Текст книги "Славия. Паруса над океаном"

Множество кусков золотисто-желтого халькопирита или медного колчедана стали появляться на пути задолго до месторождения.

– Если бы своими глазами не увидел, никогда не поверил бы, – бормотал рудознатец дону Марко. Эх, парень, посмотрел бы ты на пласты выходов самородной меди в Южной Африке!

Мои бойцы и кирасиры помогли сделать десяток шурфов, и я поспешил повести всех дальше, туда, где в той жизни рядом с оазисом и коммуной Сан-Луис находились небольшая, давно выработанная угольная шахта и старый литейный завод. Через десяток километров от будущего карьера стали чаще появляться кактусы, а затем мы вышли к окруженному акациями, кустарником и зеленой травой большому прохладному озеру, которое питал ледниковый горный ручей. Я здесь когда-то даже форель ловил.

Выходы угля с моей осторожной подсказки рудознатец тоже нашел быстро. Мы договорились, что именно он и будет разворачивать здесь добычу и командовать производством. С местом строительства завода тоже определились, после чего дон Марко, радостно потирая руки, решил включиться в процесс и клятвенно заверил, что организацию и финансирование производства, а также обеспечение рабочей силой по заявке управляющего берет лично на себя. Что ж, баба с воза – кобыле легче. Подсказал только, что было бы неплохо добавить сверх заявки человек сто работяг, мол, хотел некоторые оазисы заселить своими офицерами и всю территорию пустыни навечно закрепить за нашими семьями.

– Да-да! Это тоже важно, – согласился Марко. – А с работниками проблем не вижу, прикажу отобрать несколько сотен трудолюбивых аборигенов.

На следующий день, искупавшись рано утром в холодном озере, в котором точно так же купался лет триста двадцать тому в будущем, приказал седлать посвежевших, сытых лошадей и повел отряд обратно на побережье.

Глава 3

– Вижу землю! – крикнул с мачты впередсмотрящий как раз во время моей вахты. Это было ожидаемое известие, мы шли курсом на северо-запад и на рассвете пересекли двадцать третью параллель северной широты. Именно в данном месте на испанских картах был показан контур вытянутого к северу острова. Один из испанских путешественников (не помню его фамилию) поднялся выше тридцать третьей параллели, но, так как здесь берег закачивался острым мысом и возвращался к юго-востоку, этот кусочек суши на лоции нанесли как остров, а восточнее показали какой-то неопределенный берег материка с надписью крупными буквами: «Безводная пустыня». Пригодным для жизни был признан только небольшой кусок побережья, где жило племя аборигенов, занимающихся охотой, собирательством и рыбалкой.

Первым посетил эти земли ближайший сподвижник Кортеса, испанский мореплаватель Хуан Родригес Кабрильо в тысяча пятьсот сорок втором году. В самый засушливый период, двадцать седьмого июля, он вошел в бухту Сан Диего, но вскоре в стычке с индейцами был ранен и умер. Помощник Кабрильо вел записи о путешествии, которые были обнаружены лишь многие годы спустя в его родовом доме в городе Севилья. Повторно эти места посетили через двести двадцать семь лет в тысяча семьсот семьдесят первом году, именно тогда были заложены основы города Лос-Анджелес. Но статус города населенный пункт получил лишь в тысяча восемьсот пятидесятом году, когда по светским меркам того времени стал приличным поселением и насчитывал одну тысячу жителей.

На самом деле мыс оказался ступенькой полуострова, впоследствии получившего название Калифорния. Да и пустыня «водной» не бывает, но даже в этом испанские первооткрыватели ошиблись, либо их ввели в заблуждение местные индейцы. Приблизительно в том месте на карте, где стояло начало надписи «пустыня», должно было находиться устье могучей реки Колорадо, которая в той жизни питала сельскохозяйственные плодородные угодья юго-западных штатов. А всего на несколько миль северней вдоль тихоокеанского побережья материка начинались благодатные калифорнийские земли с приятным средиземноморским климатом. Если мне не изменяет память, то эти места были самыми густонаселенными в США.

Где-то здесь во второй половине шестнадцатого века побывал и английский пират Френсис Дрейк, что через двести лет после начала интенсивного освоения тихоокеанского побережья Северной Америки дало возможность Британии попытаться объявить их своей собственностью, мол, именно ее исследователи забрались дальше всех. Однако начало освободительной борьбы колоний под предводительством Джорджа Вашингтона заставило забыть о своих притязаниях навсегда.

