Текст книги "Обратная сторона земли"

Яо сидела мрачнее тучи. Вот уже несколько часов она не произнесла ни одного слова. Возле нее примостился Гао с солдатами – вид у всех был чрезвычайно усталый.

Сюн подошла и мягко положила мне руку на плечо:

– Что-то уж больно легко все выходит, – сказала она мне.

– Это ты называешь легко? А что тогда по-твоему тяжело? Или ты хотела, чтобы я схватился с этим Тигром врукопашную, как Брюс Ли?

– А он был у нас, – сказала Сюн.

– Кто?!

– Ну, Брюс Ли. После его смерти образ великого бойца настолько завладел умами миллионов людей, что Брюс материализовался в качестве духа на иньской стороне Земли.

– Так где же он сейчас?

– Исчез! Его яркая слава оказалась не настолько долговечной, чтобы прибавить китайской мифологии еще одного духа. Нынешнее время уже не способно создавать легенды.

Вскоре мы вернулись во Дворец, и я напомнил Сюн о своей просьбе организовать мне ванну. Она легонько кивнула головой и удалилась, а ко мне подошла Яо. Моя переводчица была черна от гнева.

– Жалко, Мун не знал, что мы попадем в мир духов, где все говорят по-русски. Он бы вполне мог сэкономить на переводчице!

– Яо, ты просто ревнуешь, – я предпочитаю сразу называть вещи своими именами. – Подумай сама – к кому?

– Как это – к кому? К этой разряженной, надушенной колдунье! А ты не подумал, что ей, наверное, тысяча лет? А может, и больше!

– Яо, а ты не подумала, что ее-то на самом деле вообще не существует? Она всего лишь – плод воображения! Причем плод воображения твоих предков!

– Конечно, мои предки придумали фей для развлечения заезжих израильских журналистов!

Я хотел чем-нибудь ядовитым парировать, но не смог. Мои предки ничего не знали о предках Яо. Мы, два старейших народа Земли, как будто жили на параллельных планетах. Или как будто на двух сторонах Земли – иньской и яньской.

– Бэн, иди купаться! – позвала меня Сюн.

Не оглядываясь, я пошел за ней по дворцу. После изрядного перехода она меня привела в легкий решетчатый павильончик, посередине которого стоял большой чан с горячей водой, от которой поднимался пар.

Чан, как мне показалось, был сделан из чистого золота.

– Говорят, купание в золотой ванне поднимает потенцию у людей, – сказала Сюн. – Золотую ванну всегда принимали китайские императоры, у которых были тысячи наложниц.

…уже потом, отмокая в золотой ванне, я подумал, что Мун наверняка должен обеспокоиться. Или не должен? Уже несколько дней мы с ним не выходили на связь. Надо будет спросить у Яо, насколько часто она должна звонить Муну.

И если Мун в самом деле озабочен нашей судьбой – что он может сделать? Обычный бизнесмен… Ну, не совсем обычный – связанный с каким-то духовными делами… Христианскими, кстати говоря. К кому он может обратиться? К священнику? В здешнем компоте из даосской мистики и Каббалы только священников не хватало.

Неожиданно мне пришло в голову, что Мун говорил со мной по телефону вовсе не из китайского ресторана, а из даосского храма! Наверняка у него были какие-то свои соображения, которыми он не пожелал поделиться с бедным израильским журналистом…

А Яо – не рассердится ли она, если узнает о наших отношениях с Сюн? А хоть бы и рассердилась – мне-то какое дело? Если удастся отсюда выбраться – на самолет и в Израиль! И не видеть больше никаких китайцев! Даже в рестораны китайские ходить не буду…

В ванную комнату вошла Сюн, неся в руках какую-то одежду.

– Я подумала, что тебе, наверное, захочется переодеться?

– Честно говоря, терпеть не могу ходить в несвежем.

