Текст книги "В злом сердце Бог не живет"

4

Был обычный серый день на излете зимы. Один из тех, когда на улице еще холодно; светает поздно, темнеет рано; а люди мерзнут, привычно кутаясь в шубы и шарфы, но по всему уже знают – скоро весна.

Для меня этот день особенный. И не только потому, что это мой день рождения. Так повелось, что вот уже много лет подряд этого числа мы собираемся с друзьями. Чтобы отметить не только мои именины, но и еще одну памятную нам дату.

Когда-то мы вместе служили, потом разъехались кто куда, чтобы спустя годы вновь собраться в Петербурге. Разными путями попали мы в этот город, но армейская дружба снова свела нас вместе. И теперь мы всегда рядом… Пусть и не видимся каждый день, но в любой момент готовы собраться.

Сегодня у нас традиционный общий сбор. Встретиться мы решили не в кафе или ресторане, как раньше, а в бане. Причем, не в обычном банном комплексе, а в респектабельном СПА-салоне, где есть все для шикарного отдыха и полноценной релаксации – сауна, парная, бассейн, массажные кабинеты, банкетный зал. Конечно, удовольствие это не из дешевых, и сам бы я вряд ли это потянул. Тем более, сейчас, когда считаю каждую копейку. Но друзья решили сделать мне подарок. А заодно – и себе.

От дома до СПА-салона на Невском я шел пешком. Не потому, что это близко, а потому, что денег у меня совсем не было. С работой по-прежнему не ладилось, но хоть машину по страховке отремонтировать удалось. Вчера только получил из сервиса. Как новенькая… Все это время жил в долг – на деньги, взятые в кредит в банке. Теперь вот надо будет как-то отдавать. Жил я, конечно, очень экономно, лишнего не тратил, но все равно…

Зазвонил телефон – это Серега.

– Привет, – сказал я.

– Привет, – бодро откликнулся он, – ты где?

– Уже на Невском… А ты?

– Мы с Женькой возле метро.

– Понял… Я, кстати, вас вижу.

Среди многолюдной толпы я разглядел силуэты друзей. Они тоже увидели меня и приветливо замахали руками.

СПА-салон был буквально в двух шагах от метро. Совсем рядом… Мы поднялись по широкой парадной лестнице на второй этаж.

– Будем сегодня, как буржуи отдыхать, – сказал Женька Майданов, оглядывая просторный холл заведения.

– Как олигархи недобитые, – в тон ему добавил Серега Масляков.

Мы прошли на ресепшен. Миловидная девушка приветливо улыбнулась из-за стойки.

– Здравствуйте, вы по записи?

– Ну, наверное… – неуверенно ответил я.

– Как ваша фамилия?

– Стрельцов.

– Да, вы записаны. Проходите в тот зал, пожалуйста. Пойдёмте, я вас провожу… Сколько вас человек?

– Пока трое… Двое еще подъедут.

– Вот сюда, пожалуйста… Переодевайтесь, тут ваши халаты, полотенца, банные принадлежности. Если будут вопросы – я на месте.

Мы переоделись в шикарные красно-синие халаты, обулись в легкие банные шлепанцы. И с любопытством заглянули в приоткрытую дверь соседнего помещения. Это был банкетный зал, выполненный в стиле средневековья. Красные стены, стилизованные под мрамор; причудливая лепнина в стиле барокко; мечи, щиты и копья, развешанные по стенам; витражные композиции, позолоченные шлемы и шкуры диких животных. А посередине зала – огромный продолговатый стол из темного дерева, вокруг которого расположились удобные кресла с высокими спинками.

Стол был уже накрыт. Вазы с фруктами и запотевшие графины с вином, водкой, виски, коньяком стояли возле чистых тарелок с приборами. Большие блюда с холодными закусками и салатами маняще притягивали взгляд. Аппетитный запах струился от всего этого съестного изобилия.

– Да-а, удачно мы зашли… – прокомментировал Серега, отщипнув виноградинку с роскошной медово-дымчатой кисти. – Так чего, может по рюмашке?

– Подождите, подождите! – раздалось из-за приоткрытых дверей.

В зал с большими пакетами в руках вошли Вадим и Андрей.