Самыми первыми исследования района низовий реки Колорадо и побережья Южной Калифорнии начали испанцы. Случилось это в начале XVIII века, после чего Испания объявила их своей собственностью. Но с распадом империи территории отошли к Мексике, затем после американо-мексиканской войны в середине девятнадцатого века их разделили между Мексикой и Соединенными Штатами.

Но это было в той жизни. А в этой, почтенные господа, вас здесь уж точно теперь никогда не будет.

Прошло одиннадцать дней с того момента как побережье пустыни Атакама осталось за кормой и ровно неделя с того дня, как мы покинули столицу Новой Испании город Лиму. После просмотра и оценки медного рудника и угольной шахты вся экспедиция, особенно дон Марко, находились в приподнятом настроении. Не знаю, что ему нашептал длинный, как жираф, рудознатец, то есть уже будущий управляющий, но глазки на ранее невозмутимом лице герцога ныне поблескивали азартом. Да и мой молодой рудознатец, бывший казак Максим, был рад пройти под контролем опытного специалиста столь интересную практику.

Дон Марко с сопровождением без остановок отправился в Лиму, где должен был заняться подготовкой покупки очерченной на карте территории, мы же дошли до устья реки Лоа, северной границы пустыни, и бросили якоря. Здесь по взаимной договоренности, которой достигли после некоторых споров, я должен был подыскать оазис и заложить форт, прикрывающий северные границы наших общих владений. Дон Марко считал, что прикрывать их не от кого, но я все же настоял.

– Слушайте меня, братья-товарищи, – сказал собравшимся офицерам и сержантам роты Ангелова. – Здесь вдоль берега реки есть несколько симпатичных оазисов. Хлеба на этом каменистом грунте никто сеять не собирается, но цитрусовые сады, виноградники и всякие огородные культуры расти будут хорошо. Но во всем этом деле важно то, что здесь спрятаны огромные месторождения натриевой селитры, которая идет на изготовление пороха и взрывчатых веществ. Да-да, почти такая же, какую собирали в компостных ямах. Так вот, на двух ближних оазисах нужно будет оборудовать транспортные стоянки, а на третьем дальнем построить городок. Для этих целей мне нужно отделение воинов, командир которого станет комендантом, а остальные воины – сержантами будущего гарнизона. Работяги и жители-поселенцы у вас вскоре будут, а бойцов-новобранцев из числа аборигенов через полгода или год капитан Рыжков вам доставит. Ваша задача – обеспечить добычу, тайную доставку к морю и погрузку на корабли селитры, которую нужно плотно запечатывать в бочонки, так как влаги она не любит. Кроме положенной оплаты, согласно штатному расписанию, по результатам отгрузки товара вы будете получать десять процентов от дохода. Почему всего десять процентов? Потому что это настолько большие деньги, что медные рудники покажутся мелочью. А через два десятка лет мы эти месторождения «откроем» официально и станем частично влиять на обороноспособность той или иной европейской страны, при этом вынуждены будем делиться заработками с компаньоном. Итак, те, кто хочет получить не двести, а всего шестьдесят – семьдесят моргов вполне нормальной земли, но при этом гарантированно сделаться богатым, должны сейчас подумать и определиться. Да, единственное неудобство для этой группы будет состоять в том, что два десятка лет придется пожить в относительной изоляции от всего мира. Впрочем, если захотите установить очередность посещения земель княжества на кораблях, пришедших за сырьем, нисколько не возражаю.

К моему удивлению, поговорив с людьми, тут решили остаться восемь сержантов, что мне льстило, так как говорило о полном доверии, поэтому согласившимся пришлось бросать кости. Стать основателем будущего города выпало сержанту Слуцкому, который тут же изъявил желание взять в команду одного солидного дядьку-строителя.

Одним словом, ко всеобщему удовлетворению, все вопросы были решены. Приказав освободить от зерна сто имеющихся бочек (высыпали его прямо в трюм), выгрузили лошадей, захватили вьючные мешки, кирки и лопаты и отправились в будущий город Слуцк, на месте которого в той жизни в XIX веке возникла коммуна «Анна-Мария». Вместе с нами поехали и девчонки, жены воинов гарнизона, а дядьке-строителю пообещал, что доставкой его семьи из Малаги займусь лично.

