Текст книги "Славия. Паруса над океаном"

– Впрочем, в этом месте может находиться небольшое французское поселение[48]48
  В 1680 году там поселилась небольшая французская община, которая за тридцать восемь лет окрепла, получила поддержку французской короны и в 1718 году начала строить морской порт и город Новый Орлеан.


[Закрыть]. Но ничего, мы его возьмем под свою руку, правда, лет через двадцать. Нам спешить некуда, вначале нужно окрепнуть и набраться сил.

– Но как мы перейдем на ту сторону через эти Скалистые горы, если они непроходимы? – покашливая, спросил оклемавшийся капитан Рыжков.

– Есть один проход, кстати, вполне удобный для транспорта, – ткнул приблизительно пальцем на схематическом изображении гор. – Между прочим, капитан, карта побережья княжества нарисована неточно, поэтому составление правильных лоций всего побережья будет на твоей совести.

– Сделаю, чего уж там, – кивнул он, – а что за народ сейчас проживает в княжестве?

– Племена краснокожих дикарей, очень воинственные, хитрые и беспринципные. Мы с ними, конечно, справимся, но будет нелегко. Если арапы Южно-Африканского графства бесстрашные штурмовики, то эти – с детства воспитанные воины-егеря. Считают врагами всех, кто не входит в их племя, а уважают только силу. В бою будут драться до последнего или до тех пор, пока жив вождь. А вождь краснокожих по принуждению свою голову под пяту никогда не подставит, с ним нужно либо договариваться, либо убивать. К сожалению, они еще не знают, что являются моими подданными, поэтому приручать краснокожих и учить правильному поведению будем вместе.

– Чего там, дадим прикурить! – Лейтенант Попеску хлопнул себя рукой по кобуре с револьвером.

– Дадим, примучим и принудим принять подданство, если будем сплоченными и сильными, – согласился с ним, – кстати, это будущие бойцы ваших полков. Но на сегодняшний день мы еще слишком малочисленны, и если расслабимся, нас съедят мгновенно даже эти дикари, и не поможет никакое оружие.

– Да я за свою новую жизнь любого порву, даже без оружия, – угрюмо сказал Антон Полищук.

– Ни в ком из вас не сомневаюсь, майор. Мы воины, и среди нас нет жалких юродивых и убогих лентяев, да им и не должно быть места. Один умный человек[49]49
  Главный герой имеет в виду Н. В. Гоголя и его слова, сказанные устами незабвенного Тараса Бульбы.


[Закрыть] говорил, что в этом мире уважают только силу, а сила заключается не только в крепкой руке, но и в крепком духе и в чувстве локтя. Только вместе мы победим. И либо останемся в памяти потомков жалкими и убогими людьми, которые упустили свой шанс и опозорили свое имя, либо прослывем героями. – После этих моих слов офицеры оторвали глаза от карты, выпрямились и подняли подбородки.

– Воины мы, сир! – высказался за всех Данко Ангелов. – Мы в своем кругу об этом уже не раз говорили, а кем бы мы были, если бы не вы? Вы нам дали возможность возвыситься на небывалую высоту, и мы свой шанс не упустим, силы духа нам хватит. Мы с вами до конца, сир!

– Тогда запомните мои слова, воины. Нельзя никого заставить работать на благо всех. Очень тяжело заставить самоотверженно трудиться на благо государства. Но я себя заставил, ибо обязан, это мой крест. И ваш. Ибо вы мне его целовали.

Итак, сегодня двадцать пятое октября тысяча шестьсот восемьдесят первого года. Прошло три года и два месяца с того самого дня, когда по воле Творца мое сознание Евгения, умудренного жизненным опытом человека XXI века, пробив пространство столетий, вернулось в век XVII и объединилось с моим сознанием Михаила, молодого княжича и запорожского казака, далекого предка нашего рода. Избрав целью своей жизни изменение истории, обдумал методы достижения этой цели, набрал достаточно сил, определил время раскрытия своего инкогнито – начало Войны за испанское наследство, которая произойдет после смерти короля Карла II и будет длиться больше десяти лет. Впрочем, надеюсь, что теперь она закончится гораздо быстрей. Точную дату ее начала не знаю, но помню, что шла война в начале века. Зато отлично знаю дату захвата англичанами Гибралтара, это четвертое августа тысяча семьсот четвертого года. Почему-то именно эта дата из рассказов гида на экскурсии в голове засела крепко. Вот и определил этот день как «время икс». Многое ли успел сделать за три прошедших года? К сожалению, немного. Но и немало.