Я умолчал о том, что та одежда, в которой я покинул человеческую сторону Земли, буквально пропиталась холодным потом, натекшим с меня во время кошмарных приключений в этом мире. Да и к тому же первую ночь в мире духов нам пришлось ночевать на земле.

– Подай, пожалуйста, полотенце.

Сюн мне дала кусок полотнища:

– Вытрись вот этим.

– А где же махровые, китайские?

– Здесь все полотенца китайские. А махровые купишь на пекинском рынке… если туда доберешься.

Я досуха вытерся и принялся одеваться. Нижнее белье оказалось ужасным – какая-то набедренная повязка. Сюн просто зашлась от смеха, пока научила меня с нею управляться. На ней (я заметил) тоже вместо модного белья была набедренная повязка – правда, несколько другого фасона.

– Сюн, а ты часто бываешь на нашей стороне Земли? – игривым тоном спросил я, когда с нижним бельем было покончено.

– Иногда, – уклончиво ответила она.

– Если мы все-таки выберемся из этой западни, я пришлю тебе модного женского белья. Знаешь, как сейчас носят… – пальцем я стал водить по ее бедрам, показывая фасон. Вдруг фея цепко ухватила меня за руку:

– Постой!

– Что случилось?

– Я не могу вытащить людей отсюда в ваш мир, но я могу что-нибудь передать туда! Могу позвать на помощь!

– Сюн, ты гений! Спутниковым телефоном пользоваться сможешь?

– Чем?!

– Ладно, сейчас позовем Яо, она тебе объяснит.

В качестве верхней одежды мне были предложены шаровары из черного шелка (очень удобные), и такого же материала куртка с гусарскими застежками. Я взмахнул руками, изображая у-шу, и грозно мявкнул.

– Ну что, могу играть в китайском боевике? Ну, хоть в массовке?

Пока Сюн ходила звать Яо, я примерил китайские тапочки, которые она мне предложила – и сразу же их отверг. Может, они хороши для туристических прогулок, но сейчас мне нужна обувь, к которой я привык.

Расчесавшись гребнем странной формы, я огляделся в поисках зеркала (не то чтобы я так уж сильно следил за своей внешностью, но тут же кругом дамы – хотя и воображаемые). Зеркал нигде не было – странновато для дома, где частенько обретаются девушки-феи. Ладно, форму прически я проверил пятерней… Вроде нигде космы не торчат. Я вышел на террасу и с наслаждением вдохнул свежий воздух. До чего же приятно помыться (особенно, если перед этим целый день лазил по скалам и сражался с гигантскими Тиграми)!

По коридору, громко топоча и переругиваясь, уже шли Яо и Сюн.

– Что ты хочешь сделать? – еще издалека крикнула мне Яо. – Попросить Сюн, чтобы она по спутниковому телефону позвонила в Израиль?

– Вряд ли моя родная газета «Период» сможет оказать какую-либо реальную помощь. Разве что наш редактор поднимет в ООН вопрос о бесчинствах китайских духов… Я хочу, чтобы Сюн позвонила Муну.

– А что сможет Мун? В этом мире его деньги бессильны!

– Да, но у Муна могут быть хорошие связи с даосами. Возможно, он сумеет каким-нибудь образом организовать помощь с той стороны мира на эту.

Яо только пожала плечами.

– Ладно, я расскажу Сюн, как пользоваться телефоном… Если, конечно, он еще на месте.

– Ты подозреваешь наших соседей…

– Я подозреваю, что после пропажи лейтенанта Гао с его солдатами, а также после смерти тех, первых солдат сейчас вся округа наводнена нашими спецслужбами. А поскольку мы пропали вместе с ними, нас вполне могли посчитать за шпионов. А если рылись в наших вещах, то значит, нашли и спутниковый телефон – а такие аппараты в Китае запрещены, иначе кто угодно сможет бесконтрольно звонить за границу.

– Вот что, – сказала Сюн, – давайте я попробую.

– Только очень осторожно, – попросил я. – Если будет хоть малейшая опасность – сразу назад.

