Текст книги "Юрий Гагарин. Народный герой (сборник)"

Луноход для Гагарина

8 апреля 2011 года

Рассказ инженера Юрия Маркова

В конце 70-х – начале 80-х годов «Комсомольская правда» проводила всесоюзный «Урок Гагарина», посвященный 12 апреля. Ежегодно! В них довелось принимать участие и мне. Помню вопрос одного мальчишки: «А почему Гагарин все время улыбается?» Потому, как дружно ребятишки поддержали соученика, понял: возник новый стереотип, далекий от жизни. Ведь Гагарин был очень собранным, серьезным человеком и в действительности улыбался редко. Но зато от души и светло – оттого и запомнилось.

Вспоминаю знакомство с ним. Байконур. Теплая ранняя весна. В степи зацвели дикие разноцветные дивной красоты тюльпаны. Мы, испытатели с фирмы Лавочкина, и местные военные специалисты готовим к запуску космический аппарат ЛС (лунный спутник).

Как-то ко мне, руководителю электрических испытаний ЛС, обратился ведущий конструктор пилотируемых космических кораблей Евгений Александрович Фролов (фирма Королева) с такой просьбой:

– Юра, не мог бы ты завтра, в районе 15:00, ознакомить с лунником одного космонавта? Уже летавшего.

К тому времени когорта отечественных летавших космонавтов насчитывала 11 человек – они являлись национальными героями, все мальчишки и девчонки страны знали наизусть их биографии.

Взглянув на график испытаний, я быстро ответил:

– Какой разговор!

На другой день, когда мы с бригадиром электриков прозванивали цепи лунника, меня окликнул Фролов:

– Мы пришли!

С ним были три офицера: полковник и капитан в авиационной форме, подполковник – в общевойсковой.

– Знакомьтесь, – сказал Женя.

В молодом серьезном, неулыбчивом полковнике я без труда узнал… первого космонавта планеты.

– Юрий Алексеевич Гагарин, – представился он без улыбки, только ясные синие глаза приветливо блеснули. Мы пожали друг другу руки. Также обменялись рукопожатием с молоденьким, видно, новоиспеченным капитаном (его фамилию за давностью лет, к сожалению, не помню). Подполковник знакомиться не стал и вместе с Фроловым покинул зал.

Представьте огромный безлюдный зал МИКа – монтажно-испытательного корпуса: на установщике возлежит гигантская ракета-носитель Р-7, в углу притулился наш небольшой лунник. И я рассказываю о нем Юрию Гагарину. Юрий Алексеевич слушает внимательно, лишь изредка задает уточняющие вопросы и также изредка обращается к напарнику: «Ты понял? Ты все понял?» Тот энергично, с готовностью кивает.

Прошлись по задачам аппарата, по его системам, обсудили, как он должен вести себя на окололунной орбите. Потом Гагарин, показывая на отдельные детали, расспрашивал: «Зачем это?» Я охотно и подробно объяснял.

Веселым получился у нас разговор о сравнительно недавнем событии; Гагарина интересовали его детали: как это случилось, что наш аппарат совершил первую в мире мягкую посадку на Луне, передал первую фотопанораму лунной поверхности, а снимки первыми опубликовали… англичане? Я честно поведал ему о нашей общей – от рядовых исполнителей до самых верхов – нерасторопности и о проделках британской обсерватории Джодрелл Бэнк Ловелла.

Во время беседы я с удивлением наблюдал, как за спиной космонавта стали собираться солдаты. Видно, информация о Гагарине прошла по солдатской «почте» – и из пультовых, генераторных, вентиляторных парни стали «просачиваться» в зал. Их становилось все больше и больше, образовалась целая толпа. Она не нарушала тишины, но в ней происходило непрестанное «броуновское» движение: каждый хотел пробраться ближе к Гагарину, но для этого ему надо было отпихнуть соседа. Я уже стал опасаться, как бы солдаты не смяли Юрия Алексеевича. Он, перехватив мой тревожный взгляд, обернулся, спокойно оглядел толпу – она в этот момент на мгновение замерла – и, вернувшись в исходное, тихо, даже чуть виновато сказал:

– Автографы просить будут…

Прощаясь, Юрий Гагарин уважительно поблагодарил:

– Большое спасибо за интересную экскурсию. Желаю вам успеха!

Я пожелал ему удачных стартов. Он вошел в плотную толпу, сделал множество быстрых подписей – солдаты протягивали ему открытки с его фотографией, потом, постучав по часам, громко, твердо произнес: «Ребята, время!..» – и стремительно вышел из зала.