– О-о-о-о! – радостно воскликнули мы. – Наконец-то!

– К часу же договаривались… – Андрей посмотрел на часы. – Почти вовремя.

– На пятнадцать минут опоздали.

– Да ладно…

– В общем, предлагаю сначала попариться, потом за стол. – Вадим, шурша пакетами, приблизился ко мне, мы обнялись. – Именинник не возражает?

– Согласен.

Я протянул руку Андрею, и мы тоже обнялись.

Теперь мои друзья были все в сборе. Конечно, они уже совсем не походили на тех молодых ребят, с которыми я когда-то служил в одном взводе. Сейчас это солидные, взрослые мужики, у которых свои семьи, дети, работа. Мы повзрослели, возмужали, волосы слегка засеребрились сединой, но в отношениях между собой остались все такими же озорными пацанами, для которых прошедшие годы – пустяк.

Я смотрю на своих друзей, и теплые чувства наполняют меня. Какие же мы все разные и как по-разному сложилась наши судьбы, но сегодня мы опять вместе… Сергей Масляков – гвардии ефрейтор, снайпер, сейчас работает охранником в торговом центре. Женя Майданов – гвардии рядовой, наводчик-оператор БМП; сейчас художник-дизайнер. Вадим Горин – гвардии младший сержант, командир третьего отделения, сейчас полковник ФСБ. Андрей Белоханов – гвардии рядовой, пулеметчик, сейчас генеральный директор крупного строительного холдинга. Ну и я, бывший гвардии старший сержант, бывший заместитель командира взвода, бывший журналист, бывший режиссер, бывший водитель такси, сейчас временно безработный.

– Куда пойдем: в сауну или в русскую парную? – спросил Вадим.

Без долгих раздумий мы единогласно сделали свой выбор. Конечно, в парную… Просто так сидеть и потеть в финской сауне, показалось нам слишком скучным. То ли дело в русской баньке – с веничком, с горячим парком…

Мы забрались на верхнюю полку, Вадим ковшом плеснул немного теплой воды на раскаленные камни и обжигающий пар накрыл нас горячим облаком. Приятная легкая волна пробежала по телу, наполняя душу блаженством. Хорошо…

На распаренных телах моих друзей проступили багровые шрамы. Как далекий привет из нашей огненной юности. Из тех лет, когда мы были еще слишком молоды, чтобы всерьез принимать то, что происходило тогда с нами.

– Ну, что, парытса будэм? – в приоткрытую дверь заглянул смуглый усатый человек в войлочной шапке и рукавицах. – Кто первый?

– Вот, Ибрагим, с именинника начинай, – ответил банщику Вадик и, повернувшись ко мне, спросил:

– Ты с каким веником париться будешь?

– А что есть варианты?

– Конечно, на выбор… Березовый, дубовый, липовый, эвкалиптовый… Даже хвойный есть.

– Хвойным париться? Это, пожалуй, слишком сурово… Давай эвкалиптовый.

– Ибрагим, слышал?

– Канэшна… Сейчас все будэт.

Ибрагим оказался хорошим банщиком. Он мастерски работал сразу двумя вениками. Волны жара мягко прокатывались у меня по спине от основания шеи до самых ступней. Закрыв глаза, я лежал вниз лицом, и расслабленно медитировал. Пряный запах распаренных листьев эвкалипта витал в горячем воздухе, наполняя его приятным горьковато-смолистым ароматом.

После того, как Ибрагим тщательно пропарил меня со всех сторон, он предложил окатиться ледяной водой из ушата. Но я не решился на этот экстрим, предпочтя обычный теплый душ. Чем даже, как мне показалось, расстроил банщика… Зато Андрей и Вадим с удовольствием воспользовались этой бодрящей водной процедурой.

Отдохнув немного после парилки, я отправился на массаж. Молодая девушка в белом халате постелила простынь на специальный стол и за какие-то полчаса своими чуткими и сильными руками промяла каждый сантиметр моего расслабленного тела. Все это время я пребывал в состоянии умиротворенности и покоя. А когда снова принял вертикальное положение, то испытал такую поразительную легкость, что показалось – еще немного и воспарю в небеса. На душе тоже наступило удивительное спокойствие… В общем, за стол я садился уже почти счастливым.