– Не так-то легко убить фею, – усмехнулась Сюн. После чего быстро заговорила с Яо по-китайски. По движениям переводчицы я догадался, что та объясняет Сюн устройство спутникового телефона.

А я, вроде, здесь как и лишний. Пройдя в самый конец террасы, к двери, я увидел через окно идущего ко мне Гао. По его блестящим от влаги волосам я понял, что и он испытал радости купания.

– Хорошо? – спросил я у него, сделав неопределенный жест рукой.

– Хорошо, – тяжело вздохнув, ответил он. От переживаний последних дней лейтенант здорово осунулся, и я подумал, что тоже должен выглядеть не лучшим образом.

– Слушай, ты зеркала в покоях нигде не видел?

– Даже не искал. Ты не знаешь, кто у нас следующий на очереди?

– Насколько я помню из того, что мне рассказывал горный дух, сейчас мы должны схватиться с Красным Тигром. Он находится на Юге, и в его подчинении находится лето и стихия огня. Черт побери, почему вы, китайцы, не выбрали в качестве повелителей сторон света каких-нибудь милых зверюшек? Покемонов, например?

– По мне, так гигантский покемон еще большая мерзость, чем гигантский Тигр. А кроме того, я ведь знаю, что у нас совсем другие животные связаны со сторонами света! Вместо Черного Тигра мы должны были встретить Черную Черепаху, вместо Тигра Синего – Синего Дракона, а на юге нас должна была поджидать Красная Птица. И только на Западе обитает Белый Тигр. А в Тигров верили еще древнейшие китайцы…

– А новейшие китайцы верили в культурную революцию, – не мог удержаться я от подколки. – Но видно, не очень крепко, иначе бы нас тут сопровождали ее призраки. Или они снова бродят по Европе?

– Пошутил? – Гао не был расположен к юмору. – А теперь подумай – почему Тигры вышли со своих привычных мест? Если Красный Тигр должен править югом, так и оставался бы себе на юге. Ведь если они все вместе встретятся, то и стороны света перемешаются!

– Да как они могут перемешаться? Стороны света – это понятия условные. Они всего лишь направления относительно точки…

– Какой точки?

Этот вопрос мне уже приходил в голову – куда движутся Тигры? Что должно произойти в том месте, где Тигры встретятся?

– Когда пойдем на охоту на Красного? – спросил я у Гао.

– Ты посмотри, уже смеркается, – он обвел рукой потемневший сад. Да, день сегодня выдался невероятно длинный. – Ты хочешь искать Тигра в темноте? Не забывай, что это – та же кошка, которая прекрасно видит ночью. Вот если бы у нас был инфракрасный бинокль…

– Размечтался… Ладно, давай лучше поспим, а то я уже на ногах не стою. Да и тебе с солдатами требуется отдых.

Лейтенант ушел, а я стал соображать, где бы мне переночевать. Дворец был огромен, но чересчур уж скудно обставлен. Вернее, кушетки, стоявшие почти у каждой стены, не годились под нормальные европейские размеры – чтобы можно было удобно лечь, хорошо вытянуться. Должна же во Дворце быть свободная кровать!

Я гулял по залам, заглядывал из комнаты в комнату. Дворец Бессмертных как будто вымер. Наконец в одном коридоре я услышал шарканье и стук железа по камню. Оглянувшись, я увидел Ли Тайгуая – Бессмертного с железным костылем, который молча шел за мной с явным намерением догнать. Если бы это было в Пекине, я полез бы в карман за мелочью – настолько даос напоминал уличного попрошайку. Странная религия, где святые похожи на бомжей! На всякий случай я поклонился (скорее по-японски, чем по-китайски) и сказал как можно вежливее:

– Большое спасибо за то, что вы нам сегодня помогли. Без вас мы никогда не смогли бы открыть Книгу Мира.

– А что, по-твоему, она написана для того, чтобы ее листал кто попало? – чуть сварливым голосом сказал старик.