Во-первых, стал испанским феодалом, врос в европейское общество, выучился и получил звание морского офицера, сделал себе имя и организовал стартовый капитал.

Во-вторых, Господь оказал помощь, и на пути встретились Иван Бульба и Антон Полищук, которые мне поверили и стали самыми близкими друзьями. Именно они отправились на рабские рынки Османской империи, где скрупулезно отобрали и выкупили сотню грамотных юношей воинского сословия, то есть парней деятельных и стремящихся к деятельности. Встретились мне также Рита с доктором Янковым, которые являлись поистине ценнейшим приобретением.

В-третьих, спроектировал, смоделировал и организовал мелкосерийное производство простенького огнестрельного оружия и боеприпасов на собственноручно созданных производственных мощностях. Прогрессивную сельскохозяйственную технику и инвентарь по моим чертежам, а также силовые, водяные и ветровые установки по голландскому образцу сумел изготовить в мастерских Толедо. И под видом торгового начал собирать свой флот.

В-четвертых, создал собственный бизнес, который уже сейчас приносил неплохие доходы.

В-пятых, тщательно спланировал и осуществил удачный поход на Украину, во время которого уничтожил врага рода Каширских, победил в боях слишком хитрозадых князей Речи Посполитой и собрал около четырех тысяч переселенцев. Вопрос с организацией постоянно действующих переселенческих баз тоже решил к взаимному удовольствию всех сторон. Например, в Запорожской Сечи после уборки хлеба народ сможет собираться на переправе через Южный Буг у крепости «Соколец», чему будет содействовать куренной атаман Максим Кривоус.

В-шестых, упорядочил домашние дела и семейные отношения. Обвенчался с красивейшей девушкой мира – Любушкой.

В-седьмых, нагло разграбил Агадир, пиратскую столицу Магриба.

И в-восьмых, стал признанным собственными подданными монархом и приступил к непосредственному государственному строительству княжества. Колонизировал ныне бесхозные богатейшие природными ресурсами земли Южной Африки, расселил шесть с половиной тысяч переселенцев и заложил фундаменты четырнадцати городов. Именно здесь будет дан старт научно-техническому прогрессу, промышленному и военному строительству.

Конечно, было бы более правильно вначале развивать основы государственности, экономики и промышленности в метрополии. Но что поделаешь, если Северную Америку я вообще не знаю. Нет, бывать доводилось. В той жизни, когда работали в Чили, для ребят из моей компании и их семей организовали двухнедельную туристическую поездку. Собственно, организовал Яшка Крайзельберг, мой бывший одноклассник, правда, за наши немалые деньги. Тогда мы прилетели в Новый Орлеан, где нас дожидались старый речной пароходик и гид в лице самого Яши. Шесть дней мы плыли по Миссисипи, сделали короткие остановки в Виксберге, Мемфисе и Сент-Луисе. Затем свернули в рукав реки Миссури и направились в Омаху. Остановились только однажды, в Канзас-Сити. Прибыв через три дня в Омаху, пересели на чикагский скорый экспресс до Сан-Франциско. Поезд по пути следования делал какие-то остановки, но Яша уделил внимание только некоторым: Гранд-Айленду – его жена была оттуда родом, Шайенну – столице штата Вайоминг, Солт-Лейк-Сити – мормонскому городу и крупнейшему промышленному центру, расположенному в Скалистых горах в районе Большого Соленого озера, и Сакраменто – калифорнийскому городу, бывшей столице золотой лихорадки. Побродив два денька по Сан-Франциско, отправились в Лас-Вегас. Здесь потолкались в казино, в числе счастливчиков оказалась Лена, жена моего электрика Сашки Крутова. Она в рулетку выиграла полторы тысячи долларов, зато все остальные ребята и я в том числе проигрались до цента. На этом наше насыщенное впечатлениями посещение Штатов закончилось, и рано утром мы улетели обратно в Чили.

