Текст книги "Нойоны. Черный дождь"

– Итак, миллион слабых воинов. Сто тысяч личей, двадцать тысяч рыцарей. Много призраков и агентов страха, за усовершенствование которых мы благодарим Терминас.

Тамикзалла кивнула воину и Моандору.

– Две сотни драконов-духов и сотня драконов-големов. Это наши тяжелые силы. Нам же противостоят армии трех государств и, по самым свежим данным, шесть магов света готовы принять наш вызов. Армия Эрафии самая многочисленная. Король Эдрик объявил призыв на священную войну и обещал выставить двести тысяч солдат. Правда, крестьянский мятеж уменьшит эту цифру, но все равно это грозная сила. Вчетверо меньше армия Авлии, но у них есть больше сотни золотых драконов. Которые, конечно, уступают нашим. Кроме того, в своих лесах они могут поднять почти непобедимую армию энтов: деревьев-воинов, хотя на это требуется время и значительные силы. Думаю, они не смогут себе этого позволить. И, наконец, собственно Арагон. Это они начали войну, атаковав Кревланд, наших союзников в лице короля Крага Хака. Они хотят уничтожить нас. Они догадываются о причинах того, что произошло на Зейлоте. Магам служат десятки тысяч големов, гаргулий и наг. Две тысячи титанов. Этой мощи мы не сможем противопоставить свои силы. Обычным оружием их не одолеть, и в этом секрет той уверенности, с которой эти показные сторонники стабильности и порядка втянулись в войну.

В отличие от них, мы не можем похвастаться своими союзниками. Фолия сможет выставить сто тысяч воинов, и качество этой армии оставляет желать лучшего. Таталия и Хорд воевать не готовы. Армия Кревланда самая сильная и хорошо организованная, но она сильно обескровлена в непрерывных боях с вторгнувшимися к ним силами людей и эльфов, к которым сейчас присоединились основные силы белых, во главе с магом Даремифом. При всем этом Краг Хак ещё держится, чем заслуживает нашего уважения и защиты.

В такой ситуации, когда тотальный перевес тяжелого разрушительного оружия на стороне противника победить можно только хитростью. Применением нового оружия, о котором никто, кроме нас, не имеет представления. Благодаря мудрым действиям Моандора мы имеем четыре зоны, где расположены закладки нового оружия, готового к применению, ждущего лишь сигнала отсюда, из Агону. Но мало иметь оружие, надо нанести удар в самое сильное место врага, монолитный строй легиона титанов. Потому я предлагаю следующий вариант действий. Вся война состоит из четырех этапов, каждый из которых необходим для следующего. Мы все время обязаны вести инициативу, не давать противнику опомниться, перегруппироваться, понять, что происходит. Действовать надо решительно и резко, – он указал рукой на карту, и миниатюры, изображавшие войска, пришли в движение.

Моандор сидел в своем кресле чуть развалившись, оно было шире и вместительнее других. Он не следил за долгой речью железного короля. Эти планы были ему известны. Детали, даты взятия конкретных городов – это должно волновать их, а не его. Нойон был уверен в успехе военной кампании.

Взгляд Моандора скользил за спину Нагаша, за карту, туда, где, поднимая клубы пыли, шли бесконечные колонны отрядов. Одни быстрее, другие медленнее. У самых перевалов, где дороги сужались, движение почти замирало.

– Тогда флот Исры нанесет удар по разрозненным остаткам их сил. Никто из белых магов не уцелеет, – продолжал Нагаш.

Моандор рассматривал Ато-Моргул, мириады огоньков призрачных тел крутились над башнями и устремлялись на север и северо-запад. Я хорошо знаю, как поведет себя враг, но не знаю, как будут действовать эти так называемые союзники, думал нойон.

Многие интересовались судьбой Валтары. Нагаш заверил, что столицу Арагона разрушать не планируется, и Нимбус получит все обещанные на Совете трофеи. Вокиал, мастер городов, чувствовал себя несколько обделенным и насупился.

– Итак, через сорок-пятьдесят дней с сегодняшнего момента Белый круг перестанет существовать! – торжественно закончил речь Нагаш.

