Текст книги "Прокурорский надзор за расследованием убийств"

Уже указывалось, что доказать вину в убийстве того, кто погиб, можно. Часто это весьма сложная работа, предполагающая высокую квалификацию следователя. Гораздо проще приписать вину тому кого уже нет в живых. Некоторым следователям для этого достаточно минимальных данных. Задача прокурора иная. Он должен убедиться, что дело прекращено в отношении лица, чья вина в совершении убийства доказана. В противном случае подлинный преступник может оказаться на свободе, по-прежнему представляя опасность для общества.

Не исключено, что прокурор по разным причинам не осуществлял постоянный надзор за расследованием убийства, ограничиваясь лишь краткими докладами следователя, не вникая при этом во все детали дела. Подобное нельзя признать правильным, однако на практике такое бывает. Тем более ответственна роль прокурора при поступлении к нему дела с обвинительным заключением. Утверждение – это не только согласие с текстом указанного документа, но и согласие со всеми выводами следствия, с тем, что оно проведено полно, всесторонне, объективно, с квалификацией преступления.

Прежде всего прокурор должен убедиться, что соблюдены требования ст. 220 УПК РФ, предъявляемые к этому важнейшему процессуальному документу. В отличие от ст. 205–206 УПК РСФСР, ст. 220 УПК РФ в определенной степени изменила структуру обвинительного заключения. Ныне действующий закон не содержит понятий описательной и резолютивной частей, вряд ли это правильно, так как фактически они в нем присутствуют. Тем не менее, установленная законом форма обвинительного заключения должна соблюдаться.

Если следователь уверен, что лицо виновно в совершении преступления, то в этом должен быть уверен и прокурор. В этом же в дальнейшем необходимо убедить и суд.

Обвинительное заключение по возможности должно быть кратким, даже если имели место многоэпизодность, разнообразие преступлений, а в их совершении принимали участие несколько лиц.

Правильно отмечается, что структура обвинительного заключения по различным уголовным делам может иметь свои особенности, касающиеся, в первую очередь, способа изложения существа обвинения и анализа доказательств.[160]160
  Уголовный процесс / Под ред. В. П. Божьева. М., 2002. С. 402.


[Закрыть] В полной мере сказанное относится к обвинительному заключению по делам об убийстве, особенно совершенном в условиях неочевидности.

Существуют хронологический и систематический способы изложения обвинительного заключения или их комбинация. По делам об убийствах, видимо, предпочтительнее два последних способа.

Доказывание убийства, особенно при отрицании вины, отсутствии свидетелей, орудия преступления, вещественных доказательств должно строиться по логической схеме. Статья 196 УПК РФ указывает, что обязательно должны быть назначены судебные экспертизы для определения причин смерти. Однако нередко эксперты не в состоянии ее установить и судебно-медицинский диагноз отсутствует. Могут быть неизвестны дата, время убийства, его мотив. Более того, следственной и судебной практике известны дела об убийстве, по которым отсутствует труп. Имели место случаи, когда суд выносил обвинительный приговор, а затем обнаруживали тело потерпевшего. Тем не менее изобличение виновного с помощью косвенных доказательств вполне возможно. Но для этого требуется тщательная работа над обвинительным заключением, продумывание его структуры, системы изложения доказательств. Прокурор, утверждая, обвинительное заключение, должен убедиться, что все доказательства выстроены в логическую цепь.

В п. 5 ч. 1 ст. 220 УПК РФ сказано, что обвинительное заключение должно содержать перечень доказательств, подтверждающих обвинение. Не вполне четкая редакция на практике уже породила различное толкование текста. Дается ли просто перечень доказательств или необходимо развернутое изложение его содержания? Понимание следователями этого вопроса, требования прокуроров различны.[161]161
  Шуваткин А. Составление обвинительного заключения // Законность. 2003. № 5. С. 34–35; Власова Н. Перечень доказательств – это краткое изложение сведений, содержащихся в том или ином источнике // Российская юстиция. № 9. 2003. С. 55–56.


[Закрыть]

Вне всякого сомнения, сущность, содержание доказательства в обвинительном заключении должны быть раскрыты. О чем говорит фраза: «Вина А. доказана показаниями свидетеля Б.»? Ни о чем. Кроме того, показания могут вообще ничего не доказывать или быть недопустимыми, если свидетель не может сослаться на источник своей осведомленности. Но если в обвинительном заключении указано, что вина А. доказана показаниями свидетеля Б., который в конкретный час видел А. в окровавленной одежде, то это можно расценивать как одно из косвенных доказательств его вины.