– Может быть, подскажете нам, как одолеть Красного и Белого Тигров? – как всякий журналист, я привык задавать вопросы в лоб. Но Бессмертный дед не растерялся:

– Может, и подскажу…

– Я ведь так понял, что вы на нашей стороне? – продолжал наседать я. В конце концов, что мне до даосского святого? У нас, у евреев, свои святые есть – не хуже.

Ли Тайгуай усмехнулся:

– Я на своей стороне. Но вам, конечно же, помогу… Ты разве еще не догадался, что происходит?

– Да откуда ж мне вас понять! – вздохнул я. – Одно интриги… Византийщина какая-то! Хотя, я помню, двор китайских императоров тоже славился своими интригами…

– Греческая мифология тебе знакома? – по-ленински прищурив глаз, спросил Бессмертный.

– Ну, мне-то знакома… Удивительно, откуда она знакома вам.

– Плохо, если ты задаешь такие вопросы. От тебя! Откуда же еще? Ты помнишь в ней такие моменты – Гигантомахия, Титаномахия?..

Я вспомнил, как летом ездил на пароходе в Грецию (вот откуда в моей голове взялись мифологические познания), и чуть не заплакал. Неужто есть в мире такие места – без духов, оборотней и драконов? Или под землей благословенной Эллады тоже обитают создания, рожденные фантазией древних греков?

– Они все уже вымерли, – ответил Ли Тайгуай. – Потому, что не подпитывались ничьим воображением: сегодняшние греки все поголовно христиане. Но процесс смены мифологий проходил там несколько раз. Сначала Зевс сверг с престола Крона и его братьев-Титанов, затем против Зевса восстали сыны Геи, Гиганты, но он опять всех победил.

Забавно было видеть, как старый китаец ловко оперирует фактами греческой мифологии, беря их прямо у меня из мозга.

– А значение всех этих событий ты понимаешь?

– Признаться, я думал об этом. Это всего лишь смена одних верований другими!

– А что при этом происходило? – продолжал допытываться Бессмертный.

И тут меня осенило. Это же не так легко – сменить веру целого народа! При этом должны исчезнуть огромные куски «потусторонней реальности». И естественно, что обитатели обратной стороны Земли так просто свои позиции не сдадут. Вот почему память греческого народа описывает эти события как ужасающие битвы.

– Сейчас более старые мифологические персонажи Китая сражаются с более новыми? – спросил я напрямик.

Бессмертный кивнул.

– Сам посуди – веры не хватает на всех. Наш мир может быть населен только теми духами, о которых люди помнят и в которых верят. И если сегодня началось возрождение веры в Китае, то каждый хочет себе отхватить самое лучшее место среди человеческих верований.

– Ну, а я здесь при чем? Неужели для того, чтобы Тигры могли править вашим потусторонним миром, потребовался израильский журналист? Возможно ли вообразить себе большую глупость?

– Это не такая уж и глупость, – усмехнулся Ли Тайгуай в реденькие усы. – Тигры рассчитывают на веру народов, окружающих Китай…

Я быстренько сообразил, что поскольку Китай – Срединная Империя – то имеются в виду просто-напросто все остальные народы.

…– и те чудеса, которые сейчас происходят на яньской стороне Земли, вызваны для того, чтобы привлечь сюда журналистов. Журналисты расскажут про Тигров, и народ в них поверит.

– В таком случае вытащите меня отсюда, желательно вместе с остальными – и я обязуюсь слова не писать про Тигров, а напротив – свое перо обратить на воспевание Бессмертных даосов.

– Во-первых, не все нам подвластно, – несколько грустно ответил Ли Тайгуай, рисуя железным костылем на каменном полу какие-то иероглифы. – А во-вторых, тогда в наш мир притащат кого-нибудь другого, который не сможет противопоставить Тиграм такой воли, какая есть у тебя.

Было ли это лестью? Отчасти – да. Но с другой стороны, моя сила воли неимоверно закалилась в боях за выбивание гонорара из редакций израильских газет.

