Текст книги "Меценат из ментовки"

Жорик поднялся. Он испытывал злость. Ему очень хотелось, презрев все правила, от всей души врезать пару раз по физиономии хозяина кафе, однако он прекрасно понимал, что если пойдет на поводу эмоций и сорвется, то уже никогда и ничего не узнает у Миши. Привольнов подошел к противнику, схватил его за плечи и что было силы дернул вниз. В ответ Миша дернул Жорика, и они оба упали на колени. Схватка продолжилась в положении лежа. Борцы вцепились друг в друга и стали бороться, силясь уложить противника на лопатки. Борьба в партере продолжалась около минуты. Жорик выдохся. Оказавшись в более или менее устойчивом положении на четвереньках, он на несколько мгновений прекратил сопротивление, чтобы отдохнуть. Этим и воспользовался Миша. Он обвил руками шею Привольнова и резким, сильным движением заставил его перевернуться через плечо на спину. В следующее мгновение хозяин «Аладдина» уже сидел сбоку от Жорика и применял болевой прием на руку. Привольнов взвыл. Стиснув зубы, он секунду терпел, потом чертыхнулся и застучал свободной рукой по земле. Если бы дело происходило на ковре и поединок судили судьи, то они, вне сомнений, засчитали бы Мише чистую победу.

Хозяин «Аладдина» ослабил захват, Жорик высвободил руку. Целую минуту противники не двигались. Миша сидел, Привольнов лежал. Оба тяжело дышали. Наконец хозяин кафе спросил:

– Где самбо изучал?

– Так, до армии увлекался, – уставясь в небо, глухо ответил Жорик. – А потом в спецотряде служил, позже в спецназе.

– Нормально, – хозяин заведения помолчал, потом вновь заговорил: – Ты вроде мужик ничего, я почему-то тебе верю. А ментов недолюбливаю. Поэтому сообщать им о нашей встрече и о поединке не буду. А мужики все бывшие зэки были. Я их хорошо знаю, иначе на закрытую для посторонних половину кафе не пустил бы. Один был Сашка Епифанов. Он в котельной от экскаваторного завода работал. Другой Степа Пономарев. Он шофер. Директора фирмы «Горячий ключ» возил. А третий Коля Коростылев. Он на проспекте Дружбы Народов в фирменном магазине работал. Услуга у них там такая есть – установка стиральных машин-автоматов на дому. – Миша встал и стал отряхиваться. – Лампочку ты выкрутил? – поинтересовался он.

– Я, – признался Привольнов. Только не выкрутил, а разбил.

– Ладно, прощаю, – заявил хозяин заведения и не спеша, вразвалочку направился к двери кафе. Вскоре он скрылся в коридоре.

Сильно удивленный решением Миши дать ответы на интересующие Жорика вопросы, несмотря на его поражение, Привольнов еще немного полежал, собираясь с силами, потом встал, взобрался на мусорный контейнер и перелез через забор.

На общественном транспорте Жорик решил не ехать. Растерзанный вид, в котором он пребывал после схватки, привлек бы внимание пассажиров. Привольнов выбрался к дороге и остановил такси. Пока ехал по ночному городу, размышлял.

«Официант сказал, что компания в «Аладдине» поджидала начальника или шефа. Вместо него, как я уже решил, пришел киллер Загребнов, которого нанял главарь банды, все тот же начальник. А где бывает начальник? Конечно же, на работе. А раз Епифанов, Коростылев и Пономарев работали, то логично было бы предположить, что либо шеф котельной, либо глава фирмы «Горячий ключ», либо директор фирменного магазина или начальник мастерской по установке стиральных машин и есть главарь расстрелянной в кафе банды. Он же и убийца Загребнова. Врачиха-патологоанатом в вагончике сказала, что Андрюха умер полтора часа назад. Я прибыл на стройку в восемь часов. Значит, смерть Загребнова наступила в шесть тридцать. Следовательно, нужно узнать, где находились шефы Епифанова, Пономарева и Коростылева в это время. У кого из них не окажется алиби, тот и есть искомый главарь банды, источник всех моих бед. Худо-бедно, но дело движется вперед».

На перекрестке Жорик вышел из автомобиля и направился к дому Ситниковой.