В обвинительном заключении необходимо указать, признает обвиняемый свою вину полностью или частично, или он вообще ее отрицает.

При отрицании вины излагается не только версия обвиняемого, но и позиция следователя, опровергающая его доводы. Вполне вероятно наличие в деле противоречий. (Речь идет о тех противоречиях, которые не препятствуют предъявлению обвинения). В большинстве случаев их надо объяснить и дать соответствующую оценку. Свидетели, потерпевшие могут добросовестно заблуждаться в отношении даты, времени, дней недели, цвета одежды и т. д. Почти в каждом деле об убийстве есть какие-то несовпадения. Иногда они не имеют никакого значения, но порой становятся весьма существенными и требуют объяснения в обвинительном заключении. Иногда версия обвиняемого, подсудимого лжива и явно надумана.

Так, серийный убийца Кулик был задержан при покушении на убийство несовершеннолетнего. Во время допроса он сообщил о многих других аналогичных преступлениях, назвал детали их совершения, совпавшие с объективными данными. Впоследствии он отказался от признательных показаний, стал утверждать, что оговорил себя. По его версии он пошел на это под воздействием группы шантажистов во главе с мужчиной по кличке Чибис, которые угрожали ему убийством его родных и близких, принудили дать такие показания, чтобы скрыть собственные преступления. Сейчас трудно сказать, насколько правдоподобно звучали такие объяснения, и вряд ли суд поверил им безоговорочно. Тем не менее, он посчитал необходимым направить дело на дополнительное расследование. Дело расследовалось и рассматривалось по УПК РСФСР. Потребовалась длительная, кропотливая, высокопрофессиональная работа, чтобы изобличить преступника, опровергнуть его версию. Под давлением собранных доказательств Кулик вновь признал свою вину и от признания уже не отказывался ни на следствии, ни в суде.[162]162
  Леканов Ю. Сибиряк Николай Китаев – следователь от Бога // Записки криминалистов. 1993. Вып. 1.С. 140–144.


[Закрыть]

Версия обвиняемого может быть просто абсурдной, что исключает ее проверку. Тем не менее в обвинительном заключении необходимо дать ей оценку.

Прокурор должен убедиться, что в обвинительном заключении использованы только процессуальные доказательства. Мы говорим об этом, казалось бы совершенно очевидном обстоятельстве только потому, что в качестве доказательств может фигурировать все, что угодно: поведение служебно-розыскной собаки, оперативная информация, показания лиц, не называющих источник своей осведомленности. Иногда перечень доказательств способен поставить в тупик любого. В одном обвинительном заключении было сказано, что вина Н. доказана его досье. Под досье понималось содержимое его портфеля, который находился у Н. в момент его задержания. В нем были газеты, журналы и несколько личных бумаг, не имевших к делу никакого отношения. Содержимое портфеля не осматривалось, к делу не приобщалось. В этом же обвинительном заключении в качестве доказательства приводилась «расшифровка магнитофонной записи». Под ней подразумевалось прослушивание аудиозаписи, сделанной оперативным путем. Даже неправильное употребление правовой и специальной терминологии невольно порождает сомнение в компетентности следователя и выводов следствия в целом. Недопустимы, как и в любом официальном документе, грубые, вульгарные выражения, оскорбляющие слух каждого, грамматические ошибки. Не должно быть в обвинительном заключении прямой речи за редким исключением, когда это имеет существенное значение для изложения событий. Цитировать речь виновного, потерпевшего в момент убийства совершенно излишне.

Прокурор также должен проверить наличие ходатайств обвиняемого и защитника, заявленных при ознакомлении с материалами дела. Нередко все они, в том числе и обоснованные, следователем отклоняются. Однако отклонять можно лишь необоснованные, надуманные ходатайства, все остальные подлежат безусловному выполнению. Есть мнение, что прокурор должен быть заинтересован в наибольшем количестве ходатайств обвиняемого, его защитника именно на досудебной стадии, так как это будет способствовать полноте следствия и определит тактику поддержания государственного обвинения в суде.[163]163
  Соловьев А. Б., Токарева М. Е., Халиулин А. Г. Прокурорский надзор за исполнением законов при расследовании преступлений. М., 2000. С. 166.
  Прокурорский надзор / Под ред. А. Я. Сухарева. М., 2003. С. 315.


