели.

Заведующий Протокольной частью НКИД (1922–1934 гг.) Дмитрий Тимофеевич Флоренский зафиксировал поведение нетрезвого представителя Реввоенсовета Иванова, который «вел себя безобразно. В частности, своими пьяными любезностями и фамильярностями он преследовал турецкого и афганского послов, которые всячески старались от него отделаться. <…> Во время разъезда гостей, когда я сидел с персидским послом, к нам подошел Иванов, еле стоявший на ногах, произнес бессвязное приветствие по адресу посла, выпил за его здоровье очередной бокал вина и ретировался <…>». По мнению Флоринского, генерал Иванов вел себя «безобразно», и он считает своим долгом довести сведения об этом случае до Отдела внешних сношений Реввоенсовета».

Отныне – Иран

22 марта 1935 года Персия стала официально называться Ираном. Принявший это решение Реза-шах обратился в Лигу Наций с просьбой отныне использовать в названии своей страны не «Персию», как раньше, а «Иран». Для иностранных представителей он обосновывал это переименование тем, что «персы являются лишь одной из нескольких индоиранских этнических групп в Иране».

Реза-шах, основатель династии Пехлеви, при которой официальное название страны зазвучало как Шахиншахское Государство Иран (в названии используется древний титул персидских правителей «шахиншах» – «царь царей»), стремился проводить культурно-идеологическую политику под лозунгом «возврата к былому величию». Название «Иран» использовалось во времена Сасанидской державы – Иранской империи. Ряд источников относит название «Иран» еще намного древнее, во времена государства Ахеменидов.

Мир не сразу принял новое название вместо привычного, но постепенно и для всех Иран стал именно Ираном.

Приложение

ДОГОВОР О ГАРАНТИИ И НЕЙТРАЛИТЕТЕ МЕЖДУ СОЮЗОМ СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК И ИРАНОМ (ПЕРСИЕЙ)

Договор о гарантии и нейтралитете между СССР и Персией (Ираном) от 1 октября 1927 г. тесно связан с договором между обоими государствами от 26 февраля 1921 г. Протокол № 2 к настоящему договору, как видно из текста, подтверждает статью 6 договора от 26 февраля 1921 г., касающуюся возможности введения советских войск в Иран.

«1 октября 1927 года

(извлечение)

Статья 1. Основой взаимоотношений между Персией и Союзом Советских Социалистических Республик остается договор от 26 февраля 1921 года, все статьи и постановления которого остаются в силе и действие которого распространяется на всю территорию Союза Советских Социалистических Республик.

Статья 2. Каждая из Договаривающихся Сторон обязуется воздерживаться от нападения и всяких агрессивных действий против другой Стороны или введения своих военных сил в пределы другой Стороны.

В случае же, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется нападению со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся Сторона обязуется соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта, причем Сторона, подвергшаяся нападению, не должна со своей стороны нарушить этот нейтралитет, несмотря ни на какие стратегические, тактические или политические соображения или выгоды, которые могли бы ей от этого представиться.

Статья 3. Каждая из Договаривающихся Сторон обязуется не участвовать ни фактически, ни формально в политических союзах или соглашениях, направленных против безопасности на суше или на море другой Договаривающейся Стороны, равно как и против ее целости, ее независимости или ее суверенитета.

Кроме того, обе Договаривающиеся Стороны отказываются от участия в экономических бойкотах и блокадах, организуемых третьими державами против одной из Договаривающихся Сторон.

Статья 4. Ввиду обязательств, установленных статьями 4 и 5 договора от 26 февраля 1921 года, каждая из Договаривающихся Сторон, имея намерение не вмешиваться во внутренние дела другой Стороны и не вести пропаганду или борьбу против правительства другой Стороны, будет строго запрещать своим служащим таковые действия на территории другой Договаривающейся Стороны. Если граждане одной Договаривающейся Стороны, находящиеся на территории другой, будут заниматься пропагандой или борьбой, запрещенными властями этой Стороны, то правительство этой территории будет иметь право прекращать деятельность этих граждан и применять к ним установленные наказания.

Равным образом, в силу вышеуказанных статей, обе Стороны обязуются не поддерживать и не допускать на своей территории, по принадлежности, образование или деятельность: 1) организаций или групп, как бы они ни именовались, ставящих себе целью борьбу против правительства другой Договаривающейся Стороны путем насильственных способов, путем восстания или покушения; 2) организации или групп, приписывающих себе роль правительства другой Стороны или части ее территории, также ставящих себе целью борьбу вышеуказанными способами с правительством другой Договаривающейся Стороны, нарушение ее мира и ее безопасности или покушения на ее территориальную целостность.