Котельная

Вова Муха, Вова Муха, моя новая кликуха,

Познакомьтесь с Вовой, фраера.

Я прошу вас, Вова Муха, пожелайте мне ни пуха,

Пожелайте мне ни пуха ни пера.

«Лесоповал». «Кликуха»

На следующий день Привольнов проснулся в приподнятом настроении. Он знал, что ему нужно делать, видел конкретную цель. Жорик рассчитывал за день, максимум за два раскрутить дело, вывести главаря на чистую воду, вынудить его сознаться в преступлениях и сдать Ковалеву с Лысенко. А потом, потом Жорик наконец-то покончит с унизительным положением отщепенца, в какое попал по дурости, выйдет из подполья и вернется к обычной жизни. Нет, не к обычной. Пить Привольнов не будет. Он устроится на работу и с первой же получки возвратит Ситниковой все ее деньги, которые она потратила на него.

Хозяйка уже ушла на работу. Жорик съел оставленный ею на столе завтрак, потом оделся в вычищенную и зашитую накануне одежду и покинул квартиру.

Экскаваторный завод и его окрестности находились в стороне от проспектов и центральных улиц. Здесь отсутствовали неоновые вывески, не проносились машины, не сновали пешеходы. Дороги давно не ремонтировались; частные дома перемешались с серыми двухэтажными «хрущевками»; улицы пересекались улочками, переулками, закоулками и тупиками, тишина и покой которых наводили на мысль, что если жизнь здесь не остановилась вообще, то наверняка протекает медленно и уныло.

Жорик высадился на остановке, поплутал по закоулкам и выяснил-таки у местных жителей, где находится котельная экскаваторного завода. К счастью, она располагалась не на самой территории завода, куда вход посторонним наверняка был закрыт, а рядом с ним и обслуживала помимо завода два квартала. Неширокая прямая дорога, поросшая с обеих сторон деревьями, привела Привольнова к железным воротам, за которыми высился ряд строений и длинная железная труба с часто приваренными к ней скобами. Впрочем, приварены они были, наверное, и не так часто, просто такое впечатление создавалось, если смотреть снизу. Жорик заглянул в калитку.

У ворот под сенью вековых деревьев стояла кирпичная сторожка. В ней за открытым окном сидела полная, с подкрашенной сединой в волосах старуха с добрым, умиротворенным лицом. Глаза у нее были прикрыты, рот приоткрыт, очки с толстыми линзами съехали на кончик толстого носа. Старуха дремала с вязанием в руках и, судя по ее едва заметной улыбке, притаившейся в уголках бледно-розовых губ, видела хороший сон. Жорик постучал в стекло. Старушка встрепенулась и взглянула на Привольнова поверх очков.

– Чего тебе? – прикрыв ладошкой рот, зевая, спросила она.

В знак приветствия Жорик кивнул:

– Приятных сновидений. Мне начальник котельной нужен, бабушка. Могу я его увидеть?

У старушки, видать, была вставная челюсть, которая плохо держалась во рту. Издав чмокающий звук, сторожиха поставила ее на место и взялась за вязанье.

– Увидеть, конечно, можешь, – объявила она с нотками иронии, – но только не здесь и не сейчас.

– На том свете, что ли? – пошутил Привольнов.

Старуха махнула на Жорика спицей.

– Типун тебе на язык! Накаркаешь еще, – произнесла она и пробубнила себе под нос так тихо, что Привольнов с трудом расслышал: – Мало нам покойников-то.

– Ну где же он тогда, бабуля? – усмехнулся Привольнов упорному нежеланию бабки говорить, где ее шеф, а может, наоборот, стремлению почесать язык. – Из тебя как из партизана на допросе признания не вытянешь.

Старуха фыркнула:

– А я почем знаю? Не пришел еще на работу.

– А когда приходит? – набираясь терпения, спросил Жорик.

Сторожиха повела пухлым плечом:

– Не докладывал. Начальник ведь.

– Ну хоть приблизительное время скажи, – голосом канючащего пацана произнес Привольнов. – Ждать мне его или нет.

– А подожди, – охотно согласилась старушка. – Может, подъедет сейчас.

