Текст книги "Бард. Бард мрака"

Глава 10

Что делать, когда на тебя охотятся десятки обиженных игроков из сильного клана? Заявить о себе погромче, конечно! Я накинула защиту теней и нагло, осознавая собственное превосходство, вышла прямо на границу осквернённой земли. Где-то неподалёку качаются игроки. И очень скоро у них появится новая цель.

Столь непривычный в сказочном мире звук электрогитары разнёсся по лесу, любезно сообщая всем желающим где искать барда мрака. Вслед за музыкой летел мой голос. Скоро из-за деревьев показались любопытные лица игроков-сильвари, но ни одного знакомого имени не было. Несмотря на задание, нападать первой не хотелось и я продолжила петь.

Темп нарастал, звук стал жёстче и агрессивней, а в голосе прибавилось злости. Из-за деревьев неспешно и грузно вышел Страж леса и традиционно остановился у границы мрака, не в силах преодолеть чуждую магию.

 
…Прощаюсь с прошлым, и жгу его кострами
Я тот же хлипкий голос, но я теперь с зубами!..[6]6
  Фрагмент песни «Зубы» группы «Люмен».


[Закрыть]
 

Темп нарастал, звук стал жёстче и агрессивней, а в голосе прибавилось злости. Из-за деревьев неспешно и грузно вышел Страж леса и традиционно остановился у границы мрака, не в силах преодолеть чуждую магию.

Окрестные игроки собирались на импровизированный концерт и к концу песни их было уже с десяток. Парочка даже принялась выплясывать, радуясь неожиданному развлечению. А один умник по имени Хрен Моржовый достал лук и попытался превратить меня в дикобраза. Несмотря на превосходство почти в десять уровней, ни хрена у Хрена не получилось. Стрелы лишь поцарапали щит, а я, не прерывая исполнения, ваншотнула его тенью.

Прогресс задания «Дорогой ученичества: шаг 1»:

убит 14 сильвари из 30.

Произошедшее впечатлило игроков, но отреагировали они по-разному. Некоторые тут же активировали все возможные защиты и расовую скрытность, в то время как другие весело свистели, улюлюкали и хлопали в ладоши.

Желающих напасть больше не было, зато нашлись желающие послушать. Оказалось, что на игроках тоже качается Известность. Я подняла эту характеристику до 32 единиц к моменту, когда появились ПКиллеры.

– Я вижу мёртвых людей… – раздалось у меня над самым ухом и системное сообщение оповестило о полученном эффекте оглушения. Тут же из состояния скрытности вышло что-то около двух десятков игроков, начавших дружно атаковать меня.

Я только мысленно улыбнулась. Через пять секунд действие стана закончится и я отправлю наглеца на перерождение первой же тенью. Но через пять секунд в меня прилетела оглушающая стрела от охотника. За ней последовал новый эффект оглушения, за ним следующий, и ещё один. Слаженная команда игроков просто не выпускала меня из контроля, сведя на нет преимущества экипировки и новых заклинаний.

Убили меня за неполные три минуты, не позволив выпустить ни единой тени. Всё что мне оставалось – злиться и корить себя за эпическую тупость.

Утешение пришло с неожиданной стороны.

Как и многие – я не читала стандартные системные сообщения и раздражённо попыталась отмахнуться от очередного. Бла-бла, доступ в игру закрыт на 12 часов. Всегда одно и тоже.

Но не на этот раз. Передо мной висели виртуальные кнопки выбора «да» и «нет». Несколько обалдев, я вчиталась в сообщение.

Вы умерли. Доступно перемещение в Серые Земли. Переместить?

Так вот как еще бард может попасть в игровой мир мёртвых! Просто умерев!

Раздражение уступило место любопытству. Да, переместить.

Мир выцвел, разом потеряв краски, запахи и звуки. Перспектива смазалась, яркий солнечный свет сменился рассеянным и неживым свечением мёртвого неба. Я вновь в Серых Землях.