[Закрыть]

Однако обвиняемый, а порой и его защитник, стремятся не к полноте следствия, а наоборот – к его затягиванию и запутыванию. Для этого виновный при окончании следствия может заявить о целой серии совершенных им убийств и других преступлений. Нередко это трудно проверяемые или просто непроверяемые сведения. Одна из главных целей обвиняемого – добиться истечения срока содержания под стражей до окончания расследования. Преступник, тем более совершивший убийство, не всегда союзник следователя, а очень часто его процессуальный противник. Поэтому к каждому заявленному ходатайству надо относиться объективно. Обоснованные ходатайства выполняются, необоснованные отклоняются. Заявления об иных совершенных преступлениях проверяются в рамках уголовного дела в процессе его расследования.

Статья 155 УПК РФ предусматривает выделение в отдельное производство материалов уголовного дела. Не умаляя прав обвиняемого, надо помнить, что полнота следствия определяется следователем и прокурором, и это их неотъемлемое право, закрепленное в законе.

В ряде случаев перед утверждением обвинительного заключения прокурор, изучая дело, обнаруживает еще ряд составов, которые вводятся в дело для «подкрепления» основного обвинения – обвинения в убийстве. Следователи истребуют прекращенные материалы, отыскивают различного рода эпизоды в биографии обвиняемого, которые интерпретируются как преступления. Иногда идет целенаправленный поиск таких фактов, часто очень сомнительных.

Нам доводилось видеть дела, по которым предъявлялось обвинение по ст. 105 УПК РФ и одновременно в вину вменялось в одном случае хищение соломенной шляпы, а в другом – слом двери в общежитии – эпизоды, которые имели место задолго до совершения убийства. Появление подобных фактов не случайно. Это явный признак того, что бесспорных доказательств в убийстве нет. Известны случаи, когда суд оправдывал подсудимого по всем составам, в том числе и по убийству, но осуждал за какое-либо незначительное преступление и назначал минимальное наказание без лишения свободы. Таким образом, убийство числится давно раскрытым, обвиняемый все-таки осужден. Однако это не более чем самообман. Убийство в действительности не раскрыто, а если на скамье подсудимых находился истинный преступник, значит ему удалось избежать должного наказания.

Во избежание подобных ситуаций прокурор обязан надзирать за ходом расследования и во всяком случае знать о перепредъявлении обвинения. Очень часто следователи почти одномоментно предъявляют обвиняемому окончательно сформулированное обвинение, заключение экспертиз и приступают к выполнению требований ст. 217 УПК РФ. Это неправильно и по сути дела незаконно. Нарушается последовательность ознакомления с материалами дела участников процесса, имеющих на это право, что неизбежно сопровождается фальсификацией дат, отражающих указанные процессуальные действия. Нарушается право обвиняемого на защиту, так как у него нет времени на осмысление нового обвинения, подготовку к возможным объяснениям, ходатайствам. Точно так же и прокурор должен заранее знать о перепредъявлении обвинения при изучении своевременно представленной копии постановления, а не из обвинительного заключения.

Необоснованное завышение квалификации, объема обвинения – это распространенное явление, которое прокурор обязан выявить в процессе следствия, а не в момент его окончания. Возможностей и полномочий для этого у него достаточно. Если же он пассивно взирает на подобное «творчество» следователя, то из блюстителя законности он отчасти и сам превращается в ее нарушителя.

Главная задача следователя раскрыть убийство, изобличить преступника. Но закон налагает на него и другие обязанности. И прокурор, утверждая обвинительное заключение, должен проверить, насколько полно они выполнены. Это относится к принятию мер по возмещению ущерба, обеспечению гражданского иска, выявлению условий и причин, способствовавших совершению преступления. Все спорные процессуальные ситуации должны быть разрешены следователем путем вынесения соответствующих постановлений. Например, в деле должно быть постановление о том, почему тот или иной эпизод не вменяется в вину, почему какое-либо лицо не привлекается к уголовной ответственности и т. д.