Это путешествие и все, что с ним было связано, очень хорошо запечатлелось в памяти. Да и на пройденный нами маршрут у меня имелись определенные планы, однако не на сегодня, даже не на ближайшие десять лет. Окончательно система должна была сформироваться и обрести состояние устойчивости лет через двадцать.

Если честно, то очень хотелось выбрать в качестве метрополии Австралию. В комплексе с островами Тасмания и Новая Зеландия там есть абсолютно все материальные ресурсы для создания могущественного сверхсовременного государства. Да и колонизировать ее было бы в сто раз легче. Да чего там легче? Выдавить диких людоедов, пожирателей деликатесных жучков и червячков, можно было вообще без проблем! Это не организованная воинственная цивилизация краснокожих. Но в том-то и беда, что мне требовались воины. Воины! Для решения поставленных задач за довольно ограниченное время придется создать мощную армию, состоящую из трех тридцатитысячных экспедиционных корпусов. А где мне их столько взять? В Австралии точно негде.

Дух воина воспитывается поколениями. По этой причине из крестьянина может получиться только пушечное мясо, разве что потенциального бойца протестировать, отобрать из серой массы и начать готовить с детства. Есть у меня на этот счет определенные мысли, но опять же это дело не сегодняшнего дня, а чтобы этот день наступил, нужно предъявить себя как сильного игрока, с которым захотят иметь дело тот же царь Петр I или окружение будущего испанского короля Филиппа V.

Покорить и привести к присяге индейцев будет непросто. Нет, я не собираюсь подвергать их бездумному геноциду и поголовному уничтожению. Не без того, конечно, но травить ядами, подбрасывать зараженные оспой одеяла, подвергая угрозе одномоментного истребления миллионы людей, как это делали британцы, точно не буду.

Испанцы поступали более разумно. Мизерными силами (колониальные партии часто не превышали полсотни человек), с помощью допотопной аркебузы и Слова Божьего за каких-то сорок лет покорили громадные территории, ассимилировали и привели в лоно Ватикана миллионы аборигенов. При этом треть обитаемого мира стала разговаривать на испанском языке. А разве мы глупее испанских конкистадоров, разве православный священник хуже католического? Нет, не глупее и не хуже. Путь решения проблемы известен, и мы его пройдем так, как надо.

Таким образом, с незанятыми цивилизацией территориями вопросов вообще нет. С материальными ресурсами тоже все в порядке, а вот с человеческими на ближайшие годы – беда. Придется привлекать сагитированных запорожских и донских казаков, скупать на рабских рынках Османской империи всю православную братию, и не только воинов, но и мужиков, потому как нужен и воинский и трудовой контингент. Для организации еще одного постоянного ручейка, по которому станут поступать крестьяне и некоторые бояре, надеюсь договориться со староверами. Эти, конечно, не сразу рванут на новые земли, вначале отправят доверительную партию из числа старших, но годика через два-три, думаю, согласятся. Впрочем, уже говорил, что староверами является большинство казаков и почти все мои офицеры, и никто им на это не пеняет; молитвы читают на одном языке, а то, что крестятся немного по-другому, так за это и раньше из наших храмов не выгоняли. Но было бы лучше, чтобы священники нашли компромисс.

Скольких переселенцев, таким образом, сможем тайно собирать и отправлять на новые земли, не знаю, но надеюсь, что около четырех-пяти тысяч в год. Этого количества тоже крайне мало, поэтому вся надежда на будущее взаимовыгодное сотрудничество с царем Петром. А в том, что он станет моим главным союзником, нисколько не сомневаюсь. Это первый любопытный, разумный и деятельный прогрессор на престоле царства Московского, поэтому от предложений, которые будут способствовать расширению территорий, увеличению могущества и превращению царства в межконтинентальную империю он отказаться не сможет. А предложить есть что.

Более высокотехнологичные средства производства, более совершенные системы вооружения в армии требуют наличия научно-технических специалистов. А их, к сожалению, пока еще нет, и это на сегодняшний день самая серьезная проблема. Придется через компанию «Новый мир» выделять гранды и стипендии университетам Европы, таким образом привлекать заинтересованных выпускников, а здесь уже доучивать и переучивать. Кроме того, заложены основы бесплатного обучения в специальных учебных заведениях, высокой оплаты труда инженеров, техников и мастеровых, и это должно серьезно стимулировать нашу собственную предприимчивую молодежь. Все это, а также обязательное участие частного капитала должно двинуть индустриализацию страны с короткого старта.