– Так, у всех налито? – Вадим поднялся с наполненным бокалом в руках и произнес долгий тост в мою честь, прерываемый отдельными репликами и веселыми возгласами, после чего подвел итог:

– Предлагаю выпить за именинника…

Мы дружно чокнулись и с удовольствием поддержали его предложение.

Я тоже решил начать с вина. Оно было прохладным и терпким на вкус. Выпив его большими глотками, я закусил каким-то мудреным многослойным бутербродом. Потом взял еще один.

– Между первой и второй, перерывчик небольшой, – сказал Серега, поднимая широкий стаканчик с виски.

Опять зазвучали в мою честь здравницы, потом мы снова выпили, после чего ребята стали дарить мне подарки. Я с благодарностью принимал их и складывал на маленький столик в углу.

Легкий хмель закружил голову. Все неприятности ушли, сгинули, растворились. Остались только мои друзья, уютный светлый зал и богатый стол, ломящийся от самых изысканных напитков и вкусной еды.

В разговоре я проболтался о своих бедах. Видимо сказалась вся эта благостная обстановка. Так бы я вряд ли стал об этом говорить. Друзья сразу стали серьезными.

– То-то я смотрю, вроде как похудел. Думал на диете… – заметил Серега.

– Какая диета! – возмущенно воскликнул Женька. – Он же голодает…

– Ты чего, позвонить не мог? – строго спросил Андрей.

– Мда-а-а… – задумчиво произнес Вадим. – Ну, ты даешь…

– Да ладно вам, – я беспечно махнул рукой. – Давайте третий тост… Не чокаясь.

Мы встали и молча выпили за ребят, которые не вернулись с той далекой уже теперь войны, за всех тех, кого сейчас нет с нами рядом.

– Про Говора слышали? – спросил Серега.

– А что?

– Умер…

– Когда?

– На днях… Мне братан его позвонил.

Степан Говорков был из нашего взвода. Один из тех, кто тоже тогда уцелел. После госпиталя ему сохранили ногу, но она стала на десять сантиметров короче. Он сильно хромал, не мог уже больше работать шофером, как до армии. Сильно запил на гражданке… За все это время мы и виделись-то всего пару раз. Жил он далеко, на севере. Приезжал как-то в Питер. Тогда не пил, был в завязке. Потом с женой проблемы начались, снова запил. Детей у него не было…

Помолчали немного, помянули ушедших, но как говорится, мертвым вечный покой, а живым – живое… Снова за столом пошли разговоры.

– А помнишь, как в Моздоке осетинские пироги искали?

– А как в Грозном руки водкой мыли?

– А помнишь, Роберт, как ты офицерам картошку жарил?

Я улыбнулся – конечно помню, еще бы… Тогда мы в поле стояли несколько дней, тыловики где-то там запоздали, запасы свои мы подъели… Ждали – вот-вот продукты подвезут. А тут как на грех проверяющие из штаба нагрянули. Надо чем-то угощать офицеров. Мне ротный говорит: «Пожарь хоть картошки, что ли…» Я ему: «А на чем жарить, товарищ капитан? Масла-то нет» Он ушел, потом возвращается, приносит кусок сала. Хороший такой, в марлю завернутый, чесночком пахнет. «На, – говорит, – только смотри, не подкачай» «Как можно, – отвечаю. – Все будет в лучшем виде!» Свистнул я двух бойцов, они мне быстренько картошки начистили, лук приготовили, сковородку огромную с крышкой нашли, костерок запалили. Над костром что-то вроде подставки соорудили, чтобы сковородка держалась. Но картошку жарить я им не доверил. «Сожгут еще, – думаю, – отвечай потом перед командиром» Сам решил… Взял нож, повернулся за салом – а его нет. Только что вот здесь на камешке лежало, и нету! Меня аж в пот бросило… Кто посмел? Узнаю – убью на месте!.. Бросился я в панике туда-сюда, потом думаю: нет, наши взять не могли. Тогда кто? И вдруг вижу – бежит по полю собака. Знакомая, в общем, животина, овчарка восточно-европейская. У саперов она была, которые с нами рядом стояли. И в зубах у этой собаки белый сверток. «Ах ты, скотина» – думаю. Бегом за ней. Кричу: «Тузик, Тузик – на-на-на!» Кусок хлеба ей предлагаю. Она посмотрела на меня, как на придурка. Кто ж сало на хлебную корку менять будет? И задала стрекача. Я за ней… Бегаем друг за другом по полю. У нее в зубах сало, у меня – в одной руке нож, в другой хлеб. Народ уж собираться начал. Еще бы, цирк бесплатный. Хохочут, советы дают – заходи мол, с тыла, обрезай фланги… А мне не до смеха. В грязи весь с ног до головы вывалялся. Вот, попал, думаю. Командир, как человеку дал ответственное поручение, а я… Тут, видно, пес наконец сообразил своим собачьим умом, что просто так я от него не отстану – бросил добычу и убежал к саперам своим. Я поднял с земли этот несчастный сверток. Он уже из белого в грязно-серый превратился. Пес его не один раз в грязь ронял. И погрызть даже с двух концов успел… Схватил я этот несчастный огрызок, бегом обратно. Прополоскал в воде, порезал и на сковородку. Слава богу, ротный весь этот ужас не видел… А картошка получилась отличная. Штабное начальство осталось довольно закуской. Так что поставленную задачу я все-таки выполнил. Какой ценой – это другой вопрос.