Статья 221 УПК РФ указывает, что прокурор рассматривает поступившее уголовное дело с обвинительным заключением в течение 5 суток. Дела об убийствах нередко бывают многотомными. Их изучение – сложный процесс. Это обстоятельство еще раз подчеркивает необходимость постоянного прокурорского надзора за ходом расследования. Прокурор должен заранее знать о наиболее важных процессуальных решениях, принятых по делу, и каких-либо неожиданностей быть не может. Сказанное не исключает подробного, тщательного изучения всех материалов дела и обвинительного заключения.

Так, в соответствии с приказом Генерального прокурора РФ № 38 от 22 июня 2002 г. «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов о несовершеннолетних», прокурорам предписывается не утверждать обвинительное заключение, если личность несовершеннолетнего обвиняемого не изучена достаточно полно. Его вина может быть установлена и полностью доказана, однако этого недостаточно для рассмотрения дела в суде и вынесения справедливого приговора. Статья 421 УПК РФ обязывает установить возраст несовершеннолетнего, условия его жизни и воспитания, уровень психического развития, иные особенности его личности, влияние на несовершеннолетнего старших по возрасту лиц. Если следователь не выполнил требования закона, прокурор не должен утверждать обвинительное заключение.

В результате рассмотрения материалов уголовного дела и обвинительного заключения прокурор принимает одно из решений, предусмотренных ст. 221 УПК РФ. Как правило, он утверждает его и направляет уголовное дело в суд. Возвращается дело следователю для производства дополнительного следствия редко, что является серьезным недостатком в работе прокурора.[164]164
  Соловьев А. Б., Токарева М. Е., Халиулин А. Г. Прокурорский надзор за исполнением законов при расследовании преступлений. М., 2000. С. 168–169.


[Закрыть] Объясняется это в основном истечением сроков следствия и содержания под стражей.

Некоторые полагают, что изъяны следствия останутся незамеченными или каким-либо способом будут восполнены в суде. Такие расчеты оправдываются далеко не всегда и по существу противоречат закону. Есть прокуроры, занимающие в таких вопросах принципиальную позицию. Они не утверждают обвинительное заключение, возвращают дело на дополнительное расследование, невзирая ни на тяжесть совершенного преступления, ни на сроки. Практика показывает, что такое отношение во много раз повышает ответственность следователей. И они видят, что прокурор – это не чиновник, подписывающий все подряд, а лицо, надзирающее за законностью, и что ни одно нарушение не останется незамеченным. Если же сроки следствия истекают, а его упущения очевидны, то это еще раз свидетельствует об отсутствии прокурорского надзора. В таких случаях претензии в равной степени можно предъявить как следователю, так и надзирающему прокурору.

Прокурор вправе составить новое обвинительное заключение – явление в практике достаточно редкое. Однако, известны случаи, когда прокуроры составляли за следователей процессуальные документы по причине их неопытности. Но это можно рассматривать лишь как исключение. Таким следователям нельзя поручать расследование убийств, даже очевидных. Нельзя исключить составление прокурором нового обвинительного заключения по принципиальным соображениям, например при необъективности следователя, предвзятом отношении к обвиняемому или потерпевшему, неправильной трактовки смягчающих или отягчающих обстоятельств и т. д.

Прокурор чаще должен использовать свое право, предоставленное ему п. 3 ч. 1 ст. 221 УПК РФ, и возвращать дело следователю для пересоставления обвинительного заключения, если культура этого процессуального документа явно не на высоте. Часто можно встретить обвинительное заключение непомерно большое по объему, содержащее описание обстоятельств, не имеющих к делу никакого отношения, а также жаргон и недопустимые выражения. Иногда прокуроры давали указания о пересоставлении обвинительного заключения для приведения доказательств в систему, так как логика доказывания, особенно по делам о неочевидных убийствах, имеет весьма существенное значение.

При утверждении обвинительного заключения прокурор вправе изменить объем обвинения, либо квалификацию действий обвиняемого по уголовному закону о менее тяжком преступлении. Это право на практике реализуется не слишком часто. Считается, что суд в результате судебного следствия дает окончательную оценку делу и определяет квалификацию преступления. Действительно, спорные ситуации неизбежны. Но если прокурор видит, что квалификация содеянного явно завышена, что обвинение содержит недоказанные составы, то он обязан использовать свои полномочия, указанные в п. 1 ч. 2 ст. 221 УПК РФ.