Они ещё некоторое время обсуждали детали будущего сражения, свои роли. Потом скрывавший их купол исчез, а к холму, один за другим, стали опускаться драконы-духи. Рядом гарцевал Сатай, из-под его копыт шел дым. Дракис, стоявший за внешним оцеплением, загляделся на коня Нагаша. Если бы я был ему равен, то завел бы такого же. Сатай – какой он верный, преданный, какой красивый! Дракис восхищался нойоном-воином почти так же, как и своим учителем.

– То, что говорили о правителях стран юга, прискорбно, – заметила Видомина, подойдя ближе к Моандору, когда они шли к месту посадки драконов-духов.

– Я могла бы взять на себя роль проводника в Таталии, Их консулы не надежны, а должны держать на границе две мощные армии. Их нужно контролировать. Да и Нимбус…

– Хорошо, пусть так и будет, – кивнул Моандор, – там раньше был верный мне человек, но сейчас у него иное задание. Займись консулами, но учти, строительство я буду контролировать сам.

– Благодарю вас, – поклонилась Видомина и передумала говорить о трофейном доспехе, который постыдно носить предводителю бессмертных. Вдруг Моандор сам поднял эту тему.

– В Терминасе мне сейчас готовят совершенно новый доспех, этот почти идеален и романтичен своим трофейным происхожением от первой битвы с Белыми, но нарушает традицию. Раз так поступали Сандро и Стигиус – я согласился. Доспех Эй-Джей-Дая останется трофеем, как меч света – которым никто не может воспользоваться почти тысячу лет, я до сих пор поражаюсь, что доспех принял меня и прослужил так долго.

– Я восхищаюсь вашей верностью уставу, – осклабилась Видомина.

Когда все истинные нойоны, включая императора, покинули холм, среди кресел остался только Нагаш. Он развернулся, подошел к краю, смотрел на север. Фиолетовый плащ развевался у него за спиной.

Весь этот край долины был в пыли, то тут, то там небо прочерчивали серебристые блики драконьих тел. Огромная мощь, самая сильная армия за все времена. У нас никогда не было таких шансов на успех, думал он, казалось, динамика движущейся армады придавала сил жестокому воину.

В то же время со стены Ато-Моргула к нему двигалась маленькая точечка, незаметная в грозной мешанине. Нойон ждал этого. Моргул Саллек, окруженный дымом, возник перед ним и, поклонившись, подошел к хозяину.

– Повелитель, нойон Пти взял нашу капсулу. Все прошло, как вы хотели! – Вампир протянул информ-кристалл. – Вот код. Осталось расшифровать его, и вы сможете подорвать её в любой момент.

– Ты отлично поработал, Саллек!

– Как и вы, мастер!

Нагаш хотел улыбнуться, но только закашлялся. Последнее столкновение в Карне серьезно подорвало его силы, а на лице до сих пор оставались следы амальганового расплава, руки и ноги то и дело сводило странными судорогами.

Оказавшись в седле Сатая, нойон отправился на север. Туда, куда с мерным рокотом утекали тысячи и тысячи его воинов. Черная летучая мышь крошечным комочком скрылась в складках его плаща.

Граница Эрафии и Таталии, заброшенный аванпост Серая Башня. 9-й путь Лун, 989 год н. э.

Лазарен открыл глаза, перед ним громоздился какой-то холм, коричневый и волосатый. Потом вернулся слух. Астрала не ощущалось. Браслеты на руках, вспомнил разведчик, попробовал пошевелить пальцами. Встать пока не удавалось. Тут же его окутал запах горящего леса и вонь. Холм перед ним оказался крупом лошади. Сорванное седло лежало рядом в куче камней, расщепленных сосновых стволов и веток. Опираясь на тушу, Лазарен все же смог подняться и, перевалившись через неё, сесть. В теле животного мягко и упруго двигались ребра. Слышалось жужжание. Осмотревшись, он увидел, что голову и шею лошади оторвало – там было сплошное кровавое месиво, покрытое слоем пыли. Над тушей вился рой крупных зеленых мух.

Мысли путались, переговоры с Шивой, нападение… С трудом к нему возвращалась память. Разведчик пощупал ногу-протез, тот держался крепко. Эльфы молодцы, вот это вещь, не то что наши деревяшки.