– Слушай, у меня идея, – сказал Вадик, когда мы вышли из-за стола, чтобы в очередной раз искупаться в бассейне. – Пресс-секретарем пойдешь?

– Куда?

– В солидную компанию. «Промнефтегаз» называется.

– Не знаю, справлюсь ли?

– Ты журфак оканчивал, в газете работал… Справишься.

– Хорошо, давай попробуем.

Пока мы бултыхались в бассейне, я снова и снова прокручивал в голове этот вариант, и все больше загорался идеей.

«А что, интересно… Мне кажется, я как раз подхожу для такой работы. Образование высшее, профильное. Писать умею, снимать умею, фотографировать умею. Сложные организационные вопросы решать не раз приходилось. С людьми схожусь быстро, контактен, мобилен. Компьютером владею».

Еще я подумал, что наконец-то у меня появится стабильная работа. Ведь столько лет уже я вел жизнь свободного художника. От проекта до проекта… И вот теперь у меня будет фиксированная, гарантированная и надо предполагать – не маленькая зарплата. Я смогу отдать накопившиеся долги, и зажить по-человечески.

Мы вернулись в зал и снова продолжили застолье. Подали горячее… Под аппетитную закуску мы дружно выпили, потом повторили, потом добавили еще… Вадик с Андрюхой сняли со стен мечи, обернулись в шкуры диких животных, на головы надели шлемы римских легионеров и начали фехтовать. Они так удивительно стали похожи на древних воинов, что я не смог удержаться – достал свой телефон и сделал на память несколько снимков.

Серега, опрокинув очередную порцию виски, поманил меня пальцем. Я склонился к нему, приобняв.

– Роберт, – задушевно произнес он мне в ухо. – Пошли пид…сов мочить.

– Не сейчас, – ответил я, ободряюще похлопав его по крепкому плечу.

– Ребята, – сказал Женька. – Как с вами хорошо! Как здорово… Но мне пора.

– Ты чего! – воскликнули мы, – время-то еще детское.

– Не такое уж и детское… Десять часов.

– Вечера? – удивленно спросил Серега.

– Ну не утра же… – резонно заметил Андрей.

Как быстро промелькнули эти девять часов. За окнами уже давно стемнело. А мы только сейчас обратили на это внимание.

– Пойдем, покурим на балкон, – предложил Серега.

Мы вышли все впятером – кто в халате, а кто просто обернутый простынею. Внизу, под нами шумел, сияя цветными огнями Невский проспект. Прохожие, не смотря на поздний час, еще достаточно плотным строем шагали туда-сюда по тротуару.

– Эй, люди-и-и-и! – крикнул Серега вниз, в толпу. – Мы с вами! Мы рядом, не бойтесь!

– Ну, все, мне надо идти, – снова сказал Женька. – А то жена… Будет потом читать нотацию.