В то время мы не знали слова «дедовщина». Но началась нешуточная потасовка, слышались возгласы: «Ты оттолкнул меня! Нет, ты!..» Такое поведение в храме науки показалось мне кощунственным. Но на мое восклицание: «Прекратить безобразие!» они не реагировали: что для них гражданский, тем более, не намного старше их. Пришлось принимать энергичные меры…

Потом я понял, почему Фролов заранее не назвал фамилию космонавта. И еще: космонавтов тогда на космодроме было человек 8–10, но почему-то только Гагарин изъявил желание ознакомиться с лунником.

…А с Юрием Гагариным мы встретились через пару дней как старые знакомые, на скамеечке у входа в гостиницу № 3 на площадке № 2. Оказалось, космонавтов переселили из города на рабочую площадку – им отвели правое крыло на первом этаже, а я проживал на третьем…

Спустя несколько лет я познакомился с мамой Юрия Гагарина и стал регулярно бывать у нее в гостях в бывшем Гжатске. И понял, кто передал герою и мужество, и ту незабываемую редкостную светлую улыбку.

Однажды во время местного праздника Анна Тимофеевна надела свои награды. В тот момент нас и сфотографировали.

Молодая комсомолка, пригласившая Гагарина в Евпаторию: «На время визита он назначил меня главной, а градоначальник сбежал из города»

Максим ГОЛОВАНЬ, 11 апреля 2011 год

Космонавт приехал в здравницу в самый разгар эпидемии дизентерии, и в качестве дезинфекции ему прописали водку

Курортная Евпатория принимала многих именитых космонавтов первого отряда. Здесь побывал отец ракетно-космической техники СССР Сергей Королев, первый человек, который вышел в открытый космос, Алексей Леонов, первый украинский космонавт Павел Попович, обаятельная первая космонавтка Валентина Терешкова и другие. Многие знают, что в Евпатории бывал и Юрий Гагарин. Но как именно прошел первый визит самого известного человека планеты в курортный городок Крыма – это целая история. «Комсомолка» разыскала женщину, которая впервые пригласила Юрия Гагарина в Евпаторию. Несмотря на преклонный возраст, Нелли Ибраимовна Сидоренко-Бурахович излучает лучезарную улыбку, полна сил, бодра и замечательно помнит весь процесс подготовки и встречи высокого гостя.

– Я была первым секретарем городского комитета комсомола, – начала свой рассказ Нелли Ибраимовна. – В июне 1965 года меня пригласили на 40-летний юбилей в «Артек». В качестве почетного гостя лагерь посетил Юрий Алексеевич Гагарин. Его очень тепло встречали пионеры, лица детей просто сияли, тут я и подумала: разве Евпатория хуже? У нас уже тогда был лагерь, носящий его имя, и мне захотелось нашим детям тоже сделать такой большой подарок. Я вернулась в Евпаторию, прекрасно понимая, что решить вопрос о визите Гагарина без городских властей было нельзя. Пришла к первому секретарю горкома партии Дементьеву и попросила его: «Николай Николаевич, есть такая возможность, разрешите мне пригласить Гагарина в пионерский лагерь «Гагарин». От такого смелого решения он пришел в ужас:

– Что это значит? Ты вообще понимаешь, чего ты хочешь и какую ответственность на себя берешь? Это же первый космонавт, человек международного уровня, на какой машине ты его будешь везти? – возмутился Дементьев.

Женская настойчивость взяла верх. Боевая комсомолка поехала утрясать вопрос с начальником детского лагеря «Гагарин» Владимиром Ясинским. Ясинский идею поддержал полностью. На следующий день Неля приехала в «Артек». Долго тянулись четыре часа ожидания – Гагарин уехал на охоту с начальником лагеря. Наконец, подъехала «Волга», девушка робко подошла к Гагарину, поздоровалась и изложила суть своей просьбы. Детали обсудили в гостевом корпусе лагеря. У Гагарина шли полеты, отменять которые он не мог. Но дал твердое слово, когда в августе приедет сюда с семьей в полный отпуск, то сразу же наведается в Евпаторию к пионерам.

На календаре – 20 августа. В городе страшная эпидемия дизентерии, о которой трубят местные и зарубежные СМИ. В квартире Сидоренко раздался звонок. На том конце проводе первый секретарь Крымского обкома комсомола Владимир Максимов: «Гагарин в Крыму. 22-го в Евпатории будешь нас встречать».