Шива, где она? Усталый расплывчатый взгляд. Стена аванпоста была единственной более-менее целой постройкой. На месте старой башни дымилась груда камней и щебня. Торчали уродливые куски деревянных перекрытий. Лазарен заметил несколько тел. Они были неподвижны. Когда же разведчик смог встать и, ковыляя, подобраться к стене, он увидел огромные ямы – места попадания огня драконов-духов. Даже земля, почва под слоем брусчатки запеклась тут в какую-то застывшую расплавленную массу. От тех, кто попал под такой удар, не осталось и следа, понял Лазарен.

В то же время он помнил, что возвращался за Шивой. Вот здесь где-то они пробегали. Он нес её. Память возвращалась рваными кусками. Все тело жутко болело и ныло, глаза заливал едкий пот. Разведчик утерся, вся рука была в коричневых корках. Видно, из ушей и носа прежде сильно шла кровь. Он увидел слипшийся комок золотых монет. Маленький, заметный по блеску, и тут только разведчик понял, что над лесом стоит раннее утреннее солнце.

Значит, он был без сознания всю ночь. Драконы налетели, когда солнце садилось, где-то там, у эрафийской границы. Он перешагнул через желтоватый комок ценой в небольшой дом и возвращался обратно к лесу.

– Шива, Шива, где ты?! – звал он несколько раз, даже не думая, что крики могут привлечь кого-то чужого.

Лазарен вновь выбрался за стену, и тут неподъемным грузом на него навалилась усталость. Это было хуже и страшнее, чем удар некроманта Кип-де-Зула или ранение отравленным стилетом вампира. У него защемило в груди. О, если бы я мог творить лечащие заклятия! Лазарен присел на груду кирпичей, осыпавшихся с внешней стены. Наверняка повреждены ребра, слава Велесу, что ноги ходят.

Лазарен устало сидел и вдыхал легкий осенний воздух со сладковатым привкусом прошедшего пожара, как вдруг увидел её. Шива вышла из леса, её курчавые рыжие волосы были скомканы, перепачканы землей и хвоей. Лицо было в копоти, на лбу запекся коричневый шрам. Она шла без сабли, которую где-то обронила, с одним бичом, намотанным вокруг пояса. Сейчас, как побитая кошка, чудом сбежавшая от дворового пса, она показалась Лазарену ещё прекраснее, чем прежде. Не говоря ни слова, Шива подошла к нему, склонилась, потом встала на колени, обняла за плечи, крепко прижала к себе. Он не мог говорить. Эти уходящие вверх серо-зеленые стволы и уже обгоревшие упавшие гиганты, весь лес для него растворился, остался только этот запах, запах её волос.

– У меня такой долг, какой сложно отдать… – прошептала она и поцеловала его в ухо.

Сильнейшее желание любить эту женщину, любить здесь и сейчас сумбурно овладело им. Сердце забилось, руки напряглись. Но боль вернула его к реальности.

– У меня… сильный ожог на спине… прости, что за чушь я несу! Как ты сама, не сильно пострадала? Как твоя рука?!

Лазарен провел по оголенному плечу.

– Ничего, это пустяковая царапина, нос разбила и вот, – она провела рукой по лбу, – шишка большая. А ты такой грязный! – девушка проводила ладонями по его лицу, в руках оставались корки грязи и крови.

– Это ничего, а вот спина! – Шива встала и, сев рядом на ворох битого кирпича, чуть не вскрикнула. Вся задняя часть кирасы доспеха была оплавлена и иссечена, изрублена в мелкое крошево. На шее краснел сильный ожог, волосы у затылка выгорели.

– У тебя там…

– Я догадываюсь, – тихо ответил рыцарь, – ты даже не знаешь, у меня ещё и ноги… нет.

– Как так нет? – Он улыбнулся, и Шива, хотя ей хотелось плакать, вдруг рассмеялась, глядя ему в лицо.

– Зря я так быстро вскочил, надо было сначала бросить этот разбитый котелок, – рыцарь постучал по кирасе. – Ты мне поможешь?