– Хорошо… Давай на посошок, – предложил Вадим.

– Давай, – согласился Женька.

Мы выпили и Женька ушел.

Андрей позвал меня в раздевалку. Я отправился вслед за ним.

– Слушай, ну ты чего, в самом деле? Позвонить не мог?

– Да не знаю, неловко как-то было…

– Вот еще… Детский сад какой-то. Подожди.

Он достал из кармана портмоне, извлек оттуда стопку новеньких оранжево-желтых купюр, сунул мне в ладонь.

– Это без отдачи… От нас.

– Андрей, неудобно.

– Брось. Не дури.

Он развернулся и исчез. А я остался с этими деньгами в руках. Машинально пересчитал их – оказалось, это была ровно та сумма, которую я задолжал. Мистика… Ведь никто из них об этом знать не мог.

– Пошли купаться! – донеслось до меня из-за дверей.

– Идите, я не хочу.

Они ушли, а я вернулся за опустевший стол. Налил себе коньяку, выпил, закусил долькой мандарина. Почувствовал, как защипало в глазах…

«Спасибо вам, дорогие мои. Спасибо за поддержку, и просто за то, что вы есть».

В зал вошла девушка в фартуке, стала прибирать на столе, складывая на поднос грязную посуду.

– Еще что-нибудь нужно? – любезно спросила она.

– Ничего не надо, все есть, спасибо… – ответил я, потом спохватился. – Или нет, чаю горячего принесите.

– Хорошо… Как вам у нас? Понравилось?

– Да, все чудесно… День рождения удался.

– А кто именинник?

– Все… Пятеро.

– Все? В один день? – девушка недоверчиво пожала плечами и мило улыбнулась. – Вы шутите… Так не бывает.

– Бывает, – вздохнув, ответил я.

* * *

Перед отбоем в казарме царило оживление. Какое-то необъяснимое чувство легкой эйфории витало в воздухе. Спать никому не хотелось, все думали только об одном – завтра в дорогу. Эту новость личному составу первой роты объявили на недавнем построении. В большинстве своем бойцы восприняли известие как рискованное и забавное приключение. Съездим ненадолго, разнообразим унылые будни и вернемся. Тем более что к этой поездке все были подспудно готовы. Не зря же в полк зачастило начальство, внеплановые стрельбы устраивали, технику проверяли… Давно уже ходили разные слухи и вот теперь, наконец, они обрели суровую реальность.

Я, как ни странно, узнал об отъезде последним. Когда вернулся с репетиции… Да, представьте себе, у нас в полку решили к пятидесятилетию Победы в Великой Отечественной войне подготовить праздничный концерт. Своими силами… Заместитель командира полка гвардии подполковник Кряжев поручил начальнику клуба создать хор из солдат-срочников. Я сначала не хотел туда идти – не солидно как-то, но младший сержант Авдеенко со второго взвода уговорил. Всего нас набралось человек двадцать пять с полка. Причем, поначалу желающих временно откосить от службы, нашлось раза в три больше. Но начальник клуба капитан Сиротин лишних отсеял. Остались только те, кто действительно обладал хотя бы зачатками музыкального слуха и мало-мальски умел петь. Я легко прошел этот отбор, поскольку в детстве окончил музыкальную школу, играл на баяне и гитаре. Солистом у нас был старший лейтенант Этингер – начальник связи нашего первого батальона. Голос у него был отличный – глубокий, чистый баритон. И сам он выглядел тоже достойно: высокий, подтянутый, с правильными, строгими чертами лица – такой супер мачо в форме… До майских праздников было еще далеко, но репетировать мы начали уже с декабря. Месяц прошел, вроде что-то у нас начало получаться.

На последней репетиции тоже все шло, как обычно… Старший лейтенант Этингер стоял на сцене, чуть отклонившись назад, гордо вскинув непокрытую голову и помогая себе жестами, проникновенно пел:

 
Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат…
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
 

И тут разом вступали мы:

 
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте —
У незнакомого поселка
На безымянной высоте.
 

Здорово у нас получалось, душевно. Только могли ли мы знать, что совсем скоро слова этой песни станут для нас пророческими.