По пути нас ожидало несколько открытий. На стоянке у второго оазиса у берегов обширных озер застывшей поваренной соли Максим нашел куски желтоватых призматических кристаллов.

– Смотрите, сир, это ювелирный камень, – блеснул он познаниями, показывая куски самой обыкновенной буры. Максим, конечно, не знал, что используется бура не только в качестве флюса для пайки золота, серебра и меди, но и как определитель концентрации кислот, как сырье для изготовления глазури и эмали, проявитель фотографий и отбеливатель бумаги. Конечно, область ее практического применения должна была быть более широкой, но ранее никогда специально этим не интересовался, поэтому ничего другого на ум не приходило.

– Набери два полных вьючных мешка, – распорядился коротко и вдруг увидел в его правой руке три черно-фиолетовых камешка с металлическим блеском. – А это что?

– Сам не знаю, вон там целый скальный выход. – Он показал рукой куда-то в сторону. А мне вдруг вспомнилась расположенная на окраине города Анна-Мария небольшая фармацевтическая фабрика, от которой шел интересный запах. Боже мой! Как я мог забыть?! Йод! В этих местах находятся самые большие залежи йода! Немало окаменевшего йода нашли в Японии, но гораздо меньше, чем здесь. Взяв у него из рук эти камешки, поднес к огню зажигалки, а увидев сиреневую дымку и почуяв специфический запах, понял, что не ошибся. Теперь не придется мучиться с водорослями.

– Йод! Это йод, Максим, это очень нужная вещь для медицины. Спиртовой пятипроцентный раствор применяется для дезинфекции кожи вокруг рваных и резаных ран. Благодаря ему мы спасем немало жизней, просто не допустив элементарного заражения. В общем, за буру и йод получишь премию в пять тысяч талеров, чек выдам немедленно, как только вернемся на корабль. А сейчас – наберите с собой четыре вьючных мешка.

Довольный парень побежал выполнять указание, а на мою голову свалилась очередная проблема: нужно было выбрать из числа сообразительных воинов еще одного будущего промышленника, научить его сублимировать, очищать и кристаллизовать пары йода. Процесс этот простейший, ничего в нем сложного нет, нужны всего лишь перегонная посуда с охладителем и топливо. Думаю, если заложить корректную цену с учетом распределения прибыли при реализации пятьдесят на пятьдесят, желающая обогатиться семейка быстренько отыщется. А работников для небольшой фабрики они сами найдут.

Итак, марганец есть, а значит, перманганат калия, то есть сильнейшее антисептическое средство марганцовка, необходимое для промывки ран, обработки ожогов и полоскания воспаленного горла, получить проще простого. Йод и спирт также есть, аспирин вместе с Ритой синтезировали, хлороформ для обезболивания с помощью реакции хлора и уксусной кислоты при последующем нагревании тоже выделили, опиумом на всякий случай запаслись. Еще бы получить антибиотик, тогда бы мы смогли снизить смертность после полученных ранений и увечий процентов на семьдесят пять. А доктор Янков начал бы считать себя самым могущественным лекарем в мире. Но, к сожалению, не все так просто, пока в результате множества опытов мы научимся растить, выделять и синтезировать нужные грибки, изобретем и изготовим холодильную технику и компрессорно-вакуумные машины, пройдет немало лет. Однако, не говоря уже о различных вирусных болячках, даже для лечения банального воспаления легких, от которого ныне умирает столько людей, особенно маленьких деток, меры нужно принимать срочные. Значит, предстоит экспедиция к знахарям инков, которые, как мне было известно в той жизни, пенициллин открыли еще тысячу лет назад.

К вечеру второго дня мы поднялись по безводной каменистой возвышенности в предгорье Анд, на высоту около полутора тысяч метров над уровнем моря. Наконец за очередным пустынным плато возник большой зеленый оазис с прохладным овальным озером длиной километра три. Такой знакомый и одновременно незнакомый, оазис густо зарос по периметру полосой кустарника в добрый километр и большими и малыми акациями. Кое-где росли кактусы двух– и трехметровой высоты. В той жизни было наоборот, дикорастущих деревьев росло очень мало, все больше культурные сады, зато на подъезде к оазису колючих кактусов торчало гораздо больше, чем сейчас. А размеры озера, плескавшегося в огромной каменной чаше, кажется, остались прежними.