Воительница посмотрела на его ноги – да нет же, обе целы! Она не понимала, о чём говорит этот загадочный, смешной и в то же время безумно красивый в своей беспомощности эрафиец. Раньше Шива относилась к мужчинам, как охотник к добыче. Она была пятнадцатым ребенком в семье, где все были настоящими охотниками. Потом стала акробатом и хотела уехать из Кревланда. Затем убивала за деньги, зная, что это такая же охота, как на Кадоя или на Гросса. В свои двадцать семь лет она убила больше двухсот человек, из которых с полсотни были славными воинами. Она имела какой-то прообраз собственного клана и обладала, наверное, сотней мужчин, никто из которых, как правило, не интересовал её после первой же ночи. И вот сейчас она видела перед собой изувеченного, обессиленного человека, почти что калеку, который не мог даже снять с себя доспех, и впервые испытала что-то большее, чем просто жалость.

Шива бережно расстегнула зацепки кирасы и сняла её, потом кольчугу, внутреннюю – легкую броню и рубаху. Его спина была обожжена, в ней застряли куски внутреннего доспеха и кольчуги. Как при таком ударе не сломался хребет, оставалось загадкой.

– А-а-а! – иногда все же вскрикивал Лазарен, когда она вынимала из спины оборванные сдавленные колечки. – Больно-то как! – Он не мог сдержать ругани. Воительница подала ему кожаную пряжку и попросила закусить зубами.

– У тебя много ран, которые загниют, если их не промыть, а до реки час ходу, если верхом. Правда, лошади разбежались или пали… – варварка не могла понять, что на неё нашло. Она почти отчитывалась этому человеку, который никем ей не приходился, хуже того, мог оказаться врагом. И все же она чувствовала, этот рыцарь столь слабый физически, так силен духом, как никто из её знакомых. Ей были знакомы все хозяева Кревланда, она держала в плену их бывшего короля… Гирд, вдруг всколыхнулась память, что с ним?

– Помоги мне открыть этот протез! – Лазарен постучал по ноге. Шива все ещё не могла поверить, но когда разведчик сам стянул кожаную повязку и отбросил в сторону стальные поножи, она увидела зеленоватую массу, обхватывавшую ногу чуть ниже колена.

– Это эльфы сделали.

– Что-то вроде живого древа, липкое, – заметила она, схватившись двумя руками.

– Надо тянуть сильнее, лишь тогда отойдет, у меня не получается! – Лазарен застонал от боли, и протез отошел.

Когда они открыли тайник, то святая вода и заживляющие раны, целебные листы особой авлийской травы сохо смогли как-то вернуть его к жизни. Разведчик не допил два глотка, но все раны его уже рубцевались, ребра сами собой занимали нормальное положение, кровотечение повсюду остановилось.

– Выпей, это придаст сил, – протянул он надломленный хрустальный шар Шиве.

– Я не могу, тебе нужнее!

– Давай пей уже! – Воительница уступила и почувствовала такой прилив жизненной силы, какого с ней никогда не случалось. Она вскочила и несколько раз подпрыгнула на месте.

– Ну, шикарная это штука. Слушай, а ведь это безумно дорогие артефакты, как ты их достал? Этот протез, эти склянки?

– Я, между прочим, привез тебе целое состояние, а ты рассыпала его по всему двору, теперь мы и десятой части там не найдем.

– Надо поискать Гирда, вдруг он уцелел?

– Все, на кого действовала аура ужаса, остались там и погибли, – сухо ответил Лазарен, повязывая кожаными ремнями к спине широкие целебные листья сохо, – мои лучшие люди, бывалые воины, я с ними в таких переделках бывал, а тут не смог спасти, не смог! Кто-то нас предал. Или твои, или мои…

– Я никому не служу, в отличие от тебя, – гордо заткнула за пояс только что подобранную саблю Шива, – у меня нет хозяина. Хотя Краг Хак мог и узнать, что я хочу сдать вам Гирда. Мои люди ждут меня там, за хребтом в Лордароне, – воительница указала на север, – я возвращаюсь к ним, а ты?

– Я… – Лазарен встал. Боль прошла, он был без доспеха, без оружия, без артефактов, с одним только мечом. – Я хочу разобраться.… Понять, что здесь произошло? И надеюсь, ты мне поможешь!