– Что ж, подождем, – Жорик сел на скамейку, стоявшую под окном проходной и, закинув ногу на ногу, стал рассматривать территорию котельной.

Минуты через две из дверей домика вышла сторожиха. Она присела рядом с Привольновым и пристроила на коленях вязанье.

– Чего к начальнику-то? На работу к нам? – Служба в проходной котельной, стоящей на отшибе, скучная. За целый день словом перекинуться не с кем. Старуха рада была неожиданному собеседнику.

– А вам что, работники требуются? – поддерживая разговор, поинтересовался Привольнов.

– Требуются. Вон место оператора освободилось. Нам еще электрик нужен. Мы же не только зимой в отопительный сезон работаем. Горячая вода людям круглый год нужна.

– Нет, бабуля, мне сейчас не до работы, – признался Жорик. – Хочу у вашего шефа кое-что про Епифанова узнать. Я его родственник.

– Это Сашки-то? – тихонько ахнула сторожиха и уставилась на Привольнова.

Жорик тяжело вздохнул:

– Ну да. Убили вот брательника.

Сторожиха вновь заработала спицами.

– Слыхала уж про Сашку. Жизнь какая. Застрелили его в каком-то кафе. «Султан», что ли.

– «Аладдин», – поправил Жорик.

– Вот-вот, – закивала старуха. – Из милиции к нам приходили, все расспрашивали. – Пожилая женщина надолго замолчала, а потом неожиданно призналась: – А если честно, допрыгался ваш Сашка. Беспутный он был. Все по ресторанам любил ходить да по кафе, бражничал. И до девок был охоч. Ему за пятьдесят лет-то было, в его годы люди уж внуков имеют, а у него ни жены, ни детей, потаскухи одни. С Танькой вот Светловой спутался. Она здесь неподалеку живет. Муж дурачок у нее, так она все к Сашке в котельную шастала, когда смена его была. Да уж, знаю я, собственными глазами видела. А начальник наш все ему прощал, потому как дружками закадычными они были. Учились, что ли, в одном классе. Он очень переживал, когда Сашку-то убили. Да и сейчас переживает. – Старуха вздохнула: – Да-а, отгулял Епифанов. Деньги-то на кутежи у него всегда были. И где, спрашивается, брал? В карты небось играл. – Речь сторожихи текла плавно, она будто рассуждала вслух. – А может, и темными делами занимался. Кто знает. Он ведь, я слыхала, за ограбление сидел. Правда? – и пожилая женщина бросила в сторону Жорика вопросительный взгляд.

То, что Епифанов сидел, Привольнов знал, а вот за что именно, слышал впервые. Тем не менее он подтвердил:

– Правда. А как ваш начальник-то, нормальный мужик?

– Калугин-то? – Старуха затрясла головой: – Хороший, хороший. Мы его уважаем.

Жорик помолчал, потом, глядя на мелькавшие в руках сторожихи спицы, спросил:

– Внуку, что ли, носки вяжете?

Пожилая женщина поправила на спицах вязанье.

– Да нет. Внукам уж всем давно связала. На продажу вяжу. Сейчас, сам знаешь, время тяжелое, каждая копейка на счету. Сезон вот наступит, вынесу носочки на базар. Кое-что заработаю.

Тут за воротами раздался автомобильный сигнал, и старуха засуетилась.

– Начальник приехал, – сообщила она, положила вязанье на скамейку и довольно проворно для своего возраста засеменила к воротам.

Когда обе створки открылись, на территорию котельной въехал новенький белый «Форд». За его рулем сидел плотный мужчина лет пятидесяти, с широким лбом, большими глазами, крупным носом и мясистыми губами. Вид у шефа котельной был довольно суровый. Он сделал плавный поворот, въехал в тень дерева и, остановившись, начал выбираться из автомобиля. Жорик встал со скамейки. Старуха в это время уже закрыла ворота.

– Здравствуйте, Руслан Вениаминович! – обратилась она к своему патрону и, взяв на себя функции личного секретаря, доложила: – Тут к вам брат Саши Епифанова пришел.

Привольнов шагнул по направлению к Калугину:

– Здравствуйте!

Тот захлопнул дверцу автомобиля и, заправляя рубашку в брюки, неприветливо оглядел посетителя.