– Это сейчас я понимаю, сколько во мне было энтузиазма, энергии и смелости. Я мигом примчалась в горком партии ставить руководство перед фактом. Все обомлели: вокруг такая напряженная обстановка, а тут приезжает ОН, – смеется наша собеседница. – Помню, Леонид Дмитриевич Мысов, председатель горисполкома, еще поворачивается ко второму секретарю горкома Валентину Васильевичу Петунову и решительно поддержал меня: «Все будет в порядке! И Нелечку не подставим, и Гагарину дадим такой напиток, от которого он точно не заболеет».

Но если партийное руководство не видело большой проблемы, то начальник лагеря с учетом сложившейся ситуации от известия о визите космонавта № 1 был не в восторге.

– Неля, ты что, у меня железнодорожные составы стоят, я послезавтра вывожу из города полторы тысячи детей в Днепропетровск, – хватался за голову Ясинский. Но все-таки рискнул: дали сигнал и придержали состав, чтобы дети все-таки встретились с Гагариным.

Казалось, все оргвопросы о встрече, приеме, питании и сопровождении космонавта, решены. Нелли Сидоренко облегченно вздохнула. Но раздался второй звонок от лидера крымских коммунистов Максимова за уточнениями, где и во сколько активистка будет встречать делегацию.

В 9 часов следующего утра у памятника Токарева остановилась «Волга». Вышел Гагарин с Максимовым. До торжественной линейки в лагере оставалось полтора часа, и «первый» с улыбкой намекнул на «хлеб-соль» – скоротать время. Троица зашла в уютный коктейльный бар.

– Едва буфетчицы увидели нашу троицу, начали было волноваться и перешептываться. Я им сразу незаметно указала, чтобы у них не было никакой реакции на лице. Хотели избежать ажиотажа. Нам принесли коктейли, мы спокойно сидели и общались. А в это время отдыхающие как раз устремились на море, и каждый нет-нет – да и забегал в бар заказать водички или свежего сока. Внезапно один из посетителей узнал Гагарина. Юрий Алексеевич начал заметно переживать, пришлось резко идти на хитрость. Я подошла к буфетчице и заказала коктейли с мороженым. Потом громко крикнула Гагарину: «Володя, помоги мне донести», он отозвался и народ, перешептываясь, начал судачить о том, что это мог быть его брат, уж больно похож…

В лагере Гагарина трепетно ожидала детвора. От обилия красных галстуков рябило в глазах. Куча детей, а из руководства города никого! Как выяснилось, чтобы не брать на себя ответственность, глава горкома Николай Дементьев вовсе покинул город, а второй секретарь Валентин Петунов вместе с начальником ГАИ ошибочно встречал Гагарина возле памятника морякам. По селекторной связи «ожидающих» направили в лагерь. Едва они примчались туда, принялись знакомиться и выказывать гостеприимство, Гагарин отрезал: «Меня приглашала Неля, все вопросы сегодня решайте через нее». Так Гагарин на время своего визита назначил Нелли Сидоренко главной по городу. Линейка прошла на ура: дети безумно обрадовались столь колоссальному подарку – возможности пообщаться и сфотографироваться с первым космонавтом мира. И «человек космоса» вел себя с детьми и окружающими, как «самый человечный человек», «просто и по-земному».

После линейки, чтоб первый космонавт все-таки не подхватил вирус, Гагарину, как и обещали, налили водки «Кристалл», специально привезенной из Риги и выпили за его здоровье.

Новокузнечанин освободил Юрия Гагарина из оккупации

Анна КЛЕПИКОВА, 11 апреля 2011 года

А лично Михаил Миронов познакомился с первым космонавтом в 1961 году

– В мае 1961 года я приехал на отдых в Крыму в санатории ЦК КПСС, – вспоминает 88-летний ветеран Великой Отечественной войны Михаил Миронов. – Я в молодости спортивным парнем был – ростом два метра, играл в волейбол. А тут одна рука после войны осталась, да и та плохая. Но я все равно ходил болеть на спортивную площадку.

Там-то Михаил и узнал, что неподалеку в соседнем санатории совета министров СССР отдыхала группа космонавтов, которые тоже приходили на эту же игровую площадку.

– Человек тридцать их было, не меньше. Среди них – Герман Титов, Алексей Леонов, Павел Беляев, даже Валентина Терешкова была. Ну и, конечно, послеполетную реабилитацию проходил и Юрий Гагарин, – продолжает Михаил Трофимович.

По словам новокузнецкого ветерана, многие слышали, конечно, о первом полете в космос, однако прошел всего месяц, еще мало кто знал Юрия Алексеевича в лицо, поэтому и особого ажиотажа вокруг его персоны не было.