– Чем я могу тебе помочь? – Шива проследовала за ним, разведчик снова шел к ямам от огня драконов-духов, внутрь аванпоста.

– Тут везде руины, мои и твои люди мертвы, что нам тут делать?!

– Хотя бы похоронить их, тебе все равно, что твои люди станут пищей падальщиков? – злобно бросил Лазарен, тут сердце его вновь защемило. Он остановился у откоса черной ямы, обернулся к Шиве и, резко схватив руками, притянул воительницу к себе, впился в губы.

– Прости, я не хотел, не знаю, что на меня нашло. Там, до их налета, я не сказал тебе главного, как сильно люблю тебя!

Шива не знала, что сказать, эти сильные руки на её спине давили, было даже тяжело дышать.

– Ты красивый, – ответила она, и когда хватка чуть спала, провела пальцем по его губам, – мне жаль твоих воинов.

Они прошли несколько шагов, и разведчик запнулся о какой-то ствол. Это оказалась не ветка, а обугленная до костей человеческая нога, торчащая из-под груды камней.

– Тут некого хоронить, – Лазарен весь сжался, затрясся изнутри, но устоял, не проронил и слезинки. Его лицо даже не покраснело.

– Можно зарыть их! – указала на лежащие неподалеку тела орков Шива.

Они обошли руины аванпоста, нашли десяток тел и несколько лошадиных туш. Собрали оружие и золото, где-то две сотни золотых циллингов да тот слиток из многих монет, весом в добрых три фунта. Все остальное было безвозвратно потеряно.

Наконец, они сложили все тела в неглубокую яму и закидали её камнями. Лазарен встал на колени, прочел над неровным холмиком молитвы Велесу. Шива не возражала, но уже на лесной тропе бросила, что оркам было плевать на молитвы. Они язычники и верят только в духов земли и огня, да ещё в души предков.

– Зря ты для них читал, не упокоил их души, – сокрушалась воительница, – бедняга Гирд. Когда ты меня первый раз потащил к лесу, он в башню забежал. Ты сам видел, какая на её месте воронка, невозможно было уцелеть. От него и следа не осталось.

– Да, жалко, он так был нам нужен, если бы Оллин расспросил его…

– Ты постоянно говоришь о тех, о ком я ни разу не слышала!

– А ты ведешь меня куда-то, так и не сказав, куда. Это тебя устраивает?

– Если бы ты не хотел – ты бы не шел!

– Я иду по долгу рыцаря. Если бы я бросил беззащитную женщину одну, после нападения темных сил в лесу на границе четырех воюющих между собой государств, я бы поступил неблагородно.

– Значит, я должник твоего благородства? – усмехнулась воительница.

– Да, моего воспитания, моих умных и порядочных родителей, тех, с кем я вырос рыцарем! – острил Лазарен.

Они брели по густому хвойному лесу, кругом было много елей, светило яркое солнце. Только поблекшая зелень травы да желтая хвоя выдавали начало осени.

– Лучше бы ты придумал, что мы будем есть, если не встретим моих людей.

– Святая вода придаст нам сил на пару дней бессонного перехода.

– Но потом есть всё равно захочется!

– У тебя есть бич и эта сабля, у меня меч и метательные ножи, а кроме того, несколько фунтов золота. Кажется, с таким раскладом мы не должны пропасть! Вроде не дети!

– Скажи, ты ведь колдун?

– Да, я имею кое-какие посредственные навыки, но я не колдун, так, подмастерье…

– Да ещё и в этих штуках, – указала Шива на руки разведчика, – ты хорошая добыча для охотников за артефактами.

– А ты – для охотников за золотом! – стукнул рыцарь по звенящему мешку за плечами воительницы. Они рассмеялись.

Так прошел целый день, но они никого не встретили.

– Ну что, колдун? Не дождаться нам костра, пока ты в своих оковах? Я всегда мечтала о таком колдовстве, зажигать огонь по желанию.

– А всегда мечтал о том, чтобы магия обрела смысл…

– О чем ты?