– Доброе утро. Что-то я никогда не слыхал, чтобы у Саши Епифанова брат был.

Жорик обругал про себя старуху за болтливость и в нерешительности остановился.

– А я не родной брат, а двоюродный, – нашелся он. – Володей меня зовут, а фамилия – Мухин. Можно с вами поговорить с глазу на глаз?

Руслан Вениаминович взял положенную им на крышу автомобиля черную кожаную папку и изрек:

– Что ж, пойдемте.

Он направился к высокому кирпичному зданию с затемненными, забранными решетками окнами. Прошли вдоль стены здания. У открытых настежь больших дверей Руслан Вениаминович остановился и, сделав знак Привольнову подождать, вошел внутрь. Даже на расстоянии чувствовалось, как из дверей тянет горячим воздухом. Через дверной проем были видны три обложенных прокопченным кирпичом котла. В одном из них синим мощным пламенем горел газ. Хозяина котельной подчиненные, по-видимому, побаивались. При его появлении с протертого до дыр кособокого дивана вскочил небритый заспанный мужик в рабочих штанах и драной майке и вытянулся в струнку.

– Как дежурство? – громко, чтобы перекрыть шум работающего насоса, поинтересовался Калугин.

– Отлично, Руслан Вениаминович! – гаркнул рабочий, становясь «вольно». – Проблем нет.

Калугин удовлетворенно качнул головой и заявил:

– Вторым котлом пора заняться.

– Обязательно займемся, – пообещал рабочий. – На следующей неделе. – Он еще что-то добавил, однако Жорик не расслышал.

Хозяин котельной перекинулся с мужчиной еще несколькими фразами, отдал какие-то распоряжения и вышел.

Парочка продолжила путь. За углом котельной находилась железная, крашенная зеленой краской дверь. В нее и вошли. Небольшая комната за ней оказалась кабинетом. Не шикарным, но вполне сносно обставленным, для котельной, разумеется. В нем находился старомодный, обитый коричневым дерматином стол, диван с валиками и несколько шатких стульев. Калугин положил на стол папку, раскрыл красные выгоревшие шторы, от которых в разные стороны разлетелась пыль, затем уселся на рабочее место.

– Садитесь, – предложил он Привольнову и, когда тот устроился напротив него, объявил: – Я вас слушаю.

– Я вообще-то не родственник Епифанова, – кашлянув в кулак, признался Жорик. – И даже не его друг.

– Я так и понял, – ничуть не удивляясь словам посетителя, промолвил Руслан Вениаминович. – Кто вы? Милиционер?

Привольнов открыто взглянул на Калугина:

– Нет, я частное лицо.

Физиономия хозяина котельной оставалась непроницаемой. По ней невозможно было догадаться, как он относится к нежданному посетителю.

– И что же вам угодно?

– Видите ли, – поколебавшись, произнес Жорик. – Одного моего приятеля обвинили в убийстве Епифанова и находящихся с ним в тот вечер людей. Однако он ни в чем не виноват.

– Откуда вы знаете, что это так? – бесстрастно спросил хозяин котельной. – Я как раз-таки слышал обратное, что арестованный недавно человек особо опасный преступник, главарь банды грабителей, долго терроризировавшей наш город.

«Интересно, действительно ли он не знает, кто главарь банды, или дурака из меня делает?» – подумал Привольнов. Вслух же уверенным тоном произнес:

– Нет, я точно знаю, что моего приятеля подставили, и пытаюсь это доказать. Я очень прошу вас помочь оправдать невиновного человека.

Во взгляде Калугина появился интерес.

– Но я-то тут при чем? Что я могу для него сделать?

Пораскинув мозгами, Привольнов решил пойти ва-банк.

– Мне стало известно, что главарем банды в действительности является четвертый, не пришедший в кафе «Аладдин», человек. Кто именно, я не знаю. По моему мнению, он заказал своих подельников, а когда киллер выполнил работу, убрал и его. Так вот я знаю, где и когда убили киллера. Проверив на этот час алиби троих начальников, я рассчитываю вычислить убийцу, а также главаря банды.

Калугин неожиданно рассмеялся. Смех у него был неприятный, будто механический.

– И вы подозреваете, что я могу быть тем самым главарем?