– А сейчас иди спать. Хорошо бы с обоими оставшимися Тиграми покончить за завтрашний день.

С этими словами Бессмертный толкнул рукой красную лаковую дверь, за которой открылась небольшая комнатка с низенькой кроватью, над которой располагался парчовый балдахин. В комнате также находился чайничек, под которым тусклым пламенем горела спиртовка, стоял такой же низенький деревянный столик и пару табуреточек. Ну что за мелкий народ!

Я исполнил поклон (снова в японском стиле) и прошел в комнату. Дверь за моей спиной захлопнулась, и я каким-то шестым или седьмым чувством ощутил, что в коридоре уже никого нет. Раздевшись, чтобы измученное тело отдохнуло, я подошел к чайничку и налил оттуда жидкости в стоявшую на столике пиалушку. Как я и ожидал, это оказалось китайское рисовое вино – нечто вроде саке. Его обычно пьют подогретым, и оно прекрасно снимает стресс. Я тяпнул несколько пиалушек подряд, и от усталости немного захмелел.

Бросившись на кровать, я укрылся парчовым покрывалом и попытался заснуть. Но в голове все время крутилась фраза о том, что завтра придется сражаться сразу с двумя оставшимися Тиграми.

Постепенно Морфей все-таки сумел отработать свою ставку. Перед моим внутренним взором предстал залитый солнечным светом аквариум, в котором все рыбы были абсолютно прозрачными, и я одной половиной мозга удивлялся, как это возможно видеть невидимых рыб, а другой половиной мозга радовался, что мне не снятся цветные Тигры и тому подобная местная дрянь.

Солнечный сон прервался резко. Я вдруг осознал, что рядом со мной кто-то лежит. В комнате царил мрак, я осторожно протянул руку и нащупал шелк халата, под которым скрывалось явно женское тело. Хорошо еще, что не горный дух решил найти меня таким образом. Но кто рядом со мной – Яо или Сюн? Чтобы не попасть впросак, я спросил напрямик (хотя и шепотом):

– Кто здесь?

– Яо, – ответил мне знакомый голос.

Я протянул руку и обнял переводчицу:

– Давай спать. Завтра снова в бой, а сейчас я настолько устал, что ни о чем более серьезном и речи быть не может.

Яо под моей рукой напряглась:

– А с Сюн у тебя близкие отношения были?

А собственно, почему я должен скрывать?

– Ну, были.

– А ты не догадался, чего она от тебя хочет?

– Я думаю, ей уже за тысячу лет приелся секс с лисами-оборотнями.

Яо тихонечко засмеялась, потом вдруг прервала смех:

– Я читала, что в магических искусствах была такая практика – секс с демоном. При этом маг мастурбировал, медитируя на сущности демона. Вот у тебя с ней было что-то подобное.

Воистину, ревнивая женщина ядовитее самой ядовитой змеи. Хотя я не мог не признать, что в чем-то Яо была права. Во время нашего с Сюн акта для меня не было ничего реальнее ее – а значит, она получила дополнительные силы.

– Ничего, она наша союзница. Чем сильнее она будет, тем легче мы справимся с Тиграми. Кстати, – я мудро решил свести разговор с опасной темы, – Сюн уже отправилась на нашу сторону Земли?

– Да… Но мне кажется, Мун не поверит, если ему скажут, что звонит фея, постоянно обитающая в мире духов.

– Конечно, Сюн может ему рассказать, что нас захватили уйгурские моджахеды, – несколько раздраженно сказал я, – но в таком случае Мун нам ничем не сможет помочь. Для того чтобы Мун начал действовать – привлек каких-нибудь даосов, я знаю… – нужно, чтобы он четко представлял, в каком положении мы сейчас находимся.