Исходя из приведенных выше принципов, обе Договаривающиеся Стороны равным образом обязуются запретить вербовку, равно как и ввоз, на свою территорию вооруженных сил, оружия, боевых припасов и всякого рода военных материалов, предназначенных для указанных выше организаций.

Статья 5. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются регулировать всякого рода разногласия, которые могли бы возникнуть между ними и которые не могли бы быть улажены обыкновенным дипломатическим путем, мирным способом, соответствующим моменту.

Статья 6. Вне обязательств, которые обе Договаривающиеся Стороны приняли на себя в силу настоящего Договора, обе Стороны сохраняют свою полную свободу действия в своих международных отношениях.

Статья 7. Настоящий договор заключается на трехлетний срок и подлежит в кратчайший срок одобрению и ратификации со стороны законодательных органов обеих Сторон, после чего он вступит в силу.

Обмен ратификационными грамотами произойдет в Тегеране в месячный срок после ратификации. По истечении первоначального срока Договор будет считаться автоматически продленным каждый раз на годичный срок, пока одна из Договаривающихся Сторон не предупредит об его денонсации. В этом случае настоящий договор сохраняет силу в течение шести месяцев после сообщения одной из Договаривающихся Сторон о расторжении Договора.

Протокол № 2.

В соответствии с постановлениями Договора от 26 февраля 1921 года, сохраняющего свою силу в целом и во всех своих частях, обязательства, предусмотренные в статье 2 Договора о гарантии и нейтралитете, подписанного сего числа между Союзом Советских Социалистических Республик и Персией относительно невведения военных сил в пределы другой Договаривающейся Стороны, не относятся к случаям, предусмотренным в статье 6 Договора от 26 февраля 1921 года, и к разъяснениям, данным к этой статье.

Учинено в Москве 1 октября 1927 года».

«Известия» от 2 октября 1927

Об особенностях национальных отношений в СССР между персами и другими национальными имеется ряд архивных документов, в том числе Спецсводка № 4 °CОУ ОГПУ и ИНФО ОГПУ о фактах отрицательного характера по промпредприятиям и рабочим районам на 19 сентября 1930 г. («Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 гг.). Т. 8. Ч. 1. 1930. Москва, 2008), датированная 21 сентября 1930 г.

«СРЕДНЯЯ АЗИЯ

Гор. Самарканд. На кирпичном заводе № 1 (работает до 400 человек, из них 82 перса) между рабочими-узбеками и персами существуют обостренные национальные взаимоотношения, неоднократно выливающиеся в драки.

22 августа в побоище участвовало до 150 человек, тяжело ранены – 3, несколько человек получили легкие ранения (драка произошла в очереди за хлебом, поводом к ней явилась попытка двоих персов получить хлеб без очереди).

Основные причины нездоровых взаимоотношений узбеков с персами коренятся в следующем:

1. полное отсутствие культурно-просветительной работы среди рабочих завода;

2. наличие на предприятии чуждого и антисоветского элемента, разжигающего национальный антагонизм;

3. снабжение персидских рабочих по более низким нормам, чем узбекских (заведующий ларьком – узбек, снабжает узбекских рабочих по произвольным повышенным нормам);

4. более высокая заработная плата персов как квалифицированных рабочих.

Драка была ликвидирована лишь после прибытия отряда милиции. Прибывший к месту происшествия секретарь партячейки толпой был избит.

Арестованные 30 человек, участников драки, в тот же день были освобождены.

Уволено 3 рабочих-лишенцев, занимавшихся систематически антисоветской агитацией.

Подлинное подписали: Вр[еменный] начальник СОУ ОГПУ

Ольский

Начальник ИНФО ОГПУ Запорожец

Верно:

Секретарь ИНФО ОГПУ Кучеров

Рассылается:

Менжинскому; 2) Ягоде; 3) Мессингу; 4) Евдокимову; 5) Поскребышеву (для Сталина); 6) Молотову; 7) Кагановичу; 8) Постышеву; 9) Коврайскому; 10) Николаевой (ЦК); 11) Рыкову; 12) Сырцову; 13) Орджоникидзе; 14) Швернику; 15) Каулю; 16) Ольскому; 17) Прокофьеву; 18) Агранову; 19) Бокию; 20) Благонравову; 21) ППМО – Визелю; 22) 1 отделение ИНФО; 23) 5 отделение ИНФО; 24–46) Всем ПП ОГПУ; 47) В деле; 48–51) В отделении».