– Не исключено, – сохраняя серьезность, заявил Привольнов.

Хозяин котельной некоторое время разглядывал Жорика изучающим взглядом.

– А если я сейчас позвоню в милицию, – усмехаясь, объявил он, пододвинул к себе телефонный аппарат и взялся за трубку.

– В таком случае, – спокойно возразил Привольнов, – вы дадите мне повод считать, что мне крупно повезло. Первый же шеф, на которого я вышел, и есть искомое лицо. Кроме того, если меня заберут в милицию, я обязательно расскажу там о своей версии, и вас непременно начнут проверять, но уже официальные лица. Зачем вам лишняя нервотрепка, Руслан Вениаминович? Если вы честный человек, вам нечего опасаться. Скажите мне, где вы были в интересующее меня время, я проверю, действительно ли это так, и вы обо мне больше никогда не услышите.

– Но это же глупость, – фыркнул Калугин. – Какой, к черту, из меня главарь.

«Из меня тоже никудышный, – невесело подумал Жорик. – Однако вот подозревают».

– Руслан Вениаминович, – принялся увещевать он, – для вас та информация, что я добиваюсь от вас, пустяк, но она может спасти жизнь невинному человеку и помочь разоблачить настоящего преступника.

Калугин еще немного поколебался, потом убрал руку с телефонного аппарата и, откинувшись на спинку стула, сказал:

– Какой день и час вас интересуют?

У Жорика гора свалилась с плеч.

– Вторник, половина седьмого вечера.

Взгляд у Калугина стал отрешенным. Он весь ушел в себя, очевидно, перебирая в памяти события последних дней.

– На даче я в это время был, – заявил он после паузы. – С женой и детьми. Мы иной раз среди недели туда ездим, дел на участке всегда хватает. Но вы не думайте, что я позволю вам допрашивать членов моей семьи.

– Не беспокойтесь, – заметил повеселевший Привольнов. – Я найду другой способ проверить ваше заявление. Где находится дача?

– В районе санатория «Ботаника», у канала. Дом номер двадцать четыре. И это… С соседями там в разговорах поаккуратнее. Не давайте им повод для сплетен.

Жорик встал.

– Не переживайте, все будет в ажуре. Спасибо вам, Руслан Вениаминович, – произнес он с чувством. – Вы оказали мне большую услугу. Но я очень вас прошу не сообщать о нашем разговоре и о том, что вы меня видели, в милицию. Во всяком случае до тех пор, пока я не проверю ваше алиби.

Хозяин котельной ничего не ответил. Он проводил направившегося к двери Привольнова насмешливым взглядом.

Санаторий «Ботаника» находился километрах в двадцати от города. До границы города пришлось вначале добираться на городском автобусе, затем пересаживаться на пригородный. Старенький, давно отслуживший свое «пазик» с надписью «Ворошилов – Ботаника» не менее получаса торчал на остановке, собирая пассажиров, потом, взревев мотором, тронулся в путь. Тащились вначале по центральной дороге, потом свернули на второстепенную. За пыльными окнами автобуса потянулись сады, поля и огороды. Узкая извилистая ленточка дороги то поднималась в гору, то ухала вниз, то ныряла в туннель из вековых деревьев, то пролегала по залитой солнцем открытой местности. Наконец, сделав парочку крутых поворотов, она закончилась круглой площадкой перед громадными воротами с надписью «Санаторий «Ботаника». Выгрузившись с полутора десятками пассажиров на конечной остановке, Привольнов поинтересовался у расположившейся на пятачке торговки мелким товаром, где находятся дачные участки. Старуха показала:

– Пройдете поселок института растениеводства, окажетесь на дороге. Пойдете по ней. Там слева за речкой увидите…

Жорик поблагодарил торговку и направился к домам. Выбравшись из поселка, потопал по дороге с росшими по обеим сторонам от нее исполинскими тополями. Хотя Привольнов был уверен в том, что Калугин его не выдаст, он чувствовал тревогу и с замирающим сердцем следил за изредка проезжающими мимо машинами, опасаясь увидеть в одной из них майора Ковалева или капитана Лысенко.