Они сидели на берегу узкого лесного ручья, в котором кроме раков и крупных жуков ничего не водилось.

– Я о том, что мы делаем! Знаешь, я сегодня впервые подумал, что такая жизнь, как у тебя, может быть приятнее и полезнее моей службы.

Лазарен отвязал с пояса связку камушков, с дырками посредине, они напоминали большие, некрасивые четки. Потом отошел в лес и стал подтаскивать хворост, отвечая по пути на новые вопросы воительницы.

– Так ты разочаровался в короле, в его деньгах?

– Нет, не в деньгах дело, а в службе. Пока по ней поднимаешься, до определенного ранга, всегда исполняешь решения других, всегда подчиняешься, и как ни пытайся сделать по-своему – не выходит! Понимаешь, в чем штука, власти все больше, а свободы все меньше. Все великие короли, прославленные генералы, могущественные торговцы – все они немощные, дряхлые, несвободные старики. Трясутся над содеянным, не понимают, что миг – каждый миг жизни, каждое утро, когда ещё можно открыть глаза, неимоверно ценнее их власти и богатства.

– Ты говоришь, как крамольный бунтарь! А на вид потомственный рыцарь.

– Так и есть, хотя мой род никогда не раболепствовал перед Грифонхатами. Я читал «Книгу миров» в десятилетнем возрасте.

– Я слышала о ней, но сама не сильна в чтении и письме! И что? – Она указала на собранный сухой хворост и хвою. – Что ты теперь будешь со всем этим делать?

Рыцарь несколько раз ударил камнями на огромных четках около самой сухой горки хвои. Высеклось несколько искр. Раз, другой пытался он выбить искры, и вот сначала занялись несколько хвоинок, потом вся кучка и хворостинки, через пару минут горел весь костер.

– Теперь вон те сучья поломаем и сложим такой костер, чтобы не погас до утра.

– Волшебные камни, – с восхищением смотрела Шива.

– Самые обыкновенные, ты и сама можешь, смотри! – он ещё некоторое время обучал её, как высекать огонь.

– Теперь видишь эти браслеты – настоящие. Я не вижу астрал, не колдую, – объяснял он, но Шива ещё долго не могла понять, как огонь прячется в камнях, и почему они сами при этом остаются холодными.

– Есть много вещей, которые необычны, но это не магия!

– Нет, все это колдовство! – отрешенно говорила Шива, глядя на отблески огня. Они долго спорили по поводу чудес, о том, что же такое волшебство, пока, наконец, совсем не стемнело.

Лес вокруг был сырой и холодный, враждебный. Слышался волчий вой.

– Там, за холмом, почти в Лордароне воют, и мои люди там, – указала Шива.

Сон наконец одолел её, а потом и разведчик прилег на слой свежего лапника и тесно прижался к ней. Усталость победила, засыпая, Лазарен был так рад, что все же взял с собой эту связку камней.

Стояла ранняя осень, ночи были уже много холоднее дней, если бы не костер, им бы пришлось худо. Он ещё раз посмотрел на лицо Шивы. Прямой нос, резкие губы и скулы, пышные волосы и крупная грудь. Она была очень красива сейчас, когда отблески пламени играли на её волосах, придавая им легкость и мистическую подвижность. Её правильное, будто из мрамора выточенное лицо контрастировало с этими волосами, она себя подкрашивает, может, какое-то азахарейское средство, думая так, рыцарь уснул.

Сон рвал его назад, в Энроф, в прошлое. Говорят, что люди в браслетах молчания не видят снов, теперь Лазарен четко знал, что это не так. Правда, ему не снилось что-то удивительное, неожиданное, чего не бывало в реальности. Казалось, он осязал во сне, как его астральное тело, его душа попались в эту жуткую ловушку коварных браслетов. Смех некроманта из Тамил-Азота, их дерзкий побег, штурм Карстольда, возвращение в Энроф, интриги и новое задание. Постоянно лез в голову последний разговор с Оллином Эй-Тоем, его слова: «Рууд сделает всё, чтобы сорвать твою миссию», «Вернешься, и все будет по-настоящему!»

Эта ночь не была спокойной для Лазарена. Утром он очнулся на земле, скатившись с лежанки.