Яо только хмыкнула. Я обнял ее покрепче:

– Яо, если мы отсюда выберемся, я тебя приглашу в Израиль. Покажу тебе страну…

И замолчал. Сквозь снова навалившийся на меня сон я сообразил, что для человека, не выросшего в рамках европейской культуры, Израиль не представляет собой абсолютно ничего интересного.

Утром, когда я проснулся, то сначала с удивлением обнаружил спящую в моих объятиях Яо, а потом вспомнил ночной разговор.

– Вставай, – осторожно потряс я ее за плечо. – Китайцы должны вставать рано.

Она тут же вскочила с постели, стараясь на меня не смотреть. Умылась из небольшого умывальничка (я за это время оделся), и начала прихорашиваться на ощупь.

– Слушай, почему здесь зеркал нету? – спросила она.

– Наверное, потому, что магические существа сами создают свой внешний облик, – высказал я смелое предположение.

Наконец мы собрались и вышли в коридор. Я растерянно оглянулся – не представляю себе, куда надо идти! Наконец, услышав топот в одном из концов коридора, сказал Яо:

– Пойдем туда!

Поплутав по Дворцу несколько минут, мы наткнулись на галерею, по которой бегали девушки-феи, а между ними метались Гао с солдатами.

– Что случилось? – спросил я.

– Надо срочно остановить Красного Тигра! – закричала одно из фей. – Он, кажется, сошел с ума и решил уничтожить весь наш мир!

– Мы хотели послать за вами Сюн, но она куда-то пропала, – сообщила другая девушка.

Информацию о том, что мы послали фею звонить по спутниковому телефону, я мудро решил попридержать.

– Вы можете объяснить, что произошло? – наконец спросил я.

– Ко Дворцу движется Красный Тигр в облаке пламени!

– А что, пожарных в этом мире нет? Вот это номер!

– Мне кажется, подобраться к Красному Тигру будет не так просто, – сказал подбежавший Гао.

– Похоже, он почуял опасность. Кто-то его предупредил? Или Тигры, даже будучи замороженными или замурованными в Книге Мира, сохраняют способность к телепатической связи?

Гао только пожал плечами. В самом деле, сейчас не было ни времени, ни желания размышлять о мистических свойствах Разноцветных Тигров.

Все бегали по коридорам Дворца, очевидно, готовя летающую лодку к рейсу, а я остановился в дверях своей комнатки, как вкопанный. Что сейчас следует предпринять КОНКРЕТНО?

Я ухватил за рукав одну из пробегавших мимо меня фей.

– Слушай, как в вашем мире может обитать Красный Тигр? – спросил я ее. Она непонимающе уставилась на меня хитрыми узенькими глазками.

– Как обитает? Нормально!

– Да, но он же связан со стихией огня! А огонь – это понятие яньское, мужское. У вас же мир иньский, женского начала.

– Тебе же говорили девушки, что в Инь есть Янь, и наоборот. У нас и птица Пэн живет.

Тут я вспомнил про огненную птицу, которая так напугала нас в первую ночь пребывания на обратной стороне Земли.

– Но мне вчера ночью говорил Ли Тайгуай, что Юг должна символизировать Красная Птица – то есть птица Пэн!

– Неужели ты еще не понял, что одно и то же понятие могут символизировать разные вещи?

– Значит, если победит Красный Тигр, птица Пэн погибнет?

– Ну, это вряд ли. Но сила ее значительно уменьшится.

– Тогда зови птицу Феникс сюда!

Я вспомнил о том, как нужно бороться с пожарами в степи.

Нет, конечно, сам я ничем подобным в жизни не занимался, зато мальчишкой много читал Майн Рида.

Быстро, как только возможно, мы погрузились на корабль (мне с трудом удалось настоять, чтобы Яо осталась во дворце), и взяли курс на юг.

– Мы летим к птице Пэн? – спросил я одну из девушек-фей.

– Зачем? – удивилась она. – Ее уже вызвали.

Пока мы летели, я задумался над тем, почему именно у китайцев Тигры приобрели такую силу.