Вскоре появился мост. Он оказался перекинутым через канал метров двадцати шириной, с удивительно синей, будто подкрашенной медным купоросом водой. За мостом, как и наказывала старуха, Жорик свернул влево и потащился по пыльной проселочной дороге. Наконец впереди показались строения.

Дачный поселок, именуемый так же, как и санаторий, – «Ботаника», раскинулся вдоль берега канала. Он не был четко спланирован, поэтому разобраться в его улочках впервые попавшему сюда человеку было непросто. Дома здесь были разномастные, встречались двухэтажные добротные особняки, домики попроще, а то и вовсе лачуги, но всех их объединяло одно: приусадебный участок в шесть соток с буйно разросшейся растительностью.

Хотя территория дачного поселка не была обнесена забором, при входе в него стояли ворота. Идиотизм какой-то. Добротные железные ворота с надписью «Дачный кооператив «Ботаника» поверх них стоят посреди дороги, а рядом с ними, в окружении нескольких деревьев, сторожевая будка. На самый простенький забор у пайщиков дачного кооператива, видать, денег не хватило. В тени дерева на топчане у сторожевой будки дремал мужчина. Сторожу было лет за сорок, выглядел он пропойцей из пропойцев – небритый, с обвисшей кожей на землистого цвета лице. При появлении Привольнова мужчина сел и, почесываясь, уставился на пришедшего ничего не выражающим взглядом.

– Привет! – Жорик встал так, чтобы пробивающееся сквозь листву солнце не светило ему в глаза. – Отдыхаешь?

– Да прикемарил маленько, – хмуро ответил мужчина. – На свежем воздухе спится хорошо, только вот мухи донимают. – И он хлопнул по спланировавшей на его колено мухе. – Черт бы вас побрал!

С фальшивой завистью Жорик произнес:

– Повезло тебе с работой, брат, целыми днями можешь дрыхнуть, а зарплата идет.

– Почему это дрыхнуть! – слегка обиделся мужчина. – На охране участков много не зашибешь. Приходится подрабатывать на дачах. Кому огород вскопать, кому полить, кому крышу починить. Да и мало ли какой другой работы найдется в дачном кооперативе?

– Вон как, – якобы удивился Привольнов. – А я думал, работа у тебя не бей лежачего. И много платят?

Охранник посмотрел на Жорика так, будто хотел сказать: «А тебе-то какое дело?», однако вслух уклончиво произнес:

– На жизнь хватает.

Расспрашивать дальше относительно зарплаты Жорик не стал, побоялся, что чрезмерное любопытство отпугнет от него охранника.

– А у Калугина когда-нибудь работал? – задал он наконец вопрос, вплотную подводящий к интересующей его теме.

– У Калугина? – мужчина задумался. – А кто это такой?

– Ну как же! – сделав вид, будто недоумевает, произнес Жорик. – Начальник котельной экскаваторного завода. Неужто не знаешь?

Охранник взлохматил на голове волосы и стал чесать затылок сразу обеими руками, потом безразличным тоном проговорил:

– Не помню. Я здесь недавно охранником работаю. Не всех еще как следует знаю.

Привольнов все еще надеялся вызвать в памяти мужчины образ Калугина.

– Ну Калугин Руслан Вениаминович, плотный такой мужик, – Жорик напрягся. – Он на белом «Форде» ездит.

Мужчина покачал головой:

– Я в марках машин не разбираюсь. А какая тебе разница, работал я у Калугина или нет?

Было ясно – дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. Привольнов потерял к разговору интерес.

– Да так, говорят, платит он хорошо. Ну давай, мужик, пока! – Жорик двинулся по дороге.

– Эй, брат! – опомнился охранник. – А ты чего на дачи-то идешь?

Приостановившись, Привольнов махнул рукой:

– В гости вот к соседям Калугина приехал. На шашлыки.

Ответ удовлетворил охранника, он снова лег на топчан, а Жорик продолжил путь по территории дачного кооператива.

После недолгих поисков Привольнов отыскал дачу под номером двадцать четыре. Она состояла из небольшого аккуратного домика, фруктового садика перед ним и огорода за ним. Ставни на окнах были наглухо закрыты, на дверях висел замок. Жорик огляделся. Дача через дорогу оказалась обитаемой: двери старенького, невзрачного домика были открыты, на веревках в огороде сушилось белье. Привольнов шагнул к соседской даче, огороженной сеткой с крупными ячейками, и громко позвал:

– Хозяева!