Однажды Михаил Миронов разговорился с одним из болельщиков. Оказалось, что это был Герман Титов. И общая тема для беседы быстро нашлась: оба были родом с Алтая. Космонавт живо интересовался военным прошлым своего земляка и, узнав о том, что Михаил участвовал в освобождении Гжатска (ныне город называется Гагарин) и окрестных деревень, захотел непременно познакомить ветерана с Гагариным.

После игры Гагарин подошел к Титову.

– Вот, познакомься, мой земляк, – сказал Герман.

Юрий Алексеевич вежливо улыбнулся, протянул руку.

– А еще этот человек в 1943 году участвовал в освобождении твоей родины, – добавил Титов.

– Гагарин аж подскочил, засиял весь, начал благодарить. Они же полтора года в немецкой оккупации находились, столько ужасов насмотрелись. Юрий Алексеевич потом долго меня еще расспрашивал, что да как, какие деревни мы освобождали, – делится воспоминаниями ветеран.

Кстати, Михаил Миронов мог вовсе и не оказаться на малой родине первого космонавта: в 1941 году под Москвой он был тяжело ранен, и после госпиталя его отправили домой. Однако через полгода парень настоял на том, чтобы его вернули на фронт. Уже на месте он скрыл свое тяжелое ранение и потому был отправлен спасать смоленские земли от захватчиков.

– Юрий Гагарин все так досконально, щепетильно расспрашивал. Благо, у меня память всегда была хорошая, они с Титовым удивлялись, какие подробности я вспоминал, – рассказывает Михаил Трофимович. – И однажды, когда я описывал одну из деревень, он воскликнул: «Так я вас еще мальчишкой встречал там! Мы старались не пропустить ни одного нашего солдата».

Действительно ли видел 9-летний Юра Михаила Миронова в числе освободителей его родной деревни Клушино, теперь уже доподлинно не установить. Но тогда, в «звездном» 61-м году, первый космонавт верил в то, что своей жизнью он отчасти был обязан этому однорукому солдату из Сибири. Перед своим отъездом он даже приходил попрощаться с Михаилом Трофимовичем, когда тот лежал после тяжелой операции по удалению рассеянного аппендицита, и с гордостью сообщал всем, что этот человек спас его село от немцев.

– Лет, наверное, через шесть я видел Юрия Алексеевича еще раз, уже на Красной площади. Тогда был парад, он о чем-то рапортовал Хрущеву, – добавляет ветеран.

На площадь в тот день было не попасть. Но дядя Михаила Трофимовича работал в кремлевской охране. Он-то и пригласил племянника посмотреть вживую, как проходят торжественные мероприятия. Правда, возможности пообщаться лично с первым космонавтом, как это было в 1961 году, не представилось.

– Тогда в Крыму мы «прошли» с Юрием Алексеевичем всю Отечественную войну, много говорили и на другие темы – о спорте, о культуре, о человечности. В песне «Знаете, каким он парнем был» совершенно точно поется о Гагарине. Мне он запомнился добрым, открытым, простым в общении человеком, – резюмирует новокузнечанин.

Последний автограф перед гибелью Гагарин дал редактору издательства

28 марта 2011 год

Воспоминания Валентина Осипова

Вечером 25 марта 1968 года Юрий Гагарин приехал к нам, в издательство «Молодая гвардия» (был я здесь главным редактором), чтобы – кто бы мог подумать?! – оставить автограф. Необычный. Ибо по необычному поводу. Подпись означала, что он разрешает печатать тематически первооткрытную по тем временам книгу «Психология и космос». Для нашей научно-популярной серии «Эврика».

Чего скрывать, стол к приезду знатного автора уже был иллюминирован бутылками вина, коньяка, фруктами и чайными забавами.

Гость отверг наши притязания «обмыть» событие. Сказал просто, без провокации на обычные в таких случаях продолжения уговариваний:

– Мне нельзя. Совсем нельзя. У меня полет… У нас проверяют. Семь лет перерыв в полетах на истребителе… Чего же рисковать при проверке?

Запивали акт подписания чаем, похрустывая печеньем. Вполне домашние посиделки.

Рассекречивание. Как же было в тот день не вспомнить, что три года тому назад он, первый в мире космонавт, пришел к нам вместе со своим приятелем, ученым-медиком Владимиром Лебедевым. И рассказал, что-де собрали научный материал о том, что сопутствует пребыванию человека в космосе; выражались солидно, по-научному: «психологический аспект жизни в космическом аппарате». Мы уловили, что они оказались первыми в мире готовыми раскрыть эту тему для массового читателя.