Время пребывания в Серых Землях после игровой смерти не может превышать четырёх часов. После вы будете отключены от игры на стандартный срок.

– Любопытные вы существа – свободные жители, – раздался голос Эйда.

Дух инструмента стоял рядом со мной в том самом обличье, которое принял после выбора роли танка.

– Кипрею для посещения Серых Земель требовалось проложить путь через Внемирье. Тебе же достаточно просто погибнуть в Барлионе и блуждать тут в ожидании возрождения.

– Такой вот я серийный самоубийца, – я театрально поклонилась. – А почему ты не потерял форму, как в прошлый раз?

– Ты сформировала мой постоянный облик в Барлионе и теперь я временно утрачу его лишь во Внемирье.

Я молча кивнула, принимая информацию к сведению, села на пыльную землю мира мёртвых и достала из рюкзака записки Кипрея. Раз уж довелось умереть – нужно продолжить цепочку заданий.

Вита – жизненная сила, разлитая по всей Барлионе. В земле и воде, в растениях и животных, в смертных и даже богах. Я не владею темой глубоко, но усвоил одно – вита не однородна, различна по свойствам и структуре. И не всякая вита пригодна живым существам. Растения и мы, сильвари, способны питаться витой воды и земли. Животные и разумные способны питаться витой растений, других животных и разумных. У меня нет понимания, какую виту поглощают боги, но я уверен, что есть и такая. Иногда мне кажется, что память и чувства разумных, способные питать души в Серых Землях – это тоже особая разновидность виты. Когда-нибудь я надеюсь познать всю глубину мироустройства. Но сейчас тебе следует узнать иное.

Витары – особые растения, родственные самому Древу. Сокрытая в витаре жизненная сила не способна принять душу разумного, но при соблюдении ряда условий может вместить душу зверя. Призови избранную душу в семя витара и положи семя в землю Сокрытого леса. Чтобы привязать душу проводника к себе, напитай семя соком, текущим в твоём теле. Сила твоей виты свяжет вас незримой и нерушимой нитью.

Но этого не достаточно. Проводник по своей природе зверь, а в тебе нет животной сути. Чтобы помочь семени витара удержать чуждую животную душу – нужна кровь зверя. Можешь попросить немного крови у кого-то из братьев ирхов, или представителей иных разумных рас, обладающих схожей витой. Не вздумай использовать кровь зомби или иных мертвецов! И помни, что именно твою виту проводник должен познать первой.

Задание «Создание проводника. Шаг второй» обновлено.

Призовите душу животного в семя витара.

Награда: доступ к следующему заданию цепочки.

Я отложила в сторону записки, взяла призрачное яйцо в левую руку, а семя витара. Интересно, а если я объединю их прямо здесь и сейчас – сработает? В тексте задания ограничений нет, но я так поняла, пребывание в Серых землях не было нормальным досугом Десятого.

– Эйд, ты видел, как Кипрей создавал своего проводника?

– Нет, Лорелей. На момент моего создания у Десятого уже был проводник.

– А ты знаешь что-то полезное об их создании, или свойствах?

– Увы, я знаю не так много о проводниках. Они принадлежат сразу двум мирам и помогают живым находить желаемое в мире мёртвых. Чем сильней и опытней проводник – тем точнее он понимает цель поиска. Некоторые проводники обладают особыми, иногда уникальными свойствами.

– А от чего зависит сила и опыт проводника? – заинтересовалась я.

– Проводников обучают особые наставники, – пояснил Эйд. – Их можно найти как в Барлионе, так и в Серых Землях. Чаще всего это шаманы и некроманты, но иногда наставниками становились самые невероятные существа.

– И как отыскать такого наставника? – заинтересовалась я.

– Боюсь, я не в силах помочь тебе в этом, – виновато ответил Эйд.

– Зато я в силах, – раздался старческий надтреснутый голос.

Я вздрогнула и едва не выронила призрачное яйцо. Пока взгляд искал говорившего, в сознании мелькнул безумный вопрос: может ли разбиться бесплотный предмет?