О высоких требованиях, предъявляемых к обвинительному заключению, о важности этого процессуального документа говорит и тот факт, что в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору, если обвинительное заключение составлено с нарушениями требований УПК РФ, исключающими возможность постановления приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

Глава 4. Организация расследования неочевидных убийств. Надзор за оперативно-розыскной деятельностью

4.1. Роль прокурора в организации расследования неочевидных убийств

Помимо надзорной деятельности прокурор решает и организационные вопросы, которых при расследовании неочевидных убийств возникает немало. Как правило, на первоначальном этапе наблюдается большой объем работы. Выдвигается 5–7 версий и требуется их одновременно проверить, необходимо срочно назначить экспертизы, допросить значительное число свидетелей, подтвердить или опровергнуть алиби и т. д.

Если дело сложное в соответствии со ст. 163 УПК РФ создается следственная группа. Об этом указывается в постановлении о возбуждении уголовного дела или выносится отдельное постановление, в котором перечисляются все следователи. Руководитель группы принимает дело к своему производству. Инициатором создания группы является следователь или прокурор. Далеко не по каждому делу это целесообразно, но в отдельных случаях такая необходимость есть. Окончательное решение этого вопроса принадлежит прокурору, который руководствуется интересами не только одного дела, а всей их совокупности, состоянием следствия по ним.

Не вмешиваясь в законную деятельность руководителя группы, прокурор тем не менее осуществляет за ней надзор и контроль. Он должен знать, как организована ее работа, по каким направлениям она идет, каковы результаты и возникающие проблемы. Группа может быть увеличена или сокращена, необходимость в ней может вообще отпасть. Прокурору необходимо об этом знать.

Не анализируя все следственные ситуации, можно предположить, что до раскрытия убийства наиболее важна работа группы по версиям, по изучению личности потерпевшего, его связей и их проверке. Одному следователю можно поручить назначение и проведение экспертиз. После раскрытия преступления наиболее целесообразна работа по эпизодам.

Статья 163 УПК РФ предусматривает возможность привлечения к работе следственной группы должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Такие группы называются следственно-оперативными (СОГ).

Работа СОГ по раскрытию неочевидных убийств уже давно признана эффективной, хотя нерешенные проблемы в их деятельности существуют, например недостаточный численный состав, замена членов. Вызвано это тем, что в крупных городах, отдельных регионах совершается большое количество убийств, которые нужно раскрывать и расследовать, что и вынуждает к перерасстановке сил. Однако если создание СОГ признано необходимым, то она должна быть стабильной и действовать до какого-то определенного момента: до раскрытия, окончания расследования или приостановления дела. Прокурор в таких случаях должен занимать последовательную принципиальную позицию. Практикой доказано, что если подвергать группу постоянным реорганизациям, то ее вообще лучше не создавать.

В настоящее время решение организационных, координационных вопросов приобретает иной, более сложный характер. Речь идет о расследовании убийств, совершенных организованными преступными группами, которые состоят из профессиональных преступников, имеют значительные материальные средства, техническое оснащение. Они знают оперативно-розыскную деятельность, иногда даже имеют доступ к ее результатам. Такие группы могут перерастать в банды, а их деятельность – в бандитизм – преступление, которое до недавнего времени совершенно правильно квалифицировалось как государственное, а в настоящее время наряду с хулиганством указано в УК РФ в числе деяний, направленных против общественной безопасности.

Наличие таких групп, тяжесть совершаемых ими преступлений казалось бы требуют адекватных ответных мер. В действительности произошла либерализация уголовно-процессуального закона. В итоге потерпевших, свидетелей запугивают, а угрозы преступников вполне реальны. Имели место убийства оперативных сотрудников, членов СОГ. Поэтому возникла проблема безопасности тех, кто раскрывает, расследует такие преступления. Предлагаются необходимые организационные меры, но их реализация находится за пределами возможностей районного (городского) прокурора. Это проблема уже федерального уровня.[165]165
  Плоткин Д., Ищенко Е. Борьба с бандитизмом: назревшие проблемы // Законность. 2001. № 12. С. 17–20.