На зов из дому на крохотную веранду, а затем на крыльцо вышла невысокая пожилая женщина с острым, будто у Дон Кихота, подбородком, тонким носом и глубоко посаженными зоркими глазами. Женщина была настолько худа, что выцветшее, не один год ношенное платье болталось на ее плечах, как половая тряпка на швабре. Хозяйка дачи остановилась на крыльце, приложив ко лбу козырьком ладонь, и стала рассматривать Жорика, напоминая всем своим видом сильно похудевшего богатыря, дозором осматривающего местность.

– Хозяйка! – обратился Жорик. – Можно вас на минутку?

Ни слова не говоря, женщина убрала ото лба руку и стала спускаться по ступенькам. Оказавшись на бетонной дорожке, она неторопливо прошла по ней к сетке с росшими вдоль нее кустами смородины, остановилась напротив Привольнова и только тогда ответила на приветствие:

– Здравствуйте. Что вы хотели?

Жорик с дороги немного устал. Он взялся руками за сетку, повиснув на ней, будто обезьяна на ограждении питомника.

– Извините, как вас зовут? – вместо того чтобы ответить на поставленный вопрос, поинтересовался он.

Еще не зная, чего ожидать от незнакомца, хозяйка дачи неуверенно произнесла:

– Татьяна Владимировна.

– Очень приятно, – кивнул Привольнов. – Я хотел бы узнать, Татьяна Владимировна: ваших соседей когда можно на даче застать? – и он указал большим пальцем руки за плечо. – А то приехал вот в гости, нет никого.

– Так чего же вы сюда среди недели прикатили? – с легким недоумением произнесла женщина. – Хозяева обычно на своих дачах по субботам и воскресеньям бывают.

– Ну не обязательно, – помня о словах Калугина о том, что он с семьей приезжал в «Ботанику» во вторник, произнес Привольнов. – Сегодня четверг, а вы вот на своем участке.

В глазах Татьяны Владимировны промелькнула печаль.

– Так я-то что – старуха! – с какой-то обреченностью промолвила она. – Квартира у меня в городе небольшая, в ней с сыном, снохой да внуками тесно жить. Вот, чтобы не мешать им, я на лето и переезжаю на дачу.

– Да-да, – посочувствовал Жорик, соображая, как бы так ненавязчиво выведать у Татьяны Владимировны интересующие его подробности. – Я почему спрашиваю, насчет Калугиных-то. Сторож мне сказал, будто во вторник они здесь были всей семьей, – соврал насчет сторожа Привольнов. – Вот я и пришел посмотреть, может, и сегодня на даче отдыхают.

– Во вторник? – женщина с задумчивым видом потерла острый подбородок ладонью. – Что-то не припомню. Ах да, меня же во вторник здесь не было. Я в город ездила по делам, на базар заходила, а потом у сестры заночевала. А вы бы в город проехали, к ним на квартиру.

Выражением лица Привольнов дал понять, что такой вариант его не устраивает.

– Я случайно в этих краях оказался, и в город мне ехать не с руки. На следующей неделе я снова приеду. – Дальше расспрашивать было бесполезно, да и подозрительно, женщина могла бог весть что вообразить, и Жорик решил закончить разговор. – Что ж, жаль, не встретился с Калугиными… Водички дадите попить?

– Почему не дать, дам, конечно.

Женщина сходила в дом, принесла ковш воды и подала Привольнову. Он с жадностью выпил холодную воду, а то, что осталось в ковшике, вылил на кусты смородины.

– Спасибо! – Жорик вернул хозяйке ковш и собрался было уходить, однако она его остановила вопросом:

– Если Калугины объявятся, что передать? Кто их разыскивал?

Привольнов улыбнулся:

– Скажите, их старый знакомый приезжал – Жорик, они знают меня. Ладно, Татьяна Владимировна, прощайте. – И Привольнов отошел от забора.

Жорик поболтался еще немного по дачным участкам, наткнулся на какую-то женщину, которая сообщила ему, что вроде бы видела во вторник на даче Калугина, но когда и в каком именно часу, не помнит.