– Не бойся, дитя, – вновь произнёс незнакомец я и, наконец, различила сгорбленный пепельный силуэт, сливавшийся с пыльной серостью окружения.

Эйд молча встал между мной и незнакомцем, и мне пришлось постараться, чтобы рассмотреть его. Говоривший был даже не старым – древним. Годы избороздили лицо человека складками и морщинами. Согнутая спина не позволяла оценить рост. Тощие узловатые пальцы сжимали посох, облик которого нельзя было определить. Текучий и изменчивый, как души легендарных предметов, что я видела ранее. Имя и уровень души были скрыты.

Я спрятала семя витара и яйцо в рюкзак, поднялась и машинально отряхнулась. Местная пылища постоянно заставляла чувстовать себя испачкавшейся.

– Кто вы? – спросила я, встав рядом с Эйдом.

Беспокойства я не испытывала. Прошлый опыт подсказывал, что души мёртвых не в силах причинить мне вред.

– Моё имя Нэйтан, – всё тем же старческим голосом представился незнакомец. – Я один из тех наставников, о которых рассказывал твой спутник. При жизни был одним из них, – поправился он.

– Надо думать, вы совершенно случайно оказались поблизости? – скептически предположила я.

Из горла старика исторгся неприятный кашляющий смех.

– Это было бы действительно поразительное совпадение, – отсмеявшись, ответил он. – Нет, я пришёл с вполне определённой целью. Почувствовал будущего проводника и решил предложить услуги по его обучению.

Я призадумалась. С одной стороны, подозрительно, что первый наставник преподнесён мне на блюдечке. С другой – может это стартовый курс обучения работе с проводниками? Гайдов-то по этой теме может не быть.

– Сразу встречный вопрос. Как можно обучить проводника, что ещё не создан?

– Обучить – нельзя, – согласился Нэйтан. – Но я могу наделить дополнительным свойством душу, что ты намереваешься сделать проводником.

Звучало столь же интересно, сколь и подозрительно.

– Какого рода свойство? И что я буду должна за такое усиление?

Старик пожевал сморщенные губы и поглядел на меня выцветшими, почти белыми глазами.

– Дополнительное умение поиска. За это ты должна будешь закончить для меня одно дело в мире живых.

Я вопросительно посмотрела на Эйда. Шлем с опущенным забралом не позволял понять эмоции духа, но голос его звучал задумчиво:

– Именно этим и занимаются наставники, Лорелей. Учат проводников лучше искать.

– Какого рода дело ты не завершил, Нэйтан? – спросила я у духа.

Я ожидала что угодно: от мести старому врагу до возвращения души в Барлиону, но Нэйтан меня удивил.

– Я не передал фамильную реликвию потомку.

Старик печально усмехнулся и отвернулся, пряча от меня лицо.

– Когда-то я был надменным глупцом, озабоченным величием рода и фамилии. Я желал выдать дочь Маэджану замуж за подходящего кандидата, словно племенную кобылу. Она воспротивилась этому и бежала с возлюбленным – нищим и безродным.

В его словах не было гнева, лишь бесконечная усталость.

– Тогда я счёл это предательством. Я отрёкся от собственной дочери, назвал позором семьи.

Старик немного помолчал и печально закончил рассказ:

– Лишь в глубокой старости я осознал, как был не прав… Я попытался всё исправить, найти её, но не успел. Смерть застала меня в пути, не позволив завершить начатое. Я хотел передать родовой перстень, что достался мне от отца, Маэджане. Теперь, наверное, прошли многие годы. Может даже века. Но то, что я до сей поры не ушёл в Небытие, даёт надежду, что мой род продолжается. Маэджана и её потомки помнят меня, несмотря на то, что я их предал.

Предложено задание: «Фамильная реликвия».

Описание: отыщите на месте гибели Нэйтана фамильное кольцо и доставьте его потомку. Класс задания: уникальная цепочка. Награда за выполнение: разблокировка бонусного свойства проводника. Штраф за невыполнение/отказ от задания: нет.