[Закрыть]

Деятельность СОГ, взаимодействие их членов должны постоянно быть в поле зрения прокурора. При очевидных убийствах взаимодействие следователя и органа дознания может быть минимальным или отсутствовать вообще. При расследовании убийств, совершенных в условиях неочевидности, оно обязательно. У следователя должны быть контакты с судебными врачами, криминалистами, специалистами самого широкого профиля, но главным образом с уголовным розыском, располагающим значительными людскими ресурсами, техническими средствами, оперативными и иными возможностями. Следователь, даже несколько следователей не в состоянии допросить жителей жилого массива и в большинстве случаев это нецелесообразно и даже не нужно. В то же время оперативные сотрудники в течение 2–4 часов могут провести опрос граждан и получить определенную информацию. Следователь допрашивает уже тех лиц, которые представляют интерес для дела. Он обобщает розыскную информацию, полученную следственным путем и на ее основании дает задания органу дознания. Тот, в свою очередь, обязан представить ему результаты оперативно-розыскной деятельности. Их совместная задача – реализовать оперативную информацию, получить процессуальные доказательства, изобличающие преступника.

Прокурор проверяет, как осуществляется постоянный обмен следственной и оперативной информацией, выполняются задания следователя, ведется параллельная работа по выдвинутым версиям, а также принимает участие в обсуждении способов реализации оперативной информации. Необходимо подчеркнуть, что руководителем группы является следователь. Он принимает все наиболее важные процессуальные решения, он несет ответственность за раскрытие преступления. Полномочия следователя, в том числе руководителя следственной группы, закреплены законом в ст. 38, 163 УПК РФ. В то же время известно, что следователь утрачивает руководящую роль при расследовании, и нередко это приводит к конфликтным ситуациям в СОГ.[166]166
  Гурев М. С. Убийства на «разборках». СПб., 2002. С. 269.


[Закрыть] Основные причины кроются в следующем:

1. Если дело о неочевидном убийстве расследует следователь с небольшим или минимальным стажем, невысокой квалификацией, то он невольно подпадает под диктат органа дознания и становится его придатком.

2. Сотрудники органа дознания не желают считаться со следователем, а по существу с законом. Некоторые из них уверены, что именно они раскрывают убийства, а следователю отводится роль оформителя оперативной информации. Версии следователя игнорируются, задания в порядке ст. 38 УПК РФ не выполняются.

3. У следователя часто нет возможности провести сложное следственное действие, требующее участия большого количества лиц, охраны, транспортных средств, что порождает его зависимость от сотрудников милиции. Столь унизительная для руководителя расследования ситуация существенно препятствует активной работе по раскрытию убийства.

Подобного рода проблемы в деятельности СОГ должен разрешать прокурор. Расследование сложных дел нельзя поручать начинающим следователям. Этим должен заниматься опытный, знающий, авторитетный следователь. Оперативные сотрудники видят, с кем они имеют дело. Такому никто не будет навязывать свои версии, тем более что-то указывать или требовать. Если поручения следователя не выполняются, игнорируются, то прокурор обязан реагировать на любые нарушения закона, от кого бы они не исходили, и невзирая на должностное положение руководителя органа дознания.

Наконец, следователь не может зависеть ни от кого при решении вопросов технического характера. Ему должны быть предоставлены все необходимые условия для реализации его решений.

Иногда из-за неумелой организации работы следователи – члены СОГ бездействуют или занимаются малоперспективной работой. Чаще всего это бесцельные допросы большого числа лиц, проживающих в микрорайоне совершения преступления, к чему приводит отсутствие обоснованных версий, четкого представления о направлении в раследовании. Нередко следователи устраняются от раскрытия убийства, полагая, что это всецело задача органа дознания. Они просто ожидают, когда им будет представлен подозреваемый с признанием вины. Бездействие следователей порой вынуждает оперативных работников самостоятельно проводить следственные действия, поддерживать тесные контакты с судебными врачами, криминалистами. Неудивительно, что при таких условиях расследование полностью переходит в руки уголовного розыска. Совершенно нетерпимо положение, когда орган дознания уже сам указывает следователю, что он должен делать. Наиболее часты при этом ультимативные требования о производстве уголовно-процессуального задержания. Поэтому прокурор должен быть осведомлен о ходе расследования преступления, об объеме работы, полученных результатах, версиях и т. д.