В предрассветной мгле над поляной скользнула крупная серая тень, движущаяся с юго-запада, затем ещё и ещё одна, тени возвращалась. Лишь с первыми лучами солнца все стихло.

Они проснулись рано, и голод погнал их вперед. Лазарен предлагал сойти с дороги, пойти вдоль течения ручья, который наверняка впадал в более крупную реку, где могла быть рыба. Шива предложила вместо этого сварить грибы. Лазарен плохо разбирался в грибах, но доверился Шиве, не то от влечения, не то от нахлынувшей поутру безысходности. Было около полудня. Они съели суп из каких-то неизвестных эрафийцу грибов с большими красными и оранжевыми шляпками, черными толстыми, синеющими при срезе ножками, что росли вдоль тропы. Вместо котелка Лазарен предложил свой шлем.

Шива, немного более разговорчивая и вообще повеселевшая после еды, перебирала золотые монеты в мешочке.

– Богаты, как короли, а едим, как нищие, – заметила она. – Есть о чем задуматься…

Шива сбросила монеты обратно и села поближе.

– Ну что ты такой задумчивый?!

– Нас предали, в том, что случилось, моей вины нет и твоей тоже, а наши люди мертвы. Гирд мертв…

– Ты думаешь, кто-то мог предупредить их о встрече? Я вообще не понимаю, почему драконы ударили по нам. Король Краг Хак ещё считается моим покровителем, у него есть телохранитель некромант. Может, он все устроил?

– Блокада тоже его рук дело?

– О чем ты, я не понимаю тебя… – разведчик посмотрел на Шиву.

– Как ты считаешь, что сейчас происходит?

– Происходит, да, какое-то сплошное безумие… – задорно расмеялась воительница.

Лазарен обнял её за плечи, и их губы обожглись страстным поцелуем. Был день, они не знали, куда точно идти, что делать, как все произошло и что они будут есть вечером… Но все это было теперь не важно. Они просто страстно любили друг друга.

Ближе к вечеру, когда солнце стало красноватым и висело где-то далеко над Эрафией, путешественники преодолели хребет и спустились в следующую долину. Тут был уже совсем другой лес. Равнина стала шире, а деревья – лиственными. Какие-то полянки и целые поля, которые приходилось переходить больше часа. Здесь паслись редкие козы и бараны, совсем дикие, не боявшиеся людей, что обеспечило им отличный ужин – не только на этот вечер, но и на следующий день. Зато стало хуже с водой. Ручей остался далеко за горой, и хотя тут было влажно и сыро, кроме луж и болотец, никакой открытой воды не было. На следующее утро вместо голода их мучила жажда. Они проснулись рано и шли вперед. Сейчас «вперед» и «назад» казались Лазарену относительными понятиями. Шива сама не была уверена, что они прошли место, где её должна была ждать по возвращении с переговоров вторая часть отряда.

Никаких следов лагеря им не встречалось, ни костровищ, ни лошадиного и волколакского помета, ни срубленного леса. На счастье, впереди вдруг показалось небольшое озерцо.

Не было большего предела их мечтаний в тот момент. Шива по пути жалела, что они не слили кровь с барана, которого забили за день до того.

– Пить кровь нельзя, после будешь расположена к некромантии! – утверждал разведчик. Они сильно повздорили.

– Все это чушь, сказки ваших толстых священников, не видящих дальше собственного пивного пуза. Разве я похожа на некроманта? – кричала Шива.

– Конечно, нет!

– А я выпила не один кувшин крови, уж поверь. Это очень питательно и полезно, особенно лошадиная кровь с молоком!

– Меня сейчас стошнит! – Вот так они спорили, пока не заметили в очередном прогале леса изумрудную гладь озерца.

Они буквально побежали вперед, не оставалось сил даже радоваться. Лазарен вбежал по колено, потом по пояс и пил, пил эту воду, отбрасывая рукой водомерок и липкий сор. Шива просто упала в озеро следом за ним. Потом подобралась ближе и пила воду жадным и сильным ртом.