Я и так и эдак вчитывалась в условия задания, но минусов не находила. Никаких штрафов, ограничений по времени, а в перспективе проводник получит дополнительное умение.

– Я завершу начатое тобой, – пообещала я Нэйтану, принимая задание.

На старом лице появилась улыбка.

– Позволь отметить на твоей карте мой последний маршрут. Точное место моей гибели тебе предстоит отыскать самостоятельно. Как и следы Маэджаны и её потомков.

Я развернула карту и призрак ткнул пальцем в белое пятно где-то в Свободных землях. На карте появилась подсветка квестовой области. Да уж, отыскать один-единственный перстень на такой территории будет не просто.

– Как мне отыскать место твоей гибели? – спросила я в попытке сузить область поисков. – Были там приметные места?

Старик хрипло рассмеялся и смех был неожиданно холодным и жестоким.

– Поверь, ты узнаешь место. При жизни я был не только бессердечным дураком, но и весьма умелым чернокнижником. Пусть я погиб в последнем бою, но сумел прихватить с собой всех нападавших. Сомневаюсь, что и спустя тысячу лет там что-то взрастёт…

Отсмеявшись, он продолжил уже прежним тоном:

– Но ты права – отыскать перстень будет очень не просто… Пожалуй, я могу предложить тебе аванс, бард. Обещанное мной свойство будет доступно проводнику с момента рождения, но до момента выполнения обещания ты не сможешь им управлять. Время от времени проводник сам будет использовать обещанное свойство, а не по твоему приказу. Это поможет в поиске перстня.

Звучало интересно. Бонусное свойство со случайным срабатыванием лучше, чем никакого бонусного свойства, верно? А чернокнижники как раз должны неплохо понимать и в питомцах, и во взаимодействии с миром мёртвых.

– И что нужно сделать, чтобы получить этот аванс?

– Позволь мне коснуться яйца, – попросил старик и я, поколебавшись, выполнила его просьбу.

Узловатые тощие пальцы коснулись призрачного яйца и то на миг осветилось багровым светом.

Предмет «Призрачное яйцо» получил новое пассивное свойство – поиск проклятых предметов.

– Послушай старика, бард, – произнёс Нэйтан. – Не трать ни одного драгоценного мига жизни. Они невосполнимы.

Будто в ответ на его слова замигала иконка вызова через функционал капсулы. Я махнула на прощание духу старого чернокнижника и покинула игру. Система на прощание оповестила о невозможности войти в игру на двенадцать часов.

– Кирюх, ты в порядке? – раздался обеспокоенный голос Паши.

Я осторожно выглянула из капсулы. Лётчик стоял в дверях, деликатно повернувшись ко мне спиной.

– Нормально. А что, были сомнения?

– Мы с тобой пытались по амулету связаться, – пояснил Паша. – Ты – молчок в ответ. Я ж сюда, а ты всё ещё в этой банке маринуешься. Ну, я и напрягся…

– Да грохнули меня. Зато оказалось, что я в серые земли теперь после игровой смерти могу ходить. Выйди, я оденусь.

– Как скажете, Ваше величество, – лётчик вытянулся во фрунт. – Прикажете позвать служанок, или сами будете продолжать нарушать этикет?

– А что, есть служанки? – заинтересовалась я, всё ещё не решаясь выбраться из капсулы.

– Есть Прапор. А у Прапора есть восемь лапок, – браво доложил Пашка. – Чем не три служанки? Прикажете звать-с?

– Честный бард не имеет дел с потомками тарантулов! – гордо объявила я. – Закрывай дверь, звони Сашке. Есть время погулять.

На следующее утро Пашку забрали врачи: нужно было протестировать его регенераторы и глазной имплантат. Лётчик обмолвился, что в отличии от остальных тканей, искусственное глазное яблоко подбирать и устанавливать сложно: протез должен совмещаться с имплантом, выполняя ряд функций. Каких, правда, объяснять не стал, да и я сама особо не лезла, зная, как Паша не любит тему своего здоровья.