Сведения женщины не удовлетворили Привольнова. Хотя, похоже, шеф котельной действительно был на даче, он на своей машине вполне мог сгонять к половине седьмого на стройку, застрелить в вагончике киллера и вернуться назад. И Жорик продолжил поиски свидетеля, который мог бы подтвердить или опровергнуть алиби Калугина на интересующее его время.

Вскоре на поросшем травкой берегу он обнаружил еще одного дачника. Это был потный краснорожий мужчина средних лет, с небольшой лысиной на крупной, похожей на тыкву голове. Мужчина сидел в тени дерева на раскладном стуле и удил рыбу. Привольнов спустился с крутого склона и приветствовал дачника:

– Добрый день! Клюет?

Мужчина окинул Жорика любопытным взглядом и кивнул на стоявшее у ног ведерко, в котором плескалось несколько рыбешек.

– На обед кошке хватит.

– Я тоже страсть как люблю с удочкой посидеть, жаль только времени на рыбную ловлю нет, – посетовал Привольнов.

– И у меня его не хватает, – проворчал мужчина. – Сейчас я в отпуске, на даче отдыхаю, так вот с удочкой балуюсь.

– Я тоже в отпуске, – соврал в очередной раз Жорик и указал на противоположный берег, где виднелись постройки санатория. – В «Ботанику» приехал на лечение.

– Хороший санаторий, – поддержал разговор рыбак и неожиданно резко дернул удилище. Из воды выскочил крючок с насаженным на него червяком. Не скрывая разочарования, мужчина вновь закинул удочку. – Я несколько лет назад лечился в нем.

– Вот и я решил здоровье укрепить, – весело заявил Привольнов. – В этих местах я уже как-то бывал. Здесь приятель мой живет, Калугин. Знаете такого?

Рыбачок вытащил из кармана платок и промокнул им лысину.

– Это Калугина Руслана-то? Как не знать. Знаю, конечно. Его дача рядом с моей стоит.

– Правда?! – искренне обрадовался Жорик. – Вот здорово. Как он поживает?

– Да как, – неопределенно пожал плечами рыбак. – Нормально вроде. На жизнь не жалуется, внуков растит. Старшему уж лет пять стукнуло. Шустрый такой пацан. Дочь младшую скоро замуж собирается отдавать. Снова пополнение в семействе будет.

– Все правильно, – усмехнулся Привольнов. – Чего ему жаловаться, зарабатывает неплохо. Дача есть, машина крутая, шикарная квартира…

– Да, есть чему позавидовать, – вздохнув, не без зависти сказал рыбачок. – Крепко на ногах стоит мужик.

Привольнов нагнулся, сорвал травинку и, сунув ее в рот, надкусил.

– На дачу Руслан часто приезжает? – спросил он и покривился – травинка оказалась горькой.

Сосредоточенно глядя на поплавок, мужчина ответил:

– Бывает.

Жорик выплюнул травинку и вытер уголки губ.

– А я вот третий раз сюда прихожу, да все Руслана застать не могу, – продолжил он гнуть свое.

Поплавок на водной поверхности несколько раз дернулся и вдруг исчез под водой. Дачник подсек. На сей раз в воздухе, блестя в лучах солнца, затрепыхалась рыбка. Мужчина поднял удилище выше, рыбка подлетела к нему, и дачник ловко поймал ее рукой. Настроение у рыбака заметно улучшилось.

– Отчего же, во вторник Руслан на даче с семьей был, – возвращаясь к разговору, оживленно произнес он, снял добычу с крючка и бросил ее в ведерко.

Жорик закатил глаза, сделав вид, будто что-то прикидывает в уме.

– Да нет, – произнес он раздумчиво. – Во вторник я как раз приходил сюда. В половине седьмого. Его дача была пуста.

Насаживающий на крючок новую наживку дачник на мгновение застыл.

– Вы что-то путаете, – произнес он с легким недоумением и продолжил свое занятие. – Как раз во вторник в это время я разговаривал с Калугиным. Он заметил меня в огороде и поздоровался. Мы перекинулись, стоя у забора, несколькими словами, а потом я пошел в дом футбол смотреть. Игра как раз в половине седьмого начиналась.