Селитру нашли быстро – отвалили несколько валунов от того самого углубления, где и должна была находиться пещера. На следующий день прямо утром приступили к ее расчистке. Сначала селитра шла вперемешку с глиной, но я точно помнил, что в этом месте пласт был чистый, почти белого цвета. И действительно, через два часа шахтерских работ вышли на окаменевший слой поваренной соли, затем пошел пласт самой обыкновенной селитры толщиной в два метра пятнадцать сантиметров. Нагребли полные мешки.

Появилась подспудная мысль, что ведь можно было бы отгрузкой соли заняться официально, а селитру таскать тайком. Однако рано или поздно все тайное становится явным, поэтому ну их, пару десятков лет подождем и сделаем «неожиданное открытие», а потом раструбим о нем на весь мир. Сбережем доверительные отношения с одним из самых влиятельных магнатов Европы – дело того стоит.

До глубокой темноты помогали остающимся на постоянное место жительства ребятам валить деревья и готовить площадку для строительства временного жилья. С рассветом следующего дня тепло распрощались с ними, с грустью понимая, что это надолго. Я твердо пообещал, что через год-полтора обязательно вернусь, и при этом хочу увидеть в районе выхода селитры небольшую укрепленную крепость.

Возвратившись к кораблям, около двенадцати тонн селитры немедленно расфасовали и укупорили в бочки, при этом небольшой остаток, для которого не нашлось герметических емкостей, пришлось выбросить. Уж слишком она гигроскопична и очень быстро становится ни на что не годной. Под конец стоянки, затоварившись четырьмя-пятью тоннами пищевой соли, мы покинули этот внешне совершенно неприветливый, но стратегически драгоценный берег и направились в Лиму.

Покупку у Испанской короны обширного земельного надела оформили в присутствии вице-короля с соблюдением всех юридических нюансов. Правда, многим, в том числе и дону Марко, было не понять, зачем платить сорок шесть тысяч серебром за огромные, непригодные для производства и проживания территории, если несколько участков вместе с оазисами стоили по ценам казны всего лишь по двести – двести пятьдесят талеров. Но я настоял, при этом обязал нотариуса, чтобы в купчую он внес данные не только из моего патента, но и из заверенной метрики, которую мне выдал в дорогу отец Афанасий, настоятель Каширского монастыря.

Когда мои матросы внесли в зал и водрузили на длинный массивный стол мешки с золотом и серебром, глаза вице-короля радостно блеснули, а на его лице появилась снисходительная улыбка. Он небрежно махнул перчаткой, мол, если глупая молодость желает расстаться с лишними деньгами, и при этом мудрый совладетель нисколько не возражает, значит, так тому и быть.

Приняв из рук нотариуса хорошо очиненное гусиное перо, на каждом из трех экземпляров купчего документа с координатами владений и приложенной картой, на которой были четко обозначены известные границы пустыни, расписался следующим образом: Микаэль Каширский де Картенара. Рядом поставил подпись Марко де Вальядо, герцог Леонский, а затем купчая была заверена нотариусом. И вот после визы вице-короля Новой Испании, управителя заморской территории империи, каждая из сторон получила свой экземпляр. Никто и не догадывался, что пройдут годы, и когда всем станет известно, какие богатства таят в себе недра пустыни Атакама, сегодняшнюю сделку назовут сделкой века.

Боялся ли я, что герцог Леонский меня «кинет», выражаясь на той «фене», которая стала разговорным языком на постсоветском пространстве? Нет, нет и еще раз нет, такая мысль в его мозгах не могла родиться в принципе. И не только потому, что дон Марко в этом самом пространстве не воспитывался, и я питал надежду, что теперь подобного пространства не будет ни через триста лет, ни через тысячу. Даже не потому, что он был обязан мне своим спасением, что являлось общеизвестным фактом, а потому, что в нынешние времена понятие чести еще не стало пустым звуком.

Явные или скрытые действия, которые могли нанести урон репутации дворянина, влекли за собой очень большие моральные неприятности и общественную обструкцию всего европейского дворянства. Например, в среде российских офицеров понятие рыцарского поведения по отношению к офицерам противника сохранялось даже в начальный период Первой мировой войны, пока на полях сражений передовая волна начальствующего дворянства не была выкошена и постепенно заменена сословием мещанским.