По Пашкиной просьбе мне и Котофею было разрешено сопровождать лётчика в госпиталь, находящийся в соседнем городе – Кисловодске. лётчик аргументировал наше присутствие тем, что после осмотра собирается прогуляться по городскому парку, раз уж представилась возможность, и ему понадобится сопровождение. Старший из врачей пошутил насчёт аристократии и челяди, но «добро» на наше присутствие всё же дал.

Внутрь самого госпиталя нас, правда, не пустили. Узрев Снегова, дежурный врач сделал страшные глаза и пообещал вызвать караул, наряд полиции и орбитальные лазеры, если (цитирую) «это носатое полено переступит порог». Санёк тут же изобразил саму честность и невинность, подхватил меня под локоть и утащил гулять в парк, разбитый вокруг лечебного заведения.

– Я так понимаю, в этом госпитале ты успел побывать? – задала я вопрос, уже уверенная в ответе.

– Было дело, – не стал отрицать Саня. – Кто ж знал, что они тут такие злопамятные… Никакой свободы личности. А потом ещё будут говорить, что это у нас муштра. Да им самим пора прусский флаг вывешивать. О, лавочка свободная…

Вид с лавочки открывался красивый: госпиталь расположили на холме у реки, и можно было наблюдать практически всю туристическую зону города. Сашка полез в карман, достал пакет семечек, и вручил мне.

– Ща, набегут рэкетиры, – пояснил он в ответ на мой недоумевающий взгляд. Словно услышав, по дереву сбежала упитанная белка и абсолютно бесстрашно вскарабкалась к нам на лавочку.

– Хамье пушистое, – охарактеризовал грызуна Саня. – Лисы на тебя нет… Кирюх, выдай бандиту его долю.

– Первый раз вижу, чтобы зверьё так бесстрашно к людям подходило, – сообщила я, стараясь вскрыть пакет не напугав белку шуршанием. – Ну, если это только не бухой Витя. Тот в подпитии становится страшно общителен. И «страшно общителен» – верное сочетание слов.

Вопреки опасениям, белка деловито прыгнула мне на колени и самым хамским образом сунула морду в едва открытый пакет. И не зря – заслышав шуршание, к нам по стволу ближайшего дерева поспешила ещё одна пушистая любительница халявной жратвы.

– Лучше поставь пакет на землю, – посоветовал Саня, наблюдая, как по веткам к нам спешит ещё пара хвостатых гостей.

Тем временем прибежавшая второй попыталась отпихнуть первую от харчей, и на моих коленках возник клубок из дерущихся грызунов. Сашка молча спихнул их на землю, но те даже не обратили на столь вопиющее хамство никакого внимания, полностью поглощённые своими разборками.

– Жаль, перца не взял, – посетовал разведчик.

Я поставила пакет на лавочку, подальше от себя: ну их к черту, милых представителей фауны. Затопчут же нафиг, и имени не спросят.

– А перец зачем?

– Я их им угощал, когда особо борзеть начинал, – охотно поведал Саня. – Есть такой сорт – «огонёк»: маленький, красный и очень злой перец. Вот даёшь его такой борзоте, наблюдаешь шикарный мордобой в стиле старых голливудских комедий, а потом победитель с наслаждением хряпает перчика полным хавальником…

Сашка посмотрел на часы, поморщился, вынул из кармана плоскую фляжку и сделал из неё пару глотков.

– Гадость… – сообщил он, убирая флягу обратно.

– Оборотное зелье? – предположила я, любуясь беличьим вариантом реслинга. – На самом деле ты работаешь на Того-Кого-Нельзя-Называть?

– Скорее, версия про братца Иванушку. Правда, тому запрещали пить, чтоб козлёночком не стал, а мне наоборот: пей, пока в козла не превратился, – ухмыльнулся Саня. – Чёрт, рогатку забыл… И как назло: вон, главный психолог госпиталя бежит.