Одна из самых мощных движущих сил – строительство. Даже мне когда-то пришлось неслабо поучаствовать в этом деле. Когда-то я был состоявшимся инженером-механиком, а жизнь распорядилась так, что пришлось заняться строительным бизнесом. И пошел уже в зрелые годы учиться на заочное отделение инженерно-строительного института. Тогда-то и заинтересовался некоторыми работами некоего голландского дворянина Франца де Волана, который в свое время принял российское подданство и стал самым первым инженером Южной армии Александра Васильевича Суворова. Со временем он сделался, не побоюсь этого слова, великим строителем, под его непосредственным руководством было возведено немало фортификационных сооружений и крепостей, он строил города Белгород-Днестровский, Новочеркасск, Николаев, Одессу.

Все его поселения представляли собой компактные военно-административные образования с прямоугольно-сетчатой планировкой, он предусматривал просторные площади, широкие проспекты и зеленые бульвары. Впервые упорядочили размещение государственных учреждений, воинских формирований и жилых районов. Это были города будущего, генеральные планы которых даже в XXI веке исключали возможность создания на улицах глухих транспортных пробок.

Со своими строителями мы раз и навсегда определились именно с такой схемой планировки всех городов княжества. Тем более что строить приходилось не в стесненных условиях замкнутых территорий. Для них, конечно, улицы с зелеными насаждениями посредине шириной в тридцать и пятьдесят метров и площади в сто пятьдесят – триста метров выглядели странно, однако кто заказывает музыку, тот и танцует, поэтому строители особо не возникали. Потом, когда увидели в действии наше оружие, ни о каких крепостях и высоких стенах больше даже не намекали.

Вопросы организации сельского хозяйства меня теперь тоже не беспокоили, землей – исконной мечтой крестьянина, людей обеспечил. Земледельцы получали ее в пожизненное арендное владение с правом передачи одному наследнику. В субаренду землю тоже могли передать, но не менее чем на пять лет, правда, после этого арендатор и его наследник теряли на нее всяческие права, и земля оставалась в пожизненном владении субарендатора. Таким образом, хитрый лентяй или пьяница сразу же превращался в наемного работника – в селе или в городе. Первое время, конечно, будет спасать обилие земельных ресурсов, но это ведь не вечно.

Крестьянских детей, желающих отделиться и завести самостоятельное хозяйство, тоже не обидим, лишь бы они хотели заниматься земледелием. Дадим землю если не в Африке, то в Америке или Океании. Здесь важен другой момент: как они землей распорядятся, как будут ее эксплуатировать.

Понимаю, что тех моих скудных знаний, которые я записал и выпустил агрономической брошюрой, бесконечно мало, ведь я не агроном – написал о многополье, которое нынешние просторы вполне позволяли внедрить, о методах обработки земли, о вопросах механизации, о селекции, об удобрениях, о прививании веток культурных деревьев к дичкам, о каких-то других мелочах. Впрочем, науки о сельском хозяйстве пока еще не существовало, в той жизни ее основы заложили лишь к концу XIX века сами любопытные и заинтересованные энтузиасты-земледельцы, поэтому пускай так будет и в этой жизни. Но что-то подсказывало, что после моих откровений наука начнет развиваться, и в первую очередь – в моей стране.

А вот методы хозяйствования меня интересовать не будут, пускай община сама решает: то ли ей объединяться в группы по интересам, то ли развивать свое частное предприятие с учетом наемного труда. Но, думается, если в сельское хозяйство не вмешиваться и насильственно его не реорганизовывать, то эволюционным путем должны установиться такие производственные отношения, какие и были у южноафриканских буров. То есть на земле должен сидеть заинтересованный хозяин.

В той жизни довелось бывать в гостях у одного крестьянина в районе города Йоханнесбург. Большая усадьба, красивый двухэтажный хозяйский особняк, обширный вишневый сад, на другом берегу искусственного пруда – вполне нормальный четырехквартирный жилой дом для наемных работников, там проживали четыре негритянских семьи. Еще один работник, белокожий старик Вальтер, обитал на первом этаже.