Через год снова встреча – соавторы пожаловали теперь уже с рукописью. Началось чтение-знакомство.

…Человек в заземном бездонье. Неужто ему уготована участь придатка к ракете, к кораблю, к приборам и наушникам? Неужто длительные тренировки превращают его в робота-исполнителя вызубренных на земле инструкций и команд, что поступают уже в полете?

Психика человека – его чувства, нервы, разум в не прекращающейся ни на мгновение лавине изменчивых впечатлений, а они перегружены увиденным, волнениями, переживаниями, сомнениями и даже ощущениями неминуемого страха – и впрямь, не робот же.

Строчки о страхе, пусть даже побеждаемом, – вовсе не досужий мой вымысел.

Об этом рассказывал, к примеру, тот, кто побывал в космосе трижды – Н. Рукавишников: «Поверьте, нелегко держать себя в руках, когда знаешь, что отказал двигатель и нет уверенности, что запасной сработает. А это значит, что корабль останется на орбите и будет летать по ней месяцы, а запасов кислорода у экипажа на два дня…»

Однако же человек выдерживает, но как, почему?

Первыми-то и взялись обо всем этом рассказать – для всех, не только себе подобным – Гагарин и Лебедев. Повторю: их труд без всякого преувеличения явился новым словом в новой сфере человеческого разума. Таким стало научное завещание первого в мире космонавта.

В книге шли такие главы и подглавки, которые заинтересовывали уже даже своими названиями: «Космонавт и робот», «Эмоции и космос», «Загадки тишины», «При встрече с опасностью», «Повесть о том, как я жил в сурдокамере», «Оттачивание воли», «Врачи остаются на земле» и еще, еще такие же загадочные, интригующие.

Когда листал эту книгу, так невольно вспоминались строки из «Божественной комедии» Данте: «У входа в науку, как и у входа в ад, должно быть выставлено требование: Здесь нужно, чтоб душа была тверда; Здесь страх не должен подавать совета».

Наши соавторы это и сами разумели. В книге можно прочитать: «С космосом шутить нельзя! Вести себя с ним надо серьезно». Истинно так, что космос не ездка в трамвае. Гибель в последующие годы и советских, и американских космонавтов, увы, подтвердила это.

Дважды доработка. Непросто преображать авторский замысел в рукопись. Работа с ней стала сама по себе ломкой – психологической – отношений издателей с космонавтами. Надо знать, что тогда слово первых вознесенных к всенародной славе людей имело особую магию для издающих – не перечить: им виднее.

Изложу для достоверности воспоминания редактора Василия Федченко; замечу: замечательный был человек своим всегда творчески-вдумчивым отношением к делу, поразительной скромностью, а к тому же фронтовик.

«Эго был фундаментальный, снабженный множеством схем и цифровых выкладок труд. Обстоятельный, солидный, научный, рассчитанный на человека с высшим техническим образованием. Словом, абсолютно не «молодогвардейский». Но как об этом сказать авторам? В моей практике бывали случаи, когда и менее именитые авторы, при более «божеских» претензиях издательства, хлопнув дверью, забирали рукописи. А тут Гагарин!»

Далее редактор рассказывает, что происходило, когда издательский синклит поручил ему высказать просьбы-пожелания авторам, что означало – работа не принята: «В кабинете воцарилась выжидательная тишина. Гагарин не улыбался. В глазах главного редактора (обо мне речь. – В. О.) поблескивал ледок. «Ох, Вася, наломал же ты дровишек!» – пожалел я себя. И тут раздался ровный голос Юрия Алексеевича: «Спасибо за мужскую откровенность!» Гагарин повернулся к Лебедеву: «Ну как? Будем работать?..» – «Будем», – подтвердил его соавтор. Я облегченно вздохнул».

Есть такая старинная пословица: «У всякого словца ожидают конца». Они дважды перерабатывали свой труд – поверили издателям, что надо обратиться со своими откровениями именно к массовому читателю.

Фото в траурной рамке. Когда узнали – через день – о гибели Гагарина, так все мы, молодогвардейцы, просто оцепенели. Свое отношение к своему любимцу выразили вклейкой – фотографией в траурной рамке и словами прощания, в котором шли и такие строчки: «Эта книга о Человеке и Космосе. Ей суждено было стать жизненным завещанием. На этих страницах – итог его поисков и раздумий, его мечты о будущем…»

Храню эту книгу с автографами и внезапной вдовы Валентины Гагариной, и Лебедева.