Утром наш 1-й батальон 377 гвардейского мотострелкового полка в полном составе убыл из постоянного места дислокации. Когда покидали обжитую, опустевшую казарму, тревожно защемило сердце: куда едем, что там нас ждет впереди?

Вскоре мы уже были на железнодорожной станции, где боевые машины дозаправили и механики под руководством офицеров принялись за погрузку техники на железнодорожные платформы. Лязгая гусеницами, БМП и танки занимали отведенные им места. Командиры придирчиво оглядывали крепления, проверяли, правильно ли застопорена башня, включены ли тормоза, крепко ли натянуты тросы. Затем подогнали плацкартные вагоны и в них мы стали грузить оружие, боеприпасы, гранаты, ящики с сигнальными ракетами и дымами. В общем, все, что могло там пригодиться. Потом личный состав батальона построился перед железнодорожным эшелоном и командир полка гвардии полковник Ярцев объявил, что мы отправляемся на войну. Раньше этого слова мы ни от кого из старших офицеров не слышали.

Перед самой отправкой устроили перекур. Солдаты кучками столпились у вагонов. Командир взвода старший лейтенант Громов курил вместе с нами.

Стемнело… Зажглись прожекторы и фонари. Снег валил густыми крупными хлопьями. Пушистые сугробы вокруг, отражая свет, празднично мерцали холодными веселыми искрами. Легкий морозец прихватывал нос и уши.

– Товарищ гвардии старший лейтенант, – по-детски простодушно спросил рядовой Иванов. – Там, куда мы едем, сейчас тепло?

– А ты у Шагиняна спроси… Он же кавказских корней.

– Ага, – заметил сержант Герасимов, – только родился и всю жизнь на Урале прожил.

Рядовой Шагинян сверкнул белозубой улыбкой, и притворно изобразив характерный акцент, глубокомысленно изрек:

– Мы едэм на Кавказ… Но Кавказ – Сэверный, значит, будэт холодно. Я так думаю…

Солдаты засмеялись.

– По ваго-о-о-онам! – раздалась команда.

Побросав недокуренные сигареты, все кинулись занимать свои места.

Я устроился на нижней полке. Рядом со мной расположились ефрейтор Масляков, рядовой Майданов, младший сержант Горин, рядовой Белоханов. Все мы были с одного призыва, и даже с одного военкомата. В общем – земляки… А с Серегой Масляковым мы вместе занимались в секции бокса, ездили на соревнования. Однажды нас даже приняли за уголовников, бежавших из мест лишения свободы. Поскольку мы с ним были одного роста, с короткими стрижками, чем-то схожие внешне. Еще и лица слегка побитые – ехали ведь с боксерского турнира. А у милиции была ориентировка на бежавших из-под стражи братьев. Ну, нас на вокзале и прихватили. Потом, правда, разобрались, отпустили. Но с той поры прозвище «братья» прочно за нами закрепилось.

В начале пути мы немного перекусили, потом попили чаю с конфетами. Как раз накануне отъезда Андрею Белоханову посылка пришла. Потом кто-то из парней принес гитару. Несмотря на усталость, мы еще побренчали по очереди и попели песен, пока не прозвучала команда «Отбой!».

В дороге, чтобы солдаты не чувствовали себя слишком вольготно и не забывали про дисциплину, были организованы различные занятия – теоретические и практические. Повторяли материальную часть боевых машин, учили устав, собирали и разбирали оружие. В общем, скучать командиры нам не давали. Но это и правильно… Как показала практика боевых действий – там, где дисциплина выше, там и потерь меньше. Такая вот арифметика.

Когда батальон прибыл в Моздок, выяснилось, что доехали не все. Три бойца со второй роты самовольно покинули подразделение. Струсили… Непонятно только, почему они не сделали это раньше. Ведь перед отправкой можно было сказаться больным и остаться. Их особо никто не осуждал, но неприятный осадок в душе у каждого остался. Трусов и предателей нигде не любят.