Уже как-то говорил об этом, но опять, забегая вперед, вынужден повториться: деловые и дружеские отношения между родами владетелей Леонских и Каширских сохранились на долгие годы. Очень надеюсь, что они не прервутся и через сотни лет.

По самым разным причинам в Лиме задерживаться никак не мог. В первую очередь потому, что на бортах кораблей плыло много женщин, которых обязали во время стоянок в порту не отсвечивать на верхних палубах. Иначе никто не поверил бы, что мы не просто так пошли в кругосветку такой толпой. Да и излишне парить на шхуне скотину не хотелось. И все же на два дня задержаться пришлось. По случаю подписания купчих документов во дворце вице-короля проводили прием для местного высшего общества и бал. На мероприятие пришлось выложить полторы тысячи серебром из собственного кошеля, к тому же был вынужден развлекать компанию рассказами о похождениях в Агадире. Солидным сеньорам «признавался» в количестве взятых трофеев, восторженной молодежи отвечал на множество вопросов, при этом выслушивал «охи» и «ахи» сеньор и сеньорит.

Когда возвращались из дворца, ребята в шлюпке весело шушукались, рассказывали, кто какую «курочку» в каком углу пощупал, травили какие-то байки, смеялись и шутили. Веселились от души. О такой жизни парни даже не мечтали.

Кем они были раньше? Младшими отпрысками живых или славно сложивших головы потомственных защитников земель Русских.

Кому они были нужны? Именно эти бывшие безземельные казачата – мало кому, разве что богатый казак примет в свою свиту на время похода.

Какое будущее их ожидало? Известно какое: рабский аркан и кусок стали или свинца в животе.

И таких ребят от Днепра до Дона насчитывались многие тысячи. Сейчас же они видели перед собой не хвост соседской кобылы, а весь мир. У них было снаряжение, достойное богатого рыцаря, и самое лучшее в мире оружие. Их женами и наложницами стали самые красивые девчонки, достойные гаремов восточных правителей с самым изысканным вкусом. Их кошели отягощали серебро и золото. Кроме того, я гарантировал им главную ценность этого времени – землю. Так что еще надо для полного счастья?

– Ну а как вам, братцы, местные девки? – спросил так, чтобы все услышали.

– О! Нормальные! Девки как девки! Сойдет, только кожа слегка на солнце припалилась! Есть красотки, а есть и не очень! – загалдели мои пацаны.

– Вот здесь ты, Костя, неправ, – узнал одного из них и выдал под хохот присутствующих древнюю, как мир, прибаутку. – Некрасивых девок не бывает, бывает мало вина.

На следующий день смогли наконец уединиться с доном Марко и собрать на совещание узкий круг будущих исполнителей. Запланировали строительство в оазисах трех поселков. Один из них, производственный, где будут функционировать десять литейных печей и угольная шахта, взялся финансировать сам дон Марко. Он же поручил секретарю набрать шесть сотен работников-специалистов и добровольно-принудительных переселенцев, из них сто переселенцев и пятьдесят строителей будут направлены в мое распоряжение.

Финансирование строительства второго поселка, порта-крепости на побережье в устье реки Тальталь, именно в том самом месте, где он стоял и в той жизни, разделили пополам. Но договорились, что охрану и организацию постоянно действующего караула в производственном поселке, а также курьерское сообщение между ними будут осуществлять три десятка его кирасир. В этой же крепости будет устроен филиал компании «Новый мир».

Необходимость обустройства статусного поселка, который вроде бы как не производственный, но должен будет прикрывать северные границы владений, пришлось долго обосновывать, но в конце концов финансирование его строительства возложил на свои плечи, и на этом споры закончились. Таким образом, главнейшая задача, ради которой и было затеяно все это мероприятие, выполнена полностью.

Дело даже не в том, что отныне была залегендирована медь Африки, и не в том, что мне, то есть моему государству, теперь принадлежат ее основные мировые месторождения. Значение имело то, что я смог наложить руку на свободный доступ к планетарным запасам селитры, без которой все мои планы находились под очень большим вопросом. Теперь же, когда наступит нужное время, в стрелково-орудийном бое мы сможем посостязаться с абсолютно любым соперником. Да и никакой соперник обеспечить мощности, необходимые для ведения современной войны, и создать нормальные запасы различных взрывчатых веществ без моего на то соизволения просто не сможет.