Как известно, китайцы с удивительной легкостью ориентируются по сторонам света. Русскому это дается сложнее – он должен искать мох на северной стороне дерева, а в пустыне, например, это не всегда получается. Китаец же, когда у него спрашивают дорогу, отвечает: – Пройдите метров двести на север, а потом поверните на юго-восток. Их сознание жестко связано с пространственной ориентацией, а значит, в джунглях этого коллективного сознания должны таиться и те, кто это ориентацию олицетворяют. То есть в нашем случае – Тигры… Хотя – стоп! Мы уже знаем, что есть и другие персонажи (вроде птицы Феникс), а значит, в случае чего они смогут нам помочь.

На обратной стороне Земли уже полностью рассвело, хотя Солнце, как я понял, здесь не показывалось никогда. Внизу расстилался не слишком жизнерадостный пейзаж – все тот же негустой кустарник. Однако я уже наметанным взглядом заметил, что изредка среди кустарника попадаются руины и развалины – видно, население мира духов немало изменилось с того момента, как он начал населяться созданиями человеческой фантазии.

Ко мне подошел лейтенант. Он был не в форме, а в китайском национальном костюме, подобном моему, только темно-синем. Солдаты же его еще соблюдали форму одежды, хотя мне уже было ясно, что если мы не покинем иньскую сторону Земли в ближайшее время, им тоже придется щеголять в костюмах эпохи гонконгских боевиков.

– Мне Яо сказала, что Сюн отправилась «наружу»? – полуутвердительно-полувопросительно сказал он.

Ну вот, и доверяй бабам секреты!

Я только кивнул.

– Надо было сказать ей, чтобы она связалась с моим командованием!

– Очень хорошо. Девушка приходит к командиру части и заявляет: «Ваш офицер сейчас находится в мире духов, ведет войну с Небесными Тиграми». Ее, понятно, тут же запирают в сумасшедший дом, она оттуда исчезает, после чего в сумасшедший дом уже попадают военные.

– Хотя бы надо было попросить оружия! Хоть патронов к моему пистолету и автоматам!

– Ты уже убедился, что в этом мире от них немного проку. Зато, если она сумеет связаться с даосами, их магическое вмешательство может быть для нас неоценимо.

Про то, что мы просили Сюн позвонить Муну, я благоразумно умолчал. Муна в Китае недолюбливают, считают агентом мировой реакции и оптовым торговцем опиумом для народа.

Через несколько часов полета (а летели мы сегодня быстрее, чем обычно) на горизонте показалось облако черного дыма. Я, было, решил, что это собирается гроза, но вскоре стало ясно, что это пожар. Языки пламени были огромными, а когда мы подлетели еще ближе (при этом поднявшись на изрядную высоту – но жар все равно чувствовался), то все увидели находившегося в самом эпицентре пожара Красного Тигра!

Его шкура была светло-красного цвета (с оттенками оранжевого – как пламя), темные полосы на шкуре ударяли в синеву. Гигантские столбы огня плясали вокруг него, но Красный Тигр, казалось, даже не чувствовал жара. Он шел спокойно, уверенный, что никто не сможет к нему приблизиться. За Тигром оставалась широкая полоса выжженной земли.

Наша летающая лодка развернулась и описала большое кольцо вокруг Красного Тигра.

– Эх, сюда бы вертолет пожарный, – вздохнул Гао по-английски, чтобы я его понял. И я понял.

– Гао, ты гений! Правда, вертолета у нас пока нет, но твою идею мы используем потом.

Лодка продолжала кружить над Тигром до тех пор, пока на горизонте не показалась красная точка. Она стремительно приближалась, и вскоре мы увидели летящую к нам птице Пэн – местного Феникса. Если Тигр был просто красного цвета, то Пэн, казалось, просто состояла из сплошного пожара. Размерами Пэн была с хорошего слона, то есть не уступала Тигру, а по форме напоминала павлина – за ней тащился целый шлейф огня, вроде того, что следует за жуткими гибридами машины и ракеты, устанавливающими мировой рекорд скорости.