Немного в стороне стоял ангар с инвентарем и техникой: двумя тракторами, зерноуборочным и кукурузоуборочным комбайнами, машиной-молоковозкой и двумя прицепами. А за ангаром виднелся коровник голов на пятьдесят. Никаких зернохранилищ и амбаров на территории не было, предприятие-заказчик во время уборки вывозило все до последнего зерна, а специально обработанными семенами тоже обеспечивало полностью. И это не какое-то передовое богатое хозяйство, а самое обычное рядовое. Так вот, если мои крестьяне станут жить точно так же, то буду просто счастлив.

Но не все было радужным в делах наших, не все шло так, как хотелось. Оглядываясь на путь, пройденный с переселенцами по Южной Африке, хочу с сожалением сказать, что без неприятностей и конфликтов тоже не обошлось. Ничего не поделаешь, шесть с половиной тысяч людей, столько же разных уровней воспитания, столько же характеров.

Нет, среди соратников идиотов не было, человек воинского сословия, с детства умеющий держать в руках меч, привык нести ответственность за каждое сказанное слово, и в кругу себе подобных, как правило, люди относились друг к другу корректно. А о том, чтобы ослушаться в походе слова старшего, вообще понятия не имели. Да и наши крестьяне вели себя вполне прилично, спины некоторых из них еще помнили вкус кнутов, которых отведали за мелкие косяки на Ла Пальме. Но громадная толпа бывших рабов доставила немало забот. Иногда у них случались мордобои и ссоры, которые происходили из-за человеческих алчности и подлости, но чаще всего вспыхивали из-за женщин. Однако эти трения не выходили за рамки условностей, при которых требовалось постороннее вмешательство.

Однажды один из бывших пиратов с «голландца» на привале сделал казачке, муж которой был отправлен в наряд в боковое охранение, неприличное предложение. Получив пощечину, этот смерд посмел поднять на женщину руку, но казаки сие действо быстро пресекли, зарубили его на месте. Двух его подельников тоже порубили на куски как соучастников.

Казаки в походе шли своей группой, считай, станицей, поэтому с человеком подлого сословия, который пытался нагадить в их доме, расправиться имели полное право. Вот и наступила расплата, немедленно, без суда и следствия, зато публично и в строгом соответствии с нашими законами. Нужно сказать, что этот инцидент имел огромное воспитательное значение, происшествие здорово подтянуло дисциплину.

Были и другие неприятности. Следует вспомнить, как тяжело искоренялась антисанитария, с какими сложностями внедрялись в быт нормы гигиены. Если наши… то есть не так, они сейчас уже все мои. Так вот, выходцам из Украины и Дона несколько месяцев подряд под тяжелым прессингом моих воинов кнутом и добрым словом на уровне рефлексов вбивалось понятие чистоплотности. Лично отозвал некоторых девчонок и натурально приказал освоить шитье обыкновенных трусов, подвязку подгузников и использование хлопка-сырца. В результате от людей, особенно от женщин, перестали идти неприятные запахи. Пятна на платьях некоторых казачек и крестьянок, которые возникали по причине отсутствия нижнего белья, в один прекрасный день исчезли. Народ стал постоянно мыться, и руки начали мыть перед каждым приемом пищи.

С появлением бывших рабов все то же самое пришлось натурально вбивать в их задницы и спины. В этом вопросе здорово помогли отцы. Несмотря на то что многие переселенцы были католиками или протестантами, подозревая безысходность, к мнению наших православных священников прислушивались. Они подтянулись и, глядя на уже более-менее воспитанных соседей, стали перенимать их навыки.

Считаю, что главнейшим результатом жестких, а часто жестоких методов внедрения гигиены стало то, что за время длительного путешествия никто из переселенцев серьезно не заболел.

Анализируя все, сделанное за прошедшие годы, и вспоминая месяцы, прошедшие с начала путешествия, долго не мог уснуть. Только услышав удары в рынду, извещающие об окончании собачьей вахты[50]50
  Собачья вахта – время начиная с нуля до четырех часов.


[Закрыть], а потом скрип лебедок, поднимающих якоря, и топот марсовых матросов, заставил себя отключиться. Ведь через два часа нас ожидали подъем и начало очередного, нового дня. Жизнь продолжалась.