Пока занимались разгрузкой, я успел осмотреться. То, что где-то рядом идет война здесь особо не чувствовалось. Разве что большое скопление войск на разгрузочной станции, эшелоны с техникой, да люди в военной форме – с оружием, многие в бронежилетах – напоминали об этом. Но на вокзале в билетных кассах продавали билеты, работал буфет. На привокзальной площади были открыты магазины, стояли такси. И местные жители привычно спешили куда-то по своим делам, почти не обращая внимания на это столпотворение военных. Привыкли, наверное…

Погода нас совсем не обрадовала – серо, ветрено, зябко. Снега, правда, оказалось гораздо меньше, чем у нас, но он все равно был. Зима, она и на юге зима. Хотя одеты мы были достаточно тепло, я все равно мерз – от нервов, наверное.

Когда разгрузка эшелона подходила к концу, старший лейтенант Громов подозвал нас с Гориным.

– Пойдёмте со мной, надо тут кое-куда слетать по-быстрому.

Мы отправились следом за взводным… По дороге выяснилось, что он решил угостить друзей-офицеров осетинскими пирогами.

– За углом кафе, там продают.

Оказалось, что наш командир взвода уже был здесь однажды, пару лет назад. И эти самые пироги ему очень понравились.

– Такие, знаешь, горячие, с хрустящей корочкой… А запа-а-ах…

Я сразу почувствовал, как захотелось есть. Ведь мы с утра работали на свежем воздухе, а сейчас уже дело к вечеру. Темнело уже…

Кафе к большому нашему сожалению оказалось закрытым. Мы постояли у дверей, заглянули в темные окна – никого. Что делать?

– Тут в принципе ресторанчик один есть, там тоже осетинские пироги пекут. Давайте туда сходим, не пустыми же возвращаться.

Мы послушно побрели за старшим лейтенантом. С касками, с оружием, с подсумками, полными боеприпасов. Хорошо хоть бронежилеты догадались оставить.

Дорога была скользкой, промерзшей, мы спотыкались о комья грязи и уже не рады были этой прогулке. Взводный поторапливал нас, нервно оглядываясь по сторонам. Мы уходили все дальше, дома становились все ниже, но никакого ресторанчика и в помине не было. В конце концов, мы поняли, что заблудились.

«Что же теперь будет? – тоскливо подумал я. – Батальон соберется и уйдет, а мы тут останемся? Как дезертиры последние… Сходили, блин, за хлебушком».

Темнота и неизвестность давили, вокруг не было ни души. Улица была пустынна. Только частные дома и заборы. Куда идти? И спросить не у кого.

Мы нашли какую-то скамейку, сели отдохнуть. И тут послышался шум мотора. Блеснув фарами, на дороге показалась легковая машина. Старший лейтенант Громов бросился ей наперерез. От неожиданности водитель чуть в забор не въехал.

Мы с Гориным с надеждой переглянулись – может, повезет, не дадут нам тут безвестно пропасть?

– Идите сюда, быстро! – скомандовал взводный, усаживаясь рядом с водителем.

Мы подбежали, сняли с себя автоматы, торопливо загрузились в тесный салон «жигулей». Водитель оказался местным, быстро домчал нас обратно. А по пути показал тот самый ресторан. В общем, к своим мы вернулись с горячими осетинскими пирогами. Пожурили, нас конечно, слегка… Но, как говорится, победителей не судят.

Нашему взводу тоже немного перепало – по кусочку на каждого. Пироги солдатам понравились. Оказалось, что они большие, толстые, многослойные и действительно очень аппетитные.

Собрав колонну и проинструктировав личный состав, командир нашего 1-го батальона майор Скворцов приказал выдвинуться в район аэродрома на место сосредоточения полка. Туда же должны были позже прибыть и остальные наши подразделения, которые пока еще находились в пути.

Примерно неделю мы занимались боевой подготовкой, проверкой снаряжения и амуниции. Несколько раз выходили на импровизированный полигон – кидали боевые гранаты, пристреливали личное оружие. Так же отрабатывали элементы управления подразделениями по связи, обслуживали машины, готовили их к боевому применению. Все командиры и расчеты боевых машин получили свои позывные. У нашего командира роты капитана Борисова позывной был – «Гранит», у взводных соответственно «Гранит – 1, 2, 3».

И вот настал, наконец, тот день, когда полковник Ярцев построив полк вместе с приданными подразделениями, поставил задачу на выдвижение к району боевых действий.