Обсуждение и планирование наших действий затянулось до самого вечера. С вопросом телег и тягловой силы тоже определились, в Лиме эта проблема не считается сложной. Вот только с некоторыми стройматериалами напряг, если с камнем для постройки зданий и с вулканической пылью для добавки к извести не было проблем, то саму известь придется довозить. Однако строители, которых наймет будущий управляющий, этими делами должны озаботиться сами. Другое дело – огнеупорный кирпич для печей, с этим лучше всего определятся нанятые мастера.

Основным южноамериканским поставщиком меди как в метрополию, так и в колонии, на сегодняшний день являлись плавильные производства Сантьяго де Чили. Собственно, благодаря близости месторождений медной руды в свое время и возник красивый город Сантьяго. Но имеющихся объемов поставок категорически не хватало, особенно для колоний, промышленность которых развивалась более динамично, чем промышленность ожиревшей от переедания и тунеядства метрополии. Поэтому известие о нашей находке заинтересовало все деловые круги Лимы. Определились с тем, что запустить производство вполне реально уже через три месяца, при этом готовая продукция первое время должна поступать в виде сорокафунтовых отливок, но в перспективе можно будет перейти и на выпуск каких-нибудь готовых изделий.

Будущий алькальд поселка и одновременно управляющий производством, преисполненный гордости за оказанное доверие, получив по контракту полтора процента вознаграждения за будущую работу, показал нам некоторые свои расчеты. По самым приближенным прикидкам, исходя из вероятных объемов литья, для перевозки готовой продукции торговым шхунам среднего водоизмещения необходимо будет сделать около пятидесяти рейсов. А годовой доход по отпускным ценам, которые по идее не должны превышать цен литейных мастерских Сантьяго, может достичь двух миллионов талеров. По меркам второй половины XVII века это деньги поистине огромные.

Шесть своих шхун, которые будут производить поставки в колонии, дон Марко тут же пообещал передать в распоряжение компании «Новый мир». Мне же в течение года необходимо было выделить двенадцать аналогичных судов для целевых перевозок в Европу. Выделю, конечно, гораздо больше, и таскать они станут не только медь, хотя волновать это дело будет уже только меня.

Миновали жаркое лето южных широт, температура воздуха стала понижаться, и мы с каждым днем все больше и больше входили в зиму, правда, очень похожую на средиземноморскую. Солнце частенько пряталось за тучами, и начинал моросить дождь, усложняя моим помощникам составление лоций местного побережья. Передавая друг другу секстант, они перепроверяли замеры и уточняли те или иные координаты заметных точек на побережье. Таким образом мы оказывали помощь капитану Рыжкову. Впрочем, нисколько не сомневался, что на своей шхуне он сейчас занимался тем же.

Вскоре мы прошли сухой Калифорнийский полуостров, который для проживания был действительно малопригоден, и на побережье стала появляться привлекательная зелень. В той жизни где-то здесь должен был стоять город Сан-Диего, значит, до нужного нам залива идти осталось не так уж и далеко, миль триста-четыреста, точно не знаю, так как в современных лоциях ничего подобного указано не было. По времени это даже с учетом не очень высокой быстроходности шхуны «Ирина» займет не более двух суток.

Однако мы предполагаем, а Бог располагает. Ближе к вечеру на небе объявилась небольшая тучка, которая быстро вспухла тяжелым свинцом и низко нависла над океаном, предвещая скорый шторм. Притихший было ветер стал усиливаться, океан потемнел и начал гнать пенную волну с постоянно увеличивающимися гребешками. Поэтому решил в очередной раз судьбу не испытывать и на 33°56′ минут северной широты отдал команду всем свернуть вправо и направить караван в глубокую бухту.

Когда глядел на открывшиеся нам, никогда ранее не виданные далекие горы, ландшафт мне показался удивительно знакомым, я даже головой потряс. Если бы на фоне этой картины дорисовать группу небоскребов, она бы превратилась в известный рекламный щит города Лос-Анджелес. Действительно, теперь не было никаких сомнений в том, что эта часть побережья и есть место расположения будущего City of Angeles. Впрочем, точно так же он будет называться и в этой жизни, только уже на славянском языке.