Он указал на упитанного военного, спешащего куда-то по соседней дорожке.

– Боюсь даже представить, почему при виде врача ты вспоминаешь о рогатке.

– Психолога, – уточнил Саня. – А ещё он боится мышей…

Вид у него при этих словах был задумчивый и немного пугающий. Ох, его бы энергию, да в благое русло… Точно!

– Слушай, – я развернулась к Снегову и едва не подпрыгивала от нетерпения. – А не хочешь помочь мне прищучить где-то три десятка игроков в Барлионе?

– Да в лёгкую, – не раздумывая, согласился Саня. – Тока если это не Ксю сотоварищи: они мне как жЫвотные симпатичны.

– Не, Ухо и развесёлую компанию.

– Уй ты ж моя кровожадина, – умилился Котофей. И с пафосом добавил:

– Я знал, я чувствовал в тебе родственную душу!

Торжественность момента был подпорчен белкой, вскарабкавшейся на Сашкино плечо и сунувшей любопытный нос ему в ухо. Котофей чертыхнулся, и со словами «А вот белочка на плече мне ещё не ко времени» согнал грызуна на землю.

– А сама что, не вытягиваешь? – поинтересовался Саня, отсыпая согнанной белке компенсацию семечками. – Но ты ж вроде теперь сама толпу уработать можешь. Я тебе зачем?

– В общем, оказалось, что даже имбу можно укатать слаженной командной работой, – призналась я и поведала Сашке историю недавнего позорного поражения.

– Ещё много фрагов нужно.

Саня чуть призадумался, и уточнил скорее для самого себя, чем реально по делу:

– Там же кругом лес, прям заросли, так? Ага… Да ничего сложного. Поставлю им пару «музыкальных шкатулок», ну и прочих милых сердцу супостата игрушек. Им понравится, гарантирую.

– Но надо, чтобы их убила я, а не игрушки, – напомнила я Котофею, глядя, как на его лице появляется очень неприятная улыбка.

– А ты и убьёшь, – тот явно уже мыслями был в лесу и расставлял, как он выразился, «милые сердцу супостата игрушки». – Сделаю их не особо убойными. А ты просто добьёшь подранка. Эдакий удар мизерикорда. С авторской музыкой, идущей аккомпанементом. Заодно и испытаем, что придумали.

– Ты же понимаешь, что они потом и тебя гонять начнут? – уточнила я у Снегова.

– Ой, ну напугали ежа голыми полужопиями, – презрительно фыркнул тот. – Гонялка не выросла… Мороженое будешь? – резко сменил он тему, углядев белый фургончик, подъехавший к скверу.

– Кто ж не будет мороженое? – даже удивилась я. – Рожок с карамелью.

Сашка подхватился и порысил к фургону, сопровождаемый задумчивыми беличьими взглядами. Пушистые вымогатели явно размышляли, какую долю мороженого с нас слупить так, чтобы хватило всем.

– А вот хрен вам, – погрозила я кулаком вконец охамевшим белкам, воткнула в уши наушники и включила плеер. Витёк скинул новый альбом любимой группы и требовал моё мнение об «этом шедевре».

Рядом приземлился молодой парень в госпитальной пижаме.

– Что слушаете? – поинтересовался он достаточно громко, чтобы я услышала сквозь рёв в наушниках. По лихому виду госпитального страдальца было видно, что разговор затевается не из желания расширить музыкальные горизонты.

Вместо ответа я вытащила один наушник и протянула довольному налаживанием контакта парню. Но только он вставил наушник, довольная улыбка стёралась с лица, будто ластиком. Несколько секунд он молча пялился на меня, потом без единого слова вернул наушник и ушёл прочь. Наверное, не разделял моих музыкальных вкусов. Бывает.

– Слабак, – фыркнул ему вслед вернувшийся Сашка.

Торжественно вручив мне мне мороженое, он выкрутил белкам кукиш, и, усевшись на лавочку, без спроса воткнул наушник себе в ухо. Я не возражала.