Лазарен по пути сбросил в траву обвязанные куски запеченного мяса и сейчас приподнялся посмотреть – где оно? Нельзя было увлекаться плесканием, разумно полагал разведчик – весь обед мог достаться муравьям и мелкой живности. Но Шива из грозной и жесткой воительницы превратилась в маленькую рыжеволосую шалунью. Она отчаянно плескалась и брызгалась, её волосы намокли и скатались в липкие космы, свисавшие со лба.

– Ты совсем ребенок!

– А ты зануда и служака! – она показала ему язык.

Вместо того чтобы рассмеяться, Лазарен вдруг побледнел и изменился в лице. По пояс в воде он рванулся к девушке и опрокинул в воду, прижимая рукой рыжую голову.

– Ты меня что, утопить решил, дурак, что на тебя нашло?!

Она барахталась и кричала, разведчик, не отвечая, зажал ей рот и, чуточку переждав, указал глазами на другой берег. Шива сплюнула воду, посмотрела на ту сторону, перестала сопротивляться и замерла, как кошка перед прыжком.

На другом берегу крошечного озерца из леса высыпали несколько десятков личей. Они спускались к самой воде и только потому не заметили купающихся. Число нежити всё росло, у озера, видимо, было что-то вроде сборного пункта. Наконец, построившись в широкую колонну, они двинулись вдоль берега. Место ушедших занимали другие, послышался командный голос, и недоброе чувство охватило Лазарена. Он уже слышал его прежде.

– В камыши ползи, тихо!

– Вижу, – шепотом ответила Шива.

Они добрались до камышей, и тут Лазарен вспомнил о мясе и веревке. Об их мешках, что остались на траве, рядом с тем местом, где могли пройти личи. Их нельзя было не заметить.

– Куда ты? – дернула его за локоть Шива.

– Сейчас. – Разведчик ползком, стараясь как можно меньше шуршать камышами, выполз на берег. Небольшой куст можжевельника да пара деревьев, вот все, что разделяло его и приближавшихся личей. В воде он оставил и свой пояс с тяжелым мечом.

Наконец ждать стало просто нельзя, на четвереньках он бросился вперед, схватил заплечные мешки и сполз назад в воду. Личи были совсем рядом.

– Ложись под воду и закрывай глаза, чтобы губы только торчали.

– А где твой меч? – её рука под водой ощупывала его бедра.

– Оставил там, не время для шалостей!

Личи прошли мимо, потом их путь повторяли скелеты, когда около воды шел арьергард личей, в тростниках что-то дернулось, ещё раз – и все стихло. Пара мертвых исполинов с красными глазами и жезлами наперевес отделились от строя, двинулись было к воде, как их тут же одернул знакомый Лазарену голос.

– Что встали? Шевелитесь!

– Там кто-то есть! – указали личи на заросший камышом берег.

– Там никого!

– Но колдуны-эльфы могут быть всюду! – сипели личи.

– Но не здесь, кретины, я бы их почувствовал! – Всадник с седой бородой в синих одеждах подгонял вперед свое мертвое войско. Даже поверхность воды, преломлявшая свет, не сильно исказила это запоминающееся лицо.

– Кип-де-Зул! – первое, что сказал Лазарен, когда, выплюнув тростинки, они смогли поднять головы из воды. Нежить отошла на порядочное расстояние.

– Вот и свиделись, мразь! Твои же браслеты меня и спасли. А ты что задергалась? Нас чуть не увидели!

– Мне то ли лягушка, то ли рыбка в штаны забралась, – хохотнула Шива.

– Ох, не понимал я раньше моряков, почему женщина на корабле к беде.

Рыцарь искал пояс с мечом, запутавшийся где-то в придонном иле.

– Мне отвернуться? – поинтересовался он у Шивы, когда та стала стягивать кожаные штаны.

Воительница ответила презрительной гримаской.

– Надо торопиться, это может быть только маленький передовой отряд, Кип-де-Зул, наверное, прежде прятался в этих лесах и теперь указывает дороги для их десантников.

– Раньше, когда я ехала к тебе на встречу, уже слышала это имя. Говорили, этот некромант скрывается в южном Лордароне.

– Ну, так и мы и находимся в южном Лордароне!

– Теперь я понимаю, почему моих нет на месте, их вспугнули.