От штормового ветра и высокой волны бухта нас укрыла, но как-то сразу стало темно, небо расколола гроза, запахло озоном. По палубе часто забарабанили крупные капли дождя, но убрать паруса и в удобном месте бросить якоря мы успели. Во вспышках молний на берегу отчетливо просматривалось большое скопление длинных и узких индейских хижин, похоже, целиком изготовленных из деревянного бруса. Рядом беспорядочно суетились фигурки аборигенов, поэтому передал распоряжение усилить ночные вахты дополнительными караулами. От этих индейцев можно было ожидать всего, чего угодно, ведь они еще не знают, что отныне их жизнь полностью изменилась, ибо прибыл наконец посланник Всевышнего, хозяин всех земель и Великий белый отец всех племен и народов.

Дождь и сильные порывы ветра прекратились так же неожиданно, как и начались. Ночь прошла спокойно, не нарушая установленный на многие годы вперед график бытия. Светало нынче часов в восемь утра, поэтому физо проходило под огнями развешанных на мачтах ламп. Когда темень растаяла, на берегу стала видна огромная толпа закутанных в шкуры местных жителей. Их было очень много, даже не представляю, сколько сотен, четыре, пять или шесть.

Стояли мы недалеко, где-то в пяти кабельтовых от берега, поэтому решительно настроенных людей можно было хорошо рассмотреть даже без подзорной трубы. Были там исключительно мужчины, вооруженные копьями с каменными наконечниками и такими же каменными небольшими топориками. Многие держали в руках луки.

Первоначально задерживаться даже не думал. Собирался заступить на свою законную первую вахту и приказать поднимать якорь. Но явно агрессивные намерения моих будущих подданных необходимо было пресечь жестоко и на корню, наглядно предъявив силу воинов и могущество владыки. Иначе никакого уважения от них не дождусь, и воспринимать они меня не будут. Нигде и никак.

Историей освоения Америки интересовался всегда, поэтому вся литература по этой тематике, и художественная и научно-публицистическая, которая издавалась в Союзе, а затем в России, в первую очередь попадала в мою домашнюю библиотеку. Особенно меня интересовал вопрос, каким образом испанский ловелас и прохиндей Эрнандо Кортес, собрав вокруг себя полтора десятка таких же молодых офицеров-авантюристов и несколько сотен солдат и матросов, смог покорить девятимиллионное государство ацтеков.

Завоевав вместе с Веласкесом Кубу и получив в собственность обширные земельные наделы и золотые копи, Кортес не успокоился и даже вопреки пожеланиям вышестоящего окружения кинулся в очередную авантюру. Узнав, что рядом находится материк с могущественной и богатой золотом страной ацтеков, он всеми правдами и неправдами, даже обманув губернатора Веласкеса, лично возглавил эскадру кораблей и ринулся в экспедицию.

Как могло случиться, что могучая держава воинов развалилась под ударом горстки авантюристов? Тем более если верить исследователям-документалистам, а не верить им нельзя, то «сердцееды»[58]58
  Аристократы, жрецы и клан воинов поедали сердце убитого врага или жертвы, которую приносили на алтаре ежедневно.


[Закрыть] имели лучшую военную организацию, более развитые металлургию и сельское хозяйство, чем где-либо на двух континентах.

Причин для этого несколько. Во-первых, в результате развития общественных отношений и накопления капиталов административные и культовые должности из выборных стали наследственными, при этом абсолютное большинство простого народа оказалось совершенно обездоленным и превратилось в безъязыких существ. Любого крестьянина или ремесленника, а также их жен, сыновей или дочерей по кивку жреца властная верхушка могла тут же бросить на жертвенный алтарь, вскрыть грудь и сожрать сердце. То есть между небольшой военно-административной и религиозной прослойкой населения и огромным числом рабочего люда образовалась пропасть размером с каньон Диабло. Так вот воины при живом вожде, которому по большому счету и служили, сражались отважно, но в случае его гибели разбегались с поля боя в разные стороны, оголяя подходы к селениям, оставляя крестьян, а часто собственных женщин и детей без защиты.

Во-вторых, по какой-то причине возникла и укоренилась взаимная межродовая неприязнь, когда покорившиеся государству племена друг друга просто ненавидели. Часто бывало так, что жители одной деревни с чистой совестью предавали жителей другой.