Я испугался, что какая-нибудь искра, отлетевшая от этого чудовищного хвоста (а они сыпались тысячами!) может попасть на нашу парящую в небесах лодочку, от киля до верхушки мачты покрытую лаком, и мы сгорим в мгновение ока. Но птица тоже не была дурой, она остановилась, зависнув в воздухе на почтительном расстоянии.

Поскольку приблизиться к птице Пэн возможности не было (да я бы и не рискнул), свой план мне пришлось изложить одной из девушек-фей, после чего она спокойно оседлала невесть откуда появившуюся тучку (к таким чудесам я уже привык), и полетела навстречу Фениксу.

«Только бы Пэн согласилась на мой план», – нервно размышлял я. Но тут легкий транспорт с девушкой вернулся, и она сказала (сначала на русском – для меня, а потом перевела для Гао и его солдат):

– Он сказал, что попробует.

– Он? – удивился я. – Разве птица Пэн – мужчина?

– А чему ты удивляешься? Он – символ стихии огня, то есть представитель активного, мужского начала. Неудивительно, что Пэн – мужского рода!

– А самка у него есть?

Девушка-фея задумалась, потом пожала плечами:

– Не моя забота – подбирать ему пару!

– А знаешь ли ты, – решил я продемонстрировать эрудицию, – что у евреев огонь считается символом Суровости – то есть начала ограничивающего, женского.

– Да слышала я, что у евреев все наоборот, – фея коварно улыбнулась, – вы даже пишите справа налево, тогда как надо – сверху вниз!

Тем временем птица Пэн уже была на земле. Там, где она спустилась, кустарник вспыхнул, как будто по нему пальнули струей из огнемета. Но птица не взвилась в небо, а продолжила свой путь, горделиво вышагивая промеж кустов, помавая огненным хвостом… Вот уже целая полоса кустарника горит…

Феникс шел медленнее, чем я рассчитывал, но, тем не менее, сверху уже довольно скоро стало видно, как на пути Красного Тигра выстраивается широкая огненная дуга. Пока Тигр этого не замечал – что вообще удивительно для животных, очень чутких к опасности… А может, запах гари забил ему чутье? Он шел вперед, окружаемый пожаром, как огненным колодцем. Феникс же прибавил шагу, и вот уже Тигр, сам того не зная, пробивал огненный радиус к полукругу.

К тому моменту, когда Красный Тигр дошел до границ описанной Фениксом окружности, он оказался в кольце, как фельдмаршал Паулюс под Сталинградом. Гореть там уже было нечему, и стена огня, шествовавшая впереди Тигра, стала тухнуть. Он метнулся в сторону – везде одно и то же. В ярости Тигр метался внутри круга, выжигая кустарник. А Феникс, закончив взятие врага в кольцо, несколько раз приземлился в круге, создав очаги пожара. Это заметил Тигр и яростно рванулся к Фениксу, но тот успел взлететь, и хищник стал яростно кататься среди огня, отчего к небу взмывали огненный столбы. Жар стал нестерпимым, и мы на корабле поднялись на высоту нескольких сот метров. Отсюда особенно хорошо было видно, как круг, в котором мечется Красный Тигр, постепенно теряет зеленый цвет и становится черно-серым.

Феникс взлетел, и стал описывать круги вокруг выгоревшего поля. А уставший Красный Тигр (как я понял, ему все время было необходимо контактировать со стихией огня) лег посреди пожарища и стал кататься по нему, поднимая тучи пепла. Но огня под серым ковром пепла уже практически не было. Тигр измазал всю шкуру сажей (так что если бы его сейчас забить, шкуру пришлось сдавать бы в химчистку), запорошил нос, отчего стал чихать, как гигантская кошка… Все его усилия добраться до чего-нибудь горючего ни к чему не привели, и, в конце концов, Красный Тигр в изнеможении повалился посередине пожарища.