Если большого объема следственной работы нет, то не нужна и следственная группа. Далеко не редкость ситуация, когда неочевидное убийство совместно с оперативными сотрудниками раскрывает один следователь прокуратуры. Если следователь обнаруживает свою несостоятельность, то его необходимо удалить из следственной группы или постоянно контролировать его работу. Если руководитель следственной группы не в состоянии организовать работу, установить деловые контакты с работниками уголовного розыска, то прокурору, очевидно, следует его заменить.

Наблюдается и обратная тенденция. Сотрудники уголовного розыска игнорируют руководящую роль следователя, без его ведома и разрешения выполняют следственные действия, оформляя их по собственному усмотрению и с грубыми нарушениями закона, не задумываясь над тем, что полученные доказательства вполне обоснованно могут быть признаны недопустимыми.

Известно множество случаев, когда следователя просто вводили в заблуждение, сообщали, что его поручение выполнено, все опрошены, участки местности обследованы, жилые строения проверены и т. д. Впоследствии при проведении обысков, следственных осмотров обнаруживали многочисленные вещественные доказательства, орудия преступления, следы крови. Находили трупы в местах, о которых имелись рапорты, что они осмотрены и ничего не обнаружено.

То, что преступник не идет на оперативный контакт, вполне допустимо. Если не выполняются задания следователя, представляются фиктивные документы – это уже нарушение закона. Сознательных нарушений много. Среди них наиболее часто встречаются следующие.

Сотрудники уголовного розыска по собственному усмотрению проводят многочисленные допросы, которые могут продолжаться на протяжении длительного времени, даже ночью, сопровождаться угрозами и шантажом.

Имеют место непроцессуальные осмотры, в частности, осмотр места происшествия, сопровождающиеся изъятием вещей, предметов. При этом сотрудники милиции оставляют свои следы и могут так изменить первоначальную обстановку, что следствие в дальнейшем заходит в тупик.

Фактический несанкционированный обыск представляется как добровольная выдача предметов. Хотя вещи, орудия преступления, имеющие важное доказательное значение, изъяты и находятся в наличии, суд вправе и не признать такую «выдачу» доказательством, так как предметы получены с нарушением уголовно-процессуального закона.

Порочной практикой давно стало непроцессуальное опознание. Оперативные сотрудники, проводя опрос граждан, предъявляют им на опознание фотографии потерпевших, иных лиц и не ставят об этом в известность следователя. В дальнейшем следователь проводит процессуальное опознание, и это нередко становится причиной серьезных ошибок, часто приводит к выдвижению необоснованных версий.

Без ведома следователя предъявляют на опознание труп, в том числе на месте происшествия. В отдельных ситуациях такое возможно, но это не должно стать системой, и в любом случае следователя необходимо поставить в известность и представить ему соответствующий рапорт. На практике встречаются случаи привода на место происшествия большого количества лиц с предложением осмотреть потерпевшего. Известны факты, когда среди этих лиц оказывались и преступники, которые сообщали ложные сведения и даже похищали забытые ими вещи и предметы.

Следователь провел большую работу, чтобы доказать пребывание подозреваемого на месте убийства, который свою причастность к убийству категорически отрицал. С помощью экспертных исследований доказали его пребывание на месте происшествия. Ознакомившись с актами экспертиз, подозреваемый заявил, что он действительно был там по указанию сотрудников милиции, предложивших ему и другим лицам осмотреть труп. Труп он не опознал, хотя до этого находился с потерпевшей в близких отношениях. Это сообщение для следователя явилось полной неожиданностью. Из бесед с сотрудниками милиции выяснилось, что такой факт действительно имел место, его инициатором был рядовой сотрудник уголовного розыска территориального отдела милиции.

Нередко, и опять-таки по своей инициативе, работники милиции предъявляют трупы, опознание которых путем визуального осмотра исключаются ввиду частичного, а то и полного разложения. Личность таких трупов может быть установлена только путем экспертных исследований. Тем не менее опознания проводятся, а некоторые следователи и прокуроры на эти нарушения никак не реагируют. Результатом может быть ошибочная версия и, соответственно, работа, уводящая от раскрытия преступления. Неудивительно, что возникают ситуации, когда опознанные убитые оказываются живыми. Любое опознание трупа по делу об убийстве надо оценивать, а не слепо полагаться на его результаты. Что касается «опознаний», о которых сказано выше, то они должны быть исключены.